CC BY
14
н< н< н<
История конфликта в Пригородном районе
В 1944 г. советское правительство (а точнее говоря, И.Сталин) обвинило население Чечено-Ингушской Республики в пособничестве фашистской Германии. Чеченцев и ингушей депортировали в Среднюю Азию, а Пригородный район передали в состав Северной Осетии. В 1957 г. репрессированные народы были реабилитированы. Однако утраченную территорию ингушам не вернули, а в качестве компенсации передали часть Ставропольского края. После распада СССР Чечня и Ингушетия разделились, ставропольские районы перешли к Чечне. 31 октября 1992 г. незаконные ингушские формирования двинулись на Пригородный район. В вооруженное противостояние вступило народное ополчение Северной Осетии, поддержанное отрядами из Южной Осетии. Столкновения продолжались несколько дней, пока в Пригородный район не были введены регулярные войска. 7 октября 2004 г. президент Владимир Путин подписал Указ «О мерах по совершенствованию деятельности государственных органов по развитию отношений между Республикой Северная Осетия-Алания и Республикой Ингушетия», согласно которому упраздняется должность спецпредставителя президента России по вопросам урегулирования осетино-ингушского конфликта и аппарат — представительство спецпредставителя.
«Известия», М., 29 марта 2005 г.
Илья Максаков, Загид Варисов,
политологи
КАВКАЗ - ЭТО ЧАСТЬ РОССИИ, КОТОРУЮ НЕЛЬЗЯ ПОТЕРЯТЬ
После трагедии в Беслане на Юг России был направлен один из лучших кремлевских кадров — Дмитрий Козак. Все ждали, что российская политика на Северном Кавказе начнет выстраиваться по новой схеме и преследовать цель укрепления государственности. Насколько Козак в этом преуспел, судить пока трудно. Отсутствие терактов наподобие Беслана и уничтожение Аслана Масхадова — хорошо, но недостаточно для оценки. Судя по некоторым сведениям,
миссия Козака подходит к своему завершению. По данным аналитической группы Агентства национальных новостей, полпред Президента РФ в Южном федеральном округе Д.Козак отнюдь не собирается пожизненно работать на Кавказе. Для него, в отличие от В.Яковлева, это назначение не было ссылкой. Напротив, в той ситуации развала системы управления на Северном Кавказе, которая была продемонстрирована дерзкой акцией чеченских террористов, Д.Козак выступил в качестве не формального, а реального наместника Путина. Возможно, полпред оставит свой пост на Юге после официального завершения работы специальной комиссии по расследованию обстоятельств трагедии в Беслане. Формально свою функцию «бесланского комиссара» он выполнил. Но навел ли порядок на Кавказе?
С сентября 2004 г. Северный Кавказ не стал спокойнее. Но сейчас здесь сложилась уникальная ситуация, когда силовики на ход опережают террористов. Об этом ярко говорят спецоперации, проведенные практически повсюду — в Махачкале, Нальчике, Назрани, Черкесске, наконец, в Толстой-Юрте 8 марта. Везде обезвреживаются очень активные и весьма опасные банды, которые являлись надежной опорой Басаева в его планах разжигания конфликта на всем юге России. Кстати, новых спецопераций с применением тяжелого оружия не исключил и Козак: «В тех случаях, когда нет другого выхода, рисковать российскими военнослужащими мы не должны».
Одни называют эти события случайным совпадением обстоятельств, другие — началом реализации нового проекта системы управления на Северном Кавказе. Конечно, это управление должно предусматривать не только использование тяжелой военной техники. Несколько месяцев Козак изучал обстановку, параллельно работая в авральном режиме в некоторых «вспыхивающих» регионах. Недавно у него появилось, наконец, свое видение дальнейших действий на Северном Кавказе, которые, как он заявил в интервью, должны стать адекватным ответом на новые вызовы и угрозы. Это искоренение клановости во власти, прекращение практики «выбивания» денег из центра и активизация экономической жизни. В правоохранительной сфере Козак предлагает целый комплекс мер: существенное увеличение денежного содержания сотрудников правоохранительных органов; совершенствование системы государственного и общественного контроля, обеспечивающего борьбу со злоупотреблениями и предательством; устранение существующего параллелизма в правоохрани-
тельных органах; конкретизация показателей и критериев оценки деятельности правоохранительных органов. Через призму этих инициатив можно посмотреть на все последние события на Северном Кавказе.
Урегулирование прошлогоднего кризиса в Карачаево-Черкесии и начало суда в Черкесске над убийцами семерых молодых людей, в частности, над бывшим зятем президента республики Али Каитовым, можно отнести к искоренению клановости. Прекращение акции протеста бесланцев — все то же искоренение клановости плюс усиление государственного и общественного контроля. Недавний конфликт между Дагестаном и Чечней, связанный с силовой акцией в Хасавюрте, проведенной бойцами Рамзана Кадырова, обнаружил целый букет в общем-то известных и раньше проблем — это и злоупотребления, и отсутствие контроля, и все та же пресловутая клановость. Сам Козак о событиях в Хасавюрте не высказывался. Естественно, ему трудно комментировать действия своего советника, первого вице-премьера Чечни, Героя России Рамзана Кадырова. Но выводы сделаны адекватные. В Чечне формируется специальное подразделение по охране президента республики Алу Алханова. Туда войдут опытные сотрудники ОМОНа и СОБРа из всех регионов Юга России. Соответственно могущество и «безальтернативность» подразделений Рамзана Кадырова будут ограничены, а Алу Алханов станет более самостоятельным и свободным президентом. Примечательно, что в «плане Козака» ни слова не сказано о подписании договора с Чечней о разграничении полномочий. Скорее всего, договор с Грозным будет подписан, но не сейчас, а позже. Когда — это зависит и от самих чеченских властей. Администрация Алу Алханова хочет сделать это побыстрее. Но при этом Грозный по-прежнему затягивает с проведением парламентских выборов. Известно, что этот документ со временем «худеет» и становится все компактнее. Еще при жизни Ахмата Кадырова проект договора был огромен и больше напоминал Конституцию. Сейчас, говорят, он уменьшился едва ли не до семи страничек. Как бы то ни было, Москва выполнит свое обещание и предоставит Чечне различные — налоговые, таможенные, имущественные — льготы. Мало кто верит в их эффективность, но никто не знает, как еще можно восстановить Чечню.
Но любая стройная, гибкая и жесткая одновременно система управления, как показал Беслан, может вмиг разрушиться. Поэтому проблема борьбы с терроризмом остается самой актуальной на Се-
верном Кавказе. Но и здесь не обойтись только тяжелой военной техникой. В последние два года в Дагестане — наверное, наиболее характерном и одновременно взрывоопасном северокавказском субъекте Федерации — ведется настоящая война с сотрудниками правоохранительных органов. И эта тревожная тенденция сохраняется. Если за весь 2004 г. погибли 37 работников правоохранительных органов, то за два месяца нынешнего года жертвами террора уже стали 1,5 десятка человек. С учетом политиков, чиновников, а также случайных лиц, ставших жертвами терактов, эти цифры увеличиваются примерно в 1,5 раза. Отдельные наблюдатели полагают, что во многих случаях речь идет о мести работникам милиции со стороны преступников. На самом деле Россия и Дагестан имеют дело с целенаправленными попытками (можно даже сказать — стратегией) дискредитировать правоохранительные органы, а через это — расшатать всю систему власти в стране. Для того чтобы понять это, достаточно сопоставить масштабы террористической деятельности в Чечне, Ингушетии, Кабардино-Балкарии, Северной Осетии и других регионах Кавказа и России. Террор имеет место не только в Дагестане, хотя здесь интенсивность и регулярность терактов (прежде всего отстрела и подрыва милиционеров) на порядок выше.
Последнее обстоятельство можно объяснить тем, что с достаточной периодичностью (особенно в моменты, когда речь идет о чьих-то притязаниях на власть) активизируются силы, заинтересованные в ослаблении и дискредитации властных структур Дагестана. При этом, с одной стороны, наблюдаются попытки определенных лиц показать, что республиканское руководство не справляется с ситуацией. С другой стороны, они же распространяют слухи о якобы заинтересованности властей Дагестана в хронически нестабильной обстановке в республике. Не случайно в центральных и зарубежных СМИ продолжают появляться разного рода «прогнозы» о возможной широкомасштабной войне в Дагестане и в целом на Северном Кавказе. Они создают соответствующий информационный фон вокруг террористического беспредела в стране и регионе.
Иногда утверждается, что терроризм на Северном Кавказе под-питывается низким уровнем жизни и высокой безработицей. С этим нельзя не согласиться, когда речь идет о хищениях, воровстве, грабежах, рэкете, а не о планомерном массовом убийстве представителей органов государственной и муниципальной власти. Кстати, немало терактов совершается и в весьма благополучных и экономически раз-
витых странах с низким уровнем безработицы. Очевидно, что большая часть терактов в отношении представителей правоохранительных и других органов имеет явный сепаратистский след. Конечно, не исключаются случаи, когда кто-то представляет расправу над неугодными лицами как очередной теракт сепаратистов. Но такие случаи единичны.
Коль скоро речь идет о том, что основная масса терактов в Дагестане и других регионах Кавказа и России имеет сепаратистский след, то необходимо говорить о комплексе мероприятий по профилактике терроризма как на федеральном уровне, так и в Дагестане. В частности, масштабы отстрела милиционеров и явная связь дагестанских бандитов с чеченскими сепаратистами в очередной раз выносят на повестку дня проблемы северных приграничных районов Дагестана и свободы перемещения через административную границу с Чечней. Если в горных приграничных с Чечней районах можно говорить о введении особого усиленного режима функционирования силовых структур, то в равнинной и предгорной зонах (Казбековский, Хасавюртовский, Новолакский, Ногайский, Бабаюртовский, Кизлярский районы) этого вряд ли достаточно. Тем более что прямые контакты и взаимные посещения, сотрудничество в бизнесе (как в легальном, так и в теневом) здесь очевидны. В Махачкале высказываются предложения добиться согласия президента РФ на введение в этих районах государственного управления с приостановкой местного самоуправления. Такой шаг нашел бы поддержку у большинства дагестанцев, так как неконтролируемое местное самоуправление фактически не поддерживается ими нигде.
Для организации эффективной борьбы с терроризмом необходимо определить его природу и те особенности, которые присущи терроризму на Северном Кавказе, в частности в Дагестане. Прежде всего выделим терроризм, обусловленный столкновением стратегических интересов на Кавказе и в Каспийском регионе в целом, с одной стороны, России, с другой — США и других стран Запада. Последние, расположенные далеко от России и Кавказа, открыто объявили Кавказ зоной своих стратегических интересов. Вместе с тем много говорят о неопределенности стратегических интересов России в регионе и отсутствии целенаправленной кавказской политики Кремля. Но дело не в отсутствии этой политики, а в том, что в свое время, с начала 90-х годов и вплоть до 2000 г., Кремль фактически реализовывал политику отторжения Северного Кавказа от России (обустройства Рос-
сии по Солженицыну). Составной частью идеологии отчуждения региона от страны стали:
1) попустительство возникновению межконфессиональной и межнациональной розни. Проявлениями этого попустительства стали фактическая поддержка органами государственной власти и местного самоуправления разного рода националистических организаций;
2) использование и тиражирование арабской и исламской религиозной терминологии для обозначения действий террористов. Огульное использование религиозной терминологии в связи с выходками сепаратистов и бандитов на руку сторонникам развала России, способствует втягиванию всего Кавказа в войну и приводит к христи-анско-мусульманскому противостоянию. Обнадеживает то обстоятельство, что президент Путин призвал силовые структуры не использовать бандитские термины, т.е. термины, используемые бандитами для прикрытия своих деяний. К таким, помимо упомянутого главой государства «джамаата», относятся термины «исламисты», «ваххабиты», «моджахеды», «джихадисты», «шахиды» и т.д.;
3) вершиной политики отторжения Кавказа стала нескончаемая война в Чечне со всеми ее последствиями. Естественно, стратегические противники России на Кавказе заинтересованы в финансировании не только идеологии развала России и войны на Кавказе, но и масштабного терроризма в регионе. Война в Чечне породила очаги и формы терроризма, распространяемые в другие регионы Кавказа, в частности в Дагестан.
Еще один фактор, обусловливающий терроризм в Дагестане в отличие от других регионов, — это заинтересованность некоторых сил в ослаблении действующей власти в республике. Особенно это касается случаев, когда осуществляются теракты и покушения в отношении высокопоставленных политиков и чиновников, сотрудников силовых структур. Здесь налицо использование отдельными группировками и лицами принципа «Цель оправдывает средства», с тем, чтобы любой ценой добиться передела власти в Дагестане. Говоря о борьбе с терроризмом и его профилактике, нередко упоминают о слабости силовых структур и судебной системы. Но здесь не все так просто и однозначно. Бороться с терроризмом надо всем: обществу, государству, каждому гражданину. Необходима серьезная работа в молодежной среде, но ее никто на должном уровне не проводит. Официальное духовенство должно решать свой круг проблем, а не
заниматься политикой и оценкой деятельности органов государственной власти.
«Политический журнал», М., 2005 г., № 10, с. 50—53.
Александр Хинштейн,
публицист
СЕНСАЦИОННЫЙ ДОКЛАД ПРЕДСТАВИТЕЛЯ ПРЕЗИДЕНТА В ЮЖНОМ ОКРУГЕ ДМИТРИЯ КОЗАКА
Президент внес на рассмотрение ингушского парламента кандидатуру Мурата Зязикова. Это произошло через две недели после того, как зязиковский сосед — Александр Дзасохов — написал заявление об отставке.
Бывший уже осетинский лидер Дзасохов — единственный из всех кавказских президентов, у кого хватило совести добровольно отказаться от власти. По-хорошему, конечно, он должен был написать заявление еще год назад — сразу после бесланского позора, — но лучше поздно, чем никогда, ибо остальные его коллеги даже в мыслях не помышляют проститься с троном.
Они цепляются за власть зубами и руками. Они готовы на любые ухищрения, лишь бы остаться, удержаться, сохраниться. Власть — это не просто влияние и почет. Это в первую очередь и деньги. Все кавказские республики давно уже превратились в семейные предприятия, где многочисленная родня президентов «приватизировала» самые вкусные куски пирога. (Я писал об этом так много, с конкретными фактами и примерами, что повторяться уже неудобно.)
«Надо дать дорогу молодым», — сказал на прощание Дзасохов. Для Кавказа это звучит как вызов.
Самый наглядный пример «дороги молодым» — глава Дагестана Магомедали Магомедов, правящий республикой еще со времен Черненко. Вчера этому достопочтимому человеку исполнилось 75 лет, но он по-прежнему надеется на переназначение. А вместе с ним — вся его семья, плотно оседлавшая Дагестан.
Но кризис власти на Кавказе не ограничивается одной только безудержной, дикой коррупцией. Главная ее беда — неспособность брать на себя ответственность и принимать решения, отсутствие реальной власти в регионах.
