CC BY
67
6. Greule A. Die Parenthese - nur eine Stilfrage? // Sprachstil - Zugänge und Anwendungen/ Herausgegeben von M. Schröder. Heidelberg, 2003.
7. Sommerfeldt K.-E. Zu Verdichtungserscheinungen im Satzbau der deutschen Sprache der Gegenwart // Zeitschrift für Phonetik, Sprachwissenschaft und Kommunikationsforschung. 1984. № 37. Р. 242-248.
С.В. ШУСТОВА
КАУЗАТИВНОСТЬ КАК ФУНКЦИОНАЛЬНО-СЕМАНТИЧЕСКАЯ КАТЕГОРИЯ
В каждый период своего развития лингвистика предлагала определенную теорию, которая должна была способствовать раскрытию сущностных характеристик языка. Лингвистика ставила перед собой задачу выявления и описания природы назначения и внутренние законы языка. В связи с этим проблема соотношения языка и речи-мысли (термин С.Д. Кацнельсона [9]) становится стержневой проблемой науки о языке. Это объясняется полифункциональностью языка как материального воплощения мысли, средства общения и познания. Лингвистика - это «наука, которая изучает не только язык, но и отражаемые в языке аспекты мышления - через язык, через языковые значения», все больше становясь «одной из основных наук о мышлении» [1: 63]. Функциональный подход к языку невозможен без проникновения в основную функцию языка как орудия общения, а речевое общение - это использование языка для целей трансляции и приема сообщений.
В лингвистике накопилось достаточно данных для того, чтобы подойти вплотную к проблеме рече-мыслительной деятельности в целом и к понятийным категориям, на основе которых эта деятельность осуществляется [3; 7; 8; 11; 14; 15; 16; 17]. В накопленном лингвистикой опыте существуют теории и конкретные исследования в области механизмов семантического порождения, изучение функциональной вариативности языковых единиц и форм, изучение лексической семантики слов, законов их сочетаемости, способов выражения категориального значения и др.
Исследования во всех аспектах, где проявляется динамичность языковых систем и подсистем, наталкивают на необходимость теоретического осмысления всех этих явлений в совокупности.
Роль и нормы мыслительной деятельности в речемыслительном процессе должны изучаться с позиций лингвистики, а не логики и психологии, как это делалось в прошлом, в разные периоды развития лингвистики. Проблема соотношения мышления и языка не нова. В истории языкознания отношения притяжения и отталкивания с наукой о мышлении наблюдаются как в древнейшей отрасли лингвистической науки - грамматике (индийское грамматическое учение, «Восьмикнижние» Панини, греко-латинское (средиземноморское) грамматическое учение), так и в XVII-XVIII вв., когда языкознание перестало быть наукой одного языка.
По мнению Н.А. Кобриной, логика и психология навязывали лингвисту свои нормы и догмы и привносили в лингвистику чуждые ей концепты [10: 41]. Логическая триада «понятие - суждение - умозаключение» не получают в языке соответствующих только им форм выражения. Аппарат познания в логике является более узким и жестким, чем познаваемый и описываемый объект (язык), в котором канонизированность структуры вовсе не ведет к канонизированности смысла конкретного высказывания. Аппарат логики уже объекта рассмотрения, существует и определенное несовпадение между логическими и языковыми понятийными категориями. И.И. Мещанинов отмечал, что «не всякое понятие (в логике и философии) является понятийной категорией, а только такое, которое получает в языковом строе определенное оформление, т.е. находит свое отражение в определенной лексической, морфологической или синтаксической системе» [11].
Ни логическое, ни психологическое направления в грамматике не отрицали связей языка с мышлением. Как отмечает С.Д. Кацнельсон, «спор шел вокруг вопроса о сущности различий между языками и о том, в какой мере эти различия определяются мыслительным содержанием языковых форм» [9: 24].
Антитеза логической и психологической грамматики имплицировала противоположные подходы к решению вопросов: а) о взаимоотношении плана выражения и плана содержания, б) об отношении грамматики к логике, в) об универсальной основе языков.
В 1801 году в своих фрагментах монографии о басках В. фон Гумбольдт отмечает: «Язык, не только понимаемый обобщенно, но каждый в отдельности, даже самый неразвитый, заслуживает быть предметом пристального изучения ... разные языки - это не различные обозначения одного и того же предмета, а разные видения (Ansichten) его ... Путем многообразия языков непосредственно обогащается наше знание о мире и то, что нами познается в этом мире; одновременно расширяется для нас и диапозон человеческого существования» [3: 9]. В. фон Гумбольдт пишет: «Как ни одно понятие невозможно без языка, так без него для нашей души не существует ни одного предмета, потому что даже любой внешний предмет для нее обретает полноту реальности только через посредство понятия. И наоборот, вся работа по субъективному восприятию предметов воплощается в построении и применении языка» [3: 80]. Категории мышления по В. фон Гумбольдту априорны, заданы независимо от языка логикой и образуют в своей совокупности законченную систему. Согласно концепции В. фон Гумбольдта дух народа воздействует на формирование языковых форм и определяет преобразование логических категорий в языковые. Категориальному, или логическому, мышлению принадлежит ведущая роль в развитии языка. Язык вырастает на базе системы логических категорий.
Позднее к проблеме понятийных категорий обращаются О. Есперсен, A.M. Пешковский, А.А. Шахматов, И.И. Мещанинов и др. Так, И.И. Мещанинов отмечает, что существует огромная разница между «... категориями, выраженными в строе языка, и категориями, выраженными посредством языка» [11]. Речь идет о разграничении внутриязыковых и внеязыковых категорий. Последние - это смысловые категории экстралингвистического характера, например, такие как аксиологические категории добра и зла, логические категории причины и следствия и т. д. Такие категории, отражая реальную действительность в человеческом сознании, имеют свою конкретную языковую онтологию. таким образом, в языке, как определенным образом организованной системе, находят свое отражение разнотипные категории. одни из них могут быть формально фиксированными, то есть иметь строго закрепленные за ними материальные маркеры: общие свойства различных классов и разрядов языковых единиц, конституирующие эти классы и получающее разнообразное языковое выражение: морфологическое, синтаксическое и т.п., при различном содержании: грамматическом, лексическом, стилистическом. Это может быть любая морфологическая, либо синтаксическая категория. Другие категории, не имея явных формальных показателей, находят свое выражение в различных лексических, грамматических и других комбинациях при построении предложения-высказывания, предопределяя сочетаемость и возможности формоупотребления [11]. Понятийная категория передается не через язык, а в самом языке, не только его средствами, а в самой его материальной части. Понятийной категорией, по мнению И.И. Мещанинова, становится такое понятие, которое выступает в языковом строе и получает в нем определенное построение.
Понятийная категория получает ту или иную языковую форму или отражается в той или иной языковой форме.
В силу того, что речемыслительные процессы скрыты от глаз наблюдателя - мы располагаем лишь языковыми данными, т.е. конечным продуктом этой деятельности, - познание понятийных категорий будет всегда опосредованным по множеству косвенных примет, которые наталкивают нас на сущность речемыслительной деятельности в целом. Наиболее простой приметой является функциональная вариативность языковых форм. Именно на основе этого свойства языка И.И. Мещанинов говорил о существовании особых понятийных категорий. «Если одна и та же форма передает разное содержание, и мы это содержание осознаем, хотя грамматическая форма этого не передает - номинация имеет понятийную основу» [11: 7].
Развитие представлений о том, что в содержании языковых форм следует выделять элементы, являющиеся отражением внеязыковой реальности, проявилось в частности, в понятиях «глубинные структуры» [8: 142], «семантические падежи» [5: 235], «семантические категории» [12: 28-31].
В настоящее время в центре внимания находится содержательная сторона языковых явлений, а именно, направление «от смысла к форме» (от означаемого к означающему, от плана содержания к плану выражения). Для традиционной грамматики характерно преобладание моносистемного (системно-дифференцирующего, уровнего) анализа единиц, классов и категорий морфологи и синтаксиса - грамматических форм слова, синтаксических конструкций рядов форм и типов конструкций, частей речи, членов предложения, грамматических категорий как проитивопоставленных друг другу форм с однородным содержанием.
В области функциональной грамматики используется полисистемный анализ, который направлен на изучение единств, охватывающих разноуровневые (морфологические, словообразовательные, лексические, синтаксические) компоненты в их сочетаниях. Данный подход позволяет определить, выявить и охарактеризовать систему языковых средств для реализации того или иного содержания. В этом смысле полисистемный анализ является системно-интегрирующим на функциональной основе [2: 6-7].
Исследования вопросов, связанных с понятийной категоризацией, необходимо осуществлять в двух направлениях: с одной стороны, необходимо составить «каталог универсальных смыслов» [13: 69], установить «количество содержательных зон» [4: 140], определить ранговость категорий [12: 29]. С другой стороны, особую релевантность составляет анализ каждой конкретной понятийной категории с точки зрения выявления содержательных вариантов данной понятийной категории, установление ее семантической субкатегоризации [1: 37], определение принципов строения различных категорий [13: 73].
По мнению О. Есперсена [6: 58], понятийные категории являются универсальными, поскольку применимы ко всем языкам, хотя и не всегда выражены в эксплицитной форме. Основное внимание может быть сконцентрировано на эксплицитных и имплицитных средствах выражения. В состав понятийных категорий, в нашей терминологии функционально-семантических категорий, категорию каузативности, так как данная категория наряду с другими функционально-семантическими категориями (аспектуаль-ность, количественность, качественность, темпоральность, временная локализованность, таксис, за-логовость, персональность, инструментальность и др.) имеет обобщенное значение и оформляется богатой палитрой языковых средств. Одним из ведущих средств актуализации семантики каузатив-ности в немецком языке являются каузативные глаголы, в данном случае интерперсональные глаголы информативно-модифицирующего разряда. информативно-модифицирующие глаголы немецкого языка объединяются в отдельную подсистему на базе их семантико-синтаксических особенностей.
Данный разряд глагольных лексем функционирует в качестве полнозначных каузативов, выражающих «канонические» каузативные отношения, а именно - «побуждение лица к действию или изменению состояния».
В основе выделения класса каузативных глаголов лежит признак субъектно-объектных отношений и характер взаимодействия субъекта и объекта. Основным принципом выделения каузативных глаголов является характеристика отношений между двумя лицами, этим объясняется преобладание личностных каузативов.
интерперсональные глаголы рассматриваются как подлинные каузативы и представляют собой лексико-семантическую группу лексем, поскольку обладают собственным лексическим значением, т.е. содержат определенный набор интегральных и дифференциальных семантических компонентов. Категориальной семой рассматривается сема «каузация».
Предлагается следующая классификация информативно-модифицирующих каузативов:
1. Каузативы доказательства - нем.: argumentieren, begründen, belegen, beurkunden, beweisen, dokumentieren, erweisen, nachweisen, überzeugen;
2. Каузативы демонстрации - нем.: aufweisen, aufzeigen, demonstrieren, hindeuten, hinweisen, zeigen;
3. Каузативы подтверждения - нем.: bekräftigen, bescheinigen, bestärken, bezeugen, erhärten;
4. Каузативы опровержения - нем.: bestreiten, leugnen, dementieren, einwenden, entgegnen, umstoßen, widerlegen, widersprechen;
5. Каузативы логического вывода - нем.:ableiten, entnehmen, ersehen, urteilen, deduzieren, schlußfolgern, auswerten, verallgemeinern, meinern, zusammenfassen, voraussagen, bedeuten.
Выбор глаголов обусловлен степенью изученности средств выражения семантики каузативности в немецком языке и частотностью функционирования каузативных глаголов.
При установлении корпуса языковых единиц, способных выражать в плане парадигматики и приобретать в плане синтагматики значение каузативности, используется комплексный подход в направлении от понятийной категории к языковому значению и средствам его выражения. в немецком языке значение каузативности может быть представлено следующим образом: лексически, лексико-синтаксически, семантико-синтаксически, синтаксически.
Лексический каузатив - значение каузативности репрезентируется основным значением слова, т.е. каузативным глаголом в форме синтетического каузатива. Каузативный глагол передает значение кау-зативности в качестве своего основного значения.
Wollte ich überzeugen, so durfte ich mich nicht auf den Lehrer berufen, der ja nicht hatte überzeugen können.
Лексико-синтаксический каузатив - значение каузативности
репрезентируется в структурах аналитического каузатива и с операторами каузативной связи: lassen - заставлять, побуждать;
heißen - велеть, приказывать; machen - заставлять, побуждать; bewirken - побуждать; bringen -побуждать.
Der Redner bringt viele Zuhörer auf seine Seite. (Er überzeugt sie)
Ich brachte ihn dazu, sich bei dem Lehrer zu entschuldigen. (Ich veranlasste ihn dazu, obwohl er nicht wollte)
Сочетания операторов каузативной связи с инфинитивом рассматриваются как особого рода аналитические формы (изолирующе-аналитические каузативы). Значение каузации полнозначному глаголу придают операторы каузативной связи, которые могут быть определены как каузативные вспомогательные глаголы. функция операторов каузативной связи состоит в актуализации дополнительного оттенка побуждения в каузативной конструкции с полнозначным глаголом.
Семантико-синтаксический каузатив - реализация значения каузативности осуществляется в рамках побудительного предложения, оформленного как повествовательное или вопросительное.
Синтаксический способ, который предполагает реализацию значения каузативности как дискретной частью предложения, (предложным словосочетанием, коррелирующим на семантическом уровне с каузативной синтаксемой), так и целым предложением, организованным перформативным глаголом.
"Bereden Sie ihn mitzukommenI" bat Christine
Разнообразие способов реализации семантики каузативности свидетельствует о том, что кауза-тивность представляет собой функционально-семантическую категорию, структурированную в форме поля, конституенты которого объединены общностью семантической функции - реализация значения каузативности.
В центре поля находятся каузативные глаголы, в зоне ближней периферии - операторы каузативной связи, в зоне дальней периферии - семантико-синтаксический каузатив, в зоне периферии - синтаксический способ актуализации каузативности.
Таким образом, каузативность представляет собой функционально-семантическую категорию, так как соответствует всем основным признакам, на основании которых категория рассматривается как функционально-семантическая, а именно:
а) данная категория обладает определенной степенью абстракции, имеет обобщенное грамматическое значение «побуждение субъектом объекта к действию или изменению состояния»;
б) исследуемая категория обязательно и последовательно оформляется определенными языковыми средствами: синтетический, аналитический, семантико-синтаксический каузатив;
в) изучаемой категорией охватывается большое количество лексем, специализирующихся на выражении значения каузативности.
