CC BY
116
№ 321
ВЕСТНИК ТОМСКОГО ГОСУДАРСТВЕННОГО УНИВЕРСИТЕТА
Апрель
2009
ФИЛОЛОГИЯ
УДК 81366.512.141
Г.Р. Абдуллина
КАТЕГОРИЯ НЕЛИЧНЫХ ФОРМ ГЛАГОЛА БАШКИРСКОГО ЯЗЫКА
Статья посвящена неличным формам глагола башкирского языка. Главным отличительным признаком неличных форм глагола считается неизменяемость их по лицам. В современном башкирском языке к неличным формам глагола относятся имена действия, причастия, инфинитивы и деепричастия, каждой из которых свойственны свои грамматические особенности. Особое внимание уделяется синтаксическим функциям вышеназванных форм. Приводится последовательное сравнение фактов башкирского языка с аналогичными единицами родственных тюркских языков.
Ключевые слова: неличные формы; имена действия; причастия; инфинитив; деепричастие.
Главная особенность неличных форм глагола - это неизменяемость по лицам. По этой причине их и называют неличными, или непредикативными, формами. Согласно лингвистической традиции неличные глаголы также получили название инфинитных форм, а личные - финитных.
Ещё одно различие между личными и неличными формами глагола сводится к тому, что первым из них свойственны чисто глагольные категории, для вторых же, кроме глагольных свойств, характерны и грамматические категории других частей речи. К примеру, причастия башкирского языка, как и глаголы, имеют формы времени; в то же время они, в зависимости от контекста, принимают показатели падежа, принадлежности, множественности, в предложении, как правило, выполняют функцию определения.
В современном башкирском языке к неличным формам глагола относятся имена действия, причастия, инфинитивы и деепричастия.
Имена действия. Занимая промежуточное положение между именем и глаголом, имя действия, с одной стороны, имеет формы падежа, принадлежности, множественности; с другой - обозначает действие или состояние, примыкает к глагольной лексике [1-5].
Имена действия, выражаемые посредством аффиксов -ыу/-еу, -мак/-мэк, -ма/-мэ, -ыш/-еш (с фонетическими вариантами), встречаются практически во всех тюркских языках. Известно, что формы на -мак/ -мэк,
-ма/-мэ, -ыш/-еш наиболее характерны для узбекского, уйгурского, каракалпакского, киргизского языков; имена действия с аффиксом -ыу/-еу чаще употребляются в казахском, кумыкском, ногайском языках [6].
В башкирском языке наибольшей распространённостью отличается форма на -ыу/-еу. Эйтеу анЪат та бит, эшэу кыйын шул (Х. Мохтар) 'Говорить-то легко, делать - трудно '.
Имена действия на -ыу/-еу легко сочетаются с послелогами [7]. В частности, в сочетании с послелогом менэн с передаются значения:
а) ограничительного предшествования другому действию: Истебай кайтыу менэн, казандарзы аса баш-ларЬьшыз (№ Дэулэтшина) 'Как только вернётся Истебай, начнёте вешать котлы (готовить пищу)';
б) одновременности выполнения двух действий: Моратов кэшэглэнеу менэн тамарын кырып куйзы (Н. Мусин) 'Муратов с удовлетворением покашлял';
в) причинной связи между действиями: Унда барыу менэн, берэй нэмэ узгэрер, тип уйлайііьщмьі? (№ Дэулэтшина) 'Думаешь, что с твоим приходом что-то изменится?'
Имя действия с послелогом свбвпле 'по причине' выражает причину, с послелогом буйынса 'по' - действие, совершаемое в соответствии с чем-либо и т.д.: Эшкэ яуапііьіз карау свбэпле бына нимэгэ килеп ет-тек (Р. Солтангэрэев) 'Вот до чего дошли безответственным отношением к работе!' Атайымдыщ эйтеуе буйынса, эллэ ни йырак та тугел, бугай (Н Мусин) 'По словам отца, вроде не так уже далеко'.
В башкирском языке имена действия с показателем -ыу/-еу в сочетании с послелогом всвн' для, ради, за, из-за' в основном указывают на цель действия: Ке-шелэр борондан ук уззэренэ тороу, донья квтву всвн йэшэргэ ущайлырак урын Ъайлаган (Н. Мусин) 'Люди издавна выбирали удобное место для житья'.
Имя действия с послелогами тураЬында, хакында 'о, про', как правило, выражает предмет мысли и речи [8]: Урман Ьатып алыу тураЬында элегэ вндэшмэй торороз (Н Мусин) 'Пока не говорите о покупке леса '. Минещсэ, уны эле генэ алмашгырыу хакында уйларра кэрэкмэй (Д. Булэков) 'По-моему, пока не стоит задумываться о его замене'.
Имена действия на -ыу/-еу в сочетании с модальным словом мвмкин 'можно' выражают неуверенность говорящего в возможности осуществления определённого действия: Хвснвлхактыщ уйламаранда эш-те бозоуы мвмкин (З. Биишева) 'Хуснулхак невзначай может испортить дело'.
Отрицательной формой, наоборот, обозначается твёрдая уверенность говорящего в невозможности осуществления действий: Олэсэйем Ьейлэгэндэрзещ б&тэЬен дэ хжрлап бету мвмкин тугел (Д. Булэков) 'Невозможно запомнить всё то, о чём рассказывала бабушка'.
Сочетанием имени действия и модального слова бар 'есть выражается предположение говорящего с оттенком опасения и предостережения: Уйламаганда кейек-кошка осрауын, бар (Н Мусин) 'Нечаянно можешь наткнуться на хищника'.
Материалы башкирского языка показывают, что посредством аффикса -ма/-мэ в именах действия отрицается наличие действия, выраженного в корневой морфеме: Берэй кайтып, тыуран ярын куреузэн емвт
взмэуен белдерзе (Ш. Янбаев) 'Он заявил, что не теряет надежды когда-нибудь увидеть родину'.
В сочетании с модальными словами кээк 'надо', тейеш 'должен', мвмкин 'можно', бар 'есть', юк 'нет' форма на -ыу/-еув предложении выполняет роль сказуемого: Бында инде буренец узенэн яман
хэйлэкэр, йылыр булыу кэрэк (Н. Мусин) 'Тут уже надо быть хитрее, проворнее самого волка'. Унанки-леп, атайымдыц карты твшвуе бар (М. К зрим) 'Да ещё отец может быть против'. Йэштэр эшкэ кызыу тотондо, туктап та карау юк (Н. Мусин) 'Молодёжь с жаром принялась за работу, даже не останавливаются'. Беззец программа буйынса укытыу мвмкин тугел хезмэт дэресен (Р. Солтангэрэев) 'По нашей программе невозможно проводить уроки труда'. Эш-селэрзец Ьине андамауы мвмкин (Н. Мусин) 'Рабочие могут тебя не понять'.
Имена действия на -мак/-мэк, считавшиеся наиболее употребительной формой в ХУ11-ХУШ вв., обозначают действие, состояние и целевые характеристики действия и состояния, их целенаправленность [5, 9]. По мнению Б.А. Серебренникова и Н.З. Гаджиевой, в турецком, азербайджанском, туркменском, гагаузском, узбекском, уйгурском языках слова с аффиксом -мак/-мэк изначально были сформированы как инфинитивы [10].
В азербайджанском и турецком языках эта форма не принимает аффиксов множественности и падежа, в то время как в казахском, каракалпакском, киргизском, узбекском и уйгурском языках к именам действия на
-мак /-мэк свободно присоединяются указанные грамматические аффиксы [11]. В башкирском языке в формах основного, направительного, винительного, исходного и местно-временного падежей они выполняют в предложении роль сказуемого, подлежащего, дополнения, различных видов обстоятельств: Бала бакмак - йэн сыкмак (Эйтем) 'Воспитание ребёнка равносильно смерти'.
Некоторые глагольные формы на -мак/-мэк в современном башкирском языке, а также во многих других тюркских языках субстантивировались: икмэк 'хлеб', коймак 'блины , элмак'крючок , Ьукмактро-па' и т.д.: Нюээс - илдэн, Ъый - кулдэн (Эйтем) 'Хлеб - от страны (от народа), угощение - от озера'.
Форма на -ма/-мэ первоначально, видимо, закрепилась в языке лишь в значении инфинитива. В процессе длительного исторического развития значение этой формы расширилось, она стала более номинативной и стала употребляться и в функции имени действия. Имена действия, образованные посредством аффикса -ма/-мэ, несмотря на широкую распространённость указанной формы в других тюркских языках, как казахский, киргизский, уйгурский, узбекский, каракалпакский, туркменский, азербайджанский, татарский и т. д., в башкирском языке почти не встречаются.
Имена действия с аффиксом -ыш/-еш активно используются в азербайджанском, турецком, туркменском, узбекском, уйгурском языках [12-14]. В башкирском языке указанная форма отличается наибольшей субстантивирован-ностью, изменяется по падежам, может иметь показатели принадлежности и множественности: Был кюырышпщ якшыра альт килмэуен ацлаЪа ла, ул узен тыя алманы (Я. Хамматов) 'Хотя он понимал, что этот шум ни к чему хорошему не приведёт, он не смог сдержаться'.
Известно, что некоторые имена действия с данным аффиксом в настоящее время перешли в разряд имён существительных: КайЪы сакта был куренеш твш Ьымак куренде (Я. Хамматов) 'Иногда этот эпизод казался сном'. УкыузыЬурыш булгэс, азактаншулай ослап куйзым (Н. Мусин) 'Так как учёба прервалась из-за войны, (я) её закончил таким образом'.
В башкирском языке имя действия в формах основного, направительного, винительного, исходного и местновременного падежей выполняет в предложении функции подлежащего, сказуемого, дополнения, обстоятельства.
Причастия. Причастия башкирского языка представляют собой неспрягаемую неличную атрибутивную форму глагола, которая обозначает, как и прилагательные, признак предмета, но признак непостоянный, временный, процессуальный и признаки глагола, обозначающие значение процесса.
В отличие от других неспрягаемых форм глагола причастия имеют категорию времени, но выражают его не как спрягаемая форма глагола в конкретной форме, а путём характеристики предмета в связи со временем [15].
Временное значение является одним из главных грамматических признаков причастий, т.к. оно связано с содержанием этих слов: вне времени нет действия и состояния. Если причастия теряют временное значение, то они переходят в другие части речи: существительные (килск 'будущее', Ьагыусы 'продавец'), прилагательные (осаркошар 'перелётные птицы', эозрЬыу 'питьевая вода'), наречия (уйла-масган 'неожиданно', анщрмастн 'невзначай') и т.д.
Причастия башкирского языка характеризуются тремя временными формами: 1) прошедшей; 2) настоящей и 3) будущей.
Прошедшее время представлено причастной формой на 4ан/-гэн, которая считается в языке самой продуктивной. Причастия прошедшего времени реализуют в основном аспектуальные значения результативности, законченности, в некоторых случаях - систематической повторяемости: Ахырза, бер нисэ кешеЬен эйэртет, озак квтвлган кунак килеп твштв (Х. Мохтар) 'Наконец, в сопровождении нескольких людей подъехал долгожданный гость'.
В зависимости от контекста причастия с показателем 4ан/-гэн могут выражать значение настоящего и будущего времён: ЭсэЬен рэнйетеп, каррыш алран кеше йэлсей алмай шул («Аманат» журналынан) 'Человеку, проклятому матерью, не сдобровать'.
В случаях субстантивного использования форма на
-ран/-гэн принимает показатели принадлежности, падежа, множественности, при этом передавая значение действия, одновременного с действием сказуемого или предшествующее ему. Указанные категориальные значения как бы роднят обсуждаемую форму с именами действия, тем не менее их отличает временное значение: Яу яланынан каскаццарра аяу юк (М. Кэрим) 'Нет пощады сбежавшим из поля боя'.
Материал башкирского языка свидетельствует о том, что в формах категории принадлежности и падежа обсуждаемая форма обладает синтаксической полифункциональностью и может выступать в роли подлежащего и дополнения: Уртара сыккаццары кыззарзы парлап бейергэ сакыра (К Хвсэйенов) 'Вышедшие на середину приглашают девушек на парный танец'.
Причастия настоящего времени имеют две формы:
а) синтетическую форму на -ыусы/-еусе. Лэкин шунан Ьуц квтвлмэгэн хэл килеп сыкты: Ьуз алырра телэусе кеше табылманы (З. Биишева) 'Но после этого произошло неожиданное: на нашлось желающего выступить';
б) аналитическую форму на -а/-э + торран Урамга сыкканда рына кейэ торран кулдэгенец дэ рэте кал-маран (И Киззэтуллин) 'И платье, предназначенное только на выход, тоже износилось'.
Обеим вышеуказанным формам свойственно аспекту-альное значение систематической повторяемости (постоянности), длительности, продолжительности действия.
Причастие будущего времени представлено тремя формами:
а) формой на -ыр/-ер, обозначающей значение неуверенного предположения: Эшлур эшен эшлэп бвтэ алмастай, румере кыскальшын белгэн кеуек, Ъэр нэмэгэ влгврвргэ тырышыр ине («Аризел>> журна-лынан) 'Будто почувствовав, что жизнь его коротка, что не сможет закончить начатые дела, он старался успевать везде';
б) формой на -асак/-эсэк, выражающей модальное значение уверенного предположения: Булок козалар Ьузгэ алсак булып сыктылар (Р. Солтангэрев) 'Будущие сваты и сватья оказались разговорчивыми';
в) формой на -а11ы/-э11е с модальным значением долженствования и необходимости: Зур твзвлвштэ тамампайЬы мецэрлэгэн объекттар квтэ беззе (Ш. Янбаев) 'На большой стройке нас ждут тысячи объектов, которые предстоит завершить'.
Причастия на -аЬы/-эЪе в сочетании с вспомогательными глаголами кил-, ине передают значение желания или стремления совершить какое-либо действие: ЙоклайЬы килэ, оза-а-ак итеп йоклайЬы килэ (Ф. Кэлимов) 'Хочется спать, хочется спать до-о-олго'. Их, тизерэк усеп етэЬе ине (М. Кэрим) 'Эх, повзрослеть бы скорее'.
Нередко указанная форма субстантивируется: Кай-за йыЕЪшаЬын белЬэ, алдан Ъалам тушэп куйыр ине лэ... (Н. Мусин) 'Если бы знал, где упадёт - заранее подстелил бы солому...'.
Причастия при себе могут иметь определение, выраженное наречиями: Бвгвн килзЬе кунак бик затлы эзэм булырра окшай (Р. Солтангэрэев) 'Гость, который сегодня должен приехать, похоже, очень знатный человек'.
Инфинитив (лат. \njinitis ‘бесконечный’, т/тШуш ‘неопределённый, не имеющий границы’) является поли-функциональной и полисемантической лингвистической категорией, занимающей промежуточную позицию между глаголами и именами [1, 2, 4, 9].
Категория инфинитива существенно отличается не только от личных форм глагола, но и от других неличных форм, как имя действия, причастие и деепричастие. Характерной чертой инфинитива является его неизменяемость по лицам, числам, временам и наклонениям; он также не склоняется и не принимает аффиксов принадлежности, множественности.
Инфинитив в башкирском языке образовался по единой структурной модели, характерной всей системе тюркских языков: в этимологическом отношении он представляет собой направительный падеж определённых форм глагола (в частности, причастия, имени действия).
В современном башкирском языке формы инфинитива, наряду с основным значением цели, могут обозначать различные смысловые оттенки в зависимости от способа употребления (независимый и зависимый инфинитив) и от характера лексического значения компонентов, составляющих инфинитивные конструкции: желание, намерение, необходимость, долженствование, побуждение, приказание, возможность, запрещение и т. д.
В башкирском языке, как и во многих других тюркских языках, различается зависимое и независимое употребление форм инфинитива. Независимый инфинитив может управлять любым словом, сочетаемость зависимого инфинитива обусловливается лексикосинтаксическим значением подчиняющего слова.
Самым распространённым из них является зависимый инфинитив: Колхоз рэйесе йэштэрзе вмэлэ актив катнашыра сакырзы (Ш. Янбаев) 'Председатель колхоза призвал молодёжь активно участвовать в субботнике'. Независимый вид инфинитива встречается гораздо реже: Тацра тиклем нисек тузергэ
(Р. Солтангэрэев) 'Как бы потерпеть до рассвета?!'
По своему значению инфинитивные формы в башкирском языке, как и в других тюркских языках, можно подразделить на два вида: 1) формы однозначные, употребляющиеся только в значении инфинитива, так называемые собственно инфинитивы с аффиксами -ырра, -ыура, -мара, -макка; 2) формы многозначные, в определённых синтаксических конструкциях обладающие, кроме инфинитивного, и значениями других неличных глаголов (имени действия, деепричастия, причастия); это формы с аффиксами -мак, -ыу, -ма/-мэ.
Как отмечает проф. К. Г. Ишбаев, форма инфинитива на -ырра характерна для большинства тюркских языков: башкирского, татарского, алтайского, сибирско-татарского, карачаево-балкарского, тувинского, хакасского, шорского и т.д. [9]: Ул ацлай Искэндэрзец хэлен, егетте йыуатыра телэй (Р. Камал) 'Она понимает состояние Искандера, хочет утешить парня'.
Данная форма инфинитива имеет положительный и отрицательный аспекты. Отрицательная форма образуется с помощью аффикса -маска/-мэскэ. эйг-мвскэ 'не говорить , кил-мвскэ 'не приходить : Башкорт
Ъалдаттарын Ьэм команднрзарын ко-
ралЬызланцырмаска Ьэм атмаска (Р. Солтангэрэев) 'Не разоруживать башкирских солдат и командиров, не расстреливать!'
Аналитические конструкции типа -ырра була указывают на возможность/невозможность совершения действия при наличии/отсутствии соответствующих условий: - Хэзер ауыл ерендэ лэ герлэтеп донья квтвргэ була, - тип ихлас йылмая эцгэмсем
(«Йэшлек» гэзитенэн) '- Нынче и в сельской местности можно жить припеваючи, - искренне улыбается мой собеседник'.
Сочетание инфинитивной формы на -ырра и модального слова ярамай 'нельзя' выражает невозможность осуществления действия или непозволительность, запрет: Э кешене телэктэн дэ, еметтэн дэ мэхрумигергэ ярамай (З. Биишева) 'А человека нельзя лишать желания и надежды'.
Использование инфинитива на -ырра с модальным словом керэк'надо' передаёт необходимость соверше-
ния того или иного действия или состояния: Мицэ бит сышыырра кэрэк, эсэй (М. Кэрим) 'Мне же надо закаляться, мама'.
Сочетанием инфинитива и модального слова тейеш ' должен' выражается обязательность осуществления действия или состояния: Алыш тик ецеу менэн та-мамланырра тейеш (Д. Булэков) 'Битва должна закончиться только победой'.
Использование модального слова мвмкин 'можно' указывает на возможность совершения действия, выраженного инфинитивом с показателем -ырра: Кыс-каЪы, ура ышанырра мвмкин (Д. Булэков) 'Короче, ему можно доверять'.
Аналитические конструкции типа -ырра булды обозначают намерение совершить то или иное действие: Кэцэш-твцэш иткэс, акЪакалдар коро йыйырра булдылар (Э. Хэким) 'Посовещавшись, решили созвать собрание аксакалов'.
Инфинитив на -ырра/-ергэ в сочетании с вспомогательным глаголом яз- выражает желание-мечтание: Ейэндэрецдец туйында бейеп йврвргэ язЬын узецэ (М. Кэрим) 'Чтоб плясать тебе на свадьбах внуков!'
Глагольная форма на -ыура, как правило, в башкирском языке не может функционировать самостоятельно, она употребляется только в сочетании с определённым кругом слов (имён существительных, прилагательных, местоимений, модальных слов и глаголов): Ихласлап балык кармаклаура тотоноп китте (Ш. Янбаев) 'Увлечённо начал удить рыбу .
Здесь хочется отметить, что некоторые исследователи глагольную форму на -ыура, как и формы на
-макка и -мара, рассматривают в системе имени действия, хотя она давно потеряла свои именные признаки; в башкирском языке указанные формы употребляются лишь в значении инфинитива.
Инфинитивы -мара, -макка отличаются тем, что выражают действие в его динамике. Обладают, кроме целевого значения, оттенками намерения и желания:
- Ярар, Сэрбиямал, ашыктырма, мин яйлап улгыр-мара килдем, - тине Карасэс эбей (З. Биишева) '- Ладно, Сарбиямал, не торопи, я намереваюсь сидеть долго, - сказала старуха Карасэс'.
Глагольная форма на -мара представлена в азербайджанском, туркменском, турецком, кумыкском, татарском языках; регулярно употребляется в южном и восточном диалектах башкирского языка; она также характерна для языка башкир Пермской, Саратовской, Самарской и Оренбургской областей [9, 16, 17].
Форма на -макка встречается в татарском, каракалпакском, кумыкском, караимском, казахском, киргизском, уйгурском, узбекском языках. В вышеперечисленных языках указанная форма с аффиксом -макка не выделяется в отдельную категорию инфинитива, а рассматривается в системе имени действия как его форма направительного падежа [18, 19].
Форма на -мак будучи полисемантичной, кроме значений имени действия, отглагольного существительного и прилагательного, в башкирском языке обладает значением и инфинитива. Действие, обозначаемое данным инфинитивом, носит более статичный характер и имеет большую номинативность по сравнению с формой на -ырра, которая выражает действие в динамике:
Теге бай атайыма зур калым туламак булды (З. Биишева) 'Тот богач решил выплатить отцу большой калым'. Как видно из вышеприведённых примеров, инфинитивам с показателем -мак характерно значение намерения.
В сочетании с модальным словом кэрэк 'надо' инфинитив на -мак, как правило, выступает в функции сказуемого: Ура, взлвкЬвз тэтелдэп торорра яраткан кешегэ, кунак вйвндэ япа-яцрыз ни эшлэп улгырмак кэрж? (З. Биишева) 'Ему, человеку, любившему тараторить беспрестанно, как усидеть одному в гостиной?'
Глагольная форма на -ыу по своему лексическому значению и грамматическим функциям во всех тюркских языках, в том числе и в башкирском языке, относится к именам действия. В значении инфинитива выступает только в сочетании с модальными словами мвмкин 'можно, возможно', мвмкин тугел 'невозможно, нельзя', тейеш 'должно', тейеш тугел 'не должно', кэрэк'нужно, надо', кврэкмай 'не нужно, не надо', ярай 'можно', ярамай 'нельзя': Ололар Ьузенэ лэ колак Ьалыу кэрэк (Р. Солтангэрэев) 'Нужно прислушиваться и к словам старших'. - Уныц всвн баЪаднр булыу кэрэкмэй. - тип оялсан рына карыу-лашты Байрас (З. Биишева) '- Для этого не надо быть богатырём, - робко возразил Байрас'.
Инфинитив на -ма/-мэ по своему значению совпадает с формой инфинитива на -ырра. Тем не менее, кроме выражения цели действия, в первой преобладает оттенок намерения: эйтмэ кэрак/айтергэ кэрэк 'надо сказать, предупредить', эйгмэ иге/эйтергэ итэ 'намеревается сказать, предупредить'.
Основываясь на собранном фактическом материале, из вышеназванных форм можно отметить высокую активность и продуктивность в языке инфинитива на -ырра, характерность форм на -мак, -мара, -макка, -ыура в основном для разговорной речи.
Деепричастия. В существующих грамматических исследованиях как тюркских, так и других языков деепричастие в основном характеризуется как некая гибридная категория, сочетающая в себе одновременно признаки двух частей речи - глагола и наречия. Некоторые тюркологи считают его особой разновидностью отглагольных форм или же отглагольным наречием [13, 18], т.е. фактически выводят его из системы глагола. Другие сближают деепричастие с личными формами глагола, считая его их заместителем [20].
Наречие обозначает в отличие от деепричастия признак нединамический, статичный. Причём деепричастие противопоставляется наречию и тем, что оно формально выражает соотнесённость обозначаемого им признака с действием при помощи специального аффикса [1, 2].
В лексико-семантической основе деепричастия лежит значение процесса, соотнесённого с его производителем. По обозначению признака именно как живого действия или состояния, соотнесённого с его производителем, между деепричастием и любой личной формой глагола принципиальной разницы нет [2]. Свидетельством тому может служить невозможность личной формы глагола и деепричастия субстантивироваться или хотя бы окказионально употребляться в роли другой части речи.
Деепричастие с показателем -п представлено во всех тюркских языках, кроме чувашского и якутского,
и выражает семантическую сливаемость, смыкаемость обозначаемого им действия. Хотя действия и членимы, однако следует подчеркнуть ещё раз непрерывность совершения этих действий. Такое значение форма на -п имеет во многих тюркских языках [21-23].
Нельзя согласиться с широко распространённым среди тюркологов-грамматистов мнением, согласно которому деепричастие на -п, как и всякое деепричастие, не имеет значения ни времени, ни наклонения. Мы вслед за проф. А. А. Юлдашевым считаем, что хотя деепричастие само по себе и не выражает грамматических категорий наклонения и времени, оно в своём употреблении при личных формах глагола неизменно предполагает модально-временную охарактеризован-ность обозначаемого им действия, которая осуществляется опосредствованным путём - деепричастие выравнивается по аналогии с модально-временным планом соотнесённого с ним личного глагола, однозначно выраженным его формой [2].
В современном башкирском языке форма на -п может быть образована далеко не от всех глагольных основ. Это вызвано тем, что выражаемые ею значения совместимы не со всяким значением глагольной основы. Несмотря на это, указанная форма отличается многозначностью и, соответственно, необычайной полифункциональностью. И с полной уверенностью можно заявить, что в этом отношении с ней не может сравниться ни одно другое тюркское деепричастие.
Самым распространённым значением формы с показателем -п считается выражение процессуального действия или (реже) состояния, характерного для личного глагола, в его отношении к другому глагольному действию, обозначение соотнесённости этого действия с другим действием, представленным обычно в личной форме глагола (отметим, что оно составляет общий дифференциальный семантический признак всякого деепричастия): Айгвл, иртэрэк тороп дэрескэ китте (М. Буракаева) 'Айгуль, встав пораньше, ушла на занятия'.
Кроме вышеназванного значения, форма на -п обладает значением относительного времени - чаще всего предшествование, реже - одновременность совершения двух соотнесённых действий: Э в^вненямрыр койоп, гел ел искэн (Р. Камал) 'А сверху лил дождь, беспрестанно дул ветер'.
Деепричастие, выражая относительное время, прерывает изложение событий в одном хронологическом временном плане. Действие, выраженное деепричастием, как и любой другой формой относительного времени, воспринимается поэтому как предварительный акт, некий фон, на котором описывается другое действие в форме абсолютного времени.
В значении образа действия деепричастие на -п имеет строго избирательную и в целом весьма ограниченную лексическую сочетаемость; в частности, сочетается с звукоподражательными и образными глаголами с эмоционально-экспрессивной окраской и многими глаголами чувственного восприятия: асыуланып кар-шы алды 'встретил сердито', шаркылдап квлэ 'смеётся, (сильно) хохоча'. Шунанулар, йэнэЬе, Ьындары катып, хахылдашып алдылар (З. Биишева) 'Затем они, будто до потери чувств, похохотали'. Данное значение обычно лишает форму с аффиксом -п воз-
можности иметь своё собственное подлежащее, как это имеет место при всех её остальных значениях.
После значения образа действия по своей распространённости следует значение причинно-след-
ственной обусловленности двух последовательно совершаемых действий: Вэрэзэмде онотоп, барыЬын да Ьвйлэп ташларанмын (Н. Мусин) 'Забыв об обещании, взял да рассказал обо всём'.
Целевое значение более или менее последовательно обнаруживают в форме на -п лишь отдельные глаголы типа эзлэп : Без окопан артка узебеззец полкты эзлап кнттек (Д. Юлтын) 'Мы пошли за окопы искать свой полк'.
При употреблении с усилительной частицей та/тэ или без неё указанная форма передаёт уступительное значение: Кайырып та ни эш кыра алаЪыц инде (З. Биишева) 'Ничего не поделаешь, если даже (несмотря на то, что) будешь горевать'.
В сходном уступительном значении в башкирском языке выступает аналитическая форма деепричастия на
-а тороп. Сэрбиямал Йэнеште курэ тороп, курмэмешкэ Ъалышты (З. Биишева) 'Сарбиямал, хотя и видела Янеш, но не подала виду'.
Форма на -п может выступать и в редуплицированном виде, когда характеризует второстепенное действие, совершаемое одновременно с главным действием, с точки зрения его длительности и повторяемости: Талпы-нып-талпынып кубэлэк кар яуранды ла, вйврвлвп-вйврвлвп буран уйнаранды ла ул бары тэзрэ аша рына курзе (М. Кэрим) 'Как шёл, кружась, хлопьями снег и как мела метель, он видел только из окна'.
Аналитической конструкцией -ып бул- выражается потенциальная возможность реализации действия при определённых условиях: Был яктыдонъяла ла акыллы, изге куцелле, оло йерэкле кешелэрзе осратып була (М. Кэрим) 'И в земной жизни можно встретить умных, добрых, благородных людей'. Отрицательная форма этой конструкции обозначает отсутствие внешних условий, благоприятствующих осуществлению действия, производимого говорящим: АксаЬыз килеш уйларанды тор-мошка ашырып булмай - бына нимэЬе укенесле («Йэшлек» гэзитенэн) 'Без денег невозможно претворить в жизнь задуманное - вот что досадно'.
Деепричастие с показателем -а/-э/-й встречается во всех тюркских языках и имеет по отдельным языкам более десяти морфонологических вариантов. Данная форма сигнализирует о том, что действие, выражаемое деепричастием, накладывается на действие основного глагола:
В башкирском языке деепричастия на -а/-э/-й могут употребляться: а) в обычной форме; б) с аффиксом -арак/-эрЖ; в) в редуплицированном виде.
Первая разновидность рассматриваемой формы, как правило, обозначает цель какого-либо другого действия и образуется от глаголов типа озат- 'провожать', кун- 'ночевать': Олэсэйемдэргэ куна барам
(Ш. Янбаев) 'Иду ночевать к бабушке'. Бына кунак-тарзы рына озата сыкты (№ Дэулэтшина) 'Вот вышел только провожать гостей.
Форма на -арак/-эрэк, более характерная для азербайджанского, туркменского и турецкого языков, нежели для башкирского, встречается при сложных глаголах движения типа барып ет- 'дойти, доехать', менеп т- 'подняться ', твшвп ет- 'спуститься': Тэуге сапкынсыныц
эзен Бэлэбэйгэ етэрэк юралттык (Э. Хэким) 'След первого гонца потеряли ближе к Белебею '.
Редуплицированную форму деепричастия на -а/-э/-й не допускают почти все сложные глаголы, от которых невозможно образовать форму деепричастия на -п. Такое ограничение сферы распространения рассматриваемой формы, как нам кажется, вызвано спецификой её значения. Эта форма характеризует выражаемое глаголом действие или состояние в его отношении к другому действию или состоянию, обозначенному последующим глаголом, как незаконченный, длительный, многоактный или повторяющийся процесс. Понятно, что не всякое действие или состояние может быть незаконченным, длительным, многоактным или кратным. Поэтому далеко не всякий глагол допускает эту форму: бейей-бейейарыны '(долго) плясав, устал', йврвй-йврвййон-соно 'ходив (долго), утомился'. Ьвйлашэ-Ьвйпашэ бы-лар озон урзе менеп еткэндэрен Ьизмэй зэ калдылар («Аризел» журналынан) 'Разговаривая, они даже не заметили, как поднялись на высокую вершину'.
Конструкциями типа деепричастие на -а/-э/-й + ал-передаётся возможность или невозможность действующего лица осуществить конкретное действие: Ошо аркала Емеш бер касан да туйрансы йоклай алмай ине (З. Биишева) 'Из-за этого Емеш никогда не могла выспаться вдоволь'.
Деепричастие с показателем -рас/-гэс, кроме башкирского языка, представлено в узбекском, уйгурском, татарском, тувинском, крымско-татарском, сарыг-югурском и других тюркских языках [24].
Основным значением формы на -рас в башкирском языке, как и в других тюркских языках, в которых она представлена, является обозначение относительного времени, а именно - непосредственного предшествования данного действия другому, которое по сравнению с первым действием является более важным, главным: - Бына тиззэн, тотро батыр ещэс тэ, - ти атаЬы, серле йыл-майып (З. Биишева) '- Вот скоро, как только верный батыр победит, - говорит (её) отец, загадочно улыбаясь'.
В отличие от других глагольных форм, связанных с выражением временной последовательности действия, эта форма обозначает предшествование как некий временной фон, на котором совершается другое действие. При этом форма на -рас обозначаемое ею действие изображает именно как действие, соотнесённое со своим производителем, а не как признак другого действия с чисто характеризующим значением, т. е. обнаруживает собственно глагольную природу, характерную для личного глагола.
Действие или состояние, выражаемое ею, относится, как правило, к тому же времени, наклонению и числу, что и действие, обозначенное личной формой глагола: Ишекте тапкас, шакырра базнат итмэй, йэнэ туктап калды (З. Биишева) 'Нашёл дверь, не решившись постучать, опять остановился'.
В отдельных случаях форма на -рас имеет причинно-следственное значение: Атайымды кургэс,
hейвнестэн илап ебэрзем (Н. Мусин) 'Увидев отца, заплакал от радости'.
В данном значении деепричастие на -рас регулярно выступает в отрицательном аспекте при её осложнении аффиксом -ма/-мд. Уз куззэрем менэн курмэгэс, ны-
кышманым (№ Дэулэтшина) 'Раз не видел собственными глазами, не стал настаивать'.
Причинно-следственное отношение выражает и аналитическая форма -а/-э/-й торрас, характеризующая обозначаемое ею действие как длительный процесс, вызывающий в результате то действие, которое обозначено последующим глаголом: Урам кызырып
йврвй торрас, квскэ таптым тегене (З. Биишева) '(Изрядно) побродив по улицам, еле нашёл его (дом)'.
Данная форма может выступить в сочетании с усилительными и ограничительными частицами та/тэ и кына/кенэ: Кайткас кына эйтте ул, алдан белмэй инек (Д. Юлтый) '(Он) сказал только тогда, когда вернулся, (мы) не знали заранее'.
Отметим, что форма на -рас в современном башкирском языке может быть образована от любой глагольной основы, чего лишены другие формы деепричастия.
Деепричастие с показателем -рансы бытует практически во всех тюркских языках, исключая якутский и чувашский. Самое типичное и распространённое значение формы на -рансы в тюркских языках - выражение ограничительных временных отношений (реже -пространственных). Она характеризует совершение данного действия как хронологический (реже - пространственный) предел, до которого совершается другое действие, выраженное последующим глаголом: Бер аярын аланы икенсеЬен эт ашай (Эйтем) 'Пока уберёт одну ногу, другую собака укусит (соотв. очень медлительный, неторопливый)'.
Интересно, что данную форму не допускают многие глаголы, в частности все спрягаемые глаголы со значением возможности типа эйтеп бул- 'мочь сказать , сложные глаголы типа бетвп бар- (кил- 'кончаться', выражающие приближение конечного этапа процесса, сложные глаголы движения типа кигепбар- 'уходить и т.д. [2].
Нужно отметить несовместимость деепричастия на
-рансы с отрицательным аффиксом, что, видимо, связано со спецификой его значения.
В зависимости от контекста указанная форма имеет значение меры и степени [4]: туйрансыаша- 'наесться вдоволь', арыансы эшлэ- 'работать до устали'; Унанашыкмай, матурлап, бер бит тулвансыкусереп язырра кушты (З. Биишева) 'Затем велел не спеша, красиво, переписать целую страницу'.
Также выражает значение пространственного предела: Ойгэ еткэнсе Ьвйлэшмэнелэр (С. Мифтахов) 'Не разговаривали вплоть до дома'.
Форма на -рансы в башкирском языке широко употребляется в целях сопоставления двух действий, из которых одно в сравнении с другим является предпочтительным. Предпочтительное действие обычно обозначается в форме императива или желательного наклонения. При этом, как правило, оба сравниваемых действия относятся к одному и тому же лицу: Ятка ялышансы уз кешецэ вндэшеу хэйерлерэк 'Чем умолять чужого, лучше обращаться к своим'.
Основным значением деепричастия с показателем
-ранса является выражение способа или образа действия с элементами сравнения: Хатыцда язанса, ба-рыЬы ла Ьэйбэт тугел икэн шул (Ш. Янбаев) 'Оказывается, не всё так хорошо, как написано в письме'.
Заметим, что эту форму отдельные лингвисты отождествляют с формой деепричастия на -рансы [1, 13, 25], с чем мы категорически не согласны.
В башкирском языке, как и в других тюркских языках, деепричастие на -ранса образуется от очень ограниченного круга глаголов, связанных в основном с речью, мышлением, желанием и т.п.: Тыныс бул, кэйнеш. БвтэЬе лэ Ьез телэгэнсэ булыр (№ Дэулвтшина) 'Будь спокоен, младший деверь. Всё будет так, как вы желаете'.
Оно редко употребляется в отрицательном аспекте в сочетании с аффиксом -ма/-мд. Э кешенец кайЬы бер мэсьэлэлэрзе шулай узенсэ, квтмэгэнс хэл итеп куйран сактары ла була бит(З. Биишева) 'А ведь бывает так, когда человек решает некоторые проблемы по-своему, как-то неожиданно '.
Чаще всего эта форма используется в качестве вводного слова или сказуемого вводного предложения: Бнццалзп утелгэю, эшлэнэЬе эштэр байтак эле (Р. Солтангэрэев) 'Как было отмечено, незавершённых дел ещё много'.
Как указывает В.Г. Гузев, в зависимости от потребностей практической познавательной деятельности субъект речи передаёт действия-состояния либо как нечто целое, нерасчленённое, монолитное, либо как расчленённое, дифференцированное, либо на фоне других действий, либо релятивно и т.д. [22].
Изучение деепричастий наводит на мысль о том, что их значения различаются таксисными компонентами, т. е. тем, о какой разновидности связей между действием-обстоятельством и уточняемым действием сигнализирует каждое из них.
Итак, можно констатировать, что категория неличных форм глагола, включающая в современном башкирском языке имена действия, причастия, инфинитивы, деепричастия, уступает категории наклонения (личным формам глагола) в передаче наиболее полного отражения объективной действительности, ибо ей не свойственны основные грамматические признаки предложения как предикативность и модальность.
ЛИТЕРАТУРА
1. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1948.
2. Юлдашев А.А. Система словообразования и спряжение глагола в башкирском языке. М., 1958.
3. Хэзерге башкорт теле. Педагогия институтынын, башлангыс кластар факультеты студенттары есен дэреслек // Яуаплы редакторзары
З.К. Ураксин, К.К. Ишбаев. Уфа, 1986.
4. ЗэйнуллннМ.В. Хэзерге башкорт эзэби теле. Морфология. Уфа, 2002.
5. Ибрагимов Г.Д. Имя действия в башкирском языке (функционально-семантический аспект): АКД. Уфа, 2001.
6. Боржаков А. Грамматическое и лексическое в именах действия в тюркских языках // Вопросы советской тюркологии. Ашхабад, 1988.
С. 162-163.
7. Грамматика современного башкирского литературного языка. М.: Наука, 1981.
8. Султанбаева Х.В. Служебные части речи в современном башкирском языке. Уфа: Гилем, 2002.
9. Ишбаев К.Г. Инфинитивные формы глагола в башкирском языке: АКД. Уфа, 1975.
10. ГаджиеваН.З., Серебренников Б.А. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков. Морфология. М.: Наука, 1986.
11. ЩербакА.М. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (Имя). Л.: Наука, 1977.
12. Севортян Э.В. К проблеме частей речи в тюркских языках // Вопросы грамматического строя. М., 1955. С. 188-225.
13. КононовА.Н. Грамматика современного узбекского литературного языка. М.; Л.: Изд-во АН СССР, 1960.
14. Мелиев К. Имена действия в современном уйгурском языке. М., 1964.
15. БайсуринаР.И. Причастия в современном башкирском языке: АКД. Уфа, 2000.
16.МаксютоваН.Х. Восточный диалект башкирского языка. М.: Наука, 1976.
17. Миржанова С.Ф. Южный диалект башкирского языка. М.: Наука, 1979.
18. Исхаков Ф.Г. Имя существительное // Исследования по сравнительной грамматике тюркских языков. Ч. 2: Морфология. М., 1956. С. 150-
166.
19. Кутлимуратов Б.К. Имена действия в современном каракалпакском языке: АКД. Нукус, 1963.
20. Самойлович А.Н. Краткая учебная грамматика современного османско-турецкого языка. Л., 1925.
21. Иванов С.Н. Курс турецкой грамматики. Ч. 2. Грамматические категории глагола: Учеб. пособие. Л.: Изд-во ЛГУ, 1977.
22. Гузев В.Г. Очерки по теории тюркского словоизменения: Глагол (на материале староанатолийско-тюркского языка). Л.: Изд-во ЛГУ, 1990.
23. Гаджиахмедов Н.Э. Словоизменительные категории имени и глагола в кумыкском языке (сравнительно с другими тюркскими языками): Дис. ... д-ра филол. наук. Махачкала, 1998.
24. Сравнительно-историческая грамматика тюркских языков: Региональные конструкции / Отв. ред. Э.Р. Тенишев. М.: Наука, 2002.
25. Джанмавов Ю.Д. Деепричастия в кумыкском литературном языке (сравнительно с другими тюркскими языками). М.: Наука, 1967.
Статья представлена научной редакцией «Филология» 29 мая 2008 г.
