CC BY
18
7. Yaroshenko N.I. Imbalance of Articles 125-127 of the Constitution of The Russian Federation // Modern law. 2011. No. 3. P. 34-38.
8. Masalov F.A. CC Is Humanized, the Imbalance Remains // the Ezh-Lawyer. 2011. No. 26.
9. Seregina N. Imbalance of Terminology // Novaya Gazeta. 2011. No. 3. February.
10. Senyakin I.N. Legislative Imbalance. Introduction. Saratov: publishing House of Saratov State Law Academy, 2013. 720 p.
УДК 34.03
С.М. Воробьев, А.Г. Репьев
КАТЕГОРИИ «НЕПРИКОСНОВЕННОСТЬ», «СВОБОДА» И «РАВЕНСТВО» В РАБОТАХ ПРОФЕССОРА АЛЕКСАНДРА СЕРГЕЕВИЧА МОРДОВЦА (В ПАМЯТЬ ОБ УЧИТЕЛЕ И НАСТАВНИКЕ)
Введение: в память о жизни и творчестве одного из виднейших отечественных ученых-теоретиков, профессора А.С. Мордовца, авторы подвергают концептуальному осмыслению его труды, посвященные опорным категориям правоведения: «неприкосновенность», «свобода», «равенство», исследуют проблематику их обеспечения. Цель: с позиции диалектического взаимодействия вышеуказанных категорий проанализировать современное состояние доктрины права и законодательства о гарантиях обеспечения права на неприкосновенность личности, равенство, правовой иммунитет, неприкосновенность жилища и частной жизни. Методологическая основа: общетеоретический анализ категорий «неприкосновенность», «свобода», «равенство», совокупность диалектического и системного методов исследования, формально-юридический подход, герменевтика. Результаты: с опорой на труды профессора А.С. Мордовца, обоснована внутренняя глубокая взаимосвязь фундаментальных категорий правоведения, выявлены элементы их диалектического единства и различия, взаимодействие и существующие противоречия, в части установленных законодательством правовых преимуществ. Выводы: аргументированная А.С. Мор-довцом концепция социально-юридического механизма обеспечения прав человека через категории «неприкосновенность», «свобода», «равенство» переосмыслена с со-
© Воробьев Сергей Михайлович, 2019 1
Доктор юридических наук, доцент, профессор кафедры теории государства и права, международного •
и европейского права (Академия права и управления ФСИН России); e-mail: sergey.vorobev.78@inbox.ru 2
© Репьев Артем Григорьевич, 2019 11
Кандидат юридических наук, докторант кафедры теории государства и права (Саратовская государ- )
ственная юридическая академия), заместитель начальника кафедры административного права и адми- 2
нистративной деятельности органов внутренних дел (Барнаульский юридический институт МВД России); £3
e-mail: repev-artem@yandex.ru ш
© Vorobyov Sergey Mikhaylovich, 2019
Doctor of law, Associate professor, Professor of the Theory of state and law , international and European law department (Academy Law and Managements of FSIN of Russia) © Repyev Artem Grigoryevich, 2019
Candidate of Law, doctoral candidate of the Theory of state and law department (Saratov State Law Academy), deputy chief of the Administrative law and administrative activity of law-enforcement bodies department (Barnaul Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation) 23
временной точки зрения, с учетом необходимости повышения правовой культуры, информационной безопасности, выверенного и обоснованного установления правовых преимуществ, что, впоследствии, должно в лучшую сторону отразиться на качестве жизни.
Ключевые слова: А.С. Мордовец, неприкосновенность, правовое преимущество, равенство, иммунитет, свобода, гарантия.
S.M. Vorobyov, A.G. Repyev
CATEGORIES "INVIOLABILITY", "FREEDOM"
AND "EQUALITY" IN THE WORKS OF PROFESSOR
ALEXANDER SERGEYEVICH MORDOVETS
(IN THE MEMORY OF THE TEACHER AND THE MENTOR)
Background: in honor of the memory of the life and work of one of the most prominent Russian scientists-theorists, Professor A. S. Mordovets, the authors subject to conceptual understanding his works devoted to the basic categories of law: "immunity", "freedom", "equality", perspectives of their ensuring. Objective: from a position of dialectic interaction of the above-stated categories to analyze the current state of the doctrine of the law and the legislation concerning guarantees of ensuring the right to integrity of human beings, equality, legal immunity, inviolability of the dwelling, private life. Methodology: general-theoretical analysis of categories "inviolability", "freedom", "equality", set of dialectic and system methods of a research, formal-legal approach, hermeneutics. Results: based on the works of Professor A. S. Mordovets, the internal deep interrelation of fundamental categories of jurisprudence is substantiated, the elements of their dialectical unity and differences, interaction and existing contradictions in terms of the legal advantages established by the legislation are revealed. Conclusions: the concept of social and legal mechanism of ensuring human rights through the categories of "inviolability", "freedom", "equality" reasoned by A.S. Mordovets is reconsidered from the modern point of view, taking into account the need to improve the legal culture, information security, verified and reasonable establishment of legal advantages, which, subsequently, should have a better impact on the quality of life.
Key-words: A.S. Mordovets, inviolability, legal advantage, equality, immunity, freedom, guarantee.
| 23 октября 2018 года не стало одного из самых ярких и неординарных отече-
ш
| ственных ученых-правоведов — профессора Александра Сергеевича Мордовца.
го
? Юридическая научная мысль России, Беларуси, Казахстана лишилась не только
о
>1 ученого, но и самобытного человека, истинного патриота, педагога, наставника
« и офицера, воспитавшего не одно поколение служителей правопорядка, которые
§ выполняют свой долг в Москве, Барнауле, Пензе, Рязани, Самаре, Саратове и
о
| других городах.
| Сегодня мы, его ученики, соратники, последователи, перечитывая работы
своего педагога, обнаруживаем в них новые, до сели не раскрытые научные грани. Несмотря на то, что перед своей скоропостижной кончиной Александр Сергеевич активно занимался углублением правового научного знания и исследованием перспективных направлений, дав к примеру, толчок научной дискуссии относительно развития и осмысления категорий «забота», «ценностный
24 подход», «человеческое измерение» [1; 2]. Мы полагаем, что наиболее весомый
вклад им был сделан при разработке теоретико-правовой концепции «социально-юридический механизм обеспечения прав человека».
В рамках своего монографического исследования и иных публикаций по данной тематике, профессор А.С. Мордовец особое внимание уделил вопросам прав человека на неприкосновенность, равенство, свободу. Базисом социально-юридического механизма обеспечения прав личности автор видел сознательное понимание и использование фундаментальных принципов, к числу которых относил три вышеуказанных [3, с. 8]. Диалектическая взаимосвязь этих категорий несомненна и мы попробуем переосмыслить отдельные базовые положения прав человека с современной точки зрения.
Неприкосновенность отнесена профессором А.С. Мордовцом к универсальному правовому принципу. Ее автор воспринимает в качестве «общечеловеческой идеи и ценности, на которой базируется фундамент естественно-правовой концепции, происходит становление и развитие институтов гражданского общества, правового, социального государства» [4, с. 61]. К этой же группе универсальных принципов им отнесено равенство. «В равенстве, — пишет он, — как в зеркале, видны важнейшие начала гражданского общества и правового государства, степень их демократичности» [4, с. 67].
Согласимся, равенство — центральная идея правоведения, несмотря на весьма «модную» тему для обсуждения учеными, политиками, как обывателями 90-х годов прошлого столетия, так и нынешних, относительно достижения идеального равенства и недопустимости отступления от него, А.С. Мордовец склонялся к более гибкому подходу.
В своих работах автор обращал внимание на проблемы несоответствия кон- в ституционной формулы равенства прав человека ее фактическому содержанию, и обусловленному различными, в т.ч. и объективными причинами. В понимании сс А.С. Мордовца этот аспект нашел отражение в одной из четырех диалектически о взаимосвязанных сторон конституционного равенства, а именно: в «социаль- к ных различиях, вытекающих из положения субъектов как представителей о
с
социально-демографической, национальной, профессиональной и иных соци- | альных общностей и групп» [3, с. 18]. в
е
Попробуем остановиться на каждом из выделенных профессором аспектов, о проследив их отражение в современном законодательстве. Начать полагаем ю
Т5
уместным, с первого признака — социально-демографических различий. |
Принцип равенства, заложенный Конституцией РФ, отнюдь не исключает к дифференцированного подхода как к одному человеку, так и к определенному а
коллективу людей. Любой представляет собой индивидуальность, и абсолютное |
уравнивание в правах и возможностях оскорбляет наши чувства сильнее пред- ии усмотренных законодательством различий. Ключевой в этом смысле вопрос: на №
чем должны строиться последние? Полагаем, что это четко сформулированные 1
в нормативных правовых актах критерии выделения положения одного субъ- )
екта в числе других, основанные на необходимости поддержки его социально- 9 полезного поведения, потребности установления послаблений при выполнении обязанностей и претерпевании ограничений и запретов.
К примеру, такой социальной группой, традиционно нуждающейся в мерах помощи и содействия со стороны государства, выступают многодетные семьи. Наиболее действенным средством придания статусу родителя в многодетной семье более выгодного положения по сравнению с родителями в обычных семьях, 25
выступает установление правовых преимуществ в таких видах как льготы и привилегии. Четко разграничивая их в нашем понимании, полагаем, что первые направлены на материальное восполнение отсутствующих по объективным причинам возможностей реализовать свои права и интересы на уровне базового. Льготы выражаются в пособиях и компенсациях. Пособия, представляя собой натуральную помощь, могут быть реализованы, например, в обеспечении бесплатным питанием, продуктами питания для детей до определенного возраста1.
Привилегии, в свою очередь, представляют собой меры поддержки и стимулирования поведения субъектов, одобрения их жизнедеятельности, того общественно ценного заряда, который она в себе несет. Привилегии для многодетных семей представлены в законодательстве такими видами как квоты, преференции. К первым относится, например, выделение в г. Москве родителю многодетной семьи гарантированного парковочного места (места стоянки) для автомобиля, предоставляемого на безвозмездной основе2! Преференция, как вид привилегии, выражается, например, в предоставлении земельного участка, находящегося в государственной или муниципальной собственности, многодетной семье в собственность бесплатно3.
Второй критерий из выделенных А.С. Мордовцом, допустимости различия субъектов, на основе которого, в нашем понимании, возложено установление правовых преимуществ, — это национальный. Сразу оговоримся, что речь не идет о дискриминационном характере выделения какой-либо общности или личности по этому признаку. Мы говорим о необходимости сохранения исторического, культурного наследия, этнического многообразия нашей Родины. Без мер поддержки, стимулирования, например, развития традиционного бытового уклада, промысла, свойственного коренным малочисленным народам, в данном вопросе не обойтись. В этих целях государство установило льготы, привилегии, иммунитеты для указанных общностей, обеспечивающие их исторически-традиционное существование4.
Профессиональный критерий, обозначенный А.С. Мордовцом в качестве допустимого для установления отступлений от равенства, выражен в необходимости обеспечения беспрепятственной, независимой, беспристрастной деятельности сотрудников государственных органов (судебных, представительских, правоохранительных), обладающих специальным правовым статусом. В рамках этого аспекта мы вплотную приблизились к диалектическому соотношению принципов равенства и неприкосновенности.
Личная неприкосновенность воспринимается профессором А.С. Мордовцом в неразрывной связи со свободой. Первой, в его понимании, отведена роль гарантирующего и обеспечивающего средства права человека на свободу [4, с. 70]. С этой
>1 1 См.: Постановление Правительства Москвы от 31 октября 2017 г. № 805-ПП «Об установ-
£ лении размеров отдельных социальных и иных выплат на 2018 год и о внесении изменений
° в постановление Правительства Москвы от 27 ноября 2007 г. № 1005-ПП» (в ред. от 10 июля § 2018 г.) // Вестник Мэра и Правительства Москвы. 2017. 9 нояб.
" 2 См.: Постановление Правительства Москвы от 17 мая 2013 г. № 289-ПП «Об организации
! платных городских парковок в городе Москве», п. 2.6 // Вестник Мэра и Правительства Москвы.
| 2013. 21 мая.
3 См.: Земельный кодекс Российской Федерации от 25 октября 2001 г. № 136-ФЗ (в ред. от 25 декабря 2018 г.) (с изм. и доп., вступ. в силу с 1 января 2019 г.), пп. 6 ст. 39.5 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 44, ст. 4147; 2018. № 30, ст. 4547.
4 См.: Водный кодекс Российской Федерации от 3 июня 2006 г. № 74-ФЗ (в ред. от 3 августа 2018 г.) (с изм. и доп., вступ. в силу с 1 января 2019 г.), ст. 54 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. № 23, ст. 2381; 2017. № 31, ч. I, ст. 4774; Лесной кодекс Российской Федерации от 4 декабря 2006 г. № 200-ФЗ (в ред. от 3 августа 2018 г.) (с изм. и доп., вступ. в силу с 1 января 2019 г.), ст. 48 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2006. № 50, ст. 5278; 2018.
26 № 30, ст. 4547.
стороны закономерной выглядит позиция профессора, позднее поддержанная другими учеными, подкрепленная, помимо всего прочего, многолетним неприятием отечественной (в особенности советской) правовой наукой иностранных терминов. Суть ее заключается в том, что юридический иммунитет как вид правового преимущества, выводящий из конструкции равенства отдельных субъектов, рассматривается как разновидность неприкосновенности [5, с. 8; 6, с. 128; 7, с. 226].
В частности, изучая специальный правовой статус судьи и такой его элемент как неприкосновенность, качественно выходящую за пределы базовой конструкции правового положения других государственных служащих, А.С. Мордовец обосновывает ее необходимостью гарантирования «подлинной независимости от представительной и исполнительной властей в материальном, техническом, организационном обеспечении их деятельности» [8, с. 272].
Видимо, именно этим обстоятельством обосновывается смешение, а зачастую и подмена категории «неприкосновенность» иммунитетом через институт гарантии. В частности, ряд авторов рассматривает как иммунитет запрет на взыскание «минимума имущества, необходимого для существования должника-гражданина и членов его семьи», трактуемый законодателем в качестве неприкосновенности5, [9, с. 92-93; 10, с. 69-78]. Полагаем, что в данном случае лицо не обладает преимуществом в виде иммунитета. На это есть ряд причин.
Во-первых, иммунитет обеспечивает лицо возможностью не подчиняться определенным обязанностям и запретам, быть неподверженным мерам государственного принуждения в силу социально полезной (государственной, политической и иной) деятельности, в целях стимулирования ее беспрепятственного осуществления. В данных примерах подобный аспект не просматривается, а четко прослеживается идея признания прав и свобод человека высшей ценностью, на чем активно настаивал профессор А.С. Мордовец при раскрытии содержания конструкции «личная неприкосновенность». «Это признание, — пишет он, — политически, нравственно и юридически гарантировано недопустимостью вмешательства государства в личную жизнь индивидов» [8, с. 272].
Во-вторых, иммунитет не выступает инструментом послабления карательных последствий для правонарушителя. В рассматриваемом случае, как и в других существующих в законодательстве, для лиц, преступивших закон, предусмотрена возможность сохранения благ, необходимых для существования, обеспечения себя минимальными необходимыми условиями жизнедеятельности. К примеру, взыскание «по исполнительным документам не может быть обращено на следующее имущество, принадлежащее гражданину-должнику на праве собственности: предметы обычной домашней обстановки и обихода, вещи индивидуального пользования (одежда, обувь и другие), за исключением драгоценностей и других предметов роскоши; топливо, необходимое семье гражданина-должника для приготовления своей ежедневной пищи и отопления в течение отопительного сезона своего жилого помещения; средства транспорта и другое необходимое гражданину-должнику в связи с его инвалидностью имущество»6.
5 См.: Федеральный закон от 2 октября 2007 г. «Об исполнительном производстве» № 229-ФЗ (в ред. от 3 августа 2018 г.) (с изм. и доп., вступ. в силу с 1 сентября 2018 г.), ст. 4 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2007. № 41, ст. 4849; 2018. № 24, ст. 3400.
6 См.: Гражданский процессуальный кодекс Российской Федерации от 14 ноября 2002 г. № 138-ФЗ (в ред. от 3 августа 2018 г.), ч. 1 ст. 446 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. № 46,
ст. 4532; 2018. № 32, ч. II, ст. 5133. 27
В-третьих, приведенный авторами пример скорее говорит о недопустимости ограничения основополагающих прав (в данном случае на пользование жилищем) сверх меры, требуемой для достижения целей правильного и своевременного исполнения судебных актов. В противном случае нормы о неприкосновенности жилища7, либо телесной и физической неприкосновенности8! также нужно именовать иммунитетами, что, полагаем, неуместно.
В-четвертых, лицо может быть лишено иммунитета, а неприкосновенности — нет, она лишь может быть ограничена. Профессор А.С. Мордовец относит личную неприкосновенность к числу священных прав. «Ни государство, ни его органы, ни должностные лица не могут произвести их отчуждение» [8, с. 84]. Иммунитет, в свою очередь, не должен быть непреодолимым барьером при реализации государственных полномочий и мер принуждения.
Как думается, доктринальное смешение личной неприкосновенности и иммунитета произошло в результате расширительного толкования гарантирующей составляющей последнего. Подобная природа обусловлена наполнением его конструкции двумя элементами: а) неприкосновенность, при этом в объеме, который превышает общеустановленный, базовый уровень; б) неподверженность обязанностям, ограничениям и запретам, которая до действия иммунитета вовсе отсутствовала у субъекта. Гарантия все же более широкая категория, чем иммунитет. Каждый иммунитет по своей сущности есть гарантия, но не каждая гарантия — иммунитет.
Интересно, что вопреки существовавшим в научной среде убеждениям относительно гарантий обеспечения прав человека профессор А.С. Мордовец призывал не абсолютизировать данный механизм. Среди средств защиты прав человека
0 он также выделял такие социальные институты, как гласность, контроль и пр. £ [3, с. 9]
~ Действительно, гипотетически возможные факты злоупотребления правом
2 на иммунитет лицами, в целях избежания ответственности, не должны катего-| рично рассматриваться с одновременными призывами об упразднении подобного | средства гарантирования их независимости и беспристрастности. В этой связи, £ дополнительным механизмом контроля за разумностью установления самих | преимуществ, их обоснованным применением соответствующими лицами,
У
| должен стать социальный контроль. Тем более, что медиапространство, соци-
£" альные сети, сегодня прочно вошли в нашу жизнь и являются неотъемлемым
1 атрибутом построения гражданского общества и государства. Это, по меткому « выражению А.С. Мордовца, будет «фактором, подкрепляющим эффективную | реализацию правового равенства» через «ответственность должностных лиц за е противоправные действия (превышение власти, злоупотребление служебным ° положением и т.д.)» [8, ^ 89].
о Нельзя не отметить прозорливый взгляд профессора А.С. Мордовца в будущее.
й- В своих работах он крайне своевременно обращал внимание на необходимость
ё 7 См.: Конституция Российской Федерации (принята всенародным голосованием 12 дека-
бря 1993 г.) (с учетом поправок, внесенных Законами РФ о поправках к Конституции РФ от 30 декабря 2008 г. № 6-ФКЗ, от 30 декабря 2008 г. № 7-ФКЗ, от 05 февраля 2014 г. № 2-ФКЗ, от 21 июля 2014 г. № 11-ФКЗ), ст. 25 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2014. № 31, ст. 4398; Жилищный кодекс Российской Федерации от 29 декабря 2004 г. № 188-ФЗ (в ред. от 3 августа 2018 г.), ст. 3 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2005. № 1, ч. 1, ст. 14; 2018. № 32, ч. II, ст. 5134; Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18 декабря 2001 г. № 174-ФЗ (в ред. от 29 июля 2018 г.), ст. 12 // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2001. № 52, ч. 1, ст. 4921; 2018. № 31, ст. 4818.
28 8 См. ст. 22 Конституции Российской Федерации.
широкого толкования категории «личная неприкосновенность», связанного с угрозами информационно-психологического характера [4, с. 71].
Состояние современных международных и внутригосударственных российских отношений предопределяет повышение степени защищенности граждан, в частности от различных психотравмирующих ситуаций, сопровождаемых психическим насилием над личностью и причинением различного рода вреда, в том числе психического. На наш взгляд, любое преступление, ставящее под угрозу жизнь, здоровье и существование человека, способствует возникновению психотравмирующей ситуации. Это вызвано тем, что человек по своей природе связан не только с материальной составляющей, определяющей его как биологический вид, но и с нематериальной (духовной) стороной. Последняя доминирует над материальной, так как физиологическое здоровье человека напрямую зависит от его психического состояния. Психика человека определяет его индивидуальные психологические свойства, обусловливающие темперамент; человеческая психика отличает нас от других биологических особей. Кроме того, все совершаемые преступления неблагоприятно воздействуют на психологическое состояние общества и благополучие нации.
Вследствие высокой степени информативности российского общества, чему способствует возможность пользования современными информационно-коммуникационными технологиями, можно говорить об имеющейся киберсо-циализации населения.
Интернет, как средство передачи информации, становится орудием совершения преступлений в руках преступника и связывается с понятием киберпреследования, зависящего в какой-то степени от самой жертвы-пользователя в силу иммерсии последней в киберпространство. Одним из чаще используемых способов негативного воздействия на личность посредством Интернета считается кибермоббинг, являющийся разновидностью агрессии и связанный с анонимными действиями интернет-пользователя, фальсификацией данных, действием на большие расстояния в любое время [11].
Как полагает Е.Б. Любов, кибермоббинг — это виртуальная травля, включая распространение компрометирующих данных (поддельные и реальные фотографии и видеоролики) через порталы социальных сетей, часто со стороны [12]. М.А. Худяков считает, что кибермоббинг — это преднамеренное вербально или невербально выраженное действие коммуниканта, совершенное в условиях электронной коммуникации с целью морального уничтожения личности, а также ее диффамации [13]. Более глобальное определение кибермоббинга приводит Е.Л. Щукина, под которым она понимает психологический террор, травлю, преследование, приводящее к реальным межэтническим, межконфессиональным и социокультурным конфликтам, подпадающим под статьи административного и уголовного законодательства [14].
Формами кибермоббинга, по мнению Н. Вилларда, являются: Flaming (оскорбление); Harassment (домогательство); Denigration (очернение, распространение слухов); Impersonation (использование фиктивного имени); OutingandTrickery (публичное разглашение личной информации); Exclusion (социальная изоляция); Cyberstalking (продолжительное домогательство и преследование); Cyberthreats (открытая угроза физической расправы) [15].
На наш взгляд, кибермоббинг представляет собой разновидность психического насилия, применяемого преступником посредством интернет-ресурсов, приводя-
щего к манипулированию сознанием потерпевшего, унижению его человеческого достоинства и способствующего совершению суицида.
Наибольшую опасность представляют преступные последствия кибермоб-бинга, сопряженные со смертью человека в результате суицида. В связи с этим в 2004 г. появился термин «киберсуицид», который впервые использовал Д. Рад-жагопал — профессор университета Карнеги-Меллона (г. Питсбург, США). Ки-берсуициды — это самоубийства, которые совершаются в результате знакомства и общения через Интернет. Существуют индивидуальные и групповые («согласованные») самоубийства9.
Проблема распространения суицидального поведения стала одной из проблем мирового масштаба, заставляющая государства предпринимать огромные усилия для ее минимизации. По данным Всемирной организации здравоохранения, ежегодно более 800 000 человек лишают себя жизни, а значительно большее число людей совершают попытки самоубийства. Каждое самоубийство — это трагедия, которая воздействует на семьи, общины и целые страны, оказывая долгосрочное влияние на живущих. Самоубийства происходят на протяжении всего жизненного цикла, и в 2012 г. они стали второй ведущей причиной смерти среди молодых людей 15-29 лет в глобальных масштабах10.
По данным «Новой газеты», с детьми в социальных сетях работают системно и планомерно, шаг за шагом подталкивая к последней черте. В России с ноября 2015 г. по апрель 2016 г. было совершено 130 суицидов детей. Покончившие с собой были членами одних и тех же групп в Интернете11.
С 1 ноября 2012 г. Роспотребнадзором в рамках Единой системы электронного взаимодействия проведена экспертиза более 9555 ссылок на страницы сайтов в информационно-коммуникационной сети Интернет, из них 9357 страниц содержали информацию о способах совершения самоубийства и (или) призывы к совершению самоубийства. В отношении данной противоправной информации были приняты решения о блокировке страниц интернет-ресурсов. Запрещенная информация в виде описания способов совершения самоубийства, сопровождаемая фото-и видеоматериалами, рисунками, в том числе для детей, наиболее часто размещалась на интернет-страницах социальных сетей, видеохостингов; призывы к совершению суицида, объявления о знакомстве с целью совершения группового (ассистированного) самоубийства — на страницах открытых и закрытых групп пользователей с характерными названиями, например: «Суицид», «Резать вены», «Смерть из-за любви» в социальных сетях. Причем на паблики и страницы «Вконтакте» приходилось 3050 ссылок и страниц, признанных содержащими запрещенную информацию, что составило около 30% от всех ссылок, заключавших в себе информацию о способах совершения суицида и/или призывы к совершению суицида1^ Количество материалов (ссылки на страницы сайтов), поступивших на экспертную оценку с суицидальной тематикой в Роспо-требнадзор в 2018 г. составило более 28 тыс. По сравнению с 2017 г. количество
9 См.: Suicide pacts and the internet. British Medical Journal (BMJ). URL: http://www.bmj.com/ content/329/7478/1298 (дата обращения: 23.12.2018).
10 См.: Самоубийство. Информ. бюл. Всемирной организации здравоохранения (2016, сентябрь). URL: http://www.who.int/mediacentre/factsheets/fs398/ru (дата обращения: 03.01.2019).
11 См.: Мурсалиева Г. Группы смерти. URL: http://www.novayagazeta.ru/ articles/2016/05/16/68604-gruppy-smerti-18 (дата обращения: 03.01.2019).
12 См.: Сведения о деятельности Роспотребнадзора по предотвращению самоубийств среди 30 детей и подростков. URL: http: // www.rospotrebnadzor.ru (дата обращения: 03.01.2019).
материалов увеличилось на 2800. В 2018 г. данные запрещенные материалы со страниц российских социальных сетей «ВКонтакте», «Mail.ru», «Одноклассники» переместились в «Instagram», «Twitter»13.
Установление уровня кибермоббинга в зависимости от политического режима того или иного государства представляется малоперспективным. При этом может существовать мнение, что кибермоббинг присущ государствам с авторитарным режимом, основанным на беспрекословном подчинении власти, где действия властной элиты служат примером обществу для подражания, в том числе крайне негативного восприятия инакомыслящих граждан, не вписывающихся в диктуемый формат поведения. Однако подобные ситуации могут складываться и в государствах с демократичным политическим режимом, где для подавляющей части общества характерны толерантность и терпимость к тем его членам, у которых наличествует несходный с большинством граждан образ мыслей. Данные обстоятельства позволяют утверждать, что инакомыслие имеет место в любом обществе.
Сложность проблемы кибермоббинга заключается и в том, что при всякой попытке его жертвы выяснить истинные причины давления на нее она не получает встречного отклика, тем самым ситуация не находит компромиссного разрешения, чему способствует уверенность киберпреступника в своей полной безнаказанности. Объектом кибермоббинга могут избираться родственные, а иногда и дружеские отношения жертвы с целью их обострения и последующего разрыва. В этом случае подвергнутый кибермоббингу человек невольно становится «козлом отпущения», испытывая натиск недоброжелательных высказываний как в свой адрес, так и относительно его родственников или друзей. Кибермоббинг может быть обусловлен и неуспехом молодых людей при выстраивании гендерных отношений. Зачастую попытки навязывания такой модели поведения терпят неудачу, вследствие чего домогательства, в частности сексуальные, переходят в плоскость кибермоббинга. При этом нельзя однозначно заявлять, что представители мужского пола чаще становятся источниками данного неправомерного, а нередко, и опасного для жизни и здоровья поведения. Представительницы женского пола также активно занимаются кибермоббин-гом, но их сексуальные претензии часто подкрепляются еще и материальными претензиями к несостоявшемуся любовнику.
Среди психологических причин кибермоббинга можно выделить: зависть, стремление к унижению, подчинению, самоутверждению. При снятии этих причин возникают сложности, связанные с невозможностью проникнуть в истинную, психологическую плоскость внутреннего самосознания и идентификации киберправонарушителя. Распространенность кибермоббинга свидетельствует о существовании глобальной проблемы в рамках не только какого-либо государства, но и всего мирового сообщества. Наличие преступлений, совершаемых на почве моббинга, служит сигналом государству и институтам гражданского общества для выработки действенных мер противодействия этому опасному асоциальному явлению, существенно нарушающему безопасность и неприкосновенность личности.
Тонкая линия взаимосвязи категорий неприкосновенности, свободы, равенства с информационной сферой прослеживается и отражается в работах
13 См.: Федеральная служба по надзору в сфере защиты прав потребителей и благополучия человека. Официальный сайт. URL: http://www.rospotrebnadzor.ru/about/info/news/news_de-tails.php?ELEMENT_ID=11083&sphrase_id=1578999 (дата обращения: 15.01.2019). 31
А.С. Мордовца, посвященных рассмотрению категорий гласности, информационной культуры, а также социально-юридической конструкции человеческого измерения прав человека [16; 17].
По мнению А.С. Мордовца, гласность и информационная культура — социальные ценности влияющие на общественное сознание. Благодаря им снимается момент безразличия в поведении субъектов информационных и иных отношений. Так, гласность способствует реализации возможностей охраны, защиты и восстановления законных прав и интересов личности, совершенствованию института плюрализма мнений. При этом информационная культура — это область культуры и форма проявления гласности, а также объективное условие ее развития, представляющая собой совокупность возможностей субъектов информационных отношений по получению и совершенствованию знаний и навыков поиска, создания, хранения, обработки и защиты информации, основанной на приоритете общечеловеческих и национальных ценностей [16, с. 24].
На наш взгляд, государству необходимо совершенствовать правовой механизм по обеспечению и реализации информационной культуры в обществе. Это необходимо делать, поскольку отмеченные нами неблагоприятные тенденции в сфере информационной безопасности настораживают и заставляют более осмысленно подойти к профилактике кибердеструктивных проявлений в России. Одним из инструментов минимизации имеющихся отрицательных последствий совершаемых преступлений в сфере информационной безопасности должна стать развитая информационная культура граждан. Реализация информационной культуры в § стране будет способствовать информационной грамотности и просвещению нарт селения, в том числе посредством гласности официальных позиций, заявлений ~ со стороны государственных структур в сфере обращения населения с информа-f цией, а также апробации специальных учебных курсов в сфере информационной | безопасности в учебных образовательных учреждениях.
I Воплощение идеи по развитию в России информационной культуры среди
0 субъектов общественных отношений будет непосредственным образом влиять | на человеческое измерение. Под ней профессор А.С. Мордовец подразумевал из-| мерение качества жизни, состояние прав и свобод человека и гражданина [17,
с. 501]. В связи с этим, состояние информационной культуры, гласности будет
1
| выступать своеобразным индикатором для измерения качества жизни, посколь-I ку с их помощью можно будет получать реальное представление о соблюдении 8 и обеспечении информационных прав человека.
° А.С. Мордовец был для нас примером в делах и в жизни. Память о выдающемся
0
° советском и российском ученом живет как в его научных трудах, так и в работах s его учеников, раскрываясь полнее в их научном творчестве.
s
1
m Библиографический список
1. Мордовец А.С. Взаимосвязь нравственно-правовых категорий и принципов прав человека (на примере уважения и заботы) // Алтайский юридический вестник. 2016. № 3 (15). С. 47-51.
2. Репьев А.Г. Взгляд на равноправие и преимущества в законодательстве с позиции ценностного подхода и человеческого измерения (перечитывая профессора А.С. Мор-
32 довца) // Алтайский юридический вестник. 2018. № 22. С. 58-63.
3. Мордовец А.С. Социально-юридический механизм обеспечения прав человека и гражданина (теоретико-правовое исследование): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 1997. 38 с.
4. Обеспечение прав человека в деятельности органов внутренних дел: курс лекций / под ред. А.С. Мордовца. Саратов: Саратовский юридический институт МВД России, 2007. 248 с.
5. Агафонов В.В. Правовой иммунитет — нарушение или исключение из принципа равенства всех перед законом? // Академический вестник. 2012. № 1 (19). С. 8-10.
6. Тарнакоп О.Г. Иммунитеты в уголовном процессе. М.: Юрлитинформ, 2011. 144 с.
7. Фролова М.В. Правовой иммунитет Президента РФ // Взаимосвязь конституционного и уголовного судопроизводств: сборник статей по материалам Всероссийской научно-практической конференции: 22 марта 2013 г. / Л.М. Аширова, М.С. Белоко-выльский, С.В. Бурмагин и др.; сост. К.Б. Калиновский, Т.В. Соколов. СПб.: СевероЗападный филиал ФГБОУ ВПО «Российская академия правосудия», 2013. С. 226-234.
8. Мордовец А.С. Социально-юридический механизм обеспечения прав человека и гражданина (теоретико-правовое исследование): дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 1997. 384 с.
9. Исаенков А.А. Развитие представления об иммунитетах в российской науке гражданского процессуального права // Вестник Алтайской академии экономики и права. 2014. № 2. С. 92-95.
10. Савельев Д.Б. Имущественный иммунитет на единственное жилое помещение гражданина: обеспечение баланса прав кредиторов и должников // Журнал российского права. 2014. № 11. С. 69-78.
11. Chibbaro J.S. School counselors and the cyberbully: interventions and implications. 2007. ProfSchCouns 11. P. 65-68. с
12. Любов Б.В. СМИ и подражательное суицидальное поведение. Часть I // Суици- и дология. 2012. № 3. С. 20-28. р
13. Худяков М.А.. Кибермоббинг как результат речевого воздействия в электронной о коммуникации // Языки и литература в поликультурном пространстве. 2015. № 1. к С. 144-148. I
14. Щукина Е.Л. Культурная безопасность современной России как элемент на- | циональной безопасности // Государственное и муниципальное управление. 2015. | № 3. С. 346-350. о
15. Willard N.E. From Cyberbullying and Cyberthreats: Responding to the Challenge Ю of Online Social Aggression, Threats and Distress. 2007. Champaign, IL: ResearchPress. Д
p. 320. е
16. Сергун П.П, Мордовец А.С. Гласность и информационная культура: теория и ° практика в XXI веке // Правовая культура. 2014. № 4. С. 21-28. Д
17. Мордовец А.С. Социально-юридическая конструкция человеческого измерения I прав человека // Юридическая техника. 2013. № 7. С. 500-509. •
М
References )
1. Mordovеts A.S. Relationship of Moral and Legal Categories and Principles of Hu- М man Rights (on the example of respect and care) // the Altai legal messenger. 2016. No. 3 9 (15). P. 47-51.
2. Repyev A.G. A View of Equality and Advantages in the Legislation from a Position of Valuable Approach and Human Measurement (rereading professor A.S. Mordovets) // the Altai legal messenger. 2018. No. 22. P. 58-63.
3. Mordovеts A.S. Social and Legal Mechanism of Ensuring Rights of the Person and Citizen (theoretic-legal research): extended abstract of diss....doc.of law. Saratov, 1997. 38 p. 33
4. Ensuring Human Rights in the Activity of Law-enforcement Bodies: a course of lectures / under the editorship of A.S. Mordovets. Saratov: Saratov Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of the Russian Federation, 2007. 248 p.
5. Agafonov V.V. Legal Immunity — Violation or Exception of the principle of Equality of All before the Law? // Academic messenger. 2012. No. 1 (19). P. 8-10.
6. Tarnakop O.G. Immunities in Criminal Proceedings. M.: Yurlitinform, 2011. 144 p.
7. Frolova M.V. Legal Immunity of the Russian President // Interrelation of the Constitutional and Criminal Legal Proceedings: The collection of articles on materials of the All-Russian scientific and practical conference: On March 22, 2013. M. Ashirova, M.S. Belokovylsky, S.V. Burmagin, etc.; originator K.B. Kalinovsky, T.V. Sokolov. SPb.: Northwest branch Russian Academy of Law, 2013. P. 226-234.
8. Mordovеts A.S. Social and Legal Mechanism of Ensuring Rights of the Person and Citizen (theoretic-legal research): diss.... of doc. of law. Saratov, 1997. 384 p.
9. Isayenkov A.A. Development of the Idea of Immunities in the Russian Science of Civil Procedural Law // Bulletin of the Altai Academy of Economy and Law. 2014. No. 2. P. 92-95.
10. Savelyev D.B. Property Immunity on the Only Premises of a Citizen: Ensuring Balance of Rights of Creditors and Debtors/Journal of the Russian law. 2014. No. 11. P. 69-78.
11. Chibbaro J.S. School Counselors and the Cyberbully: Interventions and Implications. 2007. ProfSchCouns 11. P. 65-68.
12. Lubov B.V. Of Media and Imitative Suicide Behavior. Part I // Suicidology. 2012. No. 3. P. 20-28.
13. Khudyakov M.A. Cyber-mobbing as Result of Speech Influence in Electronic Communication // Languages and Literature in Polycultural Space. 2015. No. 1. P. 144-148.
14. Shchukina E.L. Cultural Safety of Modern Russia as an Element of National Security // Public and Municipal Administration. 2015. No. 3. P. 346-350.
2 15. Willard N.E. From Cyberbullying and Cyberthreats: Responding to the Challenge
? of Online Social Aggression, Threats and Distress. 2007. Champaign, IL: ResearchPress. a P. 320.
™ 16. Sergun P.P., MordovеtsA.S. Glasnost and Information Culture: Theory and Practice
| in the 21st century // Legal culture. 2014. No. 4. P. 21-28.
I 17. Mordovеts A.S. Social and Legal Design of Human Measurement of Human Rights
f // Legal Equipment. 2013. No. 7. P. 500-509.
0 *
и
01 т s
I УДК 327.
0
1
I В.Н. Купин
и a
f ТУРБУЛЕНТНОСТЬ ГЛОБАЛЬНЫХ
| ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ
I И ПРОБЛЕМЫ НАЦИОНАЛЬНОЙ БЕЗОПАСНОСТИ
го
U
1 Введение: в статье рассматриваются механизмы связей различных сторон систе-
J мы национальной безопасности с динамикой глобальных геополитических процессов. Цель: оценить основные тенденции развития глобальных геополитических процессов,
© Купин Виктор Николаевич, 2019
Доктор философских наук, профессор кафедры истории, политологии, социологии и сервиса (Саратовская государственная юридическая академия) © Kupin Victor Nikolaevich, 2019
Doctor of philosophy, Professor of the History, political science, sociology and service department (Saratov 34 State Law Academy)
