CC BY
196
РО! 10.34216/1998-0817-2019-25-3-44-51 УДК 94(470)"1941/1943"
Полугодин Андрей Дмитриевич
Калужский государственный университет им. К.Э. Циолковского
andrei.polugodin@yandex.ru
КАРАТЕЛЬНЫЕ ДЕЙСТВИЯ НАЦИСТОВ В ОККУПИРОВАННЫХ РАЙОНАХ КАЛУЖСКОГО КРАЯ В ПЕРИОД 1941-1943 ГГ.
В статье на основе привлечения архивных источников и краеведческого материала анализируется преступная политика гитлеровского государства в отношении мирного гражданского населения сельской местности Калужского региона. Автор оценивает демографический и материальный ущерб районов области, подвергшихся немецко-фашистской оккупации, выявляет причины возможных потерь. В ходе исследования было выяснено, что нацистская политика на территории края не смогла осуществиться в полной мере по причине отвлекающих нацистов факторов: прифронтового статуса области, развития партизанского движения, а также скорого освобождения Красной Армией значительной части региона к началу 1942 года. Однако, несмотря на неблагоприятные для оккупантов условия, сущность оккупационного режима довольно отчетливо выразилась в южных и западных районах области, территориях, находящихся довольно продолжительное время под контролем фашистов, что принесло региону определенный демографический и экономический ущерб.
Ключевые слова: нацисты, план «Ост», оккупация, партизаны, Вермахт, сожженные селения, «Новый порядок».
Калужский край в своих современных границах подвергся полной нацистской оккупации к концу октября 1941 года. На всем пространстве захваченной территории гитлеровцами был установлен «новый порядок» с присущей ему политикой грабежа, террора и угона населения. Всякий активно сопротивляющийся этим мероприятиям человек подлежал безжалостному физическому уничтожению.
Первыми источниками, позволяющими оценить степень утрат, нанесенных врагом в захваченной местности, являлись акты государственных комиссий по расследованию злодеяний немецко-фашистских захватчиков. В конце 1942 года ввиду обнаружения многочисленных фактов нарушения немецким командованием международных норм с советской стороны были созданы структуры, оценивающие ущерб, нанесенный оккупантами, а также выявляющие конкретных преступников, виновных в преступлениях против мирного населения и военнопленных, для привлечения к уголовной ответственности. За сухостью изложенных сведений невольным образом формируется общая картина итогов господства оккупантов в той или иной местности, олицетворяющая всю настоящую суть установленного режима.
В советской историографии весьма полезная информация о немецких зверствах содержалась в документальных собраниях материалов о преступных нацистских планах и многочисленных воспоминаниях партизан, прямых свидетелей оккупации [2; 14; 18].
В постсоветское время предмет исследования рассматривается с иной стороны. Публикуются работы, основанные на ранее недоступных советским авторам источниках, которые подробно освещают проведение гитлеровской политики - как от лица самих организаторов этих мероприятий, так и с позиции немногих уцелевших жертв тех расправ [19; 20]. Особое внимание уделяется и роли
коллаборационистов в совершении ими военных преступлений [1].
Другой немаловажной деталью современной историографии является специализация исследований, посвященных этому вопросу, в рамках отдельно взятых регионов [2; 21; 24].
Однако на сегодняшний день практически отсутствуют исследования, посвященные системному изучению этого вопроса в рамках Калужского региона. Конечно, значительные упоминания о многочисленных фактах немецких зверств в отношении мирных граждан конкретных географических объектов содержатся в Книге Памяти Калужской области и в коллективных исследованиях калужских историков, посвященных обзору событий Великой Отечественной войны в рамках родного края [10; 11; 12]. Но все же стоит признать, что комплексной работы, уделившей внимание обстоятельному рассмотрению осуществления оккупантами карательных действий, их характера и последствий на последующее состояние области на данный момент не имеется.
На основе использования научных методов сравнения, систематизации, историко-психологи-ческого анализа и др., а также привлечения многочисленного краеведческого и архивного материала автор пытается развенчать миф об «освободительной» миссии оккупантов, оценить демографический ущерб, нанесенный захватчиками в результате их преступных действий.
Практические инструкции в отношении местного населения стали разрабатываться чиновниками Третьего рейха еще перед самым вторжением германских армий в Россию. По расовой теории Гитлера, а позднее согласно выработанному нацистскому плану «Ост», территории европейской части СССР должны были быть окончательно очищены от населяющих их народов в процентном соотношении, исходя от их расовой чистоты. В дополнении к плану «Ост», в «проекте д-ра Ветцеля»,
44
Вестник КГУ ^ № 3. 2019
© Полугодин А.Д., 2019
черным по белому было прописано о нежелательном увеличении популяции русского населения, снижении его рождаемости и поощрении смертности расовых единиц, располагающихся на оккупированной территории [18, с. 72]. Теоретически под понятием «очищение» скрывалась послевоенная практика переселения значительной доли населения в Западную Сибирь при одновременной ликвидации определенного процента наиболее опасных режиму единиц. Как показывают дальнейшие события, очищение пространства от «наиболее неугодных» начало осуществляться с первых месяцев оккупации, в условиях развивающейся войны.
Духом расизма была пропитана и немецкая армия. В мае 1941 года, еще до вторжения, был выпущен приказ начальника Верховного главнокомандования вермахта В. Кейтеля о подсудности войск в районе действия Барбаросса, снимавший всякую ответственность за совершенные преступления с военнослужащих Германии. Немного позднее, с развитием партизанского движения, стали появляться и другие указания, по которым нацисты старались прикрыть свои истинные планы и оправдать свои действия [18, с. 27-29]. В приказе В. Кейтеля от 16 сентября 1941 г. говорилось: «Партизанское движение в своих различных формах растет. Нужно учитывать, что в большинстве случаев жизнь в этих странах не имеет никакой цены. За 1 немецкого солдата необходимо уничтожать 100-150 коммунистов» [18, с. 81-83]. В документе от 16 декабря 1942 года мы замечаем похожую тенденцию: «Ни один немец, участвующий в боевых действиях против банд, не может быть привлечен к дисциплинарной или судебной ответственности» [18, с. 111]. А участвовавший в карательных акциях на Калужской земле солдат 335-го охранного батальона Э. Миллер без всякого угрызения совести прямо вспоминал: «Мы видели в каждом русском - животное. Это ежедневно внушалось нам нашим начальством. Мы не думали ни о чем, русские не были людьми. Их не жалко» [7, д. 87, л. 19].
По немецким стандартам территория края считалась прифронтовой, с постоянно меняющейся обстановкой и находилась в подчинении военного командования. В этих местах не было ни крупных подразделений СС, ни гражданской оккупационной администрации с подкованными нацистскими чиновниками, ни специальных команд - убийц-айн-затцгрупп. В прерогативе район занимали обычные солдаты Вермахта, а порядок обеспечивался армейскими тыловыми структурами и жандармерией с привлечением позднее вспомогательных сил из местных коллаборационистов. В отличие от соседних территорий Смоленщины и Брянщины регион также не отличался и сильным развитием мощного партизанского движения. Конечно, на территории области имелись многочисленные партизанские отряды, но большая часть из них были небольши-
ми и относились к Смоленским и Брянским узлам сопротивления [9, с. 80; 10, с. 12].
Практически с первых же дней нацисты местами начали показывать свое истинное лицо. Маховик террора стал раскручиваться не сразу, постепенно, базируясь на различных основаниях. В воспоминаниях очевидцев по этому поводу присутствует противоречивая информация. Одна часть граждан вспоминала, что немецкие солдаты вели себя сдержанно, лишь изымая все необходимое для маршевых частей, идущих на Москву. Некоторые крестьяне замечали, что этому способствовали офицеры, державшие порядок в воинской части [5, д. 182, л. 18]. Однако, пожалуй, одними офицерами здесь дело не обходилось. Публицист и краевед В. Ларин справедливо заметил, что в начальный период оккупации немцы еще были под эйфорией мнимой победы и прощали населению мелкие нарушения, но после поражения под Москвой все изменилось» [11, с. 63].
Другая часть свидетелей сразу же ощутила на себе всю сущность «нового порядка», полностью осознав свою беспомощность. В д. Доможирово Юхновского района немцы занялись грабежом уже на 3-й день оккупации. Немецкий отряд, не получивший от селян провизии, первым делом расстрелял старосту - 60-летнего старика, а потом под страхом смерти к остальным потребовал вверенное имущество [19, с. 76-77]. С конца 1941 года в оккупированной зоне гитлеровцами активно проводилась практика облав на солдат-окруженцев, попавших в Брянский и Вяземский котлы. Так, 23 ноября 1941 г. в Малоярославецком районе нацисты согнали жителей ряда деревень в д. Локон-ское и начали устраивать массовую проверку на предмет обнаружения среди крестьян военнослужащих. Определялось это по наличию у лица короткой стрижки. В итоге было расстреляно 5 и повешено 3 человека [7, д. 82, л. 8-9.]. В с. Кудиново Малоярославецкого района в том же ноябре 1941 г. нацисты хладнокровно сожгли в здании сарая около 380 пленных красноармейцев [13, с. 62].
Особо сильно нацистский беспредел начал ощущаться с 1942 года после поражения под Москвой. Враг, отходя на Запад, сжигал постройки или использовал их для создания огневых точек для противодействия наступающей Красной Армии. В некоторых случаях отмечалась принудительная эвакуации мирных граждан на Запад. В Дзержинском районе были абсолютно сожжены селения Субботино (35 дворов), Щадеево (35 дворов), Кольцово (45 дворов). Ряд других пострадали почти на 90 %. В Мятлевском, Копыловском, Кировском, Давыдовском, Руднянском, Карамышевском, Остроженском и ряде других сельсоветов полностью уничтожены свыше 30 селений, и большинство - на 60-80 %. Уничтожены также на 90-95 % поселки Полотняный Завод, Мятле-
во. Полностью сожжена д. Карамышево [7, д. 83, л. 17]. Советская пропаганда объясняла это местью гитлеровцев за неудачный итог сражения в ходе битвы за Москву. Однако на деле отмечается некоторая методичность оккупантов в выборе уничтожения населенного пункта. Риску подвергались те селения, которые могли оказать любую помощь солдатам-окруженцам. Как известно, остаточные группы войск генерала Белова, успешно просочившиеся в тыл к немцам, эффективно действовали в Спас-Деменском и Куйбышевском районах, пытаясь пробиться обратно через линию фронта летом 1942 года. Символом таких гитлеровских расправ стала д. Ямное Бетлицкого района, в которой 17 июля 1942 г. за связь с проходящими разведчиками из группы Белова было сожжено в сарае 22, а позднее расстреляно еще 8 человек [6, д. 351, л. 1-5]. Еще ранее, 22 января 1942 года, в д. Ли-повка Кировского района в отместку за убийство выходившими из окружения разведчиками Красной Армии нескольких немецких солдат было заживо сожжено 60 ни в чем не повинных мирных жителей. В д. Павлиново Спас-Деменского района в январе 1942 года Вермахтом было расстреляно более 100 окруженцев - солдат РККА, в том числе и некоторое число гражданских лиц, помогавших им [6, д. 673, л. 16].
Особым размахом террор отличался в отношении сельских пунктов, напрямую связанных с партизанами. В лесистой местности на стыке края со Смоленщиной и Брянщиной к концу 1941 года началось активное зарождение партизанского движения. По инструкциям германских властей мирному населению под страхом смерти запрещалось хранить дома оружие, давать убежище чужакам, оказывать помощь партизанам и выходящим из окружения красноармейцам. Слова нацистов не расходились с делом. Из опыта изучения источников видно, что набольшее количество деревень, в которых гитлеровцы оставили свой жуткий след, находилось как раз вблизи зон партизанского сопротивления. В этом отношении «калужской Ха-тынью1» можно считать с. Веснины, где 17 января 1942 г. в отместку за партизанскую акцию было убито от 250 до 500 чел. [13, с. 62]. Известен случай уничтожения партизанского села Овсорок Жиз-дринского района с расстрелянными 45-80 чел. 13 января (или 8 января) 1942 г. В селе из 220 дворов осталось целыми только 15 [11, с. 140-141].
Наряду с уничтоженными селами, связанными с партизанами, оккупанты ликвидировали и пункты, находящиеся относительно неподалеку от партизанских баз или диверсий. Так была уничтожена д. Побуж Козельского района, где в январе 1942 года было расстреляно по разным данным около 110 мирных жителей [13, с. 62]. Выживший очевидец трагедии И. Паршиков, которому в ту пору было 8 лет, вспоминал: «Мои родные спрятались
в подвале дома. Верх подвала был устлан соломой. Немцы обнаружили его и подожгли, бросив внутрь гранату. Нам, маленьким, удалось убежать в соседнюю деревню, но мы видели и слышали, как до рассвета на месте нашей деревни полыхали языки пламени, трещали пулеметные очереди» [23, с. 30].
К особой категории уничтоженных деревень относились селения, ликвидированные по причине несдачи положенного минимума продовольствия. Таким образом были расстреляны жители д. Рес-сета Хвастовичского района, где 24 января 1942 г солдатами немецкой части было совершено целенаправленное убийство 372 жителей «за отказ платить налоги». По некоторым уточненным данным, Рессета также являлась партизанской деревней, жителей которой мстители неоднократно предупреждали о возможной карательной операции нацистов [6, д. 673, л. 7]. Немцы окружили деревню и стали входить группами по несколько человек в дома, убивая жителей прямо на месте. Очевидец трагедии вспоминал леденящие сердце моменты: «Вошли 3 немца. Мать, не обращая на них внимания, продолжила готовить стряпню. Поговорив о чем-то, они вышли. Потом опять вошли двое и сразу начали стрелять. Маму убили, меня ранили» [25, с. 3]. Позднее кто-то из выживших жителей предположил, что возможно, в расправе также виноват кто-то из «своих», доложивший оккупантам о партизанском статусе деревни. Судьбу Рессеты разделила и деревня Новая Спас-Деменского района, сожженная за несдачу гитлеровцам провизии.
В условиях жесточайшего террора поведение жителей претерпевало серьезные изменения. Одна часть населения, способная держать оружие, уходила в партизаны, другая часть, пытаясь спасти свою жизнь и жизнь родных, поступала на службу в полицию. В партизанских донесениях имеются сведения о неоказании помощи партизанам населением, боящимся ответственности [29, д. 8, л. 108]. Так, в донесении партизанского отряда, действовавшего на стыке Калужской и Смоленской областей, говорилось: «Население д. Пальцевичи, Красная Заря, Бельские косы, Малые косы настолько запугано карателями, что из-за боязни потерять семью не идут в партизаны, а часть жителей для самосохранения стала на службу в полицию» [29, д. 8, л. 206]. Однако, как показала практика, не всегда такой вариант спасал от террора. Архивные документы также указывали, что бывали случаи наказания немцами подручных полицейских за их неактивную борьбу с партизанами. В не сдавшей немцам провиант деревне Доможирово Юхновско-го района оккупанты первым делом расстреляли старосту. Похожая расправа случилась и со старостой д. Ямное, жители которой указали обходную дорогу беловским разведчикам через лес.
Рассматривая поведение оставшихся в деревнях женщин, детей, стариков стоит заметить, что
по большей мере сопротивление убийцам не оказывалось. В большинстве случаев жители не знали, что им уготовано, осознавая истинную суть акции лишь в процессе осуществления самой экзекуции. Так были расстреляны 50 жителей д. Фе-доровки Ульяновского района, которых под предлогом эвакуации перегнали в лощину неподалеку и расстреляли. Жители соседних деревень долго не могли понять, куда делись их земляки, пока после оккупации не обнаружили братскую могилу [22]. Жители д. Зимницы Бетлицкого района, увидев пламя пожара подпаленной гитлеровцами соседней деревни Лужницы, тоже надеялись на чудо. Но нацисты пришли за ними вечером, забрав мужское население и расстреляв их недалеко за лесом [15, с. 1-2.]. В некоторых моментах помогали партизаны, предупреждая об опасности, чем вынуждали население уходить в леса, прятаться. Иногда это давало положительный эффект, спасая людям жизни. В таком случае нацисты уничтожали всех, кого обнаруживали вне деревни, без разбора относя беглецов к партизанам.
Актуальным в рамках изучения является вопрос об исполнителях данных мероприятий. Во многих свидетельствах выживших имелись упоминания о немецких солдатах без вычленения их на какие-либо подразделения и национальности. Как правило, выжившие старались запоминать общие признаки своих мучителей: внешность, униформу, вооружение, говор. Утверждения о виновниках были самыми простыми: «они были в зеленой форме» или «это были артиллеристы, потому что у них были большие пушки» [19, с. 80, 112]. Но также имелись и конкретные упоминания. Среди жиздринских свидетелей были распространены некоторые показания о финских легионерах как наиболее агрессивной к людям типологии оккупантов [11, с. 63]. Люди, знакомые с военным делом, например бывшие партизаны или знающие немецкий язык, могли вспомнить номер карательного подразделения. Но, как правило, общая масса крестьян утверждала просто: «приехали немцы», «какая часть, не скажу». Как заметила крестьянка Е. Щибичева, «люди в таких (экстремальных. -А. П.) условиях не интересовались этим вопросом, да и запомнить какую-то часть было невозможно. Фашисты говорили не на нашем языке, да и мы их боялись» [19, с. 297].
Кропотливая работа калужских историков смогла принести существенные результаты в изучении этого вопроса. Исследования В.Я. Филимонова показали, что на территории южных районов области с лета 1942 года начинается активное формирование карательных коллаборационистских структур. В Жиздринском районе дислоцировался 447-й карательный батальон численностью до 1000 чел., состоявший из военнопленных лагерей Людинов-ского, Хвастовичского, Жиздринского районов. С
сентября 1942 года эта часть вела активные бои с партизанами в районе Людиново и Дятьково. До сентября 1943 года солдаты батальона полностью уничтожили села Ивоток, Романиха, Красный поток, Барсов, Любегощ, Чернячи. 28 апреля 1943 года они расстреляли 70 человек в п. Ипоть Дятьковского района [10, с. 304, 305]. Также известно, что на территории Жиздринского района дислоцировались 629-й, 339-й, 456-й остбата-льоны. В с. Бояновичи Хвастовичского районе был сформирован 616-й ост-батальон, который также вел борьбу в партизанами в районе Брянска. В с. Кургано Людиновского района вел бои с партизанами и участвовал в карательных акциях ост-батальон Видмана [10, с. 306, 307]. Известны факты, что на территории Хвастовичского района из местных жителей была сформирована Русская народная стража, включающая в себя прежде всего полицейских Авдеевского сельсовета [10, с. 306, 307]. Эта часть населения активно участвовала в карательных акциях в районе Брянска, а позднее, в Белоруссии, на её счету было около 20 выходов против партизан.
Нельзя списывать со счетов и регулярные армейские части Вермахта и их союзников. По данным источников, на Калужской территории временно дислоцировались 6-я, 17-я, 31-я, 137-я пехотные, 707-я, 339-я охранные дивизии Вермахта, 108-я венгерская дивизия генерала Абта [10, с. 267; 17, с. 399, 339]. Краевед В.Н. Ларин вспоминал, что в районе Жиздры и Людиново располагался 747-й охранный полк, также активно принимавший участие в борьбе с партизанами. Командир 707-й охранной дивизии таким образом описывал возникновение в тылу группы армий «Центр» этой проблемы: «Впервые в тылу фронтовых войск были замечены действия партизан. Поэтому войска вынуждены были из своих бывших уже на исходе сил выделять специальные подразделения, чтобы предотвратить еще и эту опасность». Однако про средства автор подробно не упомянул [27, с. 166.]. Про расправы своих солдат над партизанами и гражданским населением упоминает в воспоминаниях и командир 43-го армейского корпуса Г. Хайнрици [26, с. 119, 126-127]. Некоторые подразделения этих воинских структур документально отмечены в борьбе против партизан, преступных действиях в отношении гражданского населения и разграблении советского имущества, поэтому одинаково несут ответственность.
Окончательный виток террора начал раскручиваться при отступлении оккупантов с территории области. В 1943 году после перелома в ходе Курской битвы германское руководство перешло к тактике «выжженной земли» и планомерной эвакуации населения. Приказом немецкого военного командования предусматривалось: «В случае отхода все без исключения дома сжигать; печи в до-
мах взрывать с помощью ручных гранат, колодцы приводить в негодность, уничтожая также подъемное приспособление, бросая в них нечистоты» [16, с. 535]. Отступающие немецкие солдаты сжигали села, угоняли население, уничтожали скот.
В отличие от Белоруссии, Смоленщины, Брян-щины зачастую это происходило без массового уничтожения людей, ввиду чего по Калужскому региону отмечается значительный процент уничтоженных построек при относительно наименьшем, по сравнению с соседними территориями, показателе гражданских жертв. В этом плане интересно рассмотреть материальный и человеческий ущерб по Хвастовичскому району [7, д. 83, л. 55]: Долин-ский сельсовет - сожжено 315 домов, расстреляно 214 чел.; Ресетинский сельсовет - сожжено 150 домов, убито 152 чел.; Авдеевский сельсовет - сожжено 500 домов, расстреляно 2 чел.; Боянович-ский сельсовет - сожжено 1600 домов, расстреляно 13 чел., повешено - 3; Боткинкий сельсовет - сожжено 4000 домов, убито 2 чел.; Клетнянский сель-
совет - сожжено 198 домов, уничтожено 3 чел.; Берестянский сельсовет - сожжено 130 домов, расстреляно 29, остальное население полностью угнано; Кудрявецкий сельсовет - сожжено 200 домов, расстреляно 77 чел.
Разница в жертвах определяется различной интенсивностью развития в регионе партизанского движения и возникшими жертвами в ходе проведения немецких карательных операций. Как правило, на территории Долинского и Ресетинского сельсоветов имелись серьезные партизанские базы, существенно досаждавшие немцам, ввиду чего потери населения здесь значительно выше.
Общая статистика ущерба по регионам выглядит следующим образом (см. таблицу 1) [см.: 3; 4; 7; 11-13; 17; 28].
Данные показывают, что размеры ущерба по районам резко отличались друг от друга. Наиболее серьезно пострадали территории, подвергшиеся длительной оккупации, расположенные вблизи партизанских и прифронтовых зон. Прежде всего,
Таблица 1
Общая статистика погибших в ходе немецкой оккупации гражданских лиц и уничтоженных деревень по районам Калужской области
Район Человеческие жертвы Период оккупации (до момента полного освобождения) Уничтожено населенных пунктов или домов
Думиничский район Более 2200 чел 1941-1943 (частично) 60 сел и деревень, 16 деревень разрушено частично
Куйбышевский район Около 1000 чел. 1941-1943 (частично)
Кировский район Около 400 чел. 1941-1943 (частично)
Спас-Деменский район 3045 чел. 1941-1943 57 населенных пунктов и 2082 дома
Мещовский район 80 чел. и 94 чел. ранено 1941-1942 Сожжено 4 деревни (Домашовка, Шалово, Зеновка, Умиленка)
Юхновский район 365 чел. 1941-1943 (частично) Сожжен 101 населенный пункт
Ульяновский район 1941-1943 2357 домов сожжено. Всего уничтожено 8494 жилых дома, 92 населенных пункта
Мосальский район 1929 чел. 1941-1943 (частично) 537 деревень сожжено, 112 деревень полностью уничтожено
Хвастовичский район 3000 чел. 1941-1943 Более 7000 домов
Людиновский район От 650 до 800 чел. 1941-1943 Сожжено около 20 деревень
Жиздринский район 758 чел (422 мирных жителя) 1941-1943 Уничтожено 8179 домов, уцелело 328 домов.
Дзержинский район 524 чел. (или 512 чел.) 1941-1942 4793 дома и 2356 колхозных постройки. Полностью сожжены деревни Карамышево, Субботино, Щадеево, Кольцово. Всего сожжено 90 сел и деревень.
Износковский район 500 чел. 1941-1943 Сожжено 128 населенных пунктов
Сухиничский район 668 чел. 1941-1943
Тарусский район 1941 г. Сожжено 346 построек
Жуковский район (ранее Угодско-заводской) 90 чел. 1941-1942 г. Сожжено 27 селений
Боровский район 1941 г. Сожжено 11 колхозов и сожжено наполовину более 14 деревень
Барятинский район 1221 чел. 1941-1943 г. Сожжено 44 деревни
Козельский район 400 чел. 1941-1942 г.
речь идет о Хвастовичском, Жиздринском, Думи-ничском, Ульяновском районах, где нацисты вымещали свою месть в отношении мирных граждан. Серьезные показатели Мосальского района связаны с прифронтовым статусом региона, активными позиционными боями на этом направлении, вдоль Варшавского шоссе. Наименьшие потери от оккупации понесли территории, расположенные в северной и центральной части области, освобожденные в ходе московского контрнаступления: Фер-зиковский, Боровский, Угодско-Заводской (ныне Жуковский), Тарусский, Мещовский, Юхновский. Определенный процент уничтоженных деревень в этой местности связан прежде всего с применением тактики уничтожения при отступлении в 19411942 гг., а также борьбой против зарождающегося в тех местах подпольного сопротивления.
Подводя итог, можно отметить, что за время оккупации Калужского региона нацистами и их пособниками было убито более 20 тыс. человек. Было разграблено и уничтожено 3400 колхозов, 19 совхозов, 47 МТС с тракторами, 7300 общественных построек, 2 тыс. скотных дворов, 220 конюшен, 6700 зернохранилищ, 1100 кузниц. Оккупанты угнали из общественных и личных хозяйств около 110 тыс. лошадей, 50 тыс. коров, 30 тыс. овец и 27 тыс. свиней [10, с. 311]. По сравнению с соседними Смоленской и Брянской областью, где развитие партизанского движения было интенсивнее, Калужский край претерпел меньшие потери от гитлеровской оккупации в экономическом и демографическом плане2 [8; 20, с. 4; 30, с. 7]. Пожалуй, это было вызывано рядом весьма существенных факторов: неудобством условий для развития оккупационного режима ввиду постоянной близости края к линии фронта, неравномерным распространением партизанских сил внутри области. Прифронтовой статус региона отвлекал нацистов от исполнения поставленных задач, что не позволило оккупантам полностью сосредоточиться на эксплуатации территории и его дальнейшей зачистке. Не стоит также забывать, что значительная часть региона была освобождена в ходе Московского контрнаступления 1941-1942 гг., что не позволило немцам полностью установить в ряде районов устойчивый режим.
Однако, несмотря на это, Калужский край успел испытать на себе кровавое проявление гитлеровского режима, который даже в трудных для себя условиях смог показать свое истинное лицо.
Примечания
1 Хатынь - белорусская деревня, уничтоженная нацистскими карателями 22 марта 1943 года вместе с людьми. Стала символом трагедии сожженных белорусских деревень.
2 Жертвами фашистов в Смоленской области в период оккупации стали 151 319 чел. граждан-
ского населения. Уничтожено вместе с жителями свыше 300 деревень, частично с жителями или без них - около 5 000 деревень. Потери в Брянской области составляют 130 тыс. убитых мирных граждан, уничтожено 930 населенных пунктов и 85 тыс. домов [18, с. 4; 28, с. 7; 6].
Библиографический список
1. Аничкин Н.А., Валиева Д.С. Убийцы Хатыни. 118-й украинский батальон охранной полиции в Белоруссии. - М.: Пятый Рим, 2018. - 480 с.
2. Арещенко А.М. Военные операции немецкой армии против партизан: антипартизанская Операция «Зеленый Дятел» 1942 года // История. Общество. Политика. - 2017. - № 2 (2). - С. 79-84.
3. Гладков Т. Звездная агентура: Материалы и свидетельства: документальная повесть. - Калуга: Золотая Аллея, 2000. - 256 с.
4. Глухов В.М. Народные мстители. - Калуга: Калуж. кн. изд-во, 1960. - 229 с.
5. Государственный архив документов Новейшей истории Калужской области (ГАДНИКО). -Ф. 27. - Оп. 1.
6. ГАДНИКО. - Ф. П.-4573. - Оп. 1.
7. ГАДНИКО. - Ф. П.-7698. - Оп. 1.
8. Государственный Архив Брянской области (ГАБО) [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://archive-bryansk.ru/node/518 (дата обращения: 15.05.2019).
9. Гущина И.В. На страже Безопасности страны. - Калуга: Акватинта, 2017. - 320 с.
10. Калужский край в ХХ веке: исторические очерки / сост. И.Б. Белова и др.; ред. В.Я. Филимонов. - Калуга: Калужский гос. ин-т модернизации образования, 2014. - 416 с.
11. Книга памяти: Город Жиздра и Жиздрин-ский район, 1941-1945 / сост. В.Н. Ларин. - Жиздра: Изд-е ист.-краевед. музея г. Жиздра, 2013. - 227 с.
12. Книга памяти Калужской области: Калужские рубежи / под ред. Т. В. Романовой. - Тула: Гриф и К, 2011. - Т. 19. - 436 с.
13. Когда бушуют грозы: Калужская область в Великой Отечественной войне / сост. В.Д. Белов; ред. Н.А. Смирнов. - Тула: Приокское кн. изд-во, 1970. - 343 с.
14. Котов Л.В. В тылу группы армий «Центр» // Герои подполья: сб. статей / сост. В.Е. Быстров. -М., 1970. - С. 3-55.
15. Лазукин Е. Воспоминания // Бетлицкий вестник. - 1995. - 1 апр.
16. Нюрнбергский процесс: сб. документов и материалов: в 8 т. - М.: Юридическая литература, 1990. - Т. 5. - 672 с.
17. По зову сердца: история, факты, события Калужской области / сост. В. Исаков; ред. О. Егорова и др. - М.: Паблис, 2019. - 169 с.
18. Преступные цели - преступные средства: Документы об оккупационной политике фа-
шистской Германии на территории СССР (1941— 1944 гг.) / сост. Г.Ф. Заставенко и др.; общ. ред. Е.А. Болтина и Г. А. Белова. - М.: Экономика, 1985. - 328 с.
19. Сожженные деревни России, 1941-1944: Документы и материалы / сост. Н.В. Кириллова, В.Д. Селеменева и др. - М.: Фонд «Историческая память», 2017. - 608 с.
20. Сожженные заживо взывают к нам: По публикациям в газете «Правда» / сост. В.С. Кожемяко,
B.Т. Фомичев. - М.: ИПО «У Никитских ворот», 2016. - 156 с.
21. Сожженные села. Украина под нацистской оккупацией 1941-1944 гг. / сост. С.В. Бутко; под ред.
C.Ф. Солдатенко. - М.: Ист. память, 2013. - 382 с.
22. Сорокин В., Курочкин И. Федоровская трагедия [Электронный ресурс] // Мое Улья-ново. - Режим доступа: https://myulyanovo.ru/ history/252-fedorovskaya-tragediya (дата обращения: 29.04.2019).
23. Токарева И. Сердце матери плачет // Весть. -2015. - 23 окт.
24. Трагедия белорусских деревень 1941-1944: документы и материалы / сост. Е.М. Гриневич и др.; ред. В.И. Адамушко. - М.: Фонд «Историческая память», 2011. - 536 с.
25. Трагедия деревни Рессеты (из рассказов очевидцев) // Родной край (Хвастовичи). - 2003. -19 авг.
26. Хайнрици Г. Заметки о войне на уничтожение. Восточный фронт 1941-1942 гг. в записках генерала Хайнрици / под ред. Й. Хюртера; пер. с нем., О.И. Бэйды, И.Р. Петрова. - СПб.: Изд-во Европейского ун-та в Санкт-Петербурге, 2018. -328 с.
27. Хаупт В. Сражения группы армий «Центр»: взгляд офицера вермахта. - М.: Яуза: ЭКСМО. -2006. - 347 с.
28. Цветков В. В Козельской Хатыни [Электронный ресурс] // Наш город. - Режим доступа: http://gazeta-ng.info/v-kozelskoj-xatyni.html (дата обращения: 30.04.2019).
29. Центральный архив документов Новейшей истории Смоленской области (ЦДНИСО). - Ф.8. -Оп. 2.
30. Шеломенцева М.В. Смоленск в войнах: демографическая составляющая их последствий в контексте национальной безопасности [Электронный ресурс] // Науковедение: интернет-журнал. - 2015. - Т. 7, № 4 (июль - август). - С. 1-10. -Режим доступа: naukovedenie.ru.
References
1. Anichkin N.A., Valieva D.S. Ubijcy Hatyni. 118-j ukrainskij batal'on ohrannoj policii v Belorussii. -M.: Pyatyj Rim, 2018. - 480 s.
2. Areshchenko A.M. Voennye operacii nemeckoj armii protiv partizan: antipartizanskaya Operaciya
«Zelenyj Dyatel» 1942 goda // Istoriya. Obshchestvo. Politika. - 2017. - № 2 (2). - S. 79-84.
3. Gladkov T. Zvezdnaya agentura: Materialy i svidetel'stva: dokumental'naya povest'. - Kaluga: Zolotaya Alleya, 2000. - 256 s.
4. Gluhov V.M. Narodnye mstiteli. - Kaluga: Kaluzh. kn. izd-vo, 1960. - 229 s.
5. Gosudarstvennyj arhiv dokumentov Novejshej istorii Kaluzhskoj oblasti (GADNIKO). - F. 27. - Op. 1.
6. GADNIKO. - F. P.-4573. - Op. 1.
7. GADNIKO. - F. P.-7698. - Op. 1.
8. Gosudarstvennyj Arhiv Bryanskoj oblasti (GABO) [Elektronnyj resurs]. - Rezhim dostupa: http:// archive-bryansk.ru/node/518 (data obrashcheniya: 15.05.2019).
9. Gushchina I.V Na strazhe Bezopasnosti strany. -Kaluga: Akvatinta, 2017. - 320 s.
10. Kaluzhskij kraj v HKH veke: istoricheskie ocherki / sost. I.B. Belova i dr.; red. V.YA. Filimonov. -Kaluga: Kaluzhskij gos. in-t modernizacii obrazovaniya, 2014. - 416 s.
11. Kniga pamyati: Gorod ZHizdra i ZHizdrinskij rajon, 1941-1945 / sost. VN. Larin. - ZHizdra: Izd-e ist.-kraeved. muzeya g. ZHizdra, 2013. - 227 s.
12. Kniga pamyati Kaluzhskoj oblasti: Kaluzhskie rubezhi / pod red. T.V Romanovoj. - Tula: Grif i K, 2011. - T. 19. - 436 s.
13. Kogda bushuyut grozy: Kaluzhskaya oblast' v Velikoj Otechestvennoj vojne / sost. VD. Belov; red. N.A. Smirnov. - Tula: Priokskoe kn. izd-vo, 1970. -343 s.
14. Kotov L.V. V tylu gruppy armij «Centr» // Geroi podpol'ya: sb. statej / sost. VE. Bystrov. - M., 1970. - S. 3-55.
15. Lazukin E. Vospominaniya // Betlickij vestnik. - 1995. - 1 apr.
16. Nyurnbergskij process: sb. dokumentov i materialov: v 8 t. - M.: YUridicheskaya literatura, 1990. - T. 5. - 672 s.
17. Po zovu serdca: istoriya, fakty, sobytiya Kaluzhskoj oblasti / sost. V. Isakov; red. O. Egorova i dr. - M.: Pablis, 2019. - 169 s.
18. Prestupnye celi - prestupnye sredstva: Dokumenty ob okkupacionnoj politike fashistskoj Germanii na territorii SSSR (1941-1944 gg.) / sost. G.F. Zastavenko i dr.; obshch. red. E.A. Boltina i G.A. Belova. - M.: Ekonomika, 1985. - 328 s.
19. Sozhzhennye derevni Rossii, 1941-1944: Dokumenty i materialy / sost. N.V. Kirillova, VD. Selemeneva i dr. - M.: Fond «Istoricheskaya pamyat'», 2017. - 608 s.
20. Sozhzhennye zazhivo vzyvayut k nam: Po publikaciyam v gazete «Pravda» / sost. V.S. Kozhemyako, V.T. Fomichev. - M.: IPO «U Nikitskih vorot», 2016. - 156 s.
21. Sozhzhennye sela. Ukraina pod nacistskoj okkupaciej 1941-1944 gg. / sost. S.V. Butko; pod red. S.F. Soldatenko. - M.: Ist. pamyat', 2013. - 382 s.
22. Sorokin V., Kurochkin I. Fedorovskaya tragediya [Elektronnyj resurs] // Moe Ul'yanovo. -Rezhim dostupa: https://myulyanovo.ru/history/252-fedorovskaya-tragediya (data obrashcheniya: 29.04.2019).
23. Tokareva I. Serdce materi plachet // Vest'. -2015. - 23 okt.
24. Tragediya belorusskih dereven' 1941-1944: dokumenty i materialy / sost. E.M. Grinevich i dr.; red. V.I. Adamushko. - M.: Fond «Istoricheskaya pamyat'», 2011. - 536 s.
25. Tragediya derevni Ressety (iz rasskazov ochevidcev) // Rodnoj kraj (Hvastovichi). - 2003. -19 avg.
26. Hajnrici G. Zametki o vojne na unichtozhenie. Vostochnyj front 1941-1942 gg. v zapiskah generala Hajnrici / pod red. J. Hyurtera; per. s nem., O.I. Bejdy,
I.R. Petrova. - SPb.: Izd-vo Evropejskogo un-ta v Sankt-Peterburge, 2018. - 328 s.
27. Haupt V. Srazheniya gruppy armij «Centra»: vzglyad oficera vermahta. - M.: YAuza: EKSMO. -2006. - 347 s.
28. Cvetkov V V Kozel'skoj Hatyni [Elektronnyj resurs] // Nash gorod. - Rezhim dostupa: http://gazeta-ng.info/v-kozelskoj-xatyni.html (data obrashcheniya: 30.04.2019).
29. Central'nyj arhiv dokumentov Novejshej istorii Smolenskoj oblasti (CDNISO). - F.8. - Op. 2.
30. SHelomenceva M.V Smolensk v vojnah: demograficheskaya sostavlyayushchaya ih posledstvij v kontekste nacional'noj bezopasnosti [Elektronnyj resurs] // Naukovedenie: internet-zhurnal. - 2015. -T. 7, № 4 (iyul' - avgust). - S. 1-10. - Rezhim dostupa: naukovedenie.ru.
