CC BY
60
творческих поисках. Поэтому, считает П.С. Глушаков, «вряд ли плодотворно искать тут прямых цитатных или реминисцентных соответствий (хотя, вероятно, и это имеет место). Горьковские герои явились благодатным художественным материалом для Шукшина, степень литературной "отзывчивости" которого только начинает изучаться» (с. 194).
А.А. Ревякина
2019.02.012. Т.Н. КРАСАВЧЕНКО. КАК ВЛАДИМИР НАБОКОВ ПОССОРИЛСЯ С ЭДМУНДОМ УИЛСОНОМ: ЭПИЗОД ИЗ ИСТОРИИ МЕЖКУЛЬТУРНЫХ ОТНОШЕНИЙ. (Статья).
Ключевые слова: Владимир Набоков; Эдмунд Уилсон; А.С. Пушкин, «Евгений Онегин»; перевод.
Владимир Набоков считал перевод «Евгения Онегина», над которым он работал десять лет, самым важным проектом своей жизни и в то же время, как все переводы поэзии, тщетной попыткой. В 1955 г., в самом начале работы над «Онегиным», он напечатал в знаменитом журнале «Нью-Йоркер» стихотворение о невозможности перевода1:
What is translation? On a platter A poet's pale and glaring head, A parrot's screech, a monkey's chatter, And profanation of the dead. Что перевод? Лишь бормотанье Мартышки, попугая крик, Поэта черепа мерцанье И оскверненный смерти лик
Перевод И. Захарова
Это стихотворение, написанное онегинской строфой, по словам американского журналиста и писателя Дэвида Ремника (с 1998 г. главного редактора «Нью-Йоркера»), - дань Набокова Пушкину и извинение (apology) перед поэтом и русским языком2.
1 Nabokov V. On translating «Eugene Onegin» // The New Yorker. - N.Y., 1955. - 8.01. - Р. 34.
2 Remnick D. The translation wars // The New Yorker. - N.Y., 2005. - 30.10. -Mode of access: https://www.newyorker.com/magazine/2005/11/07/the-translation-wars
Незадолго до публикации Набоковым своего перевода в 1965 г. его гнев вызвал перевод «Евгения Онегина», сделанный известным американским переводчиком немецкого происхождения Уолтером Арндтом (Walter Arndt), за который тот в 1962 г. получил престижную американскую литературную - Боллингенскую премию. Набокову крайне не понравились «германизмы» Арндта, его пренебрежение семантической точностью ради ритмической «красоты». И самым ужасным грехом переводчика он счел «окрасивливание» текста ради вкусов публики. Заметим, что именно таким - «приятным» он обычно и представал в более ранних и поздних переводах -американцев - Бабетты Дойч (Babette Deutsch) в 1935 г., Джеймса Фейлена (James Falen) в 1990 г. и британского дипломата и переводчика поэзии Чарльза Джонстона (Charles Johnston) в 1977 г.
Цель Набокова, о чем он ясно сказал в предисловии, заключалась не в том, чтобы представить очередную поэтическую версию «приятного» «Евгения Онегина». Он сделал прозаический «подстрочник» пушкинской поэмы и ради точности пожертвовал всем: элегантностью, ясностью, хорошим вкусом, современными выражениями, эвфонией. У него не было намеревался превратить «Онегина» английскую поэму. Подобно Данте, который своей «Божественной комедией» хотел подвигнуть читателя на прочтение Священного Писания, Набоков своим переводом хотел вдохновить читателя прочитать поэму Пушкина в русском оригинале. Обычно те, кто понимал это, одобряли его.
Однако его не одобрил, казалось бы, наиболее близкий ему человек в Америке - влиятельный американский литературный и социальный критик Эдмунд Уилсон (1895-1972)1, создатель литературных репутаций, существенно способствовавший общественному признанию Э. Хемингуэя, Джона Дос Пассоса, У. Фолкнера, Ф. Скотта Фицджеральда. В 1940 г., когда Набоков приехал в
1 О взаимоотношениях Набокова и Э. Уилсона см. подробнее: Meyers J. The bulldog and the butterfly: The friendship of Edmund Wilson and Vladimir Nabokov // The American scholar. - Washington, 1994. - Vol. 63, N 3. - P. 379-399; Beam A. The feud Vladimir Nabokov, Edmund Wilson, and the end of beautiful friendship. - N.Y., 2016. «Хороший писатель - это в первую очередь волшебник...» - Цит. по: Из переписки Владимира Набокова и Эдмунда Уилсона / Сост. и пер. Ливерган-та А.; вступ. ст. и коммент. Мельникова Н. // Иностранная литература. - М., 2010. -№ 5. - С. 80-150.
США, он живо откликнулся на его короткое письмо, написанное по совету его кузена, композитора Николая Набокова, в октябре того же года они встретились в Нью-Йорке и произвели друг на друга самое благоприятное впечатление, их сблизило обожание русских классиков: Пушкина, Гоголя, Толстого, увлечение европейскими модернистами: Джойсом, Прустом, Кафкой.
Уилсон очень поддержал Набокова, он сделал немало для укрепления его репутации в США, давал ему рекомендации для преподавательской деятельности, для публикаций в престижных американских изданиях - «Нью Йоркере» и «Нью рипаблик», для получения стипендии Гуггенхайма. Долгие годы они переписывались, называя друг друга в письмах «Дорогой Володя», «Dear Bunny». Была ли это дружба? Едва ли, если учесть, что дружба, по крайней мере в российском социуме, предполагает взаимопонимание и душевную близость. Уилсон и Набоков были совершенно разными людьми - разного воспитания, взглядов, социальной и культурной традиций. Уилсон с молодости увлекался марксизмом и фрейдизмом, в 1940 г. написал книгу «К Финляндскому вокзалу» -исследование европейского социализма с начала XIX в. до Ленина (символически истолковав его прибытие в Петроград на Финляндский вокзал 3 (16) апреля 1917 г.). Как многие «левые» на Западе, он идеализировал Ленина. Набоков, русский аристократ, эмигрант, антикоммунист, ненавидел большевизм. Темы революции, социализма неизбежно возникали в их письмах, и Набоков убедительно разъяснял Уилсону, кто такой Ленин и большевики, но тот считал, что «Володя» просто не способен понять некоторые вещи.
Уилсон ценил Набокова как талантливого писателя, ему понравились рецензии, написанные Набоковым, его первый англоязычный роман «Истинная жизнь Себастьяна Найта» (1941), но он не в полной мере понимал его творчество - в сущности, оно было чуждо ему по своим эстетическим интенциям. Он признавался Набокову, что ему не нравятся его англоязычные романы «Bend Sinister» («Под знаком незаконнорожденных», 1947), «Lolita» (1955), «Ada» (1969) и др., он так и не прочитал «главный» роман писателя - «Дар». Набоков в свою очередь, несмотря на то что был многим обязан Уилсону, относился к нему снисходительно, особенно в том, что касалось России, и терпеливо объяснял ему «русскую специфику». Порой их переписка напоминала, как заметил
Д. Ремник, общение «терпеливого учителя с увлеченным студентом»1 .
Эстетически они были далеки друг от друга. Уилсон помогал многим литераторам, но это были в основном писатели социально-критического реалистического мейнстрима, «отклонения» отвергались Уилсоном. Так, английского писателя Джона Р.Р. Толкина, автора ставших классическими произведений «высокой фэнтези»,
он считал лишенным литературного дарования, а его роман «Вла-
~ ~ 2
стелин колец» он назвал «юношеской ерундой» , американскую писательницу Анаис Нин (дружившую с Генри Миллером), известную эротическими романами и дневником, он критиковал за сюрреализм и отход от реализма. Естественно, что «Лолита» и «Ада» ему не нравились.
Судя по переписке Набокова и Уилсона, трещины в отношениях наметились рано, точнее, они существовали изначально, но до поры до времени все сглаживалось доброжелательностью обоих по отношению друг к другу и специфически англоязычным, скользящим по поверхности дружелюбным общением, не затрагивающим глубинных существенных расхождений.
Но вот в 1965 г. вышел в свет набоковский перевод «Евгения Онегина»3. Неожиданно для Набокова в июле того же года Уилсон опубликовал в «Нью-Йорк Ревью оф букс» рецензию на набоковский перевод «Странный случай Пушкина и Набокова»4. Несмотря на несовершенное владение русским, Уилсон не сомневался в своем праве «судить» Набокова. Еще раньше в своей книге «Рана и лук: Семь эссе о литературе» (The Wound and the Bow: Seven studies in literature», 1941) Уилсон нашел ключ к литературе в унижениях и ранах, которые практически любой писатель получает в молодости. В случае Набокова таким унижением была утрата отечества, вынужденное бродяжничество по миру вдали от родины и языка. Месть
1 Meyers J. Op. cit.; Beam A. Op. cit.
2 Wilson E. Oo, Those awful Orcs! // The nation. - N.Y., 1956. - 14.04. - Mode of access: http://www.scifiwright.com/2014/03/oo-those-awful-orcs/
3 Pushkin A. Eugene Onegin. A novel in verse / Transl. from the Russian with a commentary by Vladimir Nabokov. - Princeton, 1965. - Vol. 1-5.
4 Wilson E. The strange case of Pushkin and Nabokov // New York review of books. - N.Y., 1965. - 15.07. - Mode of access: https://www.nybooks.com/articles/ 1965/07/15/the-strange-case-of-pushkin-and-nabokov/
Набокова, на взгляд Уилсона, воплотилась в «садомазохистском», в духе Достоевского, желании страдать самому и заставить страдать читателя, что нашло выражение в яростном искажении Пушкина в «неровном и порой банальном переводе», в «выравнивании», «сглаживании» («flattening out») Пушкина. Уилсон обвинил Набокова в «убогом и неуклюжем языке», далеком от Пушкина, в «вульгарных» выражениях, неточной транслитерации, «отсутствии здравого смысла», «нудном и затянутом приложении», слабом владении русской просодией, в комментарии, перенасыщенном ненужной информацией и «серьезными недостатками» интерпретации.
Набоков, живший с 1960 г. в Швейцарии - в Монтрё, откликнулся на рецензию Уилсона письмом в «Нью-Йорк Ревью оф букс» и в лондонский журнал «Энкаутер»1. Возможно, Уилсон, написав свою статью, продолжал «игру» с Набоковым, но для Набокова все было крайне серьезно, и он сделал «отбивную» из Уилсона и его филологических наблюдений. Признав, что с 1940-х годов тот был очень добр к нему в различных ситуациях, назвав его даже «давним другом», Набоков тем не менее довольно язвительно заметил: «Я был всегда благодарен ему за такт, с которым он воздерживался от рецензирования моих романов. У нас было много волнующих разговоров, мы обменивались искренними письмами. Терпеливый наперсник, свидетель его давнего и безнадежного увлечения русским языком, я всегда очень старался объяснить ему его ошибки в произношении, грамматике и интерпретации. В 1957 г. во время одной из наших последних встреч мы оба с веселым недоумением поняли, что, несмотря на мои частые объяснения русской просодии, он все еще не мог анализировать русские стихи. Когда его попросили прочесть вслух "Евгения Онегина", он начал с большим удовольствием, искажая каждое второе слово и превращая в процессе частых подергиваний челюстями пушкинскую ямбическую строку в своеобразный судорожный анапест и порождая довольно забавные лающие звуки, которые полностью сбили ритм и вскоре мы оба не могли удержаться от смеха»2.
1 Nabokov's reply // Encounter. - L., 1966. - February. - P. 80-89.
2 Nabokov V. Letters: The strange case of Nabokov and Wilson // New York review of books. - N.Y., 1965. - 26.08. - Mode of access: https://www.nybooks.com/ articles/1965/08/26/letters-the-strange-case-of-nabokov-and-wilson/
Уилсон, возможно, не без оснований, сохранив убеждение в том, что перевод Набокова был нечитабельным, со временем признал, что его рецензия нанесла «больший ущерб», чем это входило в его намерения1. Но было слишком поздно. Переписка с Набоковым, в прошлом теплая и живая, прекратилась. Уилсон очень переживал, но Набоков не простил его, тем более что были и другие промахи, в том числе в книге «На севере штата Нью-Йорк. Записки и воспоминания» (1971) Уилсон нелицеприятно, в излюбленных им терминах фрейдистского психоанализа описал свой визит в Итаку к писателю в 1957 г.2
Набоков знал, что Уилсон в 1971 г. заболел, но «в конфликте между диктатами сочувствия и личной чести последние взяли
3
верх» .
Тем не менее после смерти Уилсона в июне 1972 г. от болезни сердца Набоков, по просьбе его вдовы - Елены Уилсон, нашел опытного редактора - выдающегося литературоведа Саймона (Семена Аркадьевича) Карлинского, под редакцией которого уже после смерти самого Набокова вышла книга переписки его с Уилсо-
4
ном .
В целом же эпизод «разлада» между Набоковым и Уилсоном был не просто фактом в биографии этих выдающихся литераторов, он выходит за рамки истории литературы, это культурологический феномен, значительный для понимания специфики межкультурного взаимодействия.
1 Remnick D. The translation wars // The New Yorker. - N.Y., 2005. - 30.10. -Mode of access: https://www.newyorker.com/magazine/2005/11/07/the-translation-wars
2 Wilson E. Upstate: Records and recollections of Northern New York. - Syracuse, 1990. - 386 p.
3 Remnick D. The translation wars. - Mode of access: https://www.newyor ker.com/magazine/2005/11/07/the-translation-wars
4 The Nabokov - Wilson letters: Correspondence between Vladimir Nabokov and Edmund Wilson, 1940-1971 / Ed. by Karlinsky S. - N.Y., 1980. - 346 p.; Дорогой Пончик, дорогой Володя: Владимир Набоков - Эдмунд Уилсон, 1940-1971 / Сост. Карлинский С.; пер. Таск С. - М., 2013. - 492 с.
