Научная статья на тему 'Как вернуть себе доверие к выборам?'

Как вернуть себе доверие к выборам? Текст научной статьи по специальности «Философия, этика, религиоведение»

CC BY
215
46
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

Текст научной работы на тему «Как вернуть себе доверие к выборам?»

правительства» с манипулируемыми им людьми, потом «цифрового общества». Это не значит, что управлять будет техногенный премьер-министр (хотя, кто знает) или Президент-цифра. Это будет Великий Никто = Искусственный Интеллект (ИИ) = Универсальный Манипулятор (УМ), формированию которого бессмысленно радуются. Конец человеческого и абсолютное торжество Машинного Управления (МУ)! Все предостерегающие насчет подобного развития событий голоса тонут в потоке ожиданий роста потребления, как только люди окончательно пожертвуют ему свою жизнь. В английском языке появилось выражение: «We do not the future, that we create» (Мы не нужны будущему, которое мы создаем). Ах, бедные, недалекие...

Если люди хотят оставаться людьми, они должны видеть нарастающую угрозу изживания себя и бороться с ней - сами, но надеясь на помощь Главного Менеджера Вселенной. Молиться Ему: может быть он нас оста(но)вит.

Фатенков Алексей Николаевич, доктор философских наук, профессор, профессор кафедры философии Нижегородского национального исследовательского государственного университета имени Н.И. Лобачевского

Как вернуть себе доверие к выборам?

Когда выбор очевиден, в нем нет никакой нужды. Когда выбор не очевиден, его результат легко фабрикуется и подтасовывается, обрастая множеством спекуляций. Такова авторская оценка данного феномена в самом широком человеческом измерении, в формате повседневной эмпирии. Чуть углубившись в реальность и ее философское осмысление, быстро выясняем: выбор соперничает со склонностью. Выбор, фетишизирующий свободу воли, концептуально связан с дуалистическим рассечением психики и соматики. Склонность, выказывающая себя в единстве душевного и телесного, концептуально согласуется с монистическим мировоззрением и цельным, неотчужденным переживанием бытия. Мужчина склоняется к женщине - красивой - не одним умом или духом, но всем своим естеством. Выбирать здесь чревато: можно запросто опуститься до неказистой особы с туго набитым кошельком и карьерными связями.

От полновесной жизни - к общественно-политическому ее сегменту. О недоверии к выборам как способу формирования правящего социального слоя известно с античных, платоновских времен. Процедура голосования хоть и ограничивает случайность слепой жеребьевки (но так ли уж безнадежно плох случай?), однако и она не обеспечивает, не гарантирует попадания во властные структуры наиболее достойных людей: они могут туда попасть, а могут и не попасть, гарантий нет никаких. Избирателя можно запугать, подкупить, обмануть, да он и сам нередко желает быть обманутым, чтобы снять с себя ответственность за происходящие и последующие события. Совет Платона разумен: не выборы, а подбор. Ведь не выбирают же капитана корабля голосованием среди матросов, это было бы самоубийственным. Его подбирают, отыскивая человека с определенными умениями и навыками: отыскивают навигатора. А общество и государство - тот же корабль, только гораздо больших размеров и гораздо более сложно устроенный. Стало быть, подбор правителя и управленцев следует производить еще более тщательно.

Однако встает вопрос: кто его будет осуществлять? Вряд ли тут можно довериться представителям властных структур - иначе власть, зачастую бездарная, получит возможность эгоистично тиражировать себя. Вряд ли решающее слово должно оставаться за социальными маргиналами и индифферентной прослойкой общества (как правило, количественно немалой). Нет. Подбор - прерогатива нравственных авторитетов. Если таковые наличествуют в обществе и если им не затыкают рот, то проект Платона может сработать. Если таковые отсутствуют или они подвергаются всяческому шельмованию со стороны господствующего класса и прислуживающей ему челяди, то и подбор ни к чему толковому не приведет. Его продуктивность с очевидностью требует атмосферы доверия в обществе: граждане доверяют тем, кто подбирает политическую элиту, производящие подбор доверяют тем, кого наставляют на властный путь.

И напротив, ставка на выборы свидетельствует о высоком градусе недоверия в обществе. Прежде всего, как ни парадоксально на первый взгляд, о недоверии индивида самому себе: вольно или невольно свое решение каждый должен соотносить с мнением окружающих, подобно ему не-

уверенных в себе. Главная функция электоральной массы не в избрании достойного кандидата (в бюллетене может не оказаться ни одного приличного претендента), а в том, чтобы корректировать всякий частный голос.

Заведомо никудышный перечень кандидатов на избрание путем голосования вполне вероятен. В него рвутся те, кто хочет господствовать над другими, не будучи в силах по обыкновению господствовать над собой. Иными словами, априори несвободные, ущербные персоны. Стратегия платоновского подбора, наоборот, позволяет сразу отсечь эту претенциозную бестолочь, этих наполеончиков с куриными мозгами и атрофированной совестью. Роль нравственного авторитета по большому счету в том и состоит, чтобы убедить свободного и способного человека руководить не только собой, но и другими. А его, достойного, убеждать приходится. Ведь он понимает: в ситуации, далёкой от социальной справедливости, попытка самостоятельного человека войти в политическую игру сразу обернётся тем, что его начнут поливать грязью. У нас - тут же обвинят в симпатии к каким-нибудь транссексуалам и «пятой колонне»; за бугром, в Европах - моментально навесят ярлык гомофоба и антисемита. И доказывай потом, что не верблюд...

Но допустим, на начальном этапе избирательной кампании все складывается для общества удачно и в списке претендентов на должностное место оказывается лицо, заслуживающее доверия. Однако шансы на его победу невелики. Здесь работает аргумент Германа Оберта - немецкого космиста, ученого и инженера (содержательный очерк о нем написан мэтром отечественного ракетостроения, незаурядным интеллектуалом Б.В. Раушенбахом)1. Уникум из Трансильвании - его учеником считал себя человек, высадивший американских астронавтов на Луну (лишь завистливая посредственность сомневается в факте высадки), - некогда сформулировал, натерпевшись от политиканствующей серости: при прочих равных условиях порядочному кандидату на выборах не победить, так как он никогда не позволит себе приёмы борьбы, до которых опускается непорядочный оппонент. И чем выше ступень выборов, тем глубже уровень падения оседлавших ее.

В современных реалиях (по крайней мере) выигрывает тот, кто является ставленником организаторов выборной кампании или хотя бы отчасти устраивает их - других среди официально избираемых попросту нет: попавшие в список предварительно отобраны, и отобраны с корпоративно-эгоистичным, классовым умыслом. «Главное - не как проголосуют, а как посчитают», - таков цинично-незамысловатый урок истории. Ты используешь свой бюллетень по назначению - но его могут подменить на «правильно» заполненный. Ты в знак протеста вообще не идёшь на избирательный участок - но причитающийся тебе бюллетень могут опустить в урну и без тебя (твои паспортные данные и образец подписи не секрет).

Сценаристы и режиссеры «свободной подачи голосов» озабочены подгонкой выборной арифметики под нужный на сегодняшний день процент и попутно заняты дискредитацией тех, кто в той или иной форме проявил своеволие. Об этом любопытны суждения еще одного выдающегося немца Эрнста Юнгера. Воин-поэт2 обстоятельно прошелся по механике и психологическому антуражу выборного действа, по его корыстной подоплеке касательно организаторов и патовой ситуации для массовки. Тут уместно прямое цитирование. «Избиратель оказывается в безвыходном положении, когда к свободному волеизъявлению его приглашает власть, которая со своей стороны не намерена придерживаться правил игры. Это та власть, которая требует с него присяги, когда сама она живет нарушением присяг. Он тем самым предоставляет надежный залог мошенническому банку»3.

Что делать? Уровень взаимного недоверия в обществе с очевидностью нарастает. К вящей политической выгоде правительства и оппозиции, зачастую не менее эгоистичной (старое недоброе «Разделяй и властвуй!» атрибутивно присуще и тирании, и демократии), к монетарному навару нахрапистых дельцов. Симптоматика тотальной неблагонадёжности переформатируется сегодня в бизнес-проект и броско рекламируется. «Семья - это значит присматривать друг за другом». Влиятельная корпорация без тени смущения, с тоталитарным цинизмом предлагает каждому, за

1 Раушенбах Б.В. Герман Оберт (1894-1989). М.: Наука, 1993. 189 с.

2 См., в частности: Фатенков А.Н. В арьергардных боях за бытие (вслед поэтической философии Эрнста Юнгера) // Человек. 2018. № 2. С. 29-43; Фатенков А.Н. Эрнст Юнгер (1895-1998): биографический коллаж // Человек. 2018. № 2. С. 26-28.

3 Юнгер Э. Уход в Лес / пер. А. Климентова. [Б. м., б. и.], 2014. С. 20.

282

Юридическая наука и практика

энную сумму в месяц, систему видеонаблюдения за родными и близкими. Оруэлловская антиутопия в шаге от эмпирического воплощения в повседневности.

Где велико социальное недоверие, там востребована выборная имитация общественного благополучия. Как минимизировать социальные и экзистенциальные потери от неизбежного в обозримой временной перспективе соприкосновения-столкновения с институцией выборов? Для начала целесообразно воспользоваться русским, а заодно и ницшеанским приемом: «клин клином». Констатировав нигилистическую суть современного ему общества, немецкий философ провозгласил себя сверхнигилистом. Поступим аналогично. Связав выборный инструментарий с системой всепронизывающего подозрения, следует отнестись и к нему самому, к инструментарию, с максимальным подозрением. Исходя именно из подобного настроя имеет смысл настаивать на оптимизации выборных процедур.

Теперь конкретно. Во-первых, никаких досрочных голосований (фальсифицировать их результаты не составляет большого труда). Во-вторых, никакого электронного голосования (манипулировать его данными вообще проще простого, как и идентифицировать персону «тайно» проголосовавшего). В-третьих, только бумажный бюллетень с легитимным дубликатом, который остаётся у избирателя и может быть использован им при возможном, при определенных и заранее оговоренных обстоятельствах, пересчете голосов. В-четвертых, обязательное наличие графы «против всех», чья победа ведет, естественно, к дисквалификации проигравших кандидатов, а несколько побед подряд протест-ной строки автоматически инициирует голосование об уместности всех последующих голосований.

Очерченный, или продолженный и расширенный, перечень формальных мер по укреплению доверия к выборам, даже принятый к исполнению на практике, не обеспечит, впрочем, существенных подвижек, если в обществе отсутствует атмосфера справедливости. Она имеет, несомненно, некий рациональный каркас, но никак к нему не сводится. Да, веками идут споры о том, связана ли концептуально справедливость с равенством или иерархией, с правлением лучших людей или лучших законов. Однако какой бы умственный принцип тут ни первенствовал, он несостоятелен без ощущения справедливости, без ощущения ее здесь и сейчас каждым конкретным человеком. Речь не об утопической идиллии и не о пресловутой шариковщине, а о ликвидации вопиющих проявлений несправедливости, о том, в частности, чтобы дать укорот вконец охамевшей бюрократии. Издевкой над справедливостью, не иначе, является отказ нынешней власти от введения прогрессивной шкалы налогообложения и инициированное той же властью повышение пенсионного возраста граждан. Симптоматично, что на уровне официозной риторики «справедливость» вытесняется сегодня априори циничной «эффективностью».

Справедливость налицо или во всяком случае не вытравлена и не заболтана, когда видишь: выше тебя в социальной иерархии человек не менее способный. Когда отказ от участия в выборах не смешивает протестующего и безразличного. Когда тебя не препирают к выборной стенке, подсовывая заведомо негодный список из оголтелых карьеристов, вальяжных свадебных генералов и посредственности без свойств. Когда голосуешь не методом «от противного», мысленно вычеркивая безусловно неприемлемых и оставляя в итоге кандидата «более или менее», «на худой конец» (он таким тогда и окажется). Нет! Справедливость торжествует, пусть на короткое время, когда в число претендентов на избрание пробивается человек, которому ты отдаешь предпочтение безоговорочно, фактически обходясь без выборной мишуры. Справедливость там, где полнота доверия сопрягается с полнотой никем и ничем не отменяемых рисков.

Ивашевский Станислав Леонидович, доктор философских наук, профессор, профессор кафедры философии Нижегородской академии МВД России

Безопасность как политическая идеологема и фактор формирования современного правосознания

Человечество находится в состоянии страха. Нас пугает неопределенность наличного состояния и перспектив будущего. «Туда ли мы идем?», «Тот ли путь выбрали?» - вопросы, все чаще не находящие ответа. Все существующие модели общественного развития дискредитировали себя. Политические и экономические новации в таких условиях осуществляются хаотично, исходя из сиюминутных страхов и проблем, под прикрытием идеологического плюрализма, что в реальности

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.