CC BY
35
Филологические науки / Philological Science Оригинальная статья / Original Article УДК 82
Как рождается образ
© 2017 Кадимов Р. Г.
Дагестанский государственный педагогический университет Махачкала, Россия; e-mail: ruslankadimov@mail.ru
РЕЗЮМЕ. Целью данного исследования является обнаружение связей между определенными уровнями литературного произведения - фонической организацией текста и художественными образами. Результаты. Появление целого ряда художественных образов связано со способом организации языкового материала. Выводы. Созданию поэтической семантики способствует звуковой строй национального языка - рождение образности происходит из-за неожиданности связываемых по формальному признаку слов. Иногда для поэтического сравнения достаточным оказывается звуковое (буквенное) сходство слов, обозначающих сопоставляемые явления.
Ключевые слова: фоника, паронимия, поэтическая семантика, художественный образ, метафора, сравнение.
Формат цитирования: Кадимов Р. Г. Как рождается образ // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. 2017. Т. 11. № 3. С. 51-55.
How the Image is Born
© 2017 Ruslan G. Kadimov
Dagestan State Pedagogical University, Makhachkala, Russia; e-mail: ruslankadimov@mail.ru
ABSTRACT. The aim of the study is discovering the links between certain levels of the literary work, the phonic text organization and artistic images. Results. The emergence of the whole number of artistic images is associated with the way of organizing the linguistic material. Conclusions. The creation of poetic semantics is facilitated by the sound system of the national language, the birth of the imagery is due to the suddenness of words associated by a formal feature. Sometimes for poetic comparison, the acoustic (graphic) similarity of words denoting the comared phenomena turns to be sufficient.
Keywords: phonics, paronymy, poetic semantics, artistic image, metaphor, simile.
For citation: Kadimov R. G. How the Image is Born. Dagestan State Pedagogical University. Journal. Social and Humanitarian Sciences. 2017. Vol. 11. No. 3. Pp. 51-55. (In Russian)
Введение
Понимание художественной литературы связано с известными сложностями, поскольку как вид искусства литература является вторичным образованием, надстраивающимся над естественным национальным языком. Иногда даже профессиональные литературоведы в своих рецензиях и критических статьях могут допускать неточности, связанные с непониманием сущности используемых поэтом художественных приемов. Показателен пример из
Ветхий чертеж - неизвестно чей -Первый неудавшийся проект кита.
В.Маяковский
книги известного литературоведа В. Б.Шкловского "О теории прозы". Один из разделов своей книги ученый называет выразительной строкой из Маяковского: "Первый неудачный чертеж кита". Эта строка действительно привлекает внимание неожиданностью и парадоксальностью образа. Однако В. Б. Шкловский далее пишет: "Маяковский искал своей возможности понять свои личные отношения. И он написал строки: Ветхий чертеж, неизвестно чей, / Первый неудачный чертеж кита" [7, с.
178]. В. Б. Шкловский запомнил необычный образ, однако он не учитывает органический принцип рождения некоторых образных сочетаний Маяковского и поэтому ошибается в цитировании: как известно, приведенные строки имеют в тексте Маяковского следующий вид: Ветхий чертеж - неизвестно чей -Первый неудавшийся проект кита. Дело в том, что семантически далекое от контекста данного произведения слово "кит" появляется у Маяковского под влиянием звукового (консонантного) состава предыдущего слова: "проект" (проект кита). Именно таким образом создано огромное количество образных сочетаний Маяковского, в том числе те из них, которые поэт выделял в качестве названий (ср. "Кофта фата"). Указанный способ соединения слов является достаточно частым в творчестве Маяковского, Вознесенского и многих других поэтов. В особенности это касается случаев, когда появляющееся слово оказывается для контекста достаточно неожиданным - в такой степени, что словосочетание становится не только образным и оригинальным, но иногда даже парадоксальным. Примеров влияния звукового состава одного слова на выбор другого можно привести много: «Кровь крестьян кулак лакал» (Маяковский (далее - Маяк.); «Не пора ль перестать луне в небесах облака лакать?» (Есенин); «В Чемберлене тоже не заметно лени» (Хлебников). Из прозы: «Их быт фантастичен и точен» (Возн.); «За дверью многие ноги» (Маяк.) и др. В приведенных образных сочетаниях очевидно влияние одного слова на появление другого.
Материалы и методы исследования Роль звуковой формы слова при выборе другого наиболее наглядна в позиции совпадения конечных консонантов предыдущего слова в начале последующего с сохранением порядка их следования: «Пустыня стынет»; «Только звезды поутру утрут»; «Штык - язык остри и три!»; «Башен кривые выи» (Маяк.). В приведенных примерах последние из выделенных слов появились в тексте под явным влиянием слов предыдущих - они являются неожиданными для данных контекстов и поэтому создают большой заряд образности. Сочетания могут быть такими неожиданными, что не оставляет никакого сомнения в природе их образования: «Крокодилище перемерили - ну и делища!» (Маяк.); «Горизонтальная Наталья летела с ним за край земли»; <Разблюдовка в стиле Людовика...» (Возн.). Звуковой состав
собственных имен часто способствует появлению после них определенных слов: «Живет Филиппов липово»; «Расхвалит Ермилов милого»; «На губах у Ермила мыло» (Маяк.). Как видим, появление необычных слов в стихотворном тексте объясняется звуковым составом предыдущего слова.
В творчестве некоторых поэтов ХХ века (В.Хлебников, В.Маяковский, Б.Пастернак, М.Цветаева, Н.Асеев, Л.Мартынов, А.Вознесенский и др.) этот прием, имеющий корни в предшествующей поэзии и основанный на выборе слов по звуковому подобию, используется так часто, что становится конструктивным принципом поэтических текстов: "Пенится пенье. Площади плещут"; "Дым из-за дома догонит нас длинными дланями"; "Дамы мимо. Дым им! Дамы от дыма. За дамами дым" (Маяк.). Приведенные примеры в определенном смысле являют собой обнажение приема звуковых повторов. Отличительной чертой поэзии ХХ в. является то, что в ней наряду с традиционно используемыми звуковыми повторами (аллитерациями и ассонансами) широко распространилось использование в одном контексте сходнозвуч-ных слов, нацеленных на семантическую (смысловую) близость - явление обозначают термином паронимия, или паронимическая аттракция (ПА).
Случаи паронимии раньше называли "звуковыми метафорами". Хотя до поэтической семантики в паронимии поднимается случайное сходство слов в звучании, сама природа паронимической аттракции основана на том, что сходство слов имитирует отношения корневого родства (производности) "Акация пахнет - и окна распахнуты" (Пас.); "Отпущу себе бороду и бродягой пойду по Руси" (Есенин). Подобную семантическую аттракцию (смысловое притяжение разнокорневых созвучных слов друг к другу) иногда называют народной, ложной или поэтической этимологией.
Поскольку метафора и ПА являются семантическими способами преобразования слов, эти два тропа усиливают и обогащают друг друга: "кинжала жало стиснь!"; "в тисках бесконечной тоски" (Маяк.). «Образное сближение двух сходнозвучных слов... позволяет говорить о текстоформирующей функции ПА: в ряде случаев сказуемое выбирается лишь по образу и подобию подлежащего: «Эти уста не устали» (Маяк.); «Трон
тронулся» (Горький); «Как нам мещане мешали встретиться!» (Возн.) [Кадимов с. 56]. Маяковский широко использует прием ПА как в ранних, так и в поздних произведениях. Однако эволюция поэта отражается и на функциях ПА в его индивидуальном стиле. В начале творческого пути Маяковского некоторые его тексты из-за перегрузки парони-мией приобретали черты поэтического эксперимента и демонстрации приема. (Ср. в стихотворении "Наш марш": Выше, гордых голов гряда!.. Перемоем миров города... Наш бог бег... Зеленью ляг, луг, Выстели дно дням, Радуга, дай дуг, Лет быстролетных коням. Радости пей! Пой... Сердце, бей бой! (Маяк.). Поздний Маяковский относится к ПА более "осторожно", избегая неоправданной "инерции" паронимии. Об этом свидетельствует сравнение черновых и окончательных вариантов многих текстов поэта.
Тем не менее к числу факторов, поднявших паронимию до самостоятельного поэтического приема, относится то обстоятельство, что сходнозвучные слова, так или иначе использовавшиеся и в текстах Х1Х века, стали занимать в ХХ веке позиции тропов -метафор, сравнений, эпитетов. Это значительно повысило рефлексию читателя к данным образным средствам. Тропеические позиции коррелятов паронимии часто говорят об интенсивности использования приема ПА в конкретном индивидуальном стиле.
В случаях, когда употреблено несколько метафор, большим эффектом обладает та из них, которая поддержана и усилена парони-мической аттракцией: "слепота надежд, слепота детств, слепота лепета"; "в страшных пучинах восстаний и путчей" (Возн.). Паро-нимической аттракцией могут быть поддержаны не только метафоры, построенные на генетивных конструкциях существительных, но и другие: "Души задушены Сибирей саваном; "Язык оплюйте сплетнями!" (Маяк.).
Если метафора и ПА усиливают друг друга как семантические способы преобразования слов, то сходство внешнего облика слов способствует и выразительности сравнения. Паро-нимические отношения между частями сравнения значительно усиливают последнее: ".на салфетке в ряд, как будто раки на тарелке, их руки красные лежат!" (Возн.). Если обычно сравнения строятся на соотнесении определенных сторон явлений (по функции, внешнему виду, цвету и т.д.), то иногда для сравнения
оказывается достаточным само звуковое (буквенное) сходство слов, обозначающих эти явления. Последнее обстоятельство часто форсирует семантическую далекость сопоставляемых слов: "Отовсюду моя вина, как винтовка, глядит в меня"; "свернем самокритику как самокрутку?"; "Айда... по годы, как по ягоды!" (Возн.). Соотнесение разнородных явлений на основе внешнего сходства обозначающих эти явления слов, как правило, способствует неожиданности появляющегося образа.
Во многих случаях, когда сравнение сопровождается паронимическими отношениями, внимание читателя сосредотачивается именно на словах, которые связаны ПА. Третий член сравнения при этом как бы остается в "стороне" от поэтического тропа, эффект которого в значительной степени переходит на связанные паронимией слова. Так, в строках Маяковского: "Мы открывали Маркса каждый том, как в доме собственном мы открываем ставни" (Маяк.) - "том" (субъект конструкции) сравнивается со словом "ставни" (объект сравнения): "открывали ...том, как ...открываем ставни", однако сходство в звучании побуждает к сравнению слов
а _ ?? а _ ??
"том" и "дом".
Паронимией могут быть связаны субъект и объект сравнения: "Скандалы точно кандалы за нами с лязгом волочатся"; "И точно тенор анемоны, я анонимки получал" (Возн.). В сравнениях паронимическими отношениями могут быть связаны объект и основание сравнения (глагол-действие): о светящемся самолете "И сигареткой в тумане горит?" (Возн.); "Листьями звезды льются..." (Ес.); в "Стихах о советском паспорте": "Берет <...> как бритву обоюдоострую" (Маяк); "И трутнями трутся и ползают" (Пас.); "И испаряется, как парус" (о церкви; Возн.); "небесный свод в сплошной звезде... как примус, примутся мерцать, спаля влюбленные сердца" (Маяк.); о мальчике: "мчит, как мяч футбольный"; о днях: "Как выстрел выстроил бы их" (Пас.). Как видим, сравнения, построенные на паронимически соотносящихся словах, часто оказываются более неожиданными.
Результаты и их обсуждение
Паронимическими отношениями могут быть связаны объект и признак (основание) сравнения, выраженный прилагательным или причастием: "помглавбуха, робкий, как рябчик' (Маяк.); "...падает снег... обрюзгший, Как сползший набрюшник" (Пас.); "Дух жил в
стройном гранде, как бюргер обрюзгший" (Возн.),:- где корреляты ПА создают отношения, подобные существующим в сочетаниях однокорневых слов: "И осень, дотоле вопившая выпью" (Пас.). Входящие в сравнение сходно-звучные слова могут относиться к различным частям речи и занимать различные синтаксические позиции: "неслись капуцины как бочки с капустой"; "И как помада на окурках, на смятых пальцах маникюр" (Возн.); "Липы обруч золотой, Как венец на новобрачной" (Пас.). В приведенных примерах с субъектом сравнения в паронимическую аттракцию вступают различные слова, относящиеся к объекту сравнения.
В роли коррелятов паронимии могут выступать объект сравнения и одно из слов, относящихся к субъекту сравнения: "как пиявки, глазки пьяниц налились"; "И, как рана, Маяковский, щемяще ранний"; "Туманный пригород как турман" (Возн.) - или различные другие слова: "нос от сбившейся цензуры морщит, как от мошкары"; "А нынче безгласна - как лик без глаз" (Возн.). Паронимия может способствовать отношениям сравнения в случаях, когда в тексте нет формальных синтаксических показателей сравнения: "Вмуруем в камень самоварный дым и, в рукопашной с медным самураем" (Пас.) - ("самовар-самурай"). В этих случаях сравнение возникает на основе паро-нимической аттракции между сходнозвуч-ными словами.
Оба коррелята паронимической аттракции могут входить в сравнительную конструкцию: "Как кочегар у очага"; "Но все их сменою одето, Как пенье моря пеной волн" (Пас.). В сравнение могут входить связанные паронимией существительное и сравнительная степень прилагательного: "Он думал: "Нет твари отравнее этой!" (Возн.); "Ставшим уменьшеннее мышей"; "Не очень ли портрет выглядит подленько? Пожалуй, но все же не подлей подлинника" (Маяк.). Коррелятами паронимии могут быть субъект сравнения и объект, выраженный творительным
1. Вознесенский А. Собрание сочинений в 3 томах. М.: Художественная литература, 1983-84.
2. Есенин С. А. Собрание сочинений в 6 томах. М.: Художественная литература, 1977-1979.
3. Кадимов Р. Г. Поэтика фоники и синтаксиса // Известия Дагестанского государственного педагогического университета. Общественные и гуманитарные науки. 2016. Т. 10. № 3. С. 55-59.
падежом: "Табуном рванулись трибуны к стартам"; "Помнишь полечку, челку пчелоч-кой?" (Возн.). Сравнительные конструкции, где объект сравнения выражается творительным падежом существительного, являются достаточно частыми.
Встречаются примеры, в которых сходством в звучании связаны все три части сравнения - субъект, основание и объект: "мало строек, и фартучный хвистик висит обмокшим собачьим хвостом" (Маяк.); объект, основание и какое-либо слово: "Уней - зрачки киноактрисы косят, как кисточки у рыси" (Возн.); субъект, объект и какое-либо другое слово: "Где между сосен, как насос, Качался и качал занос" (Пас); в сравнении паронимически могут быть связаны пары словосочетаний: "И стонет в сетях, как стенает в сонатах стальной гладиатор органа" (Пас.).
Связанные паронимическими отношениями слова используются в сравнениях и в прозе: "Старая красота затрещала, как корсет на десятипудовой поповне" (Маяк.); "В это время колба с шипением раздувается, как кобра, вверху. Из нее появляется Мефистофель" (Возн.).
Заключение
Как видим, почти все случаи паронимии, кроме семантической аттракции, в той или иной степени связаны и с рождением художественного образа. Кроме того, что сходные в звучании слова часто ставятся в позиции фигур и тропов, рождение образности происходит из-за неожиданности связываемых по формальному признаку слов. Множество примеров из поэзии и прозы ХХ века свидетельствует об активности и значимости ПА как поэтического приема, отмеченного и тек-стоформирующими свойствами. Связи, которые устанавливаются ПА, почти всегда являются дополнительными и способствуют семантическому обогащению лирического произведения.
4. Маяковский В. В. Полное собрание сочинений в 13 томах. М.: Художественная литература, 1955-1961.
5. Пастернак Б. Л. Полное собрание сочинений в 11 томах. М.: Слово, 2003-2005.
6. Цветаева М. Избранные произведения. Минск: Наука и техника, 1984. 671 с.
7. Шкловский В. Б. О теории прозы. М.: Советский писатель, 1983. 640 с.
Литература
8. Хлебников В. Стихотворения и поэмы. Л.: Советский писатель, 1960. 397 с.
References
1. Voznesensky A. Collected works in 3 volumes. Moscow, Khudozhestvennaya Literatura, 1983-84. (In Russian)
2. Yesenin S. A. Collected works in 6 volumes. Moscow, Khudozhestvennaya Literatura, 19771979. (In Russian)
3. Kadimov R. G. Poetika foniki i sintaksisa [Poetics of phonics and syntax]. In: Dagestan State Pedagogical University. Journal. Social and Humanitarian Sciences. 2016. Vol. 10. No. 3. Pp. 55-59. (In Russian)
СВЕДЕНИЯ ОБ АВТОРЕ Принадлежность к организации
Кадимов Руслан Гаджимурадович, доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой теории и истории русского языка, ДГПУ, Махачкала, Россия; e-mail: ruslankadimov@mail.ru
4. Mayakovsky V. V. Collected works in 13 volumes. Moscow, Khudozhestvennaya Literatura, 1955-1961. (In Russian)
5. Pasternak B. L. Complete works in 11 volumes. Moscow, Slovo, 2003-2005. (In Russian)
6. Tsvetaeva M. Selected works. Minsk, Nauka I Tekhnika, 1984. 671 p. (In Russian)
7. Shklovsky V. B. O teorii prozy [The theory of prose]. Moscow, Sovetsky Pisatel, 1983. 640 p. (In Russian)
8. Khlebnikov V. Verses and Poems. Leningrad, Sovetsky Pisatel, 1960. 397 p. (In Russian)
INFORMATION ABOUT AUTHOR Affiliation
Ruslan G. Kadimov, Doctor of Philology, professor, the head of the chair of Theory and History of Russian, DSPU, Makhachkala, Russia; e-mail: kukueva.asiyat2015@ yandex.ru
Принята в печать 12.06.2017 г.
Received 12.06.2017.
