CC BY
37
тельным и предусмотреть в УПК РФ обязанность суда апелляционной инстанции возвращать в таких случаях уголовное дело на новое судебное разбирательство в суд первой инстанции.
Таким образом, разрешение вышеуказанных проблем позволит повысить эффективность и пол-
ноту апелляционного производства по уголовным делам, расширить гарантии соблюдения прав и законных интересов лиц, вовлеченных в соответствующую сферу деятельности.
1 Ведомости ВС СССР. 1976. № 17. Ст. 291.
УДК 343.13 ББК 67.410.2
КАК ОДУХОТВОРИТЬ УГОЛОВНО-ПРОЦЕССУАЛЬНЫЙ КОДЕКС РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ?
АЛЕКСАНДР ВИКТОРОВИЧ ПОБЕДКИН,
профессор кафедры уголовного процесса Московского университета
МВД России имени В.Я. Кикотя, доктор юридических наук, профессор Е-той: apobedkin71@ mail.ru Научная специальность 12.00.09 — уголовный процесс
Сиойоп-индекс в электронной библиотеке НИИОН
Аннотация. В статье в качестве одной из причин недостаточной эффективности уголовно-процессуальной деятельности обосновывается недостаточное влияние принципов на содержание и применение уголовно-процессуального закона. Предлагается схема новой системы принципов, основанных на духовно-нравственных ценностях россиян. Предлагается изменение подхода к тексту УПК с «механистического» на «духовно-нравственный».
Ключевые слова: принципы уголовного судопроизводства, духовно-нравственные ценности, совесть, законность, справедливость, истина.
Abstract. In the article settles the insufficient influence of principles to the content and application of the criminal procedure law as one of the reasons for the insufficient efficiency of the criminal procedure. It is provided the new system of principles which based on spiritual and moral values of the Russians. The article is proposed to change the approach to the text of the Criminal Procedure Code from «mechanistic» to «spiritual and moral».
Keywords: principles of criminal procedure, spiritual and moral values, conscience, legality, justice, truth.
«Два чувства дивно близки нам, В них обретает сердце пищу: Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам».
А.С. Пушкин
С момента принятия Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации1 прошло достаточно
времени для того, чтобы трезво оценить, насколько действенным инструментом повышения качества уголовного судопроизводства он стал.
Вряд ли нужно доказывать, что УПК не является сегодня нормативным актом, позволяющим обеспечить эффективное уголовное судопроизводство. Причин тому много и, прежде всего, это идейная эклектичность закона. Время показало, что пере-
вод отечественного уголовного процесса на традиционную западную (в большей степени англосаксонскую) «договорную» основу повлек за собой деградацию уголовно-процессуальной формы, выхолащивание содержания заявленных принципов уголовного процесса. Некоторые из них (законность, презумпция невиновности, свобода оценки доказательств) не раскрываются системой норм УПК. Другие не являются идеями2, концептуального уровня, достойными категории принципов уголовного процесса, и представляют собой фактически набор рядовых регулятивных уголовно-процессуальных норм или субъективных прав и обязанностей участников судопроизводства (разумный срок уголовного судопроизводства, охрана прав и свобод человека и гражданина в уголовном судопроизводстве, обеспечение подозреваемому и обвиняемому права на защиту).
Такой подход к принципам уголовного процесса не может обеспечить их системообразующую роль, определяющую направления развития уголовно-процессуального права и его правильное применение. Вполне объяснимо, что в науке новые обороты набирает бинарный взгляд на принципы уголовного процесса, впервые сформулированный Р.Х. Якупо-вым, сущность которого — в наличии исключений из принципов3.
Признавая, что такой взгляд имеет право на существование, особенно в питательной среде хаотичной правки УПК, его трудно разделить безоговорочно. В условиях непреодоленного еще правового нигилизма он способен повлечь игнорирование принципов, увлечение «исключениями», субъективный подход к их доле в системе уголовно-процессуальных норм и институтов. Не это ли наблюдаем и сейчас, когда УПК настолько утратил свойство стабильности, что Е.Б. Мизулина, возглавлявшая рабочую группу по разработке УПК, сегодня абсолютно серьезно предлагает запретить вносить изменения в УПК чаше одного раза в год4! Справедливости ради нужно заметить, что начало маховику поправок было положено самими разработчиками УПК, с легкой руки которых первые массовые изменения были внесены в УПК, еще не вступивший в силу.
Это результат забвения подлинного значения принципов уголовного процесса. Переход на механистическую, по сути — беспринципную (с ударе-
нием на втором слоге, хотя не исключается и ударение на третьем) модель закона положительных результатов не принес. УПК не только не создал стабильную систему правового регулирования, но и как важнейший правовой акт, позволяющий ограничивать самые значимые для человека права и свободы, уважения к себе не снискал.
Стать уважаемым законом УПК сможет только если его требования будут ясными, непротиворечивыми, соответствующими лучшим отечественным духовно-нравственным качествам и традициям. Только тогда они будут приниматься к исполнению не только ввиду возможного принуждения, но и по внутреннему велению.
Одухотворить УПК до уровня документа величайшей ценности можно только новой системой принципов. Эта система должна включать идеи, прежде всего, выраженного нравственного характера (сейчас в своем большинстве принципы — это правовые ценности, связь которых с нравственными категориями, ясными каждому, еще нужно доказывать). Идеи-принципы уголовного судопроизводства не могут иметь никаких исключений. Они должны усматриваться в каждом уголовно-процессуальном институте, каждой уголовно-процессуальной норме.
Есть мнение, что законодательная система принципов сегодня «чужда той сфере, в которой она призвана упорядочивать отношения, и разрешать возможные противоречия»5, поскольку не опирается на отечественные духовно-нравственные ценности. В этом есть доля правды. Дело конечно, не в том, что принципы, закрепленные сегодня в главе 2 УПК, отрицательно влияют на качество закона и правоприменительной практики в связи с западным генезисом, а в том, что многие из них не могут претендовать на роль принципов не только в связи с их откровенно юридическим регулятивным характером, но и по причине неспособности поднять содержание уголовно-процессуального права до уровня российской духовной ценности, заставляющей каждого, кто читает УПК, проникаться духом гордости за собственную страну, ощущением причастности к великому нравственному процессу.
Речь не о том, чтобы изгнать из УПК западные правовые ценности. Как можно обойтись, например, без презумпции невиновности? Даже авторы,
которые прямо пишут, что презумпция невиновности — инородное тело в российском праве, что пружиной отечественного уголовного судопроизводства является идея виновности, которая корнями уходит в русскую старину6, вряд ли всерьез полагают, что презумпцию невиновности нужно заменить презумпцией виновности. Скорее, в идее виновности они усматривают присущую россиянам идею осознания виновности, истинного раскаяния. Действительно совершивший преступление, если по совести, не должен бы использовать презумпцию невиновности как способ ухода от ответственности. Лучше бы он раскаялся, повинился. Именно к такому покаявшемуся нужно проявить милосердие. Такая «милость к падшему», по Д. Гранину, «требует пушкинского мужества и веры....К ней надо призывать и призывать, чтобы растревожить совесть, чтобы лечить глухоту души»7. Такое милосердие — лекарство для всех. Обмен же согласия с предъявленным обвинением на более мягкий приговор — это не то раскаяние, которое соседствует с милосердием. Это грубая сделка, нередко с совестью, и не только обвиняемых, но и судей.
Конечно, о наборе традиционных отечественных духовно-нравственных ценностей, которые следовало бы реализовать в принципах уголовного судопроизводства, можно спорить. Однако, представляется, что в
Стратегии национальной безопасности Российской Федерации8 основные из них отражены правильно: приоритет духовного над материальным, защита человеческой жизни, прав и свобод человека, семьи, созидательный труд, служение Отечеству, нормы морали и нравственности, гуманизм, милосердие и справедливость9. Очень важно, что в числе таких ценностей в Стратегии указано и на защиту прав и свобод человека, поскольку традиционно считалось, что уважение к праву и соблюдение его требований никогда не входило в число черт, присущих российскому народу.
Основная правовая проблема России, будем честны, сегодня не в плохом качестве законов (эта проблема, конечно, тоже существует), а в небрежном отношении россиян к их общеобязательным требованиям.
Конечно, собственные отечественные традиции не исключают необходимости «западного»
отношения к необходимости соблюдать правовые требования. Право — явление мирового масштаба, проявление социальной закономерности и следование ему — обязательное условие существования, стабильности или выживания общества, а потому должно стать внутренней потребностью и нравственной ценностью.
В.Д. Зорькин, отвечая на вопрос почему в начале прошлого века страна не использовала шанс на мирное развитие, а люди «олицетворявшие собой идеи народной свободы и государственной силы», не нашли общий язык, главную причину справедливо видит в том, что в России не было устойчивого правосознания, массового доверия к праву и закону10.
Отрадно, что в УПК впервые сказано о значении совести. Речь идет о требовании руководствоваться совестью при оценке доказательств (ч. 1 ст. 17 УПК). Это требование подчеркивает нравственную основу уголовно-процессуальной деятельности. Руководствоваться совестью — значит принимать такие решения при оценке доказательств, за которые не будет стыдно и не нужно оправдываться перед самим собой. Требование законодателя руководствоваться совестью при оценке доказательств — это признание на уровне государства, что бессовестным людям не место в числе должностных лиц, наделенных полномочиями по применению уголовно-процессуального права. Однако руководствоваться совестью нужно, конечно, не только при оценке доказательств. Мало того, именно велением совести должно стать неуклонное соблюдение закона.
В УПК нужно прямо предусмотреть, что принципом уголовного процесса является принцип совести (можно подумать над его именованием). Сегодня формулировка принципа законности неудовлетворительна, от должностных лиц даже прямо не требуется соблюдать уголовно-процессуальный закон. В статье же, посвященной принципу совести, должно быть сказано, что все участники уголовного судопроизводства в его ходе руководствуются совестью, неукоснительно соблюдая требования уголовно-процессуального закона.
В число принципов уголовного судопроизводства обязательно нужно включить идею о необходимости стремления к истине. Пришло время переболеть представлениями об истине в уголовном
судопроизводстве как причине нарушений прав участников уголовного судопроизводства, и, тем более, пыток, применяемых к обвиняемым (подозреваемым).
Именно истина как нравственная ценность, возвращенная в уголовный процесс, способна стать своеобразной «совестью уголовно-процессуального права», которая не позволит выхолостить из него присущий только ему метод уголовно-процессуального регулирования. Поскольку до трех четвертей уголовных дел в отечественных судах рассматриваются в особых порядках судебного разбирательства, все стали постепенно и прочно забывать, что метод уголовно-процессуального регулирования состоит в обязанности должностных лиц правильно устанавливать обстоятельства, необходимые для правильного разрешения уголовного дела, невзирая на личные интересы участников судопроизводства в его исходе.
Важность истины косвенно признают даже те авторы, которые по разным причинам не считают возможным определять ее как цель доказывания или как принцип процесса. Так, В.А. Лазарева подчеркивает, что «Не нацеленное на достижение истины уголовное судопроизводство не способно служить средством защиты прав и свобод человека и гражданина», однако оговорившись, что «приняв категорию истины в качестве идеальной и нравственной цели уголовного судопроизводства, мы не можем отождествлять стремление суда к познанию истины с обязанностью эту истину установить»11.
Н.А. Колоколов, резко отрицательно настроенный к ориентации правоприменителя на поиск истины, фактически вынужден признать, что без нее задачу уголовного процесса не решить. Так он пишет, что для «умиротворения общества» (это и есть, по его мнению, задача уголовного процесса) — истина не нужна, а нужна уверенность в том, что зло справедливо наказано и не повторится: «... для москвичей неважно, сколько жертв у битцевского маньяка, важно, что под их списком подведена черта»12.
Полагаем, что задача уголовного процесса — все же не умиротворение общества, а формирование его убежденности в надежной защищенности как в целом, так и каждого его члена. Но в любом
случае подвести черту под списком преступлений преступника можно только при условии правильного установления обстоятельств по уголовному делу, в том числе и выявления действительно виновного. Это и есть установление истины.
Стоит прислушаться к словам Московского митрополита Филарета, сказанным почти два века назад: «истину, хотя бы и самую печальную, надобно видеть, и показывать, и учиться от нее, чтобы не дожить до истины более горькой, уже не учащей, но и наказующей за невнимание к ней»13.
Что же касается пыток и других нарушений прав должностными лицами, осуществляющими уголовный процесс, то причина их не в поисках истины и вообще не в содержании уголовного процессуального права. Она проще и кроется в необузданности животных инстинктов, извращенном воспитании, садистских наклонностях, бескультурье. С прискорбием приходится согласиться с А.И. Ковлером (долгие годы представлявшем России в Европейской суде по правам человека в качестве судьи): «...увы. правоприменительная практика далеко отстала от предложений методологии. Более того, общая правовая культура и, если угодно, профессиональные инстинкты значительной части правоприменителей требуют таланта М.А. Булгакова для их характеристики»14.
Трудно представить Россию без оценки любых действий и решений по критерию справедливости. Каждый россиянин ощущает и осознает их справедливость или несправедливость почти на инстинктивном уровне. Нельзя не согласиться с В.Д. Зорькиным, в том, что «базисом нормативного социального поведения в любой стране являются укоренившиеся в обществе массовые представления о должном, благом и справедливом»15.
Конечно, сформулировать понятие справедливости, удовлетворяющее всех, в том числе специалистов в различных отраслях науки, вряд ли когда-то удастся. Однако нет серьезных препятствий для того, чтобы сформулировать приемлемое понятие для целей уголовного судопроизводства. Не вызывает же сегодня серьезных возражений понятие справедливости приговора, вытекающее из ст. 297, п. 4 ч. 1 ст. 398.15, ч. 2 ст. 389.18 УПК. Приговор несправедлив, если назначенное наказание не соответствует тяжести преступления, личности осуж-
денного, если оно чрезмерно мягкое или чрезмерно суровое.
Зерно справедливости — в получении человеком заслуженных благ или воздаяний. Справедливость — воздаяние равным за равное, она связана с равенством всех перед законом и судом16, как широкая философская категория предопределяет такое равенство (Л.М. Володина, напротив, полагает, что равенство всех перед законом и судом предпосылка справедливости17).
Справедливость в уголовном процессе, конечно, не может быть сведена к характеристике требований, предъявляемых к приговору. Справедливым должен быть весь уголовный процесс. Процессуальная форма и практика ее применения должны обеспечивать равное и объективное отношение к каждому участнику уголовного судопроизводства, позволять правильно устанавливать значимые обстоятельства (устанавливать истину), выявлять действительно виновных, назначать наказание, соответствующее тяжести совершенного деяния и личности осужденного, не позволять осуждать невиновного, и обеспечивать возмещение вреда, причиненного потерпевшим.
Принцип справедливости должен найти отражение в системе принципов уголовного процесса и стать важным мерилом допустимости разного рода процедур, зачастую не содержащих необходимых гарантий справедливости, а потому именующимися процессуальными лишь по традиции. УПК должен олицетворять справедливый процесс, тогда возможно доля должностных лиц, верящих в высшую справедливость больше чем в нормы права (по данным С.И. Захарцева и В.И. Сальникова из 700 опрошенных следователей и оперативных работников 502 заявили, что при расследовании и раскрытии преступлений в высшую справедливость верят больше, чем в нормы права18), станет не столь пугающей.
Уголовно-процессуальное право — отрасль права, самостоятельное существование которой объясняется социальной потребностью в безопасности общества в целом и каждого его члена. Эта потребность предопределяет и особый метод уголовно-процессуального регулирования, который даже в отдельных случаях не должен подменяться методами, допускающими возможность превали-
рования частных интересов над общественными и государственными19.
В этом смысле публичность, т.е. обеспечение общественных интересов — основная функция уголовного судопроизводства. Отсутствие в системе принципов идеи о предназначении уголовного судопроизводства чревато слиянием уголовного процесса с иными видами юридического процесса, утерей им самобытности, а значит и нужности. Этой идее нужно найти место в УПК. Вопрос юридической техники в данном случае второстепенен. Вполне органично данная идея могла бы смотреться и в статье УПК, посвященной назначению уголовного судопроизводства, как полагает, например Л.М. Во-лодина20. Видимо, подход к принципам, как к идеям, одухотворяющим уголовный процесс, вынудит пересмотреть и хрестоматийную попытку упрощенного объяснения студентам, что принцип, в отличие от целей, задач, функций отвечает на вопрос: «как осуществляется уголовно-процессуальная деятельность». Принцип-идея может согласовываться с любым вопросом («как», «зачем», «с какой целью»), если раскрывает сущностные характеристики уголовного процесса, его «станового хребта».
О конкретных отечественных духовно-нравственных ценностях, подлежащих отражению в УПК, следует думать. Однако, видимо, не стоит бояться называть их своими именами прямо в тексте закона. Не стоит сомневаться, что родные россиянам понятия — правды, честности, истины, справедливости, милосердия, совести, долга и другие понятия того же ряда, — понимаются в России единообразно. Каждый участник уголовного судопроизводства сможет безошибочно, до тончайших сфер определить реализуются эти идеи в уголовном судопроизводстве или только формально закреплены.
Варианты нормативного закрепления духовно-нравственных начал в качестве принципов уголовного судопроизводства могут быть разными. Скорее всего, достаточно ограничиться общей формулировкой идеи, понятной даже для неподготовленного к восприятию сложных юридических текстов человека. Попытки исчерпывающе изложить в одной статье содержание принципа и все следствия из него неизбежно превратят идею в обычную регулятивную норму и снизят общее одухотворяющее
ЮРИДИЧЕСКИЕ НАУКИ
воздействие и системообразующую роль принципа-идеи. К сожалению, пока дело обстоит именно так.
Литература
1. Агутин А.В., Агутина Н.В. Теоретические и нравственные основания принципов в современном отечественном уголовном судопроизводстве. М.: Изд-во Московского гуманитарного университета, 2009.
2. Безруков С.С. Принципы уголовного процесса: автореферат на соискание ученой степени доктора юридических наук. М.: ВНИИ МВД России, 2016.
3. Володина Л.М. Требование справедливости в уголовном судопроизводстве // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2015. № 5 (23).
4. Гранин Д. Завещание Пушкина. Два лика. СПб.: Союз писателей Санкт-Петербурга, ООО «Журнал «Звезда», 2013. С. 169.
5. Захарцев С.И., Сальников В.И. О конвергенции уголовно-процессуального права России и зарубежных государств // Библиотека криминалиста.
2015. № 2(19).
6. Зорькин В.Д. Опыт и уроки первой Государственной Думы // Российская газета. 2016. 29 апреля.
7. Зорькин В.Д. Россия и Страсбург // Российская газета. 2015. 21 октября.
8. КолоколовН.А. Учебник «Уголовно-процессуальное право: прошлое, настоящее и будущее» // Библиотека криминалиста. 2015. № 1 (18).
9. КониА.Ф., ТолстойЛ.Н. // Петербург: Очерки. СПб.: Издательская группа «Лениздат», «Команда А», 2014.
10. Ковлер А.И. Незамеченный юбилей // Права человека. 2013. № 6 (87).
11. Петров И. Поправьтесь // Российская газета. 2016. 24 октября.
12. Победкин А.В. Об основной функции уголовного судопроизводства и методе уголовно-процессуального регулирования // Библиотека криминалиста. 2915. № 1 (18).
13. Победкин А.В. Содержание уголовно-процессуального права как выражение объективной социальной потребности // Библиотека криминалиста.
2016. № 3 (26).
14. Стратегия национальной безопасности Российской Федерации: утв. Указом Президента Рос-
сийской Федерации от 31 декабря 2015 г. № 683 «О Стратегии национальной безопасности // Российская газета. 31 декабря 2015 г.
15. Томин В.Т. Уголовный процесс: актуальные проблемы теории и практики. М.: Юрайт. 2009.
16. Теория уголовного процесса: презумпции и преюдиции / под ред. Н.А. Колоколова. М.: Юрли-тинформ, 2012.
1 Далее — УПК.
2 Автор безоговорочно придерживается взгляда на принципы уголовного процесса как на идеи. См., например: Томин В.Т. Уголовный процесс: актуальные проблемы теории и практики. М.: Юрайт, 2009.
3 Безруков С.С. Принципы уголовного процесса: автореферат на соискание ученой степени доктора юридических наук. М.: ВНИИ МВД России, 2016.
4 Петров И. Поправьтесь // Российская газета. 2016. 24 октября.
5 Агутин А.В., Агутина Н.В. Теоретические и нравственные основания принципов в современном отечественном уголовном судопроизводстве. М.: Изд-во Московского гуманитарного университета, 2009. С. 29.
6 Агутин А.В., Агутина Н.В. Указанная работа. С. 24—25.
7 Гранин Д. Завещание Пушкина. Два лика. СПб.: Союз писателей Санкт-Петербурга, ООО «Журнал «Звезда», 2013. С. 169.
8 Далее — Стратегия.
9 Стратегия национальной безопасности Российской Федерации: утв. Указом Президента Российской Федерации от 31 декабря 2015 г. № 683 «О Стратегии национальной безопасности // Российская газета. 31 декабря 2015 г
10 Зорькин В.Д. Опыт и уроки первой Государственной Думы // Российская газета. 2016. 29 апреля.
11 Теория уголовного процесса: презумпции и преюдиции / под ред. Н.А. Колоколова. М.: Юрлитинформ, 2012. С. 68.
12 Колоколов Н.А. Учебник «Уголовно-процессуальное право: прошлое, настоящее и будущее» // Библиотека криминалиста. 2015. № 1 (18). С. 361.
13 Кони А.Ф., Толстой Л.Н. // Петербург: Очерки. СПб.: Издательская группа «Лениздат», «Команда А», 2014. С. 288.
14 Ковлер А.И. Незамеченный юбилей // Права человека. 2013. № 6 (87). С. 13.
15 Зорькин В.Д. Россия и Страсбург // Российская газета. 2015. 21 октября.
16 См.: Володина Л.М. Требование справедливости в уголовном судопроизводстве // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2015. № 5 (23). С. 220.
17 Там же. С. 220.
18 См.: Захарцев С.И., Сальников В.И. О конвергенции уголовно-процессуального права России и зарубежных государств // Библиотека криминалиста. 2015. № 2(19). С. 33.
19 Подробнее см.: Победкин А.В. Об основной функции уголовного судопроизводства и методе уголовно-процессуального регулирования // Библиотека криминалиста. 2915. № 1 (18). По-бедкин А.В. Содержание уголовно-процессуального права как выражение объективной социальной потребности // Библиотека криминалиста. 2016. № 3 (26).
20 См.: Володина Л.М. Требование справедливости в уголовном судопроизводстве // Библиотека криминалиста. Научный журнал. 2015. № 5 (23). С. 222—223.
