CC BY
52
УДК 94(470.344)''1917/1927"
А. Р. РАТНИКОВА
КАДРОВАЯ ПОЛИТИКА СОВЕТСКОГО ГОСУДАРСТВА (на примере волисполкомов Чувашии)*
Ключевые слова: органы местной власти, волость, исполнительный комитет, кадровая политика.
Проанализированы вопросы кадровой политики государства на примере волостных исполнительных комитетов Чувашии в 1917-1927 гг. Подробно освещены такие аспекты, как пути формирования кадрового корпуса, способы повышения квалификации. Дана оценка основным показателям, по которым подбирались работники волисполкомов.
Как итог, выводится собирательный образ работника волисполкома Чувашии.
A.R. RATNIKOVA PERSONNEL SOVIET POLICY (illustrated volost executive committee of Chuvashia)
Key words: local authorities, parish, Executive Committee, personnel policy.
Аnalyzes the issues of personnel policy for the example township executive committees of Chuvashia in 1917-1927. Expands upon issues such as the way the formation of human body, ways to improve training. The estimation of key indicators, which were selected employees Volost Executive Committee. As a result, the collective image of the worker appears Volost Executive Committee of Chuvashia.
Проблема кадров всегда была и остается актуальной в процессе формирования и развития структур власти. Очень острой она была в годы становления Советского государства, когда интеллектуальный слой предыдущего строя был разрушен, а новый еще не сформирован. Мы проследим, как этот вопрос решался на уровне волостных исполкомов Чувашии, что стояло в приоритете при принятии кадровых вопросов и какие существовали пути разрешения проблем в этой сфере.
При решении кадровых проблем важно учитывать два основных аспекта - количественный и качественный состав. Согласно Конституции 1918 г., в волостные исполкомы должно было избираться не более 10 членов, однако на местах были разночтения в нормах представительства волостных и сельских советов. Так, IV крестьянский съезд Пензенской губернии в своем решении записал: «В волостные советы каждое селение избирает депутатов по одному на 100 избирателей» [7. С. 88-89].
Центральные власти понимали, что данная система несовершенна, но в годы установления советского строя этими вопросами подробно не занимались в силу наличия других насущных проблем. Начиная с середины 1920-х гг. на местах начали разрабатываться проекты формирования штатов уездных и волостных исполкомов, которые направлялись в Москву для учебы. В 1926 г. подобный проект был создан и в Чувашской АССР. Кроме изначальных должностей председателя и двух членов исполкома предусматривались должности заведующего финансово-налоговой частью и волостного политпросветоргани-затора [3. Д. 230. Л. 3]. Таким образом, вопрос о численности штатов волисполкомов стал менее острым к моменту их реорганизации. Количественный состав волисполкомов, без учета технического персонала, изменился от 3 обязательных членов в момент создания волостных органов до 5-6 ко времени их ликвидации в 1927 г. Такой состав был характерен для всех волостей Чувашии. Однако на практике такого количества работников было явно недостаточно.
* Исследование выполнено по соглашению № 14.В37.21.0693 ФЦП «Научные и научно-педагогические кадры инновационной России» на 2012-2013 гг.
Особого внимания заслуживает уровень квалификации кадрового корпуса властных структур, который формировался за счет наиболее активных и грамотных представителей местного населения. За уровнем квалификации сотрудников волисполкомов осуществлялся постоянный контроль со стороны вышестоящих уездных и губернских органов власти, организовывались курсы повышения квалификации. Важным моментом в кадровой политике на селе был образовательный ценз для работы в волисполкоме. Отметим, что как такового образовательного минимума не существовало. На практике большой удачей было привлечь к работе в местных органах власти людей, умеющих читать и писать. Это осложнялось национальными особенностями: владеющих русской грамотой в сельской местности Чувашии были единицы. В докладе председателя волиспол-кома Акрамовской волости И. Семенова за июнь 1919 г. так и говорилось: «... в области управления чувствуется недостаток в людях - специалистах дела и почти совершенное отсутствие канцелярских работников» [2. Д. 5. Л. 66].
Уровень образованности членов волисполкомов в их начальный и конечный периоды существования отличается. По данным на октябрь 1920 г., большая часть волостного состава по Чувашии имела начальное образование [3. Д. 130. Л. 36-68], что подразумевало под собой несколько классов обучения и владение элементарными навыками письма, чтения и математики. К
1923 г. ситуация меняется, что показывает градация по грамотности на грамотных, малограмотных и неграмотных. Сведения по учету личного состава волисполкомов дают информацию о стопроцентной грамотности волисполко-мов [3. Д. 223. Л. 18об.-30], т.е. речь о наличии специальных знаний. Появляются люди со средним образованием, хотя их было мало.
Вопрос повышения квалификации решался разными способами. Организовывались краткосрочные политические курсы [3. Д. 121. Л. 6]. На начальном этапе существовали планы по открытию сети волостных пролетарских клубов. Согласно Положению об осуществлении мероприятий по внешкольному образованию на местах в Чебоксарском уезде в 1918 г. планировалось открыть 14 подобных заведений [1. Д. 4. Л. 101-103]. Другой формой организации внешкольного образования являлось открытие народных домов. Таким образом, уровень образования и квалификации сотрудников волисполкомов прогрессировал.
В связи с особенностями советской политической системы в личных характеристиках членов исполкомов большое внимание уделялось таким категориям, как социальная принадлежность, уровень жизни и партийность. Из 180 членов волисполкомов области, согласно данным за 1922 г., аграриями являлись 164 человека, рабочие крестьяне, середняки и бедняки. Зажиточных жителей было мало, количество двух других категорий варьировалось. По данным 1922 г., в Чебоксарском уезде из 48 работников волисполкома 14 составляли середняки, 34 - бедняки. В Батыревском уезде на 24 середняка приходилось 12 бедняков при общем числе 36 членов исполкомов. В Ядринском уезде при количестве работников в 57 человек середняков насчитывалось 13, бедняков - 44. Цивильский уезд при 39 членах волисполкомов насчитывал середняков - 7, бедняков - 32. По области середняков было 58, бедняков - 122 [3. Д. 223. Л. 18об.-30]. Это, с одной стороны, показывает бедность населения, с другой - свидетельствует об установке руководства страны привлекать во власть беднейшие слои населения.
Если социальный статус и уровень жизни были категориями, наиболее значимыми для оценки личности в первые годы советской власти, то вопрос партийности оставался актуальным всегда. Графа «партийность» присутствовала во всех документах по кадрам на протяжении периода существования волисполкомов. В первые годы число беспартийных работников исполкомов в волостях преобладало. По данным на 1921 г., при общем числе в 5-8 работни-
ков партийным был в лучшем случае 1 человек. Были волисполкомы, где партийными были 5 из 6 работников либо все [3. Д. 130. Л. 212-226], но это было исключением. Отдельно выделялась группа сочувствующих РКП(б), разделявших позицию партии и стремящихся вступить в ее ряды [3. Д. 130. Л. 36-68].
К середине 1920-х гг. картина меняется. В отчетах теперь прописываются две категории по партийности - коммунисты и беспартийные. В результате перевыборов 1924 г. образовался следующий состав по партийной принадлежности. В Чебоксарском уезде из 42 работников волисполкомов 26 были коммунисты, 16 - беспартийные. В Цивильском уезде из 39 членов исполкома 21 составляли коммунисты, 18 - беспартийные. В Ядринском уезде на 30 членов коммунистической партии приходилось 27 беспартийных работников при сумме в 57 членов волисполкомов. В Батыревском уезде обеих категорий было по 18 человек при общей численности 36. По области на 95 коммунистов в волиспол-комах приходилось 79 беспартийных работников [3. Д. 355. Л. 152]. Это подтверждает намеченный курс центральной власти на привлечение в партию молодых инициативных членов.
Вопрос о возрасте работников волисполкомов также представляет интерес. Новая власть делала ставку на молодежь и среднюю возрастную категорию. Это были люди, легко воспринимавшие новые идеи, ожидавшие перемен к лучшему, умевшие и желающие работать. В то же время взрослое и пожилое население в большинстве своем не принимало новую власть, враждебно относилось к переменам. В Чувашии в 1920 г. средний возраст членов волисполко-ма составлял 33 года, самым молодым работникам было 26 лет, наиболее зрелым около 40 [3. Д. 130. Л. 36-68]. Схожая ситуация наблюдалась и позднее.
Основной категорией являлись работники в возрасте от 26 до 35 лет. Это подтверждается и данными за 1922 г. По Чебоксарскому уезду категория до 25 лет представлена 9 членами волисполкомов, от 26 до 35 - 22, от 36 и выше - 17 работниками при общей численности в 48 человек. По Батыревскому уезду членов первой группы было 6, второй - 19, третьей - 11 при количестве в 36 членов волисполкомов. В Ядринском уезде наиболее молодая группа представлена 16 представителями, к среднему возрасту относится 37, группа более старшего возраста включает только 4 человека при общем количестве в 57 работников. По Цивильскому уезду при 39 работниках 13 членов волисполкомов относились к возрасту до 25 лет, 22 - до 35 и только 4 человека -к возрасту старше 36 лет. По ЧАО в целом при общей численности в 180 человек в первую категорию (от 18 до 25 лет) вошло 44 человека, вторую (от 25 до 35 лет) составило 100 человек, третья (от 36 и выше) насчитывала лишь 36 членов волисполкомов [3. Д. 223. Л. 18об.-30].
Очевидно, что при различиях по другим личностным критериям между уездами области относительно возраста есть единообразие. Так, основная нагрузка в волисполкомах ложилась на молодое население от 25 до 35 лет. Более молодые кадры также активно привлекались к советскому строительству. Относительно старшей возрастной категории следует отметить, что люди, проработавшие в низовых органах власти определенное время и добившиеся успехов, часто продолжали карьеру в вышестоящих органах. Это было общим положением по всей стране и объяснялось формировавшейся вертикалью власти.
Учитывая тот факт, что советская власть провозгласила равенство во всем, в том числе и равенство полов, нельзя не отметить вовлечение женщин в работу местных органов. Женщина отныне могла наравне с мужчиной не только участвовать в выборах всех уровней в качестве голосующего, но и выдвигать свою кандидатуру на различные посты. Однако в силу отсталости сельского населения привлечь женщин к работе во властные структуры на местах удавалось не
сразу. Ситуация стала меняться к середине 1920-х гг. Женщины стали играть заметную роль в деятельности волисполкомов. По итогам перевыборов за
1924 г. в Чебоксарском уезде из 42 выбранных членов волисполкомов 9 были женщинами, в Цивильском и Ядринском уездах женщин в составе исполкомов не было, в Батыревском уезде в исполком была избрана 1 женщина при количестве штата волисполкомов в 36 человек [3. Д. 355. Л. 152]. Самым передовым в этом отношении был Чебоксарский уезд. Среди волостей, в которых женщины были избраны в волисполком, значатся Чебоксарская, Сюндырская, Покровская, Карамышевская, Акрамовская, Акулевская» [4. Д. 29. Л. 9-16].
В работе волостных съездов по перевыборам исполкомов в 1924 г. женщины также принимали участие. Лидером по количеству женщин-делегаток стал Цивильский уезд - из 693 делегатов женщины составляли 55 человек (7,9%). На втором месте находился Чебоксарский уезд - из 383 участников 22 (5,7%) составляли женщины. В Ядринском уезде из 797 участников только 12 были женщины (1,5%), в Батыревском они составляли 13 человек из 469 делегатов (2,7%)» [2. Д. 5. Л. 152]. В целом мы видим стремление женской половины сельского населения участвовать в политической жизни.
Для работы в сельской местности важны были и личностные качества: умение общаться с людьми, авторитет среди местного населения. С этим аспектом была связана проблема своевластия на местах. Опровергая точку зрения о полном своевластии на местах, нужно отметить, что в архивных материалах сохранились данные о возбуждении уголовных дел против членов сельских комитетов по различным поводам [5. Д. 1. Л. 32, 114]. Это свидетельствует о существовании негласной установки на высокий моральный уровень руководителя. Встречались ситуации недобросовестного отношения к работе и злоупотребления властью, которые разрешались путем возбуждения уголовных дел. В 1919 г. член волисполкома Атаевской волости Ядрин-ского уезда тов. Сюткин был отстранен от должности за продажу общественного сена [6. Д. 107. Л. 6], на него было заведено уголовное дело.
Кроме того, были случаи злоупотребления полномочиями, направленные на благо населения. Так, на общем собрании председателей сельсоветов Ак-рамовской волости 26 января 1919 г. обсуждалось обвинение председателя волисполкома товарища Грачева «в мордобитии при исполнении служебных обязанностей» [2. Д. 5. Л. 25]. В ходе обсуждения выяснилось, что «т. Грачев мордобития не применял. Что же касается строгостей по отношению к кулакам, то это считать необходимым, так как наша Акрамовская волость всегда находилась под давлением кулаков и только за время службы председателем Волостного Совета тов. Грачева скинула с себя таковую петлю» [2. Д. 5. Л. 25]. Очевидно, что определенное превышение полномочий председателями волисполкомов в конкретных случаях одобрялось местным населением.
Подводя итог, мы попробуем представить собирательный образ председателя или члена волисполкома Чувашии. Это мужчина среднего возраста, не старше 35 лет, чуваш по национальности, грамотный, политически образованный, состоявший в партии или стремившийся к этому, пользовавшийся авторитетом населения. Таковыми были в большинстве своем члены исполкомов в волостях. Необходимо сделать вывод о том, что в данном образе проявилась историческая закономерность. К концу рассматриваемого периода качество кадрового корпуса изменилось в направлении позитивных преобразований: стал расти уровень образования, появилось понятие профессиональной квалификации. Этим преобразованиям способствовала кадровая политика советского государства, направленная на формирование качественно нового слоя управленцев, способных возглавить структуры всех уровней власти.
Литература и источники
1. ГАСИ ЧР (Государственный архив современной истории Чувашской Республики). Ф. П-10.
Оп. 1.
2. ГИА ЧР (Государственный исторический архив Чувашской Республики). Ф. Р-122. Оп. 1.
3. ГИА ЧР. Ф. Р-22. Оп. 1.
4. ГИА ЧР. Ф. Р-22. Оп. 2.
5. ГИА ЧР. Ф. Р-366. Оп. 3.
6. ГИА ЧР. Ф. Р-499. Оп. 1.
7. Захаров Н.С. Октябрьская революция и советское строительство в Среднем Поволжье. Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1970.
РАТНИКОВА АЛЬБИНА РАДИМИРОВНА - кандидат исторических наук, старший преподаватель кафедры истории и культуры зарубежных стран, Чувашский государственный университет, Россия, Чебоксары (zaia.79@mail.ru).
RATNIKOVA ALBINA RADIMIROVNA - candidate of historical sciences, senior teacher of Foreign Countries History and Culture Chair, Chuvash State University, Russia, Cheboksary.
УДК 930.85 (470.343)
В.И. РЫБАЛКА ДЕЯТЕЛЬНОСТЬ НАРОДНЫХ УНИВЕРСИТЕТОВ В МАРИЙСКОЙ ДЕРЕВНЕ В 1966-1985 ГОДАХ
Ключевые слова: сеть университетов, формы занятий, теоретические конференции, общественные смотры, самообразование.
Рассмотрен опыт работы народных университетов, особенности методов проведения семинаров, лекций, бесед, творческих дискуссий и практических занятий. Особое внимание уделено роли университетов в пропаганде политических и научных знаний, различным формам самообразования, использованию наглядных пособий и технических средств пропаганды.
V.I. RYBALKA
ACTIVITIES OF THE PEOPLE'S UNIVERSITIES IN MARI VILLAGES IN 1966-1985
Key words: network of universities, forms of study, theoretical conferences, public inspections, self-education.
The article is devoted to the functioning of people's universities, methods of conducting seminars, lectures, discussions and practical classes. Special attention is paid to the role of universities in promoting the political and scientific knowledge, various forms of self-education, and the use of visual aids and technical means of propaganda.
Новой чертой культурно-просветительной жизни села рассматриваемого периода являлось быстрое распространение здесь народных университетов. В Марийской АССР народные университеты впервые возникли в 1958 г. и быстро завоевали общественное признание. С каждым годом сеть их росла. Так, если в 1964/1965 учебном году их было 47, в 1966/1967 - 81, то в 1967/1968 учебном году сеть народных университетов выросла до 111. Наибольшее распространение получили университеты педагогических знаний - 53; медицинских знаний - 14; сельскохозяйственных - 13; культуры - 15 и по 5 правовых и военно-патриотического воспитания.
Однако необходимо отметить, что, несмотря на возрастающее количество народных университетов, работа в них не всегда была эффективной. В работе университетов было немало недостатков как организационного характера, так и в методах проведения занятий. В организации учебного процесса не заняли достойного внимания активные формы проведения занятий - закрепление полученных знаний, метод практических занятий. Слабо прививались навыки самообразования, самостоятельной работы с книгой. Практически не применялись наглядные пособия, технические средства обучения. Недостаточно использовались такие формы занятий, как проведение тематических вечеров, вечеров вопросов и ответов [1. Л. 22].
