CC BY
14
КАЧЕСТВО ЖИЗНИ КАК СОЦИАЛЬНЫЙ РЕСУРС ИННОВАЦИОННОГО МЕЗОЭКОНОМИЧЕСКОГО
РАЗВИТИЯ
е. и. Лазарева,
кандидат экономических наук Южный федеральный университет
Центральное место в концептуальной схеме качественно-инновационного экономического развития, призванного обеспечить устойчивую конкурентоспособность экономической системы, занимает человеческий капитал, что по существу означает признание необходимости экономической оценки потенциальных возможностей человека как основных детерминант производства пользующихся спросом интеллектуальных и материальных продуктов и услуг и как наиболее выгодное направление инвестирования (рис. 1). По мере развития новой экономики ее базисная ресурсная основа (труд, земля, капитал) расширяется за счет постоянно обновляемых теоретических и практических знаний, которые хотя и не являются самостоятельными детерминантами, создают специфические условия, повышающие эффективность ресурсов экономического роста и, как следствие, увеличивающие темпы социоэкономической эволюции. Человеческий капитал приобретает особое значение в инновационном экономическом развитии как в смысле накопления знаний, важности образования и повышения уровня профессионализма, так и в смысле появления новых тенденций в структуре потребностей, а также в связи с ростом заработной платы (стоимости труда) как элемента издержек производства.
Доминирующими технологическими системами в мировой неоэкономике становятся не просто постиндустриальные, информационные, но системы, обеспечивающие мировой уровень производства главных ресурсов долгосрочного развития «человеческих
Рис. 1. Концептуальная схема формирования и функционирования качественно — инновационной экономической системы:
2—1 и 2—3 — экономико-производственные инвестиции; 1—2 и 3—2 — инвестиционные доходы; 1—3—5—7 — реализация продукции и услуг; 3—1 — воспроизводство средств материального производства; 2—6—7, 6—5—4 — социальные инвестиции; 2—6—8, 6—5—9 — экологические и природно-ресурсные инвестиции; 6—7, 6—8 — страховые и компенсационные выплаты;1—4—5—6—2, 1—9—5—6—2 — капитализация средств; 5—7 — социальная защита и обслуживание населения; 5—8 — защита (охрана) окружающей природной среды; 7—4—1, 7—4—5—3, 7—4—6—2 — реализация трудового потенциала; 8—9—1, 8—9—5—3, 8—9—6—2 — реализация природно-ресур-сного потенциала; 6—4 — страхование занятости и убытков от трудовых конфликтов; 5—4 — социальная поддержка безработных; 7—8 — забота о природном капитале для будущих поколений; 8—7 — нерыночные услуги природной среды (качество атмосферного воздуха, воды, рекреационные и эстетические услуги)
РЕгиомьнАя экономикА: теория и практика 71
качеств» (прежде всего новаторского потенциала, а не только высокой профессиональной квалификации), ноу—хау и способов их производственного использования. Взрывообразная интенсификация темпов роста качества образования, фундаментальной и прикладной наук, высокотехнологичных отраслей, культуры рассматривается как источник качественного обновления всех составляющих экономического роста (научно-технического прогресса, рабочей силы, управления и организации производства) и определяющее условие стабильно прогрессивного экономического развития.
Одной из главных характеристик антропоцен-тричного многогранного процесса конкурентоспособного динамичного развития является относительная равномерность, пропорциональность всех его измерений: временного, территориального, отраслевого, воспроизводственного, инновационного, взаимосвязанность функционирования и сбалансированность развития отдельных подсистем, обеспечиваемых механизмами диффузии инноваций. Важно при этом чтобы развитие, действительной движущей силой которого является социально и экологически безопасная инновационная перспективная потребность, охватывало не только технологическую, но и институциональную, и социальную сферы [2, с. 29].
Социально ориентированная экономическая эволюция обязательно нацелена на достижение высокого качества жизни, воспроизводящего качественный человеческий капитал и создающего таким образом ресурсные предпосылки инновационного экономического развития. Оценка инновационного потенциала повышения качества жизни, во многом определяющего степень развития инновационной культуры общества, становится важным стратегическим ресурсом постиндустриального экономического развития, позволяющим реально добиться:
• в сфере конкретной экономики — ускорения и повышения эффективности внедрения новых технологий и изобретений;
• в сфере управления — реального противодействия бюрократическим тенденциям;
• в сфере образования — содействия раскрытию инновационного потенциала личности и его реализации;
• в сфере культуры — оптимизации соотношения между традициями и обновлением, различными типами и видами культур.
При высоких качестве жизни и уровне инновационной культуры общества в силу взаимокор-
реляции, взаимозависимости его частей изменение одной составляющей вызывает быстрое изменение других. В условиях же инновационной стагнации для того чтобы заработали механизмы саморегулирования, необходим мощный организационно-управленческий и правовой импульсы. Для этого, в свою очередь требуется институциализация качества жизни и инновационной культуры, т. е. превращение их развития в организованный, упорядоченный процесс с определенной структурой отношений, правилами поведения, ответственностью участников. Именно интенсификация процессов воспроизводства качества жизни, базирующаяся на идентификации таких «средовых» характеристик, как служащее толчком для создания новых идей культурное разнообразие, «увеличение локальной инновационности через синергетические и коллективные процессы обучения» и «смягчение потенциальных рисков инновационного процесса» [8, с. 3], служит основным мультипликатором распространения инноваций в системе экономического развития.
Не менее важным доминирующим параметром кумулятивной эволюции современных рыночных экономик выступает широкое развертывание различного рода сетевых структур, развитие многочисленных вариантных форм интеграционных процессов, оптимальность результатов которых обеспечивается синергетическим эффектом взаимодействия на основе доверия и взаимного изучения, существенно модифицирующего саму основу конкурентоспособного неоэкономического развития и распространяющего качественные изменения на социальные отношения.
Процессы регионализации в новейшей фазе рыночной эволюции инициируют множество трансформаций абсолютной «точечности» поведения и состояния некооперированности фирм в систему их кооперативного взаимодействия, осуществляемого в нескольких формах, в том числе в территориально-кластерной. Кластерно-ориен-тированные трансформации экономики смещают условия и факторы инновационно-центричной динамики хозяйствования на территориальный уровень производства, повышают значимость пространственных аспектов экономического развития, знаменуют переход к новому социоэкономическо-му качеству. Инновационным лидером и системным интегратором формирования этого перехода в условиях повышения роли «нематериальных» целей и факторов позитивной эволюции все интенсивнее выступает «оптимальная по Парето»
модель взаимодействия экономики с социальной сферой, обеспечивающая неубывание качества жизни населения.
Теория кластерного анализа и кластерной политики стала важным направлением постиндустриальной регионалистики, в рамках которого формирование и развитие региональных кластеров оцениваются как доминантное конкурентное преимущество современной экономики, обеспечивающее реальный синергический эффект, как основа регионализма в глобальной экономике [7].
Очевидно, что для России с ее огромной территорией и колоссально неоднородным, дезинтегрированным, со множеством внутренних деформаций, усиливаемых современными экстравертными тенденциями конфликтно-сетевого развития в условиях глобализации, экономическим пространством сбалансированная стратегия инновационного развития неизбежно носит кластерно организованный характер, обеспечивающий системную активизацию интегрированного ресурсного потенциала регионов — субъектов территориального развития. К этому подталкивает сама природа региона как единства разнокачественных подсистем — экономической, социальной и экологической.
Современная пространственно-региональная система качества жизни как один из основных элементов новой сетевой структуры представляет собой интеграционное образование, цель которого состоит в создании такой новой формы инновации в виде «совокупного инновационного продукта» — социоэкономической жизнеподдерживающей среды, которая обеспечивала бы условия мультипликации долгосрочного качественно-инновационного мезоэкономического развития. Двойственная роль регионального качества жизни — как интеграционного инновационного ресурса и как «полюса роста» региональной экономики — позволяет идентифицировать в качестве наиболее существенных ресурсные и институциональные системообразующие многомерные характеристики территориальной организации воспроизводства качества жизни, полностью определяющие его «многослойный» инновационно-ресурсный потенциал и обеспечивающие интегративное единство экономико-динамической и «расселенческой» стратегий пространственного развития.
Предлагаемая нами модельная процедура устойчивой кластеризации стратегической политики активной интеграции пространственного ресурса качества жизни в процесс инновационного экономического развития базируется на трак-
товке регионального кластера. Основу его успеха составляет накопленный социальный капитал и географическая близость как «пространственной агломерации подобных и экономически связанных видов деятельности, формирующей основу местной среды за счет распространения знаний и навыков, способствующей и стимулирующей различные формы обучения и адаптации» [5, с. 31], как комплекса взаимосвязанных секторов социоэкономики, в качестве базовой отрасли которого может выступать не только отрасль рыночно-хозяйственной системы, но и фундаментально-инфраструктурное социальное пространство качества жизни, системное воспроизводство которого позволяет посредством создания поля пересечения хозяйственных функций и межинституциональных взаимодействий формировать и удерживать интегрированную сетевую модель, обеспечивая таким образом ресурсные импульсные предпосылки качественного экономического развития [3]. Главное в структуре кластера, минимизирующей эмерджентные транзакционные издержки, — распространение инноваций на всю объединенную географически и информационно цепочку создания стоимости. Такая трактовка выводит на первый план такие звенья сетевых социоэкономических структур, как фирмы-инноваторы, создатели технологий и ноу-хау, в том числе за счет удачного сочетания качествоформирующих природных и человеческих ресурсов, ресурсов капитала, физической, административной и научно-технологической инфраструктур (университеты, научно-исследовательские институты, инжиниринговые центры). При этом социальная политика рассматривается не как социальная помощь, а как важнейшая составная часть экономической стратегии, позволяющей обеспечить, с одной стороны, высокий уровень человеческого потенциала и профессиональную подготовку работников на уровне требований современной технологии, с другой — уровень и качество жизни основной части населения, характерные для так называемого среднего класса. Процедура включает следующие этапы:
1) обоснование системы кластерообразующих признаков факторного пространства регионального качества жизни;
2) компаративное социоэкономическое рейтингование качества жизни в кластерах как объективная основа мониторинга эффективности различных типов стратегий, составляющих основу долгосрочной региональной политики активизации человеческого капитала (в качестве примера
на рис. 2 приведены субъекты РФ, сгруппированные по типам стратегий, составляющих базу российской субфедеральной долгосрочной политики, кластерное рейтингование которых позволило оценить эффективность выбранных стратегий) [4];
3) обоснование приоритетных субсидиарных стратегий кластерного регулирования процесса системной активизации ресурса качества жизни, учитывающих как эндогенный потенциал достижения целевых параметров, так и конкурентные условия социо-экономической территориальной эволюции;
4) формирование набора инструментов реализации политики интеграции регионального качества жизни в процесс инновационного экономического развития, реализующего принципы паритетного сотрудничества в «сетевых» отношениях ветвей государственной власти и взаимозависимых политических сфер.
Учет неравномерности состояния социоэко-номической среды российских регионов (большинство которых можно отнести к периферийным, и лишь меньшинство — к стержневым), выступающих аккумуляторами финансовых потоков, полюсами технологических и продуктовых инноваций, центрами принятия административных и коммерческих решений, неизбежно дефинирует дифференциацию источников и траекторий активизации ресурса качества жизни отдельных мезоэкономических кластеров в долгосрочной перспективе, устраняющую противоречия между ближайшими и отдаленными задачами самих систем и окружающих их внешних субъектов конкурентного социоэкономического процесса.
Качество жизни территорий, определяемое разнообразием жизненных благ, которые могут быть гарантированы каждому их жителю, служит в конечном счете измерителем эффективности экономики. Поэтому системоформирующей основой территориально-иерархического стратегического поля деловой активности и распределения ресурсов на федеральном уровне выступает целеориенти-рующая типологизация региональных кластеров по качественно-доминантным ингредиентам, индикатирующим пространственное и временное
Рис. 2. Рейтинги интеграционного качества жизни в субъектах РФ, по статистическим данным за 2005 г.
состояние качества жизни в условиях, когда эффективность системы не выражается в виде функции только от эффективности подсистем.
Очевидно, что процесс непротиворечивого целеполагания и поиска набора необходимых стратегических ресурсов взаимосвязанной социоэконо-мической и институциональной реструктуризации пространства качества жизни при значительно различающихся ресурсных возможностях региональных кластеров может быть реализован лишь на базе исследования зависимостей жизнеобеспечивающих параметров от структуры совокупного ресурсного капитала: N N
и = 2 u(c.) +2 v(h ;R), (1)
i=1 i=1
где с — потребление индивида i; h. — человеческий капитал индивида i; R — агрегированный уровень экологических активов. Тогда приближение второго порядка для U, рассчитанное при средних значениях с и h (в предположении, что u (c.) и v (h.; R) растут и их аргументы имеют строго выпуклую форму), может быть представлено в виде выражения (2), а среднее значена благосостояния для индивида i с учетом ожиданий — в виде выражения (3): и 1N ,
U « Nu(c) + Zu'(c)(c - c) + -Zu(c)(ci - c)2 + i=i 2 i=1
N _ _ В
+Nv(h ;R) + ; R)(h - h) + -
1
I v"(h ;R)(hi -h )2 (2) 2 = В
1 „т-
E(U) - u(c) + -u"(c)oB + v(h R) + -v\h iR)ah, (3)
где с — среднедушевое потребление, к — среднедушевое значение человеческого капитала, и' (с)У (к Д) — первые производные по отношению к с и h соответственно, рассчитанные при средних значениях си к ; и" (с) и V ' (к Д) — вторые производные; ст2с—дисперсия потребления среди населения; ст2а — дисперсия распределения человеческого капитала среди населения. Вследствие строгой выпуклости ы (с) и V (й, R), ы < 0 и ^ (к; < 0.
Таким образом, агрегированное (ожидаемое) благосостояние увеличивается в с и к и снижается в ст2с и ст2а. Кроме того, поскольку V (й, R) увеличивается в R, то 7дЯ « 0 , что достаточно для того, чтобы Е (Л) также увеличивалось в R. Иными словами, для ресурсного обеспечения повышения качества жизни требуется, чтобы увеличение физического капитала со временем сопровождалось положительным ростом человеческого капитала без ухудшения его распределения, а также стабилизацией природного капитала.
Инициирование активизации системного воспроизводства качества жизни как приоритетного социального катализатора конкурентоспособного инновационного экономического развития может быть реализовано при следующих условиях:
• лишь на траектории мезоэкономической оценки потенциала интенсивной интеграции системы «наука—инновации—производство»;
• при консолидации интересов всех субъектов инновационно-региональных кластеров, являющихся многоаспектным источником «интеллектуальных» синергетических эффектов;
• на основе повышения устойчивости мультиплицирующих инновационные импульсы «контрактационных» каналов связи, необходимой ревизии методик стратегического планиро-
вания в направлении обеспечения взаимной
увязки «орбит» движения субъектов и состояния
эндогенного пространства кластера.
ЛИТЕРАТУРА
1.Клейнер Г. Б., Качалов Р. М., Нагрудная Н. Б. Формирование стратегии функционирования инновационно-промышленных кластеров. — М.: ЦЭМИ РАН, 2007.
2.Клейнер Г. Б. Микроэкономические факторы и ограничения экономического роста // Проблемы теории и практики управления. 2004, № 5. С. 28—33; № 6. С. 38—48.
3.Лазарева Е. И. Региональный кластер в конкурентоспособной системе инновационной макроэкономики России: проблемы формирования // Философия хозяйства. 2005, № 6.
4.Лазарева Е. И., Шишова Л. А. Модель компаративного кластерного рейтингования субъектов РФ как инструмент мониторинга эффективности региональной политики // Современные проблемы статистики, эконометрики и актуарных расчетов: Материалы научно-практической конференции / РГЭУ «РИНХ». — Ростов-на-Дону: 2006.
5.Марков Л. С., Ягольницер М. А. Кластеры: формализация взаимосвязей в неформализованных производственных структурах. — Новосибирск: ИЭООП СО РАН, 2006.
6.Регионы России. Социально-экономические показатели — 2005. Статистический сборник. — М.: Росстат, 2006.
7.Camagni R. Local «milieu», uncertainty and innovation networks: Towards a new dynamic theory of economic space. // Camagni R. (ed. ) Innovation networks: Spatial perspectives. — London. 1991.
8.Isaksen A. Rationalization and regional clusters as a development strategies in a global economy. — Oslo, 1998.
