CC BY
174УДК 330.342.23
КАЧЕСТВЕННАЯ И КОЛИЧЕСТВЕННАЯ ОЦЕНКА КОРРУПЦИИ В РОССИИ
О.Б. Лемешонок
QUALITATIVE AND QUANTITATIVE ANALISIS OF CORRUPTION IN RUSSIA
О.В. Lemeshonok
Аннотация. В статье проводится исследование коррупционных отношений в российской экономике с точки зрения количественных и качественных параметров. Теоретический анализ построен на основе сопоставления позиций исследователей относительно специфических факторов развития российской экономики.
Ключевые слова: коррупционные отношения, коррупция, российская экономика, переходная экономика, трансформационная экономика.
Abstract. The article presents the research of the corruption relations in the Russian economy from the point of view of quantitative and qualitative parameters. The theoretical analysis is constructed on the basis of comparison of researchers' positions concerning specific factors of the Russian economy development.
Keywords: corruption relations, corruption, the Russian economy, transitional economy, transformation.
Есть целый ряд исследователей, которые выделяют специфику экономических отношений и институтов России. На наш взгляд, наиболее адекватная характеристика российской экономики представлена в серии работ ученых кафедры политической экономии экономического факультета МГУ им. М.В. Ломоносова, которые уже 25 лет ведут исследования в этой сфере. Одним из результатов их деятельности явилась международная научная конференция «Экономическая система современной России: пути и цели развития», проходившая в МГУ им. М.В. Ломоносова 19 ноября 2014 г., на которой выступили крупнейшие представители экономической науки: кафедры, академии наук, практические работники и т.д.
Исследования проводились с 1990-х гг., когда вышел первый учебник под ред. В.В. Радаева и А.В. Бузгалина «Экономика переходного периода» (1995). Затем на эту тему последовали работы
В.М. Кулькова, который выделил специфические параметры российской экономической системы, связанные с проблемами собственности [9; 10]. Инвестиции и инновационный потенциал российской экономики рассматриваются в работах К.А. Хубиева [13-15], отношения воспроизводства - в работах В.Н. Черковца [16; 17].
В настоящее время имеется большой массив теоретических разработок на эту тему не только среди представителей кафедры политической экономии МГУ им. М.В. Ломоносова, но и среди ученых, работающих в русле современной политэкономии. Среди таких исследователей можно выделить Р.С. Гринберга, Д.Е. Сорокина, С.Ю. Глазьева и др.
За последние 25 лет трансформации российская экономическая система обычно характеризуется как экономика с развивающимся рынком, или рыночная, и большинство исследователей рассматривают природу экономики России с точки зрения нормативного подхода, учитывая особенности реализации западного рыночного развития. В противовес нормативному подходу, существует содержательные исследования экономических процессов в России, делающих акцент на трансформационных процессах и глубинных противоречиях, порождаемых ими. Согласно этому подходу, российская экономика определяется как форма «консервации незавершенной трансформации экономики советского типа в поздний капитализм периферийного типа, включающий широкий спектр добуржуазных и консервативно-советских форм» [4, с. 79].
Переходный тип экономики и характерные для него процессы порождают мутации рынка, теневое государственное регулирование, политико-экономическую власть олигархов и бюрократии, экономический кругооборот, природу «финансовых пылесосов», отчуждение [4].
Стоит отметить, что проблема коррупции так же остро стоит и в других развивающихся странах бывшего соцлагеря. Это объясняется особенностями трансформации экономической системы и, как полагают многие экономисты, является необходимым этапом в развитии стран. На формирование рыночных отношений отчасти влияют сохраняющиеся отношения прошлой эпохи. Поэтому «частный капитал нередко не может развиваться без покровительства и прямого участия государственной бюрократии, что опосредуется широкомасштабной коррупцией».
В таких условиях коррупция становится средством получения и укрепления экономической власти и в итоге - средством осуществления трансформационных реформ [8, с. 45-48]. Экономическая власть предоставляет большие возможности парализовать демократию и правовое государство, не нарушая закона [11]. Крупные банки и концерны в состоянии препятствовать и даже блокировать свободную деятельность законодательных и судебных органов. Этот факт был доказан, на наш взгляд, самыми яркими примерами XX в.: крахом крупнейшей североамериканской энергетической компании ENRON и мировым экономическим кризисом 2007-2010 гг. В результате того, что экономическая власть фактически принадлежала крупнейшим собственникам основной массы ресурсов, приоритет получила реализация их групповых интересов (вместо национальных). Документальные фильмы «Инсайдеры» (реж. Ч. Фергюсон, 2010 г.) и «Enron. Самые смышленые парни в этой комнате» (снятый по исследованию репортеров Б. Маклина и П. Элкинда П. в 2005 г.) хорошо иллюстрируют результаты системной коррупции в финансовом секторе США.
Особенностью России является огромное количество перераспределяемой собственности, «делившейся» в ходе приватизации в 1990-х гг. при недостатке финансовых ресурсов. На начальном этапе реформ коррупция часто рассматривалась как инструмент мобилизации ресурсов, бескровной трансформации общества и создания прогрессивных форм. Например, ректор Академии народного хозяйства при Правительстве РФ В.А. Мау считает, что «механизмом, обеспечивающим выживание слабой революционной власти, являются манипуляции с недвижимостью», а конкретные действия определяются «факторами политической целесообразности вкупе с элементами коррупции» [18; 24].
В период трансформационных реформ советскими политэкономами был проведен анализ проблем бюрократизма и связанных с ним отношений так называемого «блата», который, по сути, выступал одной из специфических для советской экономики форм коррупции. Как пишет А.В. Бузгалин, блат «проявляется как иррациональная форма разрешения внутреннего противоречия бюрократизма, где на одной стороне - объективная необходимость осуществления эффективного управления, а на другой - неспособность бюрократической системы обеспечить гибкое и оперативное
руководство все усложняющейся и все более динамичной общественной системой» [2, с. 126]. Анатомия бюрократизма как не просто относительно неэффективного управления, но и определенного социального феномена (а именно - системы отношений, отчуждающих управление от трудящихся и превращающих его в монопольную функцию привилегированного, замкнутого и самовоспроизводящегося социального слоя, обособленного от реального трудового процесса), порождающего коррупцию, была раскрыта в работе, написанной А.В. Бузгалиным и А.И. Колгановым [3].
В период трансформационных реформ коррупция превратилась в способ формирования экономических и политических групп поддержки - например, всем известные залоговые аукционы, которые, как считают некоторые исследователи, устраивались для раздачи отраслей нашей экономики социальным силам, бывшим в состоянии обеспечить победу Б.Н. Ельцина на выборах в 1996 г. [19].
Такие методы реформирования полностью соответствуют нашей исторической традиции, освещавшейся еще в дореволюционных научных работах: «В обществе укоренилась идея - политической властью можно пользоваться для незаконного обогащения, а политическое угодничество - верный путь к богатству. Некоторые исследователи связывают распространение коррупции в нашей стране в последнее время с большой долей государственной собственности, что позволяет чиновникам в большей мере злоупотреблять своим положением. Кроме того, отмечается, что коррупция в России также «питается не только традиционным стремлением к личному обогащению, но в условиях незавершенности в стране рыночных преобразований еще и стремлением к обретению статуса частного собственника» [8, с. 45].
Условия для всего происходящего, по мнению видных исследователей, коренятся в выбранной модели трансформации. Так, А.В. Бузгалин и А.И. Колганов показывают, что «результат трансформаций в России отнюдь не был предопределен желаниями радикальных реформаторов. Как показала практика, в нашей стране этот переход в силу определенных причин... оказался законсервирован на десятилетия, породив весьма противоречивую, неорганичную, но при этом относительно устойчивую переходную систему» [4, с. 80], характеризующуюся разграничением формы и содержания
собственности, устойчивым разделением реальных и формальных «правил игры», и следующим из этого разделением легальных форм координации между экономическими субъектами от их реального содержания.
Реализация этой системы неформальных «правил игры» и превратных форм оказалась возможной отчасти благодаря субъективному фактору: Российская модель трансформации позволила узкому кругу лиц, установивших и поддерживающих эти неформальные правила, приватизировать и в настоящее время бесконтрольно использовать ключевые слагаемые общественного богатства [4]. Данные факты подтверждаются и результатами проверки законности приватизации Счетной палатой России, опубликованными в 2005 г.
Приватизация, заключающаяся в раздаче собственности угодным людям, повлияла также на морально-нравственный климат общества и нравы людей. Нельзя не согласиться с мнением французского экономиста о том, что «любой экономический агент, раньше или позже, оппортунистически реагировал на процесс приватизации, обходя законы и регулирующие нормы, не раздумывая, использовал любой пробел в законах для минимизации и перенесения своих трансакционных издержек на других агентов, превращая их в особый барьер для входа на рынок», и таким образом «эгоистическое поведение и обман как метод конкуренции увеличивали суммарные трансакционные издержки на рынке, причем основную их тяжесть несли лишь некоторые участники обмена» [1, с. 123].
Также следует учитывать тот факт, что в массовом сознании сама собственность не отделяется от социально-экономических, исторических и психологических аспектов. То есть обстоятельства получения и владения собственностью в большинстве случаев неразрывны, причем связаны они не столько с понятиями строгого права, сколько с «трудовой справедливостью», когда только честный и значимый труд может быть основанием для получения собственности [12, 104-105].
Представления россиян явно расходятся с их оценкой сегодняшней ситуации. Как показывают результаты исследований [12], наши сограждане не уверены в том, что собственностью обладают самые трудолюбивые, и что она вообще является вознаграждением за упорный труд и усилия индивида. Более половины россиян по-
лагают, что в нынешних условиях источником благосостояния и причиной успеха не может стать добросовестный труд, гораздо больше зависит от личных связей и удобного случая. С учетом представлений о «трудовой» собственности это означает, что собственность сегодня распределена по ее хозяевам легитимно.
В результате не только распределение собственности, но и другие нелегальные по сути общественно-экономические практики, в том числе и коррупционные отношения, становятся легитимными. Коррупция стала системным явлением, уже перестав восприниматься как криминальное явление - настолько, что в некоторых сферах воспринимается как норма жизни (если люди все еще остаются «недовольными» вымогательством работников ГИБДД, то, например, ежедневная взятка контролеру в электричке воспринимается как обычная покупка очень дешевого билета). Коррупционные сделки и «денежное» решение проблем становятся общей практикой деятельности как для чиновников, так и для обычных граждан, хоть и вызваны нарушением действующих законов. В свою очередь, коррупционные «образования» обеспечивают массовый характер коррупционного поведения и вовлекают в нелегальную деятельность
350 300 250 200 150 100 50 0
3001
/ ✓
250 / /
236 У " '
/ /
/
27,5 30,5 42,5 47 -61 / /
27 >- — — -1 — --- — -1 — — -1 У ~
н &
&
2 5:
X
<
л л
ю
8 V
2
X
©
л л
ю
в
о
2 01
2
&
Эч
а
з
<
Источник: данные годового отчета Интернет-библиотеки СМИ Public.ru [7]
Рисунок 1. Динамика среднего размера взятки в 2010-2012 гг.,
тыс. руб.
не только морально неустойчивых чиновников, но и независимых экономических субъектов вопреки их воле.
В таких условиях коррупция становится самовоспроизводящейся системой, разрушающей защитные силы, которые способно собрать общество и государство для борьбы с нею. Никто не может долго находится в стороне от процесса, а система покупки должностей способствует тому, что чиновник заступает на должность уже с намерением использовать свое положение в личных целях.
Причем говорить сегодня о каких-либо улучшениях не приходится [8, с. 48]. Результаты антикоррупционной кампании не демонстрируют высокой эффективности, о чем свидетельствует рост среднего размера взятки за 2010 г. более чем в 1,7 раз, а с января по апрель 2011 г. темпы его роста даже опережают темпы роста за предыдущий период: за эти четыре месяца средний размер возрос в почти в 1,3 раза. За 2008-2014 гг., по данным Главного управления экономической безопасности и противодействия коррупции МВД РФ, средний размер взятки вырос в 33 раза и составляет 300 тыс. руб. (рис. 1) [20].
Причем по территории России размеры взяток, как и частота коррупционных сделок, сильно различаются. Широкая распространенность коррупции наблюдается в регионах с наибольшим экономическим потенциалом (природные ресурсы, общий уровень достигнутого экономического развития и т.д.), в особенности там, где он сконцентрирован в определенных объектах хозяйственной деятельности. Чем больше экономический потенциал региона, тем выше его коррупционная привлекательность. Например, выгодными экономическими условиями обладают крупные и прибрежные города, места расположения транспортных узлов и т.п. Среди наиболее коррумпированных регионов, согласно статистике, Московская область (не включая Москвы) не имеет конкурентов: общая сумма коррупционных сделок в ней составляет около 31 млрд руб. Далее идут Нижегородская область (452 млн руб.) и Республика Чувашия (371 млн руб.) [7].
Также на размер взятки в регионе влияет широта антикоррупционной компании - чем больше проводимых акций и расследований, тем выше размер взяток. При этом увеличение размера взятки прямо зависит от возросших рисков того, что коррупционный случай
станет известным. По данным годового отчета Интернет-библиотеки СМИ Public.ru [7], рейтинг региональной коррумпированности в 2014 г. имеет следующий вид:
- Московская область - 91,6 %;
- Нижегородская область - 1,3 %;
- Республика Чувашия - 1,1 %;
- Республика Саха (Якутия) - 0,9 %;
- Республика Ингушетия - 0,7 %;
- Республика Башкортостан - 0,7 %;
- Челябинская обл. - 0,5 %;
- Архангельская обл. - 0,4 %;
- Ростовская область - 0,4 %;
- Астраханская область - 0,3 %;
- Свердловская область - 0,3 %;
- Остальные регионы - 1,9 %.
Самыми коррумпированными сферами деятельности, по данным исследования центральных и региональных печатных изданий, традиционно являются чиновники различных министерств и ведомств.
Следует отметить, что за последние полтора года ситуация с легитимностью правительства несколько улучшилась. Широкий опрос, проведенный в 2015 г. исследовательским центром РОМИР совместно с Центром ситуационных исследований ИСПИ РАН [5], показал, что более 75 % населения поддерживают сегодняшнюю власть. Многие исследователи связывают это улучшение с относительным снижением средней суммы взятки (согласно исследованию Всероссийской антикоррупционной общественной приемной «Чистые руки», средний размер взятки в России в 2014 г. сократился на 27 % и составил 218 400 р.). Однако текущий уровень коррупции по-прежнему оценивается как высокий и опасный для страны. Связанные с коррупцией взаимодействия углубляют расслоение общества, ведут к нарастанию апатии, утрате энтузиазма и желания к продуктивному труду, необходимому для «модернизационного» прорыва.
Как отмечается в тех же исследованиях, в большинстве регионов уровень коррупции в различных сферах даже увеличился по сравнению с общестрановым. По-прежнему сохраняются сложная ситуация в судебной и правовой системах, а также крайне низкий уровень доверия населения к власти. С этой точки зрения вопрос
о коррупции тесно связан с вопросом о власти и ее сути. В процессе исправления социально-экономического положения основная корректирующая роль, на наш взгляд, должна отводиться государству как гаранту обеспечения национальных интересов, среди которых следует особенно подчеркнуть интересы национальной экономики. Мы выделяем слово «корректирующая», поскольку представители государственной власти в условиях существования достаточно развитой коррупционной системы связаны с коррупционными сетями, а последние уже сами действуют как субъекты.
И если коррупцию рассматривать в качестве показателя неэффективности преобразования экономики и общества, то на серьезное снижение ее уровня можно рассчитывать в результате существенной коррекции принятых общественных практик и государственного устройства. Основными направлениями снятия коррупционной составляющей, отмеченными в исследовании, являются спецификация прав собственности, «демонополизация» государства, усиление контроля, система стимулов, повышение легитимности власти, направление на развитие гражданского общества и др. Решиться на данный шаг возможно лишь при поддержке и уверенных действиях в этом направлении первых лиц государства. Для последовательных антикоррупционных действий необходимы кардинально новые, иные направление мышления и способы хозяйствования.
Библиографический список
1. Андрефф В. Постсоветская приватизация в свете теоремы Коуза (транс-акционные издержки и управленческие затраты) // Вопросы экономики. 2003. № 12.
2. Бузгалин А.В. Белая ворона (последний год жизни ЦК КПСС: взгляд изнутри). М., 1994.
3. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Анатомия бюрократизма. М., 1988.
4. Бузгалин А.В., Колганов А.И. Российская экономическая система: анатомия и пути обновления // Экономическая система современной России: Анатомия настоящего и альтернативы будущего / Под ред. С.Д. Бодрунова, А.А. Пороховского. М., 2015.
5. Доверие на патриотизме // Интернет-публикации РОМИР. 2015. URL: http://romir.ru/studies/664_1430254800/ (дата обращения: 23.12.2015).
6. Исследования Всероссийской антикоррупционной общественной приемной «Чистые руки». URL: http://anticorr29.ru/ (дата обращения: 23.12.2015).
7. Итоги 2012. Борьба с коррупцией в регионах // Годовой отчет Интернет-библиотеки СМИ Rublic.ru. URL: http://www.public.ru/corruption_ regions_2012 (дата обращения: 23.12.2015).
8. Красникова Е.В. Социально-экономический портрет российской модели капитализма. М., 2012.
9. Кульков В.М. Исторический облик современной российской экономики // Альманах Центра общественных наук. 1998. № 4.
10. Кульков В.М. Этноэкономический ракурс российского развития // Философия хозяйства. 2006. № 6.
11. Ойкен В. Основные принципы экономической политики. М., 1995.
12. Собственность в жизни россиян: домыслы и реальность. Аналитический доклад. М., 2005.
13. Хубиев К.А. Потенциал развития и факторы торможения российской экономики // Проблемы безопасности российского общества. 2015. № 3.
14. Хубиев К.А. Система инвестиционных и рентных доходов // Функции экономической науки и современность. Москва, МГУ, в рамках VIII фестиваля науки, Россия, 2013. М., 2013.
15. Хубиев К.А. Системный подход к потенциалу развития и факторам торможения российской экономики // Экономическое возрождение России. 2015. Т. 43. № 1.
16. Черковец В.Н. Инновационное воспроизводство как антикризисный ресурс // Экономист. 2009. № 6.
17. Черковец В.Н. Региональное воспроизводство в экономике современной России // Инновационное развитие экономики России: региональное разнообразие: сборник статей по материалам Шестой Международной конференции / под ред. А.А. Аузана, В.П. Колесова, Л.А. Тутова. Т. 1. М., 2013.
18. Экономика переходного периода. Очерки экономической политики посткоммунистической России. 1991-1997 / под ред. Е.Т. Гайдара. М., 1998.
19. http://slon.ru/articles/467005/ (дата обращения: 23.12.2015).
20. http://www.debmvd.ru/ (дата обращения: 23.12.2015).
О.Б. Лемешонок
аспирант Московского государственного университета
им. М.В. Ломоносова,
научный сотрудник Института социоэкономики
Московского финансово-юридического университета МФЮА
E-mail: student_@list.ru
