CC BY
8
Сергей Бережной, кандидат политических наук (Ростов-на-Дону, Россия)
КАБАРДИНО-БАЛКАРСКАЯ РЕСПУБЛИКА КАК ПРИМЕР ЭВОЛЮЦИИ ИСЛАМСКОГО ФУНДАМЕНТАЛИЗМА НА СЕВЕРНОМ КАВКАЗЕ
Угроза экстремизма и терроризма - одна из наиболее актуальных проблем в ряде регионов Юга России, усугубляемая к тому же использованием террористическими организациями идеологии исламского фундаментализма. В орбиту влияния экстремистов вовлекаются объединения верующих мусульман, в результате чего некоторые из них начинают воспринимать ислам исключительно с экстремистских, «джихадистских» позиций. Для Северного Кавказа эта проблема прослеживается с первой половины 1990-х годов, а в Чечне ее катализатором стал общественно-политический кризис, отягощенный боевыми действиями.
Первые объединения радикальных исламских фундаменталистов не столько ратовали за возрождение «истинного ислама», сколько были инспирированы международными террористическими организациями. В тот период их «миссионеры» буквально наводнили регион на волне протестных настроений, вызванных разгулом криминала и развалом прежней социально-экономической системы. Для жителей Чечни иллюзии шариатского правления рассеялись в 1996-1999 гг., во время существования так называемой «Чеченской Республики Ичкерия». Однако к началу контртеррористической операции 1999 г. «джинн был выпущен из бутылки» -уже в середине 1990-х годов эксперты отмечали активное распространение в мусульманской среде на территории большинства южных регионов России духа религиозной нетерпимости и радикализма. Наряду с этим возникла опасность оформления надэтниче-ской ультрарадикальной идеологии, становившейся центром притяжения различных деструктивных сил. Массового характера это движение, неприемлемое для российской государственности, не приняло, но потенциальную опасность вызывало широкое вовлечение в ряды радикалов молодежи.
Мусульманство западной части Северного Кавказа характеризуется рядом исторически сложившихся особенностей. Со времен Средневековья на территории современной Кабардино-Балкарии больше всего распространен ханифитский толк (мазхаб) - одна из самых гибких школ в исламе, для которой свойственно достижение компромисса с адатом (обычным правом) и установками светской власти. За советские годы в практике исповедания ислама в КБР значительно усилились традиции, истоки которых лежат в народной культуре кабардинцев и балкарцев. В отличие от Северо-Восточного Кавказа здесь меньше сказывалось влияние служителей культа, к тому же благодаря мероприятиям советской власти оно сокращалось. К 1927 году, когда в Кабардино-Балкарии ликвидировали все низшие исламские школы, в автономии осталось 224 мечети и 844 служителя культа (намного меньше, чем в Чечне). Да и духовенство здесь не пользовалось таким авторитетом, как в Чечне и Ингушетии. Например, сбор закя-та - обязательного мусульманского налога - ложился тяжким бременем на небогатые горские хозяйства, а существенная его часть шла священнослужителям. Поэтому поддержка большевиками инициативы «прогрессивного» движения значительной части рядовых мусульман о передаче закята на нужды бедняков еще больше подрывала позиции служителей культа, что подтверждают многочисленные архивные материалы того времени.
В 1990-х годах на волне перемен началось возрождение ислама, в частности, быстро увеличивалось количество культовых зданий. (В 1992 г. в КБР действовало 24 мечети, в 1998-м - 682, к 2001 г. на ее территории насчитывалось около 130 мусульманских общин.) При этом следует отметить, что численность жителей республики, активно выполняющих религиозные обряды, была значительно меньше, чем, например в Дагестане и Чечне. Оставаясь важной частью этнической культуры и активно проявляясь во внешних формах религиозности, мусульманство не стало духовной основой большинства жителей Кабардино-Балкарии, не определяет их повседневную жизнь. Как правило, в населенных пунктах, где проживают мусульмане, построена одна или несколько мечетей либо есть приспособленное для совершения богослужений помещение. Однако джума-намаз (пятничный намаз) редко собирает 100 человек. Типичный приход насчитывает около десятка верую-32
щих, в основном пенсионного возраста. Исключение составляют большие праздники (Ураза-байрам, Курбан-байрам) и похороннопоминальные обряды, на которые собирается значительное количество людей, скорее отдавая дань традиции, чем выражая религиозные убеждения. Об этом свидетельствует и то, что пост соблюдают отнюдь не повсеместно, а запреты в еде распространяются исключительно на свинину. Вместе с тем весьма широко употребляется алкоголь. Даже в такой консервативной сфере, как похороннопоминальная обрядность, возникают явления, не предусмотренные ни шариатом, ни предписаниями адата. Затраты на организацию похорон и поминок - важный критерий социальной стратификации, определяющий общественное положение семьи, поэтому близкие покойника влезают в долги, которые выплачивают иногда годами. А попытки священнослужителей противостоять столь обременительной обрядности в основном желаемого результата не приносят. Имам, как правило, житель того же населенного пункта, не может изменить положение вещей, а его принципиальность не только вызывает сопротивление односельчан, но и чревата конфликтами в семье, поскольку подрывает ее социальный статус. Наконец, борьба за чистоту обрядов приводит к конфликту со стариками - «хранителями традиций». При этом важно отметить, что, несмотря на поверхностное знакомство с исламом, огромное количество литературы, аудио- и видеокассет, распространявшихся в КБР, и весомые финансовые вливания со стороны международных организаций, абсолютное большинство мусульман не восприняло экстремистской идеологии. Люди смогли понять, куда ведет путь, предлагаемый экстремистами, а местные жители порой даже изгоняли их агитаторов из мечетей.
Однако в то же время явно обозначились проблемы мусульманской уммы, оказывающие влияние не только на религиозную жизнь, но и на общественно-политическую ситуацию в целом. По мере реабилитации ислама и возвращения ему важных социальных функций возникли противоречия и конфликты в общественной жизни республики. Уже первые выпускники зарубежных исламских учебных заведений, вернувшиеся в родные края, выступили против неоправданного, по их мнению (в ущерб шариату), доминирования народных традиций и обычаев. Впрочем, эта полемика, характерная для того периода в большинстве республик Северного
Кавказа, была обусловлена возникновением на их территории радикального исламизма, экстремистские проявления которого публицисты и эксперты назвали «ваххабизмом».
Фундаменталисты стремились следовать более жесткому ханбалитскому толку ислама, распространенному в ряде государств Аравийского полуострова, где строгое следование принципу единобожия исключало почитание святых и паломничества к их могилам, осуждало суеверия и культовые нововведения, например местные особенности в отправлении похоронного обряда. Специфика ситуации в мусульманском сообществе Кабардино-Балкарии в 1990-х годах - значительное влияние на религиозных активистов со стороны эмиссаров многочисленных зарубежных организаций, которые не жалели средств на пропаганду своих идей. В 1993 г. в Нальчике был создан финансируемый фондом «САР Фондейшн» Исламский центр, вокруг которого объединились молодые имамы, вскоре ставшие ядром так называемого «джамаата Кабардино-Балкарии». Однако суровые, аскетические требования к местным мусульманам со стороны проповедников фундаментализма контрастировали с их финансовыми возможностями, то есть с большими по местным меркам суммами, которые они выделяли на религиозную пропаганду, в том числе на распространение соответствующей литературы (как правило, привозной), и на благотворительность, включая материальную поддержку единоверцев. На фоне социально-экономической нестабильности и отождествляющегося с ней идейного многообразия эти «миссионеры» находили многочисленных сторонников, прежде всего среди молодежи. Так, значительную часть верующих, посещавших городскую мечеть Нальчика, составляли прихожане в возрасте от 14 до 35 лет. Резко повысился интерес к исламу среди студентов высших и средних учебных заведений, а некоторые из них даже обращались к своему руководству с просьбой выделить специальные молитвенные помещения. В 1998 г. лидером «джамаата», конфликтовавшего с Духовным управлением мусульман Кабардино-Балкарии (ДУМ КБР), стал имам-хатыб (проповедник) мечети селения Вольный аул (пригород Нальчика) Артур (Мусса) Мукожев. Развитие событий свидетельствовало, что на Северном Кавказе укрепились силы, взявшие курс на дестабилизацию региона, а радикальный ислам должен был сыграть в этом не последнюю роль. Его представители, дистанцируясь 34
