CC BY
49
УДК: 343.213.3 ГРНТИ: 10.77.01
К ВОПРОСУ ОБ УНИФИКАЦИИ УГОЛОВНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА ОБ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА КОМПЬЮТЕРНЫЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ НА ПОСТСОВЕТСКОМ ПРОСТРАНСТВЕ
А. А. Комаров*
Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ Россия, 630102, г. Новосибирск, ул. Нижегородская, 6 * email: reise83@mail.ru
В данной статье вскрыты проблемы пределов действия национального уголовного закона по отношению к Интернет. Мы приходим к выводу о необходимости формирования концепции «единого правоохраняемого объекта» на основе универсального либо реального принципов действия уголовного закона в пространстве. Намечены два перспективных пути совершенствования уголовных норм на постсоветском пространстве.
Ключевые слова: интернет, юрисдикция, уголовное право, компьютерная преступность.
ON THE UNIFICATION OF CRIMINAL LAW AGAINST TRANSNATIONAL CYBERCRIMES IN THE FORMER SOVIET UNION
A. A. Komarov*
Russian Presidential Academy of National Economy and Public Administration 6 Nizhegorodskaja St., 630102, Novosibirsk, Russia * email: reise83@mail.ru
In our research, we analyzed the boundaries of the criminal law in the cyberspace. We have a few examples when it is not effective enough. Therefore, we need to create common standards based on universal jurisdiction. However, there is another way. We can to claim our national criminal jurisdiction by the Realschutzprinzip. We consider both options here.
Keywords: Internet, jurisdiction, criminal law, cybercrimes.
Работа выполнена при финансовой поддержке гранта Президента РФ № МК-5413.2016.6
В современных условиях остро встаёт вопрос о пределах действия уголовного закона, поскольку в информационном обществе опасность компьютерных преступлений будет только возрастать. К сожалению, подобные преступные посягательства зачастую носят трансграничный характер, что фактически делает невозможным применение территориального принципа действия уголовного закона в пространстве. Не совпадают места совершения преступных действий и наступления общественно-опасных последствий, наблюдается множественность исполнителей, действующих одновременно с территории нескольких стран, равно как и множественность потерпевших. Всё это является вызовом для национальных правовых систем современности и делает необходимым расширение экстерриториальных пределов действия собственного уголовного закона в пространстве. В современном нам мире далеко не все страны способны реализовывать национальный правопорядок за пределами границ, поскольку это противоречит основным принципам международного права. Но вместе с тем каждое государство предусматривает возможность действия в отношении любых лиц, совершивших преступление, посягающее на его интересы за пределами своих территорий. Это так называемый реальный принцип (нем. - Realschutzprinzip; фр. - prinzipe de realite).
В данной статье мы кратко попытаемся определить основные направления развития уголовного права в части совершенствования экстерриториальных принципов действия закона в отношении компьютерных преступлений, совершённых посредством Интернет. При этом особое
внимание мы хотим обратить на текущие геополитические условия XXI века, когда осознание собственных юридических традиций и следование им является тем стержнем на котором покоится стабильность правовой системы в целом. В связи с чем нецелесообразно отказываться от опыта предыдущих поколений советских юристов в деле урегулирования общественных отношений будущего. Некогда именно они заложили основы и принципы на коих возможна реализация наиболее устойчивых юридических конструкций [1, С. 11].
Призыв исключить идеологическую составляющую уголовного закона обоснован лишь отчасти. Сегодня можно наблюдать обратную ситуацию, связанную с противодействием экстремизму уголовно-правовыми средствами [2]. Полагаем, что современное уголовное право вовсе не утратило свой классовый характер, несмотря на то, что никто не пытается повесить на него данный ярлык сегодня. Признавая необходимость идеологии, большинство учёных ратует за общедемократические ценности, забывая однако, что они разделяются меньшинством человечества. Далее встаёт закономерный вопрос: столь ли необходимо возвращаться в лоно континентальной системы права, что является, по мнению ряда авторов, «родовым гнездом» права социалистического [3, С. 212].
В отдельных местах, порицая идеалистические стремления к «искоренению преступности» и созданию «нового, более совершенного типа уголовного права» в своих трудах [4, С. 50] множество авторов забывают о том, что в действительности в этом направлении было сделано не-
LAW | Juvenis scientia 2016 № 6
49
мало. Уголовное право Советского Союза и сопредельных государств приобрело много общих черт, которые выгодно выделяют их на фоне представителей иных правовых систем. В работах современников, в частности, Н.Д. Ян-чук довольно подробно освещены многие из них [5, С.108]. У О.Н. Ведерниковой мы также можем почерпнуть отличительные признаки социалистического уголовного права, позволяющие разграничить его с общеевропейским: полная кодификация источников уголовного права, обстоятельное определение самого преступления (основанное не только на формальных его признаках, но и включающих материальные - общественную опасность), а также отсутствие института уголовной ответственности юридических лиц [6, С.69].
Но в связи с распадом СССР и отказом большинства социалистических стран от соответствующей идеологии закономерно встаёт вопрос: осталось ли место для суждений о наличии отдельной правой семьи? Представляется, что ответить на этот вопрос можно выделив два ключевых аспекта:
- первый заключается в том, что российское уголовное законодательство трансформировалось. Но достаточно ли для того чтобы «сблизиться» с общеевропейским и утратить черты социалистического права?
- второй вопрос состоит в том, какие страны сегодня можно причислить к данной правовой семье. Поскольку исконно социалистических государств на карте мира осталось не так много: КНР, КНДР, Лаос, Въетнам, Куба.
Довольно обстоятельный ответ может быть найден у Н. Д. Янчук, выделившей 11 ключевых особенностей уголовно-правовой системы социалистических стран [7, С. 420] . Можно сказать, что в отечественном уголовном праве просматривается большинство из перечисленных черт, а указание на отсутствие идеологии в нынешнем законодательстве безосновательно. Поменялись лишь правящие классы. Соответственно уголовное законодательство отражает интересы буржуазии, что не ново даже для американских исследователей-криминологов [8, С. 118].
Следующий сущностный вопрос заключается в том, что компьютерная преступность явление сравнительно молодое. Старым источникам социалистического права такие правонарушения были вовсе незнакомы [9, С.404]. Возможно ли в связи с этим использовать принципы криминализации принятые в доктрине советского уголовного права или же лучше сразу обращаться к зарубежному опыту?
В таком ракурсе наша основная идея предлагает унифицировать уголовное законодательство сопредельных с Россией стран (и солидарных с ней в части реализации уголовной политики) с целью создания единого источника уголовного права, хотя бы в части компьютерных преступлений. Сама идея по себе не нова. Однако подходов к её реализации может быть несколько.
Первый подход на основе универсальной юрисдикции означает признание приоритета международно-правовых норм над национальными и соответственно создание единого правоохраняемого объекта (для компьютерных преступлений он по понятным причинам будет весьма специфичен) на уровне международного уголовного права. В сфере практического воплощения этих идей можно отметить наличие Конвенции Совета Европы «О киберпре-ступности», 2001 года; которую Российская Федерация так и не ратифицировала. Распоряжением Президента РФ от 22.03.2008 года №144-РП была отозвана подпись под дан-
ным международным актом. Причина подобного поступка лежит в области процессуальных аспектов конвенции. Отдельные нормы предусматривали возможность проведения оперативно-розыскных мер на нашей территории без надлежащего уведомления, что ставило под угрозу информационную безопасность страны. Но материально-правовые аспекты наоборот, до сих пор имеют влияние на законодательство РФ. В декабре 2012 году наряду с иными составами преступления было криминализировано компьютерное мошенничество, буквально отражающее содержание ст. 8 рассматриваемой Конвенции. Мы уже неоднократно обращали внимание на доктринальную несообразность подобного решения. Верховный Суд РФ довольно однозначно трактует обман или злоупотребление доверием как форму хищения, при котором психологическое воздействие оказывается исключительно на человека. Вместе с тем, компьютерное мошенничество подразумевает опосредованное воздействие, в котором совершается «обман» компьютерной системы. В принципе это отражает тенденции криминализации указанного деяния в уголовной доктрине континентального права. «Обман» компьютера в большинстве зарубежных кодексов западных стран почитается в качестве мошенничества.
Несколько по иному воспринимает данное деяние доктрина советского уголовного права. Например, в ст. 212 УК РБ оно поименовано в качестве хищения с использованием компьютерной техники. Выходя на более высокий уровень абстракции белорусский законодатель избегает противоречий между уже существующей формой хищения, добавив новую. Тем самым была сохранена логика уголовного кодекса, чего не просматривается в отечественном законодательстве.
Таким образом, можно констатировать поворот от социалистической правовой системы к неким общеевропейским стандартам, коими в сфере компьютерной преступности являются предписания Конвенции Совета Европы.
Вторым известным подходом в разрешении проблемы является «национальный» подход. Если поставить во главу интересы государства и его граждан, то станет очевидно, что в первую очередь защите подлежит национальный правопорядок. Другое дело, что сфера его действия ограничена интересами иных государств. Но коль скоро общемировые нормы становятся неприемлемы (либо практически нереализуемы), то не стоит ли распространять собственный национальный правопорядок за пределы государства.
Подобное становится возможным, если наладить двустороннее и многостороннее сотрудничество между государствами, имеющими сходные позиции по вопросам компьютерной преступности. По сути, речь идёт о создании единого правоохраняемого объекта и как следствие единых уголовно-правовых норм, но уже соответствующих стандартам Российской Федерации. Хорошо известна роль Основ уголовного законодательства Союза ССР в деле построения уголовных кодексов союзных республик. В силу этого обстоятельства для нас наиболее значимы страны постсоветского пространства, имеющие общие корни в системе социалистического права.
Вместе с тем очевидно, что существовали и разные «прочтения» Основ в национальных республиках. Поэтому стоит повторно вернуться к идее создания именно общих начал в виде «основ законодательства об уголовной ответственности за компьютерные преступления». Определён-
ные шаги в этом направлении уже сделаны. Федеральным законом от 1 октября 2008 г. №1б4-ФЗ было ратифицировано «Соглашение о сотрудничестве государств-участников Содружества Независимых Государств в борьбе с преступлениями в сфере компьютерной информации» (Минск, 1 июня 2001 г.)
В ст. з были перечислены основные компьютерные преступления, к каковым в отечественном Уголовном кодексе можно отнести ст.ст. 272-274 и ст. 146. Всё это напрямую способствовало расширению пределов действия национальных законов. Таким образом, исключался вопрос о спорных моментах, связанных с двойной криминальностью компьютерных преступлений.
Однако по пути дальнейшего совершенствования указанного документа никто не пошёл. К примеру, в ближайшем прошлом следовало своевременно внести изменения, касающиеся модели криминализации компьютерного мошенничества с тем, чтобы избежать разночтений в кодексах отдельных стран СНГ, чего сделано не было.
В результате не только Российская Федерация, но и Украина приняла весьма противоречивые нормы относительно вышеуказанного деяния. В отличии от России украинский законодатель выделил «компьютерный способ» совершения в квалифицирующий признак. В ч. 3 ст. 190 Криминального кодекса Украины сказано о: мошенничестве, совершённом «вчинене у великих розмiрах, або шляхом незаконних операцш з використанням електронно-обчислювальноУ техшки».
Аналогично поступил казахский законодатель в ч. 2 ст. 190 Уголовного кодекса Республики Казахстан введя п. 2 квалифицирующий признак: «путём обмана или злоупотребления доверием пользователя информационной системы».
Вместе с тем в УК республики Армения содержится норма аналогичная белорусской: ст. 181 «Хищение, совершенное с использованием компьютерной техники».
Бесспорно, что до момента криминализации экономических аспектов компьютерной преступности уголовное законодательство наших стран было достаточно однооб-
разно, в т.ч. и по вопросу защиты авторских прав. Отказ от совершенствования модельного закона привёл к бессистемности в криминализации отдельных деяний.
Во многих странах в т.ч. России проявилось стремление следовать общемировым тенденциям криминализации и пенализации без опоры на собственное уголовное законодательство. Так компьютерное мошенничество в России является привилегированным составом, Армении равным по тяжести иным видам хищения (краже и мошенничеству), а во всех остальных странах квалифицированным составом, усиливающим меру ответственности.
Вместо этого следовало бы сделать отечественное (социалистическое) право эталоном норм об уголовной ответственности за компьютерные преступления. Необходимая теоретическая база для этого имеется. К тому же отельные законодательные примеры наших ближайших соседей показывают, что любые противоречия могут быть разрешены без разрушения доктрины советского уголовного права.
ЛИТЕРАТУРА
1. Блум М.И. Действие советского уголовного закона в пространстве. - Рига, 1974. - 263 с.
2. Богуш Г.И. «Законы Яровой» и уголовное право. [Электрон. ресурс] // Электронное периодическое издание LEGAL.REPORT [офиц. сайт]. 01.08.2016. - URL.: http://legal.report/author/zakony-yarovoj-i-ugolovnoe-pravo (дата обращения: 25.09.2016).
3. Кибальник А. Г. Тенденции развития мировых уголовно-правовых систем // Известия высших учебных заведений. Правоведение. - 2007. - № 2. - С. 212-222.
4. Наумов А. В. Сближение правовых систем как итог развития уголовного права в XX в. и его перспективы в XXI в. // Государство и право. - 1998. - № 6. - С. 50-58.
5. Янчук Н.Д. Постсоветская уголовно-правовая система: поиск идентичности // Юридичний вкник. - 2012. - № 2. - С. 107-109.
6. Ведерникова О. Н. Современные уголовно-правовые системы: типы, модели, характеристика // Государство и право. - 2004. -№ 1. - С. 68-76.
7. Янчук Н.Д. Типологические особенности социалистической уголовно-правовой семьи // Митна справа - 2012. - №6(84). -
С. 415-421.
8. Tannenbaum, F. Crime and the Community. - Boston: Ginn, 1938. -
487 p.
9. Чемеринский К.В. Принципы криминализации общественно опасных деяний // Российский криминологический взгляд. -2009. - № 1. - С. 404-406.
Поступила в редакцию 09.11.2016
