CC BY
10210. The International Emergency Economic URL: http://www.legcounsel.house.gov (дата обра-Powers Act (IEEP), 50 U.S.C.S. 1701-1706 (1988). щения: 26.09.2017).
БОГОМОЛОВ Станислав Юрьевич - кандидат юридических наук, начальник тыла УМВД по Ивановской области. Россия. Иваново. E-mail: shadow037@mail.ru.
BOGOMOLOV, Stanislav Yuryevich - Candidate of Legal Sciences, Chief of the Rearward of the Ministry of Internal Affairs for the Ivanovo region. Russia. Ivanovo. E-mail: shadow037@mail.ru.
УДК 343
К ВОПРОСУ ОБ ОТДЕЛЬНЫХ ПРОБЛЕМАХ ОБЕСПЕЧЕНИЯ ТАЙНЫ ПРЕДВАРИТЕЛЬНОГО РАССЛЕДОВАНИЯ
А.С. Борисов
В статье рассматриваются проблемы практической реализации положений ст. 161 УПК РФ «Недопустимость разглашения данных предварительного расследования». Приводится анализ изменений, внесенных в 2017 г. в УПК РФ, проиллюстрирована позиция Конституционного суда Российской Федерации в вопросе соответствия положений названной статьи Конституции России, отмечены существующие недостатки в практике правоприменения.
Ключевые слова: недопустимость разглашения; данные предварительного расследования; подписка о неразглашении; передача информации; тайна следствия.
А.Б. Borisov. TO THE QUESTION OF SEPARATE PROBLEMS OF PROVIDING THE MYSTERY OF PRELIMINARY INVESTIGATION
The problems of implementation of provisions of article 161 the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation «Inadmissibility of disclosure of data of preliminary investigation» are considered. The analysis of the changes made in 2017 to the Code of Criminal Procedure of the Russian Federation is given, the position of the Constitutional court of the Russian Federation in a question of compliance of provisions of the called article of the Constitution of Russia is illustrated, the existing shortcomings of practice of law enforcement are noted.
Keywords: inadmissibility of disclosure; data of preliminary investigation; a subscription about nondisclosure; information transfer; the secrecy of the investigation.
Тема общих условий предварительного расследования и эффективность их практической реализации занимает не последнее место в уголовно-процессуальной науке. Изменения в Уголовно-процессуальном кодексе Российской Федерации (далее - УПК РФ), внесенные Федеральным законом от 17.04.2017 г № 73-Ф3 [3], затронули и такое общее условие, как недопустимость разглашения данных предварительного расследования (ст. 161 УПК РФ), придав обозначенной теме особую актуальность для научного изучения.
Согласно внесенным изменениям, лицо, ведущее расследование по уголовному делу, не может установить запрет на разглашение сведений о нарушении закона органами государственной власти и их должностными лицами, распространенных уполномоченными должностными лицами в средствах массовой информации, в сети Интернет или иным публичным способом, оглашенных в открытом судебном заседании
[1]. На необходимость внесения в уголовно-процессуальный закон подобных изменений, регламентирующих сведения, которые не должны включаться в понятие тайны предварительного расследования, на протяжении длительного времени обращали внимание многие процессуалисты (к примеру, А.Е. Маслов говорил о об этом еще в 2001 г.) [8]. Однако, как мы видим, такие изменения были внесены лишь в 2017 г.
Кроме того, внесенными изменениями было установлено, что разглашением не является изложение сведений по уголовному делу в ходатайствах, заявлениях, жалобах и иных процессуальных документах по этому делу, а также в заявлениях и иных документах, подаваемых в государственные и межгосударственные органы по защите прав и свобод человека, предоставление сведений по уголовному делу лицу, привлекаемому к участию в этом деле в качестве специалиста [1].
Представляется, что нововведение, по за-
мыслу законодателя, должно было снять ряд назревших противоречий по применению процессуальной меры ограничения распространения данных предварительного расследования
Одним из возможных катализаторов внесения вышеназванных изменений в УПК РФ можно считать резонансное уголовное дело по обвинению кинорежиссера О.Г. Синцова, адвокат которого Д.В. Динзе обратился в Конституционный суд Российской Федерации с жалобой на положение ст. 161 УПК РФ. По мнению Д.В. Динзе, требование не разглашать данные предварительного расследования не соответствует праву человека на справедливое судебное разбирательство, принципу состязательности сторон и праву обвиняемого на защиту и является препятствием для использования материалов уголовного дела при обращении в Европейский суд по правам человека [10]. Однако определением Конституционного суда от 06.10.2015 г. № 2443-О было установлено, что положения ст. 161 УПК РФ находятся в единой системе норм УПК и не содержат в себе ограничений, не обусловленных назначением уголовного судопроизводства, не соразмерных конституционно признанным целям, и не препятствуют стороне защиты реализовывать предоставленные ей права [9]. Кроме того, Конституционный суд разъяснил, что данные предварительного расследования относятся к охраняемым уголовно-процессуальным и уголовным законами сведениям, разглашение которых создает реальную или потенциальную опасность причинения ущерба расследованию уголовного дела, нарушения прав и законных интересов как участников уголовного судопроизводства, так и лиц, не являющихся его участниками [9].
Однако отсутствие четкого законодательного закрепления оснований отбирания подписки о неразглашении данных предварительного расследования, предоставленных лицу, в производстве которого находится уголовное дело, процессуальная самостоятельность в принятии решения о перечне и объеме сведений, которые можно предать гласности, отсутствие регламентации оснований отказа в предоставлении информации по уголовному делу - все это продолжает вызывать трудности в правоприменении.
Поддерживая Д.В. Динзе, за изменение положений ст. 161 УПК РФ выступали также адвокаты В.Ю. Прохоров, М.З. Фейгин, Т.Р. Хутов, Г.М. Резник [13]. Некоторые из них, в частности М.З. Фейгин и Т.Р. Хутов, считали отдельные положения названной статьи, такие как, например, институт отбирания подписки, советским атавизмом, нуждающимся в упразднении [13].
Одним из ярких оппонентов столь радикальной идеи в настоящее время является заведующий кафедрой уголовного процесса юридического факультета МГУ Л.В. Головко, полагающий, что предварительное следствие не может быть полностью гласным, иначе ни одно дело никогда нельзя будет расследовать [13]. Многие процессуалисты имеют схожую с Л.В. Головко позицию по данному вопросу. Так, И.В. Смолькова считает, что соблюдение тайны предварительного расследования имеет принципиальный характер для его интересов [12], а И.Ф. Демидов вообще относит тайну к принципам досудебного производства [6].
Поддерживая позиции И.Ф. Демидова, И.В. Смольковой, Л.В. Головко, а также широкого круга процессуалистов, выступающих за сохранение особого правового режима обращения с данными предварительного расследования (к числу которых, к примеру, относится В.Е. Евсеенко [5]), считаем, что досудебное производство должно иметь правовые условия, обеспечивающие возможность сохранения в тайне планируемых следственных и иных процессуальных действий, хода, тактики, направления расследования, содержание показаний свидетелей, сообщенных ими на допросе, сведений, полученных при проведении следственных действий и оперативно-розыскных мероприятий без участия подозреваемого, обвиняемого, собранные доказательства, изобличающие лицо в совершении инкриминируемого преступления. При этом такой правовой режим не должен пониматься как возвращение к инквизиционной тайне, создающей условия для повсеместного нарушения прав, свобод и законных интересов подозреваемого, обвиняемого и других участников судопроизводства.
Напротив, правовой режим обеспечения недопустимости разглашения данных предварительного расследования необходимо понимать как метод правового регулирования общественных отношений, возникающих при обращении с информацией по уголовному делу, а также при обращении с иными сведениями, распространение которых может повлечь за собой причинение ущерба правам, свободам и законным интересам лиц, вовлеченных в уголовное судопроизводство, и интересам предварительного расследования. Автор солидарен с И.В. Кутазовой, считающей, что основное значение механизма уголовно-процессуального обеспечения недопустимости разглашения данных предварительного расследования состоит в урегулировании уголовно-процессуальных отношений, направленных на защиту конфиденциально значимой информации по уголовному делу для эффектив-
ного достижения назначения уголовного процесса, с одной стороны, и в ограничении доступа к охраняемой конфиденциально-значимой информации по уголовному делу с помощью применения уголовно-процессуальных средств, предусмотренных законом и подзаконными актами - с другой [7].
В современном уголовно-процессуальном законе механизм обеспечения тайны следствия включает в себя следующие составные элементы:
1) условие досудебного производства, обеспечивающее особый правовой режим обращения со сведениями ограниченного доступа и данными предварительного расследования - ст. 161 УПК РФ;
2) порядок и условия производства отдельных процессуальных действий, в ходе которых необходимо сохранение в тайне информации, имеющей значение для уголовного дела, - ч. 4 ст. 91, ч. 4 ст. 96, ч. 1.1, ч. 2 ст. 144 УПК РФ;
3) порядок и условия производства следственных действий, в ходе которых также необходимо сохранение в тайне информации, имеющей значение для уголовного дела, отдельных его участников - ч. 7 ст. 182, ч. 3. ст. 183, ч. 8 ст. 193 УПК РФ [1].
Помимо вышеперечисленных элементов механизма недопустимости разглашения данных предварительного расследования, И.В. Кутазо-вой выделяются такие элементы, как правосознание участников судопроизводства, решения и документы, обеспечивающие безопасность участников, юридическая ответственность за разглашение ставших ему известными данных, имеющих значение для уголовного дела [7].
Основополагающим из вышеперечисленных элементов является условие досудебного производства - недопустимость разглашения данных предварительного расследования (ст. 161 УПК РФ). Согласно ст. 161 УПК РФ данные предварительного расследования не подлежат разглашению, за исключением случаев, предусмотренных ч. 2, 4 и 6 указанной статьи [1]. По общему правилу, предание гласности данных расследования уголовного дела отнесено к компетенции следователя или дознавателя в тех случаях и пределах, в которых они сочтут это допустимым, при условии отсутствия угрозы причинения вреда правам, свободам и законным интересам участников процесса и интересам предварительного расследования.
При этом ряд процессуалистов, таких как Р.Х. Якупов, О.А. Сегал [11; 14], считали, что недопустимость разглашения данных предварительного расследования как условие уголовного процесса не предполагает тайность
досудебного производства. Так, по мнению Р.Х. Якупова, предупреждение о недопустимости разглашения данных предварительного следствия производится лишь в необходимых случаях, следовательно, при отсутствии такого предупреждения данные предварительного следствия могут быть оглашены любым лицом и в любое время [14].
В настоящее время с учетом изменений, внесенных в УПК РФ, с такой точкой зрения нельзя согласиться ввиду императивного закрепления возможности разглашения данных только по разрешению уполномоченных должностных лиц. При этом в качестве процессуальной меры воздействия на правосознание лица, которому стали известны данные предварительного расследования, предусмотрена подписка об их неразглашении с одновременным разъяснением юридической ответственности в случае нарушения предписания.
Подписка, по замыслу законодателя, должна выступать, с одной стороны, сдерживающим фактором в намерении лица с корыстной либо какой бы то ни было иной заинтересованностью передать ставшие ему известными сведениями по уголовному делу иному лицу, с другой - процессуальной возможностью привлечения лица к уголовной ответственности за разглашение сведений по расследуемому уголовному делу (передачи кому бы то ни было информации), согласно ст. 310 УК РФ [2]. При отсутствии подписки, обязывающей участника уголовного дела сохранять в тайне ставшие ему известными данные предварительного расследования, привлечь такое лицо к уголовной ответственности за разглашение нельзя.
Из анализа ст. 161 УПК РФ и ст. 310 УК РФ следует вывод, что лицо подлежит привлечению к уголовной ответственности за разглашение данных предварительного расследования только в том случае, если оно было предупреждено о недопустимости подобных действий, ему были разъяснены их правовые последствия и об этом отобрана подписка. По мнению С.Л. Арии, ответственность по ст. 310 УК РФ должна распространяться и на защитника, участвующего в уголовном деле, при оказании консультационной помощи, независимо от факта дачи подписки о неразглашении [4]. Однако данное мнение не находит широкую поддержку среди процессуалистов. Большинство ученых склоняется к тому, что привлечение к уголовной ответственности за разглашение данных предварительного расследования все же возможно лишь при наличии подписки [8].
Иными словами, по замыслу законодателя предполагается, что лицо, вовлекаемое в уго-
106
Вестник Российского университета кооперации. 2018. № 1(31)
ловное судопроизводство, не знает и не может знать о существовании особого правового режима обращения с информацией по уголовному делу (либо на стадии проверки сообщения о преступлении - со сведениями доследствен-ной проверки). Выполняя требование ч. 1 ст. 11 УПК РФ, должностное лицо, ведущее расследование либо проводящее проверку, обязано разъяснить каждому участнику права, обязанности и ответственность за их неисполнение. Следуя первоначальному замыслу законодателя, необходимо выдвинуть гипотезу, согласно которой, в случае применения мер безопасности в отношении участника судопроизводства, от лица, кому доверена информация об этом, также должна отбираться подписка. В этом случае возникает закономерный вопрос, касающийся эффективности подписки как процессуальной меры обеспечения сохранения в тайне данных предварительного расследования.
В уголовно-процессуальной науке по данному поводу имеет место давняя дискуссия. Апологеты сохранения и распространения института отбирания подписки аргументируют свою позицию особым социально-правовым воздействием на правосознание лица, вовлеченного в уголовное судопроизводство, которое оказывает процедура разъяснения его прав, обязанностей и юридической ответственности за разглашение данных предварительного расследования с последующим письменным удостоверением данного факта. Так, по мнению А.Е. Маслова, необходимо расширить круг лиц, у кого следователь или дознаватель вправе отбирать подписку о неразглашении данных предварительного расследования. Исходя из анализа такой позиции, возможно предположить, что автор считает отбирание подписки эффективным процессуальным средством обеспечения недопустимости разглашения данных предварительного расследования [8].
Схожего мнения придерживается В.Е. Евсеенко, которая считает отбирание подписки одним из эффективных процессуальных средств обеспечения особого правового режима обращения с информацией, в том числе отнесенной к охраняемой федеральным законом тайне [5]. И.В. Кутазова относит отбирание подписки к психологическим факторам, входящим в структуру правосознания лица, у которого она отобрана, отмечая, что в этом случае лицо понимает ответственность за разглашение ставших ему известными сведений и осознание общественно-опасных последствий в случае таких действий [7].
С мнениями А.Е. Маслова, В.Е. Евсеенко, И.В. Кутазовой можно согласиться отчасти, ввиду того что подписка как одно из средств
обеспечения особого правового режима обращения с данными предварительного расследования в полной мере не обеспечивает достижения цели - сохранение в тайне информации, имеющей значение для уголовного дела. Данный вывод подтверждается анализом результатов опроса граждан, принимавших участие в производстве следственных и иных процессуальных действий по уголовным делам. Опрос проводился в период 2016-2018 гг. автором при совмещении служебных обязанностей старшего оперуполномоченного отдела УЭБиПК ГУ МВД России по Пермскому краю лиц - участников уголовных дел. Всего было опрошено 204 человека, среди которых потерпевшие, свидетели, гражданские истцы, их представители, понятые, принимавшие участие в следственных и процессуальных действиях по уголовным делам, находящимся в производстве органов предварительного расследования (МВД, Следственный комитет России) Приволжского федерального округа.
Так, 82 % опрошенных допускают возможность передачи информации, ставшей им известной при участии в уголовном судопроизводстве, третьим лицам, даже при условии, что у них будет отобрана подписка о неразглашении. Детерминируют такое поведение следующие обстоятельства: уверенность лиц в том, что они не будут привлечены к уголовной ответственности («а кто узнает, что это я сказал?»), отсутствие понимания, какие именно сведения лицо приняло на себя обязательство не разглашать (факт вызова в правоохранительные органы, причина и поводы к нему, что спрашивали, какие вопросы задавали, что отвечал), желание казаться осведомленным (обсуждение понятыми с третьими лицами хода, результатов обыска в жилище (соседа), обстоятельств частной жизни, содержание фабулы расследуемого уголовного дела, ставших им известными при оглашении постановления о производстве обыска, знакомстве с протоколом обыска). Лишь 18 % опрошенных указали, что выполнили бы принятые на себя обязательства по неразглашению данных предварительного расследования, ставших им известными. Мотивом выполнения обязательств у данных лиц (11 %) являлось опасение негативных правовых последствий для себя (привлечение к уголовной ответственности), при этом лишь 7 % сообщили, что не стали бы разглашать данные уголовного дела, так как представляли возможные негативные последствия для расследования.
Полученные результаты позволяют говорить о недостаточной действенности такого элемента процессуального механизма обеспе-
чения недопустимости разглашения данных предварительного расследования, как отбирание подписки.
Таким образом, резюмируя вышесказанное, следует отметить, что такое общее условие, как недопустимость разглашения данных предварительного расследования, являясь существенной гарантией эффективности достижения цели и назначения уголовного судопроизводства, несмотря на внесенные в 2017 г. изменения, требует реформирования элементов механизма практической реализации. Это свидетельствует о необходимости проведения дальнейшего исследования выявленной проблемы и предложения наиболее действенного ее решения.
Список литературы
1. Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации от 18.12.2001 г. № 174-ФЗ (ред. от 31.12.2017 г.). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
2. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 г. № 63-ФЗ (ред. от 31.12.2017 г.). Доступ из справ.-правовой системы «Консуль-тантПлюс».
3. О внесении изменений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации: федер. закон от 17.04.2017 г. № 73-ФЗ. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
4. Ария С.Л. Об адвокатской тайне // Рос. юстиция. 1997. № 2. С. 35-39.
5. Евсеенко В.Е. Тайна в досудебных стадиях уголовного процесса: дис. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2016. 183 с.
6. Курс советского уголовного процесса. Общая часть. М.: Юрид. лит., 1989. 638 с.
7. Кутазова И.В. Механизм уголовно-процессуального обеспечения недопустимости разглашения данных уголовного судопроизводства: дис. ... канд. юрид. наук. Барнаул, 2011. 189 с.
8. МасловА.Е. Следственная тайна как средство преодоления противодействия расследованию: дис. ... канд. юрид. наук. Воронеж, 2001. 189 с.
9. Определение Конституционного Суда РФ от 06.10.2015 г. № 2443-О «По жалобе граждан Динзе Дмитрия Владимировича и Сенцова Олега Геннадьевича на нарушение их конституционных прав положениями пункта 3 части второй статьи 38, части третьей статьи 53 и статьи 161 Уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации» // Конституционный суд Российской Федерации: официальный сайт. URL: http://legalacts. ru/doc (дата обращения: 14.01.2018).
10. Подписка о неразглашении стала инструментом для злоупотребления тайной следствия // Независимая газета. URL: http://www.ng.ru/ kartblansh/2017-04-18/3_6976_kartblansh.html (дата обращения: 14.01.2018).
11. Сегал О.А. Проблемы гласности в уголовном процессе Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. Ижевск, 2004. 198 с.
12. СмольковаИ.В. Проблемы охраняемой законом тайны в уголовном процессе: дис. ... д-ра юрид. наук. Иркутск, 1998. 404 с.
13. Тайну предварительного следствия хотят сделать явной. URL: https://zakon.ru/discus-sion/2015/4/21 (дата обращения: 15.01.2018).
14. Якупов Р.Х. О пределах гласности в советском уголовном процессе // Проблемы совершенствования законодательства, регулирующего деятельность органов внутренних дел: межвуз. сб. науч. тр. М., 1991.
БОРИСОВ Александр Сергеевич - адъюнкт. Нижегородская академия МВД России. Россия. Нижний Новгород. E-mail: maxbolsen@yandex.ru.
BORISOV, Alexander Sergeyevich - Post-graduate Student. Nizhniy Novgorod Academy of the Ministry of the Interior of Russia. Russia. Nizhniy Novgorod. E-mail: maxbolsen@yandex.ru.
УДК 343
К ВОПРОСУ ОБ ИЗМЕНЕНИИ ПРАВОВЫХ ТРЕБОВАНИЙ К ДОПУСТИМОСТИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВ ПО УГОЛОВНЫМ ДЕЛАМ
А.В. Веселов
Автор статьи высказывает свою позицию относительно необходимости модернизации существующего стандарта допустимости доказательств и подготовки основ к проведению институциональных реформ в российском уголовном процессе. Проблематика допустимости доказательства в уголовном процессе весьма злободневна, и без ее разрешения нельзя говорить убедительно собственно о самом доказательстве, правосудии, праве и уголовной политике в целом.
