CC BY
51
Теоретичемкие проблемы развития законодательства
УДК 349.41
Н.В. ЧЕРКАССКАЯ, канд. юрид. наук, старший научный сотрудник, e-mail: cherkasskaya2000@gmail.com
Государственное учреждение «Институт экономических исследований», г. Донецк, ДНР
К ВОПРОСУ ОБ ОПРЕДЕЛЕНИИ ПОНЯТИЯ «ДИСКРЕТНЫЕ ОГРАНИЧИТЕЛЬНЫЕ ЗЕМЕЛЬНЫЕ ПРАВООТНОШЕНИЯ»
Рассмотрены юридические признаки определения понятия «дискретные ограничительные земельные правоотношения», предложено содержание названой правовой дефиниции, которое дополняет понятийный аппарат науки земельное право.
Ключевые слова: дискретный, ограничительные земельные правоотношения, земельный участок, юридические признаки.
Cherkasskaya N.V. On the question of determining the concept of «discrete restrictive land tenure».
The article considered the legal features of determining the concept of «discrete restrictive land tenure» and suggested the content of the stated legal definition, which complements the conceptual framework of the land law.
Keywords: discrete, restrictive land tenure, land lot, legal signs.
В теории земельного права неоднократно указывалось на неисчерпаемую множественность видов земельных правоотношений, которые характеризуются своей внутренней системой (подвидами). При этом к изучению одних правоотно-
шений проявлялся больший научный интерес, а другие только частично исследованы в современной науке земельного права.
Одним из видов мало изученных отношений являются дискретные земельные правоотношения, которые, по мнению В.И. Андрейцева, имеют два подвида: а) дискретные ограничительные и б) дискретные обременительные земельные правоотношения [1, с. 26]. Однако автором не раскрывалось определение понятия рассматриваемого правоотношения, в том числе и его подвидов. Соответствующих наработок нет и в теории земельного права.
При этом П.Д. Иваненко считает, что явление правовой дискретности не является чем-то новым, оно всегда существовало, но в юридической сфере еще не получило определения [2, с. 78]. Вместе с тем вопросы «дискретности» рассматривались в юридической науке, как правило, в общетеоретическом смысле без учета отрасли права, которая может существенно влиять на его содержание и определение понятия рассматриваемого подвида дискретных правоотношений.
© Н.В. Черкасская, 2017
Недостаточность теоретического исследования содержания «дискретных земельных правоотношений», в целом, и «дискретных ограничительных земельных правоотношений», в частности, ведет к отождествлению или ошибочному смешиванию различных правоотношений, и как следствие, к негативным последствиям в нормотворческой и правоприменительной практике. Примером указанных негативных последствий можно назвать использование единой терминологии в нормативных актах к различным правоотношениям или ошибочное включение в кадастровый или регистрационный учет ограничений прав на земельные участки в тех случаях, когда они таковыми не являются, а представляют лишь правовые ограничения.
Вышеуказанные аргументы свидетельствует об актуальности проведения теоретического исследования содержания понятия «дискретные ограничительные земельные правоотношения» для разрешения практических проблем применения законодательства.
Целью исследования является формулирование юридических признаков «дискретных ограничительных земельных правоотношений» и формулирование определения понятия названой дефиниции.
Прежде, чем перейти к рассмотрению юридических признаков понятия «дискретные ограничительные земельные правоотношения», следует отметить, что в теории права нет единого подхода к пониманию содержания обобщающего понятия «дискретность».
Разными авторами научная категория «дискретность» понимается как:
«прерывистость в праве или законодательстве», «нарушение преемственности в праве или законодательстве», «пробельность или недорегулирован-ность» (П.Д. Иваненко [2], А.А. Иванов и
В.П. Иванов [2, с. 79], Д.В. Щербик [3] и др.);
«прекращение действия национального законодательства» при наличии определенных юридических фактов (И.А. Иванников, А.А. Иванов, В.П. Иванов [2, с. 79]);
«множественность регулирования отдельных отношений как свойство континуальности права (от лат. continuum -непрерывное, сплошное) в сетевом праве» (Л.В. Голоскоков [4, с. 110, 112]);
«внутренняя структурированность права на институты и отрасли» (А.А. Иванов и В.П. Иванов [2, с. 79]);
«самостоятельность установления полномочий органами государственной власти» (В.Л. Кулапов [5, с. 125, 141]);
«применение норм права в зависимости от воли субъекта» из-за отсутствия в норме права закрепленных исчерпывающих условий их действия, прав и обязанности адресатов или содержания санкции (С.П. Погребняк [6, с. 231]);
При этом, анализируя работы таких авторов, как: Д.В. Щербик, А.А. Иванов, В.П. Иванов, И.А. Иванников, П.Д. Иваненко, приходим к выводу, что «дискретность права» целесообразно разграничивать на дискретность в историческом смысле (как более общего понятия) и чисто юридическую дискретность - законодательную [2, с. 80].
По мнению П.Д. Иваненко, дискретность права в историческом смысле это прерывистость в процессе плавно текущего преемства права, историческая прерывистость в процессе развития права конкретного государства, отражающая в нефункционировании той правовой системы, которая номинально существует в данный промежуток времени, ее неприменимость к регулированию существующих в обществе правоотношений, либо прекращение существования ранее функционировавшей системы права в результате внешнеполитических, внутри-
политических или внешних и внутренних неполитических факторов одновременно. А дискретность в чисто юридическом смысле - это дискретность законодательства, ситуация, когда действующему законодательству присуща прерывистость, выражающаяся в неоднородности закона-регулятора, а если расширять толкование определения, то и в неоднородности правового регулирования [2, с. 80]. К проявлениям дискретности законодательства были отнесены: а) дефекты в законодательстве, не позволяющие реализовать (применить) норму права, б) пробел в праве (законе); в) прерывистость применения и реализации права; г) отсутствие законодательного закрепления механизма применения нормы права [2, с. 81].
Не подвергая критике предложенные П.Д. Иваненко значения правовой дискретности, следует обратить внимание на то, что термин «дискретный» имеет иностранное происхождение и положенный в его основу перевод может существенно изменить его значение и, как следствие, его научное толкование, содержание и сферу применения.
Так, во всех вышеуказанных случаях авторы, используя слово «дискретный», при его толковании использовали перевод значения от таких иностранных слов, как: от латинского - discrëtus - «отдельный, прерывистый, состоящий из отдельных частей; мат. - раздельный, прерывный» [7, с. 255, 256]; английского - discrete - «прерывистый; разрозненный, состоящий из различных частей» [8, с. 385]; французского - discret -«прерывный» [9, с. 269], однако французское слово discret имеет и другой перевод, а именно «сдержанный, скромный, неболтливый» [9, с. 269; 10, с. 583]; немецкого - diskret - «прерывистая величина» [11, с. 346].
Соответствующее значение слова «дискретный» содержится в толковых словарях русского и украинского языков,
а также в словаре иностранных слов. Так, например, слово «дискретный» в толковых словарях раскрывается следующим образом: С.И. Ожеговым - как «раздельный, состоящий из отдельных частей» [12, с. 170]; А.П. Евгеньевой - как «прерывистый, дробный, состоящий из отдельных частей» [13, с. 402]; М.Л. Манд-рыкой - как «прерывистый, состоящий из отдельных частей» [14, с. 284]. В словаре иностранных слов значение слова «дискретный» трактуется исходя из значения лат. discrétus как прерывистый, состоящий из отдельных частей; в мат. - раздельный, прерывистый [15, с. 171]. При этом в основу для толкования значения слова «дискретный» вышеуказанными авторами положен перевод слов лат. discrétus, франц. discret или нем. diskret, что и объясняет их схожесть.
Вместе с тем этимология слова «дискретный» может происходить также от таких иностранных слов, как: английского discreet - «осторожный, осмотрительный, рассудительный; благоразумный, сдержанный, скромный» [8, с. 385]; французского discret - «сдержанный, скромный, неболтливый», [9, с. 269; 10, с. 583]; итальянского discreto - «умеренный, сдержанный» [16, с. 89]; румынского discret - «сдержанный в движениях, сдержанный в речах» [17, с. 772], немецкого diskret, который, кроме значения «прерывистая величина», имеет и значение «сдержанный, тактичный, скромный, секретный» [11, с. 346], чешского diskretni - «деликатный, корректный, сдержанный, соблюдающий тайну» [18, с. 123].
Из приведенного выше следует, что наиболее встречающимся значением слова «дискретный» в сгруппированных переводах иностранных слов является «сдержанный», которое относится к глаголу «сдержать», и его таких синонимов, как: «удерживать», «подавить», «соблюдать», «придерживаться» [19, с. 427, 515,
535]; «сдерживать», «выполнять» [20, с. 532, 542],
В рассматриваемом контексте целесообразно обратить внимание на толкование указанного синонимичного ряда в таком значении, как: «такой, которому не дают проявиться в полной мере, который сдерживают» [21, с. 66], «остановить, ослабить движущееся с силой», «строго придерживаться чего-нибудь, каких-нибудь требований» [22, с. 526, 551], «в точности выполнять что-либо» [21, с. 170; 19, с. 515]; «сдержать что (кого), держать, удерживать (задерживать, придерживать), не пускать, не давать всей воли», «исполнить строго, всецело, в точности, достоверно» [23, с. 167, 252].
Указанное выше свидетельствует о возможности иного перевода и соответственно толкования термина «дискретный», в том числе и в рамках «дискретных земельных правоотношений». При этом в указанных земельных правоотношениях наиболее приемлемым значением перевода анализируемого термина целесообразно считать «сдерживающий», а правоотношения, соответственно, «сдерживающие ограничительные», исходя их классификации предложенной В.И. Андрейцевым [1, с. 26].
На возможность толкования термина «дискретный» как «сдерживающий», именно в земельных правоотношениях, указывают юридические признаки таких «дискретных ограничительных земельных правоотношений», которые раскрывают его содержание.
Рассмотрение юридических признаков целесообразно осуществлять от «общих», присущих всем видам правоотношений, к «частным», характерным исключительно для дискретных ограничительных земельных правоотношений.
В теории права существуют такие юридические признаки, которые можно назвать устоявшиеся и характеризуют определение понятия «правоотношение»,
однако научную дискуссию указанного вопроса нельзя назвать завершенной. Поэтому, не включаясь в существующую полемику о дополнительных признаках определения понятия «правоотношение», в данной статье рассматриваются лишь те из них, которые дают возможность выделить правоотношения из иных видов общественных отношений, а именно:
наличие сложившегося отношения между конкретными лицами
(В.М. Андреев) [24, с. 4], (В.К. Бабаев) [25, с. 411], (е.Р. Дашковская) [26, с. 335], (А.А. Иванов, В.П. Иванов) [27], (Л.П. Рассказов) [28, с. 367] и др.;
возникающих на основании юридических норм, установленных или санкционированных государством (В.М. Андреев) [24, с. 4], (В.К. Бабаев) [25, с. 413], (КГ. Волынка) [29, с. 152], (Е.Р. Даш-ковская) [26, с. 335]; (В.Л. Кулапов) [5, с. 376], (А.А. Иванов, В.П. Иванов) [27], (Л.П. Рассказов) [28, с. 367], (Н.Г. Александров) [30, с. 529] и др.;
определение в правовой норме взаимного поведения его участников (В.М. Андреев) [24, с. 4], где стороны наделены субъективными правами и обязанностями [32, с. 349-351]; (В.К. Бабаев) [25, с. 413-414], (К.Г. Волынка) [29, с. 152], (В.Л. Кулапов) [5, с. 376] (А.А. Иванов, В.П. Иванов) [27], (Л.П. Рассказов) [28, с. 367], (Н.Г. Александров) [21, с. 529], а взаимное поведение участников правоотношений индивидуализировано и четко определено (В.Л. Кулапов) [5, с. 376] и др.;
наличие волевого характера, поскольку помимо нормы права, которая сама по себе уже выражает определенную волю, для возникновения правоотношения необходима воля его участников (Н.Г. Александров) [21, с. 529], (В.К. Бабаев) [25, с. 414], (К.Г. Волынка) [29, с. 152], (е.Р. Дашковская) [26, с. 336], (А.А. Иванов, В.П. Иванов) [27], (В.Л. Кулапов) [5, с. 377] и др.;
реализация обеспечивается средствами государственной охраны (В.М. Андреев) [24, с. 4], (В.К. Бабаев) [25, с. 414], (к.Г. Волынка) [29, с. 152], (А.А. Иванов, В.П. Иванов) [27], (В.Л. Кулапов) [5, с. 377] или возможностью государственного принуждения (Н.Г. Александров) [30, с. 529], (Е.Р.Дашковская) [26, с. 336], (В.М. Корельский, В.Д. Перевалова) [31, с. 350-351] и др.;
выступают в виде конкретной общественной связи, с различной степенью конкретизации (минимально конкретизированные - возникают непосредственно из закона, а все адресаты юридической нормы имеют общие (одинаковые) права и свободы, а также равные обязанности независимо от каких-либо условий; средне конкретизированы, когда индивидуализирован не только субъект, но и объект правоотношения; максимально конкретизированы - индивидуально устанавливают объект обе стороны и содержание правовой связи между ними) [31, с. 350-351],
Все вышеназванные признаки свойственны «дискретным ограничительным земельным правоотношениям», что следует из анализа земельного законодательства. Примером могут служить положения ч. 1 ст. 11 Земельного кодекса Украины (далее - ЗК Украины), которые определяют, что возникновение соответствующих отношений возможно на основании законов или актов уполномоченного на это органа государственной власти, должностного лица или договора [32]. Похожие положения содержатся в Земельном кодексе Российской Федерации (далее - ЗК РФ), в котором закреплено, что ограничения прав на землю устанавливаются актами исполнительных органов государственной власти, актами органов местного самоуправления, решением суда или в порядке, предусмотренном Земельным кодексом для охранных зон (ч. 3 ст. 56 ЗК РФ) [33].
При этом круг субъектов таких отношений может быть как минимально конкретизирован (если ограничения прав на земельные участки (земли), непосредственно установлены законами и принятыми в соответствии с ними нормативными правовыми актами), так и максимально конкретизирован (если ограничения в использовании земель установлены на основании решения суда или договора).
Вместе с тем следует обратить внимание на отдельные признаки правоотношений, которые характерны исключительно для дискретных ограничительных земельных правоотношений. К такому признаку следует отнести объект рассматриваемых правоотношений, имеющий такую структуру, как:
а) земельные участки (индивидуально обособленные (сформированные));
б) части земельных участков (без формирования отдельного земельного участка, в том числе и части смежных земельных участков);
в) земли (как земли административных территориальных единиц или территории, находящиеся в управлении государственных или муниципальных органов).
При этом, как ранее обосновывалось автором, целью правового регулирования общественных отношений, в результате чего возникают дискретные ограничительные правоотношения, является охрана интересов общества или государства, которая заключается в защите объектов рассматриваемых правоотношений, жизни (здоровья) людей или животных от негативных последствий (или их предотвращение) в результате антропогенного, технического, физического, химического или природного воздействия, а также обеспечения безопасности государства.
К характерному признаку содержания названных правоотношений следует
отнести установление дополнительных обязанностей или повышенных требований к собственникам (землепользователям) земельных участков (совокупности земельных участков) независимо от правового режима той категории земель, к которым они относятся, но ограничивающие возможность реализации прав названых субъектов. При этом управомо-ченная сторона, представленная уполномоченными органами, может выступать субъектом как: а) устанавливающим ограничения прав на земельные участки, б) осуществляющим контроль соблюдения установленных ограничений прав на земельные участки, так и в) применяющим меры ответственности к субъектам, не соблюдающим установленные ограничения прав на земельные участки.
В связи с чем дискретные земельные правоотношения могут рассматриваться как «сдерживающие земельные правоотношения», в которых собственники и землепользователи не могут в полной мере осуществлять имеющиеся у них правомочия относительно использования земельных участков (земель).
Таким образом, учитывая рассмотренные признаки «дискретных ограничительных земельных правоотношений», можно сформулировать определение указанного понятия, под которым предлагается понимать урегулированные нормами права общественные отношения, складывающиеся между уполномоченными органами и собственниками (землепользователями) земельных участков (земель) с целью охраны интересов общества или государства, заключающиеся в защите земельных участков, жизни (здоровья) людей или животных от негативных последствий (или их предотвращение) антропогенного, технического, физического, химического или природного воздействия, а также обеспечения безопасности государства.
Предложенное определение понятия «дискретные ограничительные земельные правоотношения» в процессе научной дискуссии может быть уточнено и может дополнить понятийный аппарат науки «земельное право».
Список использованной литературы
1. Андрейцев, В.1. Земельне право i законодавство Украши: Актуальш про-блеми практично! теорп / В.1. Андрейцев. - К.: Знання, 2005. - 445 с.
2. Иваненко, П.Д. «Дискретность права» и «дискретность законодательства»: содержание явлений, форма, причины / П.Д. Иваненко // Вестник ЮУрГУ. Серия «Право». - 2014. - Том 14 - 4. -С. 78-83.
3. Щербик, Д.В. Механизм преемственности в национальном праве: ав-треф. дис. на соискание ученой степени канд. юрид. наук: спец. 12.00.01 / Д.В. Щербик. - Минск, 2018. - 23 с.
4. Голоскоков Л.В. Континуальное и дискретное в праве: от высокой теории научных категорий - к практике сетевого бизнеса и правосудия / Л.В. Голоскоков // Бизнес в законе. - 2006. - № 1-2. -С. 109-116.
5. Кулапов, В.Л. Теория государства и права / В.Л. Кулапов. - Саратов: ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2011. - 486 с.
6. Погребняк, С.П. Види норм права / С.П. Погребняк / Загальна теорiя держави i права: тдруч. для студ. юрид. спец. вищ. навч. закл.; ред. М.В. Цвш; Нащональна юридична академiя Украши iм. Ярослава Мудрого. - Х.: Право, 2009. - 583 с.
7. Дворецкий, И.Х. Латинско - русский словарь: 5-е изд., стер. / И.Х. Дворецкий. - М.: Русский язык, 1998. - 846 с.
8. Большой англо-русский словарь. В 2 т.; под общ. ред.: И.Р. Гальперина.
Том 1. - М.: «Сов. Энциклопедия», 1972. - 822 с.
9. Ганшина, К.А. Французско-русский словарь: 51 000 слов / К.А. Ганшина. - 6-е изд., испр. и доп. -М.: «Сов. Энциклопедия», 1971. - 916 с.
10. Щерба, Л.В. Русско-французский словарь / Л.В. Щерба, М.И. Матусевич. - М.: Государственное издательство иностранных и национальных словарей, 1962. - 852 с.
11. Большой немецко-русский словарь / под. ред. О.В. Москальской. Том. 1. - М.: «Сов. Энциклопедия», 1969. - 760 с.
12. Ожегов, С.И. Словарь русского языка: 70000 слов / С.И. Ожегов; под ред. Н.Ю. Шведовой. - 22-е изд., стер. - М.: Русский язык, 1990. - 921 с.
13. Словарь русского языка: в 4-х томах / АН СССР, Ин-т русск.яз; под. ред. А.П. Евгеньевой. - 2-е изд., испр. Т. 1. - А-Й. - 1981. - 698 с.
14. Словник украшсько'1 мови: в 11 томах / за ред. М.Л. Мандрика. Т. 2. -Г-Ж. - К., 1971. - 550 с.
15. Словарь иностранных слов. -18-е изд., стер. - М.: Русский язык, 1989. - 624 с.
16. Ковалев, В.Ф. Краткий итальянско-русский и русско-итальянский словарь / В.Ф. Ковалев, Г.А. Красова. - М.: Русский язык, 1991. - 655 с.
17. Русско-румынский словарь: 60 000 слов. - 2-е изд. перер. и доп. - М.: «Сов. Энциклопедия», 1967. - 1056 с.
18. Чешско-русский словарь: в 2 т.: 62 000 слов. Том 1; под ред. Л.В. Копецкого, Й. Флипца, О. Лешки. -М.: «Сов. Энциклопедия»; Государственное печатное изд.-во. - Прага, 1973. -580 с.
19. Словарь синонимов: справ. пособие / под. ред. А.П. Евгеньева; Академия наук СССР, Ин-т русск. яз. - Ленинград: Наука, Ленинградское отделение, 1975. - 648 с.
20. Новий росшсько-украшський словник-довщник юридично!, банювсь-ко!, фшансово!, бухгалтерсько! та еконо-MÍ4HOÍ сфери: близько 85 тис. ошв / уклад. С.Я. Ермоленко та íh. - К.: Довiра, 1998. - 783 с.
21. Словарь русского языка: в 4 т. / АН СССР, Ин-т русск. яз.; под ред.
A.П. Евгеньевой. - 2-е изд., испр. и доп. -М.: Русский язык, 1981-1984. Т. 4. - С-Я. - 1984. - 794 с.
22. Лопатин, В.В. Малый толковый словарь русского языка: около 35000 слов / В.В. Лопатин, Л.Е. Лопатина. - М.: Русский язык, 1990. - 704 с.
23. Даль Владимир. Толковый словарь живого великорусского языка / В. Даль. - Т1-4. - М.: Русский язык, 1978-1980. Т. 4. - 1980. - 683 с.
24. Андрпв, В.М. Сутшсть i змют правовщношення [Электронный ресурс] /
B.М. Андрпв // Форум права. - 2007. -№ 1. - С. 4-8. - URL: http:// nbuv.gov.ua/UJRN/FP_index.
25. Теория государства и права: учебник / под ред. В.К. Бабаева. - М.: Юристъ, 2003. - 592 с.
26. Загальна теорiя держави i права: [Пщручник для студенпв юридичних вищих навчальних закладiв] / М.В. Цвш, О.В. Петришин, Л.В. Авраменко та íh.; за ред. М.В. Цвша, О.В. Петришина. -Харюв: Право, 2009. - 584 с.
27. Иванов, А.А. Теория государства и права: [Учебное пособие для студентов вузов, обучающихся по специальности 021100 «Юриспруденция»] [Электронный ресурс] / А.А. Иванов, В.П. Иванов. - М.: Юнити-Дана, 2007. - 303 с. -URL: http: // uristinfo.net/2010-12-16 - 20 -00 - 40/215 - teorija-gosudarstva - i - prava -a - a - ivanov-p-ivanov. html.
28. Рассказов, Л.П. Теория государства и права: углубленный курс: учебник / Л.П. Рассказов. - М.: РИОР: ИН-ФРА-М, 2015. - 559 с.
29. Волинка, К.Г. Теорiя держави i права: навч. поабник / К.Г. Волинка. -К.: МАУП, 2003. - 240 с.
30. Теория государства и права: учебник / под ред. Н.Г. Александрова. -М.: Юридическая литература, 1968. -640 с.
31. Теория государства и права: учебник / под ред. В.М. Корельского, В.Д. Перевалова. - 2-е изд., испр. и доп. -М., 2002. - 616 с.
32. Земельный кодекс Украши: Закон Украши вщ 25 жовтня 2001 р. № 2768-Ш // Вщомосп Верховно! Ради Украши. - 2002. - № 3 - 4. - Ст. 27 (з останшми змшами згщно Закону Украши вщ 14.03.2017 р. № 1923-УШ).
3 3. Земельный кодекс Российской Федерации: Федеральный Закон от 25 октября 2001 г. № 136-ФЗ (ред. от 03.07.2016 г.) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.01.2017 г.).
Статья поступила в редакцию 15.09.17
