CC BY
169
законодательство не исключает возможности рассматривать требования по обеспечению гражданского иска и в более широком смысле, - как обеспечение и собственно иска, и процессуальных прав гражданского истца, предоставляемых ему именно для получения возможности добиваться удовлетворения своих исковых требований. Если права гражданского истца будут должным образом обеспечиваться, через их обеспечение будет достигаться и обеспечение в конечном итоге его требований, выраженных в гражданском иске [11. с.191].
Анализ уголовно-процессуального закона, подзаконных актов и литературных источников позволяет составить примерный перечень действий компетентных государственных органов, направленных на обеспечение возмещения вреда, причиненного преступлением: 1) признание физических и юридических лиц гражданскими истцами (ч. 1 ст. 44 УПК); 2) привлечение соответствующих субъектов в качестве гражданских ответчиков (ч. 1 ст. 54 УПК); 3) доказывание характера и размера вреда, причиненного преступлением (ст. 73 УПК); 4) розыск и возвращение законным владельцам предметов преступного посягательства (ст.81 УПК); 5) разъяснение обвиняемому или лицам, несущим за него материальную ответственность, необходимости добровольного возмещения (заглаживания) причиненного преступлением материального и морального вреда, признаваемого обстоятельством, смягчающим наказание (п. «к» ст. 61 УК); 6) наложение ареста на имущество и принятие предусмотренных законом мер к его сохранности в порядке ст. 115 УПК.
В современной процессуальной доктрине отмечается возможность использования в качестве средств обеспечения заявленного гражданского иска и иных процессуальных средств, что подтверждают и результаты опроса нами 67 лиц, признанных гражданскими истцами по уголовным делам законченных производством работниками дознания ОВД Брянской области. Из них 29 считают, что имеющиеся уголовно-процессуальные средства были недостаточны для полноценного обеспечения прав гражданских истцов на стадии предварительного расследования.
The analysis of the actual problems connected with functioning of the mechanism of providing the declared civil suit at pre-judicial stages of criminal legal proceedings taking into account specifics of crimes in the sphere of economy and business activity is presented in article. Keywords: criminal trial, the civil suit, legal proceedings, crimes in the sphere of economic and business activity, seizure ofproperty.
Список литературы
1. Приказ Генпрокуратуры РФ от 27.11.2007 N 189 «Об организации прокурорского надзора за соблюдением конституционных прав граждан в уголовном судопроизводстве»// Законность, N 2, 2008.
2. Божьев В.П. Гражданский иск в уголовном деле как предмет уголовно-процессуальных отношений // Российский следователь. 2011. N 16.
3. Гриненко А.В. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации (постатейный). М., 2006.
4. Дементьева С. С Александра Гительсона спросили материально. Банкротство банка стало ему в 11 млрд. руб. // Коммерсантъ. 2014. 18 июля).
5. Зинатуллин 3.3. Возмещение материального ущерба в уголовном процессе. Казань, 1974.
6. Комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Науч. ред. В.Т. Томин, М.П. Поляков. М., 2014.
7. Мазалов А.Г. Гражданский иск в уголовном процессе. М, 1977.
8. Научно-практический комментарий к Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под общ. ред. В.М. Лебедева; науч. ред. В.П. Божьев. М., 2014.
9. Понарин В.Л. Защита имущественных прав личности в уголовном процессе РФ. Воронеж. 1994.
10. Сычев П.Г. Взаимодействие гражданской и уголовной юстиции: проблематика гражданского иска в уголовном деле // Закон. 2014. N 10.
11. Шадрин B.C. Обеспечение прав личности при расследовании преступлений. М. 2000.
Об авторе
Вдовкин К.В. - старший уполномоченный Управления экономической безопасности и противодействия коррупции УМВД России по Брянской области, vdovkin.bryansk@mail.ru
УДК 349.41
К ВОПРОСУ О СОВЕРШЕНСТВОВАНИИ ЗЕМЕЛЬНОГО ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА
РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
А.Н. Горбачев
Рассматриваются различные аспекты развития земельного законодательства Российской Федерации на современном этапе. Ключевые слова: земельное законодательство, Земельный кодекс Российской Федерации, участники земельных отношений, объекты земельных отношений, земельный участок.
С первого апреля 2015 г. Земельный кодекс Российской Федерации от 25.10.2001 № 136-ФЗ (далее - ЗК РФ) [1] действует в новой редакции. Сам по себе этот факт выглядит вполне обыденным, однако есть одно обстоятельство, которое представляется заслуживающим внимания. Дело в том, что ныне действующая редакция ЗК РФ является восемьдесят девятой по счету. Получается, что текст кодекса за неполные пятнадцать лет в среднем претерпевал изменения чаще, чем каждые два месяца. Такую ситуацию вряд ли можно признать удовлетворительной, поскольку речь идет именно о кодексе - основополагающем нормативном акте целой отрасли права. В этой связи представляется, что «основополагающий» и «динамичный» -скорее антонимы, чем наоборот. Поэтому сложившаяся ситуация является отнюдь не нормальной, хотя и привычной.
Здесь уместно вспомнить историю принятия ЗК РФ, который был введен в действие со дня его официального опубликования, что само по себе представляется довольно спорным решением. Обычной практикой для кодекса, особо важного
по своей роли и весьма объемного по содержанию акта, является его введение в действие спустя несколько месяцев после официального опубликования, зачастую - с начала года, следующего за годом принятия. Образующийся временной разрыв используется правотворцами для разработки и принятия подзаконных нормативных актов, которых потребует полноценное применение нового кодекса; используется правоприменителями для ознакомления с содержащимися в нем правовыми предписаниями. В случае с ЗК РФ все сто три статьи, которые содержались в его первоначальной редакции, формально начали действовать со дня официального опубликования.
Хотя следует признать, что именно первоначальная редакция ЗК РФ была наиболее простой для восприятия как минимум по формальным критериям: сто три статьи были поделены в восемнадцать глав, притом, что и главы, и статьи имели сквозную нумерацию. В дальнейшем кодекс начал терять внутреннюю стройность вследствие двух разнонаправленных процессов: некоторые его статьи утратили силу, но дополнения к тексту кодекса были многочисленными и весьма объемными. Достаточно упомянуть о том, что в действующей редакции ЗК РФ глав уже не восемнадцать, а двадцать шесть -почти в полтора раза больше первоначального количества (к примеру, пятых глав в кодексе сегодня семь: от собственно главы V до главы ^6). В этой связи тридцать три статьи с цифрами 39 в номере (от статьи 39 до 39.32) вполне вписываются в логику законодателя. Однако представляется, что логика правоприменителя в данной ситуации выглядит несколько иначе: после первой главы в тексте обычно идет вторая глава, а не «глава 1.1».
В то же время, алгоритм нумерации глав и статей хотя бы поддается осмыслению. Содержание же структурных единиц ЗК РФ модифицируется куда менее предсказуемо. В качестве примера можно привести ситуацию с термином, который в земельном праве относится к числу базовых - термином «земельный участок» (именно по поводу земельных участков и возникают земельные отношения). Изначально в статье 6 ЗК РФ «Объекты земельных отношений» содержался как перечень таковых объектов (земля как природный объект и природный ресурс; земельные участки; части земельных участков - п. 1 ст. 6 ЗК РФ), так и определение понятия «земельный участок» - п. 2 ст. 6 ЗК РФ в редакции, действовавшей до вступления в силу Федерального закона от 22.07.2008 № 141-ФЗ [2]. Тем же законом ЗК РФ был дополнен главой 1.1 «Земельные участки», содержавшей статью 11.1. «Понятие земельного участка». Однако с 1 марта 2015 года статья 11.1. ЗК РФ, в свою очередь, утратила силу, поскольку определение понятия «земельный участок» сегодня вновь дается в статье 6 ЗК РФ, только теперь - в пункте 3, хотя пункт 2 в этой статье отсутствует (утратил силу в связи с принятием вышеупомянутого Федерального закона от 22.07.2008 № 141-ФЗ). О содержательном аспекте упомянутого термина в такой ситуации говорить не приходится.
Специфику содержания норм ЗК РФ можно проиллюстрировать на примере легально закрепленного перечня понятий и определений, используемых применительно к субъектам прав на землю. В п. 3 ст. 5 ЗК РФ говорится, что для целей настоящего Кодекса используются следующие пять понятий и их определений: собственники земельных участков (лица, являющиеся собственниками земельных участков); землепользователи (лица, владеющие и пользующиеся земельными участками на праве постоянного (бессрочного) пользования или на праве безвозмездного пользования); землевладельцы (лица, владеющие и пользующиеся земельными участками на праве пожизненного наследуемого владения); арендаторы земельных участков (лица, владеющие и пользующиеся земельными участками по договору аренды, договору субаренды); обладатели сервитута (лица, имеющие право ограниченного пользования чужими земельными участками (сервитут)).
Как представляется, по данному перечню можно сделать ряд замечаний. Прежде всего, вызывает сомнение сама необходимость составления подобного перечня в условиях наличия в ЗК РФ глав III и IV, содержащих перечень прав на землю, которые могут существовать в соответствии с действующим законодательством. Тем более что перечень прав включает шесть позиций, а перечень правообладателей - всего пять, так как обладатели двух принципиально различных типов прав определены единым термином (обоснованность такого решения рассмотрена ниже). Далее, представляется, что под землевладельцами в собственном смысле слова следует понимать всех, чей титул подразумевает владение земельным участком (пять из шести титулов, кроме сервитута). Кроме того, вызывает серьезные нарекания целесообразность подобного способа определения понятий, подобного вышеприведенному («собственник - лицо, являющееся собственником» и т.п.).
Наконец, безотносительно предыдущих замечаний, подобный перечень небезупречен и с содержательной стороны. Так, в Главе VI ЗК РФ есть ст. 40 «Права собственников земельных участков на использование земельных участков» и ст. 41 «Права на использование земельных участков землепользователями, землевладельцами и арендаторами земельных участков». Прежде всего, реальное содержание последней статьи существенно шире формулировки ее названия, так как наряду с правами поименованных в заголовке лиц речь в ней идет также о правах обладателей сервитутов, то есть всех лиц, не являющихся собственниками (более того, пункт 2 статьи 41 полностью посвящен исключительно правам обладателей сервитутов). Кроме того, в части прав землепользователей, землевладельцев и арендаторов данная статья до сих пор отсылает к подп. 2 п. 2 ст. 40, утратившему силу более восьми лет назад в связи с принятием Федерального закона от 04.12.2006 № 201-ФЗ [3].
Таким образом, представляется, что перечень обладателей прав на землю, наполненных различным имущественным содержанием, должен определяться перечнем таких прав. Что же касается обобщающего термина, наиболее оптимальным представляется термин «землепользователи», поскольку наделение любого правообладателя конкретными правами и обязанностями справедливо увязывается с фактом использования земельного участка. В этой связи по поводу необоснованности вышеупомянутого определения обладателей двух принципиально различных типов прав единым термином (землепользователи - лица, владеющие и пользующиеся земельными участками как на праве постоянного (бессрочного) пользования, так и на праве безвозмездного пользования) можно привести следующее соображение: в такой редакции данный термин объединяет как обладателя вещного права (постоянного (бессрочного) пользования), так и обладателя обязательственного права (безвозмездного пользования). Такое объединение не имеет под собой никакого обоснования и допустимо лишь при условии их употребления наряду со всеми остальными титулами, обладателей которых можно определить термином «землепользователи».
Следует подчеркнуть, что система земельного права как отрасли существует объективно, то есть независимо от чьей-либо воли. Что же касается системы земельного законодательства как совокупности актов, содержащих нормы, регулирующие земельные правоотношения, формально она также существует объективно, то есть независимо от воли субъектов соответствующих отношений, поскольку земельное законодательство само по себе никак не зависит от них, являясь результатом целенаправленной деятельности специально уполномоченных на то государственных органов. Однако сама по себе законотворческая деятельность также субъективна, поскольку принятие и вступление в силу того или иного нормативного
акта в конечном итоге полностью зависит от воли законодателя. Поэтому с течением времени субъективный фактор порождает изменения, периодически весьма существенные, как в перечне источников земельного права, так и в их содержании. Разумеется, такие изменения земельного законодательства вполне могут быть обусловлены объективными причинами, то есть отражать происходящие в обществе изменения. Однако наличие таких причин не является необходимым условием внесения изменений в действующее законодательство, что позволяет порой выдавать за совершенствование нормативной базы объективно негативные изменения. Таким образом, система земельного законодательства в основе своей также складывается субъективно - в конкретный момент в обществе существуют только те и только такие нормативные акты, в существовании которых субъективно заинтересован законодатель.
В связи с вышеизложенным, следует указать на наличие в развитии современного российского земельного законодательства ряда тенденций. Прежде всего - это своеобразная динамичность его развития, уже проиллюстрированная на примере ЗК РФ. Разумеется, законодательство может и должно по возможности оперативно реагировать на изменения в регулируемых им общественных отношениях, но частота изменений, подобная отмеченной, вряд ли целесообразна. Тем более по отношению к такой разновидности нормативных актов, как кодекс, содержащий основы правового регулирования в той или иной сфере. Очевидно, что основы должны отличаться стабильностью. Разумеется, по образу и подобию ЗК РФ активно обновляются и нормы других актов, образующих земельное законодательство. Так, Федеральный закон 25.10.2001 № 137-Ф3 «О введении в действие Земельного кодекса РФ» [4] сегодня представлен в сорок четвертой редакции. При этом он продолжает оставаться самостоятельным источником регулирования земельных отношений, по сути, подменяя собой не только ЗК РФ, но и иные федеральные законы. Так, например, Федеральный закон от 17 июля 2001 г. № 101-ФЗ «О разграничении государственной собственности на землю», [5] полностью утратил силу именно в связи с дополнением Закона о введении в действие ЗК РФ статьей 3_1.
Несмотря на незыблемость конституционных положений о природной ценности земли и приоритете в ее использовании экологических интересов над экономическими, современное российское земельное законодательство, изменяясь, игнорирует природоохранную специфику земельных отношений в геометрической прогрессии. Все в большей мере законодатель воспринимает земельные отношения исключительно как экономические отношения по поводу земельной недвижимости. Наиболее ярким примером является, пожалуй, принятие Федерального закона «О государственном кадастре недвижимости», [6] которое изначально предполагало постепенное включение сведений земельного кадастра в единый кадастр объектов недвижимости, но по прошествии нескольких месяцев законодательная основа ведения земельного кадастра была ликвидирована. Как представляется, закрепленный в действующем ЗК РФ принцип единства юридической судьбы земельного участка и расположенной на нем недвижимости абсолютно оправданно положил конец спорам о том, что именно в паре «земельный участок - здание» является главной вещью. В то же время, этот принцип отнюдь не означает, что правовой режим земельного участка определяется исключительно законодательством о недвижимости.
«Деэкологизация» земельного законодательства особенно ярко проявляется в отношении земель сельскохозяйственного назначения - категории земель, чья ценность, прежде всего, определяется именно природными свойствами. Так, вскоре после вступления в действие Федерального закона «О государственном регулировании обеспечения плодородия земель сельскохозяйственного назначения» были внесены принципиальные изменения в Главу 14 ЗК РФ, а именно - в ст. 79 «Особенности использования сельскохозяйственных угодий». Пункты 2 и 3 данной статьи утратили силу в соответствии с Федеральным законом от 21.12.2004 N 172-ФЗ. [7] Утратившие силу нормы представляется необходимым процитировать и прокомментировать.
Так, в соответствии с п. 2 ст. 79 ЗК РФ, для строительства промышленных объектов и иных несельскохозяйственных нужд предоставлялись земли, непригодные для ведения сельскохозяйственного производства, или сельскохозяйственные угодья из земель сельскохозяйственного назначения худшего качества по кадастровой стоимости. Для строительства линий электропередачи, связи, автомобильных дорог, магистральных трубопроводов и других подобных сооружений допускалось предоставление сельскохозяйственных угодий из земель сельскохозяйственного назначения более высокого качества. Данные сооружения размещались главным образом вдоль автомобильных дорог и границ полей севооборотов. Таким образом, на сегодняшний день законодатель не ставит вероятность изъятия сельскохозяйственных угодий в обратную зависимость от уровня их плодородия. Кроме того, размещение линейных объектов более не должно быть наименее обременительным для сельскохозяйственных угодий.
Согласно п. 3 ст. 79 ЗК РФ, изъятие, в том числе путем выкупа, в целях предоставления для несельскохозяйственного использования сельскохозяйственных угодий, кадастровая стоимость которых превышала свой среднерайонный уровень, допускалась только в исключительных случаях, связанных с выполнением международных обязательств Российской Федерации, обеспечением обороны и безопасности государства, разработкой месторождений полезных ископаемых (за исключением общераспространенных полезных ископаемых), содержанием объектов культурного наследия Российской Федерации, строительством и содержанием объектов культурно-бытового, социального, образовательного назначения, автомобильных дорог, магистральных трубопроводов, линий электропередачи, связи и других подобных сооружений при отсутствии других вариантов возможного размещения этих объектов. На сегодняшний день специального обоснования изъятия ценных сельскохозяйственных угодий для несельскохозяйственного использования законодатель не требует. Не менее, если не более значимые изменения произошли в российском земельном законодательстве в самом начале текущего года. В соответствии с Федеральным законом от 18.12.2006 N 232-ФЗ с 1 января 2008 года утратила силу статья 58 ЗК РФ «Возмещение потерь сельскохозяйственного производства», [7] в силу этого не подлежат возмещению потери сельскохозяйственного производства вследствие принятия решения о переводе земель сельскохозяйственного назначения или земельных участков в составе таких земель в другую категорию.
Одним из традиционных институтов отечественного земельного права. является охрана земель. Исходя из существующих традиций, правовым основам охраны земель в ЗК РФ посвящена Глава II. Таким образом, формально институт охраны земель в современном российском земельном праве пользуется приоритетом перед всеми остальными, включая институты имущественных прав на землю, что, к сожалению, опровергается правоприменительной практикой. Так, в отношении механизма реализации мероприятий по охране земель п. 2 ст. 13 ЗК РФ предусматривается, что в целях охраны земель разрабатываются федеральные, региональные и местные программы охраны земель, включающие в себя перечень обязательных мероприятий по охране земель с учетом особенностей хозяйственной деятельности, природных и других условий. Показательно, что даже на федеральном уровне вопрос о разработке программы охраны земель до сих пор не получил логического разрешения. Федеральная целевая программа «Экология и природные ресурсы России (2002 - 2010 годы)», утвержденная постановлением Правительства Российской Федерации от 7 декабря 2001 г. N 860, [9] которая, в числе прочих, затрагивала вопросы
охраны земель, была в соответствии с распоряжением Правительства от 17 ноября 2005 г. N1952-p [10] завершена уже в 2005 году. На региональном и местном уровнях органы власти также предпочитают не разрабатывать программы охраны земель, а ограничиваются реализацией полномочий по контролю за охраной земель. При этом остается декларацией норма п. 8 ст. 13 ЗК РФ ЗК РФ о том, что в целях повышения заинтересованности собственников земельных участков, землепользователей, землевладельцев и арендаторов земельных участков в сохранении и восстановлении плодородия почв, защите земель от негативного воздействия может осуществляться экономическое стимулирование охраны и использования земель в порядке, установленном бюджетным законодательством и законодательством о налогах и сборах. Таким образом, развитие земельного законодательства Российской Федерации далеко не всегда выглядит как его совершенствование.
This article is devoted on the different aspects of the improvement and development of land legislation of the Russian Federation at the present stage. Keywords: land legislation, the Land Code of the Russian Federation, the participants of land relations, objects of land relations, land plot.
Список литературы
1. Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 44. Ст. 4147.
2. Собрание законодательства Российской Федерации. 2008. № 30 (ч.1). Ст. 3597.
3. Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. № 50. Ст. 5279.
4. Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 44. Ст. 4148.
5. Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 30. Ст. 3060.
6. Собрание законодательства Российской Федерации. 2007. № 31. Ст. 4017.
7. Собрание законодательства Российской Федерации. 2004. № 52 (ч.1). Ст. 5276.
8. Собрание законодательства Российской Федерации. 2006. № 52 (ч.1). Ст. 5498.
9. Собрание законодательства Российской Федерации. 2001. № 52. Ст. 4973.
10. Собрание законодательства Российской Федерации. 2005. № 48. Ст. 5060.
Об авторе
Горбачев А.Н. - заведующий кафедрой земельного, трудового и экологического права Брянского государственного университета имени академика И.Г. Петровского
УДК 343.2/.7
ПРЕСТУПЛЕНИЯ ЭКСТРЕМИСТСКОЙ НАПРАВЛЕННОСТИ: ПОСЛЕДНИЕ ИЗМЕНЕНИЯ, ПРОБЛЕМЫ И
ТЕНДЕНЦИИ УГОЛОВНОЙ ПОЛИТИКИ
Н.С. Гордеев
Рассмотрены тенденции уголовной политики в сфере противодействия экстремизму. Статья содержит анализ внесенных изменений в Уголовный кодекс РФ в 2014 г. в отношении преступлений экстремистской направленности, выявлены проблемы в регламентации уголовной ответственности за экстремистскую деятельность и предложены меры к их устранению.
Ключевые слова: уголовная политика, преступления экстремистской направленности, экстремизм, криминализация, пенализация.
Уголовная политика играет исключительно важную роль в борьбе с явлениями, обладающими повышенной общественной опасностью, дестабилизирующими обстановку в стране и препятствующими нормальному социально-экономическому, политическому и духовному развитию. Основу уголовной политики государства составляют «основополагающие принципы и идеи, соответствующие современным политическим, экономическим и правовым реалиям» [10, С. 161]. Одной из таких важных идей является формирование механизма противодействия экстремизму уголовно-правовыми средствами для снижения масштабов этого вида преступности.
Долгое время был очевиден такой недостаток законодательной техники при проведении уголовной политики в сфере противодействия экстремизму, как «несогласованность между собой отдельных положений уголовного закона... с другими законодательными актами» [6, С. 56]. Согласно абз. 2 п. 1 ст. 1 Федерального закона от 25.07.2002 № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятельности» к экстремистской деятельности отнесено «публичное оправдание терроризма и иная террористическая деятельность», а, следовательно, экстремизм и терроризм соотносятся как целое и часть. Однако, в Примечании 2 к ст. 282.1 УК РФ, где закреплен перечень преступлений экстремистской направленности, ст.ст. 205 - 205.5 УК РФ нет. Помимо этого, уголовно-правовое противодействие террористической деятельности, по сравнению с экстремистской, регламентировано более детально и включает в себя статьи, направленные на борьбу с ее финансированием (ст. 205.1) и прохождением обучения для ее осуществления (ст. 205.3). Последние изменения в УК РФ свидетельствуют о стремлении устранить отмеченный недостаток, детализируя понятие «экстремизм» в уголовном законе.
Важной тенденцией уголовной политики является приведение в соответствие уголовного закона с криминологической реальностью. Активность законодателя в сфере противодействия экстремизму обусловлена усиливающимся многообразием форм указанной деятельности в современном мире [5, С. 127]. Сущность экстремизма была долгое время не отражена в уголовном законе, уголовно-правовые меры были изложены не системно, что на практике приводило к смешению понятия «экстремизм» и «терроризм» при выявлении источников финансирования и иных форм содействия рассматриваемой деятельности. Очевидно, что такой подход весьма опасен вследствие возможного ущемления прав и свобод граждан. Сегодня все более отчетливо экстремизм отграничивается от терроризма, который неизменно связан с насилием и многочисленными жертвами.
В рамках вышеуказанной тенденции произошли следующие изменения:
1) криминализированы новые деяния, относящиеся к экстремизму;
2) уголовная ответственность за содействие (в том числе финансирование) экстремизму и терроризму дифференцирована.
Применительно к экстремизму криминализация обусловлена необходимостью усиления охраны конституционного
строя и неблагоприятной динамикой деятельности отдельных организаций, стремящихся подорвать его основы. Федеральным законом от 28.12.2013 № 433-ФЗ в УК РФ введена статья 280.1. «Публичные призывы к осуществлению действий,
