К вопросу об определении и содержании функции уголовного преследования в досудебном судопроизводстве Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.14

Д. А. Сычев

к вопросу об определении и содержании функции уголовного преследования в досудебном судопроизводстве

D.A. Sychev. To the Question about the Definition and Content of the Criminal Prosecution Function in Pre-trial Proceedings

В работе рассматривается специфика функции уголовного преследования в процессе досудебного производства. Анализируются различные подходы к определению «уголовное преследование» на идеологическом и законодательном уровнях. Предлагается авторский подход к определению функционала уголовного преследования.

Ключевые слова: уголовное преследование, обвинение, процессуальная деятельность, судебный следователь, уголовная ответственность

Контактные данные: 190000, Санкт-Петербург, Почтамтская ул., д. 2/9

The article has discussed the specific function of criminal prosecution in pre-trial proceedings. It has been analyzed various approaches to the definition of "prosecution" on the ideological and legislative levels. The author's approach to definition of a functional criminal prosecution has been offered.

Keywords: criminal prosecution, charge, procedural activities, forensic investigator, criminal liability

Contacts: Pochtamtskaya Str. 2/9, St. Petersburg, Russian Federation, 190000

Само понятие «уголовное преследование» как часть «судебного преследования» впервые появилось в Уставе уголовного судопроизводства (УУС) 1864 г. (ст. 510-528, 529, 542, 572, 595-749 УУС) и отражало направление деятельности прокурора по преданию конкретного лица суду и поддержанию обвинения в состязательном процессе в суде. В то же время наличие досудебной уголовно-процессуальной деятельности (ст. 249 УУС), в ходе которой следователем при наблюдении прокурора осуществлялся сбор доказательств вины подозреваемого (обвиняемого) с применением к нему мер принуждения позволил распространить значение уголовного преследования и на досудебную деятельность судебного следователя и прокурора.

Так, Н. М. Муравьев определял уголовное преследование как обусловленную необходимостью предъявления уголовного иска деятельность, направленную к раскрытию преступления и изобличению виновного в нем лица с целью подвергнуть его надлежащему наказанию [1, с. 1].

УПК РСФСР 1923 г. в ст. 4, 9 сохранил значение «уголовного преследования», аналогичное УУС. Немного позднее М. С. Строгович определил уголовное преследование как деятельность следователя, органа дознания, прокурора в отношении конкретного лица, привлеченного к уголовной ответственности в качестве обвиняемого, направленную на обвинение его в совершении преступления, доказательство виновности и применения к нему заслуженного наказания [2, с. 65, 81, 82]. УПК РСФСР 1960 г., определявший порядок уголовного судопроизводства более 40 лет, не знал термина «уголовное преследование», который, однако, продолжал

Сычев Дмитрий Анатольевич — начальник отдела по надзору за следствием и дознанием ГУ МВД прокуратуры Санкт-Петербурга, советник юстиции.

© Д. А. Сычев, 2015

находиться в поле зрения ученых. Так, А. М. Ларин полагал, что уголовное преследование — это предшествующая разрешению дела уголовно-процессуальная деятельность, которая состоит в формулировании и обосновании вывода о совершении определенным лицом конкретного преступления [3, с. 25].

УПК РФ обогатил смыслами термин «уголовное преследование», но при этом скорее запутал действительное его содержание. Законодатель предлагает понимать уголовное преследование как:

1. процессуальную деятельность в отношении конкретного лица с целью доказывания его виновности в совершении данного преступления (п. 55 ст. 5 УПК РФ);

2. функцию уголовного судопроизводства, что вытекает из толкования смысла нормы п. 45 ст. 5 УПК РФ;

3. понятие, равнозначное «производству по уголовному делу», каким оно используется в главе 3 УПК РФ.

Сопоставление положений главы 3 УПК РФ с общими правилами прекращения уголовного дела и уголовного преследования, закрепленными в ст. 24, 25, 27-28.1 УПК РФ, а также порядком приостановления и возобновления уголовного дела, закрепленным в главе 28 УПК РФ, позволяет заключить о нетождественности понятий «уголовное преследование» и «производство по уголовному делу». Как следствие, в определении уголовного преследования мы склонны поддержать тех ученых, которые употребляют уголовное преследование в значении уголовно-процессуальной функции, тождественной функции обвинения [4, с. 11-31; 5, с. 15], с опорой на мнение М. С. Строговича, который в свою очередь также констатировал: «...уголовное преследование — это обвинение как уголовно-процессуальная функция, обвинительная деятельность» [6, с. 190].

Тогда функцию уголовного преследования (обвинения) в досудебном судопроизводстве можно понимать как направление деятельности, осуществляемое прокурором и другими органами уголовного преследования в целях изобличения и привлечения к уголовной ответственности подозреваемого или обвиняемого в совершении преступления [7, с. 266; 8, с. 69; 9, с. 83; 10, с. 49-50; 11, с. 23-26].

То, что прокурор является одним из субъектов функции уголовного преследования, может быть установлено из анализа норм действующего уголовно-процессуального законодательства, в частности ст. 37 УПК РФ и ст. 21 УПК РФ, а также наименования гл. 6 УПК РФ. Наряду с прокурором к числу властных субъектов, осуществляющих уголовное преследование, согласно ст. 21 УПК РФ, могут быть отнесены следователь и дознаватель, а также руководитель следственного органа и начальник подразделения дознания как представители стороны обвинения в соответствии с гл. 6 УПК РФ.

Однако при этом разными авторами по-разному оценивается содержание функции уголовного преследования.

Как пишет О. Н. Коршунова, основным содержанием уголовного преследования является такой процесс изучения обстоятельств преступления, который приводит к законному и обоснованному выводу о совершении этого преступления определенным лицом (лицами). Этот вывод на различных этапах уголовного процесса формулируется в постановлениях о привлечении лица в качестве обвиняемого, обвинительном заключении и обвинительном приговоре [12, с. 13-14].

И. Б. Михайловская и Р. В. Мазюк включают в содержание уголовного преследования деятельность по применению мер процессуального принуждения и пресечения к подозреваемому и обвиняемому [13, с. 73-76; 14, с. 106-107].

Дискуссионными остаются вопросы о включении в уголовное преследование мер оперативно-розыскного характера [7, с. 268; 15, с. 64]. Для установления

действительного содержания уголовно-процессуальной функции уголовного преследования прокурора необходимо определить соотношение между собой смыслов терминов «уголовное преследование» и «обвинение».

Как видно, сами понятия «обвинение» и «уголовное преследование» в их нефункциональном значении не равнозначны друг другу, о чем говорит анализ п. 22 ст. 5 УПК РФ и п. 55 ст. 5 УПК РФ.

В соответствии с п. 22 ст. 5 УПК РФ обвинение — это утверждение о совершении определенным лицом деяния, запрещенного уголовным законом, выдвинутое в порядке, установленном УПК РФ, а уголовное преследование, согласно п. 55 ст. 5 УПК РФ, — процессуальная деятельность, осуществляемая стороной обвинения в целях изобличения подозреваемого, обвиняемого. Значения слов «утверждение» и «процессуальная деятельность» сходны, но не одинаковы. И если первое слово близко к категориям «статичного» и «единичного» и выражает «положение, мысль, которой доказывают, утверждают что-либо» [16, с. 1038], то второе предполагает «динамику» и «множественность» однородных элементов [Там же, с. 195].

Из указанного следует, что «обвинение» как утверждение включает в себя совокупность установленных и вмененных определенному лицу действий, квалифицированных по определенной статье УК РФ, что позволяет его считать материальным аспектом функции уголовного преследования [17, с. 105]. Наряду с этим понятие «обвинение» в досудебном судопроизводстве имеет свою процедурную грань. Так, акт обвинения оформляется процессуальным документом и может претерпевать изменение, формируясь в ходе расследования. Не случайно Конституционный суд РФ в п. 2.2 своего постановления от 8 декабря 2003 г. № 18-П «По делу о проверке конституционности положений статей 125, 219, 227, 229, 236, 237, 239, 246, 254, 271, 378, 405 и 408, а также глав 35 и 39 уголовно-процессуального кодекса Российской Федерации в связи с запросами судов общей юрисдикции и жалобами граждан» указал, что «именно в досудебном производстве происходит формирование обвинения, которое впоследствии становится предметом судебного разбирательства и определяет его пределы» [18].

К процессуальным формам обвинения в досудебном процессе традиционно относят постановление о привлечении в качестве обвиняемого (ст. 171 УПК РФ), обвинительные заключения (акт, постановление) (ст. 220, 225, 226.7 УПК РФ). Характерными проявлениями форм обвинения в деятельности прокурора являются фактическое согласие прокурора с постановлением о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица (ч. 4 ст. 146 УПК РФ); утверждение обвинительного акта, заключения, постановления (ст. 221 УПК РФ, 226, 226.8 УПК РФ).

Ф. М. Кудин и Е. И. Зубенко к процессуальным формам обвинения на досудебных стадиях предлагают относить процессуальные акты стороны обвинения, которыми деятельности конкретного установленного лица дается изобличающая оценка по УК РФ [19, с. 159-166; 20, с. 16-19]. В частности, первоначально предъявленное обвинение, акты, его корректирующие, акты окончательного обвинения с положительным решением вопроса о нем (обвинительное заключение, обвинительный акт, постановление), содержащие в себе итоги всего расследования дела, конечный результат формирования и формулирования обвинения как основного предмета предстоящего разрешения дела судом, и акты окончательного обвинения с отрицательным решением вопроса о нем (постановление о прекращении уголовного дела лишь в случаях, когда возникает необходимость аннулировать в отношении лица обвинение, предъявленное ему ранее по данному делу). Н. Н. Ковтун и А. П. Кузнецов идут дальше. Ими распространяется значение акта обвинения на любое (не обязательно окончательное) процессуальное решение

по делу, в котором дается прямая адресная квалификация действий установленного лица (постановление о возбуждении уголовного дела в отношении конкретного лица, протокол задержания, постановление о квалификации действий и т. п.) [21, с. 29-31].

Такой подход кажется оправданным с позиции толкования п. 2 ст. 9 Международного пакта о гражданских и политических правах, суть которого заключается в том, что «каждому арестованному сообщаются при аресте причины его ареста и в срочном порядке сообщается любое предъявленное ему обвинение» [22]. При разделении означенной позиции, на наш взгляд, в уточнении нуждается определение понятия «обвинение», которое мы предлагаем понимать в широком и узком смысле.

Так, обвинением в узком смысле, т. е. обвинением-утверждением, будет результат последовательности мыслительных действий по квалификационной оценке по УК РФ собранных по делу доказательств, изобличающих подозреваемого (обвиняемого), прошедших проверку на относимость и допустимость, находящих свое процессуальное выражение в законном и обоснованном акте обвинения.

А обвинением в широком смысле, т. е. обвинением-процессом, будет последовательность таких обвинений-утверждений (обвинений в узком смысле), выдвигаемых в процессе предварительного расследования субъектами уголовного преследования. Цель обвинения в широком смысле — в накоплении и уточнении юридического знания о совершенном подозреваемым (обвиняемым) преступлении путем квалификации его действий по УК РФ на основе собранных улик.

Процесс обвинения, к примеру, может выглядеть следующим образом:

1) правовая оценка следователем действий конкретного подозреваемого в постановлении о возбуждении уголовного дела;

2) фактическая солидаризация прокурором с данной следователем квалификацией действий подозреваемого при проверке данного постановления;

3) юридическая оценка следователем действий подозреваемого в протоколе его задержания в порядке ст. 91-92 УПК РФ;

4) первоначальное постановление следователя о привлечении в качестве обвиняемого;

5) окончательное постановление следователя о привлечении лица в качестве обвиняемого;

6) составление следователем обвинительного заключения и его последующее утверждение прокурором, как апогей обвинения в досудебном судопроизводстве.

Следовательно, обвинение в широком смысле — одно из направлений деятельности по изобличению подозреваемого (обвиняемого), одна из составляющих функции уголовного преследования в досудебном судопроизводстве. При этом обвинение является основной и определяющей составляющей этого вектора. Ведь именно предварительные квалификационные оценки действий подозреваемого (обвиняемого), выраженные в актах обвинения (обвинения в узком смысле), предшествуют и сопровождают процесс доказывания вины подозреваемого (обвиняемого). Актом обвинения в конечном итоге завершается процесс уголовного преследования любого подозреваемого (обвиняемого). Принятие в ходе уголовного преследования различных обеспечительных мер также в первую очередь продиктовано квалификационной оценкой действий подозреваемого (обвиняемого).

Применительно к сказанному вызывает возражение позиция В. М. Савицкого, считавшего, что введение в УПК РФ термина «уголовное преследование» — «загромождение закона сбивающими с толку синонимами» [23, с. 65-74].

Со своей стороны также предлагаем вариант разграничения синонимичного толкования понятий уголовного преследования и обвинения путем замены слова «обвинение» на «уголовное преследование» в ст. 15 УПК РФ, а также изменения наименования главы 6 УПК РФ на «Участники уголовного судопроизводства на стороне уголовного преследования».

Кроме того, предлагаем п. 22 ст. 5 УПК РФ «обвинение» изложить в следующей редакции: «обвинение — это процесс формирования утверждения о совершении подозреваемым, обвиняемым или подсудимым деяния, запрещенного уголовным законом, выдвигаемого в порядке, установленном настоящим Кодексом.». Замена в диспозиции статьи словосочетания «определенным лицом» на «подозреваемым, обвиняемым или подсудимым» позволит устранить возможность считать процессом обвинения и уголовного преследования ряд особых производств (производство по делу о применении принудительных мер медицинского характера, производство по разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора) и некоторые другие случаи.

Как было указано выше, формирование материального обвинения в структуре функции уголовного преследования (обвинения) неотделимо от ее процессуальной составляющей по сбору, проверке и оценке изобличающих его доказательств. Цель проверки доказательств, пишет Е. А. Доля, состоит прежде всего в накоплении знаний [процессе] о фактах, устанавливаемых с помощью данного доказательства [24, с. 54-60], а также в определении направления собирания новых доказательств на базе синтеза уже полученных [25, с. 48-59], на что указывает Р. С. Белкин.

Таким образом, процессуальной составляющей уголовного преследования является направление деятельности по накоплению и уточнению фактического знания о причастности установленного лица к совершению определенных действий, квалифицированных как преступление, путем процессуального закрепления такого знания доказательственными формами.

С учетом изложенного к числу мер, в которых опосредованно проявляется процессуальная составляющая уголовного преследования, может быть отнесена и деятельность соответствующих процессуальных лиц (руководителя следственного органа, начальника подразделения дознания) по управлению сбором обвинительных доказательств через дачу указаний о проведении конкретных следственных или процессуальных действий.

Таким субъектом является и прокурор, лишенный права самостоятельного сбора доказательств в досудебном производстве, но опосредованно реализующий уголовное преследование через полноценное процессуальное руководство дознанием, а также при даче соответствующих указаний следователю в случаях, определенных законом (п. 2 ч. 1 ст. 221 УПК РФ, ч. 1 ст. 214 УПК РФ, п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, ч. 4 ст. 146 УПК РФ, ч. 6 ст. 148 УПК РФ, п. 4 ч. 2 ст. 37 УПК РФ, ч. 1.1 ст. 211 УПК РФ).

Некоторые авторы сомневаются в обоснованности отнесения действий, обеспечивающих сбор обвинительных доказательств и формирование обвинения, к особым проявлениям функции уголовного преследования. Так, А. М. Ларин писал: «Спорным представляется отнесение к уголовному преследованию мер пресечения. Ведь их на равных основаниях применяют и следователь и суд. Суду же функция уголовного преследования не свойственна. Видимо, эти меры входят в состав других процессуальных функций» [26, с. 38]. В. В. Яковенко и Д. М. Берова также считают высказанные сомнения вполне обоснованными [27, с. 18; 28, с. 119].

Думается, что отнесение обеспечительных мер (мер процессуального принуждения, раздел IV УПК РФ и некоторых других мер) к той или иной функции вытекает

из задач стадий уголовного процесса и назначения уголовного судопроизводства в целом (ст. 6 УПК РФ). Задача досудебных стадий — путем доказывания и предварительной проверки установить наличие (отсутствие) условий, необходимых для производства по уголовному делу и дальнейшего судебного разбирательства, в том числе установление подозреваемого и дальнейшее обвинение этого лица в совершении преступления. А обеспечительные меры в досудебном производстве — правовое средство, обслуживающее процессы сбора, проверки, оценки изобличительных доказательств и формирования обвинения во всей полноте. Без них доказывание по причине возможного противодействия подозреваемого может оказаться ущербным, а обвинение не состояться вовсе, следовательно, такие действия являются элементами функции уголовного преследования. В связи с этим следует отметить позицию В. С. Шадрина, согласно которой направленная против конкретного лица обвинительная деятельность может подтверждаться как актом о возбуждении уголовного дела, так и проведением в отношении него следственных действий и иных мер, предпринимаемых в целях его изобличения и свидетельствующих о наличии в отношении него подозрения [29, с. 79]. Напротив, в суде цель мер процессуального принуждения — обеспечить условия отправления правосудия на основе состязательности сторон по конкретному уголовному делу. Данный вывод подтверждается смыслом постановлений Конституционного суда РФ от 2 июля 1998 г. № 20-П, от 4 марта 2003 г. № 2-П, от 22 марта 2005 г. № 4-П, согласно которым принятие [на судебных стадиях] судом обеспечительных мер, включая меры пресечения, не выходит за рамки возлагаемой на суд функции правосудия [30-32]. Целям перечисленных функций служит даже принятие мер процессуального принуждения в отношении свидетеля и потерпевшего (ст. 112, 113, 117 УПК РФ). Вне процессов уголовного преследования и разрешения дела по существу обеспечительные меры не имеют смысла.

Дополнительным аргументом в пользу охвата в досудебном производстве функцией уголовного преследования обеспечительных мер будет следующий пример. В ситуации, когда обвинение задержанному в порядке ст. 91-92 УПК РФ в качестве подозреваемого, а в дальнейшем заключенному под стражу лицу предъявлено не было, а затем уголовное дело было прекращено, вряд ли можно с уверенностью предположить, что указанное лицо не подвергалось уголовному преследованию. Расходится это и с положениями ст. 1070 ГК РФ, признающей в качестве вредоносных действий, влекущих возникновение права на получение справедливой компенсации, не только незаконное привлечение к уголовной ответственности (отождествляющееся обычно с предъявлением обвинения) [33, с. 50-59], но и с незаконным применением указанной меры пресечения.

К актам уголовного преследования в досудебном производстве меры обеспечительного характера, в том числе меры пресечения, относят М. С. Строгович и А. Г. Халиулин [34, с. 196; 35, с. 39]. Кроме того, принятие мер процессуального принуждения в рамках конкретного досудебного производства чаще всего не разовая акция, а последовательность действий, подчиненных обозначенной выше цели. К примеру, обращение следователя в суд с ходатайством о наложении ареста на имущество ^ поддержание его в судебном заседании следователем и прокурором ^ обращение следователя в суд с ходатайством об избрании меры пресечения «заключение под стражу» и поддержание его в судебном заседании следователем и прокурором ^ обращение следователя в суд с ходатайством о продлении срока содержания под стражей и поддержание его в судебном заседании следователем и прокурором ^ изменение следователем меры пресечения на подписку о невыезде в связи с отпадением оснований для применения более строгой меры пресечения. В аналогичном случае с участием дознавателя до-

полнительными элементами уголовного преследования будут визы согласования прокурора на указанных документах. Как видно, типичными актами прокурора, в которых проявляется обеспечительная составляющая уголовного преследования, являются поддержание в суде соответствующих актов следователя и дознавателя и визы согласования на соответствующих документах дознавателя.

В вопросе об отнесении к уголовному преследованию оперативно-розыскных мер мы поддерживаем ученых, придерживающихся позиции о возможности осуществления уголовного преследования как деятельности уголовно-процессуальной исключительно процессуальными средствами путем производства следственных и других процессуальных действий, предусмотренных уголовно-процессуальным законом [36, с. 15-18; 37, с. 16-17]. Свое отношение к данному вопросу высказал и Конституционный суд РФ, отметив, что проведение оперативно-розыскных мероприятий, сопровождающих производство предварительного расследования по уголовному делу, не может подменять процессуальные действия, предусмотренные уголовно-процессуальным законом [38].

С учетом изложенного можно назвать три взаимосвязанные и взаимозависимые составляющие в содержании функции уголовного преследования в досудебном производстве:

1. материальная составляющая функции уголовного преследования — формирование обвинения в широком смысле, включающее в себя цепь квалификационных актов обвинения в узком смысле;

2. процессуальная составляющая функции уголовного преследования — сбор доказательств, изобличающих конкретное лицо в совершении преступления, а также планирование и руководство таким сбором, которые выступают базой для формирования материальной составляющей функции уголовного преследования — обвинения в широком смысле;

3. обеспечительная составляющая функции уголовного преследования — принятие обеспечительных процессуальных мер, обслуживающих полноценное формирование процессуальной и материальной составляющих функции уголовного преследования.

Все указанные составляющие функции уголовного преследования адресно направлены на изобличение определенного лица и могут одновременно присутствовать в существе того или иного процессуального акта.

К примеру, протокол задержания подозреваемого, предусмотренный ст. 91-92 УПК РФ, помимо фиксации факта ограничения свободы подозреваемого лица в качестве обязательного элемента содержит в себе разъяснение подозреваемому материальной составляющей подозрения, согласно ст. 46 УПК РФ. Кроме того, проведение в момент задержания личного обыска подозреваемого по ст. 93 УПК РФ в порядке, установленном ст. 184 УПК РФ, закрепление чего также находит отражение в протоколе задержания, представляет собой действие по сбору обвинительных доказательств в рамках процессуальной составляющей уголовного преследования.

Сделанные ранее М. П. Кан и А. Г. Халиулиным классификации форм уголовного преследования, включающие в себя подозрение и обвинение (начало которого связывается с моментом вынесения постановления о привлечении в качестве обвиняемого), мы считаем не вполне раскрывающими существо уголовного преследования [35, с. 40; 39, с. 96-103]. Следуя предложенной ими логике, обыски, проведенные в жилище одного и того же лица, до момента привлечения его в качестве обвиняемого (когда тот находился в статусе подозреваемого) и после будут относиться к различным формам уголовного преследования, но едва ли это так. Одновременно вызывают критику предложение О. А. Картохиной

о разделении форм уголовного преследования в привязке к отдельным стадиям уголовного судопроизводства [40, с. 45] и мнение З. Д. Еникеева о включении в содержание уголовного преследования производства по применению принудительных мер медицинского характера [41, с. 17-19].

Тогда функцию уголовного преследования (обвинения) в досудебном судопроизводстве можно понимать как направление уголовно-процессуальной деятельности, заключающееся в сборе доказательств, изобличающих подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления (а равно руководстве таким сбором) в ходе досудебного производства, их проверке и оценке; последовательной квалификационной оценке доказательств, выраженной в актах обвинения; а также в принятии обеспечительных мер (мер пресечения, процессуального принуждения и иных мер), осуществляемое прокурором и другими субъектами стороны уголовного преследования для достижения целей привлечения к уголовной ответственности подозреваемого, обвиняемого в совершении преступления, а также иных целей уголовного судопроизводства, обеспеченное соответствующей совокупностью правовых средств и способов.

Использование данного определения функции уголовного преследования также позволит устранить возможность считать таковым ряд особых производств (производство по делу о применении принудительных мер медицинского характера, производство по разрешению вопросов, связанных с исполнением приговора), а также отграничить случаи прекращения уголовного преследования по реабилитирующим или нереабилитирующим основаниям.

литература

1. Муравьев Н. М. Задачи прокурорского надзора // Журнал гражданского и уголовного права. 1884. № 7.

2. Строгович М. С. Уголовное преследование в советском уголовном процессе. М., 1951.

3. Ларин А. М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М., 1986.

4. Михайловская И. Б. Новый УПК РФ: изменение процессуальной формы // Проблемы обеспечения прав участников процесса по новому Уголовно-процессуальному кодексу Российской Федерации / Под ред. С. А. Шейфера. Самара: Самарский ун-т, 2003. С. 11-31.

5. Бабин К. А. Уголовное преследование как функция прокурора в уголовном процессе России: Дисс. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2008.

6. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса. Т. 1. М., 1968.

7. Уголовный процесс. Проблемные лекции / Под ред. В. Т. Томина, И. А. Зинченко. М.: Юрайт, 2013.

8. Стрельников В. В. К вопросу об осуществлении прокуратурой уголовного преследования // Право и безопасность. 2012. № 1 (41). С. 69.

9. Михайловская И. В. Цель, функции и принципы российского уголовного судопроизводства (уголовно-процессуальная форма). М., 2003.

10. Качалов В. И. Уголовно-процессуальные функции // Уголовно-процессуальное право / Под общ. ред. В. М. Лебедева. М.: Юрайт, 2012. С. 49-50.

11. Неретин Н. Н. К вопросу о понятии уголовного преследования в уголовном судопроизводстве России // Мировой судья. 2009. № 2. С. 23-26.

12. Коршунова О. Н. Уголовно-процессуальные и криминалистические проблемы уголовного преследования: Автореф. дисс. ... д-ра юрид. наук. М., 2006.

13. Михайловская И. Б. Цели, функции и принципы российского уголовного судопроизводства (уголовно-процессуальная форма). М., 2003.

14. Мазюк Р. В. Институт уголовного преследования в российском уголовном судопроизводстве. М., 2009.

15. Круглов И. В. Уголовный иск и механизм его доказывания: Дисс. ... канд. юрид. наук. Нижний Новгород, 2001.

16. Толковый словарь русского языка. С включением сведений о происхождении слов / Отв. ред. Н. Ю. Шведова. М., 2007. С. 1038.

17. Фаткуллин Ф. Н. Обвинение и судебный приговор. Казань, 1965.

18. КонсультантПлюс: правовая база: [Электронный источник]. Режим доступа: http:// base.consultant.ru/cons/cgi/online.cgi?req=doc;base=LAW;n=45528.

19. Кудин Ф. М., Зубенко Е. И. Понятие обвинения в науке и законодательстве российского уголовного процесса // Общество и право. 2010. № 2 (29). С. 159-166.

20. Зубенко Е. И. Акты обвинения на предварительном расследовании в российском уголовном процессе: Автореф. дисс. ... канд. юрид. наук. Краснодар, 2009. С. 16-19.

21. Ковтун Н. Н., Кузнецов А. П. Сущность и содержание функции уголовного преследования в уголовном процессе России // Российский судья. 2004. № 6. С. 29-31.

22. Международный пакт о гражданских и политических правах от 16.12.1966 г. // КонсультантПлюс: правовая база: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www. consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5531/.

23. Савицкий В. М. Традиционен в лучшем смысле слова // Судебная реформа. М., 1997. С. 65-74.

24.Доля Е. А. Проверка доказательств в российском уголовном процессе: стадия предварительного расследования // Правоведение. 1994. № 1. С. 54-60.

25. Белкин Р. С. Собирание, исследование и оценка доказательств. Сущность и методы. М.: Юрид. лит., 1966.

26. Ларин А. М. Расследование по уголовному делу: процессуальные функции. М., 1986.

27. Яковенко В. В. Уголовное преследование и роль прокурора в его осуществлении: Дисс. ... канд. юрид. наук. М., 2006.

28. Берова Д. М. К вопросу о роли и значении понятия «уголовное преследование» для определения содержания функции обвинения в уголовном судопроизводстве // Гуманитарные, социально-экономические и общественные науки. 2012. № 5. С. 119.

29. Шадрин В. С. Проблемы развития понятия и уголовно-процессуального статуса подозреваемого // Вестник ЮУрГУ. 2007. № 18. С. 79.

30. Постановление Конституционного суда РФ от 02.07.1998 г. № 20-П // Консультант-Плюс: правовая база: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_19326/.

31. Постановление Конституционного суда РФ от 04.03.2003 г. № 2-П // Консультант-Плюс: правовая база: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_41297/.

32. Постановление Конституционного суда РФ от 22.03.2005 г. № 4-П // Консультант-Плюс: правовая база: [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.consultant. ru/document/cons_doc_LAW_52496/.

33. Курченко В. Н. Пределы исследования судом обоснованности подозрения // Уголовный процесс. 2014. № 11. С. 50-59.

34. Строгович М. С. Курс советского уголовного процесса: В 2 т. Т. 1. М., 1968. С. 196.

35. Халиулин А. Г. Уголовное преследование как функция прокуратуры: Дисс. ... д-ра юрид. наук. М., 1997. С. 39.

36. Васильева Е. Г. Правовые и теоретические проблемы прекращения уголовного преследования и производства по уголовному делу. М., 2006.

37. Булатов Б. Б. Процессуальное положение лиц, в отношении которых осуществляется обвинительная деятельность. М., 2013.

38. Об отказе в принятии к рассмотрению жалоб гражданина Барковского Константина Олеговича на нарушение его конституционных прав частью четвертой статьи 127 УПК РСФСР, пунктом 1 части первой статьи 6 и пунктом 3 части первой статьи 7 федерального закона «Об оперативно-розыскной деятельности»: Определение Конституционного суда Российской Федерации от 1 декабря 1999 г. № 221-О // Собрание законодательства Российской Федерации. 2000. № 10. Ст. 1164. С. 2504-2506.

39. Кан М. П. Процессуальные функции прокурора в досудебных стадиях уголовного судопроизводства: Дисс. ... канд. юрид. наук. Ташкент, 1988.

40. Картохина О. А. Начало и прекращение уголовного преследования следователями органов внутренних дел: Дисс. ... канд. юрид. наук. СПб., 2003.

41. Еникеев З. Д. Механизм уголовного преследования. Уфа: Изд-во БашГУ, 2003.