CC BY
24
Миф по мысли Д. Андреева является неким опытом человеческого познания: «Роза мира» - «личностный миф, стремящийся вместить в себя мифы всех возможных культур...» [5, с. 13].
Таким образом, «Роза мира» отсылает нас к «мифомышлению, она рождается из мышления, ориентированного в сторону мифа» [6, с. 13] и представляет собой новую мифологию ХХ в.
Список литературы
1. Андреев Д. Л. Роза мира. - М.: Иной Мир, 1992. - 576 с.
2. Дашевская О.А. Жизнеустроительная концепция Д. Андреева в контексте культурфилософских идей и творчества русских писателей первой половины хХ в. - Томск: Изд-во Томского ун-та, 2006. - 436 с.
3. Махнач В. Культурология Даниила Андреева. - иКЬ: ИКр://го2а-mira.boom.ru.catal.htm
4. Поздняков Э.А. Философия культуры. - М.: Весь мир, 2015. - 608 с.
5. Романов Б.Н. Имя и миф. О метаономастике Д. Андреева // Феномен Д. Андреева: Даниил Андреев: биография, наследие, контекст (к 110-летию со дня рождения): материалы российской науч. конф. 1-3 нояб. 2016 г.
6. Чиндин И.В. Феномен Даниила Андреева в контексте // Феномен Д. Андреева: Даниил Андреев: биография, наследие, контекст (к 110-летию со дня рождения): материалы рос. науч. конф. 1-3 нояб. 2016 г. - 211 с.
А. А. Байрон
К вопросу об обосновании возможности «гармонии» между религиозной верой и научным знанием
Наука и религия часто воспринимаются как противоречащие друг другу, взаимоисключающие типы мировоззрения, из которых если одно истинно, то другое обязательно ложно (при этом приоритет в наши дни обычно отдаётся науке). И, казалось бы, история взаимоотношений между ними подтверждает эту точку зрения. Но так ли дело обстоит в действительности? Ведь целью как научного, так и религиозного познания является истина. Как же возможно, чтобы между ними было неразрешимое противоречие?
Сторонники мнения о невозможности примирения между наукой и религией, верой и знанием, как правило, объясняют свою позицию тем, что они якобы всегда противоречат друг другу: знание - это то, что очевидно или же доказано, т. е. твёрдо удостоверено разумом и опытом, ну а вера, наоборот, - «бездоказательная уверенность в чём-либо» [3, с. 283]. Поэтому нет и не может быть согласия между религией и наукой.
Действительно ли вера противоречит знанию? Правда ли, что она - лишь слепая убеждённость в чём-либо? Не является ли мнение о несовместимости религиозной веры с научным знанием ре-
зультатом слишком поверхностного, недостаточно объективного взгляда на их соотношение?
Вопрос о соотношении веры и знания - один из важнейших вопросов философии, был поднят в III веке Климентом и другими богословами Александрийской школы [6, с. 32]. Значительным достижением раннехристианского богословия в решении этого вопроса следует признать то, что оно, развив библейское понятие веры как «уверенности в невидимом» (Евр. 11, 1), раскрыло содержание акта веры. Вера в учении Василия Великого и впоследствии позднейших христианских богословов - это согласие с истиной, или «первое согласие на истину» [2, с. 81]. В этом определении кроется ключ к пониманию восточно-христианского учения о соотношении веры и знания. Оно показывает, что истины веры в невидимое не только основываются на Откровении, но и могут быть подтверждены разумом - иначе как человек удостоверится в их истинности?
Автор полагает, что главнейшие догматы христианства: о бытии Божием и его свойствах, о сотворении мира, о Троице и о Богово-площении - безупречны с точки зрения логики, поэтому вера в истинность этих догматов является абсолютно закономерным итогом их интеллектуального осмысления. Но при этом догматы, в отличие от научных истин, относятся к миру невидимого, к области чистого умозрения, т. е., само собой, не могут быть экспериментально проверены и доказываются не научно, а философски. В этом и состоит разница между научным знанием и тем знанием, которое достигается путём религиозной веры.
Итак, в учении Отцов восточно-христианской Церкви утверждается о гармонии между верой и знанием. Вера - это согласие с истиной, уже могущей быть предметом знания, пусть это знание и особое, отличное от научного.
Правда, в индивидуальном религиозном опыте знание не всегда предшествует вере. Если одни обращаются к вере, лишь логически убедившись в её истинности, то другие - «по зову сердца», в надежде обрести доказательства в будущем. Здесь обнаруживается
V V V и ||
различие между «верой разумной» и «верой сердечной». Нужно сказать, что вера, предшествующая уразумению, выше оценивается в Евангелии - «блаженны не видевшие и уверовавшие» (Ин. 20, 29). Но вместе с тем всякий верующий должен стремиться и к «умово-му» познанию истин веры, поскольку ему даны заповеди - быть готовым дать ответ всякому вопрошающему о его вере (1 Пет. 3, 15) и переубеждать делающих зло (Иез. 3, 18-21).
В качестве продолжателей византийской традиции в решении вопроса о соотношении веры и знания могут быть названы русские философы И.В. Киреевский и Б.Н. Чичерин.
У И. В. Киреевского вера - это сила, которая, во-первых, в процессе мышления выводит нас к бытию, т. е. удостоверяет бытие предметов вне нас; во-вторых, скрепляет разрозненные познавательные способности и элементы опыта человека, даёт ему чувство целостности этого опыта и убеждённость в его достоверности. Она -«руководительная звезда, которая горит на высоте неба и, отражаясь в сердце, освещает разуму его путь к истине» [5, с. 47]. Но даже когда разум подчинён вере, он должен оставаться вполне свободным в искании истины, ибо его задача - «возвыситься до сочувственного согласия с верою» [5, с. 48].
Б.Н. Чичерин, рассматривая проблему соотношения веры и знания, утверждает, что разум, данный человеку, есть при всей своей ограниченности единственное для него орудие познания, а потому и единственное мерило истины. Когда разуму противополагается откровение и от человека требуется вера в это откровение, он как разумное существо обязан спросить: а где доказательство, что это Откровение Божие? Иначе для него не останется ничего, как только слепо отдаться первому попавшемуся суеверию. Разум же может представить ему доказательство, испытав «как внешние признаки откровения, так и внутреннее его содержание». И «только проведши свою веру через это испытание, образованный человек может отдаться ей всею душою, сознательно и свободно, как требуется высшим развитием духа» [8, с. 204].
Только разумом, полагает философ, человеку дано отличать истину от лжи, веру от суеверия. Поэтому вера - вовсе не «бездоказательная уверенность в чём-либо». Она в идеале основывается на доказательствах разума так же, как и знание. Приведение доказательств в защиту истин христианства является одной из основных тем главного труда Чичерина «Наука и религия».
Своеобразное завершение восточно-христианской парадигмы «согласия» между верой и знанием предлагает в середине ХХ в. И.А.Ильин. Он утверждает, что наряду с обычным чувственным восприятием существует столь же достоверный (а для пережившего даже и более достоверный) «духовный опыт», в котором человеку «открывается лицезрение Божие» и который «венчает» акт веры, даруя верующему наконец возможность «обрести своего Бога и Господа и соединить себя с Ним любовью и верностью» [4, с. 44].
Как видим, христианство, в лоне которого возник сам вопрос о соотношении веры и знания, дает определенное решение этого вопроса, которое не утратило своей значимости и сегодня, в ХХ1 в.
Впрочем, в XXI в. выдвигаются и новые доводы в защиту мнения о несовместимости религиозной веры с научным знанием. Так, с точки зрения В.А. Лекторского, предполагаемая научной картиной мира установка на всеобщую предопределённость, детерминизм,
несогласуема с основополагающим для христианства положением о свободе воли Бога и человека [7, с. 237]. Оценивая этот довод, нельзя не обратить внимание на то, что соответствующая «научной» установке и несовместимая с христианством онтология лишь «предполагаемая»; свобода же воли, признание которой в христианстве служит причиной его несовместимости с «научным мировоззрением», рассматривается как факт сознания человека, что признаёт и сам автор рассматриваемой нами статьи.
Таким образом, науку и религию можно считать двумя различными областями непротиворечивого единого знания. Тем не менее религиозной вере должно предшествовать научное знание, иначе эта вера будет слепой и потеряет всякую ценность.
Список литературы
1. Библия. - М., 1979.
2. Василий Великий. Толкование на пророка Исаию // Творения: в 5 т. -М., 1993. - Т. 2.
3. Докинз Р. Бог как иллюзия. - М., 2008.
4. Ильин И.А. О вере. - СПб., 2004.
5. Киреевский И. В. О необходимости и возможности новых начал для философии. - СПб., 2006.
6. Кудрявцев П. П. Главные моменты в истории вопроса об отношении веры к знанию // Христианское чтение. - 1991 .- № 4. - С. 29-50.
7. Лекторский В.А. О некоторых вариантах соединения религии и научного знания // Наука и религия / под ред. И. Т. Касавина. - М., 2006. - С. 235-245.
8. Чичерин Б.Н. Наука и религия. - М., 1999.
А. А. Буров
Дискуссия о духовных основах политической позиции на страницах эмигрантской прессы 1930-х гг.
В конце 1920-х - начале 1930-х гг. в эмигрантской среде существовало два типа общественных объединений: до- и пореволюционные. Первые - возникли ещё в России и продолжали дореволюционную традицию, вторые появились в условиях эмиграции, состояли в основном из представителей более молодого поколения и приняли революцию как свершившийся факт. Пореволюционные движения имели в качестве главного общего наставника Н.А. Бердяева, в качестве духовной основы - христианство и общее убеждение в невозможности возврата к дореволюционной ситуации.
Одним из влиятельных печатных изданий пореволюционного поколения был общественно-философский журнал «Новый Град». Его основатели и редакторы И.И. Бунаков (Фондаминский), Г.П. Фе-
209
