CC BY
245
Науменко Ольга Петровна
аспирант кафедры уголовного права Российской правовой академии Министерства юстиции Российской Федерации (e-mail: up.zakon@mail.ru)
К вопросу об объекте незаконных организации и проведения азартных игр
На основе комплексного исследования в статье раскрывается содержание объекта незаконных организации и проведения азартных игр.
Ключевые слова: уголовный закон, азартные игры, уголовная ответственность, незаконная организация азартных игр, незаконное проведение азартных игр.
O.P. Naumenko, Post-graduate of a Chair of Criminal Law of the Russian Law Academy of the Ministry of Justice of the Russian Federation; e-mail: up.zakon@mail.ru
To a question on object of the illegal organization and conduct of gambling
On the basis of complex research in the article reveals the content of object of the illegal organization and conduct of gambling.
Key words: criminal law, gambling, criminal responsibility, illegal gambling business, illegal carrying of gambling.
Если обратиться к современной литературе по уголовному праву, то одной из весьма распространенных позиций является определение объекта преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ, как общественных отношений, складывающихся по поводу законной организации и проведения азартных игр. Этого подхода, например, придерживается А.А. Лихолетов, отмечая, что основным непосредственным объектом преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ, следует признавать общественные отношения, складывающиеся в связи с организацией и проведением юридическими лицами азартных игр на территории Российской Федерации с соблюдением требований законодательства [1, с. 17].
Весьма похожее определение также дает Т.Д. Устинова - общественные отношения, обеспечивающие ведение игорного бизнеса на основании правил, установленных в соответствующих нормативных актах [2, с. 156].
В некоторых источниках эти отношения называются не обеспечивающими, а регулирующими порядок организации и проведения азартных игр [3, с. 551].
Следует отметить, что подобное определение объекта преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ, носит весьма абстрактный характер. Как справедливо отмечает Г.П. Новоселов, понятие объекта преступления нередко увязывается с такими общественными отношениями,
которые либо что-то регулируют, что-то обеспечивают либо где-то складываются... Подобного рода трактовка «непосредственного» объекта преступления породила конструкции, которые хотя формально и не вступают в очевидное противоречие с исходным тезисом, явно имеют «налет» искусственности и схоластичности и, самое главное, ничего не дают для практики применения уголовно-правовых норм [4, с. 24-25].
Еще одной распространенной позицией является определение непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ, как регламентированного нормативно-правовыми актами Российской Федерации порядка организации и проведения азартных игр [5, с. 125].
Так, А.В. Савинов пишет, что непосредственным объектом этого преступления является установленный государством порядок организации и проведения на территории Российской Федерации азартных игр. Указанный порядок установлен гл. 58 ГК РФ «Проведение игр и пари» и Федеральным законом от 29 декабря 2006 г. № 244-ФЗ «О государственном регулировании деятельности по организации и проведению азартных игр и о внесении изменений в некоторые законодательные акты Российской Федерации» [6, с. 103].
Примерно в этом ключе содержание основного непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ, раскрывает О.Ю. Якимов. Согласно его позиции содержа-
143
нием объекта незаконных организации и проведения азартных игр выступают общественные отношения, обеспечивающие установленный порядок организации и проведения азартных игр, основанные на принципе запрета заведомо криминальных форм поведения в экономике [7, с. 291].
На наш взгляд, является дискуссионным подход, когда некий абстрактный порядок объявляется объектом того или иного преступления. Получается, что уголовный закон охраняет не систему социально значимых связей и отношений, а нормативный порядок, обеспечивающий или регулирующий эти отношения.
Сам по себе установленный законодательством порядок осуществления деятельности по организации и проведению азартных игр, включающий соответствующие ограничения и обязательные требования к организаторам азартных игр, есть такой же юридический инструмент регулирования общественных отношений, как и норма об уголовной ответственности за его нарушение. Следовательно, вопрос заключается в определении тех общественных отношений, тех социальных благ и интересов, которые указанный порядок обеспечивает, а норма об уголовной ответственности за его нарушение защищает.
Кроме того, очевидно, что встречающиеся в научной и учебной литературе точки зрения о содержании основного непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ, основаны на интерпретации расположения данной уголовно-правовой нормы в структуре Особенной части УК РФ. Однако сделать вывод о содержании основного непосредственного объекта незаконных организации и проведения азартных игр, сославшись лишь на то, что данное преступление находится в гл. 22 УК РФ «Преступления в сфере экономической деятельности», значило бы уклониться от разрешения поставленной проблемы.
Необходимо все же оговориться, что в современной литературе по уголовному праву преступление, предусмотренное ст. 1 71 2 УК РФ, рассматривается как многообъектное, посягающее одновременно на различные группы общественных отношений.
Так, А.А. Лихолетов в качестве дополнительного непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ, называет отношения в сфере пополнения бюджета от поступления платежей в связи с прохождением процедуры регистрации юридического лица и получения разрешения на осуществление деятельности по организации и проведению азарт-
ных игр в игорной зоне, а также налогов и иных платежей в связи с легальной деятельностью игорных заведений [1, с. 17-18]. Дополнительным объектом, по его мнению, выступают здоровье населения и общественная нравственность [8, с. 87].
Позиция А.А. Лихолетова о дополнительном объекте в целом соответствует общетеоретическим положениям о классификации объекта по горизонтали с учетом расположения уголовно-правовой нормы в структуре Особенной части УК РФ. Вместе с тем, такое видение системы общественных отношений, которым причиняется вред в результате совершения преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ, при всей общетеоретической и формально-юридической правильности, на наш взгляд, не в полной мере соответствует действительному порядку вещей. И здесь нам необходимо обратиться к давно обсуждаемой в науке уголовного права проблеме выделения основного непосредственного объекта в многообъектных преступлениях.
Согласно известной позиции Н.И. Коржанско-го в многообъектных преступлениях «основным объектом является наиболее ценное с точки зрения общественных интересов социальное благо из всех повреждаемых данным преступлением» [9, с. 81].
Принципиально иной подход заключается в том, что основной объект преступления лишь «...в большей степени определяет социальную направленность данного преступления, структуру соответствующего состава и его место в системе Особенной части УК» [10, с. 111]. Таким образом, проблема основного объекта многообъектного преступления прямо не привязывается к проблеме ценности общественных отношений и охраняемых благ.
Следует признать, что такой подход к определению основного объекта преступного посягательства является, пожалуй, более правильным. При этом он не является новым для российского уголовного права - в советской уголовно-правовой науке неоднократно высказывалась точка зрения о том, что основной и дополнительный объекты преступления не соотносятся как более ценное и менее ценное правоохраняемое благо, а лишь как определяющее направленность противоправного посягательства [11, с. 6-7].
Таким образом, задача определения непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ, сводится к выявлению тех общественных отношений, которые в большей степени «раскрывают суть описанного в диспозиции общественно опасного деяния». Однако здесь мы сталкиваемся с главной проблемой.
144
Она заключается в том, что законодатель объединил в одной диспозиции деяния, которые не только различны по своей сущности, но и направлены на защиту разных с иерархической точки зрения групп общественных отношений: 1) организацию и (или) проведение азартных игр с использованием игрового оборудования вне игорной зоны либо с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет», а также средств связи, в том числе подвижной связи; 2) организацию и (или) проведение азартных игр без полученного в установленном порядке разрешения в игорной зоне.
Такое положение обусловлено двойственным значением положений Федерального закона от 29 декабря 2006 г. № 244-ФЗ, которые, с одной стороны, запрещают ведение такой деятельности на подавляющей части страны, а с другой - устанавливают определенные требования к порядку осуществления данного вида экономической деятельности на тех территориях, на которых она разрешена.
Ограничения осуществления деятельности по организации и проведению азартных игр, главным образом, выразились в запрете осуществления такой деятельности вне игорных зон с использованием игрового оборудования, информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет», а также средств связи, в том числе подвижной связи. Очевидно, что эти ограничения имели и имеют своей целью принципиальное снижение количества игорных заведений на территории Российской Федерации, а также установление над их деятельностью надлежащего контроля.
Необходимость такого снижения путем перевода игорного бизнеса в специально созданные игорные зоны была обусловлена отнюдь не соображениями обеспечения нормального развития экономики (хотя и таковые нельзя исключать полностью), а в целях ограждения населения от негативных последствий игорной индустрии. К моменту проведения реформы такие последствия стали повседневным явлением российского общества - завсегдатаи игроки лишались своего имущества, теряли постоянную трудовую занятость, распадались семьи, совершались акты суицида.
Еще в 2006 г., оценивая ситуацию с игорным бизнесом, Президент РФ В.В. Путин отметил: «Зависимость от азартных игр... может быть не меньшей, чем от алкоголя или наркотиков. Мы должны подумать о том, чтобы оградить наших граждан от того, что сейчас происходит в сфере игорного бизнеса» [12]. Следует учитывать, что
на момент принятия Федерального закона от 29 декабря 2006 г. № 244-ФЗ патологическое влечение к азартным играм уже на протяжении почти тридцати лет было включено в Международную классификацию болезней (с 1978 г.).
Исследования в области медицины указывают, что зависимость от азартных игр является такой же зависимостью со всеми клиническими признаками, как зависимость от алкоголя или наркотиков, и имеет ряд характерных психопатологических проявлений: патологическое влечение, рост толерантности, абстинентный синдром, клиническую динамику, изменения личности. Отмечается сходство между зависимостью от азартных игр и расстройством психики вследствие злоупотребления психоактивных веществ: толерантность, абстинентный синдром, потеря контроля [13, с. 189-190].
Таким образом, реализованные в Федеральном законе от 29 декабря 2006 г. № 244-ФЗ ограничения по осуществлению деятельности по организации и проведению азартных игр основывались на теоретически обоснованных и практически подтвержденных данных об опасности азартных игр для здоровья населения.
С учетом изложенного, на наш взгляд, организация и проведение азартных игр вне пределов игорных зон с использованием игрового оборудования, а равно информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет», средств связи, в том числе подвижной связи, являются формой оказания услуг, причиняющих вред либо создающих угрозу причинения вреда общественным отношениям в сфере обеспечения безопасности психического благополучия (здоровья) населения.
Р.А. Севостьянов и Е.В. Просвирин, указывая на несовершенство ст. 1712 УК РФ, также отмечают, что законодателем некорректно определен объект уголовно-правовой охраны, и предлагают переместить указанную статью в гл. 25 УК РФ «Преступления против здоровья населения и общественной нравственности» [14, с. 149].
А.А. Лихолетов, не соглашаясь с таким подходом, пишет: «Данное предложение. спорно в связи с тем, что законодателем, в первую очередь, под охрану поставлен именно установленный порядок осуществления действий по организации и проведению азартных игр, которые относятся к легальной (с определенными ограничениями) форме предпринимательской деятельности» [8, с. 85].
В данной дискуссии ссылка А.А. Лихолетова на позицию законодателя не может выступать веским контраргументом позиции Р.А. Сево-стьянова и Е.В. Просвирина. Ведь указанные
145
авторы оспаривают не просто расположение ст. 1712 УК РФ, они, прежде всего, указывают на неправильность определения законодателем тех общественных отношений, которые составляют содержание основного непосредственного объекта незаконных организации и проведения азартных игр. Вывод Р.А. Севостьянова и Е.В. Просвирина о необходимости переноса соответствующей статьи в гл. 25 УК РФ выступает лишь логическим следствием переосмысления объекта преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ.
Аргумент А.А. Лихолетова, что организация и проведение азартных игр являются разрешенным видом экономической деятельности и поэтому соответствующий уголовно-правовой запрет должен быть определен именно в гл. 22 УК РФ, также вызывает сомнения. Прежде всего, разрешенным видом экономической деятельности она является исключительно в игорных зонах (за исключением букмекерских контор и тотализаторов). Кроме того, та же ст. 238 УК РФ «Производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности» объединяет в обобщенном виде практически все возможные формы занятия экономической деятельностью.
Утверждение о том, что незаконные организация и проведение азартных игр вне игорных зон посягают именно на систему общественных отношений, обеспечивающих осуществление нормальной экономической деятельности по оказанию и потреблению соответствующих услуг, чревато тем, что защита здоровья населения от негативного влияния игорной индустрии воспринимается как своего рода второстепенная задача. В таком случае конфликт между нарушителем законодательства об азартных играх и государством приобретает подчеркнуто экономический характер, главным следствием которого является необходимость принудить субъекта экономической деятельности, прежде всего, к своевременной и полной уплате соответствующих налогов, а также недопустимость дальнейшего использования способов ведения бизнеса, связанного с нарушением законодательства об азартных играх, которые на рынке предоставляют ему необоснованные преимущества перед другими хозяйствующими субъектами, и т.д.
Неправильность определения действительного содержания непосредственного объекта незаконных организации и проведения азартных игр вне пределов игорных зон, а равно с использованием информационно-телекоммуникационных сетей, в том числе сети «Интернет»,
средств связи, в том числе подвижной связи, не может не иметь отрицательного влияния на эффективность правоприменительной практики.
Как известно, особенностью преступлений в сфере экономической деятельности является то, что именно от количественного значения причиненного ущерба либо полученного дохода зависит переход экономического правонарушения в преступление. Понимание незаконных организации и проведения азартных игр как экономического преступления в целом привело к тому, что критерием отграничения преступного игорного бизнеса и непреступного является размер полученного дохода - крупный размер, составляющий свыше 1,5 млн рублей.
Вместе с тем, очевидно, что применение уголовно-правовых норм, обеспечивающих безопасность психического здоровья населения от негативного влияния азартных игр, не должно становиться в зависимость от экономической успешности деятельности организаторов подпольных казино, залов игровых автоматов или интернет-казино.
Совсем иная ситуация складывается с определением основного непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ, совершаемого в форме организации и проведения азартных игр без полученного в установленном порядке разрешения в игорной зоне. Содержанием (сутью) подобного рода деяний является занятие в целом разрешенной экономической деятельностью, но без соблюдения надлежащей процедуры получения разрешения, что позволяет таким лицам уклоняться от государственного контроля, в том числе налогового, предоставляет им необоснованные преимущества перед другими хозяйствующими субъектами.
Как справедливо отмечается в теории уголовного права, в таких случаях организаторы незаконного игорного бизнеса, с одной стороны, не платят установленные законом налоги и сборы, не несут издержек, связанных с необходимостью соблюдения трудовых, санитарных, противопожарных и иных норм, а с другой - не несут бремени сдачи различной отчетности [15, с. 123].
В этой форме преступление, предусмотренное ст. 1712 УК РФ, имеет подчеркнуто экономический характер. И в данной связи непосредственным объектом незаконных организации и проведения азартных игр без полученного в установленном порядке разрешения в игорной зоне, на наш взгляд, выступают общественные отношения, содержанием которых является поддержание стабильного положения государственной финансовой системы за счет налогообложения и иных фискальных мероприятий.
146
Таким образом, представленная дуалистическая характеристика основного непосредственного объекта незаконных организации и проведения азартных игр объясняется несовершенством диспозиции ст. 1712 УК РФ. Установление ответственности за незаконные организацию и проведение азартных игр вне пределов игорных зон, наряду с осуществлением подобного рода
1. Лихолетов А. А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы противодействия незаконному игорному бизнесу: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2013.
2. Уголовное право. Особенная часть / под ред. А.И. Чучаева. М., 2012.
3. Уголовное право России. Части Общая и Особенная: учеб. / под ред. А.И. Рарога. 8-е изд., перераб и доп. М., 2014.
4. Новоселов Г.П. Учение об объекте преступления. М., 2001.
5. Квалификация преступлений в сфере экономики: курс лекций / под общ. ред. В .И. Гладких. М., 2014.
6. Савинов А. В. Экономические преступления: учеб. пособие. М., 2013.
7. Энциклопедия уголовного права. Т. 19: Преступления в сфере экономической деятельности. СПб., 2012.
8. Лихолетов А.А. Уголовно-правовые и криминологические проблемы противодействия незаконному игорному бизнесу: дис. . канд. юрид. наук. Саратов, 2013.
9. Коржанский Н.И. Объект и предмет уголовно-правовой охраны. М., 1980.
10. Российское уголовное право: в 2 т. Т. 1: Общая часть /под ред. А.И. Рарога. М., 2008.
11. Пинаев А. А. Уголовно-правовая борьба с хищениями. Харьков, 1975.
12. Большое интервью. Ответы Президента Российской Федерации В. В. Путина на вопросы журналистов. URL: http://lenta.ru/ articles/2006/01/31/putin/ (дата обращения: 15.04.2014).
13. Бузик О.Ж. Зависимость от азартных игр: клинические проявления, особенности течения и лечения: дис. . д-ра мед. наук. М., 2008.
14. Севостьянов Р.А., Просвирин Е.В. Проблемы уголовно-правового регулирования организации и ведения незаконного игорного бизнеса. М., 2013.
15. Лозинский И. В. Проблемы модернизации гл. 22 Уголовного кодекса Российской Федерации // Вестн. Томск. гос. ун-та. 2012. № 356.
действий без полученного в установленном порядке разрешения в игорной зоне, в рамках одного состава преступления, на наш взгляд, является законодательной неточностью. Именно она и не позволяет дать единой (цельной) характеристики основного непосредственного объекта преступления, предусмотренного ст. 1712 УК РФ.
1. Likholetov A.A. Criminally-legal and criminological problems of counteraction to illegal gambling business: auth. abstr. ... Master of Law. Saratov, 2013.
2. Criminal law. The Special part / ed. by A.I. Chuchaev. Moscow, 2012.
3. Russian criminal law. General and Special Parts: textbook / ed. by A.I. Rarog. 8th ed., rev. and add. Moscow, 2014.
4. Novoselov G.P. Doctrine about the object of the crime. Moscow, 2001.
5. Qualification of economic crime: course of lectures/ed. by V.I. Gladkih. Moscow, 2014.
6. Savinov A.V. Economic crime: study aid. Moscow, 2013.
7. Encyclopedia of criminal law. Vol. 19: Crimes in the sphere of economic activity. St. Petersburg, 2012.
8. Likholetov A.A. Criminally-legal and criminological problems of counteraction to illegal gambling business: diss. ... Master of Law. Saratov, 2013.
9. Korzhansky N.I. Object and the subject of criminal law protection. Moscow, 1980.
10. Russian criminal law: in 2 pt. Pt. 1: General part / ed. by A.I. Rarog. Moscow, 2008.
11. Pinaev A.A. Criminal legal fight against theft. Kharkov, 1975.
12. Great interview. Answers by President of the Russian Federation Vladimir Putin journalists' questions. URL: http://lenta.ru/articles/2006/01/31/ putin/ (date of access: 15.04.2014).
13. Buzik O.Zh. Gambling addiction: clinical manifestations, and treatment characteristics of the course: diss. . Dr of Medical Sciences. Moscow, 2008.
14. Sevostyanov R.A., Prosvirin E.V. Problems of legal regulation of the organization and conduct of illegal gambling. Moscow, 2013.
15. Lozinsky I.V. Problems of modernization of chapter 22 of the Criminal code of the Russian Federation //Bull. of Tomsk State University. 2012. № 356.
147
