CC BY
19
УДК 811.163.1
А. Л. Соломоновская
Новосибирский государственный университет ул. Пирогова, 2, Новосибирск, 630090, Россия E-mail: asolomonovskaya@mail.ru
К ВОПРОСУ ОБ ИСТОРИИ СЛАВЯНСКИХ ГЛАГОЛОВ КОГНИЦИИ: BhAhTH И РЛЗиМЬТИ В ИДИОЛЕКТЕ СРЕДНЕВЕКОВОГО КНИЖНИКА
В статье рассматривается употребление вынесенных в заголовок глаголов в славянском переводе Corpus Areopagiticum на фоне использования данных и синонимичных с ними глаголов в истории славянской письменности. Анализ 57 контекстов словоупотребления позволил сделать выводы об особенностях семантики данных глаголов, а также о переводческих принципах Исайи Серрского: этимологическом, когда это подкреплялось узусом переводящего языка, и отказе от сохранения внутренней формы, когда такого подкрепления не было.
Ключевые слова: Корпус Ареопагитик, инок Исайя, глаголы когниции, переводческие принципы, внутренняя форма (этимология).
Законченный в 1371 г. полный перевод Корпуса Ареопагитик на церковнославянский язык стал настоящим событием для философской мысли в славянском мире. Хотя и раньше некоторые отрывки корпуса были известны у славян, полного перевода трудов этого авторитетнейшего Отца Церкви на церковнославянский язык еще не существовало, поэтому труд инока Исайи (Серрского) стал знаковым предприятием, в определенной степени свидетельствующим о степени зрелости славянского литературного языка и философской мысли. Псевдо-Дионисий обсуждает тончайшие различия в терминологии, связанной с познанием окружающего мира, а через него - Бога. Все это богатство греческой лексики необходимо было адекватно передать на церковнославянский, задача, сложная и для современного переводчика, в распоряжении которого находятся словари и грамматики, не говоря уже о книжнике XIV в. Тем не менее Исайя вполне успешно справился с этой задачей. Это можно увидеть на примере того, как он передает семантику умственной деятельности и познания, в частности, использует два славянских глаголов -в^д^ти и рлз^м^ти. Материалом послужили 57 контекстов использования данных лексем, собранных методом сплошной вы-
борки из текста одного из трактатов, вошедших в Корпус («О небесной иерархии»), и 177 комментариев к нему.
Более 80 % информации об окружающем мире человек получает благодаря зрению. Неудивительно поэтому, что, по крайней мере в индоевропейской культуре и соответствующих языках, познавательная деятельность человека часто осмысляется через «зрительную» терминологию, например, греч. е15ш - «видеть, созерцать» и «знать, познавать» и 08шр!а - «смотрение, наблюдение» и «исследование». Не являются исключением и славянские языки, где соответствующие идеи - зрительного восприятия и познания - передаются одним и тем же индоевропейским корнем с разной огласовкой (-вид- / -вед-).
Если этимология слова в^д^ти не вызывает сомнений (в словаре Фасмера приводится целый ряд прямых индоевропейских соответствий с этим корнем), то происхождение корня другого интересующего нас глагола рлз^м^ти (ум) точно до сих пор не известно. Словарь Фасмера связывает данный корень с лат. omenis, отепа - «сознание, чувство». Вслед за Р. Ф. Брандтом Н. М. Шанский в своем этимологическом словаре предполагает родственность данного корня общеславянскому корню *ик / ис.
ISSN 1818-7935
Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация. 2012. Том 10, выпуск 1 © А. Л. Соломоновская, 2012
Еще одна версия его происхождения приводится в этимологическом словаре А. В. Семенова, который считает, что «общеславянское *итъ образовано от индоевропейского корня *au со значением "воспринимать органами чувств"».
В древнегреческом языке, как и в других индоевропейских языках, было два основных способа формирования лексического фонда, отображающего умственную деятельность человека [Савельева, 2003]. Лексемы, образованные первым способом, - это «слова с чисто ментальной семантикой», причем включающие не только рациональный, но и эмотивный компонент (в греческом языке это производные mhtl?, nouj, fpene?, 0u|moj). Второй способ формирования подобной лексики - метафоризация. Существуют несколько метафорических моделей. Первая - перенос в ментальную сферу конкретной семантики «захвата» (Katalambavw - ср. историческую внутреннюю форму русского «понимать» или значение «понимать» у слова «схватывать», где эта связь очевидна). Вторая когнитивная метафора, также свойственная индоевропейским языкам в целом, - «знать, понимать» = видеть (ср. английское I see) и «знание» = свет (ср. греч. fwtlZw и его славянский эквивалент-кальку «просвещать»). Именно эта метафора реализуется в семантике многочисленных глаголов, по происхождению означающих в первую очередь зрительное восприятие.
Словоупотребление греческих Ареопаги-тик не исключение. Так, из 24 случаев употребления в^д^ти в 17 ему соответствует греческий глагол, корень которого первоначально означал зрительное восприятие, а именно: Sl5ov (перенос «увидеть / заметить ^ узнать, уразуметь»; o15a (корень тот же, что и в латинском и общеславянском *vid); Katopteuw. Греческие соответствия другому рассматриваемому глаголу, рлз^м^ти (33 примера), связь корня которого с чувственным восприятием (если принимать этимологию А. В. Семенова) в интересующую нас эпоху была уже утрачена, это в основном либо образования от nouj (noew, 'ewoew epivoew Katanoew - всего 23 словоупотребления), либо результат мета-форизации (в 7 случаях производные от греч. 1a|mpavw). По-видимому, греческие
глаголы, содержащие данную метафору, воспринимались как идиоматичные (говорить о стертости самой метафоры в данном случае, наверное, нельзя, так как данные современных индоевропейских языков свидетельствуют об обратном - ср. рус. ухватить, уловить, схватить, англ. grasp, catch и т. п.), поэтому переводчик и не стремится создать кальку греческого слова, как он делает во многих других случаях, а довольствуется тем же эквивалентом, что и при передаче неметафорического пласта лексики.
Интересно отметить, впрочем, что ни в собранном на сегодняшний момент материале из славянского Корпуса Ареопагитик, ни в Словаре Даничича, отражающем состояние сербского языка приблизительно того же периода, вообще не фиксируется лексема понять, которая отражает то же семантическое явление. Можно предположить, что в языке или диалекте, на котором говорил Исайя, в тот момент данная метафора еще не была общепринятой, поэтому Исайя, очень часто передававший внутреннюю форму греческого слова, в данном случае этого не делает. Вполне возможно, что данная метафора в целом не была характерна для ранних этапов развития южнославянских диалектов: в Старославянском словаре не фиксируется ни «понять» («поять»), ни «понимать». «Пояти» и другие глаголы, которые реализуют ту же метафору, приводятся в исторических словарях со ссылкой на восточно-славянские памятники. В частности, в словаре Срезневского в значении «понять», «постигнуть» данный глагол фиксируется со ссылкой на восточнославянский перевод «Иудейской войны» Иосифа Флавия, а «уловити» в том же словаре приводится со ссылкой на другой древнерусский памятник - «Послания Владимира Мономаха». Старославянский словарь содержит данный глагол в прямом значении или в составе других метафор - «поймать физический объект» - «поймать духовный объект» (например, «уловити душу» или «уловити слова», но не в значении «понимать», а скорее как «поймать на слове»). Таким образом, можно предположить, что метафора «понять значит схватить» раньше начала развиваться именно в восточнославянских диалектах, что, разумеется, требует более тщательного изучения.
В целом, данные как исторических, так и современных словарей (болгарского и серб-
ского языков) свидетельствуют, что в то время как в паре синонимов в^д^ти - знл-ти оба члена пары употреблялись и в восточнославянских, и в южнославянских диалектах, но с разной частотой, другая пара, рлз^м^ти - поняти, распределялась территориально: первая лексема функционировала, скорее, на славянском юге (и в пришедших оттуда на Русь рукописях), вторая -в восточнославянских диалектах. По крайней мере, ни в современном болгарском, как он представлен в словаре С. Бернштейна, ни в сербском (по словарю И. И. Толстого) нет соответствующего глагола, а значение «понимать» передается разными дериватами разуметь. Что же касается метафоры «увидеть ^ узнать», она могла быть передана на церковнославянском языке благодаря сходству родственных корней, означавших зрительное восприятие и познание.
Рассматриваемые два славянских глагола (в^д^ти и рлз^м^ти) функционировали как синонимы уже на самых ранних этапах развития славянской письменности. Однако данные словарей старославянского языка показывают, что в основном они употреблялись на месте разных греческих эквивалентов. Немногочисленные случаи пересечения греческих соответствий в словарных статьях двух рассматриваемых глаголов сводятся к у^упшакш и его производным, а также тап0а пш. Отсюда и зафиксированные в словарях значения -«знать» для первого глагола и «понимать» для второго, а также одно значение «узнавать, познавать», в котором глаголы (оу)в^д^ти и рлз^м^ти выступали как синонимичные. Похожая картина вырисовывается и в научной литературе. А. М. Кам-чатнов отмечает употребление в^д^ти в соответствии с у1упшакш в Изборнике 1073, но подчеркивает свободное употребление вариантов рлз^м^ти, знлти, в^длти в этом памятнике [1983]. Исследуя оригинальный древнерусский памятник «Слово о Законе и Благодати» митрополита Иллариона, другой известный славист А. М. Молдо-ван [1984] говорит об одинаковой частотности употребления обоих глаголов в этом произведении. О синонимичности данных лексем в русском языке XVI в. свидетельствует отмеченная Г. С. Баранковой [1982] глосса рлз^м^ти к слову в^д^ти в поздней русской редакции Шестоднева. Соот-
ветствующие отглагольные существительные также используются как эквиваленты в Азбуковниках XVI-XVII вв. [Громов, 1995].
Различие в семантике данных лексем также фиксируется исследователями. Так, Л. Г. Панин [1988] отмечает, что соотношение рлз^м^ти - Ув^д^ти в Измененной редакции Минейного Торжественника отражает соотношение процесса и результата деятельности. Интересное наблюдение об оттенках значений данных лексем находим у Т. И. Вендиной [2002], которая утверждает, что рлз^м^ти и в^д^ти означают чувственное и сверхчувственное знание соответственно. Рассматривая соотношение глаголов знлти и в^д^ти в древнерусской письменности на материале оригинальных памятников и сравнивая употребление этих двух глаголов и их этимологических соответствий в современных индоевропейских языках, А. В. Птенцова [2008] опровергает мнение о профанности или сакральности соответствующего знания. Вместо этого она предлагает следующее первоначальное распределение семантики знания между ними: знлти предполагает способность узнать или опознать человека или предмет (по каким-то признакам), а в^д^ти означает знание какой-либо ситуации и в отличие от своего синонима часто используется для введения пропозиции (как сохранилось, например, в «не ведают, что творят»). Исследователь также отмечает, что оба глагола используются в контекстах веры, но в оригинальных текстах скорее в^д^ти, а знлти - в переводных [Там же]. В этой связи необходимо отметить, что в переводном тексте Корпуса Ареопагитик, выполненном, правда, на славянском юге, глагол знлти и его производные, по крайней мере в собранном нами материале, вообще не встретились. По-видимому, мы имеем здесь дело с личным словоупотреблением переводчика -инока Исайи, так как в Словаре Старины Сербской Даничича этот глагол присутствует (с. 382), а следовательно, он был известен сербским диалектам того времени. С другой стороны, отказ от использования данного глагола в переводе текста именно о сакральном знании может свидетельствовать и в пользу предположения Т. И. Вендиной.
Как уже отмечалось, переводчик Корпуса, Исайя Серрский, афонский инок XIV в. в целом, по нашим данным, последовательно использует в^д^ти в соответствии с
греческими глаголами, семантически и этимологически связанными со зрительным восприятием. Случаи передачи этим славянским глаголом других греческих слов в нашем материале единичны: из собранных к настоящему моменту случаев употребления лишь в пяти греческое соответствие -YvynwaKW или его производные, и еще в двух - epiatamai (ср. англ. understand). Глагол рлз^м^ти используется в соответствии с греческими глаголами мышления, имеющими другую внутреннюю форму -oiomai, epvyvynwaKw, ewoew, eKlam-pavw, noew. Таким образом, Исайя хорошо чувствовал сохранившуюся до сих пор связь корня -в^д- со зрительным восприятием и отражал ее в своем переводе.
Единственный глагол, который Исайя передает обоими славянскими эквивалентами, - это yignW aKW (и его производные). Греческий глагол восходит к индоевропейскому корню *gno / gen и связывается с двумя значениями - «рождаться, быть в родстве» и «знать». Как этимологически родственный Yiynomai («рождаться, становиться» и «быть»), gignwaKW сохраняет в своей семантике динамичность, обозначение не только знания как данности (соответствие «быть»), но и процесса узнавания, познания («становиться»). Именно «динамическое» значение познания зафиксировано у данного глагола первым в словаре Вейсмана. Отсюда и возможность передачи этого глагола, в его статичном значении с помощью славянского в^д^ти, а в динамичном - рлз^м^ти. Процессуальность исходного корня еще усиливается с добавлением префикса в epiyiynwaKW, что заставляет Исайю при принятии переводческого решения сделать выбор в пользу последнего славянского глагола: из четырех случаев передачи глагола с основой YignwaKW с помощью рлз^м^ти в двух присутствует данный префикс.
Рассмотрим еще два случая употребления рассматриваемого глагола. Один из них представляет библейскую цитату вънегдл кто рлз@м^ оумь господьиь (в комментарии к главе 2 трактата «О небесной иерархии»). Перед нами цитата из Первого Послания апостола Павла к коринфянам 2:16, слегка переделанная Исайей. Таким образом, кроме собственно семантики, позво-
лявшей выбрать любой из двух славянских эквивалентов, на словоупотребление переводчика также оказала влияние традиция именно такой передачи данного отрывка.
В последнем случае употребления рлз^м^ти в качестве эквивалента упшакш, как кажется, необходимо обратиться к широкому контексту: и клко яже оу нихъ св#феннонлч#л1л съврьшллт с#, единому изв^стн^ (акргрй^) в^д^ти (егбеуаг) гллголл кожествительномУ т^хъ сл@жконлч#л1ю къ симъ же и т^мъ рлз@м^ти (еупшкеуаг) свол силы же и оалшл и свое св#фенное и пр^мирное кллгомин1е, немофно ко нлм в^д^ти (егбеуаг), яже пренекесныиъ оумовъ тлинств1л («О небесной иерархии» глава 6.1 [основной текст]). Речь в этом отрывке идет о том сакральном знании, которое в полной мере доступно лишь Богу и частично (в той части, что касается непосредственно их) - чинам небесной иерархии, но никак не доступно земному человеку. По понятной причине греческий текст содержит несколько глаголов с когнитивной семантикой (приведенных в скобках рядом с их славянскими эквивалентами). Один из них, егбёуаг (инфинитив аориста от о15а -«знать»), используется дважды, обозначая как предначальное, высшее знание, вечно пребывающее с Богом, так и (с отрицанием) принципиальную невозможность такого знания для человека. В греческом контексте статичный и полный характер знания Божьего противопоставляется динамичному характеру знания ангелов, так как они не обладают им изначально, но получают его свыше и передают более низким чинам иерархии. Соответственно используется и другой глагол, сохранявший сему процессу-альности познания. Исайя сохраняет это различие (хотя в других контекстах и егбе уаг, и угуп^акш могут передаваться в^д^ти) и передает игру смыслов исходного текста, используя соответствующие глаголы - в^д^ти для обозначения «статичного» аспекта предвечного знания и рлзжм^-ти в качестве обозначения «динамичного» аспекта познания. На выбор данного глагола могли повлиять и стилистические соображения: в небольшом отрывке (39 слов) четыре раза повторялся бы корень -в^д-, так как греческое акргрй^ («точно») регулярно
передается Исайей лексемой с тем же корнем.
Последний приведенный контекст, а именно отрывок из главы VI трактата «О Небесной иерархии», интересен также и потому, что он существует в двух вариантах - в составе Корпуса Ареопагитик и как часть обширной цитаты из данного произведения в первом Послании патриарха Ев-фимия Никодиму Тисманскому. Хотя в целом вопрос о соотношении этих двух текстов уже был предметом нашего исследования [Соломоновская, 2011] и потому остается за рамками данной статьи, необходимо все же отметить, что существуют несколько версий его появления в составе атрибутируемого Евфимию послания. Традиционно считается, что сам патриарх перевел данную главу Ареопагитик, желая включить ее в текст письма своему соратнику, основателю и игумену Тисманского монастыря, Никодиму. Г. Кайперт подверг сомнению эту точку зрения, указав на некоторые ошибки в тексте, которые выдают, с его точки зрения, неопытного переводчика, которым, разумеется, не мог быть реформатор болгарской письменности и такой авторитетный на славянском юге книжник, как Евфимий [Keipert, 1980]. Немецкий исследователь высказывает предположение, что текст послания был написан патриархом на греческом и лишь после переведен на славянский. Однако большая степень сходства лексического состава двух текстов (30 % расхождений, тогда как нижней границей отдельного перевода, по критерию Л. Тасе-вой [2006], является 40 %) позволило нам предположить, что Евфимий, лично знавший Исайю и пробывший на Афоне несколько лет вплоть до 1371, года окончания работы над Corpus Areopagiticum Slavicum, покидая Святую Гору, мог иметь в своем распоряжении список чернового варианта труда афонского старца и использовать его, вставляя цитату из Псевдо-Дионисия в свое послание. В пользу этого предположения свидетельствует также и то, что в других памятниках, по времени предшествовавших окончанию работы над Корпусом Ареопаги-тик, используются ранние варианты перевода Исайи (рукопись Дечаны 88, исследованная Какридисом [Fahl-Fahl, 2008]). В любом случае, в варианте текста, зафиксированном в Послании к Никодиму, не проводится различие между двумя греческими глаголами, они оба передаются в^д^ти. Если принять нашу версию происхождения рассматриваемой цитаты, она зафиксировала более
ранний этап работы Исайи над текстом перевода, позднее же Исайя мог слегка переработать текст, сделав его более выдержанным стилистически и по смыслу.
Таким образом, в идиолекте Исайи сохраняется распределение оттенков значения «знать, познавать» двух рассматриваемых глаголов, зафиксированное словарями старославянского языка, а именно в^д^ти используется для передачи статического аспекта знания как такового, а рлз@м^ти (наряду с приставочными формами первого глагола) для обозначения динамического аспекта, акта познания. Кроме того, распределение греческих соответствий данным славянским глаголам в тексте трактата «О небесной иерархии» и первых 177 комментариев к нему свидетельствует о тяготении переводчика к этимологическому принципу, так как в большинстве случаев глаголом в^д^ти передаются греческие глаголы, этимологически связанные со зрительным восприятием, как и их славянский эквивалент. Что касается греческих глаголов, переведенных с помощью рлз@м^ти, Исайя не передает внутреннюю форму тех из них, которые в греческом были образованы с помощью метафоры «понять значит схватить». Это, возможно, связано с тем, что такая метафора к этому времени еще не сформировалась в сербском языке, на котором говорил книжник. Можно также отметить, что из синонимических пар знать -ведать и понимать - разуметь Исайя использует исключительно ведать и разуметь, что частично объясняется чертами его диалекта, а частично - его личными предпочтениями.
Список литературы
Баранкова Г. С. Глоссирование как прием редактирования в списках поздней русской редакции «Шестоднева» // История русского языка. Памятники XI-XVIII вв. М., 1982. С. 30-57.
Вендина Т. И. Средневековый человек в зеркале старославянского языка. М., 2002. 334 с.
Громов М. Н. Философская лексика в древнерусских азбуковниках // Историко-культурный аспект лексикографического описания русского языка. М., 1995. С. 54-64.
Камчатнов А. М. Текстология и лексическая вариативность в Изборнике Святослава
1073 г. и его списках: Автореф. дис. ... канд. филол. наук. М., 1983. 24 с.
Молдован А. М. Слово о Законе и благодати Илариона. Киев, 1984. 239 с.
Панин Л. Г. Лингвотекстологическое исследование минейного Торжественника. Новосибирск, 1988. 264 с.
Птенцова А. В. Семантическая оппозиция глаголов знлти и в^д^ти на материале русских оригинальных памятников XI-XVI вв. // Die Welt der Slaven. 2008. Bd. 53, 2. S.265-278.
Савельева О. М. О способах формирования лексики и семантики мышления в греческом языке // Индоевропейское языкознание и классическая филология. СПб., 2003. Вып. 7. С. 95-96.
Соломоновская А. Л. К вопросу о возможной атрибуции перевода одного из отрывков Ареопагитик в Послании к Никоди-му Евфимия Тырновского // Вестн. Новосиб. гос. ун-та. Серия: История, филология. 2011. Т. 10, вып. 2: Филология. С. 62-67.
Тасева Л. Перевод и редакция: языковые критерии и жанровая специфика // Много-кратните преводи в Южнославянското сред-невековие. София, 2006. С. 35-55.
Fahl D., Fahl S. Der Starec Isaja als Leser. Scholien und Scholienfragmente unbekannter Herkunft in der ersten vollstandigen kirchen-slavischen Ubersetzung des Corpus Areopagiti-cum // ТОДРЛ. СПб.: Наука, 2008. Т.58. С. 87-99.
Keipert H. Velikyj Dionisie sice napisa: Die Übersetzung von Areopagita-Zitaten Bei Euthy-mius von Tarnovo // Търновска книжовна школа 2 Ученици и последователи на Евти-мий Търновски. София, 1980. С. 326-350.
Список словарей
Бернштейи С. Болгарско-русский словарь. М., 1986.
Вейсман А. Д. Греческо-русский словарь. М., 1991.
Даничич Ю. Рjечник из книжевних старина српских. Белград, 1863.
Семенов А. В. Этимологический словарь русского языка. М., 2003.
Словарь русского языка XI-XVII вв. (издание продолжающееся)
Словарь древнерусского языка XI-XIV вв. М., 1988, 1991.
Срезневский И. И. Словарь древнерусского языка. М., 1989. Т. 1-3.
Старославянский словарь (по рукописям X-XI веков) / Под ред. Р. М. Цейтлин, Р. Вечерки, Э. Благовой. М., 1999.
Толстой И. И. Сербохорватско-русский словарь. М., 1970.
Фасмер М. Этимологический словарь русского языка. М., 1987. Т. 1-4.
Шанский Н. М., Боброва Т. Ф. Этимологический словарь русского языка. М., 1994.
Lampe G. W. H. A Patristic Greek Lexicon. Oxford, 1961.
Liddel H. G., Scott R. A Greek English Lexicon. Oxford., 1996.
Miklosich F. Lexicon palaeslovenico-grae-co-latinum. Vindobonae, 1862-1865.
Sophocles E. A. Greek Lexicon of the Roman and Byzantine Period. N. Y., 1992 (first edition - 1914).
Список источников
Patrologiae Cursus Completus. Series Grae-ca. Compiled by J.-P. Migne. Vol. 3, 4.
Греческая рукопись сочинений Дионисия Ареопагита #5632 (Пантелеимоновский монастырь, Афон) (фотокопия)
Славянские рукописи Ареопагитик:
FVI/6 Крс (ГПНТБ СО РАН) (фотокопия)
Гильф. 46 (РНБ) (фотокопия)
Материал поступил в редколлегию 05.12.2011
A. L. Solomonovskaya
SOME NOTES ON THE HISTORY OF SLAVIC COGNITIVE VERBS: VEDETI AND RAZUMETI IN THE IDIOLECT OF A MEDIEVAL SCHOLAR
The article deals with the usage of the two cognitive verbs in Slavic translation of Corpus Areopagiticum in the context of wider medieval Slavic tradition. The author draws some conclusions on the semantic peculiarities of the verbs in question, as well as on the translation principles of Isaiah (the translator), namely sticking to etymological principle where the translatig language provided such opportunity and not conveying the Greek word structure where it had no basis in the language into which he was translating.
Keywords: Corpus Areopagiticum, Monk Isaiah, cognition verbs, translation principles, etymology.
