CC BY
562
К ВОПРОСУ ОБ АКТИВИЗАЦИИ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ИНОСТРАННЫХ РАЗВЕДОК В ОТНОШЕНИИ КРАСНОЙ АРМИИ НАКАНУНЕ ВЕЛИКОЙ ОТЕЧЕСТВЕННОЙ ВОЙНЫ
Шубин Николай Алексеевич, доктор исторических наук, профессор, ashubina@yandex.ru,
Академия ФСБ, г. Москва Шатилов Алексей Павлович, alexshutt@mail.ru,
Общество изучения истории отечественных спецслужб, г. Москва
В статье на основе опубликованных и архивных документов показано, каким образом была организована деятельность спецслужб нацистской Германии и ее союзников по приобретению разведывательных данных об СССР в преддверии планировавшейся Гитлером войны. В работе также характеризуется борьба советской военной контрразведки против устремлений немецких спецслужб.
Ключевые слова: спецслужбы нацистской Германии, Красная армия, советская военная контрразведка, НКВД.
Basing on published and archive documents, the article covers the methods of organizing the activity of Nazi Germany’s intelligence services and their satellites in gathering intelligence data on the USSR on the eve of the Great Patriotic War planned by A. Hitler. The authors also characterize the Soviet military counterintelligence’s struggle against German intelligence services.
Keywords: intelligence service of Nazi Germany, on the eve of the Great Patriotic War, the Red Army, Soviet military counterintelligence, The People’s Commissariat for Internal Affairs
По данной теме в зарубежной историографии практически нет исчерпывающих работ в силу закрытости исторических источников. Однако вопросы противоборства советских и зарубежных спецслужб накануне Великой Отечественной войны постоянно находятся в центре внимания специалистов. Частично проблема рассмотрена немецкими историками Института военно-исторических исследований, находящегося в подчинении Министерства обороны ФРГ, в многотомном труде «Германский рейх и Вторая мировая война».
Один из авторов 4-го тома, носящего название «Нападение на Советский Союз», И. Гоффман пишет, что в конце 1930-х гг. позитивное развитие советских Вооруженных сил в результате инспирированных Сталиным массовых «чисток» командного состава Красной армии закончилось. Утверждается, что РККА к концу 1938 г., хотя и была
достаточно многочисленной, но не была пригодной для ведения современных боевых действий.
В течение всего 1940 г., говорится далее в томе, разведка Германии усиленно собирала сведения о Красной армии, итогом чего явилось служебное издание от 15 января 1941 г. «Вооруженные силы Союза Советских Социалистических Республик». В нем приводился численный и боевой состав Красной армии. В ноябре-декабре 1940 г. немецкий генеральный штаб уточнял и проигрывал на штабных учениях определение главных стратегических направлений и распределение сил.
Однако, описывая ход боевых действий на советско-германском фронте в июле 1941 г., авторы делают вывод о том, что боевая мощь Красной армии не была сломлена, а ее потенциал, следовательно, не был полностью выявлен.
Немецкий исследователь истории спецслужб помощник адмирала Канариса
О. Райле, утверждает, что попытка использовать экономические связи между рейхом и Советским Союзом для сбора разведданных, оказалась малоэффективной. Немецкие коммерсанты и промышленники, время от времени посещавшие Советский Союз, опасались выполнять секретные задания, поскольку в СССР они имели дело исключительно с представителями государственных учреждений и, кроме того, находились под строгим контролем. Надзор за иностранцами в Советском Союзе осуществлялся крупными силами и был практически непрерывным, поскольку только в очень ограниченное количество иностранцев получало разрешение на въезд.
Другой путь, открывавший возможность разведывательной деятельности против Советского Союза, по мнению О. Райле, все-таки давал некоторые, хотя далеко не всегда удовлетворительные результаты. Отделы Абвера, у которых издавна существовали нелегальные резидентуры в Польше, пытались засылать информаторов польской, белорусской или украинской национальности в Советский Союз.
На этом пути также возникли почти непреодолимые трудности. В то время Красная армия создала на русско-польской границе нейтральную полосу с препятствиями из колючей проволоки, которая контролировалась со сторожевых вышек вооруженными часовыми. Кроме того, вдоль полосы препятствий осуществлялось круглосуточное патрулирование с использованием служебных собак. К тому же в приграничной полосе глубиной 30 километров ни один советский гражданин не имел права приютить незнакомца, направляющегося вглубь страны.
Результаты работы информаторов, засылаемых из Польши, против Советского Союза, как уже говорилось, были минимальными. Похоже, подтверждалось то, о чем
говорили некоторые эксперты по России: «Нет никакого четкого представления о Советском Союзе и его военном потенциале, а лишь различные степени незнания» [1].
Однако, несмотря на все трудности, сотрудники Абвера находили пути для изучения Красной армии, в частности, используя легальные возможности. Это не должно создавать впечатления, будто немецкие офицеры и специалисты имели в Советском Союзе свободу передвижения и могли осматривать все, что бы ни захотели. Самое точное представление об отношениях между немцами и русскими в ту эпоху дает отчет офицера рейхсвера, который получил разрешение от советских властей на поездку через весь Советский Союз в целях изучения языка. Хотя он и мог путешествовать, но почти две недели за ним непрерывно наблюдали несколько сопровождающих. Они заботились о том, чтобы у офицера были удобные места в самолете или поезде, опекали его во всех ситуациях, а также вели с ним любезные разговоры, но ни на секунду не выпускали его из поля зрения и, в конечном счете, определяли, что немецкий офицер мог видеть, а что «не стоило внимания».
Автор делает вывод, что Абверу и отделению генерального штаба «Иностранные армии Востока» даже во времена военного сотрудничества с Советским Союзом было не так-то легко составить ясное представление о структуре и вооружении Красной армии.
Американская историография придавала исключительно большое значение обобщению опыта Второй мировой войны, поэтому еще в ходе войны в США был создан разветвленный аппарат военно-исторических служб. Специальные подразделения по обобщению опыта Второй мировой войны были сформированы практически во всех министерствах.
В 1942 г. были расширены существовавшие и созданы новые исторические органы в системе военного министерства и в департаменте военно-морского флота. В каждом крупном войсковом штабе начали функционировать отделы истории. До начала холодной войны эти исследования носили более объективный и, разумеется, прикладной характер. Строительство Красной армии и обеспечение ее безопасности всегда является актуальной темой для историков.
Если обратиться к историческим документам, которые в предвоенные годы были созданы советскими органами госбезопасности, то можно выявить черты сходства между содержащимися в них сведениями о деятельности иностранных спецслужб против СССР и информацией зарубежных исследователей.
Исторические источники свидетельствуют, что особенности ситуации на международной арене, обусловленные нарастанием военной опасности, определили
характер внешних угроз безопасности СССР. Угрозой извне главным образом являлась резко усилившаяся разведывательная деятельность специальных служб иностранных государств против Советского Союза.
Наибольшую активность в предвоенные годы проявляли немецкая разведка и разведки союзников Германии. Интенсивная подготовка к войне против СССР началась осенью 1940 г. Она проводилась по трем направлениям: «разработка оперативных планов вторжения; концентрация сил в пограничных с Советским Союзом районах; сбор информации о вооруженных силах и стратегическом потенциале СССР» [2].
Нацисты осуществляли подрывную работу в форме шпионажа, диверсионнотеррористической и информационно-пропагандистской деятельности. Гестапо, СД и Абвер, а также «иностранный отдел фашистской партии и министерство иностранных дел Германии развернули активную подрывную и шпионскую деятельность против стран, намеченных объектами нападения фашистской Германии, и в первую очередь против Советского Союза» [3]. Чуть ли не каждый приезжавший в СССР немец должен был собирать разведывательную информацию. Немецкие спецслужбы привлекали к шпионской работе «большинство выезжавших в Советский Союз представителей торговых, промышленных фирм, специалистов, туристов, журналистов» и забрасывали в СССР своих агентов под видом бежавших из Германии и Австрии политэмигрантов [3. С. 4].
Основной задачей потенциальных противников СССР в предвоенный период стало изучение его Вооруженных сил, готовности Красной армии и флота к широкомасштабным боевым действиям, мобилизационных возможностей Советского Союза. Иностранные разведки интересовались сведениями о расположении воинских частей, противовоздушной обороне, техническом оснащении, оборонительных сооружениях, системах связи, а также о личном составе РККА [4]. Они предпринимали попытки получить информацию об объектах военного характера, поэтому серьезная нагрузка в области противодействия враждебным устремлениям зарубежных разведок легла непосредственно на органы военной контрразведки.
Немецкая разведка давала своей агентуре задания в отношении Красной армии, проявляла интерес к данным о дислокации воинских частей столичного гарнизона и расположении зенитных батарей, о военно-воздушных силах, артиллерийских и танковых частях [5].
По свидетельствам руководителя Абвер-1 Управления «Абвер-заграница» при штабе Верховного командования вооруженных сил Германии генерала Г. Пиккенброка
[Пиккенброк Ганс (1893-1959 гг.) - один из руководителей германской военной разведки, генерал-лейтенант. С 1936 года - начальник отдела Абвер 1 (разведка)] беспрецедентной по своим масштабам была заброска немецкой агентуры в западные области СССР для ведения разведки в отношении РККА. Агентура формировалась «из числа украинских, белорусских, польских, литовских и других националистов с заданиями собирать шпионские данные о частях Красной Армии и пограничных укреплениях, устанавливать связи с антисоветским националистическим подпольем и создавать вооруженные банды» [3. С. 4]. О противодействии разведывательной работе Абвера против Советского Союза в предвоенные годы можно сказать следующее: вряд ли какая-либо другая страна принимала столь обширные профилактические меры против внедрения шпионов, как СССР.
Сбором сведений о Советском Союзе занималась также японская разведка. Ее интересовало состояние советских Вооруженных сил на Дальнем Востоке, а в числе прочего «информация об оптимальных сроках проведения всеобщей мобилизации в СССР...» [5. С. 18]. Разведорганы важного союзника Германии проводили
разведывательные мероприятия в направлении Владивостока, Хабаровска, Комсомольска-на-Амуре, Читы.
Финские спецслужбы, такие как Управление военной разведки Генштаба Оборонительных сил Финляндии и Центральная сыскная полиция - государственная полиция, вели разведывательную работу против Советского Союза на Северо-Западе СССР. Они привлекали к сотрудничеству представителей националистических, карельских и ингерманландских организаций. Также использовали финских граждан, карел и финнов-ингерманландцев из числа беженцев с территории Ленинградской и Мурманской областей [6].
Советский Союз в представлении финского политического руководства являлся основным и единственным противником, от которого исходила угроза Финляндии. «Этот взгляд сохранялся до конца 1930-х гг., что и предопределило основное направление деятельности спецслужб - ведение разведки против СССР» [6. С. 217]. В это время «главным объектом внимания финских спецслужб был Советский Союз, его Вооруженные силы, политическая обстановка и финская диаспора. Исходя из этого, к 1939 г. финская разведка была представлена практически во всех европейских государствах, граничащих с СССР. При этом особое внимание уделялось Северо-Западному региону России, что явилось причиной дислокации на восточной границе на Ленинградском, Петрозаводском,
Беломорском и Мурманском направлении подавляющей части подразделений финских спецслужб» [6. С. 218].
Не следует также игнорировать активные разведывательные устремления Великобритании и Франции, которые были заинтересованы в получении информации о политической и экономической ситуации в СССР, его армии. В период нарастания военной опасности западные державы выступали за сближение с СССР. Однако за изяществом дипломатической фразеологии нетрудно увидеть истинные геополитические, экономические, военно-стратегические интересы представителей их правящих элит, в конечном счете, принявших решение на переговорах в Мюнхене в 1938 г. пойти на соглашение с Г итлером, чтобы не препятствовать стремлению агрессора на восток.
Увеличение количества агентуры иностранных спецслужб, предназначенной для работы против СССР, в предвоенные годы стало одной из причин реорганизации и совершенствования структуры органов безопасности, в том числе военной контрразведки.
В период с 1938 г. до начала Великой Отечественной войны они неоднократно подвергались реформированию. Это было связано с проведением преобразований в системе НКВД СССР в целом, а также с изменением задач, стоявших в тот или иной отрезок времени перед контрразведкой. Еще ранее с приходом в сентябре 1936 г. на должность Наркома внутренних дел СССР Н.И. Ежова контрразведывательной работе и борьбе с враждебными проявлениями в армии и на флоте стало уделяться повышенное внимание.
При проведении реорганизации Главного управления государственной безопасности НКВД СССР Особый отдел НКВД СССР был разделен на два отдела -Особый отдел по обслуживанию РККА, впоследствии 5 отдел, и Контрразведывательный отдел, созданный на базе части Особого отдела и расформированного аппарата Экономического отдела - впоследствии 3 отдел.
В марте 1938 г. в ЦК ВКП(б) приняли решение о ликвидации ГУГБ и новом организационном устройстве НКВД СССР. В соответствии с приказом НКВД СССР от 9 июня 1938 г. № 00362 было создано три оперативно-чекистских управления и самостоятельные отделы в составе наркомата. Одним из них стало 2 управление (Управление особых отделов) НКВД СССР [8].
В сентябре 1938 г. вновь изменилась структура НКВД СССР. Было восстановлено ГУГБ, которое возглавил бывший первый заместитель Наркома внутренних дел СССР Л.П. Берия. Управление особых отделов, как и два других оперативно-чекистских
управления НКВД, упразднялись, а военная контрразведка была включена в состав ГУГБ НКВД СССР в виде 4 отдела ГУГБ НКВД СССР, начальником которого в октябре 1938 г. был назначен В.М. Бочков [Бочков Виктор Михайлович (1900-1981 гг.) - генерал-лейтенант. С октября 1922 года - на различных руководящих должностях в ОГПУ-НКВД-ГУГБ-МВД СССР. С октября 1938 года по август 1940 года - начальник 4 (Особого) отдела ГУГБ НКВД СССР. С июля по декабрь 1941 года - начальник Особого отдела НКВД Северо-Западного фронта].
Задачи, стоявшие перед органами военной контрразведки, а также пути их решения были сформулированы в приказе НКВД СССР от 14 января 1939 г. № 0032 «О работе особых отделов НКВД Союза ССР». Конкретизировалась сфера деятельности советской военной контрразведки. В соответствии с этим приказом на особые отделы НКВД возлагались задачи «по борьбе с контрреволюцией, шпионажем, диверсией, вредительством и всякого рода антисоветскими проявлениями» в РККА, Военно-морском флоте, Пограничных и Внутренних войсках НКВД СССР.
Выполнение поставленных задач должно было осуществляться путем «организации агентурно-осведомительного аппарата в армии, флоте и среди гражданского населения, имеющего непосредственное соприкосновение с войсковыми частями, учреждениями, снабженческим аппаратом и отдельными военнослужащими», а также «ведения следствия по делам о контрреволюции, шпионаже, диверсии, измене Родине, вредительстве» в тех же структурах и «производства в связи с этим обысков, арестов и выемок» [7 С. 601].
В целях улучшения качества оперативной работы органов безопасности, а также в связи с возросшим объемом и многообразием деятельности НКВД СССР 3 февраля 1941 г. указом Президиума Верховного Совета СССР Народный комиссариат внутренних дел был преобразован в два самостоятельных наркомата - государственной безопасности и внутренних дел. В свою очередь органы военной контрразведки были переданы из НКВД в ведение Народных комиссариатов обороны и военно-морского флота.
Постановлением ЦК ВКП(б) и СНК СССР от 8 февраля 1941 г. «О передаче Особого отдела из НКВД СССР в ведение Наркомата Обороны и Наркомата ВоенноМорского Флота» создавались особые отделы НКО и НК ВМФ, которые были подчинены непосредственно народным комиссарам обороны и ВМФ и переименованы в третьи управления НКО и НК ВМФ.
Упразднялся особый отдел ГУГБ НКВД, а при НКВД СССР организовывался 3 отдел с функциями чекистского обслуживания Пограничных и Внутренних войск НКВД
СССР. Личным составом Особого отдела ГУГБ НКВД СССР и периферийных подразделений военной контрразведки были укомплектованы третьи управления НКО, НК ВМФ и 3 отдел НКВД СССР.
На третьи управления вновь были возложены такие функции, как борьба с контрреволюцией, шпионажем, диверсией, вредительством и всякого рода антисоветскими проявлениями в Красной армии и Военно-морском флоте, выявление, информирование народных комиссаров Обороны и ВМФ о недочетах в состоянии частей армии и флота, об имеющихся компрометирующих материалах на военнослужащих [5. С. 28].
Однако уже через несколько месяцев, вследствие развязывания нацистской Германией войны против СССР, постановлением ГКО от 17 июля 1941 г. № 187/сс «О преобразовании органов 3-го Управления в Особые отделы» особые отделы воссоздавались в прежнем виде. Также было вновь сформировано Управление особых отделов НКВД СССР. С этого момента борьба со шпионажем, дезертирством в прифронтовой полосе и предательством в частях Красной армии определялись в качестве главных задач для подразделений военной контрразведки на период войны [7. С. 616]. Кроме того, органы военной контрразведки наделялись правом «ареста дезертиров, а в необходимых случаях и расстрела их на месте» [7. С. 617].
Решить поставленные задачи можно было только при условии укомплектованности особых отделов грамотными, хорошо подготовленными специалистами. Следует отметить, что в предвоенный период органы советской военной контрразведки испытывали острый дефицит квалифицированных кадров. Нехватка опытных сотрудников для комплектования особых отделов объясняется прежде всего тем, что репрессии 1936-1938 гг. нанесли ущерб личному составу органов безопасности, в том числе и аппарату военной контрразведки. В эти годы была необоснованно репрессирована и осуждена значительная часть опытных и честных военных контрразведчиков, что негативно отразилось на состоянии контрразведывательной работы особых отделов.
Принципиально изменить ситуацию к лучшему не смогли начавшиеся с конца
1938 г. частичная амнистия и реабилитация оклеветанных чекистов. «Многих из пострадавших стали возвращать в строй... Одновременно проводились масштабные кадровые спецнаборы в органы НКВД» [5. С. 14]. Зачастую на различные, в том числе руководящие, должности в органы военной контрразведки назначались люди, не имевшие элементарных знаний основ оперативной работы и поднявшиеся по служебной лестнице на волне репрессий. Недостаток опытных кадров, возникший в конце
1930-х гг., компенсировался в большинстве случаев за счет бывших кадровых военных, не владевших навыками чекистской практики, не знавших форм и методов деятельности органов безопасности.
На основании анализа просчетов в работе советской военной контрразведки в ходе боевых действий и вооруженных конфликтов конца 1930-х гг. руководство органов безопасности сделало выводы о необходимости улучшить систему подготовки кадров оперативного состава особых отделов. Новых сотрудников, прибывших из Красной армии и не имевших специальной чекистской подготовки, стали направлять на курсы в образовательные учреждения НКВД СССР. Эта мера позволила улучшить состояние кадров особых отделов и повысить качество оперативной работы.
В контексте реализации положений протокола к советско-германскому договору о ненападении от 23 августа 1939 г. СССР ввел войска на территорию Прибалтийских государств. В них нацистские разведывательные органы, используя заранее созданную широкую агентурную сеть, активно задействовали свои оперативные возможности для проникновения в РККА в целях шпионажа. Этому способствовало повседневное общение советских военнослужащих с местным населением. Заблаговременно насадив агентуру в государственные гражданские учреждения, такие как почтово-телеграфные конторы, госбанки, заготовительные и другие организации, имевшие соприкосновение с воинскими частями, немецкая разведка могла получать сведения о Красной армии. Поэтому перед особыми отделами ставились задачи тщательного наблюдения за поведением солдат и офицеров РККА.
Достаточно надежно разведывательным органам нацистов удалось закрепиться в Литве. Г ермания имела сильные позиции в экономике этого Прибалтийского государства и активно проводила «культурно-просветительскую» работу среди его жителей. В спецсообщении 3 отдела УГБ НКВД Литовской ССР от 22 февраля 1941 г. № 1/622 в 3 отдел ГУГБ НКВД СССР «Об агентурно-оперативной работе по немецкой линии» докладывалось, что в Литве была развернута широкая сеть германской агентуры в основном из числа граждан немецкой национальности, которая была внедрена в государственный аппарат, армию, полицию и другие важные структуры страны.
Успешному насаждению нацистской агентуры способствовали существовавшие в то время в Литве немецкие националистические организации, занимавшиеся пропагандистской работой. Они вели наблюдение за немцами, подозреваемыми в связях с НКВД, умышленно распространяли об этом информацию с целью запугивания немецкого населения и предотвращения его контактов с советскими спецслужбами. 3 отделом НКВД
Литовской ССР были приняты соответствующие меры и в короткие сроки взято в разработку 360 человек, подозреваемых в шпионской деятельности [5. С. 34].
Заместитель начальника Абвер-2 (диверсии и саботаж) Э. Штольце рассказывал на допросах в 1945 г., что наряду с украинскими националистами для проведения подрывной деятельности на территории Советского Союза было решено использовать националистические элементы прибалтийских советских республик из числа эмигрантов и их связей в Латвии, Литве и Эстонии.
Прочные позиции немецкой разведке удалось создать в западных областях Украины и Белоруссии. Советской военной контрразведкой в ходе работы по противодействию разведывательной деятельности спецслужб Г ермании было установлено, что их основными кадрами становились качественно подготовленные разведчики из числа членов ОУН и другие националистически настроенные лица. Такие агенты обладали большим опытом работы против СССР, хорошо ориентировались на своей территории, располагали многочисленными связями. К антисоветской работе привлекались также поляки - участники нелегальных националистических формирований в Германии, имевшие выходы на польское подполье в СССР.
Немецкими агентами нередко являлись и военнослужащие бывшей польской армии, возвратившиеся из германского плена. Их вербовка проходила как при освобождении из лагерей, так и в пограничной зоне. Сотрудничали с нацистами также вернувшиеся из Франции поляки и украинцы, выехавшие туда на заработки до вторжения Германии в Польшу в 1939 г., уголовные элементы и лица, бежавшие из СССР с целью уклониться от призыва в Красную армию. Вместе с тем гитлеровцы в своей разведывательной деятельности опирались на поляков, принудительно работавших в немецкой погранполосе на строительстве оборонительных сооружений. Иногда использовали дезертиров вермахта, задержанных немецкими пограничными разведпунктами [5. С. 281].
Военные контрразведчики понимали сложность новых условий работы, и поэтому наблюдение за военнослужащими Красной армии было организовано с учетом сложившейся к тому времени оперативной обстановки. Информация о боеготовности, политико-моральном состоянии частей, взаимоотношениях с окружением, случаях недостойного поведения отдельных военнослужащих, фактах их связей с подозрительными враждебными СССР элементами, попытках вербовок иностранными разведками военнослужащих должна была регулярно докладываться в инстанции, а негативные проявления вовремя пресекаться.
Военной контрразведке приходилось привлекать для нейтрализации враждебной деятельности антисоветских элементов, завербованных нацистами, большое количество сил и средств. Чекисты проверяли и изучали связи разрабатываемого контингента из окружения военнослужащих, устанавливали наличие контактов фигурантов дел с заграницей.
В активную разработку брали военнослужащих, которые, находясь в пограничной полосе, проявляли изменнические и панические настроения. Считалось целесообразным указанных лиц немедленно, по договоренности с командованием, под разными благовидными предлогами отзывать из пограничной зоны в тыл, где разработку по их делам доводить до конца. Требовалось выявлять все военные и гражданские связи бежавших за границу, своевременно ориентировать соответствующие территориальные органы НКВД о связях изменников Родины по месту проживания и прежней работы. Наиболее перспективные и требовавшие серьезных комбинаций дела о шпионаже находились на личном контроле у начальников особых отделов округов, армий, флотов.
В ориентировке Особого отдела ГУГБ НКВД СССР от 29 января 1941 г. № 4/6069 «О методах работы иностранных разведок по сбору шпионских сведений о Красной Армии и оперативных мероприятиях по пресечению шпионажа» отмечалось, что уже к январю 1941 г. военной контрразведкой было собрано достаточно данных, свидетельствующих о том, что иностранные спецслужбы «через свою агентуру в окружении по различным каналам усиленно ведут»... «вербовочную работу среди отдельных морально неустойчивых военнослужащих частей Красной Армии, особенно среди военнослужащих авиачастей, а также обрабатывают и склоняют их к измене Родине.» [5. С. 22].
С приближением войны не только увеличивалось количество агентуры иностранных разведок, но и менялся ее состав. Примерно с января 1941 г. в советский тыл засылались преимущественно высококвалифицированные агенты, у которых имелись портативные радиостанции. А количество агентов противника значительно возросло. Только в 1940 и первом квартале 1941 г. в западных областях Украины, Белоруссии и Прибалтийских республиках по подозрению в сотрудничестве с немецкими разведорганами было арестовано 1338 человек [5. С. 21].
Говоря о составе агентуры противника, необходимо также отметить, что иностранные спецслужбы в своей разведывательно-подрывной деятельности традиционно использовали различные эмигрантские организации. В предвоенный период нацисты с
новой силой привлекали к работе против Советского Союза зарубежные антисоветские группы.
Показательным примером является враждебная работа, которую проводила заграничная белоэмигрантская организация «Российский фашистский союз». Она объединяла наиболее одиозные, боевые, террористически настроенные круги белой эмиграции, особенно проявившей свою активность в 1938-1939 гг. Члены Российского фашистского союза выражали готовность принять участие в вооруженной борьбе против СССР вместе с Германией с применением на территории Советского Союза методов террора и диверсии в отношении партийных работников и советских активистов. Российский фашистский союз был тесно связан с разведками и генеральными штабами Японии, Германии и Польши [5. С. 38].
В предвоенные месяцы для агентов противников СССР уточнялись задачи. Непосредственно перед началом Великой Отечественной войны их особенно интересовало морально-психологическое состояние личного состава Красной армии. Спецслужбы нацистов стремились изучать командный состав, выявлять среди него недовольных, пытались привлекать к тайному сотрудничеству военных из числа данного контингента. Одним из методов работы разведки противника являлась обработка через свою агентуру командиров РККА с целью спровоцировать их изменить Родине и уйти за границу. Так, женщинам-агентам предлагалось заводить знакомства среди летного состава, оказывать на летчиков воздействие, пытаясь склонить их к перелету за кордон, разлагать и спаивать командиров для получения разведывательных данных, вербовать жен командиров и политработников.
В ответ на активизацию разведывательно-подрывной деятельности иностранных спецслужб органами советской военной контрразведки разрабатывались и реализовывались конкретные планы усиления оперативной работы по выявлению подозрительных элементов в штабах войсковых соединений авиационных, танковых и других родов войск, форсировались разработки подозреваемых в шпионаже. Особое внимание было обращено на лиц, интересовавшихся отвлеченными, не представлявшими на первый взгляд особого значения данными о Красной армии - вопросами быта военнослужащих, знаками различия. Указанные категории проверялись, поскольку среди них могли быть лица, действующие по заданиям иностранных разведок.
Через командиров частей и соединений Красной армии периодически организовывалась проверка состояния хранения секретных документов, мобилизационных планов, материалов оборонного характера. Велось наблюдение за лицами,
соприкасающимися по службе с такого рода документами, расследовались факты их утери и хищения.
В приграничных округах советские военные контрразведчики проверяли экипажи самолетов, выявляли среди них лиц, не внушавших доверия или морально неустойчивых. В случае необходимости информировали командиров авиасоединений для отвода данной категории военнослужащих от полетов.
Оценивая оперативную обстановку в СССР в 1938-1941 гг., можно сделать вывод о наличии серьезных внешних угроз безопасности Советского Союза. Активизировалась разведывательно-подрывная деятельность иностранных спецслужб против Красной армии. Разведка проводилась в основном с целью получения информации военного характера. Ситуация в значительной степени осложнялась несовершенством профессиональной подготовки многих руководящих и рядовых сотрудников органов военной контрразведки, пришедших вместо подвергнутых репрессиям кадровых чекистов. При этом усилия по укреплению личного состава за счет партийных работников и профессиональных военных не смогли привести к полному восстановлению потенциала военной контрразведки.
Несмотря на указанные трудности, в предвоенный период военным контрразведчикам удалось достичь видимых результатов в работе по противодействию иностранным спецслужбам. Чекисты успешно вскрывали вражеские резидентуры в войсках и их окружении, созданные на территориях, вошедших в состав СССР.
В предвоенный период особым отделам неоднократно приходилось работать в боевых условиях. Действуя вместе с Вооруженными силами, военные контрразведчики выполнили свой долг перед Родиной в боях у озера Хасан в 1938 г., на реке Халхин-Гол в
1939 г., в советско-финляндской войне в 1939-1940 гг. Советская военная контрразведка сумела эффективно противостоять устремлениям вражеских спецслужб, в том числе благодаря своевременному изменению подходов к организации оперативной работы.
Вместе с тем она своевременно информировала И.В. Сталина, В.М. Молотова, К.Е. Ворошилова о действительном положении дел на фронтах. Информация, собранная и систематизированная в органах военной контрразведки, предоставляла возможность руководству страны немедленно отреагировать на тревожные сообщения [8].
Опыт, полученный советскими военными контрразведчиками по противодействию внешней угрозе в 1938 - начале 1941 гг., оказался впоследствии востребован во время Великой Отечественной войны. Однако не все уроки предвоенного периода были усвоены, и некоторые ошибки повторились вновь.
Литература
1. О. Райле. Тайная война. Секретные операции Абвера на Западе и на Востоке (1921-1945). М.: Центрполиграф, 2002. С. 100.
2. Лубянка 2: Из истории отечественной контрразведки. М.: Мосгорархив; АО «Московские учебники и картолитография», 1999. С. 207.
3. ЦА ФСБ России. Сборник справочных материалов об органах германской разведки, действовавших против СССР в период Великой Отечественной войны. 1941— 1945 годов. М., 1952. С. 4.
4. Органы государственной безопасности СССР в Великой Отечественной войне: сб. документов. Т. 1, кн. 2. М.: Книга и бизнес, 1995. С. 103.
5. «Смерш»: исторические очерки и архивные документы. М.: Издательство Главного архивного управления г. Москвы, 2005. С. 18.
6. Лайдинен Э.П., Веригин С.Г. Финская разведка против Советской России. Специальные службы Финляндии и их разведывательная деятельность на Северо-Западе России (1914—1939 гг.). Петрозаводск, 2004. С. 218.
7. Лубянка. Органы ВЧК-ОГПУ-НКВД-НКГБ-МГБ-МВД-КГБ. 1917— 1991:справочник. М., 2003. С. 66.
8. К 70-летию начала Второй мировой войны. Исследования, документы, комментарии: колл. моногр. / отв. ред. А.Н. Сахаров, В.С. Христофоров. М.: Институт российской истории РАН, 2009. С. 319.
УДК 930.2
ИСТОРИОГРАФИЯ ИСТОРИЧЕСКОГО ЗНАНИЯ Уткин Анатолий Иванович, доктор исторических наук, профессор, академик РАЕН, заведующий кафедрой истории, ippkhistory@mail.ru,
Институт переподготовки и повышения квалификации преподавателей гуманитарных и социальных наук Московского государственного университета имени М.В.Ломоносова,
г. Москва
В статье проанализированы основные тенденции современной историографии, различные подходы к оценке исторического опыта, методологические принципы научного исследования, рассмотрено значение исторической науки для решения проблем современности. Обозначены задачи развития исторического знания.
