CC BY
181
«Никто не забыт, ничто не забыто...»
ОРГАНЫ ГОСБЕЗОПАСНОСТИ СССР В БОРЬБЕ СО СПЕЦСЛУЖБАМИ ФАШИСТСКОЙ ГЕРМАНИИ
НА ОККУПИРОВАННОЙ СОВЕТСКОЙ ТЕРРИТОРИИ (1941-1944 гг.)
А.Ю. ПОПОВ
Академия ФСБ РФ 117602, Москва, Мичуринский пр., 70.
В период Великой Отечественной войны против СССР действовали опытные спецслужбы, наиболее активными из которых являлись служба военной разведки и контрразведки (Абвер) и подразделения Главного управления имперской безопасности (РСХА)1. В годы войны против СССР действовало свыше 130 разведывательных, контрразведывательных команд и групп Абвера и СД. Более 60 школ вели подготовку шпионов, диверсантов и террористов. Гитлеровские спецслужбы активно действовали и на оккупированной советской территории. Среди главных их задач были сбор разведывательных данных и борьба с партизанским движением. В свою очередь, противодействие гитлеровским спецслужбам на оккупированной территории являлось одним из важнейших факторов, содействовавших успеху боевой деятельности советских партизан и их живучести в годы Великой Отечественной войны.
Данный вопрос практически не освещен в отечественной историографии. Специальных исследований по данной проблеме, кроме закрытых трудов, не проводилось2. В этой связи эта проблема нуждается в серьезном изучении, так как позволит более глубоко и осмысленно понять суть партизанского движения вообще и конкретно на оккупированной советской территории в годы Великой Отечественной войны.
Ведение борьбы с гитлеровской агентурой, засылаемой в партизанские отряды, возлагалось на заместителей командиров по разведке или их помощников по контрразведывательной работе. Вместе с тем в боевой практике имелось немало примеров, когда контрразведывательные службы партизанских формирований действовали самостоятельно, не входя в состав разведывательных органов (в соединениях - особые отделы, в отрядах - оперативные уполномоченные). Для обеспечения контрразведывательных форм борьбы применялись различные методы: агентурное проникновение в спецслужбы противника; оперативное наблюдение за объектами этих спецслужб; захват официальных сотрудников, агентов и документов спецслужб противника; оперативный поиск агентуры противника в партизанских формированиях и окружении их баз; физическое устранение нацистских преступников и предателей родины и т.д.
Решая специальные задачи в партизанских формированиях, советские чекисты особое внимание уделяли борьбе с проникновением вражеской агентуры в ряды партизан, поскольку ее информация позволяла противнику целенаправленно готовить и эффективно проводить карательные акции. В годы Великой Отечественной войны эта борьба получила самый широкий размах. Только на Украине по данным разведотдела Украинского штаба партизанского движения партизанской
контрразведкой было выявлено 9883 шпиона, изменника и других пособников врага, из них только шпионов гестапо - 1998 человек3.
В начальный период Великой Отечественной войны борьба с агентурой противника в партизанских формированиях практически проходила слабо. Это, в частности, отмечал командир оперативной группы ОМСБОН НКВД Д.Н. Медведев («Митя»), возвратившись весной 1942 г. из тыла противника. По этому вопросу Медведев постоянно инструктировал командиров местных партизанских отрядов. В его же отряде контрразведывательной работе уделялось особое значение. Прежде всего вновь прибывших в отряд экзаменовали, спрашивали, где они бывали, чем занимались, с какими группами сталкивались, какие дела провели, а учет дел, которые были проведены тем или другим партизанским отрядом и группами, у Медведева велся довольно точный. Тщательно велся учет частей, попавших в окружение, учет командно-политического состава этих частей, что давало возможность навести соответствующие справки, уточнить списки людей в отрядах.
В целях борьбы с возможным проникновением шпионов, провокаторов, террористов, выявления паникеров в партизанских отрядах органами государственной безопасности СССР при партизанских формированиях, начиная с января 1942 г., стали создаваться оперативно-чекистские группы . Оперативные группы готовились как при Центральном аппарате НКВД, так и территориальными органами госбезопасности. Оперативно-чекистские группы, работавшие в партизанских отрядах, по существу выполняли функции Особых отделов в действующей армии. Так, в совместном приказе начальника штаба партизанского движения Брянского фронта и начальника Управления НКВД по Орловской области № 654 от 06.12.42 г. говорится о том, что «оперативно-чекистские группы в партизанских формированиях действуют на правах Особого Отдела НКВД»5. В документах Центрального и территориальных штабов партизанского движения особо подчеркивалось, что: «Созданные оперативно-чекистские отделения при партизанских отрядах полностью себя оправдали и оказали значительную помощь по ограждению и очищению партизанских отрядов от немецкой агентуры, предателей и изменников Родины»6.
Однако не все командиры партизанских формирований понимали значение работы оперативно-чекистских групп. Некоторые партизанские руководители, получая информацию от чекистов, вместо оперативного использования этой информации в интересах укрепления отрядов, не принимали мер, а зачастую игнорировали сообщения оперативных работников, нанося тем самым ущерб партизанскому движению7. Иногда командиры незаконно вмешивались в деятельность оперативно-чекистских групп, пытались подменить руководство этими группами. К наиболее распространенным нарушениям относились освобождение из-под стражи лиц, работающих на немецкую разведку без согласования с представителями оперативно-чекистских групп, снятие своей властью с должности начальников этих групп и т.д.8 Имели место факты, когда отдельные командиры при наличии возможности не оказывали необходимой помощи сотрудникам органов государственной безопасности в проведении оперативных мероприятий, направленных на разрушение коммуникаций врага, отказывали в выделении взрывчатых средств, других средств боевой техники и свои действия пытались оправдать различными, часто неясными, а главное, безрезультатными мотивами9.
Руководство штабов партизанского движения и НКВД постоянно разъясняли командирам партизанских отрядов и соединений, что оперативно-чекистские отделы и группы действуют на правах Особого отдела НКВД и непосредственное one-
ративное руководство их деятельностью осуществляется Управлениями НКВД и представителями ЦШПД10. Назначение и снятие оперативных работников должно было производиться только начальниками Управлений НКВД или начальниками оперативно-чекистских отделов, действующих в районе партизанских отрядов11.
Руководство НКВД хорошо понимало важность контрразведывательной работы в тылу противника. Так, в каждый отряд ОМСБОН НКВД, переброшенный в тыл противника для ведения разведывательно-диверсионной работы, а впоследствии и партизанские формирования, образованные из этих групп, направлялся оперативный работник, выполняющий свои специфические функции. Если требовалось, помимо своей непосредственной работы, он имел шифр и коды к рации, которые не были известны даже командиру и комиссару отряда12. Проводя работу по очистке партизанских отрядов от вражеской агентуры, чекисты выискивали двойников, засланных немцами к партизанам, обставляли собственной агентурой вновь зачисленных в отряд бойцов, проверяли их на специальных заданиях.
Агентурное проникновение в спецслужбы противника проводилось различными путями. Иногда это была легализация заброшенных в тыл врага кадровых работников и агентов. Часто агентура оставлялась с конкретным заданием при отступлении наших войск и неминуемой оккупации данного района. При проведении поиска вражеских лазутчиков чекисты обращали внимание, в частности, на неполное совпадение легенды внедряемого агента с действительностью; несоответствие сообщаемых им о себе данных с имевшимися документами; сомнительные обстоятельства прибытия агента в район базирования партизан (например, при организации и проведении «побега» из лагеря военнопленных, тюрьмы и т. д.); наличие у внедряемого агента профессиональных качеств, не соответствовавших легенде, и др.
Особую тревогу партизанской контрразведки вызывало обнаружение признаков, свидетельствовавших о возможной утечке информации, касавшейся планов и содержания боевой деятельности партизанского формирования. К ним, в частности, относились: хищение секретных документов; провалы агентуры партизан; частые срывы боевых операций народных мстителей; нанесение фашистской авиацией прицельных ударов по районам базирования партизан; проведение противником эффективных карательных мероприятий; ухудшение отношений между местным населением и партизанами; активизация разведывательной деятельности гитлеровцев в окружении партизанских баз.
Нередко противник забрасывал в партизанские формирования группы агентов. Так, оперативной группой органов госбезопасности «Искра» в конце 1943 г. в Брестском партизанском соединении была выявлена и разоблачена резидентура немецко-фашистской разведки из 13 агентов во главе с резидентом Леонтьевым. Находясь в одном из партизанских отрядов, Леонтьев поддерживал дружеские отношения со многими партизанами. Чтобы зарекомендовать себя патриотом, он принимал активное участие в боевых операциях. Тем не менее, один из партизан обратил внимание оперативной группы на то, что Леонтьев довольно часто встречается с одними и теми же партизанами и почему-то уединяется с ними при разговорах. Наблюдение показало, что Леонтьев регулярно, преимущественно с наступлением сумерек, отлучается из отряда. С помощью другого помощника опергруппе удалось установить, что в одном из сел Леонтьев встречался с человеком, неизвестным жителям. Были получены другие материалы о подозрительном поведении Леонтьева, и его арестовали. Леонтьев довольно быстро признался, что был завербован вражеской разведкой и внедрен к партизанам для совершения террористических актов в отношении командиров, политработников и партийного актива.
В ходе оперативного поиска чекисты при необходимости искусственно создавали условия либо «благоприятствовавшие» проведению враждебной деятельности (путем «смягчения» режимных ограничений в партизанских отрядах, упрощения доступа к средствам связи и т. п.), либо вводившие в заблуждение агентуру противника (развертывание ложных партизанских баз, объявление о предстоящем «перебазировании», маршрутах движения в районы сбора для проведения боевых операций и т. п.) и провоцировавшие ее на поступки, способствовавшие разоблачению13.
На Украине, например, в соединении под командованием А.З. Одухи для контрразведывательной работы эффективно использовали бывшего немецкого солдата-сапера Швалленберга, добровольно перешедшего на сторону партизан. Его часто посылали в села в окружении партизан, переодетых в немецкую форму, где антифашист «наводил порядок». Гитлеровские пособники нашептывали «пану офицеру» через «переводчика» о партизанах и тех, кто им помогал. Таким образом, успешно выявлялась и обезвреживалась вражеская агентура14.
Обезвреживание агентов спецслужб противника в одних партизанских формированиях нередко способствовало выявлению вражеской агентуры, заброшенной в другие формирования. Так, в соединении под командованием Д.К. Николайчика партизанская контрразведка обезвредила группу шпионов, которые прошли подготовку в Германии в г. Бутзиц. Они дали ценные показания о методах подготовки фашистами своих агентов, назвали имена и приметы сообщников, заброшенных в другие отряды.
Нередко агенты гитлеровских спецслужб сами приходили с повинной к партизанам. В основном это были люди, завербованные путем избиений, обмана и угрозы расстрела15. Так, 13 декабря 1943 г. к начальнику Особого отдела военно-оперативной группы при Могилевском подпольном райкоме партии добровольно явился вражеский агент И.С. Лобанов. Он подробно рассказал о своем задании и дал согласие помочь разведке партизан. С его помощью было выявлено 25 шпионов.
Выявление агентуры спецслужб противника в окружении партизанских баз оказывало существенную помощь советской контрразведке при освобождении оккупированных районов. Уже в декабре 1941 г. в период контрнаступления Красной Армии руководство органов госбезопасности в специальном приказе рекомендовало чекистам при вступлении на освобожденную от фашистов территорию устанавливать связь с действовавшими там партизанскими отрядами в целях выявления «предателей, изменников и провокаторов, как состоявших на службе у немецких оккупационных властей, так и способствовавших им в проведении антисоветских мероприятий и преследовании партийно-советского актива и честных советских граждан»16.
В ходе войны контрразведка партизан активно содействовала решению подобных задач. Так, например, особый отдел партизанской бригады под командованием А.Г. Кондратюка (Винницкая область) при соединении с советскими войсками передал «Смерш» и УНКГБ по Винницкой области установочные данные на 47 шпионов гестапо и жандармерии. Кроме того, были сообщены сведения на 12 агентов СД из числа военнопленных, окончивших спецшколу в г. Верновице Винницкой области и заброшенных в форме советских офицеров в наш тыл в целях внедрения в действующую Красную Армию'7.
О том, какое значение имели эти сведения, в первую очередь об агентуре врага, для успешной борьбы с фашистской разведкой свидетельствует комиссар партизанской бригады «Смерть фашизму» Минского областного соединения И.П.Дедюля: «...на основе данных, полученных от разведки, проникшей в Ново-Борисовскую диверсионно-разведывательную школу Абвера, нам сообщили точные приметы од-
ного из гитлеровских лазутчиков, посланного в наш отряд. И действительно, чуть ли не на следующий день к нам пожаловал под видом советского военнопленного новоиспеченный диверсант. Приметы совпали. Раньше он был полицаем»18.
Великая Отечественная война дала немало примеров помощи партизанской контрразведкой на Большой земле в борьбе с агентурой гитлеровцев. Так, например, 10 февраля 1943 г. разведывательный отдел Центрального штаба партизанского движения направил в руководящие органы ленинградских, калининских, смоленских и брянских партизан списки немецких агентов, окончивших в сентябре 1942 г. Минскую школу гестапо и засланных в действующие партизанские отряды для ведения разведывательной работы и разложения партизан.
В интересах предупреждения подрывной деятельности вражеской агентуры чекисты помогали командованию партизанских формирований осуществлять режимные ограничения, проводить разъяснительную работу среди партизан о необходимости проявлять высокую бдительность и строго соблюдать конспирацию. Опыт партизанской и подпольной борьбы показывает, что именно несоблюдение или нарушение правил конспирации часто являлось причиной неудач, провалов и гибели партизан и подпольщиков. Так, например, одной из причин разгрома партизанских отрядов в Ленинградской области в августе-сентябре 1942 г. было излишнее рекламирование действий партизанских формирований, базировавшихся в этом крае, что давало в руки гитлеровцев материал для целенаправленных акций против народных мстителей.
В целях сковывания подрывной деятельности спецслужб оккупантов сотрудники органов госбезопасности принимали участие в подготовке и проведении дезинформационных мероприятий: доводили до врага сведения о численности партизанских сил, во много раз превышавшей действительную; создавали ложные партизанские базы, имитировали подготовку нападения партизан на те или иные объекты и др. Подобные мероприятия дезорганизовывали работу фашистских спецслужб, направляли их усилия на ложные или бесперспективные объекты, задерживали проведение подготовленных карательных операций, снижали результативность деятельности разведки и контрразведки противника19. Организованные с учетом конкретной обстановки дезинформационные мероприятия приводили нередко и к такой ситуации, когда сбитые с толку оккупанты, предпринимали карательные акции даже против своей агентуры, предателей, сотрудников своих служб. Так путем дезинформации немецкого командования были дискредитированы видные руководители предательских казачьих формирований в районе Таганрогского полуострова20.
Большая работа проводилась по захвату сотрудников специальных служб противника, их агентов и пособников. Так, в г. Борисове бургомистром являлся агент партизанской бригады П.Ф. Парабкович («Дядя Коля»). С его непосредственной помощью был похищен высокопоставленный представитель гитлеровской военной разведки Нивел-лингер21. Примером захвата официальных сотрудников, агентов и документов спецслужб противника могут служить действия партизанского отряда им. Ф.Э. Дзержинского (опергруппа «Ходоки» под командованием Е.И. Мирковского) в районе Житомира. Разведка отряда установила наблюдение за гестаповским агентом Нусвальдом, который был знаком со многими офицерами руководящего звена немецкого разведоргана. Переодевшись в полицейскую форму, разведчики Н. Гулак, И. Петрук и Н. Семиноженко ночью въехали в город, проникли на квартиру вражеского агента, арестовали его и доставили в партизанский отряд. Вместе с ним в квартире были захвачены важные документы. Показания «языка» и содержание документов позволили партизанам установить сеть гестаповской агентуры в областном центре и предупредить многие ее действия22.
В конце декабря 1943 года контрразведывательными органами была проведена в районе Пскова операция по захвату сотрудников отделения 304-й зондеркоманды гитлеровцев, которые вели работу по внедрению своей агентуры в партизанские отряды23.
Немалая работа проводилась чекистами по разложению полицейских и иных изменнических формирований. За весь период работы, например, орловских чекистов в тылу противника, из полицейских формирований перешло к партизанам около 4 тыс. чел. Многие из них хорошо показали себя в боях с оккупантами и были отмечены поощрениями, а некоторые были удостоены правительственных наград. Как показала практика, действенную форму борьбы против предательства имела гласная публикация имен изменников Родины. Так, в специальной листовке, изданной от имени командования орджоникидзевских партизан в Орловской области в 1942 г., указывалось: «В диком разгуле с фашистскими ордами соперничают их холуи. Вот имена предателей и изменников, которые заслужили всеобщую ненависть и презрение советских граждан. Это Неделюев, Скотников, Поляков... Оглянитесь мерзавцы, кому вы служите? Кого вы предаете?.. Скоро настанет для вас час расправы»24. Такая публичная огласка предательства имела предупреждающее значение для неустойчивых людей.
В основу мероприятий по разложению антисоветских воинских формирований чекисты положили фактор идеологического воздействия, рассчитанный на подрыв политикоморального состояния личного состава, парализацию фашистской пропаганды. В начальный период Великой Отечественной войны отдельные мероприятия по внедрению агентуры в состав антисоветских формирований с целью их разложения не давали положительных результатов ввиду успехов немецко-фашистских войск на фронте, оккупации противником значительной части советской территории и активной антисоветской пропаганды среди личного состава формирований. Победы Красной Армии в 1943 г., мощный размах партизанского движения положительно отразились на деятельности групп по разложению антисоветских формирований. Их целью было - оторвать рядовых участников от командно-начальствующего состава путем проведения широкой агитации и пропаганды, распространения среди личного состава правдивой информации о положении на фронте, в советском тылу и на временно оккупированной территории.
Основным средством разложения антисоветских воинских формирований являлась специально подготовленная и внедренная в подразделения этих формирований агентура чекистских органов. Она распространяла антифашистские листовки, сводки Совинформбюро, своевременно получала информацию о настроении личного состава, собирала данные об отношении германского командования и его разведывательных органов к тому или иному формированию, офицерскому составу, устанавливала доверительные отношения с отдельными военнослужащими, которых обрабатывали с целью последующей вербовки в качестве агентов органов государственной безопасности. Воздействие на личный состав подразделений спецслужб оказывалось также и через агентуру из местных жителей, проживавших вблизи объектов противника. С этой целью им давались задания поступать на работу в специальные службы и карательные формирования оккупантов в качестве официанток, уборщиц, машинисток, поваров, парикмахеров, прачек и т. д.
Великая Отечественная война дала много примеров, когда в результате умелой работы агентуры партизан подразделения вражеских спецслужб переходили на их сторону в полном составе. Так, в Гдовском районе Ленинградской области в 1943 г. подпольная организация под руководством А.Д. Антоновой разложила взвод кара-
телей, личный состав которого, уничтожив офицеров своего и других подразделений, взорвал девять автомашин и с оружием в руках перешел на сторону партизан.
Следует отметить, что переход противника на сторону партизан вызывал раздражение у начальника Главного управления контрразведки «СМЕРШ» B.C. Абакумова.
20 августа 1943 г. это выразилось в его послании начальнику Центрального штаба партизанского движения П.К. Пономаренко. В частности он писал: «...борьба с агентурой противника проникающей в эти штабы и партизанские отряды, возложена на органы контрразведки «СМЕРШ». Несмотря на это, имеет место ряд случаев, когда разоблаченные и явившиеся с повинной в партизанские отряды шпионы, диверсанты, террористы, участники так называемой «Русской освободительной армии» и других формирований, созданных немцами, доставляются на нашу сторону без ведома органов контрразведки «СМЕРШ», допрашиваются работниками штабов партизанского движения, которым не свойственно заниматься расследованием по такого рода делам, доставляемые из партизанских отрядов документы и составленные при допросах разоблаченных шпионов протоколы - размножаются и вместе с сообщениями рассылаются в различные адреса, в результате чего некоторые серьезные оперативные мероприятия становятся достоянием большого круга лиц.. .»25
П.К. Пономаренко очень резко ответил на это письмо. В частности он писал: «...мы считаем необходимым и впредь захваченных агентов противника и материалы, какие только представляют интерес для Вашего управления, передавать Вам. Нас поэтому крайне изумляют претензии, изложенные в Вашем письме, с которыми в принципиальном отношении нельзя согласиться. То, что на органы контрразведки, как Вы говорите, возложена борьба с агентурой противника, проникающей в партизанские отряды, то мы это только приветствуем, хотя слышим об этом впервые...
... Вы, как это видно из письма, считаете, что руководящие органы партизанского движения не могут без ведома органов контрразведки «СМЕРШ» решать вопрос и осуществлять в необходимых случаях доставку из тыла противника захваченных партизанами агентов врага и допрашивать их. Логически следует, что командиры и комиссары партизанских отрядов и бригад также должны в таком случае быть лишены права допроса разоблаченных и захваченных партизанами агентов противника, эти ваши претензии вызывают просто удивление, так как они ставят в нелепое положение руководящие органы партизанского движения и противоречат здравому смыслу... Мы получаем от соответствующих органов немалую информацию, интересующую нас, к примеру, сказать 4-е управление НКГБ СССР ежедневно информирует нас и посылает сведения, материалы, которые представляют большой интерес для партизанского движения. А от Вас, повторяю, мы не получили ни одного материала»26.
Комментируя эту переписку, хочется отметить, что B.C. Абакумов из-за непомерных амбиций пытался подчинить своему ведомству, причем без всяких на то оснований, не только партизанскую контрразведку. Абакумов также постоянно вмешивался в дела 4-го Управления НКВД, пытался (отчасти это эму удалось) взять под свой контроль радиоигру с немецкой разведкой под кодовым названием «Монастырь»27.
Нельзя не отметить деятельность органов государственной безопасности по выявлению негативных явлений, имевшихся в некоторых партизанских формированиях. Следует подчеркнуть, что до настоящего времени, не было принято писать об этом.
Нарушение воинской дисциплины, принятие в партизанские отряды подозрительных лиц без проверки, факты злоупотребления своим положением - вот неполный перечень негатива, выявлявшегося оперативными работниками и агентами органов государственной безопасности. Так, агент «Бендеров» 15 июля 1943 г. докла-
дывал в 1 отдел 3-го Управления НКВД СССР, что «в отряде имени Ворошилова
№ 2, находился майор Кочур. Последний явился в отряд после долгих странствий
по немецким тылам, где неоднократно арестовывался фашистами, но почему-то
отпускался. Трое бойцов отряда заявили, что, находясь в плену в немецком лагере,
видели Кочура в качестве полицейского-охранника при этом лагере. Более того, в
письме одного убитого полицейского, партизаны нашли письмо, где говорилось о
наличии шпиона в данном отряде. Командир отряда Гудзенко, зная об этом, тем не
28
менее, назначил майора командиром одного из партизанских отрядов» .
Далее агент сообщал, что «В районе Брянских лесов действуют несколько украинских отрядов под командованием т. Сабуро29. Появившись в Брянских лесах т. Сабуро называл себя заместителем наркома внутренних дел УССР. В его отрядах имелась рация, связанная с НКВД УССР. По этой рации передавали сведения о проделанной боевой работе и Орловские отряды т. Емлютина, у которого рации не было. Пользуясь этим, Сабуро передавал разведсводки и другую оперативную информацию за своей подписью, создавая впечатление о своем руководстве всеми партизанскими формированиями, действующими в этом районе. Когда это выяснилось, между Сабуро и Емлютиным создались нездоровые отношения. Отряды этих командиров перестали поддерживать друг друга и участвовать в совместных операциях»30.
Командиры и партизаны некоторых партизанских отрядов позволяли себе преступные излишества и злоупотребления своим положением. Так, издав приказ о запрете самогоноварения и борьбе с ним, командование отряда «Смерть немецким оккупантам» Навлинского района Орловской области за зиму и весну 1942 г. истратили на самогон, по данным расследования, 1500 пуд. хлеба. Живя с рядовыми бойцами в одной землянке, за перегородкой, командир и комиссар отряда распивали этот самогон, запрещая пить его своим подчиненным31. В этой истории кощунственно не то, что командиры пьянствовали и не давали это делать своим подчиненным. Это происходило, когда вся страна, в том числе и на оккупированной территории, испытывала недостаток в продовольствии, и прежде всего в хлебе.
Между некоторыми партизанскими командирами порой возникали не просто недопонимание и недоразумения, дело доходило чуть ли не до боевых столкновений. Агентура органов государственной безопасности докладывала в Центр, что летом 1942 г. на Брянщине руководство Хомутовского отряда, выделившегося из партизанского соединения имени Ворошилова № 1 для следования на Украину, напоило самогоном бойцов-пулеметчиков этого отряда, находившихся на посту, после чего вместе с пулеметами и личным составом скрылось. Когда утром выяснилось, что посты оголены, командир Ворошиловского отряда «Петровский» бросился на бронеавтомобиле в погоню, чтобы силой оружия отобрать свои пулеметы. Междоусобной бойни не произошло, так как хомутовцев догнать не удалось32.
Порой командиры партизанских отрядов из-за своего самодурства совершали откровенно преступные действия в отношении партизан соседних отрядов. Так, в марте 1943 г. командир одной из партизанских бригад Калининской области Кор-наушенко арестовал бойцов отряда «Неуловимые», возвращавшихся с задания. Кор-наушенко заподозрил в них полицейских. Никакие объяснения со стороны арестованных ни к чему ни привели. Партизан подвергли пыткам, вплоть до того, что засовывали под ногти иголки и держали голыми на морозе33.
Негативные действия отдельных бойцов и командиров партизанских формирований не были распространенным явлением. Вышестоящее руководство, в лице партийных
органов, Центрального штаба партизанского движения тщательно проверяли информацию, представленную органами государственной безопасности по таким фактам, и безапелляционно наказывало виновных34. Порой случались ошибки самих оперативных работников органов госбезопасности, обслуживающих партизанские отряды. Некоторые чекисты зачастую не доводили до конца допросы и следствие по делам немецких агентов, засылаемых противником в партизанские отряды. Задержанные агенты немецких спецслужб расстреливались сразу же после признания о своей причастности к разведке противника не подвергаясь тщательному предварительному допросу по существу полученных заданий и об известных им других фашистских агентах35. Так, задержанные партизанской бригадой имени «Правды» в Минской области БССР агенты немецкой разведки Лейман и Лебедева, несмотря на то, что находились под следствием в опергруппе, были расстреляны по распоряжению особого отдела бригады как раз в тот момент, когда начали давать серьезные показания. После расстрела Лебедевой у нее были обнаружены зашитыми в бюстгальтер адреса явок на нашей территории. Значение этих адресов в связи с расстрелом Лебедевой не было выяснено36.
Аналогичный случай произошел в 3-й Минской бригаде, где по распоряжению заместителя комбрига немецкие агенты Романенко и Веремьев были расстреляны без тщательного допроса. У Романенко после расстрела были тоже обнаружены в заплате на брюках адреса лиц, проживающих на территории СССР в тылу Красной Армии37.
Многое здесь объясняется специфическими условиями, в которых приходилось работать советским контрразведчикам. Содержать арестованных агентов противника было негде. Тюрем в лесу, естественно, не было. А если отряд находился в рейде или вел бои с карателями, то после установления причастности кого-либо к спецслужбам врага эти лица сразу же подлежали ликвидации. Но были и проблемы иного характера, которые не красят отдельно взятых чекистов. Исследователь партизанского движения В.И. Боярский в одной из своих работ приводит следующий пример: «...в августе 1943 г. начальник особого отдела бригады имени Чкалова Барановичского партизанского соединения (БССР) лично расстрелял 19-летнюю Елену Станкевич, разведчицу отряда «За Советскую Родину» данной бригады на том основании, что она, якобы, являлась агентом гестапо. На самом деле причиной для расправы был отказ девушки стать его любовницей»38.
В целом же, несмотря на недостатки в контрразведывательном обеспечении партизанских формирований, работа чекистов сыграла положительную роль, что было отмечено руководством Центрального штаба партизанского движения.
Подводя итоги, следует отметить, что на фронте, в тылу страны и за линией фронта в тылу немецко-фашистских войск велась ожесточенная война, которая по масштабам и напряженности не имела себе равных в истории. Война явилась беспримерным испытанием для специальных органов Советского Союза - разведки и контрразведки. Деятельность органов государственной безопасности как части механизма Советского государства в годы войны была подчинена борьбе за победу над немецко-фашистскими захватчиками.
Гитлеровские спецслужбы активно действовали на оккупированной территории СССР. Абвер и гестапо использовали весь свой мощный потенциал для подавления партизанской борьбы советского народа. Фашистская агентура на протяжении всей войны внедрялась в партизанские формирования. Все это требовало огромной работы органов государственной безопасности по противодействию спецслужбам противника.
В начальный период Великой Отечественной войны борьба с агентурой противника в партизанских формированиях практически не велась. Это приводило к печальным последствиям. Вражеские агенты убивали командиров и комиссаров, вербовали неустойчивых бойцов, в целях уничтожения заводили отряды в засады.
Как показала боевая практика, важнейшая роль в ограждении партизан от подрывной деятельности фашистских спецслужб принадлежала агентурному проникновению в разведывательные и карательные органы врага, которое позволяло наиболее успешно, с меньшей затратой сил, решать задачи по противодействию спецслужбам противника в зоне действий советских партизанских формирований.
Дезинформация противника позволяла направлять его силы и средства на ложные объекты, компрометировать коллаборационистов перед оккупационной администрацией, в ходе чего наблюдались случаи, когда гитлеровцы казнили разного рода предателей, которые ревностно им служили.
Одним из направлений деятельности советской контрразведки в тылу противника являлось разложение личного состава вооруженных воинских формирований, находящихся на службе у оккупантов. В результате этой работы на сторону партизан переходили как в одиночку, так и целыми воинскими подразделениями различного рода коллаборационисты.
В ходе контрразведывательной работы органов госбезопасности в тылу противника возникли свои проблемы, выявлялись порой серьезные недостатки, но в целом чекисты, действовавшие на оккупированной территории, внесли существенный вклад в дело победы Советского Союза над гитлеровской Германией.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 История второй мировой войны 1939-1945. - М., 1974. - Т. 3. - С. 331.
2 Некоторые вопросы контрразведки в тылу противника фрагментарно затронуты в работах: Киселев В. К. Партизанская разведка. Сентябрь 1943 - июль 1944. - Минск, 1980; Он же. Борьба партизан с подрывной деятельностью фашистских спецслужб в Белоруссии // Вопросы истории. - 1984. - № 3. - С. 42-56; Мищенко Г.П., Мигрин Г.П. Задача особой важности. - Киев, 1985; Андрианов В.Н. Участие чекистов в партизанской борьбе в годы Великой Отечественной войны. - М., 1990; Зевелев А.И., Курлат Ф.Л., Казицкий А.С. Ненависть, спрессованная в тол. - М., 1991; Коровин В.В. Советская разведка и контрразведка в годы Великой Отечественной войны. - М., 1998.
3 Андрианов В.Н.. Участие чекистов в партизанской борьбе... - М., 1990. - С. 103.
4 РГАСПИ. - Ф. 69. -Оп. 1. - Д. 909. - Л. 16.
*УДААБО.-Ф. 1650.-Оп. 1.-Д. 81.-Л. 268-269.
6 Там же.
7 Там же.
8 Там же.
9 Там же.
10 Там же.
11 Там же.
12 Колесников Ю.А. Лабиринты тайной войны. - М., 2001. - С. 223-236; Запись беседы с ветераном ОМСБОН НКВД СССР академиком РАЕН А.И. Зевелевым от 18.10.2001.
Андрианов В.Н. Участие чекистов в партизанской борьбе... - С. 106.
14 Там же.
15 Попов А.Ю. Партизаны и контрразведка в годы Великой Отечественной войны // Отечественная история. - 2003. -№ 3. - С. 123-127.
16 Мищенко Г.П., Мигрин Г.II. Задача особой важности. - С. 108.
17 Там же.
18 Дедюля И.П. Партизанский фронт. - М., 1975. - С. 167.
19 Андрианов В.Н. Участие чекистов в партизанской борьбе... - С. 109.
20 См. подр.: Попов А.Ю., Цветков А.И. Русский диверсант Илья Старинов. - СПб., 2003.
21 Золотарь И.Ф. Под маской бургомистра // Партизанские дни. - М., 1971. С. 9-32.
22 Мищенко Г.П., Мигрин Г.П. Задача особой важности. - С. 121.
23 РГАСПИ. - Ф. 69. - Оп. 1,-Д. 153.-Л. 297.
24 Незримого фронта солдаты. - Тула, 1971. - С. 125.
25 РГАСПИ.-Ф. 69.-Оп. 1,-Д. 336.-Л. 10-11.
26 Там же.-Л. 12-16.
27 Судоплатов П.А. Разведка и Кремль. Записки нежелательного свидетеля. - М., 1996. -С. 190.
28 РГАСПИ. -Ф. 69,- Оп. 1.-Д. 746.-Л. 108.
29 Генерал-майор А.Н. Сабуров.
30 РГАСПИ.-Ф. 69.-Оп. 1.-Д. 746.-Л. 110.
31 Там же.
32 Там же.-Л. 111.
33 Там же,-Д. 748.-Л. 1.
34 Там же.-Д. 74.-Л. 9-12.
35 Там же.-Д. 703.-Л. 52.
36 Там же.
37 Там же.
38 Боярский В.И. Партизаны и армия. История упущенных возможностей. - Мн.-М., 2001. -С. 149.
THE STATE SECURITY ORGANS AND THEIR STRUGGLE WITH THE FASCIST SPECIAL SERVICES OF GERMANY IN THE OCCUPATION SOVIET TERRITORY (1941-1944)
A.U. POPOV
Academy of Federal Security Bureau of RF
70 Michurinskiy ave.. Moscow, 117602 Russia
The article is dedicated to the directions of struggle between Soviet counter-espionage services with such fascist groups during the Great Patriotic War. The author shows different methods of the opposition. First of all, our partisans blocked enemy’s admission to our organizations. Besides, our counter-espionage services organized misinformation, seizures of their secret service men and other operations. The State security organs have played a great part in victory of our country.
