CC BY
55
жалению и недоумению, это мнение основано на законе.
Между тем очевидно, что в концепции реформирования предприятий и иных коммерческих организаций одной из проблем, препятствующих их эффективному функционированию в условиях сложившихся рыночных отношений, является необеспеченность единства предприятия как имущественного комплекса, что снижает его инвестиционную привлекательность. Действительно, разве может быть, например, продан цех, связанный с другими цехами предприятия единым технологическим процессом? Видимо, нет, коль скоро по совершении такой сделки предприятие как производитель определенной продукции перестанет существовать, а также по той причине, что экономическую ценность представляет собой предприятие именно как комплексный производственно-технологический агент или хозяйствующий субъект. В силу экономико-производственных характеристик в праве должно быть закреплено особое понимание предприятия как объекта права, а именно: предприятие в целом как имущественный комплекс признается недвижимостью. Поэтому по договору продажи предприятия продавец обязуется передать в собственность покупателя предприятие в целом как имущественный комплекс.
Словом, обозначившийся отход от общепринятых представлений в экономике и юриспруденции о предприятии как объекте сделок нужно признать неприемлемым, если, конечно, не реализуется намерение разрушить предприятие, а редакцию ч. 2 ст. 132 ГК РФ — неудачной.
В юридической науке обосновывается необходимость введения понятия «предпринимательское дело», которое подразумевает имущественный комплекс, включая имущественные и неимущественные права и обязанности. Итак, как можно заметить, вместо термина «имущественный комплекс» предлагается ввести в юридический лексикон термин «дело».
Между тем, как известно, предпринимательское дело и в России, и за рубежом ныне модно именовать бизнесом. И это не просто дань моде, но и верно по существу, ибо бизнесом занимается не только предприятие как имущественный комплекс. Поэтому предлагается ввести в ГК РФ, а точнее и целесообразнее — в Хозяйственный кодекс Российской Федерации правовую норму под названием «продажа бизнеса». Благодаря этому исчезнет путаница в правоведении, когда термин «предприятие» употребляется в двояком смысле: как субъект права и как объект права одновременно.
П.А. САЗОНОВ
соискатель
К ВОПРОСУ О ВИНЕ ИЗБИРАТЕЛЬНОГО ОБЪЕДИНЕНИЯ ПРИ ПРИМЕНЕНИИ МЕРЫ КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ В ВИДЕ ОТКАЗА В РЕГИСТРАЦИИ КАНДИДАТА, СПИСКА КАНДИДАТОВ
В работах некоторых ученых показано1, что федеральным законом «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» предусмотрены основания отказа в регистрации кандидата, списка кандидатов, одни из которых представляют отказ как меру конституционно-правовой ответственности, другие — как меру превентивного характера. Для анализа оснований отказа применительно к избирательным объединениям с точки зрения виновности их поведения необходимо
изучение правовых позиций Конституционного Суда РФ, зарубежного юридического опыта и положений смежных отраслей права.
Вина как условие юридической ответственности и распределение обязанности по ее доказыванию с точки зрения Конституционного Суда РФ. Отказ в регистрации — ограничение, а не лишение права. Он должен быть соразмерным правонарушению, т.е. соответствовать общим принципам права (справедливости, адекватности, пропорциональности, соразмерности и необходимости
© ПА. Сазонов, 2006
ПРАВО И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
для защиты конституционно значимых ценностей). Соразмерность отказа в регистрации (неделимая санкция) выражается в том, что не требуется более жесткой меры ответственности, а не в дифференциации самой санкции по срокам или размеру. При отказе в регистрации в качестве меры конституционно-правовой ответственности без вины нарушался бы принцип справедливости и иные принципы юридической ответственности, что несовместимо с природой правового государства, поскольку вина наряду с соразмерностью, справедливостью, равенством, законностью, гуманизмом относится к общим принципам юридической ответственности. Справедливость и соразмерность наступления отказа в регистрации требуют установления наличия вины, дифференциации ответственности в зависимости от обстоятельств, имеющих объективное и разумное обоснование и способствующих адекватной оценке общественной опасности правонарушения и правонарушителя. Презумпция невиновности и возложение бремени доказывания на органы государства обусловливаются общими принципами права при применении государственного принуждения карательного характера в сфере публичной ответственности. Поскольку отказ в регистрации носит карательный характер, он является мерой ответственности за правонарушение. При производстве по делу о правонарушении подлежат доказыванию факты совершения такого правонарушения и вины. Правонарушение — основание всех видов юридической ответственности. Содержание конкретных составов правонарушений должно согласовываться с принципами взаимоотношений правового государства с физическими и юридическими лицами как субъектами юридической ответственности. Отсутствие вины в публично-правовой сфере является одним из обстоятельств, исключающих применение санкций, поскольку свидетельствует об отсутствии состава правонарушения. Законодатель с учетом особенностей предмета регулирования может предусматривать различные формы вины и распределение бремени ее доказывания, которое может возлагаться не на государственный орган, а на «обвиняемое» лицо. Не противоречит Конституции РФ осуществление одним органом полномочий и по расследованию правонарушения, и юрисдикционных.
Вина коллективных субъектов права в зарубежном уголовном праве и в гражданском праве. Концепция вины коллективных субъектов права в российском праве не имеет убедительного закрепления. Нормы КоАП РФ о вине юридических лиц подвергаются крити-ке2. Можно выделить следующие положения зарубежного уголовного права: легально созданный коллективный субъект совершает правонарушение, если совершенное им деяние признавалось бы правонарушением в случае совершения его физическим лицом3, кроме случаев, когда правонарушение могло быть совершено только физическим лицом или только коллективным субъектом; правонарушение считается совершенным коллективным субъектом, если оно совершено непосредственно или при посредстве других лиц лицом или лицами, которые контролируют осуществление этим субъектом его прав и действуют в осуществление их; деяния коллективных субъектов отождествляются с деяниями их органов или лиц, которым делегированы принятие (рассудок и воля) и исполнение решений в интересах субъекта (презюмируется легальность не только создания субъекта, но и целей и способов его деятельности), причем эти органы или отдельные лица (агенты) должны быть сформированы в установленном порядке, действовать в легитимном составе и в интересах коллективного субъекта, с его санкции (одобрения или признания); ответственность коллективных субъектов, не являющихся самостоятельным лицом, отличным от своих членов (юридическим лицом), имеет место в специальных случаях и для права не характерна.
При объективном вменении вина утрачивает значение «психического отношения» (степени воли и желания) и рассматривается как основание ответственности, а не как элемент состава правонарушения. Вина выражается в выборе лицом неправомерного поведения вместо правомерного, если есть возможность выбора. В этом случае вменяется поступок, а не вина как психическое отношение, что соответствует мысли И. Канта о том, что субъект права — это лицо, чьи поступки могут быть ему вменены4. Законом может предусматриваться:
— «абсолютная» ответственность по принципу объективного вменения, возлагаемая на коллективных субъектов, и не в виде санкций, применяемых исключительно к физическому лицу; она применяется за правонарушения,
Известия ИГЭА. 2006. № 3 (48)
имеющие сравнительно небольшую общественную опасность, когда вина как элемент состава правонарушения не подлежит установлению и не рассматривается;
— «строгая» ответственность, когда вина презюмируется, но «обвиняемый» вправе доказывать ее отсутствие, и это имеет правовое значение;
— «нестрогая» ответственность, предполагающая наличие вины как обязательного элемента субъективной стороны правонарушения; в данном случае презюмируется отсутствие вины (данная ответственность применяется в уголовном праве к физическим лицам по российскому законодательству). Принцип отождествления ограниченно используется при «нестрогой» ответственности, широко — при «абсолютной» и «строгой» ответственности.
В гражданском праве коллективные субъекты — традиционные субъекты правонарушения. Допускаются «отклонения от начала вины»5. Среди различных подходов в нашем случае неприемлемы теория юридического лица как органа государства и теория юридического лица как коллектива (последняя характерна для правоотношений с общедозволительным методом регулирования, в которых юридическое лицо при наличии установленных законом условий несет ответственность за действия любого работника). Теория администрации (директора) не в полной мере приемлема, поскольку коллективный субъект в избирательном праве несет ответственность за действия не только руководящих органов, но и «агентов» (представителей), что характерно для публично-правовых отношений с разрешительным методом регулирования. При определении воли как характеристики вины значение имеет не осознанная необходимость, а избирательный характер поведения субъекта права. В гражданском праве вина презюмируется для договорной и внедоговорной ответственности, т.е. имеет высокую степень вероятности, но может быть опровергнута в конкретном процессе, что возлагается законом на заинтересованную сторону. Некоторые авторы считают, что в гражданском праве должна идти речь о «неответственности», поскольку здесь нет степеней виновности в таком широком диапазоне, как в уголовном праве.
Конституционно-правовая ответственность избирательных объединений в виде отказа в регистрации кандидата, списка кандидатов. Избирательное объединение
есть коллективный субъект права. Федеральный закон не предусматривает его обязательной регистрации как юридического лица, допуская его неинкорпорированность. Деяния избирательных объединений тождественны деяниям руководящих органов (например, решениям съезда политической партии о выдвижении списка кандидатов6), «агентов» — уполномоченных представителей7 и выдвинутых кандидатов. Основания отказа в регистрации в качестве меры конституционно-правовой ответственности предполагают обязательность вины избирательного объединения. Вина избирательного объединения имеет место, если не был избран возможный правомерный вариант поведения; она презю-мируется. Бремя опровержения презумпции должно возлагаться на само объединение. Отказ в регистрации в данном случае есть применение «строгой» публично-правовой ответственности. Основания отказа в регистрации, которые не являются избирательными правонарушениями, можно разделить на две группы8. В случае отсутствия права на участие в выборах (обобщенно) наступает отказ в регистрации, не носящий правоограничительного характера; в иных случаях наступает отказ в регистрации, который имеет правоограничи-тельный характер и применяется по схеме «абсолютной» ответственности, при которой избирательная комиссия не исследует вопрос о вине. «Абсолютная» ответственность противоречит принципам юридической ответственности. Последняя группа оснований должна влечь оставление представленных документов без рассмотрения или их возврат исходя из решения комиссии. Если до истечения срока представления документов недостатки не устранены, то кандидат, список кандидатов должны считаться невыдвинутыми. Необходимо внести в законодательство такие изменения, урегулировать производство по отказу в регистрации. С этой целью следует предусмотреть права избирательных объединений, обеспечивающие возможность опровержения презумпции их вины ими самими.
Примечания
1 Игнатенко В.В. Правонарушения и юридическая ответственность в избирательном процессе / Избирательная комиссия Иркутской области; Ин-т законодательства и правовой политики. Иркутск, 2003. С. 22-30.
2 См., напр.: Сорокин В.Д. Комментарий избранных мест Кодекса Российской Федерации об админис-
Известия ИГЭА. 2006. № 3 (48)
ПРАВО И ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВО
тративных правонарушениях // Избр. тр. СПб., 2005. С. 999-1039.
3 Никифоров А.С. Юридическое лицо как субъект преступления и уголовной ответственности. М., 2002. С. 22-23, 50, 53-58, 67, 108-120, 132-143, 162.
4 Кант И. Метафизика нравов // Соч.: в 6 т. М., 1965. Т. 4, ч. 2.
5 Иоффе О.С. Ответственность по советскому гражданскому праву // Избр. тр.: в 4 т. СПб., 2003. Т. 1. С. 222, 232, 235-240, 325, 341-361.
6 Пункт 1 ст. 25 федерального закона «О политических партиях».
7 См., напр.: ст. 50 закона Иркутской области «О муниципальных выборах в Иркутской области».
8 Сазонов П.А. Особенности социально-политической и правовой природы отказа в регистрации кандидата в депутаты или на выборную должность как меры правового воздействия // Академический юридический журнал. 2004. № 2. С. 25-26.
М.Ю. ФЕДОРОВ
аспирант
НЕКОТОРЫЕ ТРУДНОСТИ РАССЛЕДОВАНИЯ УГОЛОВНЫХ ДЕЛ О РАЗГЛАШЕНИИ ГОСУДАРСТВЕННОЙ ТАЙНЫ
Суть данной коллизии состоит в следующем. 12 сентября 2001 г. Верховный Суд РФ вынес решение по жалобе А. Никитина на правомерность применения «Перечня сведений, подлежащих засекречиванию в Вооруженных Силах Российской Федерации», утвержденного приказом министра обороны РФ от 10 августа 1996 г. № 55. 6 ноября 2001 г. эта жалоба была удовлетворена. В соответствии с решением Конституционного Суда РФ признаны незаконными и недействующими с момента их принятия пп. 235, 259, 260, 287, 305, 443-445, 489 и 650 названного перечня. Другими словами, в период с 10 августа 1996 г. до внесения изменений в правовую базу Министерства обороны РФ, касающуюся защиты сведений, составляющих государственную тайну, от 6 ноября 2001 г. исследуемые нами статьи Уголовного кодекса РФ в отношении военной тайны фактически не работали, а данная коллизия создавала трудности для отправления правосудия и организации следствия по уголовным делам о разглашении государственной тайны в Вооруженных Силах России.
Еще одной обязательной для данной категории уголовных дел особенностью является необходимость проведения экспертизы разглашенных сведений на предмет их секретности и величины нанесенного ущерба, наступившего в результате их разглашения. От результатов такой экспертизы зависит квалификация преступления, а также правоприменение ч. 2 ст. 283 УК РФ. С определением грифа секретности сведений, составляющих государственную тайну, как правило, у экспертов проблем не возникает, однако для установления величины ущерба требуется ис-
В последнее время проблемы защиты государственной тайны привлекают к себе особое внимание со стороны не только государства, правоохранительные органы которого стоят на страже ее сохранения, но и общества в целом, хотя уголовных дел, связанных с разглашением государственной тайны, не очень много.
Обвинение по уголовным делам о разглашении государственной тайны составляет объективную сторону ст. 275, 283, а также 284 УК РФ, так как утрата секретных документов всегда сопровождается разглашением их содержания. Следует отметить, что в настоящее время количество уголовных дел данной категории, а тем более неоправдательных приговоров по указанным уголовным статьям, существенно сократилось. Это связано прежде всего с реформами в области права, а также с политической конъюнктурой, что не является предметом нашего обсуждения, однако и полностью игнорировать эти моменты мы не можем.
На примере некоторых уголовных дел мы хотели бы проанализировать трудности, с которыми сталкиваются органы следствия и должностные лица, поддерживающие обвинение в суде, в процессе доказывания факта государственной измены в форме шпионажа. Следует отметить, что описанные в данной статье особенности характерны и для других уголовных дел, возбужденных по фактам разглашения государственной тайны, расследовавшихся в последнее время.
Одним из препятствий на пути обвинения по указанным уголовным делам послужила правовая коллизия, которая явилась основанием для оправдательного приговора А. Никитину.
© М.Ю. Федоров, 2006
