CC BY
46
ББК 67.3
В. В. Клочков
К ВОПРОСУ О ВЕЛИЧИНЕ ЗЕМЕЛЬНОГО НАДЕЛА СВОБОДНЫХ ОБЩИННИКОВ В АНГЛОСАКСОНСКОМ ОБЩЕСТВЕ VII - IX вв.КАК ОСНОВЕ ИХ ЮРИДИЧЕСКОГО И СОЦИАЛЬНО-ЭКОНОМИЧЕСКОГО
ПОЛНОПРАВИЯ
При анализе социально - правового положения керлов - рядовых свободных англосаксонского общества, следует иметь в виду одно важное обстоятельство: если основанием юридического полноправия керлов по общему правилу служила их хозяйственная самостоятельность, то последняя, вне всякого сомнения, коренилась в обладании земельным наделом1.
Для уяснения круга правомочий керла в основных сферах его жизнедеятельности не обойтись, следовательно, без ответа на вопрос о величине надела и объеме тех прав и обязанностей, которые влекло за собой обладание и распоряжение им.
Основными источниками, позволяющими приблизиться к разрешению поставленного вопроса, являются дарственные грамоты анлосаксонских королей, появившиеся в конце VII в. К сожалению, они не содержат прямых данных относительно размеров земельных наделов рядовых свободных, но некоторые выводы на их основании сделать все же возможно.
Наиболее распространенные латинские термины для обозначения надела в грамотах следующие: “manens”,”casatus”, “tributarius”, “mansa”, “terra unis aratri”; на древнеанглийских диалектах надел назывался “hida” и “hiwisc” в Уэссексе или “sulung” в Кенте. Что же представляли собой эти гайды? Конкретные наблюдения позволяют дать по крайней мере три ответа на данный вопрос:
1 Это подтверждается тем обстоятельством, что керл без надела не рассматривался англосаксонскими варварскими Правдами как рядовой свободный. Так, в ст. 51 Правды Инэ при определении штрафов за неявку в ополчение обладателей различного количества земельных наделов - гайд керл без надела не упомянут, видимо, как юридически бессмысленное и невозможное явление. В ст. 14 и 30 той же Правды рядовые свободные присягают своими наделами, следовательно, отсутствие последних поставило бы под сомнение юридический статус этих людей как свободных.
2 В работе использованы следующие издания корпуса грамот: Cartularium Saxonicum. Ed. by W. de Birch. - L., 1885 - 1893. - Vol. 1 - 3. (Далее - В и номер грамоты); Robertson A. J. Anglo-Saxon Charters. - Cambridge, 1956. (Далее - R и номер грамоты); Codex Diplomaticus Aevi Saxonici. Ed. by J. Kemble. - L., 1839 - 1848. - Vol. 1 - 6. (Далее - К и номер грамоты).
3 Все эти термины употребляются в грамотах как идентичные, а в одной из грамот X в. имеется следующая пометка: “Nota quod hide. Cassati et manse idem sunt”. См.: B, 965.
1. Гайда как реальная единица земельной площади. Об этом свидетельствуют такие выражения, зачастую встречающиеся в грамотах, как ’’terra sub estimatione N manentium”4 и другие указания. Например, в одной из грамот описание дарения дается следующим образом: “terra... id est unam mansam in septem loca divisam”.5 В качестве реального земельного надела гайда фигурирует в ранних англосаксонских Правдах.6 Точно так же и англосаксонский историк Беда Достопочтенный в начале VIII в. называет гайду “terra familiae”.7
2. Гайда как единица хозяйства землевладельца. Например, в грамоте начала VIII в. объект пожалования представляет собою землю в 30 гайд (cassatorum) с пахотными полями, выгонами для скота, лугами, топями, рыбными ловлями и прочими угодьями. Здесь пахотная земля принадлежит гайде как часть, а не составляет ее.8
3. Однако чаще всего гайда фигурирует в источниках в качестве единицы налогообложения. Именно так выглядит гайда в документе под названием “Tribal Hidage”, составленном в конце VIII - начале IX вв.9 В нем Англия поделена на области, для каждой из которых указано определенное число гайд, причем интересно то обстоятельство, что названия этих областей со всей определенностью соответствуют именам некогда живших здесь родовых групп.10 Именно на них и разверстаны фискальные платежи.
Такое разнообразие в понимании хозяйственного и юридического смысла гайды, а также тот факт, что даже те весьма скромные сведения, которые мы имеем относительно величины надела англосаксонских рядовых свободных, содержащиеся в источниках не ранее X в., поставили исследователей в весьма трудное положение. Тем не менее, сопоставление уэссекской гайды (там, где
4 B, 987.
5 B, 741.
6 Ine, 32. Вергельд (штраф за убийство) зависимого кельта определялся количеством гайд, которыми тот владел; Ine, 70. Определена фирма (натуральный сбор) с каждого надела.
7 Цит. по : Гуревич А. Я. Из истории имущественного расслоения общинников в процессе феодального развития Англии. - СВ. - вып. VIII. - М., 1955. - С. 31.
8 B, 111: “...terram 30 cassatorum... cum campus sationalibus pratis palludibus piscuariis fluminibus clausuris omnibus quae ad eam pertinentibus...”. Ср. еще K, 1304 и R, 55.
9 Впервые опубликован Дж. Браунбиллом в English Historical Review (далее - EHR). - Vol. XI. - L., 1896. Позднее его перевод приведен у Ф. Мэтланда. См.: Maitland F. Domesday Book and Beyond. - Cambridge, 1897. - P. 506 -507.
она действительно являлась мерой земельной площади) и кентского сулунга, а также использование данных более поздних источников, в том числе Книги Страшного суда (Domesday Book), дают некоторый материал для анализа.
Еще в конце прошлого века английский историк и юрист Ф. Сибом пришел к выводу о том, что кентский сулунг представлял собою двойную гайду, равную по площади 240 акрам.11 Другие исследователи, в частности Эштон, истолковывая отрывок из Domesday Book “ ...in communi S. Martini sunt CCCC acrae et dim quae fiunt II solinos et dim” определили величину сулунга в 180 акров.12 Это, однако, нисколько не прояснило вопроса о величине гайды, что и побудило отечественного юриста П. Виноградова вновь обратиться к анализу англосаксонских грамот. Исследуя земельный обмен по грамоте 812 г. между двумя кентскими землевладельцами он подсчитал, что если в этой грамоте 2 manentes были приравнены к одному sulung, а 1/2 mansiunculae - к одному joclet
1 13
(равен по данным того же Виноградова /4 сулунга), то сулунг равен двум гайдам, а одна гайда соответственно 120 акрам.14
Дальнейшие исследователи пошли по линии терминологических изысканий, позволив прояснить сущностное отличие сулунга от гайды и отсюда - невозможность их прямого сопоставления. В самом деле, термин “sulung” есть ни что иное, как производное от древнеанглийского “sulh”, означающего “плуг”. Четверть сулунга, упомянутый выше joclet, имеет совершенно четкую аналогию в современном английском “joke” - упряжка из двух волов.15 А если вспомнить, что англосаксонский тяжелый плуг тянули четыре такие упряжки и прибавить к этому тяжелые почвы Кента, то можно утверждать, что сулунг представлял собою землю, вспахиваемую в течение сезона большим восьмиволовым плугом.
10 Все названия даны в genitive plural, что лишний раз обращает внимание на их племенную природу.
11 Seebohm F. The English Village Community. - L., 1883. - P. 54.
12 Цит. по : Гуревич А. Я. Из истории... - С. 32.
13 Vinogradoff P. Villainage in England. - Oxford, 1892. - P. 239.
14 Vinogradoff P. Sulung and Hide. - EHR. - Vol. XIV. - L., 1904.
15 Stenton F. M. The Anglo-Saxon England. - Oxford, 1955. - P. 51
Терминологические параллели несколько иного рода были получены при рассмотрении вопроса о гайде. В латинских текстах синонимом гайды является термин “carrucate”. Совершенно очевидно его происхождение от латинского “carruca” - плуг. Четверть гайды, однако, называется на староанглийском языке “yard-land” - “земля двора”, или на латыни “virgate” (от “virga” - двор). Восьмая часть гайды названа по-древнеанглийски “oxgang”, или латинским термином “bovate” (от “bovus” - бык).54 То обстоятельство, что по отношению к гайде часть терминов обозначает упряжку, а другая часть - домохозяйство, плюс свидетельства Беды о гайде как “terra familiae”, позволяют сделать предположение, что она представляла собой земельный надел рядового свободного англосакса. К аналогичным выводам пришел и А. Гуревич, хотя он основывал свои замечания на сопоставлении документов саксонской эпохи с данными Domesday Book: в кентских манорах число сулунгов оказалось примерно равным числу вилланских плугов, а в Уэссексе число гайд соответствовало числу вилланских хозяйств.16
В определении размеров гайды английские историки и юристы последнего времени следуют за Сибомом и Виноградовым, считая среднюю величину ее в 120 акров, виргаты - в 30 акров, боваты - 15 акров. Сведения о размерах, разумеется, весьма приблизительных, держания в одну гайду приведены у Ф. Стен-
17
тона. Наконец, крайне примечательны наблюдения современного английского юриста Р. Ходжкина, наглядно показавшего, что хозяйственная кооперация керлов вызывалась необходимостью поддержания единства упряжки в восемь волов для обработки тяжелой почвы.18
Среди отечественных историков детальными исследованиями по определению размеров англосаксонской гайды занимался А. Гуревич. На основании данных фискальной переписи Christi Church в Кентербери, опубликованных Н. Дугласом и не вошедших в Domesday Book, он сделал вывод о равенстве сулун-га гайде и определил размер последней в 120 акров.19 При этом были приведе-
16 Гуревич А. Я. Из истории... - С. 35.
17 Stenton F. M. Op. cit. - P.278 - 279.
18 Hodgkin R. H. Anglo-Saxon England. - L., 1931. - P. 233.
19 Гуревич А. Я. Из истории... - С. 34.
ны следующие данные: 6 держателей архиепископа имели 47 1/2 сулунгов, 1 joclet и 28 акров земли. Уточненный подсчет показал 47 1/2 сулунгов, 1/2 joclet и 43 акра. Отсюда 1/2 joclet = 15 акров (43 - 28 акров), тогда 1 joclet = 30 акров, а сулунг - 120 акрам, т. е. столько же, сколько и гайда.
Таким образом, вывод о гайде как величине земельного надела, необходимого для отправления государственных повинностей, находится в полном противоречии с общей историко-юридической теорией Сибома, согласно которой гайда как земельное владение раздробилась бы на мелкие участки в условиях наследования равными долями в течение двух поколений, а владельцы этих участков попали бы в зависимость от лордов. Несостоятельность такого взгляда показали еще П. Виноградов: гайда не может дробиться далее 1/8 части, ибо это угрожает целостности восьмиволовой запряжки. Но и в случае раздела владельцы 1, 2 и более животных продолжали обрабатывать надел коллективно и в этом не было и следа кооперации внутри “community of serfs”, на которой настаивал Сибом. Данные А. Гуревича, в свою очередь, свидетельствуют, что и к концу XI в. половина свободных держателей владела 1 - 2 виргатами (соответственно 2 - 4 быками). Отсюда и латинский перевод этого держания как “virga” - двор (появляется в конце X в.). Раздробления, как видим, не произошло, а гайда, перестав быть реальной земельной мерой, трансформировалась в фискальную единицу.
Так или иначе, но эти исследования приводят к следующему итогу: прежде чем стать фискальной единицей, гайда, как и кентский сулунг, была реальной мерой земельной площади (на это указывает этимологическая связь данных терминов с землей и орудиями ее обработки), составлявшей надел рядового свободного домохозяина, экономическое основание его свободы и позволявшей нести государственные повинности, т. е. отправлять перед государством обязанности, приличествующие свободному статусу.
