CC BY
18
Рецензии
157
К ВОПРОСУ О ЦЕНЕ РОССИЙСКО-УКРАИНСКОГО КОНФЛИКТА
В апреле в "Новой газете" был опубликован аналитический доклад сотрудника Института современного развития, члена экспертной группы "Европейский диалог" Сергея Кулика "Развод с Украиной: об обременениях для России"1.
Он посвящен актуальной научной и политической проблеме - осмыслению причин и последствий длящегося уже без малого три десятилетия конфликта политических элит России и Украины. Во всём многообразии трактовок причин и последствий этого конфликта отсутствует, на наш взгляд, важнейший элемент - экономический. "Вместо полновесных размышлений по поводу экономических следствий конфликта с Украиной для России, - отмечает С. Кулик, - оно ограничено санкциями и ответными мерами, а также энергетическими неурядицами" (с. 3).
Новизна постановки вопроса о цене российско-украинских разногласий и неурядиц очевидна. После всплеска интереса к этой проблеме в 2012-2013 гг. в связи с намерением администрации В. Януковича в Украине подписать Соглашение об ассоциации и углублённой и расширенной зоне свободной торговли с ЕС, к ней впоследствии возвращались крайне редко. Автор имел все основания отметить, что в "российском информационном и научном пространстве в теме экономических и финансовых вызовов для России с началом конфликта заметен дефицит постоянного мониторинга и полновесного анализа" (с. 3).
Вместе с тем, и Россия, и Украина, и всё "постсоветское пространство" нужда-
1 Кулик С. (2018) Россия - Украина. Цена раз-
вода Новая газета (электронный ресурс) Режим доступа:
https://drive.google.eom/file/d/13OBdWrsAwu 2УЛ8Л^'2гяЕ1о5ХЮх^ЪеЪ/у1е™' (Дата обращения: 2018 04 27).
2 Понятие «постсоветского пространства», несмотря на неопределённость, на наш взгляд, имеет право на существование и использование как специфическая характери-
ется в модернизации, масштабы, глубина и темпы которой не в последнюю очередь определяются её хозяйственной и политической сопряжённостью всех и, в первую очередь, для двух крупнейших и потенциально самых сильных экономически стран этого пространства и Восточной Европы. Опыт последних лет убедительно показал, что это вряд ли возможно, если в обеих этих странах и в первую очередь в Российской Федерации не сформируется устойчивое неприятие экономических потерь, которые она несёт вследствие политических разногласий, недобросовестной конкуренции, несогласованности политических парадигм.
Шесть разделов доклада посвящены составляющим искомой экономической цены конфликта: внешняя торговля, кооперация, финансовые и имущественные риски, то, что автор называет "бременем Крыма", транспортная инфраструктура и миграция. В совокупности это дает относительно полное представление о потерях. связанных с конфликтом. За исключением расходов, связанных с гуманитарной помощью и поддержкой самопровозглашённых республик оружием и боеприпасами. Это вполне объяснимо в связи с тем, что последнее, а также организованное участие российских граждан в вооружённом конфликте властями отрицается и, соответственно, никакой информации по этому вопросу получить невозможно.
С. Кулик, не называя общей цифры экономических потерь, ограничившись констатацией лишь тех, которые известных из доступной государственной статистики, делает общее заключение о том, что свёртывание хозяйственной кооперации с Украиной (не важно, по чьей инициативе) привело к необходимости вливаний десятков миллиардов долларов в целый ряд секторов и программ, что ухудшает и без того слабые
стика стран и новых независимых государств Евразии, образовавшихся после упразднения Союза ССР в 1991 г.
158
Рецензии
перспективы экономического роста в России (с. 37).
Предпосылки для ослабления торговых связей между странами появились еще до присоединения Крыма и событий в Донбассе. На пике - в 2011 г. - двусторонний торговый оборот достиг максимума в 50,6 млрд долл. США и с тех пор плавно снижался, опустившись до 39,6 млрд к концу 2013 года.
Однако по степени диверсификации торговых связей и специфике своих запросов Украина по-прежнему заметно выделялась среди всех прочих партнёров РФ. Указывается, что если бы Москва не стала препятствовать подписанию Киевом Соглашения об ассоциации с Европейским Союзом, то сокращение товарооборота происходило бы с небольшой скоростью. Вместо этого произошёл драматический разрыв, в результате которого российский экспорт в Украину сократился в три раза по сравнению с 2013 г. (с 24 млрд долл. США до 8 млрд). По некоторым группам товаров (парфюмерно-косметические изделия, железнодорожная техника, стекло и др.) доля украинского рынка составляла более 20% (во многих случаях российские поставщики так и не смогли найти альтернативные рынки).
Одно только импортозамещение по линии ОПК, потеря заказов на украинских гражданских предприятиях и риски для банковского сектора обошлись России в 50 млрд; это, как указывает С. Кулик, в пять раз больше, чем ожидавшийся ущерб от ассоциации Украины с Европой.
От разрыва связей под риском оказались 859 российских и 79 украинских оборонных предприятий. Доля России в военно-техническом сотрудничестве Украины составляла около 80% и оценивалась в 200 млн долл. в год.
Особой статьей расходов в "разводе" стал Крым, которая "оказалось очевидной неожиданностью для экономического блока [российского] правительства". На обустройство жизни на полуострове с 2014 г. из федерального бюджета РФ было потрачено от 300 до 470 млрд рублей. Оживить экономический рост не удалось, зато зависимость Крыма от бюджетных вливаний
устойчиво растёт каждый год: в 2018 г. доходы полуострова на 77% обеспечиваются финансовыми ресурсами страны.
Представляет интерес сравнительный анализ автором доклада тех потерь, которые, как предполагалось, могла понести Россия от заключения Соглашения об ассоциации Украины и ЕС [Ассоциация Украины с Европейским Союзом: последствия для России, 2014], и потерь, реально понесённых ею в результате возникшего вследствие этого, как утверждается, острого конфликта. В докладе представлены цифры, дающие автору основания для важного заключение о том, что "высокие барьеры экспорту России были возведены не столько Соглашением об ассоциации, сколько конфликтом с его прямыми и косвенными следствиями" (с. 8).
Нельзя не отметить некоторого несоответствия содержания доклада его заглавию. Из последнего можно сделать вывод, что анализу будут подвергнуты последствия всего периода экономического и политического разделения России и Украины - их "развода", как выражается автор.
В докладе же речь идёт не о цене "развода", а о цене "войны", независимо от того, признаёт ли Россия сегодня войну с Украиной или нет (формально нет, поскольку войну Украине никто не объявлял и участие российских военнослужащих в вооружённом конфликте на территории Украины российское правительство отрицает).
Цена "развода", если под этим понимать фактическую денонсацию Россией договора 1922 г. об образовании Союза ССР и раздел единого хозяйственного комплекса, - это совершенно другой и по содержанию, и по масштабу вопрос, обстоятельного и аргументированного ответа на который пока нет и, скорее всего, не будет. Для этого необходимы привлечение больших научных сил и, соответственно, политическая востребованность объективного анализа происшедшего.
В.И. Мироненко, руководитель Центра украинских исследований Института Европы РАН.
