CC BY
70
УКРАИНСКИЙ КРИЗИС: ЭКСПЕРТНАЯ ОЦЕНКА
Учёный Совет Института Европы РАН провёл заседание, посвящённое украинскому кризису. Предлагаем читателям точки зрения участников обсуждения.
Фёдоров В.П., член-корреспондент РАН, заместитель директора Института Европы РАН
РАСПАД ПРОДОЛЖАЕТСЯ
То, что произошло и происходит сейчас на Украине, то есть добровольный выход Крыма из её состава и волнения в юго-восточных областях, является продолжением распада Советского Союза, распада второй очереди1. Такое уже было, а именно в Грузии в 2008 году. Тогдашнее грузинское руководство считало развал Советского Союза в порядке вещей, но не могло или не хотело понять, что Грузия тоже может развалиться, и это не будет противоестественно.
Следующий этап мы наблюдаем сейчас на Украине. У многих преобладает знакомый менталитет: Советский Союз исчез, хлопают в ладоши, но к целостности Украины это не имеет никакого отношения. Имеет и ещё какое. Чем Украина лучше или чем хуже (кто как считает) Советского Союза? Произвольно стянуты в одно государство живущие там народы с разными представлениями о своей идентичности.
Последовавшие за распадом Советского Союза события показали, что, ко всему прочему, этот распад был избыточным, то есть распалось больше, чем могло бы распасться. Жители ряда бывших советских республик испытывают ностальгию по некогда общему отечеству. Такие чувства разделяют, конечно, не все жители, но, как показывают опросы, их доля в некоторых регионах отнюдь не является статистической погрешностью. Дело не ограничивается тоской по прошлому. Мятежные Юг и Восток Украины стали жертвой широкозахватного крушения Советского Союза. Желая вернуться в Россию, они стремятся хотя бы частично исправить "железом и кровью" совершённую геополитическую ошибку, то есть включение их
1 Такой же точки зрения придерживается А.И. Швырков. Он пишет, "Другими словами, я буду предполагать, что распад СССР ещё не завершился (и, возможно, далёк от завершения)". Полития, №2, 2014, М. С. 36.
территорий в состав советской Украины. А если так, то как можно приписывать нынешней России некие агрессивные намерения или действия. Не она выступает инициатором регенерации, а отсечённые части. Не она ломает статус-кво в Европе, а субъекты, с которыми несправедливо обошлись при ликвидации СССР.
О международных санкциях. Опыт учит, что их последствия не всегда однозначны. Конечно, если объектом станет маломощная страна, то для неё последствия будут плачевны. Для других стран картина сложнее. Континентальная блокада Англии Наполеоном не принесла ему желаемых результатов, а в чём-то даже способствовала развитию в ней отечественного производства.
Если взять текущую деловую жизнь, то увидим небезынтересную картину. Как известно, Германия традиционно намного больше вывозит товаров, чем ввозит, и тем самым "отнимает хлеб" у своих торговых партнёров. Это вызывает у них большое недовольство. Германию призывают сократить объём экспорта и не переступать 6-процентный барьер, который исчисляется как превышение экспорта над импортом в валовом внутреннем продукте. Для ограничения внешней экономической экспансии ей предлагается направить ресурсы на внутренний рынок и на его расширение, то есть ввести "по-хорошему" своего рода карательные санкции относительно собственного экспорта. В 2013 году упомянутый показатель составил 7,2%. Подобные настоятельные советы европейцы направляют и Китаю.
Что из этого следует? Санкции или призывы к санкциям дают повод отчасти переосмыслить собственную политику, а именно уделять больше внимания внутреннему экономическому развитию.
Первым признаком переосмысления в связи с украинскими событиями стало заявление с российской стороны об ускорении создания национальной платёжной системы. Блокирование Западом пластиковых карт VISA и MasterCard (центральные офисы в Нью-Йорке) ещё раз показало нежелательность зависимости нашей финансовой системы от внешних факторов. Хотя сама идея о собственной платёжной системе не нова, бизнес и власти не предпринимали до сих пор решительных действий в этом направлении.
Санкции побудили наши власти к решению очевидной задачи импортозамеще-ния в оборонно-промышленном комплексе.
Ни одна страна не может делать всё сама, присутствовать во всех отраслях и стадиях создания валового продукта, но чрезмерное увлечение глобализмом, в том числе его поощрительное толкование экспертным сообществом, умиление по этому поводу, может иметь отрицательные последствия для суверенной политики отдельно взятых стран. Этот аспект переоценки глобального, по сравнению с национальным, особенно важен для России.
Носов М.Г., член-корреспондент РАН, заместитель директора Института Европы РАН
Если попытаться подвести предварительные итоги последствий участия России в кризисе, то можно предложить следующий баланс позитивного и негативного.
1. Подавляющая часть общества испытала гордость за успехи страны на Олимпиаде в Сочи, к чему прибавилось самоутверждение нации после возвращения Крыма.
2. Сильно вырос рейтинг президента России внутри страны. После грузинской войны рейтинг поддержки президента был 86%, после украинских событий - 83-84%.
3. Удалось укрепить позиции русского языка в Украине.
4. Решен вопрос с российскими базами ВМС в Севастополе.
5. Крым "приплыл в родную гавань".
6. Президент РФ выступил как собиратель русских земель.
7. России, скорее всего, не придётся тратить деньги на поддержание украинской экономики.
На этом ситуационные выигрыши заканчиваются.
Теперь несколько слов о проигрышах. Начну не с главного. До возвращения полуострова граждане РФ свободно ездили в Крым, а желающие могли покупать там недвижимость, не встречая никакого противодействия со стороны украинских властей. Нет уверенности, что новая власть будет столь же лояльна к тем, кто имеет там недвижимость или захочет её купить. Это подсказывает российский опыт торговли недвижимостью.
Крым долгое время будет оставаться дотационным регионом. Надежды на то, что новые власти Крыма смогут превратить регион в цветущий край, не слишком велики. К сложностям в Крыму можно прибавить и проявления антирусских настроений со стороны крымско-татарского населения.
Стоимость аренды Севастопольской базы до 2017 года составляла 97,75 млн долл. в год, что примерно эквивалентно стоимости 1 млн баррелей нефти или 29 млн м3 газа при цене 380$ за 1000 м3. При миллиардных продажах газа Украине эта сумма не являлась решающей для бюджета России.
Теперь о более серьёзных потерях. Мы не хотим этого признавать, но, приобретя Крым, мы потеряли Украину. Развод двух братских народов, которые всегда ощущали и ценили своё единство, будет десятилетиями отражаться на культуре и менталитете русских и украинцев. Добившись укрепления русского языка в Украине, мы очень скоро столкнёмся с ситуацией, когда его использование будет сводиться к минимуму у украиноязычного населения.
Если раньше существовали варианты сочетания европейского выбора Украины с возможными формами её участия в Евразийском проекте, то теперь они окончательно потеряны. Как далеко пойдёт Украина по европейскому пути сегодня сказать сложно, но её выбор очевиден. Первым шагом на этом пути может стать вступление в НАТО. Дальше, Украина, вероятно, будет готовиться к вступлению в ЕС.
Без Украины Евразийский проект, который и до этого был больше политическим, чем экономическим предприятием, обречён на трудности. Учитывая, что свыше 40% внешней торговли России ориентировано на ЕС, возможный прирост торговли со странами Евразийского союза никак не компенсирует возможные потери. Кроме того, Россия, экспорт которой в ЕС в основном состоит из энергетического сырья, столкнётся со снижением его закупок. Евразийский рынок, включая Китай, не сможет дать нам тех технологий, которые необходимы для модернизации страны.
Россия быстро теряет свои позиции на международной арене. При этом речь идёт не только и не столько о различного рода экономических и политических санкциях. Европа достаточно корыстолюбива и пока ещё энергетически зависима от России, чтобы отказаться от поставок газа и получаемых доходов от торговли с ней. Важно то, что в восприятии Запада мы вернулись к существовавшему в совет-
ское время образу государства, с которым можно с известными ограничениями торговать, обмениваться государственными визитами, качаться на качелях "разрядка-похолодание". От времени СССР ситуация отличается тем, что тогда было равенство потенциалов, сегодня Россия далеко не Советский Союз. Тогда нас не любили, но боялись, теперь будут просто относиться настороженно. Должна ли нас беспокоить "любовь" Запада? Эмоционально мы готовы говорить о том, что нас это мало волнует, что у нас собственная гордость и самобытность. Однако на деле всё обстоит намного сложнее.
Наши сегодняшние отношения с ЕС и США определяются не нашим восприятием их поведения в Украинском конфликте или нашей оценки справедливости их поведения. Мы сталкиваемся не с мотивацией их поступков, а с их реальными последствиями. Наши апелляции к двойным стандартам их поведения, к их лицемерию или к их стремлению захватить наши ресурсы, не всегда справедливы и работают только на внутреннем пропагандистском фронте.
С прагматической точки зрения без технологий Запада наш путь к столь необходимой модернизации затянется на долгие годы. Ссылки на сталинско-бериевский прорыв в ракетно-ядерных технологиях сегодня вряд ли состоятелен. Другое время, другие жизненные приоритеты, сложность возвращения к мобилизационной экономике.
С точки зрения дальнейшего развития России как государства нам в конечном итоге придётся признать себя частью Европы, со всеми вытекающими отсюда последствиями, главным из которых является приверженность демократическим принципам развития общества. Это необходимо не для Европы, а для нас самих, поскольку без этого экономическое развитие невозможно.
Когда заходит речь о существовании прямой связи между демократией и экономикой, то те, кто не считает, что подобная взаимозависимость существует, чаще всего приводят пример Китая, где уже несколько десятилетий прирост ВВП держится на уровне 8-10%, несмотря на де-факто существующую однопартийную систему и коммунистическую идеологию. При этом мы часто забываем, что и СССР долгие годы гордился высокими темпами роста экономики, и чем это закончилось. В стратегическом плане без демократических реформ экономическое развитие Китая неизбежно окажется в тупике и последствия возможного социального взрыва намного превзойдут последствия развала СССР не только для Китая, но и для всего мира. Тактически, руководство КНР уже сегодня занято поиском баланса между демократией и стабильностью, основанной на росте экономики, специфике китайской демографической ситуации, менталитете нации, историческом опыте и реалиях современного мира.
Сходная задача стоит и перед Россией. После хаоса 1990-х годов руководству страны удалось стабилизировать экономику, создать предпосылки для роста ВВП, повысить уровень жизни населения. Однако дальнейшее развитие страны, в которой продолжает расти неравенство доходов населения и коррупция, не решаются проблемы развития инфраструктуры экономики и нарастает социальная напряжённость, требует проведения демократических реформ. Ситуация вокруг Украины усилила наше движение в сторону от установления партнёрских отношений с Западом, что является серьёзной угрозой для наших национальных интересов, которые не будут компенсированы возвращением Крыма.
Россия - евразийская страна не только в силу своей географии, но и истории. Наша уникальность позволяет нам заимствовать и перерабатывать опыт и экономические ресурсы обоих континентов, наша география предоставляет России огромные ресурсные, стратегические и прочие выгоды. Однако исторически наше тесное взаимодействие с Азией создало устойчивое неприятие многих европейских ценностей, включая демократию. Далеко не все жители Европы одинаковы. Они по-разному могут трактовать политкорректность, иммиграцию и многие другие проблемы. Объединяет их то, что политика государства определяется принципами демократии, которые достаточно просты: состязательность выборов, независимая судебная система, свободные средства информации, соблюдение прав человека. Всё, что за пределами этих принципов, к демократии имеет лишь семантическое отношение.
Мироненко В.И., к.и.н., ведущий научный сотрудник, руководитель Центра украинских исследований ИЕ РАН
Со времени предыдущего обсуждения нами украинского кризиса не добавилось определённости и согласия в оценках происходящего в Украине и в связи с этим в российско-украинских отношениях, отношениях с ЕС и США.
На основании проведенного референдума и принятого Федеральным Собранием РФ 21 марта федерального закона АРК и г. Севастополь были отторгнуты от Украины и включены в число субъектов Российской Федерации.
В Луганской и Донецкой областях тлевшее долгое время недовольство вылилось в вооружённые выступления лиц, не признавших отстранение В. Януковича, с участием иностранных, в том числе российских граждан. Было провозглашено создание Донецкой и Луганской народных республик (ЛНР и ДНР). Украинскими властями - Верховной Радой, и.о. президента Украины и Кабинетом Министров была начата военная операция (АТО) в этих областях. Все это повлекло за собой жертвы среди участников вооружённых столкновений и мирных граждан, поток беженцев в другие области Украины в Российскую Федерацию.
Российская Федерация не признала сформированные после изгнания В. Януко-вича органы власти в Украине, равно как и самопровозглашенные ЛНР и ДНР. В приграничных с Украиной областях РФ был сосредоточен значительный военный потенциал, который не был задействован в вооружённом конфликте, но и наряду с российскими пограничниками не препятствовал проникновению на территорию Украины неидентифицированных лиц и вооружения, в том числе тяжёлого.
Страны-члены ЕС, США, Канада при поддержке ГА ООН (27 марта, 100 стран, при 58 воздержавшихся и 10 против) выступили против включения АРК в состав РФ и, как они считают и настаивают, поддержки РФ украинских сепаратистов. Украина подписала политическую часть Соглашения с ЕС об ассоциации и заявила о своей готовности подписать его экономическую часть - об углубленной и расширенной зоне свободной торговли.
Наиболее важным и значимым событием стало то, что в Украине, несмотря на вызванные отделением АРК и вооружённые выступления в Луганской и Донецкой областях, состоялись президентские выборы, на которых в первом туре с большим перевесом победу одержал П. Порошенко. Радикальные националисты и кандидат
от Компартии Украины (О. Тягнибок, Д. Ярош и П. Симоненко) не набрали в сумме и 5% голосов избирателей.
Экономика Украины, АРК, Луганской и Донецкой областей серьёзно пострадала. В 2014 году ожидается падение ВВП на 4-5%, страна колеблется на грани дефолта. МВФ, США и ЕС обсуждают размеры, форму и условия финансовой поддержки Украины. Газпром, освобождённый от обязательств относительно максимальной цены на природный газ по декабрьским прошлого года соглашениям, требует возврата к прежней цене (по договору 2009 г.), в два раза превышающей последнюю, и угрожает перекрыть поставки, если образовавшийся долг не будет выплачен. Цена вопроса для всех здесь, однако, настолько велика, что та и друга сторона проявляют выдержку и терпение в переговорах, которые ведутся с участием представителей ЕС.
12 июня (обсуждение состоялось 11 июня) был отмечен День России. Я хотел бы напомнить о том, что в этот день РСФСР провозгласила свой государственный суверенитет, признав тем самым это право и за другими республиками, чем они и воспользовались, в том числе и УССР месяц спустя. Провозглашённая позднее в августе 1991 года независимость Украины, подтверждённая на референдуме в декабре 1991 года в корне изменила характер отношений двух так называемых "новых независимых государств".
Прошедшие с той поры двадцать лет были для России временем борьбы за сохранение политического влияния в Украине. Каковы результаты? Я не думаю, что Россия эту борьбу уже проиграла, но она её и не выиграла.
То, что некоторые эксперты, журналисты и многие россияне склонны считать победами, например, крушение третьей украинской республики (но не государственности Украины, как утверждают многие), возвращение Автономной Республики Крым в состав РФ, всплеск сепаратистских настроений в Донбассе и переход их в вооружённую борьбу, провозглашение Донецкой и Луганской народных республик, таковыми, на мой взгляд, не являются. Я бы, скорее, отнёс их к последствиям остановленных реформ. Они являются обратной стороной наших политических и экономических неудач.
Причин утраты Россией влияния в Украине и тупика в российско-украинских отношениях много, я назову лишь две из них.
Первая, и я это не устаю повторять, наше очень плохое знание соседней страны, страны настолько близкой нам, что мы только большим интеллектуальным усилием можем себя от неё отделить. Комплексным изучением Украины российская наука не занимается.
Вторая состоит в том, что наши отношения с Западом (США, Канадой, Европейским Союзом после Маастрихта) изначально строились по "внешнеполитическим выкройкам" СССР, на убеждении, что в отличие от стран "социалистического лагеря" "постсоветское пространство", за исключением Прибалтики, является не просто зоной наших интересов, а сферой нашего исключительного политического влияния.
Свои отношения с окружающим миром мы выстраивали, не обращая особого внимания на ближайших соседей - новые независимые государства (даже такие большие, как, например, Украина), но очень ревниво относясь к их попытками самостоятельно определять свои национальные интересы и формировать собственную внешнюю политику.
Такое положение вещей какое-то время всех устраивало. Но его продолжительность и устойчивость находились в прямой зависимости от наших экономических успехов, которых, увы, было немного, и от нашей щедрости (что убедительно демонстрирует, например, А. Лукашенко), чем от действительного интереса к нам, желания брать с нас пример и сотрудничать с нами.
Трагические события в Украине и связанные с этим трудности в отношениях с ЕС убедительно показали, что даже если такая внешнеполитическая концепция (которую я называю "концепцией ограниченного суверенитета") и имела право на существование, как некое переходное состояние, то сегодня себя полностью изжила (как и режим третьей республики в Украине) и нуждается в серьёзной коррекции.
Наше объективное социально-экономическое положение (о военном я судить не берусь) делает для нас, равно и сателитов, и врагов непозволительной роскошью. Мы нуждаемся не в них, а в партнёрах в модернизации, прежде всего экономической. А таковыми, при всем уважении к восточному вектору нашей внешней политики и, в особенности, к динамично развивающимся отношениям с КНР, являются для нас в первую очередь ЕС и Украина.
На этом я мог бы и закончить, но, последнее, о чём хотелось бы сказать, это то, что на прошлом обсуждении возникла дискуссия вокруг заданного мной (несколько провокационно, сознаюсь) вопроса: "Кто такой господин Ярош?".
Выборы в Украине дали на него ответ. Господин Ярош - украинский националист, получивший прошлой зимой известность благодаря действительно заметной роли, сыгранной им в организации сопротивления силовому подавлению протестов в г. Киеве. Однако, при голосовании на президентских выборах, в которых он и ещё один политик-националист О. Тягнибок, представлявший партию "Свобода", вместе получили менее 2% голосов. И это при том, что в традиционно голосующем против националистов донбасском регионе выборы были фактически сорваны. Если к этому добавить ожидавшийся провал кандидата КПУ П. Симоненко, набравшего 1,2% голосов, и неожиданный для меня очень большой разрыв между победившим П. Порошенко и занявшей второе место "пассинарией майдана" Ю. Тимошенко, то я предлагаю Вам самим сделать вывод о том, каковы шансы националистов в формирующейся в муках Четвёртой украинской республики и какой в этой связи может быть её политическая архитектура.
Ананьева Е.В., к.филос.н., в.н.с.
Института Европы РАН
Обсуждению внешнеполитических аспектов украинского кризиса можно предпослать вывод, к которому пришёл А.М. Горчаков, размышлявший об отношении Европы к России, что недоверие Европы к России "неискоренимо", и что Россия обратит свои взоры на Дальний Восток.
Реакция разных стран-членов ЕС на конфликт указывает на корпоративный интерес евробюрократии в провоцировании кризиса на Украине. Об этом косвенно свидетельствуют и итоги выборов в Европарламент, на которых существенного успеха добились националистические партии. Они поддержали Россию, а не националистов, пришедших к власти в Киеве, и выразили резкое неприятие политики
верхушки ЕС, который, по их мнению, ведёт экспансионистскую политику, не отвечающую интересам стран-членов.
Что касается внутриполитических аспектов событий на Украине, то им можно предпослать эпиграф из С.С. Татищева (1896 г.): "... спасти Турцию от нея самой, от коренных недостатков её государственного устройства и самых основных начал ея существования зависит не от России".
Феномен русофобии в Украине объясняется, по З. Фрейду, "нарциссизмом малых различий": он подметил, что народы-соседи, этнически схожие, зачастую враждуют друг с другом, подчёркивая свои малые различия, поскольку чувство идентичности рождается в противопоставлении себя другому.
Майдан не добился своих основных целей: произошла не антиолигархическая демократическая революция (пусть Украина и вернулась к Конституции 2004 года, урезав полномочия президента), а государственный переворот. Власть перешла от одной группы олигархов к другой. Не только победители и проигравшие продолжат вести между собой борьбу, но и внутри клана победителей следует ожидать размежевания.
Даже если оставить за скобками противостояние Киева с юго-востоком, власти столкнутся с социальными волнениями уже в ближайшие месяцы. Предварительным условием участия Украины в ассоциации с ЕС были жёсткие меры бюджетной экономии. Имплементация Соглашения с ЕС также вызовет в Украине экономические проблемы: сокращение пенсий, социальных выплат и льгот (в том числе сотрудникам силовых ведомств), резкое сокращение госаппарата, повышение цен на газ для населения до рыночного уровня, безработица.
Возможно, ухудшение положения населения попытаются списать на Россию, но вину за банкротство предприятий и частных сельских хозяйств, которым не хватит средств для перехода на евростандарты, на Россию не возложишь. Сомнительно также, чтобы ЕС предоставил Украине безвизовый режим, что лишит людей ещё одной надежды на лучшую жизнь.
Отсюда, можно прогнозировать обострение внутриполитической борьбы в Украине. Какие силы воспользуются "майданом рухнувших надежд" неизвестно.
Бажан А.И., д.э.н., руководитель Отдела экономических исследований ИЕ РАН
Толчок к деградации социально-экономической ситуации на Украине дал антиконституционный политический переворот в феврале текущего года и фактический приход к власти радикальных националистических антироссийских сил. Действия России по принятию в свой состав Автономной республики Крым и решение Совета Федерации о возможности ввода на зарубежную территорию российских военных сил были лишь ответной реакцией на это событие. Этот переворот был подготовлен беспрецедентной антироссийской пропагандой, которая проводилась при поддержке Запада, и прежде всего США, с начала 1990-х годов не только украинскими СМИ (в том числе и государственными), но и путём пропагандистской обработки молодёжи: внедрения в школьные и вузовские программы гуманитарных дисциплин ложных, отвечающих интересам националистов трактовок исторических и текущих политических событий.
Негативная ситуация на Украине не изменилась и после выборов нынешнего президента Украины. Утверждения, что в результате избрания г-на Порошенко националисты потерпели фиаско (получив менее 2-х процентов голосов избирателей) не соответствует действительности. Во-первых, на ключевых постах в государстве продолжают доминировать националисты. Во-вторых, националистическая риторика главы государства, образ мыслей и избранный им военный способ решения проблемы Юго-Востока заставляют думать, что новый президент является явным адептом национализма. В-третьих, небольшой процент голосов на выборах, набранный представителями "правого сектора" и других националистических объединений, не может поставить под сомнение тот факт, что это реальная организованная военная сила, которая оседлала государственные структуры и продолжает контролировать и правительство, и парламент страны.
Украинский кризис сказывается на ситуации в мировой экономике. Усилился вывоз капитала из Украины. Политические события отражаются на способности страны рассчитываться по долгам. Внешний долг достиг 150 млрд долларов. И не видно перспектив, которые бы говорили о том, как он будет погашен. Выделенные МВФ кредиты составляют всего 17 млрд долларов, и это небольшая часть той суммы, которая необходима для погашения долгов в ближайшее время.
Проблема усугубляется тем, что Украина намерена в ближайшее время подписать с ЕС договор об ассоциации в той части, которая относится к экономическим вопросам. Это означает, что будет сокращен украинский экспорт в Россию и другие страны СНГ, поскольку последние будут вынуждены ввести с Украиной такой же, как и для ЕС (то есть менее благоприятный), режим торговли. В результате экспорт в СНГ уменьшится, а импорт из ЕС, из-за снятия торговых ограничений, увеличится. Иными словами следует ожидать увеличения торгового дефицита Украины, а следовательно, и внешнего долга. Возможно наступление дефолта государства. Наращивание военных расходов, неизбежное в случае продолжения политики силового подавления оппозиционных выступлений на Юго-Востоке и стремления к военному противостоянию с Россией, будет воздействовать на ситуацию в том же направлении.
Сокращение экспорта Украины в СНГ может произойти и в результате наблюдаемого постепенного сближения этой страны со странами НАТО. Украинский экспорт в Россию в значительной части состоит из поставок продукции военного назначения на основе производственной кооперации в авиа-, судо-, ракетостроении, в других сферах оборонной промышленности. Сближение с Западом может достигнуть такой стадии, когда сотрудничество Украины с Россией в производстве этой военной техники станет невозможным. Экономические потери Украины при этом будут тяжёлыми. Она лишится наиболее продвинутой части своего машиностроительного потенциала по причине утраты российского рынка.
Для России потери также были бы существенны, так как более 80% выпуска изделий российской военной промышленности связаны с кооперационными поставками из Украины. Эти обстоятельства заставляют нашу страну уже в настоящее время проводить политику по замещению данного вида импорта собственным производством, на что по некоторым расчётам потребуется более 20 млрд долларов и около 4-х лет.
Дальнейшее развитие событий на Украине в негативном русле может нанести удар по мировой экономике и в связи с возможным введением новых экономиче-
ских санкций против России со стороны ЕС и Америки. Экспертами ЕС обсуждается три сценария использования таких санкций, которые могут затронуть импорт товаров из России и валютные отношения. Первый сценарий предполагает запрет на ввоз из нашей страны товаров роскоши, второй - запрет на ввоз более широкого круга товаров и третий, наиболее жёсткий, - запрет на импорт газа и введение ограничений на валютные операции с российским контрагентами.
Последний вариант потребовал бы существенной перестройки российской экономики для более широкого использования российского газа внутри страны, переориентации его экспорта на другие страны, а также для развития собственного производства разнообразной продукции, замещающей импорт, сокращение которого неизбежно в связи с сокращением валютных резервов. Однако наращивание производства за счёт замещения импорта позволит в дальнейшим обеспечить ускорение темпов экономического развития.
В не меньшей степени пострадала бы и объединённая Европа, особенно те страны, которые имеют с Россией тесные торговые связи. По некоторым расчётам, в частности, Германия в случае реализации первого варианта потеряла бы в 2014 году 0,1% экономического роста, второго - 0,3%, третьего - почти 1%. Потери некоторых других стран, в особенности на Востоке Европы, будут ещё более значительными. Они в немалой степени станут сопровождаться ростом цен и увеличением безработицы.
Данилов Д.А., к.э.н., руководитель Отдела европейской безопасности ИЕ РАН
Точкой отсчёта кризиса на Украине принято считать неподписание Президентом В.М. Януковичем Соглашения об ассоциации с Европейским Союзом на Вильнюсском саммите Восточного партнёрства 28-29 ноября 2013 года. Однако нынешний украинский кризис, вне зависимости от его непосредственных причин, явных и неявных участников и их мотивов, несомненно, имеет глубокие корни, и был предопределён.
Во-первых, большинство экспертов постоянно подчёркивало глубинный характер внутренних вызовов, на которые постсоветская Украина оказалась неспособна ответить. Украина рассматривалась как "слабое государство" во всех его проявлениях: неэффективные и неустойчивые институты власти и общества, крайне неблагоприятные социально-экономические показатели и тренды, глубокие внутренние расколы и внешняя зависимость. Острая борьба государственно-олигархических группировок и протестный контекст фактически смены власти на Украине начиная с 2004 года свидетельствовали об отсутствии устойчивого вектора развития страны и повышали и без того высокий уровень внутренней конфликтности.
Во-вторых, "оранжевая революция" 2004 года укрепила иллюзию, что внутренние проблемы украинского государства можно решить посредством радикальной смены политических элит. Однако в условиях внутреннего раскола это ещё более раскололо страну (на согласных-несогласных с выборами-2004, а затем и 2010 года). Протестные настроения усилились - с одной стороны, как стремление к реваншу, с другой - как действенный и уже опробованный инструмент силового давле-
а " я
этой точки зрения, "майдан" не прекращался всё последнее деся-
тилетие. Перед Вильнюсским саммитом Запад раздул уже горячие угли, требуя от Януковича освободить "политического узника" Юлию Тимошенко. Согласие Яну-ковича означало бы его политические похороны, а несогласие лишь отсрочило их. Другими словами, "Майдан" стал не только и не столько социальным ответом на недееспособность власти или свидетельством демократической эмансипации украинского общества, сколько накопленной энергией социально-политического взрыва - вне зависимости от того, кто подносил запал и устанавливал таймер и что планировал построить на обломках.
В-третьих, после вступления в НАТО первой центрально-европейской тройки (Венгрия, Польша, Чехия) и особенно после последующего "большого расширения" НАТО на Восток в марте 2004 года Украина стала европейским пограничьем между двумя частями Европы - Западной и Восточной. Ключевым вопросом российско-западных отношений стала политика расширения западных союзов на постсоветское пространство. Активное наступление Запада с обоих направлений -НАТО и Евросоюза - на это пространство, являющееся для России "зоной особых интересов", усиливало конфликт между ними. Инициированный президентом Путиным проект создания Евразийского экономического союза стал для ЕС сигналом для ускорения переговорного процесса со странами Восточного партнёрства об ассоциации. Россия, фактически утеряв перспективу гармонизации евразийского интеграционного проекта с ЕС в рамках формирования общих пространств, включающих общее соседство, вступила в борьбу с ЕС за Украину, понимая её ключевое значение как в контексте евразийской интеграции, так и в меняющемся геополитическом балансе. Усилившийся внешний конфликт интересов обострил до предела проблему внутреннего стратегического выбора в Украине, который она так и не смогла сделать за четверть века своей независимости после распада СССР. Попытки Киева переложить ответственность выбора стратегии развития на внешних акторов до предела обострили кризис внутри Украины и вокруг неё.
Украинский кризис, таким образом, стал закономерным итогом нарастающих внутренних вызовов социально-экономической и государственно-политической неопределённости и нестабильности. Однако эти системные вызовы в большой степени связаны с неразрешенным и усилившимся фундаментальным внешним конфликтом интересов, отсутствием общеевропейской стратегии "от Ванкувера до Владивостока". Это позволяет сделать три вывода:
Первый - если Украина стала "самым слабым звеном" европейской системы, то урегулирование украинского кризиса возможно только в контексте разрешения дилеммы "двух Европ".
Второй - эта дилемма не может быть разрешена без восстановления и укрепления Украины в качестве эффективного и стабильно развивающегося европейского государства, одновременно бенефициара и ресурса общеевропейского процесса, формирования общих европейских пространств.
Третий - если антикризисная стратегия не будет вписана в широкий общеевропейский контекст, любые попытки урегулирования либо окажутся нерезультативными, либо, в лучшем случае, дадут лишь временный эффект в русле деэскалации украинского кризиса и относительной стабилизации ситуации при сохранении взрывоопасной энергии как внутри Украины, так и в европейских отношениях.
Усилия по деэскалации и стабилизации в любом случае являются первоочередной задачей, объективно отвечающей интересам всех игроков - как внешних (в
конфигурации Россия - ЕС - США - НАТО), так и самой Украины. Однако украинский кризис по существу стал наиболее глубоким конфликтом в системе европейских отношений после окончания "холодной" войны, и из этого конфликта крайне сложно выйти с "добавленной стоимостью" сотрудничества между Россией и Западом в отличие от двух предыдущих, спровоцированных войной в Югославии (1999 г.) и в Грузии (2008 г.). Включение Крыма и Севастополя в состав Российской Федерации, признанное и Украиной, и западными странами и институтами аннексией, является долгосрочным конфликтогенным фактором, который будет определять содержание европейской политики, даже если удастся общими усилиями добиться относительной стабилизации на Украине, нормализации российско-западных и российско-украинских отношений. При наихудшем сценарии Украину не удастся сохранить как суверенное государство (в силу глубинных причин и конфликта внешних игроков). Баланс европейских отношений в таком случае будет смещён в сторону взаимного сдерживания, включая военно-политическое измерение. Следовательно, не исключено продолжение военного конфликта на Украине с перспективой его регионализации и прямого вовлечения внешних держав.
Поэтому, с учётом остроты кризиса на Украине, крайне неблагоприятной ситуации в европейских отношениях, а также высокой степени неопределённости, реалистичной политической программой является объединение всех ответственных игроков вокруг задачи деэскалации кризиса и относительной стабилизации Украины. Вместе с тем, даже эту программу-минимум (которая на среднесрочную перспективу по-существу является и программой максимум) невозможно решить без одновременного прогресса по всем его азимутам: внутриукраинского урегулирования (как базового условия); российско-украинской нормализации; восстановления конструктивного взаимодействия между Россией и Западом.
Кавешников Н.Ю, к.полит.н., доцент, в.н.с. ИЕ РАН, Заведующий кафедрой европейской интеграции
МГИМО (У) МИД России
1) В нынешней украинской ситуации немаловажную роль играет "газовая проблема", связанная с ценами на газ. Предусмотренная контрактом 2009 года цена газа для Украины является коммерчески оправданной и сопоставимой с ценами для других европейских стран. Политический характер носит не контрактная цена, а предоставленные и позднее отменённые скидки. К примеру, без учёта скидки по Харьковским соглашениям цена газа для Украины составила бы в 2010 году 330 $ за тыс. м3. На тот период примерно по такой же цене российский газ поставлялся в Чехию, Боснию и Герцеговину, Италию, Болгарию, Польшу, Румынию, Турцию, Сербию и Словению. Греция, Словакия и Македония платили существенно больше. Семь стран Европы получали газ по более низкой цене, в том числе Франция, Австрия, Германия и Великобритания. Разброс цен на газ для разных стран Европы связан с различной ситуацией на национальных рынках; цена формируется с учётом конкуренции российского газа с газом из других источников (если таковые имеются) или с другими видами топлива. Разумеется, при формировании цены принимаются во внимание наличие совместных инфраструктурных проектов с европейскими энергетическими компаниями, условия доступа к конечным потреби-
телям на рынках стран ЕС, объёмы поставок, надёжность контрагентов и другие факторы.
В 2011-2012 годах в связи с падением спроса на газ в Европе Газпром пошёл на существенные ценовые уступки многим европейским потребителям. В сегодняшних условиях предусмотренная формулой 2009 года цена газа для Украины (485 $ за тыс. м3) является завышенной. Однако предложенная Газпромом компромиссная цена в 385 $ за тыс. м3 является адекватной в сравнении с ценами для других стран ЕС (средняя цена экспортных поставок в Европу в 2013 г. составила 382 $ за тыс. м3). Озвучиваемые украинской стороной цены в 268 и 326 $ за тыс. м3 не имеют под собой никаких оснований. Не случайно даже Евросоюз, однозначно симпатизирующий Украине, устами комиссара по энергетике Гюнтера Эттингера признал, что $385 можно считать "приемлемой ценой"1.
2) Положительным фактором является активная вовлеченность Евросоюза в переговоры Россия-Украина. Это существенно отличается от позиции ЕС в 2006 году (тогда ЕС однозначно обвинил России в желании "наказать Украины за движение в сторону демократии") и в 2009 году (ЕС по существу отстранился от процесса урегулирования кризисной ситуации). Помимо собственно посреднических функций, вовлеченность ЕС в урегулирование конфликтной ситуации позволила гарантировать, что часть средств, предоставляемых Украине международными финансовыми институтами, будет направлена на погашение задолженности. Как задача максимум, следует стремиться к достижению договорённостей о резервировании части финансовой помощи в качестве гарантии оплаты будущих поставок газа. Наконец, чем активнее представители ЕС участвуют в трёхсторонних контактах, тем адекватнее будет их мнение об обоснованности украинской позиции и договороспособ-ности украинских переговорщиков.
В то же время не следует строить иллюзий в отношении сбалансированности позиции ЕС. Если дело дойдет до полного или частичного прекращения транзита, Евросоюз безусловно попытается возложить ответственность на Россию. Чтобы минимизировать для ЕС возможность маневра, сокращение/прекращение поставок в Украину (если оно произойдёт) безусловно должно сопровождаться организацией независимого мониторинга транзитных поставок на восточной и западной границах Украины, желательно с участием официальных европейских экспертов. Только это может вынудить Евросоюз публично признать факт незаконного отбора транзитного газа, если таковой будет иметь место.
3) Российская позиция должна сочетать гибкую переговорную тактику и готовность к решительным мерам в случае необоснованных требований украинской стороны. Предлагаемые цена и условия поставок, учитывая политический контекст и экономический кризис в Украине, могут быть даже чуть более благоприятными, нежели для большинства европейских стран. Однако любые договоренности должны предусматривать гарантии будущих платежей, например, за счёт части финансовой помощи, обещанной Украине международными финансовыми институтами.
Переход на предусмотренную контрактом 2009 г. авансовую систему платежей является легитимной, но крайней мерой. Такой шаг может повлечь перебои транзитных поставок вследствие "несанкционированного отбора" газа Украиной. Одна-
1 http://minenergo.gov.ru/press/min news/18872.html
ко позитивные последствия перевешивают возможные риски. Новое руководство Украины должно понимать, что государственная независимость несовместима с иждивенческими настроениями, а ответственная политика не может сочетаться с шантажом. При этом, судя по всему, лишь готовность России пойти на этот шаг, несмотря на риск перебоев транзита газа в страны ЕС, может убедить Евросоюз, что Россия не намерена более субсидировать украинскую экономику и позволять Украине использовать транзитное положение для шантажа.
4) Независимо от того, на каких условиях произойдёт урегулирование текущего кризиса, долгосрочные риски транзита по территории Украины останутся чрезвычайно высоки.
Удерживаемые на низком уровне цены на газ на внутреннем рынке Украины неизбежно ведут к дефициту бюджета Нафтогаза и его неспособности оплачивать поставки из России. Помимо этого, на платежеспособность Нафтогаза негативно влияет долгосрочная задолженность предприятий коммунального хозяйства: 22 млрд гривен (около 1,9 млрд $) на коней апреля 2014 года1. В связи с этим следует позитивно оценить утечки информации о возможном разделении Нафтогаза на несколько компаний. Однако положительный эффект возможен лишь в случае разделения между независимыми компаниями функций транзита, с одной стороны, и импорта газа из России и оптовой торговли на внутреннем украинском рынке, с другой. В этой ситуации задолженность, генерируемая дисбалансами на внутреннем рынке газа Украины, будет накапливаться на балансе компании, никак не связанной с организацией транзита.
При этом следует понимать, что кардинальное уменьшение рисков транзита возможно лишь в случае структурной перестройки украинской экономики и повышения её конкурентоспособности, что возможно лишь в долгосрочной перспективе. Участие России в стабилизации украинской экономики неизбежно. Однако меры по стабилизации должны осуществляться не только Россией, но и западноевропейскими партнёрами Украины. Причём, с учётом ранее осуществленных Россией мер по поддержке экономики Украины, основная часть ответственности на этом направлении сегодня лежит на странах ЕС.
Каргалова М.В., д.и.н., руководитель Центра проблем социального развития Европы ИЕ РАН
Налицо зашедшие в тупик переговоры о новом соглашении о партнёрстве и сотрудничестве России и ЕС, предвзятые оценки событий на Украине, попытки прямого давления на российскую энергетическую политику.
Широкомасштабные действия по сужению сферы влияния Росси были задуманы ещё при поспешном и непродуманном расширении ЕС на восток в 2004 году. Вторым ударом должна была стать политика Восточного партнёрства, практикуемая с 2008 года. Восточное партнёрство изначально было нацелено на то, чтобы изолировать их от влияния Москвы. Но интересы шести стран, о которых шла речь (Украина, Белоруссия, Молдова, Грузия, Армения, Азербайджан), были разными.
1 http ://www.unn. com.ua/ru/news/1337471 -ukrayinski-pidpriyemstva-zaborguvaH-шfto gazu-22-
ЬшМ-ет
Сохранение в этой обойме только трёх из них можно рассматривать как поражение этой политики. Цивилизационный выбор между Европой и Россией не состоялся. Более того, события на Украине, по мнению газеты "Монд"(26.05.2014), в реальности означают политическое поражение ЕС, поскольку они иллюстрируют наличие разногласий среди 28 государств-членов, неспособность руководства ЕС выбрать линию поведения по отношению к России. Межгосударственные разногласия, кризисные явления в финансовой, экономической сферах, в области занятости, социальные потрясения, а также усиленное давление со стороны США усугубили ситуацию.
Запад, который приветствовал Майдан как "демократическую революцию" и предлагал Украине сделать выбор между "европейской цивилизацией" и традиционными связями с Россией, заметно сбавил тон, когда речь зашла о конкретной финансовой помощи. Не дало результата обсуждение вопроса на заседаниях группы 7 в Брюсселе. Экономические санкции могут привести к глубоким разногласиям среди государств-членов. Многие страны и компании имеют с ней давние и выгодные связи.
Всё чаще приходится слышать, что пора сменить "mоdus operandi" с Россией и странами бывшего СССР, что не нужно заставлять их выбирать между Москвой и Брюсселем", что нужен более гибкий подход. Например, многие поддержали политику Армении, заявив, что она вполне может быть интегрирована в Европу без обязанности порвать коммерческие и таможенные отношения с Россией.
Отмечается и наличие в Европе настроений, поддерживающих политику России на Украине. Так, в Берлине и ряде других городов Германии прошли демонстрации, которые назвали "пропутинскими". Их участники несли лозунги типа: "Остановите наци на Украине", обвиняли Тимошенко в подготовке Ш мировой войны.
Европейская дипломатия решила воспользоваться церемонией 70-летия высадки десанта союзников в Нормандии для ослабления напряжённости и организации встреч Путина с представителями Запада. Правда, общим в результате двусторонних ужинов французского президента с Б. Обамой , а затем с В. Путиным оказалась только рыба, включенная в меню, как саркастически шутили во французской прессе. Фр. Олланд пытался играть роль модератора в диалоге с Украиной. Больше всего волнуют ЕС газовый кризис и приближающаяся зима. ЕЦБ и МВФ заявили о намерении заняться "тяжёлым газовым долгом Украины перед Россией".
Таким образом, перед необходимостью реагировать на острейшую проблему сегодняшнего дня - украинский кризис - ЕС выглядит беспомощным. Это может привести к серьёзному осложнению международной обстановки и, особенно, взаимоотношений Европейского Союза с его стратегическим партнёром - Россией. Не добавляют ясности в ситуацию прошедшие европейские выборы и предстоящая смена руководства Европейского Союза.
Красиков А.А. д.и.н., г.н.с., руководитель Центра по изучению проблем религии и общества ИЕ РАН
Наряду с политическими, экономическими, военно-стратегическими и социальными аспектами украинской трагедии, свою роль в ней сыграл и продолжает играть религиозный фактор.
Ещё в 2008 году в докладе, представленном Архиерейскому собору РПЦ, предстоятель Украинской православной церкви Московского Патриархата митрополит
Владимир (Сабодан) предупреждал и церковных, и светских владык, о существовании двух полюсов украинской культуры, двух различных цивилизационных орбит: восточной и западной.
"Эти две общности — украинский восток и запад — различны, но нераздельны — между ними много объединяющего. Это и язык, и история, и культура, но, пожалуй, самое главное — христианство, имеющее единый источник — Крещение святого князя Владимира... Миссия Украины отнюдь не исчерпывается функцией буферной зоны между востоком и западом. Украина — это самодостаточное социокультурное пространство, перед которым стоит задача обретения собственной внутренней целостности через синтез наследия востока и запада". В конце февраля нынешнего года в связи с серьёзной болезнью владыки Владимира синод УПЦ МП решил избрать временным местоблюстителем Киевской кафедры митрополита Черновицкого Онуфрия, которого считают приверженцем сохранения связей с Москвой. Сохранения, разумеется, добровольного, без применения насилия с какой бы то ни было стороны.
УПЦ МП, самая крупная православная институция Украины, сосуществует с двумя другими институциями той же конфессии: одноимённой церковью во главе с патриархом Филаретом (Денисенко) и Украинской автокефальной православной церковью, которую возглавляет митрополит Киевский и всей Украины Мефодий (Кудряков). Их анализ роли и места своей страны в мировом сообществе совпадает с тем, который дал в 2008 году митрополит Владимир, и они готовы объединиться с УПЦ МП в общей церковной ограде на условиях реальной независимости.
РПЦ, со своей стороны, неоднократно подтверждала согласие предоставить независимость УПЦ МП, если за такой выбор выскажется большинство архиереев этой церкви. До сегодняшнего дня большинство епископов УПЦ МП, и прежде всего правящие архиереи её восточных и южных епархий, выступали за сохранение нынешнего статуса отношений между православным Киевом и православной Москвой. Аналогичную позицию заняли все взаимно признающие друг друга канонические православные церкви, именующие себя Вселенским православием. Объявляя в марте этого года о своём решении провести впервые за 12 с половиной столетий Всеправославный собор, они не включили в состав его участников ни одну из украинских православных институций.
В сходной ситуации оказалась Украинская католическая церковь восточного обряда, именуемая также Украинской греко-католической церковью (УГКЦ). Украинские униаты - бывшие православные, перешедшие (или переведённые) в 1596 году под омофор папы римского, сохранив прежнюю обрядность, не получили от Ватикана права именовать своего предстоятеля патриархом. После присоединения к СССР в сентябре 1939 года Западной Украины и Западной Белоруссии на униатов обрушились серьёзные испытания, и полтора года спустя многие из них встретили гитлеровских захватчиков как "освободителей".
Прозрение и разочарование оказались поздними, и после войны все униатские епископы, значительная часть клира и простых верующих подверглись репрессиям, а сама УГКЦ была поставлена вне закона. Легализация этой церкви на рубеже 1980-1990-х годов сопровождалась насильственным захватом церковных зданий, часть которых, уцелев от закрытия и разрушения атеистами, на протяжении четырёх десятилетий использовалась православными. В последнее время напряжённость в отношениях между церковными институциями украинского православия и греко-
католичества заметно уменьшилась, и они даже вступили в диалог между собой. Взрыв страстей, вызванных другими причинами, нанёс тяжелейший удар по религиозному миру на земле Украины.
26 апреля находившийся с визитом в Италии премьер-министр Украины греко-католик Арсений Яценюк был принят папой Франциском, который подарил ему ручку "для подписания соглашения о мире". Патриарх Кирилл, со своей стороны, поздравил с избранием на пост президента прихожанина УПЦ МП Петра Порошен-ко, выразив в своём послании надежду на прекращение кровопролития. Пока что, однако, обороты продолжает набирать гражданская война, в которой брат убивает брата, а в данном конкретном случае - один братский народ обращает оружие против другого.
Максимычев И.Ф., д.п.н., Чрезвычайный и Полномочный посланник, главный научный сотрудник Института Европы РАН
Любые исторические параллели условны, но к ним приходится прибегать, когда требуется уяснить масштабы происходящего. Больше всего нынешняя ситуация на Украине и вокруг неё сходна с гражданской войной в Испании в 1936-1939 годах. И там, и тут исходной точкой явился антиконституционный вооружённый фашистский путч. И тут, и там налицо активное участие ведущих держав Запада в гражданской войне в формально самостоятельной стране, прикрываемое призывами к "невмешательству" (двуличную роль тогдашнего "Комитета по невмешательству" с успехом выполняют сегодня ООН и ОБСЕ). И тут, и там наёмники, с одной стороны, и добровольческие интербригады, с другой. И тогда, и сегодня главный удар направлен против соседнего государства — в 1930-е годы это была Франция, ныне Россия. Единственное отличие — генерал Франко не претендовал на то, чтобы быть глашатаем демократии.
Главному организатору украинского взрыва, которым являются США, удалось создать для нас тяжелейшую ситуацию. Половина членов ООН проголосовала за "осуждение" России. Изобретены новые виды "санкций", которые поддерживаются государствами и группами государств, бывшими ранее нашими партнёрами. Демонстративно создан тупик в переговорах об оплате Украиной поставок российского газа. Обостряются провокации, нацеленные на то, чтобы принудить Россию к вмешательству для защиты русскоговорящего населения Юго-Востока Украины, против которого развернуты полномасштабные военные действия.
Москва нашла достаточно впечатляющий асимметричный ответ на геостратегическом уровне через воссоединение Крыма с Россией. Вместо ввода войск НАТО на полуостров и показательного изгнания российского Черноморского флота из Севастополя Крым снова стал опорой нашего решающего влияния и контроля в Средиземноморско-Черноморском бассейне. Этот коренной сдвиг в региональном соотношении сил соответствовал ясно выраженной воле подавляющего большинства крымчан.
Но сражение далеко не закончено, предстоит ещё много неожиданностей, на которые придётся искать адекватные ответы. Несправедливо требовать от российско-
го руководства некоей "сверхпрозорливости" в том, что касается возможных поворотов событий. Предусмотреть всё невозможно — руководство состоит из людей. Но Россия предпринимает главное — пошла на слом та "генеральная линия" наших отношений с Западом, которая господствовала со времен перестройки: "дружба" с Западом возможна, только пока мы идём ему на односторонние уступки. Сегодня нам отступать уже некуда, и настало время приучать Запад к тому, что дружить надо "на равных", с учётом интересов обеих сторон.
Заботит поведение Германии, которая до сих пор играла роль скорее посредника между Россией и наиболее агрессивными членами западной коалиции. Ныне Берлин претендует на официальное признание его лидерства в Евросоюзе — не только экономическое и финансовое, как до сих пор, но и политическое. Не случайно и ХДС и СДПГ сразу после завершения переговоров о создании правительственной коалиции осенью прошлого года, то есть ещё до всех осложнений на Украине, дружно заговорили о том, что вес ФРГ в Европе обуславливает необходимость для Берлина играть руководящую роль в формировании единой внешней политики ЕС. Или, как сформулировал министр иностранных дел ФРГ Франк-Вальтер Штайнмай-ер, "Германия слишком велика, чтобы только комментировать мировую политику".
Однако Берлин сразу же споткнулся о непримиримое противоречие между попытками вести соответствующую германским интересам политику и вассальной верностью США. Верх одержала давняя подспудная вражда к России. Берлин также неверно оценил важность украинской проблемы для России. Если сирийский конфликт затрагивает наши интересы постольку, поскольку внешняя политика России требует безопасности и спокойствия в соседствующих с ней регионах, то украинский кризис для русских — это атака уже не на соседа, живущего через улицу, а на родственников из соседней квартиры общего дома. Причём движущей силой этой атаки и совершаемых в её ходе преступлений против человечности являются неонацисты из числа последователей недобитков времен Великой войны за спасение мира от Гитлера и его "расы господ".
Всё это исключает для России философское отношение к происходящему на Украине. Мы видим, что, как и 73 года назад, началось наступление на Русский мир с целью его уничтожения. Мы воспринимаем события на Украине как повторение в какой-то степени ситуации 1941 года. Россия не может рассчитывать на вменяемость политики США и Запада в целом, поскольку их действия в глобальном масштабе вызывают, как показывает опыт, только повсеместные катастрофы и развал. Таковы реальности, и никакие санкции самозванных "хозяев мира" не в состоянии их изменить.
Мы не снимаем требования возвратиться к основным моментам соглашения от 21 февраля между ещё легальным тогда президентом В.Ф. Януковичем и оппозицией, которое было гарантировано странами "Веймарского треугольника" (Германией, Францией и Польшей). Если Польша, надо полагать, с самого начала вела дело к созданию наиболее благоприятных условий для успеха путча в Киеве, то звонкая оплеуха, полученная от путчистов министрами иностранных дел Франции и Германии, ими не забыта. В Париже и Берлине болезненно воспринимается периодически возникающий вопрос о том, чего стоят в свете судьбы упомянутого соглашения гарантии различных договорных актов, предоставляемые время от времени ведущими державами Евросоюза. И если министр обороны ФРГ позволяет себе публично рассуждать о доверии, которое было якобы подорвано Москвой, нам стоило бы напом-
нить о том, что доверие было подорвано как раз Берлином вкупе с остальными западными столицами и Брюсселем — даже в ущерб своим экономическим интересам. Судя по всему, Запад намерен довести дело до прямой конфронтации с нами — "рассудку вопреки, наперекор стихиям".
В такой ситуации рассчитывать на "потепление" международной обстановки в ближайшее время не приходится. Впереди для нас предстоят суровые времена. Надо готовиться к ним — и не только вовне, но и внутри страны.
Синдеев А.А., д.и.н., г.н.с. Института Европы РАН
Развитие событий в Украине и вхождение Крыма в состав Российской Федерации в определённом смысле стали шоком для руководства Германии, для которого было ясно, что разрешение конфликта потребует немало времени, а применение силовых средств невозможно. Берлин не отказывался от роли посредника, но не хотел брать на себя ответственность. Свидетельство тому - попытка февральского урегулирования в формате Веймарского треугольника. Бегство Януковича создало сложную ситуацию. Были вероятны два сценария: либо продолжать переговоры с Россией, либо согласовывать позицию внутри ЕС и с США. Реализовать одновременно оба подхода не представлялось возможным. Германия выбрала второй путь. Объяснять это можно давлением со стороны Польши и прибалтийских государств призывами американцев признать "правительство национального единства" в Украине и ввести в ускоренном темпе санкционный режим; опасением новых неудач (Штайнмайер некоторое время стремился показать непротиворечивость смены власти в Киеве духу февральских соглашений); внутриполитической ситуацией (и правительственные партии, и оппозиция за исключением партии Левых оказались едины); обещаниями, данными украинской оппозиции. Канцлер Меркель принимала украинскую оппозицию, обещала поддержку "демократическим реформам". Включение националистов в состав правительства Украины, попытка отменить закон о языке, рассматривались как временные явления, которые можно исправить после внеочередных выборов президента.
Единство западного мира не означает, что, как подчас утверждается, у Федеративной Республики отсутствует собственная позиция и она полностью реализует американскую политику. Скорее речь идёт о компромиссе, результатом которого среди прочего стало приглашение президента Путина в Нормандию. В этом заслуга заслуга Меркель. Блиц-визит канцлера в мае в США - ещё одна попытка с помощью личных контактов закрепить согласованный ранее американо-европейский компромисс. Американцам пришлось окончательно согласиться на поэтапность санкций, и на ослабление давления на Россию, без участия которой (в терминологии немцев) решить кризис не получится. До выборов президента главное требование к России состояло в гарантии их проведения, после - в признании или, по крайней мере, в диалоге с новым руководством страны. Немцы выступили против теории заговора, наоборот, они обосновывали ситуативность и тактическую направленность действий российской стороны.
Позиция официального Берлина может показаться противоречивой. Но это связано с тем, что он одновременно решает пять проблем, связанных с украинским кризисом: непосредственно сам кризис; подготавливает усиление внешнеполитиче-
ской кооперации и разрабатывает подходы к политике безопасности ЕС; работает над новыми задачами НАТО в Европе; занимается стабилизацией стран "Восточного партнёрства", в первую очередь, Молдавии; создаёт стратегию послекризисных отношений с Россией.
Что касается Украины, то генеральная линия состоит в экономической и политической стабилизации страны. Под последней понимались, в первую очередь, президентские выборы. Согласно немецкой позиции, президент Украины должен гарантировать продолжение национального диалога, принятие новой конституции с предоставлением больших прав регионам и утверждения статуса русского языка, а также обеспечить расследование фактов применения силы, в том числе и на Майдане. Международная конференция по Украине с участием России, США, ЕС в свою очередь, по мнению федерального правительства, призвана согласовать программу экономической помощи. От России ожидается, что она, как зафиксировано 31 марта в заявлении Веймарского треугольника, предоставит украинским партнёрам в соответствии с правилами ВТО торговые преференции и приемлемые цены на газ. Отдельные пункты повестки дня - разоружение сторонников федерализации в Восточной Украине и признание государственной монополии на применение силы. Имеющаяся в распоряжении Ведомства канцлера и МИДа информация, по-видимому, не позволяет утверждать, что Россия оказывает прямую помощь сторонникам федерализации. Более того 8 июня министр иностранных дел ФРГ впервые призвал проводить военную операцию "с умом", то есть с минимальным применением насилия. Следует признать, что немцы оказывают давление на Украину, правда, относительно расследования событий на Майдане не всегда удачно. Не случайно Меркель сравнила Крым с ГДР, дав понять, что этот вопрос в настоящее время обсуждать не имеет смысла. При прямых контактах между представителями России и Украины Крым, за исключением ритуальных заявлений о территориальной целостности, вряд ли будет играть какую-либо существенную роль.
Не менее значимым вопросом становятся будущие российско-германские отношения. До тех пор пока кризис не решён, Германия отказывается обсуждать взаимные контакты. Однако 19 марта Штайнмайер, выступая с речью на Российско-германском форуме в Берлине, признал ошибки, а также подчеркнул важность работы над общим пространством безопасности от Лиссабона до Владивостока. 24 марта в интервью консервативной "Ди Вельт" Штайнмайер высказался за то, чтобы "думать о конфликтах с учётом их завершения и не выстраивать наши отношения с Россией таким образом, чтобы они привели к опасным антагонизмам". 9 апреля в бундестаге министр иностранных дел был ещё более категоричным: по его мнению, новый миропорядок за последние годы так и не возник, а текущая задача, о которой, кстати, он говорил и до этого - избежать распада Европы. В этом позиции России и Германии, думаю, совпадают.
Немецкая сторона дала понять, в каком направлении будет происходить выстраивание будущих контактов: через усиление ОБСЕ (этим объясняется и особая роль наблюдателей в Украине) в контексте укрепления внешней политики и политики безопасности Евросоюза. Практически без внимания осталась совместная статья министров иностранных дел Германии и Нидерландов, опубликованная 18 апреля, в которой содержалось требование "сильной Европы с правильными приоритетами". Немцы видят трудности на этом пути и готовы считаться с ними. Признание Меркель политики в духе "сфер влияния" в начале мая означает помимо проче-
го, что данные сферы предстоит согласовать, а затем структурно оформлять. И ждать, как утверждают некоторые аналитики, до 2017 года европейцы в целом и немцы в частности вряд ли станут.
Фёдоров С.М., к.полит.н., в.н.с. Института Европы РАН
Размышляя о событиях, происходящих на Украине в последние месяцы, трудно избежать эмоциональных оценок. Гибель людей, разрушения, эскалация ненависти и насилия, прочие ужасы гражданского противостояния, - всё это воспринимается как трагедия не только украинского, но и русского народа.
Тем не менее, если подойти к рассмотрению украинского кризиса с точки зрения прагматичного, "холодного" анализа, то эту трагедию можно воспринимать как своего рода "момент истины", катарсис (очищение), (что соответствует семантике этого слова греческого происхождения), которые потенциально могут способствовать преодолению недоверия и раздражения, накопившихся в отношениях Россия -Украина, ЕС-Россия и Запад-Россия в целом за последние без малого четверть века.
С учётом вышесказанного остановимся на некоторых, как представляется, ключевых моментах.
1) Украинский кризис способствовал решению проблемы Крыма, которая, на наш взгляд, была главным противоречием в российско-украинских отношениях. В последние годы мы старались не обострять, не "педалировать" крымский вопрос, тем не менее, он всегда для России оставался крайне болезненным и, если хотите, экзистенциальным. Кто бы мог подумать ещё в конце прошлого года, что, казалось бы, невозможное станет реальностью.
Правильность непростого решения В.В. Путина по Крыму подтвердило дальнейшее развитие событий. Они морально реабилитировали позицию президента России в глазах международного общественного мнения, отодвинув международно-правовые аспекты возвращения Крыма в состав РФ.
2) Переживаемый кризис, вероятно, должен развеять иллюзии, прочно засевшие в головах киевских политиков, о существовании некоей единой украинской нации. Единая украинская нация на поверку явилась блефом, попыткой выдать желаемое за действительное. Начавшись как социально-политический кризис, на волне всеобщего недовольства режимом Януковича (хотя формальным предлогом послужил отказ от подписания договора об ассоциации с ЕС), он быстро трансформировался в кризис этно-политический.
Со всей очевидностью проявилась порочность и политическая близорукость курса на формирование единой украинской постсоветской идентичности на базе антирусской истерии, поиска врага, возложения всех бед на РФ.
Силовое решение этнического конфликта на востоке Украины бесперспективно. Выход состоит в признании и институционализации "русскоязычной Украины", культивировании двуединой украинской идентичности. Вместо этого за образец берётся опыт децентрализации власти в Польше, - стране моноэтнической и моноконфессиональной. Неужели пример Канады в решении национальных вопросов для нынешних властей в Киева не убедителен?
Украинская трагедия настоятельно диктует необходимость выработки новой национальной политики на Украине, только это поможет стране уйти от сценария несостоявшегося государства.
3) Момент истины неизбежно должен наступить и в ходе реализации соглашения об ассоциации между Украиной и ЕС. Завышенные ожидания официального Киева, не говоря уже о простых украинцах, от ассоциации с ЕС на деле, скорее всего, сменятся обманутыми иллюзиями и разочарованием. Нетрудно спрогнозировать, какие последствия будут ждать украинские предприятия, связанные давними кооперационными связями с Россией.
Остаётся только гадать, насколько серьёзно украинское руководство рассчитывает на то, что ЕС и США возьмут на себя неизбежные расходы, связанные со стабилизацией украинской экономики и социальной сферы, в случае заметной деградации российско-украинских экономических отношений.
К сожалению, неизбежное прозрение, понимание необходимости иметь хорошие отношения со своим восточным соседом наступит в результате тяжёлых экономических испытаний.
4) Украинский кризис дал России уникальный шанс испытать свою экономику и внешнюю политику на прочность. Уникальность ситуации состоит в том, что мы получили редкую возможность увидеть истинное лицо и намерения ЕС и США, а заодно избавиться от иллюзий "равноправного партнёрства" с Западом, которыми тешили себя последние десятилетия. Конечно, речь не идёт о самоизоляции России, о новой конфронтации с Западом. На самом деле, необходимо руководствоваться простой истиной: настоящее партнёрство (будь то в экономике или политике) предполагает равносильных партнёров, всё остальное - это лукавство или имитация партнёрства.
Вероятно, нашей стране в ближайшей перспективе придётся столкнуться со многими трудностями, однако, только на пути их преодоления Россия имеет шанс возродиться и занять подобающее ей место в новом мировом порядке XXI столетия.
Циренщиков В.С., д.э.н., г.н.с. Института Европы РАН
Распад СССР и продолжающие проявляться его негативные последствия действительно определяют в значительной мере сегодняшнюю сложную экономическую и политическую ситуацию в Украине, выход Крыма из её состава, попытки самоопределения её юго-восточных областей. Но важно подчеркнуть то, что это был не самораспад. Этот процесс, рассматриваемый применительно к Украине как "распад второй очереди", предлагают воспринимать в качестве объективного и не препятствовать отдалению от России территорий, входивших ранее в состав СССР. Даже в том случае, если они заселены преимущественно русским населением, требующим автономии. Отталкиваясь, в том числе и от этого положения, некоторые эксперты делают вывод и об ошибочности принятия Крыма в состав России и поддержки самоопределения Юго-Востока Украины. Это также во многом обуславливает распространение пропаганды официального Киева отдельными российскими средствами массовой информации, замалчивание военных преступлений киевского режима, геноцида населения Юга и востока Украины. Практически ни одна из российских правозащитных организаций не выступила против нарушений прав человека в этих регионах. Ведущие мировые средства массовой информации скрывают
факты преступлений ультранационалистов и дают крайне скудную информацию о ситуации в Украине в русле западно-украинской официальной пропаганды.
Крайне наивно было бы полагать, что такая супердержава, как СССР, исчезла с мировой арены только под воздействием внутренних факторов. Бесспорно, то был результат распада, но отнюдь не самопроизвольного, а организованного извне. У Китая внутренних и внешних причин для серьёзного проявления негативных центробежных тенденций тоже достаточно. Однако адекватная и эффективная внутренняя и внешняя политика китайского руководства позволила (в отличие от российского) вывести страну в число мировых лидеров.
Сегодня резкое обострение кризиса в российско-украинских отношениях не без вмешательства Запада и прежде всего США, введение экономических и прочих санкций против России с угрозами их расширения в случае продолжения отстаивания Россией своих жизненно важных интересов явно свидетельствуют о начале нового затяжного этапа холодной войны. В этих условиях нам следует ускорить осуществление кардинальных преобразования внутренней и внешней политики, адекватные условиям военного времени. В экономической области эти меры должны быть нацелены прежде всего на обеспечение хозяйственной безопасности, на существенное усиление роли государственного регулирования валютно-финансовой и инвестиционной сферы, на ужесточение борьбы с коррупцией.
Любовь Шишелина, д.и.н. зав. Отделом исследований Центральной и Восточной Европы ИЕ РАН
На наших глазах происходит продолжение начавшейся в 1991 году геополитической реструктуризации пространства бывшего СССР и его разграничения с продолжающим расширяться евроатлантическим проектом. Аналогичные процессы происходят на границах РФ с Грузией, в Молдавии, и теперь на Украине.
Подтверждается гипотеза о том, что за 23 года после распада СССР украинская государственность так и не сложилась, не появилось единой украинской идеи и лидера, способного подняться над глубинными противоречиями на территории современной Украины. Не удалось сплотить украинцев в границах 1991 года демократическим путём и создать общее пространство сотрудничества. Вместо этого латентная внутриукраинская конфронтация вышла на новый опасный виток.
Этому способствовали и два внешних обстоятельства: с одной стороны, вялость и неоднократные пробуксовки промосковских интеграционных проектов, с другой - "вероломство" евроатлантического проекта и, конкретно, программы Восточное партнёрство, особенно в период председательства Литвы, стремившейся увенчать 5-летие программы таким крупным трофеем, как Украина. Именно жёсткость поставленного в начале 2000-х годов в рамках европейской Политики соседства вопроса, либо Брюссель, либо Москва, а затем систематическое игнорирование интересов России привело к столь драматическим последствиям.
Сегодня, в условиях гражданской войны на Украине, вопрос уже стоит не "с кем дальше?", а "как дальше?" Понятно, что возврат к прошлому и новой попытке создать унитарное государство после стольких жертв невозможен. Украина по-прежнему не в состоянии принять самостоятельное адекватное сложности внутренней и внешней обстановки решение. Необходимо искать пути помощи Украине в
рамках регионального консенсуса, с участием России, Белоруссии, Германии, Польши. Странам, ответственным за ошибки Восточного партнёрства, следует предоставить исторический шанс их исправить и решить вопрос совмещения интересов ЕС и России с участием самих объектов этой политики, в данном случае Украины, а также, возможно и Приднестровья, где политика Восточного партнёрства оказалась бессильной.
Какие шаги целесообразно предпринять в целях де-эскалации конфликта?
Во-первых, созвать круглый стол всех регионов Украины под гарантии названных государств. Такие круглые столы собирались в переломные 1980-е годы в ряде восточноевропейских государств: Венгрии, Чехословакии, Польше. В условиях современной Украины, должны быть обеспечены гарантии безопасности и учёта интересов востока Украины.
Во-вторых, на обсуждение должны быть вынесены вопросы:
- нейтральный статус Украины;
- общая федерализация Украины и дальнейшая судьба Луганской и Донецкой областей;
- в случае развития сценария независимой Новороссии должен быть прописан процесс выхода этих территорий из состава Украины под непосредственным контролем ЕС и ЕврАзЭС. Не следует отвергать этот вариант, так как новейшая история оставила нам примеры не только "балканского", но и вполне цивилизованного и мирного "чешско-словацкого" варианта развода государств.
Что касается вопроса Крыма, в частности попытки убедить Россию в том, что Украина никогда не смирится с его утратой, то здесь есть только одна аналогия: а как воспринимала Украина отрыв Крыма от России в 1991 году и как жила с этим 23 года?
Щербак И.Н., в.н.с. Института Европы РАН, Чрезвычайный и Полномочный Посол России
Украинский кризис со всей очевидностью показал, что, несмотря на значительный потенциал превентивной и антикризисной дипломатии международного сообщества, её инструменты и механизмы не сработали в полной мере применительно к кризисной ситуации на Украине. Это относится к ООН и Совету Безопасности ООН, к ЕС, ОБСЕ и другим региональным организациям, включая СНГ.
Особо следует отметить, что инициативы по задействованию международной системы по предотвращению разрастания внутреннего конфликта на Украине и его скорейшему урегулированию практически были взаимно заблокированы РФ с одной стороны, США и ЕС - с другой Западные партнёры сконцентрировались на проталкивании в Генеральной ассамблее ООН политически мотивированной антироссийской резолюции А/68/262 и введении санкций. В результате было потеряно драгоценное время для нахождения совместных (Россия, США, ЕС и Украина) путей деэскалации украинского конфликта. Заодно "под откос" были пущены и планы Генерального секретаря ООН направить своего спецпредставителя в кризисный регион. Таким образом, Секретариат ООН, обладающий значительным потенциалом и экспертизой в области превентивной дипломатии (Ситуационный центр, Департамент по ОПМ) был исключён из этих усилий.
Вызывает удивление пассивная позиция ЕС в этом вопросе, несмотря на официальные заявления Брюсселя о том, что предотвращение международных конфлик-
тов является одной из главных целей внешней политики Союза. Созданные в до-и постлиссабонский период механизмы превентивной дипломатии (Высокий представитель по вопросам внешней политики и обороне, Европейская служба внешнеполитической деятельности, Комитет по политике и безопасности, Военный Комитет, Ситуационный Центр, Структура по гражданскому планированию и развёртыванию, координационные группы по управлению кризисными ситуациями и т.д.), подкреплённые значительными материально-техническими и финансовыми ресурсами (только в период 2001-2008 гг. на цели предотвращения конфликтов и их урегулирование из бюджета ЕС и его консолидированных фондов было выделено около 1 млрд евро), не был в полной мере задействован на Украине.
Положение дел не изменилось и после Женевского заявления от 17 апреля и "дорожной карты" ОБСЕ, хотя от ЕС можно было ожидать проявления инициативы для нейтрализации украинского кризиса и выхода на переговорные решения по его урегулированию. Но этого не случилось.
Такая позиция Евросоюза и уклонение от задействования своих "антикризисных" возможностей объясняется, вероятно, геополитическими соображениями. В результате ЕС понёс имиджевые потери как организация, которая потенциально была способна взять на себя важную роль международного посредника в урегулировании кризиса в центре Европы.
И ещё один важный момент: произошедший "сбой" в кризисной дипломатии ЕС наглядно говорит о потенциальной опасности снижения эффективности антикризисных механизмов, если их деятельность подчиняется конъюнктурным политическим расчётам и строится на основе двойных стандартов.
На этом фоне в позитивном свете выглядит "кризисная" дипломатия ОБСЕ. Во многом благодаря системному и политически нейтральному подходу Швейцарии как председателя ОБСЕ и инициативной линии швейцарской дипломатии на скорейшую деэскалацию украинского конфликта, Берну при поддержке России удалось разработать и предложить международному сообществу план политического урегулирования кризиса на Украине и налаживания национального диалога - "дорожную карту" ОБСЕ. Одновременно ОБСЕ запустила реальные механизмы международного мониторинга (Миссия ОБСЕ по наблюдению за ситуацией и присутствие наблюдателей БДИПЧ) для сбора объективной информации в регионе конфликта. Сам факт реального подключения ОБСЕ к урегулированию украинского кризиса значительно повысил вес и авторитет ОБСЕ в вопросах управления кризисными ситуациями в Европе. Однако эффективность миротворческой политики ОБСЕ могла бы быть намного выше, если бы усилия Организации поддерживались в полной мере антикризисными механизмами ЕС и ООН.
Украинский кризис показал, что политически мотивированное блокирование превентивных механизмов важнейших международных и региональных организаций серьёзно усугубляет кризисную ситуацию и ведёт к потере управляемости международных конфликтов с непредсказуемыми последствиями. Во весь рост встаёт проблема координации превентивных механизмов ООН, ЕС, ОБСЕ и СНГ, а также многосторонних и двусторонних неформальных переговорных структур (Женевская группа и т. д.).
