CC BY
84
УДК 343.72 ББК 67.408
© 2019 г. Маслов Вилли Андреевич,
доцент кафедры теории и истории государства и права Уральского юридического института
МВД России кандидат юридических наук.
E-mail: villi@e1.ru
К ВОПРОСУ О ЦЕЛЕСООБРАЗНОСТИ ДИФФЕРЕНЦИАЦИИ УГОЛОВНОЙ ОТВЕТСТВЕННОСТИ ЗА МОШЕННИЧЕСТВО В СФЕРЕ СТРАХОВАНИЯ
В статье рассматривается вопрос обоснованности дифференциации ответственности за мошенничество в сфере страхования. Последовательно анализируются элементы общественной опасности деяния, ответственность за которое предусмотрена ст. 159.5 УК РФ. Также в работе освещаются некоторые тенденции современной уголовной политики, имеющие значение при решении вопроса о целесообразности осуществленной законодателем дифференциации.
Ключевые слова: мошенничество, мошенничество в сфере страхования, дифференциация уголовной ответственности, общественная опасность мошенничества, штраф, гуманизация уголовного законодательства, превенция.
Maslov Willi Andreevich - Associate Professor of the Theory and History of State and Law Department of the Ural
Law Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, PhD in Law.
TO THE QUESTION ABOUTTHE VALUE OF DIFFERENTIATION OF CRIMINAL RESPONSIBILITY
FOR FRAUD IN THE FIELD OF INSURANCE
The article deals with the issue of the validity of differentiation of responsibility for insurance fraud. The elements of the social danger of the act, the responsibility for which is providedfor in Art. 159.5 of the Criminal Code are analyzed. The article also highlights some trends in modern criminal policy that are relevant when deciding whether the legislator's differentiation is appropriate.
Keywords: fraud, insurance fraud, differentiation of criminal responsibility, social danger offraud, fines, humanization of criminal law, prevention.
Как известно, Федеральным законом от 29.11.2012 № 207-ФЗ «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные законодательные акты Российской Федерации» в Уголовный кодекс РФ (далее -УК РФ) были внесены изменения, дифференцировавшие ответственность за мошенничество на шесть специальных составов при сохранении общей нормы (ст. 159 УК РФ).
С момента внесения указанных поправок в уголовное законодательство не утихает дискуссия об их обоснованности и стоит отметить, что большинство ученых склонно считать данный шаг законодателя опрометчивым.
В данной публикации мы ставим перед собой цель посредством анализа общественной опасности мошенничества в сфере страхования ответить на вопрос обоснованности дифференциации ответственности за такие преступления.
Для достижения поставленной цели мы последовательно рассмотрим составные элементы общественной опасности деяния, ответственность за которое предусмотрена ст. 159.5 УК РФ, сопоставим данные показатели с общеуголовным мошенничеством («материнской» нормой - ст. 159 УК РФ) и попы-
таемся сформулировать выводы об общественной опасности анализируемых деяний в контексте учения о дифференциации уголовной ответственности.
Начать в данном случае следует с анализа такой составляющей общественной опасности, как характер, определяемый значимостью общественных отношений, охраняемых статьей Особенной части УК РФ.
Говоря о значимости непосредственного объекта, охраняемого ст. 159.5 УК РФ, можно отметить, что таковым выступает несколько более узкий круг общественных отношений (в сравнении с общей нормой) -общественные отношения по охране правомочий страховой организации (страховщика) по владению, пользованию и распоряжению имуществом, принадлежащим им на праве собственности.
На определенное внутреннее противоречие ст. 159.5 УК РФ указывает Р. Н. Боровских, отмечая, что «Из орбиты уголовно-правовой охраны ... оказались исключены отношения собственности на имущество таких важнейших участников отношений страхования, как страхователь, выгодоприобретатель и застрахованное лицо» [1, с. 55].
/П ^ ^ _______
С данной точкой зрения стоит согласиться, обозначив терминологическую некорректность избранных законодателем формулировок. Действительно, называя статью «Мошенничество в сфере страхования», законодатель в ее же диспозиции, обозначив конкретные обманные действия, заузил ее фактически до «мошенничества против страховой организации».
Характеристика общественной опасности посягательства на имущество страховой организации будет неполной без рассмотрения вопросов механизмов защищенности от противоправных посягательств данных организаций.
Страховая организация:
- имеет возможность обращения в компетентные государственные органы в целях защиты ее нарушенных прав;
- имеет собственные службы безопасности, профессиональных юристов и т. д., созданных специально в целях недопущения и минимизации материальных потерь;
- перестраховывает собственные риски на случай чрезвычайных ситуаций, что позволяет говорить о том, что банкротства страховых организаций носят единичный характер (и вызваны отнюдь не действиями страховых мошенников);
- имеет достаточно существенные имущественные резервы;
- изначально включает выплаченные недобросовестным страхователям страховые выплаты в сумму для расчета тарифов на будущие периоды.
Что же может противопоставить указанному перечню потерпевший в результате общеуголовного мошенничества? Пожалуй, лишь обращение в компетентные органы (с достаточно призрачными перспективами возмещения причиненного в результате обмана вреда). Нужно понимать, что потерпевший - это гражданин, которому свойственно рассчитывать на собственные силы, планирующий свои доходы, исходя из большого количества обязательств (коммунальные платежи, налоги, кредиты, ипотека и т. п.), и уменьшение фондов собственника в результате мошенничества может поставить гражданина в очень тяжелую жизненную ситуацию.
Анализ указанных мер позволяет сделать вывод о том, что значимость объекта, ответственность за который предусмотрена ст. 159.5 УК РФ, ниже, нежели данные показатели ст. 159 УК РФ, и, как следствие, общественная опасность мошенничества в сфере страхования по указанному критерию ниже, нежели общеуголовного мошенничества.
Указанный тезис косвенно можно подтвердить тем обстоятельством, что сама последовательность глав Особенной части говорит нам о приоритетах в уголовно-правовой охране общественных отношений. Именно личность является первостепенным объектом уголовно-правовой охраны, что позволяет утверждать, что юридические лица, государство и иные нуждаются в охране уголовно-правовыми средствами в несколько меньшем объеме. На наш взгляд, данный вывод достаточно обоснован самой сутью общественных отношений и объективным положением вещей.
Степень общественной опасности мошенничества в сфере страхования представляется возможным раскрыть посредством анализа вреда, причиняемого в результате совершения преступления. При этом необходимо понимать, что и характер, и размер вреда играют ключевую роль отнюдь не в абсолютных, а относительных показателях: в соотношении со значимостью для конкретного потерпевшего.
Применительно к рассматриваемым нами составам - это вопрос о значимости имущественного вреда для потерпевшего вследствие общеуголовного мошенничества и вреда страховой организации вследствие мошенничества в сфере страхования. Позволим себе предположить, что по данному показателю сумма, к примеру, 200 000 рублей для подавляющего большинства граждан России (потенциальных жертв общеуголовного мошенничества) достаточно значима (с учетом того, что средняя заработная плата в России, по данным Рос-стата, в 2018 году составила 27 500 рублей).
В то же время, говоря о страховых организациях, согласно отчету ЦБ РФ только за январь-март 2018 года страховые организации получили страховые премии на сумму 377,4 млрд рублей, при этом осуществив страховые выплаты на сумму 109,1 млрд рублей (из них 46 млрд рублей премий и 32 млрд рублей выплат по обязательному страхованию гражданской ответственности владельцев транспортных средств (ОСАГО)).
Очевидно, что причиненный страховой организации ущерб не идет ни в какое сравнение с аналогичным ущербом в отношении среднестатистического (если можно так выразиться) гражданина России. Невозможно представить ситуацию, когда мошенничество в сфере страхования поставило страховую организацию в тяжелую жизненную ситуацию, тогда как ущерб, причиненный в результате общеуголовного мошенничества, в ряде
случаев фактически лишает граждан (и их семьи) средств к существованию.
Анализируя общественную опасность мошенничества в сфере страхования, допустимо провести аналогию с мошенничеством в сфере кредитования (ст. 159.1 УК РФ), поскольку данная норма также является результатом дифференциации ответственности за мошенничество и санкции рассматриваемых составов (за исключением ч. 2 ст. 159.1 и 159.5 УК РФ) тождественны. Проведенное С. М. Мкртчяном социологическое исследование среди правоприменителей свидетельствует о том, что лишь 19,6 % опрошенных считают преступление, предусмотренное ст. 159.1 УК РФ, менее общественно опасным, чем мошенничество, предусмотренное ст. 159 [8, с. 44].
В данном случае мы склонны утверждать, что при рассмотрении таких характеристик оснований дифференциации ответственности, как характер и размер последствий, наблюдается существенное отличие: имущественный вред, причиняемый гражданам при совершении деяния, ответственность за которое предусмотрена ст. 159 УК РФ, для них более существенен, чем аналогичный вред, причиняемый страховщикам при совершении мошенничества в сфере страхования.
Далее мы должны перейти к характеристике такого основания дифференциации уголовной ответственности, как степень общественной опасности субъекта преступления.
Стоит отметить, что проведенный нами анализ приговоров по статье 159.5 УК РФ позволяет сделать следующие выводы о личности лиц, виновных в мошенничестве в сфере страхования:
- У данных лиц отсутствует противоправная (асоциальная) установка. В 69 % случаев одним из факторов, детерминирующих совершение преступления (если не основным), служит стечение обстоятельств. Таким образом, на момент заключения договора страхования семь из десяти привлекаемых к ответственности лиц не имели умысла на совершение обманных действий.
- Стоит отметить значимо меньшее количество организованных групп при совершении мошенничества в сфере страхования по сравнению с общеуголовным мошенничеством. Так, в общей массе приговоров по ст. 159.5 УК РФ приговоры по ч. 4 ст. 159.5 УК РФ (по признаку «совершенные организованной группой») составляют менее 2 %. В то же время в случае с общеуголовным мошенничеством доля приговоров за совершение указанных
преступлений в составе организованной группы - около 10 %. Позволим себе не касаться проблемных вопросов доказывания мошенничества в сфере страхования, совершенного организованной группой, хотя осознаем данное обстоятельство.
- Доля лиц, виновных в совершении мошенничества в сфере страхования и не имеющих судимость - 87 %, при том, что оставшиеся - это лица, имеющие судимости за преступление небольшой или средней тяжести и не за те, которые предусмотрены ст. 159.5 УК РФ.
- Стоит отметить, что лица, признанные виновными по ст. 159.5 УК РФ, характеризуются социальным благополучием, поскольку 83 % из них на момент совершения преступления имели постоянную работу. Они могли даже приобрести транспортное средство и застраховать его (ст. 159.5 УК РФ в подавляющем большинстве случаев связана с общественными отношениями в рамках ОСАГО).
Следующим аспектом личности виновного, который необходимо проанализировать, выступает внутреннее психологическое отношение лица к совершаемому деянию.
На первый взгляд, налицо прямой умысел и цель неправомерного обогащения. Однако стоит все же указать, что в данном случае преступник осознает, что его действиями причиняется ущерб юридическому лицу (страхов-шику), а не конкретному физическому лицу, что исключает возможность поставить потерпевшего в тяжелое материальное положение, причинить моральный вред и т. п.
Говоря о субъективной стороне мошенника в сфере страхования, можно привести слова Р. Н. Боровских: «Многие граждане склонны рассматривать мошенничество в сфере страхования как «невинную шалость», попытку «слегка обмануть» страховую организацию, от которой «не убудет» [4, с. 137]. Данные признаки, согласно нашей точке зрения, позволяют обрисовать в общих чертах специфику субъективной стороны мошенника в сфере страхования и сделать вывод о несколько меньшей степени общественной опасности таких действий для общества.
Таким образом, можно заключить, что мошенничеству в сфере страхования свойственна несколько меньшая злонамеренность лица, его совершающего, в сравнении с общеуголовным мошенничеством.
Обозначив основные структурные элементы уголовно-правовых оснований дифференциации уголовной ответственности, проецировав эти элементы на проведенную законо-
дателем дифференциацию уголовной ответственности за мошенничество, казалось бы, можно сделать вывод об уголовно-правовой обоснованности проведенной дифференциации ответственности (или более корректно «об уголовно-правовых предпосылках для дифференциации»).
Дело здесь в том, что, во-первых, все отличия в типовой общественной опасности, которые мы отметили, носят относительный (дискуссионный) характер. Тогда как для однозначного утверждения о необходимости дифференциации должно быть значимое отличие в типовой общественной опасности конкретного вида преступления.
Во-вторых, необходимо понимать, что для эффективной (целесообразной) дифференциации ответственности помимо уголовно-правовых оснований дифференциации (несомненно, имеющих первостепенное значение) необходим также учет ряда иных обстоятельств (условий).
К примеру, можно указать такое направление уголовной политики как гуманизация и либерализация законодательства. Стремление законодателя всячески оградить лиц, преступивших черту закона, от чрезмерного наказания, создать альтернативные меры воздействия в случае совершения преступлений небольшой тяжести (все та же дискуссия по вопросу уголовного проступка), перевод уголовно-наказуемых деяний в разряд административных правонарушений - лишь некоторые примеры концепции уголовной политики настоящего времени.
С учетом данных приоритетов и факта отличия (пусть и достаточно дискуссионного) в типовой степени общественной опасности мошенничества в сфере страхования в сторону меньшей общественной опасности, нежели общеуголовное мошенничество, можно указать, что дифференциация ответственности, направленная на смягчение ответственности за мошенничество в сфере страхования (пусть лишь по ч. 1 ст. 159.5 УК РФ), уже не выглядит такой необоснованной и казуальной.
Кроме того, стоит отметить еще одно направление уголовной политики, обретающее все большее количество сторонников - приоритетное назначение наказаний, не связанных с изоляцией от общества, а воздействующих на них экономически. Речь идет, в первую очередь, о наказании в виде штрафа (в том числе - о случаях освобождения от ответственности с назначением судебного штрафа), и,
во вторую, о наказаниях в виде тех или иных работ.
Стоит указать точку зрения Н. А. Модесто-вой, которая говорит о том, что применение штрафа актуально в отношении лиц, впервые совершивших преступления небольшой или средней тяжести, а также тяжкие преступления, не нуждающихся в исправлении, а, следовательно, и в изоляции от общества [9, с. 169].
С учетом вышеизложенных особенностей личности лица, виновного в мошенничестве в сфере страхования, можно с уверенностью утверждать о применимости тезиса автора к рассматриваемым нами вопросам.
Более того, также было указано о такой значимой характеристике лица, совершившего мошенничество в сфере страхования, как совершение деяния вследствие случайного стечения обстоятельства. В данном случае допустимо привести слова А. И. Сикаева о целесообразности применения наказания в виде штрафа к тем осужденным, для которых совершение преступления стало следствием случайного стечения обстоятельств и которые не опасны для общества [11, с. 49].
Исследовав применение штрафа как меру уголовной репрессии в зарубежных государствах, И. А. Подройкина отметила тенденцию к увеличению приговоров, не связанных с лишением свободы, и применение штрафа как наиболее целесообразного наказания [10, с. 6].
Т. В. Васильева справедливо указывает на положительные свойства штрафа: направленность на пополнение бюджета, отсутствие значительного финансирования из государственной казны, а также то, что данный вид наказания позволяет избежать утраты осужденным социально-полезных связей и т. д. [5, с. 18].
Опять же, опираясь на статистические данные об отсутствии асоциальной направленности мошенника в сфере страхования, с учетом его личности и характера его деяния, можно сказать, что в наличии основания для более приоритетного назначения штрафа, нежели лишения свободы.
Здесь же можно добавить, что назначение штрафа позволит сохранить трудовую занятость лица, которое продолжит выплачивать, как минимум, подоходный налог. А, лишая его свободы, государство наоборот берет на себя обязательство содержать преступника в надлежащих условиях.
Таким образом, можно сделать вывод о том, что помимо уголовно-правовых оснований дифференциации уголовной ответственности за мошенничество в сфере страхования нали-
чествуют иные предпосылки и условия, в целом позволяющие говорить о целесообразности проведения данной дифференциации.
Завершить вопрос обоснованности дифференциации ответственности считаем возможным, рассмотрев некоторые последствия проведенной дифференциации.
Так, стоит указать превентивную функцию законодательства, выраженную в психологическом воздействии на сознание людей. Конкретизировав ответственность в отдельной норме, в определенной мере на граждан было оказано воздействие, предполагающее возникновение у них осознанного понимания негативной оценки со стороны государства мошеннических действий именно в сфере страхования.
Здесь же стоит указать точку зрения И. А. Александровой о том, что после дифференциации ответственности за мошенничество произошел существенный рост числа уголовных дел в отношении лиц, совершивших деяния, квалифицированные по ст. 159.2 УК РФ. Из чего автор сделала закономерный вывод о том, что острие уголовной политики по противодействию мошенничеству теперь переместилось на иную категорию граждан [1, с. 30].
Также можно отметить точку зрения А. С. Горелик, который отметил, что одной из причин появления специальных норм выступает «необходимость в практических целях подчеркнуть преступность каких-то определенных действий...» [6, с. 19-20].
Стоит констатировать, что дифференциация уголовной ответственности является, помимо прочего, инструментом уголовной политики, позволяющим акцентировать внимание правоприменителя на наиболее важных, с точки зрения законодателя, общественных отношениях.
Говоря о мнении правоприменителя, уместным будет указать результаты проведенного С. М. Мкртычян социологического исследования, согласно которым «62,2 % респондентов (67 человек) отметили, что ст. 159 УК РФ не справлялась с предупреждением кредитного мошенничества и не учитывала современные мошеннические схемы в кредитной сфере» [8, с. 44]. Считаем допустимым предположить, что относительно сферы страхования ситуация схожа.
Подводя итог анализу уголовно-правовых оснований иных предпосылок и последствий дифференциации уголовной ответственности за мошенничество в сфере страхования, можно заключить, что мы обнаруживаем достаточно противоречивую тенденцию.
Дело в том, что мы обнаружили некоторые отличия в характере, типовой степени общественной опасности мошенничества в сфере страхования, в том числе типовой личности лица, совершающего указанные деяния в сравнении с общеуголовным мошенничеством.
В то же время говорить о существенности указанных отличий не приходится. Данный факт подтверждается и тем обстоятельством, что обязательным условием эффективной дифференциации ответственности (в форме появления новых составов, ответственность за которые была ранее) является изменение санкции. Если мы берем в расчет изменение общественной опасности (характера, степени деяния и (или) лица), то очевидна необходимость уменьшения или увеличения ответственности.
Применительно к ст. 159 и 159.5 УК РФ следует констатировать, что санкция значимо претерпела изменение только в ч. 1 ст. 159.5 УК РФ, которая не содержит наказания в виде лишения свободы. Квалифицированные составы рассматриваемых статей в вопросе санкций фактически идентичны. Таким образом, мы можем сделать вывод, что характер общественной опасности с точки зрения законодателя несколько отличается только при совершении указанных деяний без квалифицирующих признаков.
Здесь же стоит отметить, что указанные санкции приобрели настоящее значение лишь в результате вступления в силу ФЗ № 325 от 03.07.2016 «О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации». До данных изменений мошенничество в сфере страхования можно было относить к привилегированному виду мошенничества, на что справедливо указывали авторы, сопоставляя санкции ст. 159 и 159.5 УК РФ [3, с. 67].
Уместным будет привести точку зрения А. В. Иванчина, который отмечает, что «Казуистика, сама по себе свидетельствующая о низком уровне законодательной техники, была бы уместна при выделении различных мошенничеств при условии, если бы она преследовала цель принципиально изменить пределы их наказуемости» [7, с. 126].
Закончить вопрос обоснованности проведенной дифференциации ответственности мы можем лишь следующим тезисом: насколько целесообразно выделять специальные составы из общего, по сути, не меняя санкции? Если в общественной опасности конкретизируемого деяния недостаточно изменений для
отражения этих изменений в санкции, может, и не следует вводить новый состав, который ранее охватывался общей нормой?
Несомненно, важны и превентивная функция дифференциации и экономическая целесообразность (и ряд иных факторов), но в основе дифференциации, тем не менее, долж-
Литература
1. Александрова И. А. Новое законодательство о мошенничестве в свете разъяснений Президиума Верховного Суда РФ. Ст. 2: Новейшая практика применения ст. 159, ст. 159'-1596 УК РФ - взгляд криминолога // Российский следователь. 2012. № 2.
2. Боровских Р. Н. Мошенничество в сфере страхования: предмет преступления / Р. Н. Боровских, Д. А. Зыков // Вестник Владимирского юридического института. 2016. № 2 (39).
3. Боровских Р. Н. Мошенничество в сфере страхования: специфические черты конструкции уголовно-правовой нормы / Р. Н. Боровских, Д. А. Зыков // Вестник Владимирского юридического института. 2016. № 1 (38).
4. Боровских Р. Н. Типичные заблуждения страхователей как элемент криминалистической характеристики мошенничества в сфере страхования / Материалы конференции Криминалистические чтения на Байкале. 2015.
5. Васильева Т. В. Назначение и исполнение уголовного наказания в виде штрафа: Социально-правовые проблемы: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Рязань. 2004.
6. Горелик А. С. Конкуренция уголовно-правовых норм / А. С. Горелик. Красноярск, 1998.
7. Иванчин А. В. Конструирование состава преступления: теория и практика: монография / отв. ред. Л. Л. Кругликов. М., 2014.
8. Мкртчян С. М. Дифференциация уголовной ответственности за мошенничество в сфере кредитования: мнение правоприменителей / Legal Concept. 2017. № 3.
9. Модестова Н. А. Проблемы законодательного закрепления и правового регулирования назначения и исполнения уголовного наказания в виде штрафа в России и Франции: дис. ... канд. юрид. наук. Красноярск, 2005.
10. Подройкина И. А. Штраф как вид наказания в современном уголовном праве: авто-реф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д., 2004.
11. Сикаев А. И. Система наказаний по уголовному праву России: История и современность: дис. ... канд. юрид. наук. Казань, 1999.
ны быть однозначные и объективные существенные изменения в характере и типовой степени общественной опасности деяния и личности виновного. Пренебрегая указанными требованиями, мы неизбежно будем способствовать казуальности уголовного законодательства.
Bibliography
1. Aleksandrova I. A. New legislation on fraud in the light of explanations of the Presidium of the Supreme Court of the Russian Federation. Art. 2: The newest practice of applying art. 159, art. 159'-1596 of the Criminal Code of the Russian Federation -view of the criminologist // Russian investigator. 2012. № 2.
2. Borovskikh R. N. Insurance fraud: the subject of a crime / R. N. Borovskikh, D. A. Zykov // Bulletin of the Vladimir Law Institute. 2016. № 2 (39).
3. Borovskikh R. N. Insurance fraud: specific features of the design of the criminal law / R. N. Borovskikh, D. A. Zykov // Bulletin of the Vladimir Law Institute. 2016. № 1 (38).
4. Borovskikh R. N. Typical misconceptions of policyholders as an element of forensic characteristics of insurance fraud / Conference materials Forensic readings on Baikal. 2015.
5. Vasilyeva T. V. The appointment and execution of a criminal penalty of a fine: Social and legal problems: abstract of dis. ... PhD in law. Ryazan, 2004.
6. A. Gorelik. Competition of criminal law norms / A. S. Gorelik. Krasnoyarsk: Publishing House of Krasnoyarsk State University. 1998.
7. Ivanchin A. Century. Designing the composition of the crime: theory and practice: monograph / resp. ed. L. L. Kruglikov. M., 2014.
8. Mkrtchyan S. M. Differentiation of criminal liability for fraud in the field of lending: the opinion of law enforcers / Legal Concept. 2017. № 3.
9. Modestova N. A. Problems of legislative consolidation and legal regulation of the appointment and execution of criminal punishment in the form of a fine in Russia and France: dis. ... PhD in law. Krasnoyarsk. 2005.
10. Podroykina I. A. Fine as a type of punishment in modern criminal law: abstract of dis. ... PhD in law. Rostov on/D., 2004.
11. Sikaev A. I. The system of penalties under the criminal law of Russia: Past and Present: dis. ... PhD in law. Kazan, 1999.
