CC BY
73
30. Мровели Леонти. Жизнь картлийских царей. Перевод с древнегрузинского, предисловие и комментарии Г.В.Цулая. М., 1979.
31. Овидий. Скорбные элегии. Письма с Понта. М., 1982.
32. Подосинов А.В. Овидий и Причерноморье: опыт источниковедческого анализа поэтического текста //В кн.: Древнейшие государства на территории СССР. Материалы и исследования 1983 г. М., 1984.
33. Подосинов А.В. Произведения Овидия как источник по истории Восточной Европы и Закавказья. М., 1985.
34. Публий Овидий Назон. Письма с Понта. СПб., 1893.
36. Ямполъский З.И. Каспи Грузии и этно-топонимические закономерности //Археологические памятники феодальной Грузии, т. II, Тбилиси, 1974.
R.MELIKOV
THE TRIBE OF CASPIANS ACCORDING TO CLASSIC AND ANCIENT EASTERN SOURCES
References to the tribe of Caspians in classic and ancient eastern sources are of great importance for studying ethnic processes in the countries of the Ancient East. The Achaemenid enlisted the services of Caspians who were skilful seafarers and ship-builders as military colonists in Egypt and, perhaps, in Thrace.
Приуралье
А.В.БЕЗРУКОВ (Магнитогорск)
К ВОПРОСУ О ТОРГОВЫХ КОММУНИКАЦИЯХ В ЮЖНОМ ПРИУРАЛЬЕ ПО ДАННЫМ ПИСЬМЕННЫХ И АРХЕОЛОГИЧЕСКИХ ИСТОЧНИКОВ (У1-1У вв. до н.э.)
История кочевого населения степей Восточной Европы в период появления на исторической арене ираноязычных кочевников содержит ряд важных и сложных, но до настоящего время слабо изученных проблем. Одними из ключевых в этом плане являются вопросы о сущности и направлении древних связей.
В данной работе мы не ставим своей целью разрешение проблем этнической истории региона и вопросов географической локализации различных племен и объектов; привлечение подобных сведений целесообразно лишь постольку, поскольку они будут способствовать решению поставленной задачи. Следовательно, основное внимание уделим вопросам, так или иначе связанным с указанием направлений и маршрутов основных торговых путей и характеристикой обменно-торговых отношений, нашедших свое отражение в свидетельствах античных историков, писателей и географов относительно скифо-савроматской эпохи.
Необходимым представляется привлечение данных по экономической истории сопредельных областей и соседних регионов, в особенности, района Северного Причерноморья, с которым связана значительная часть сведений, проливающих свет на проблему взаимоотношений между греческими колониями и огромным массивом кочевых племен евразийских степей.
Согласно античной письменной традиции, восточными соседями скифов были кочевые племена, близкие скифам по образу жизни и известные грекам под именем сав-роматов, а затем сарматов, упоминаемые уже в «Истории» Геродота.
Сведения эти представляют особый интерес благодаря упоминанию названий отдельных племен, локализуемых, предположительно, в степной и лесостепной зоне Приуралья. При этом не стоит забывать, что соотношение географических представлений Геродота или его туземных информаторов с современной картой, как неоднократно отмечалось, всегда являлось одной из наиболее трудных и противоречивых сторон в интерпретации его сочинений1.
В качестве основного источника Геродот использует рассказ Аристея Проконес-ского о его путешествии к исседонам, среди соседей которых упоминаются также ари-маспы, грифоны и гипербореи (Herod, IV, 13). Анализ источников и этимологии имени гипербореев позволяет выявить не этнографические, а культово-мифологические истоки представлений об этом народе; вероятно, это чисто греческая интерпретация, уходящая своими корнями в местные скифские легенды2.
Более того, ряд мотивов мифа, очевидно, примыкает к сюжетам индо-иранской мифологии3, а скифская легенда о грифообразных существах имеет локальные особенности, связывавшие ее с областями, находящимися у границ Бактрии и Индии. Именно там локализуются этнонимы и топонимы, связанные с легендарным племенем аримаспов, отнимающих золото у грифонов. Борьба аримаспов с грифонами из-за золота связывает эту легенду с индо-иранскими преданиями о муравьином золоте племени дердов4.
Немногочисленность сведений и отсутствие надежной информации автор объясняет тем, что «ведъ даже Аристей говорит в своей эпической поэме, что не заходил далъ-ше страны исседонов; о землях севернее исседонов он передавал сведения по слухам...» (Herod, IV, 15, 16). Но, в отличие от мифических гипербореев, которых греки искали позднее в различных, географически точно обозначенных местностях, причем не только на севере5, исседоны вполне реально локализуются либо в лесостепном Зауралье6, либо в южноуральских степях, что на данный момент выглядит наиболее предпочтительно7.
Подобное их местоположение вполне может предполагать существование торгового пути в страну исседонов, ибо Южное Приуралье с древнейших времен привлекало к себе внимание как окрестных племен, так и отдаленных народов, очевидно, в первую очередь, как источник богатых рудных запасов и высокоценных мехов.
Помимо уже указанных племен, мы встречаем упоминание о фиссагетах, «живущих охотою», аргиппеях - «лысых людях» и иирках, области проживания которых лежат на периферии известного грекам мира, что и подчеркнул Геродот (Herod, IV, 22,
23, 25). Несмотря на очевидную скудность и малочисленность представленных сведений, показателен уже сам факт вовлечения периферийных районов в сферу внимания античных авторов как отражение общей тенденции расширения географических представлений древних греков и интереса к территориям, лежащим севернее и восточнее Северного Причерноморья.
В трудах многих античных писателей более позднего времени мы сталкиваемся со свидетельствами о гипербореях, представленными в различных вариантах и интерпретациях, с незначительными изменениями и дополнениями, в основном повторяющими рассказ Аристея, переданный Геродотом. При этом особое внимание уделяется также рассказу о фиссагетах, аримаспах и исседонах, преимущественно занимающихся служением Аполлону и имевших обыкновение посылать ему дары на Делос. Об этом сообщает Диодор Сицилийский (Diod., II, 47,2), Плиний Старший (NH, 1,88,91) и целый ряд других античных писателей, географов и поэтов.
Например, Гай Плиний Старший не сомневается в существовании гипербореев, обитающих за Рипейскими горами и за областью Аквилона в стране, названной Пте-рофором, где солнце появляется только на полгода (Plin., NH., 88-91).
В более позднее время Ямвлих описывает это следующим образом: «Из страны гипербореев прибыл Аварид, жрец чтимого там Аполлона, приближается уже к старости и весъма опытный в священном служении, на возвратном пути из Эллады на родину для посвящения богу в гиперборейское святилище собранного золота» (91-92). По мнению И.В.Куклиной, дальнейшая разработка легенды связана с культовой традицией почитания Аполлона на Делосе и в Дельфах, причем именно дельфийская версия создала представление о гипербореях, как о счастливом и святом народе, избраннике Аполлона, жрецами которого являлись все гипербореи8.
Показателем уровня интересов греков к дальним странам и народам служат также образцы античного искусства, в которых нашли свое отражение мифы и легенды, основное место действия которых протекает вне территории собственно Греции и даже Средиземноморья. Нам известна боспорская краснофигурная ваза с изображением конного аримаспа, сражающегося с грифоном9.
Письменные источники относительно указания направлений и характера древних связей племен Восточной Европы в целом, в интересующий нас период, немногочисленны и фрагментарны. Во многом это связано с тем, что племена, занимавшие степные пространства на периферии Восточной Европы, попадают в поле зрения античных историков, географов и политических деятелей начиная с эллинистической эпохи (Strabo, I, II, 1). Он же отмечал, что «древнеэллинские историки», к которым он причислял и Геродота, рассказывая о войне Кира с массагетами, не смогли сообщить ничего определенного о северо-восточной части ойкумены10.
В настоящее время широко ведутся дискуссии и обсуждения по проблемам культурно-торговых контактов, возможных направлений и маршрутов торговых путей, а также по вопросу о характере взаимоотношений между античными городами и государствами различными племенами кочевников степной полосы.
Впервые об обитателях Восточной Европы древние авторы сообщают в первой половине I-го тысячелетия до нашей эры. Но только в сочинении Геродота мы находим сведения о земледельческих племенах Приднепровья и Побужья, сеющих зерно на продажу (Herod, IV,17). Эти слова дали основание говорить даже об экспортном земледелии, о значительном вывозе хлеба из Скифии в города Северного Причерноморья, хотя М.В. Скржинская указывает на не совсем понятную характеристику, данную историком народу пахарей. Согласно ее мнению, под ними следует понимать местное, подвластное скифам, земледельческое население, выращивавшее на продажу пшеницу11.
Он же одним из первых сообщает о контактах греков Северо-западного Причерноморья с племенами Южного Приуралья, носивших, вероятно, торговый характер: «Страны до этих лысых людей и народы, живущие по сю сторону их, хорошо известны, так как к ним иногда приходят скифы. Ведъ сведения о них можно легко получитъ не толъко от скифов, но и от эллинов из Борисфенской торговой гавани и прочих торговых городов» (Herod, IV, 23, 24). Косвенным подтверждением могут служить находки оль-вийских бронзовых зеркал в Приуралье и греческих монет в Поволжье12. Вероятным представляется, что помимо Ольвии в этой торговле принимали участие и другие греческие колонии Северного Причерноморья, ибо обмен с варварами играл значительную роль в экономической жизни античных городов.
Отсутствие достаточного количества археологического материала не позволяет уверенно говорить о составе «прочих торговых городов» Геродота, также, очевидно, знакомых с этим торговым путем, но, вероятно, косвенно об этом можно судить по составу монетных находок в Поволжье, датируемых IV-III вв. до н.э.
Расширение географического кругозора греков и римлян, проникновение античного импорта на периферию могло определяться не только успехами военных предприятий греков, а впоследствии — парфян и римлян на восточном направлении, но в значительной степени и личной инициативой торговцев, что находит свое подтверждение в высказывании Дионисия: «За ними волнуется Каспийское море. Я лично мог бы описатъ тебе и это море, хотя и не видал его отдаленных путей и не переплывал их на
корабле, ибо я не живу на черных кораблях и не занимаюсь переданною отцом торговлею» (652-710). Вполне возможно, что данная ситуация могла иметь место и в эпоху, предшествовавшую походам Александра Македонского.
Важная информация о торговых связях кочевников в эллинистическую эпоху содержится во «Всемирной истории»: «Для необходимых жизненных потребностей, окружающие Понт страны доставляют нам скот и огромное количество бесспорно отличнейших рабов, из предметов роскоши доставляют в изобилии мед, воск и соленую рыбу. Получают же они из продуктов, которыми изобилуют наши страны, масло, всякого рода вино. Хлебом они обмениваются с нами, то доставляя его в случае нужды, то покупая его» (Ро1уЬ, IV, 38). Без уточнения мы не можем с достаточной степенью уверенности говорить о каких-то конкретных районах Понта, но наиболее вероятной кажется соотнесения данного указания Полибия к Боспору в целом, известному, в частности, значительным масштабом своих рыбных промыслов и крупным рынком рабов в Танаисе.
На первоначальной стадии своего развития торговые связи, по-видимому, носили характер натурального обмена, особенно в межплеменной торговле. Это подтверждается свидетельством Страбона и нумизматическим материалом из Танаиса, где, как правило, встречаются монеты не древнее I в. н.э.13.
В вопросах, связанных с интерпретацией сведений письменных источников, данные археологии иногда могут выступать в качестве объективного критерия проверки. Поэтому вследствие отсутствия прямых указаний и отрывочности сведений древних авторов, особую важность приобретают археологические и нумизматические материалы, непосредственно способствующие решению поставленной проблемы.
В скифскую эпоху на Юге России технология обработки железа распространена в лесной зоне опять-таки до территорий по Средней Волге, Вятке, Каме, Белой и Уралу. Здесь в У1-У в. до н.э. складывается ананьинская культура, находившаяся под сильным скифским влиянием, что свидетельствует о тесных связей жителей лесной полосы со степными племенами.
В самом Южном Приуралье в это время складывается савроматская культура в ее уральском варианте. Своеобразие савромато-сарматских групп Южного Приуралья заключалось, между прочим, в том, что они в отличие от собственно савроматов Геродота уже с У1-У вв. до н.э. установили тесные культурно-экономические отношения с родственными областями Средней Азии и цивилизованными странами Ближнего Востока, особенно с Ахеменидской Персией14.
Б.Н.Граков, используя сообщение Геродота и на основании находок ольвийских зеркал У1-1У вв. до н.э. в Поволжье, близ Астрахани (Улан-Эрге), Приуралье, в районе Бузулука (Елга) и Орска (Биш-Оба), а также крестовидной бляхи Зуевского могильника ананьинской культуры, сделал вывод о реальности этого пути, который шел из Ольвии, пересекал Дон, по Волге шел на север, проходил к южным отрогам Урала и там заканчивался15. После этой работы развернулась дискуссия сразу по нескольким направлениям, среди которых нас будет особенно интересовать вопрос о возможном маршруте и характере описанного пути, а также о том, откуда в действительности поступали эти предметы в Приуралье и Поволжье.
Одним из главных явился вопрос о центре производства зеркал «ольвийского типа» с ручками, выполненными в зверином стиле. В отечественной историографии утвердилось мнение об их ольвийском происхождении. Основоположником данной гипотезы считается Б.В. Фармаковский16, хотя в работе, на которую ссылаются, Б.В. Фармаковский лишь поддерживает мнение И. Хампеля о производстве зеркал в одном из античных городов Северного Причерноморья, не называя при этом конкретного пункта17.
В связи с этим следует признать справедливым утверждение С.Я. Ольговского18 о том, что все последующие исследователи приписывали подобным зеркалам ольвий-ское происхождение, следуя устоявшейся традиции19.
Лишь в статье В.М. Скудновой было высказано мнение о том, что у нас нет веских причин утверждать их ольвийское происхождение, значительная их часть могла быть изготовлена в Карпатском бассейне20. Только дальнейшие спектроаналитические исследования зеркал с ручками в виде фигурок животных внесут ясность в проблему их происхождения, а на данном этапе, по-видимому, нельзя называть местом производства зеркал с фигурками животных какой-то один центр. Это могла быть и Ольвия, и другой греческий город Северного, а может и Западного Причерноморья21.
Для нас главным является то обстоятельство, что эти предметы поступали в Поволжье и Приуралье из античных, или близких к ним, центров Причерноморско-Карпатского бассейна, и в целях удобства мы будем использовать общепринятую терминологию.
На данный момент известны по крайней мере еще три находки подобных зеркал, происходящих с разных берегов Волги. Два из них были обнаружены на левом берегу Волги, одно из которых найдено у с. Андреевка (Богатовский р-н., Самарская обл) на р. Самаре (АО, 1976, с. 152), а второе было найдено Р. Валеевым у дер. Татарская Айша Высокогорского района Татарстана на правом берегу старицы р. Казанки22. И с правобережья Волги из Аксеновского могильника на р. Есауловский Аксай Волгоградской области происходит одно зеркало23.
Большое количество зеркал «ольвийского» типа было найдено на Северном Кавказе и, может быть, именно оттуда проходил путь по Волге. По мнению Н.Л.Члено-вой, находки всех зеркал только в западной части Северного Кавказа, имевшего тесные связи со Средним Поволжьем и Волго-Камьем, и отсутствие находок кавказского происхождения восточнее р. Белой и в Южном Приуралье, свидетельствует о незнании восточной части этого пути, следовательно, и зеркала в Приуралье попадали, минуя Северный Кавказ24. В целом можно согласиться с предложенной точкой зрения, хотя можно отметить и тот факт, что указанный путь мог иметь несколько ответвлений, о чем уже говорилось25.
В Поволжье, помимо зеркал, во время раскопок Ф. Баллода в 1919-1921 гг. были также обнаружены у крестьян данной местности (Водянское городище) несколько сохранившихся торговых свинцовых пломб У в. до н.э. с греческими надписями, панти-капейские и ольвийские монеты, расписная глиняная посуда (античные вазы) и глиняные статуэтки (античные терракоты)26. Исследователь считает, что здесь даже существовали «опорные пункты, типа «факторий», где останавливались немногочисленные
«купцы»27.
Литературные источники не содержат прямых указаний об участии в какой-либо деятельности на этом пути собственно греческих купцов. В то же время, данные материалы вкупе с наблюдениями над текстом Геродота, по мнению М.В. Скржинской, указывают на непосредственные контакты ольвийских купцов с савроматами, возможно также, что к ольвиополитам присоединялись и другие греки, следовательно, именно поэтому Геродот указывал и на прочие греческие города28. Переправа же через Волгу находилась, вероятно, где-то в районе Дубовки29.
Все же более вероятными посредниками в торговом обмене представляются скифы, что косвенно подтверждается находками скифских псалиев У1-У вв. до н.э. в Урало-Поволжском регионе у Ртищева и Бугуруслана, причем на последнем, роговом трехдырчатом псалии, обнаруженном в 1932 г. близ Бугуруслана (Оренбургская обл), на спинке имеется надпись, выполненная арамейским письмом У1-У вв. до н.э. Прямые аналоги находятся среди скифских архаических псалиев из лесостепного Поднепровья. Сюда он попал, вероятно, вместе с кочевниками, возвращавшимися из среднеазиатских походов30. К.Ф.Смирнов предположил, что скифы могли переправляться где-то у Саратова и дальше по руслам заволжских рек проникать в Приуралье31.
По мнению ряда исследователей, возможности системы водоразделов рек Северного Причерноморья достаточно велики для того, чтобы связать любые районы Се-
верного Причерноморья с греческими городами между собой, а также далекой периферией, в эту сеть входят также судоходные участки рек.
В древности сухопутные транспортные пути региона степи и лесостепи играли значительно большую роль, чем принято считать. Крупные реки, которые Геродот называет судоходными, чрезвычайно порожисты, и поэтому судоходны только до порогов. Водораздел этих рек представляет собой весьма удобные трассы для прокладки сухопутных транспортных путей32. Вполне вероятно, что как скифы, так и греки активно осваивали водоразделы рек Дона, Северского Донца, Хопра, Волги, Урала и их притоков для налаживания торговых коммуникаций в Поволжье и Приуралье.
В этом отношении примечательно то обстоятельство, что Геродот, называя крупнейшие реки Скифии и соседних стран: Истр, Тирас (1У, 51), Гипанис (1У, 53) и Танаис (1У, 57), даже не упомянул Волги, вероятно, уже и в то время игравшей важную роль речного торгового пути. Следовательно, Геродот вел речь преимущественно о сухопутном пути, слабо зависящем от речных магистралей.
В то же время заслуживают самого пристального внимания и данные лингвистов о наименованиях Волги у различных племен на разных участках реки в различные исторические эпохи. Отмечается, «что мордва лесостепной полосы уже в 1У в. н.э., когда готы столкнулись с этим народом, употребляла то же название Волги, что и их южные соседи, населявшие степь иранцы; это обстоятельство отражает интеграционные процессы вдоль волжской магистрали, преодолевшие существенный природный рубеж на много столетий раньше, чем в бассейнах других рек»33.
Важное значение имеет вопрос о характере этих сношений. Традиционным является взгляд, отмечающий торговый приоритет этих связей34. Н.Н.Бондарь полагал, что проникновение зеркал на территорию Урала носило торговый характер, причем связи Ольвии с районами Северного Кавказа, Поволжья и Приуралья носили более или менее регулярный характер35. М.В.Скржинская также считает, что география распространения подобных изделий позволяет говорить о торговых путях36.
Согласно же позиции Т.М.Кузнецовой, наличие в Приуралье с У1 в. до н.э. «зер-кал-фиал-патер» отражает деятельность двух религиозных центров, связанных с почитанием Аполлона-Дидимы и Аполлона-Диониса, что при отсутствии дополнительных данных о греческой торговле в этих местах и с учетом предложенной интерпретации самих предметов, имеет смысл говорить о наличии путей, связанных со «священными предметами» и, следовательно, носивших не торговый, а иной характер37. Как нам представляется, данная гипотеза не лишена некоторой тенденция к модернизации и относительно рассматриваемого региона и хронологического периода кажется малоубедительной. Широкое распространение культа Аполлона и деятельности крупнейших греческих оракулов (Дельфийского и Дидимско-го) за пределами собственно греческого мира происходит уже после походов Александра Македонского38.
Греческие мастера изготавливали зеркала с ручками в виде фигурок животных в так называемом зверином стиле, ориентируясь, прежде всего, на вкус скифов, а само зеркало представляло ценность не только как предмет искусной работы, но и как слиток дорогой бронзы. Купцы брали зеркала из Ольвии как один из удобных и ходовых товаров при обмене39.
Замирание активности на этом пути связано, вероятно, с несколькими причинами. Ослабление Ольвии, вызванное борьбой с полководцем Александра Зопирионом, переход контроля над торговлей с восточными кочевниками к Пантикапею и Боспору в целом, а также процессом формирования и складывания раннесарматской культуры в Приуралье и Поволжье и, связанные с этим, передвижения крупных этнических групп населения, нарушили на короткое время древние коммуникации.
Помимо указанной магистрали, в этот же период начинает формироваться степной путь, огибающий Каспий с севера и ведущий в Северное Причерноморье, получивший свое дальнейшее развитие в более позднее время. Возник он, очевидно, на
трассах перекочевок и миграций центрально- и среднеазиатских скотоводческих племен в Приуралье, Поволжье и шел далее, на запад и юго-запад40.
Неслучайно, что, рассказывая о верхних аорсах, Страбон (География, XI, V, 8) прямо указывает на то, что их прямые предки жили в приаральских и приюжноуральских степях. Данная информация вполне согласуется с материалами из богатых курганных могильников Южного Приуралья41, что позволяет предположить возникновение караванной торговли из оренбургских степей по берегам Эмбы, Узбоя, Амударьи и Сырдарьи у «протоаорсов» на несколько столетий раньше, во времена Ахеменидов. Вероятно, уже к прохоровскому времени был проложен постоянно действующий торговый путь из приуральских степей в Хорезм и другие страны, а западный участок этого пути связывал земли прикаспийских аорсов с Закавказьем и Мидией42.
Таким образом, данные античной письменной традиции вкупе с археологическими источниками, свидетельствуют в пользу того, что крупные племенные объединения ирано-язычных кочевников, населявших междуречье Урала и Волги, обеспечивали достаточно успешное функционирование сухопутных и речных торговых коммуникаций, протянувшихся на огромные расстояния в течение VI-IV вв. до н.э. вплоть до появления сарматских племен.
ПРИМЕЧАНИЯ.
1. Мошкова М.Г. Производство и основной импорт у сарматов Нижнего Поволжья //Дис... канд. ист. наук. М., 1956. С. 153.
2. Куклина И.В. Античная литературная традиция о древних племенах на территории СССР. Автореф дис... канд ист. наук. М., 1971. С.17-19.
3. Селиванова Л.Л. Индо-иранские мотивы дельфийской легенды об Аполлоне Гиперборейском//ПИФК №5, Москва-Магнитогорск, 1998. С.102-106.
4. Елъницкий Л.А. Скифские легенды как культурно-исторический материал //СА. 1970. №2. С. 73.
5. Куклина И.В. Ук. соч. С. 17.
6. Смирнов К.Ф. Савроматы. М., 1964. С. 197; Сальников К.В. Об этническом составе населения лесостепного Зауралья в сарматское время //СЭ. 1966. №5. С. 118-124.
7. МачинскийД.А. О времени первого активного выступления сарматов в Приднепровье по свидетельствам античных письменных источников //АСГЭ. 1971. №13. С. 30-37; Шилов В.П. Очерки по истории племен Нижнего Поволжья. М., 1975. С. 139.
8. Куклина И.В. Ук. соч. С. 20.
9. Блаватский В.Д. История античной расписной керамики. М., 1952. С. 27.
10. Пъянков И.В. Проблемы археологии степной Евразии //Тезисы докладов. Кисловодск, 1987. С. 23.
11. Скржинская М.В. Скифия глазами эллинов. СПб., 1998. С. 88.
12. Граков Б.Н. Чи мала Ольв1я торговелш зносини с Поволжям i Приураллям в арха1чну i классичну епохи //Археолойя. I. Киев, 1947. С. 27-36; Mielczarek M. Ancient greek Coins Found in Central, Eastern and Northern Europe //Academia scientiavum Polona. Bibliotheca antiqua. Vol. XXI. Wroclaw, 1989. P. 167-170.
13. Шелов Д.Б. Новые монетные находки в Танаисе (1961-1990 гг.) //Вестник Танаиса. 1993. Вып. 1. С. 44-45.
14. Савелъева Т.М., Смирнов К.Ф. Ближневосточные древности на Южном Урале //ВДИ. 1972. №3. С. 117.
15. Граков Б.Н. Ук.соч. С. 28-36.
16. Скуднова В.М. Скифские зеркала из архаического некрополя Ольвии //ТГЭ. Т. 7. Вып. 3. М., 1962. С. 22.
17. Фармаковский В.Ф. Раскопки некрополя древней Ольвии в 1901 г.//МАК. 1908. Вып. 8. 1914. С. 27.
18. Олъговский С.Я. Цветная металлобработка в греческих городах Северо-Западного Причерноморья. Дис... канд. ист. наук. М., 1982. С. 22.
19. Книпович Т.Н. Некрополь на территории Ольвии //КСИИМК. 1941. Вып. X. С. 114; Блаватский В.Д. Искусство Северного Причерноморья в античную эпоху. М., 1947. С. 54; Граков Б.Н. Ук.соч. С. 28; Бондарь Н.Н. Торговые сношения Ольвии со Скифией в У1-У вв. до н.э. //СА. 1955. №ХХШ. С. 72-75; Рагёиег М, 1960; ЧленоваН.Л. Предыстория «торгового пути Геродота» (из Северного Причерноморья на Южный Урал) //СА. 1983. №1. С. 51-52; СкржинскаяМ.В. Зеркала архаического периода из Ольвии и Березани //Античная культура Северного Причерноморья. Киев, 1984. С. 119, 123.
20. Скуднова В.М. Ук. соч. С. 7-25.
21. Ольговский С.Я. Ук. соч. С. 68.
22. Членова Н.Л. Ук. соч. С. 50.
23. Шилов В.П. Южно-италийские зеркала в волго-донских степях //СА. 1971. №2. 1234, л.24.
24. Членова Н.Л. Ук. соч. С. 52.
25. Граков Б. Н. Ук. соч. С. 36.
26. Мошкова М.Г. Ук. соч. С. 189, со ссылкой на Баллода Ф. С. 37.
27. Мошкова М.Г. Ук. соч. Там же.
28. Скржинская М.В. Ук. соч. С. 92.
29. Скржинская М.В. Ук. соч. С. 90.
30. Чежина Е.Ф. Уникальная надпись на раннескифском псалии из Южного Приуралья //СА. 1983. С. 261-263.
31. Смирнов К.Ф. Ук. соч. С. 259.
32. Шилик К.К. Еще раз о «торговом пути Геродота» //Тезисы докладов областной конференции «Проблемы скифо-сарматской археологии Северного Причерноморья», посвященной 90-летию со дня рождения профессора Б.Н. Гракова. Запорожье, 1989. С. 175-176.
33. Шрамм Г. Реки Северного Причерноморья (историко-филологическое иследование их названий в ранних веках) //Взгляд издалека. Немецкие историки о прошлом Восточной Европы. Т.1. М., 1997. С. 79.
34. Иессен А.А. Ранние связи Приуралья с Ираном //СА. 1952. ХУ1. С. 221; Смирнов К.Ф. Ук. соч. С. 259; Степанов П.Д. Южные связи племен Среднего Поволжья в I тысячелетии н.э. //Древности Восточной Европы. М., 1969. С. 221.
35. Бондарь Н.Н. Ук. соч. С. 88.
36. Скржинская М.В. Ук. соч. С. 119.
37. Кузнецова Т.М. Торговые или священные пути греков? //Проблемы скифо-сарматской археологии. М., 1990. С. 86-90.
38. Абдуллаев Е.В. Оракулы, философы и колонизаторы (К вопросу об идейных истоках греческой колонизации Средней Азии) //ПИФК. №Х1. 2001. С. 162-174.
39. Скржинская М.В. Ук. соч. С. 90.
40. Ставиский Б.Я. Средняя Азия и античное Причерноморье. Проблема контактов, их периодизация и характер //Античная цивилизация и варварский мир (материалы Ш-го археологического семинара). Часть I. Новочеркасск, 1992. С. 17-18.
41. Савельева Т.М., Смирнов К.Ф. Ук. соч. С. 119-120.
42. Смирнов К.Ф. Ук. соч. С. 281.
A.V.BEZRUKOV
TRADE COMMUNICATIONS IN THE SOUTH URAL REGION ACCORDING TO WRITTEN AND ARCHAEOLOGICAL SOURCES (6-4 centuries B.C.)
According to ancient historians, writers and geographers, large tribal unions of the South Ural Region secured the functioning of trade communications during the 6th — 4th centuries B.C. up to the appearance of Sarmatian tribes.
