К вопросу о структуре уголовно-правовой нормы Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 343.01

Е. В. Шевченко,

канд. юрид. наук, доцент Национальный университет «Юридическая академия Украины имени Ярослава Мудрого»,

г. Харьков

К ВОПРОСУ О СТРУКТУРЕ УГОЛОВНО-ПРАВОВОЙ НОРМЫ

В статье рассматриваются вопросы, связанные со структурой уголовно-правовой нормы и содержанием образующих её элементов. Анализируются различные концептуальные подходы к решению вопроса об особенностях изложения гипотезы как её структурного элемента, существующих в современной теории уголовного права.

Ключевые слова: уголовно-правовая норма, её структура, гипотеза, диспозиция, санкция, уголовное

право.

В теории права существует понятие «структура нормы права», под которым понимают внутреннее строение правовых норм, деление их на составные части и связь последних между собой [14, с. 936]. Общепринятой на сегодняшний день является концепция, предложенная в конце первой половине ХХ ст. С. А. Голунским и М. С. Строговичем, о трёхэлементности (трёхзвенности) системы в составе гипотезы, диспозиции и санкции, взаимосвязь которых сводится к формуле «если..., то..., иначе...» [5, с. 251 и др.].

Однако мнения криминалистов относительно универсальности такой схемы и целесообразности её распространения на уголовно-правовую норму никогда в правовой литературе не отличались единодушием. Расходятся ученые и во мнении о содержании отдельных её элементов. И это не удивительно, ибо до 20-х годов ХХ ст. в отечественном уголовном праве преобладала концепция двухэлементной структуры уголовно-правовой нормы, где сущность ее предписаний определялась через безусловность (или категоричность), что предопределяло в них 2 части: (а) описание посягательства, которое запрещается под страхом наказания, - часть определительная или (диспозитивная) и (б) указание на последствия воспрещённого поведения - часть карательная (или санкция) [15, с. 137].

Справедливости ради отметим, что некоторыми русскими правоведами уже того времени высказывались и иные мнения, например, что все юридические нормы и даже такие, как запрет посягать на неприкосновенность человеческой жизни, представляют собой условные веления, т.е. имеют гипотетическую природу. Так, Н. М. Коркунов разделял правовую норму на 2 элемента: (а) гипотезу -определение условий применения правила и (б) диспозицию - изложение самого правила [7, с. 125]. Применительно же к уголовному закону ученый именовал их соответственно как диспозиция и санкция с акцентом на ту особенность, что первая часть этого закона - гипотеза содержит ещё и указание на диспозицию нормы, т.е. фактически сливается с ней.

В последующем эта концепция была интерпретирована в том или ином ее вариантах и представлялась в виде связи (а) гипотезы и диспозиции (В. Г. Смирнов, В. М. Коган), (б) диспозиции, слитой с гипотезой, и санкции (Я. М. Брайнин), (в) гипотезы и диспозиции, слитой с санкцией (Ю. В. Баулин, С. Н. Братусь), (г) диспозиции и санкции (А. А. Герцензон, А. Н. Трайнин), (д) гипотезы и санкции (Б. Т. Базылев).

Встречается в юридической доктрине и концепция так называемой меняющейся структуры правовой нормы, суть которой сводится к утверждению, что различные нормы имеют и различную структуру [16, с. 303 и др.].

Отметим, что при исследовании проблемы структуры уголовно-правовой нормы в общем плане, обычно речь идет о нормах, изложенных в Особенной части уголовного законодательства. Такое положение, считаем неслучайным, поскольку сложилось оно в силу того, что уголовно-правовые нормы ассоциируются прежде всего с нормами, выполняющими охранительную функцию соответствующих общественных отношений посредством изложения в Особенной части конкретных запретов на совершение тех или иных деяний под угрозой применения наказания.

И действительно, если обратиться к статьям Особенной части УК, то в них мы обнаружим прямое законодательное изложение только 2-х структурных составляющих - диспозиции и санкции. Под диспозицией нормы законодатель понимает ту её часть, в которой более или менее полно описываются признаки общественно опасного деяния, от совершения которого субъект преступления обязан воздерживаться, и наличие которых, тесно связано с уголовно-правовыми отношениями в той из их составляющих, которая связана с последующей реализацией уголовной ответственности, т.е. в буквальном

смысле - запрет на определенное поведение как требование поведения правомерного. Заметим, что в правовой литературе можно встретить и такое мнение, что диспозиция нормы ограничена одним лишь правилом: запрещается без содержания самого запрета [11, с. 226]. Такой подход к толкованию сущности диспозиции считаем неверным, ибо самого по себе неконкретизированного запрета, т.е. запрета «вообще», быть не может. Он, на наш взгляд, всегда должен быть наполнен определенным содержанием. В рассматриваемом нами случае это запрет совершать предусмотренное в законе преступное деяние.

Так как при определении термина “санкция” в юридической науке особых расхождений нет, будем базироваться на том, что она представляет собой ту часть нормы, в которой содержатся правовые последствия (весь комплекс нормативных предписаний, изложенных как в Общей, так и в Особенной частях УК) несоблюдения установленных предписаний посредством ограничения прав и свобод лица, которым оно может быть подвергнуто за деликт, признаки которого изложены в диспозиции.

Что касается гипотезы, то именно с ее пониманием, как правило, и связан спор о структуре уголовно-правовой нормы. По существу, в зависимости от того, какой ответ дается на данный вопрос (а его решение, как известно, лежит в плоскости того, каким именно содержанием те или иные ученые наполняют понятие “уголовно -правововые отношения” в аспекте момента их возникновения, объекта, субъктной адресности и пр.), зависит и ответ на вопрос, является ли эта структура трехзвенной или двухзвенной.

Отметим наиболее типичные точки зрения относительно этой проблемы. Так, И. Я. Козаченко приходит к выводу, что то, что в уголовном праве принято именовать “диспозиция”, на самом деле является гипотезой. Ученый указывает, что последняя заключена в предполагаемом тезисе: «Если лицо совершает деяние, содержащее все признаки состава преступления, то к нему будет применена соответствующая санкция» [19, с. 71]. Схожую позицию, но уже с учетом отождествления диспозиции с санкцией занимает и Г. П. Новосёлов [12, с. 180]. Вполне очевидно, что при таком понимании гипотезы диспозицией оказывается или само совершение преступления, либо его уголовно-правововые последствия. Однако, навряд ли можно согласиться с тем, что нормой права (правилом поведения) признаётся либо само преступное проявление, либо его последствия.

Более аргументированную позицию в защиту указанного подхода занимает Ю. В. Баулин, который считает, что гипотеза предусматривает юридический факт, порождающий уголовно-правовые отношения, а именно признаки преступления как основание уголовной ответственности [1, с. 25]. Такая трактовка гипотезы основана на понимании этим ученым нормы права как правомерного поведения соответствующих субъектов, т.е. в уголовно-правовом значении - суда, уполномоченного возлагать уголовную ответственность на лицо, совершившее преступление. Однако, по нашему мнению, подобная адресность универсальна лишь в связи с осуществлением охранительной и частно-превентивной функций уголовного права. Что касается его регулятивной направленности, т.е. формирования поведения лиц на определение границы между правомерным и преступным проявлениями, а равно общепревентивного содержания, то данный постулат, считаем, уже не срабатывает. Как раз наоборот: достижение такой задачи УК, как предупреждение преступлений (ч.1 ст.1 УК), всегда будет связано с правомерным поведением не только уполномоченных органов судебной власти, но и самого лица.

Существуют и иные взгляды на этот вопрос, например, что гипотеза представляет собой лишь предположение: «если, кто ...», «всякий, кто ...» и т.д. В качестве аргумента используется текст статей закона уголовных кодексов ряда стран, в которых установлена ответственность за совершение преступления (напр: ч.2 § 371 Гл. 19, тит. 18 Свода законов США 1989 года). Из этого образом делается вывод, о том, что эта преамбула и есть прямым законодательным указанием на условия применения правовой нормы. Данная конструкция, кстати, была широко распространен и в отечественном законодательстве периода до XX ст. Так, статьи «Уложения о наказаниях уголовных и исправительных» 1845 года, в своем большинстве начинались словами законодателя: «кто...», «когда...». А, около 100 из них имели вопросительную преамбулу: «если кто .», «если кто-либо...» и т.д.

Как представляется, такое понимание данного структурного элемента является достаточно узким, так как содержит в себе лишь вводную (вопросительную) часть к последующему суждению об условиях применения уголовно-правовой нормы и не способен отразить их содержание.

Поэтому, что касается гипотезы (от греч. “hypo” - “под”,” внизу” и “thesis” - “положение”), будем базироваться на ее толковании как «условие при котором конкретная норма вступает в силу» [11, с. 575] с тем лишь дополнением, что это не просто условие, а то что лежит в основе чего-либо и как причина, и как ее сущность [2, с. 194]. Иными словами, гипотеза, как структурный элемент уголовно-правовой нормы, в нашем понимании, заключает в себе не только познавательную постановку вопроса, но и связанные с ней значимые причины, условия и положения, лежащие в основе чего-нибудь, определяющие что-нибудь [17, с. 198] при возникновении уголовно-правовых отношений с их последующей реализацией в известных пределах уголовной ответственности.

Почему же современный законодатель в самом тексте статей Особенной части УК воздерживается от словесного выражении этих условий и не придерживается хронологической последовательности по

формуле: «если..., то..., иначе...»? Означает ли это, что трёхэлементная (трёхзвенная) структура не применима к уголовно-правовой норме? Либо, наоборот, она, как в свое время указывал Н. Д. Дурманов, всегда лишь подразумевается в виде условия: «если лицо, обозначенное в диспозиции уголовно-правовой нормы, нарушит запрет, содержащийся в ней, и совершит то, что описано в диспозиции этой нормы (включая и относящиеся сюда положения Общей части), т. е. совершит действия (или бездействие), образующие состав преступления, то к нему будет применена санкция данной уголовно-правовой нормы» [8, с. 182].

Ответ на поставленный вопрос, как нам представляется, следует искать в первую очередь в современных правилах законодательной техники, которые основываются, как известно, на требованиях простоты, компактности и удобства изложения норм уголовного права. В подтверждение этого заметим, что именно с целью удобства в изложении норм уголовного права законодателем используется и структурирование уголовного кодекса. Что же касается достижения простоты и компактности при формулировке закона, выражающего содержание уголовно-правовой нормы, по нашему убеждению, оно невозможно без использования отсылочной модели ее построения (пусть и в завуалированном виде), точнее, без переноса некоторых признаков, понятий и структурных элементов из отдельно взятой статьи Особенной части УК в иные положения уголовного закона. Ведь такой способ не нарушает целостности ее логической структуры по причине нетождественности рассматриваемых понятий: уголовно-правовая норма - это общее для всех правило поведения, взятое законодателем под охрану от преступных посягательств. В свою очередь, уголовный закон - это акт государственной власти, который является лишь формой выражения соответствующего права и придает ему обязательную силу. К. Биндинг по этому поводу высказывался, «что никакое преступление в мире не нарушает уголовного закона, по которому наказывают: каждое преступление нарушает правовую норму, которая кардинальным образом отличается от уголовного закона» [ Цит. По 3, с. 18 и др.].

Решение вопроса о содержании структурных составляющих норм уголовного права, считаем, должно основываться на своеобразном построении УК в целом. Важнейшим здесь будет то, что он является кодифицированным актом и его Общая часть призвана осуществлять особые функции в уголовно-правовом регулировании, поскольку состоит из принципов - отправных начал самого регулирования, дефинитивных норм, установления конкретных обстоятельств, наличие или отсутствие которых создает предпосылки для реализации положений статей, размещенных законодателем в части Особенной.

Такое построение уголовного закона свидетельствует о своеобразии [18, с. 24] структурирования уголовно-правовой нормы, а не об отсутствии одного из ее элементов. Присущие уголовному закону функции при указанном подходе реализуются в единстве образующих его предписаний обеими частями УК так, что они способны рассматриваться в совокупности: диспозициям и санкциям статей (или частям статьи) Особенной части всегда предшествуют или сопутствуют некоторые положения Общей части, выступая в качестве их гипотез. Как отмечает М. И. Панов, их содержание, как правило, вытекает из положений, изложенных законодателем в статьях 1- 3, 11, 19, 22 и др. [13, с. 66]

Таким образом, применительно к решению вопроса о структуре уголовно-правовой нормы Общая и Особенная части Уголовного кодекса, хотя и являются самостоятельными элементами законодательства, переплетаясь между собой, вместе же образуют такие структурные элементы, как гипотезы, диспозиции и санкции. Данные элементы, в свою очередь, представляют собой собственную по своему содержанию конструкцию, состоящую из разнообразных признаков.

Что касается поиска в тексте отдельной статьи закона всех 3-х элементов структуры нормы права (как это принято в теории уголовного права [9, с. 87]) или подмены названия одного структурного элемента - гипотезы названием другого - диспозиции [3, с. 21], то данный подход, как видится, не совсем корректен и свидетельствует о частичном отождествлении понятий “уголовно-правовая норма” и “статья закона”, что осложняет возможность распространения универсальной трёхэлементной (трёхзвенной) концепции применительно к нормам УК.

С учетом изложенного трудно согласиться с высказанным в юридической литературе мнением, что «гипотеза зафиксирована в уголовном законе косвенным образом» [14, с. 116]. Наоборот, используя современные синтаксические приемы конструирования сложноподчиненных предложений, законодатель получает возможность (и с успехом использует ее) пусть и асимметрично, но взаимосвязанно разносить его придаточные и инфинитивные составляющие [4, с. 304] по разным статьям Общей и Особенной частей УК: «если... (Общая часть), то... (ч. Особенная + ч. Общая ), иначе...(часть Общая + ч. Особенная)».

При изложенном нами подходе целостную уголовно-правовую норму логическим путем можно представить в следующем виде: если общественно опасное деяния будет содержать в себе признаки состава преступления, предусмотренного УК (гипотеза), то лицо обязано воздержаться от, например, незаконного воспроизведения, распространения произведений науки, литературы и искусства, компьютерных программ и баз данных, а так же незаконного воспроизведения, распространения исполнений, фонограмм, видеограмм и программ вещания, их незаконное тиражирования и распространения на аудио и видеокассетах, дискетах,

других носителях информации или иного умышленного нарушения авторского права и смежных прав (диспозиция), иначе оно наказывается в соответствии с положениями Общей части и в указанных в ст. 176 УК пределах (санкция).

Или иной пример: в ч. 4 ст. 27 УК изложена дефиниция термина «подстрекатель». В этом случае, целостная уголовно-правовая норма может выглядеть следующим образом: если общественно опасное деяния при наличии признаков состава преступления будет содержать в себе признаки соучастия, (гипотеза), то лицо обязано воздержаться не только от незаконного воспроизведения, распространения произведений науки, литературы и искусства ..., но и от склонения другого соучастника к совершению данных деяний путем уговора, подкупа, угрозы, принуждения или иным способом (диспозиция), иначе с учетом положений ч. 4 ст. 68 УК и иных статей Общей части оно наказывается в пределах указанных в ст. 176 УК (санкция).

Подобный подход к пониманию гипотезы уголовно-правовой нормы дает возможность учесть и ряд других положений Общей части, без которых предписания части Особенной не могут быть применены, (к примеру, о неоконченном преступлении, об обстоятельствах, исключающих преступность деяния и т.п.).

Таким образом, наиболее приемлемой, научно убедительной и практически значимой, на наш взгляд, является концепция трехэлементной структуры уголовно-правовой нормы, законодательное закрепление которой всегда связано с асимметричным, но взаимосвязанным разделением ее составляющих (гипотезы, диспозиции и санкции) между нормативными предписаниями, закрепленными в Общей и Особенной частях УК.

По сравнению с иными взглядами ученых эта позиция имеет следующие преимущества: (1) с ее помощью наполняется реальным содержанием тезис о неразрывном единстве положений Общей и Особенной частей УК, (2) на ее основании отображаются основные свойства уголовно-правовой нормы посредствам учета предписаний Общей части УК как её неотъемлемой составляющей; (3) она дает преимущества при комплексном подходе к совершенствованию действующего законодательства в рамках реализации соответствующих полномочий органами законодательной власти; (4) она способствует последовательной реализации положений обеих частей УК в правоприменительной деятельности, побуждая практических работников к учету и дальнейшему применению при квалификации преступлений неразрывно связанных между собой положений изложенных в статьях Общей и Особенной частей УК. Несоблюдение же этих требований является типичным проявлением современности, которое приводит к судебным ошибкам.

Поэтому вряд ли можно согласится с мнением правоведов отрицающих теоретическое и практическое значение проблемы структурирования норм уголовного права, указывая, что концепция "раскладывания" элементов норм права, в том числе и уголовного, по различным статьям закона либо нескольким законам не соответствует законодательной практике, в известном смысле дезориентирует нормотворческие органы и усложняет понимание проблемы правового регулирования [10, с. 77].

Однако, разрешая вопрос о структуре уголовно-правовой нормы в пользу ее трехзвенности, безусловно, возникает вопрос: какие из положений, изложенных в статьях Общей части УК, можно рассматривать в качестве таких, что способны выступать гипотезой уголовно-правовых норм, т.е. значимых условий, лежащих в основе возникновения уголовно-правовых отношений с их последующей реализацией в известных пределах уголовной ответственности. Для исследования проблемы определения круга и перечня этих положений, считаем необходимым в первую очередь ответить на вопрос о том, в рамках какой из функций (регулятивной или охранительной) уголовно-правовой нормы целесообразно решать эту задачу. Кроме того, исследование будет неполным, если мы не учтем этап уголовно-правовых отношений, к которому относится её применение. Такой подход при дальнейших исследованиях статей Общей части УК позволит определить те из них, которые содержат значимые условия применения нормы уголовного права и тем самым способны выступать гипотезой как ее структурным элементом.

Список литературы: 1. Баулин Ю. В. Освобождение от уголовной ответственности: моногр. / Ю. В. Баулин. - Киев: Атика, 2004. - 296 с. 2. Большая советская энциклопедия / - [в 30-ти т.- Т.3] - М.: Сов. энциклопедия, 1969-1978. - 354 с. 3. Брайнин Я. М. Уголовный закон и его применение: моногр. / Я. М. Брайнин. - М.: Юрид. лит., 1967. - 240 с. 4. Гвоздев А. Н. Очерки по стилистике русского язика / А. Н. Гвоздёв - М.: Учпедгиз, 1952. - 336 с. 5. Голунский С. А. Теория государства и права: учебник / С. А. Голунский, М. С. Строгович. - М.: Юрид. изд-во, 1940. - 304 с. 6. ДурмановН. Д. Советский уголовный закон: моногр. / Н. Д. Дурманов. - М.: Изд-во МГУ, 1967. - 310 с. 7. Коркунов Н. М. Лекции по общей теории права [9-е изд.] / Н. М. Коркунов. - М.: изд. Н. К. Мартинов, 1909. -403 с. 8. Курс советского уголовного права: Учение об уголовном законе: Ч. Общ. - Т.1 / под. ред. Герцензона А. А., Дурманова Н. Д., Пионтковского А. А[и др.]. - М.: Наука, 1970. - 312 с. 9. Курс уголовного права: Общ. ч. - Т.1: Учение о преступлении: учебник [для вузов] / под. ред. Кузнецовой Н. Ф., Тяжковой И. М. - М.: Зерцало-М, 2002. - 592 с. 10. Малков В. П. Совокупность преступлений (вопросы квалификации и назначения наказания): моногр. / В. П. Малков. - Казань: Изд-во Казан. ун-та, 1974. - 307 с. 11. Марченко М. Н. Теория государства и права: учебник / М. М. Марченко [2-е изд., перераб. и доп.]. - М.: Проспект, 2004. - 640 с. 12. Новоселов Г. П. Учение об объекте преступления. Методологические аспекты: моногр. / Г. П. Новоселов. - М.: Норма, 2001. - 208 с. 13. Панов М. И. Кримінальна протиправність як ознака злочину / М. И. Панов // Право України - 2011. - № 9. - С. 62-75. 14. Российская юридическая энциклопедия / под. ред. А. Я. Сухарева. - М.: ИНФРА-М., 1999. - 1100 с. 15. Таганцев Н. С. Русское уголовное право: учебник / Н. С. Таганцев [в 2-х т. - Т.1]. - Тула: Автограф, 2001. - 815 с. 16. Теория государства и права: учебник / под ред. А. С. Пиголкина. - М.:

Юрайт-издат, 2005. - 544 с. 17. Толковый словарь русского языка / под ред. Д. Н. Ушакова. - Т.3 - М.: Изд-во иностр. и нац. словарей, 1935 - 1940. - 1424 с. 18. Уголовное право: Общ. ч.: ученик / под ред. Л. В. Иногамовой-Хегай, А. И. Рарога, А. И. Чучаева.- М.: КОНТРАКТ: ИНФРАМ, 2008. - 560 с. 19. Уголовное право: Общ. ч.: учебник / под. ред. И. Я. Козаченко. - М.: Норма, 2008. - 1008 с.

ДО ПИТАННЯ ПРО СТРУКТУРУ КРИМІНАЛЬНО-ПРАВОВОЇ НОРМИ

Шевченко Є. В.

У статті розглядаються питання, пов'язані зі структурою кримінально-правової норми і змістом утворюючих її елементів. Аналізуються різні концептуальні підходи до вирішення питання про особливості викладення гіпотези як її структурного елементу, що існують в сучасній теорії кримінального права.

Ключові слова: кримінально-правова норма, її структура, гіпотеза, диспозиція, санкція, кримінальне

право.

TO THE QUESTION OF THE STRUCTURE OF THE ENACTMENT CRIMINAL LAW Shevchenko E. V.

The article deals with the questions related to the structure of the enactment criminal law and the content of its constituent elements. Various conceptual approaches to the solution of the question about the features of the hypothesis as its structural element existing in the modern theory of criminal law are analyzed.

Key words: structure of the enactment criminal law, hypothesis, disposition, sanction, criminal law.

Поступила в редакцию 01.12.2011 г.