CC BY
116
Щербакова Людмила Михайловна
доктор юридических наук, профессор, Северо-Кавказский федеральный университет (e-mail: l.scherbakova@list.ru)
К вопросу о состоянии региональной преступности (на примере Северо-Кавказского федерального округа)
На основе анализа статистических и иных данных о преступности рассматриваются отдельные аспекты ее состояния на уровне региона, а именно Северо-Кавказского федерального округа. Помимо количественных характеристик криминальной ситуации в округе, статья содержит краткие сведения о криминогенных комплексах преступности.
Ключевые слова: преступность, показатели, структура преступности, региональные особенности преступности, Северо-Кавказский федеральный округ.
L.M. Scherbakova, Doctor of Law, Professor, North Caucasus Federal University; e-mail: l.scherbakova@list.ru
To the question about the status of a regional crime (by the example of the North Caucasus Federal District)
Based on the analysis of statistical and other data on crime, certain aspects of its state at the regional level namely the North Caucasus Federal District are considered. In addition to the quantitative characteristics of the criminal situation in the district, the article contains brief information about criminogenic complexes of crime.
Key words: crime, indicators, structure of crime, regional features of crime, North Caucasus Federal District.
Известно, что процессы криминализации в России отличаются существенной территориальной неоднородностью и по-разному проявляют себя в различных регионах страны. Показатели преступности на конкретной территории зависят от социальных факторов демографического, экономического, геополитического порядка и т.д. Характер и интенсивность влияния того или иного криминогенного фактора в их системе существенно меняются в зависимости от особенностей региона. Уровень, структура и динамика преступности в различных регионах обусловлены социальными, экономическими и психологическими факторами, влияющими на поведение людей, их интенсивностью.
Прежде чем выяснять причины преступности и тем более разрабатывать пути борьбы с ней, необходимо всесторонне проанализировать это явление, т.е. начальным пунктом криминологического исследования должна быть сама преступность. При этом характерные для конкретного региона особенности, как правило, выделяются путем сопоставления определенных показателей преступности.
Наиболее информативным и емким показателем, позволяющим осуществлять анализ территориальных криминологических различий, является уровень преступности, зарегистрированной в различных федеральных округах страны. Как показывает анализ, уровень преступности в субъектах, входящих в СевероКавказский федеральный округ (далее -СКФО), значительно ниже соответствующих общероссийских показателей.
Так, по итогам 2006 г. уровень всей зарегистрированной преступности на территории страны составил 2700,7 преступлений на 100 тыс. человек населения. По федеральным округам этот показатель находился в диапазоне от 1620,2 до 3647,5 преступлений на 100 тыс. человек населения. Наиболее высокий уровень зарегистрированной преступности отмечается в Дальневосточном, Уральском и Сибирском федеральных округах. В СевероЗападном, Центральном и Южном федеральных округах коэффициент преступности ниже, чем в среднем по стране. В Ставропольском крае этот показатель был 1674, в то время как в Республике Ингушетия - 393 (в 4,3 раза меньше).
8
По итогам 2009 г. в России в расчете на 100 тыс. человек населения было совершено 2110 преступлений. В Республике Дагестан -456, Республике Ингушетия - 448, Кабардино-Балкарской Республике - 990, Карачаево-Черкесской Республике - 1112, Республике Северная Осетия - Алания - 1208, Чеченской Республике - 375 и Ставропольском крае - 1543 (разница между субъектами до 4,1 раза). Ни один субъект, входящий ныне в СКФО, не имел показателя выше федерального; в каждом из этих субъектов одни и те же признаки-факторы в различной степени влияют на результирующий признак - уровень преступности (в том числе из-за высокой территориальной дифференциации качества жизни населения).
Несмотря на то, что по итогам 2015 г. отмечен рост уровня преступности в СКФО по сравнению с предыдущим 2014 г. (+9%), он остается в два раза ниже, чем в среднем по стране (в СКФО - 814, в России - 1633).
Анализ соответствующих показателей за 2016 г. также свидетельствует о том, что уровень зарегистрированной преступности в расчете на 100 тыс. человек населения в среднем в России составил 1474, а в СКФО - 760. Самый высокий показатель отмечается в Ставропольском крае -1226, затем в Республике Северная Осетия -Алания - 999, в Кабардино-Балкарской Республике - 892, Карачаево-Черкесской Республике - 749, в Республике Дагестан - 524, в Республике Ингушетия - 381, в Чеченской Республике - 268 (разница между субъектами до 4,6 раза).
На основании вышеизложенного можно сделать вывод, что по этому криминологически значимому параметру все субъекты, входящие в СКФО, относятся к регионам с низким уровнем преступности, который с момента образования округа (образован Указом Президента РФ в 2010 г. [1]) в среднем в 2,1 раза ниже, чем в Российской Федерации в целом. Различия в уровне преступности между субъектами в одном округе в 4-5 раз свидетельствует как минимум о том, что необходимо оценивать реальную, а не только зарегистрированную преступность.
Обращают на себя внимание структурные особенности преступности в СКФО, среди которых значимое место занимают тяжкие и особо тяжкие преступления. Например, в 2016 г. этот показатель в общем количестве зарегистрированных в округе преступлений составил 23,6% (в 2010-2011 гг. - 29%). Для сравнения: в Центральном федеральном округе - 23,3% (в 2010-2011 гг. - 28,3%); в Северо-Западном
федеральном округе - 25,2% (в 2010-2011 гг. -29,7%). Наименьший показатель в Южном федеральном округе - 18,8% (в 2010-2011 гг. - 23,5%). В целом по России указанный показатель в 2016 г. составил 21,2% (в 2010-2011 гг.- 25,7%).
Среди субъектов внутри округа этот показатель контрастнее. Если в Ставропольском крае в 2016 г. он составлял 20,8%, в Республике Северная Осетия-Алания - 22,9%, то в Республике Ингушетия - 40,1%, в Кабардино-Балкарской Республике - 26,2%, в Республике Дагестан - 26,1%, в Карачаево-Черкесской Республике - 25,3%, в Чеченской Республике -24,6%. При этом среди регионов с наибольшим показателем количества совершенных преступлений лицами, ранее судимыми за преступления, в 2016 г. лидирующие позиции занимают Республика Ингушетия (97,1%) и Чеченская Республика (64,2%).
Как известно, значимым криминогенным фактором является пьянство и алкоголизм. Анализ соответствующих данных уголовной статистики, например, за период с 2005 по 2009 г. показал, что в среднем по России около 16% преступлений совершается в состоянии алкогольного опьянения. Удельный вес таких преступлений в целом в СКФО в 4 раза ниже, чем в России, в республиках - в 5,5 раза.
Между тем, по оценке Генерального прокурора РФ Ю.Я. Чайки, «Северный Кавказ сегодня превращается в канал поставки наркотиков в Центральную Россию и Европу. Число изъятых на территории наркотических средств в 2009 г. в 8 раз превысило количество 2008 г.» [2]. По итогам 2016 г. среди всех субъектов России в общей структуре преступности наибольшее количество преступлений, связанных с незаконным оборотом наркотиков, отмечалось в Чеченской Республике (18,7%), Карачаево-Черкесской Республике (18,2%), Республике Ингушетия (17%), Республике Дагестан (16%), Республике Северная Осетия - Алания (14,4%), Кабардино-Балкарской Республике (14,3%). Высокие показатели отмечаются в Санкт-Петербурге (26,4%), Республике Калмыкия (15,5%), Астраханской области (14,5%) и Приморском крае (13%).
Анализ представленных показателей позволяет предположить, что в большинстве республик СКФО многим общеуголовным преступлениям, не представляющим значительной общественной опасности (из которых в других регионах России формируется основной массив преступности), придается гораздо меньшее значение, такие преступления пополняют латентную часть преступности в регионе.
9
Разделяем мнение специалистов, согласно которому в механизме образования латентной части преступности нельзя игнорировать то обстоятельство, что в условиях многонационального состава населения во всех субъектах СКФО традиционно местные жители, особенно внутри кланов и тейпов, предпочитают решать возникшие проблемы уголовно-правового характера самостоятельно, без участия правоохранительных органов [3, с. 155].
Следует обратить внимание на общеуголовную корыстную преступность в субъектах СКФО, в частности кражи чужого имущества. Как известно, в целом в России на кражи в структуре зарегистрированной общеуголовной корыстной преступности в начале ХХ1 в. приходилось около 75%, а их удельный вес среди всех зарегистрированных преступлений составлял около 40%. В советский период он был менее 30% в общем числе зарегистрированных преступлений (1986 г. - 28,4%). В странах с развитой рыночной экономикой удельный вес краж доходит до 80% всех зарегистрированных преступлений (в Германии -60%, Великобритании - 78%), во всем мире -около 70% [4, с. 590]. Криминологи отмечают, что во всех исламских странах доля зарегистрированных преступлений против собственности значительно меньше, чем в странах с поликонфессиональным укладом [5, с. 502].
В настоящее время в среднем по России показатель краж в структуре преступности составляет порядка 40-45%, но в субъектах СКФО он ниже, а в некоторых субъектах - значительно ниже. Так, например, удельный вес краж чужого имущества в общей структуре преступности в России в 2009 г. составлял 40%, в 2011 г. -43,2 %. В Чеченской Республике - 9,6% в 2009 г. и 13% в 2011 г.; в Республике Ингушетия - 10,3% в 2009 г. и 11,2% в 2011 г.; в Республике Дагестан -20,2% в 2009 г. и 17,7% в 2011 г.; в Республике Северная Осетия - Алания - 26% в 2009 г. и 26,3% в 2011 г.; в Карачаево-Черкесской Республике - 30,3% в 2009 г. и 27,7% в 2011 г.; в Ставропольском крае - 33,1% в 2009 г. и 37,3% в 2011 г.; в Кабардино-Балкарской Республике -36,7% в 2009 г. и 35,7% в 2011 г.
Представленные данные свидетельствуют о том, что количество краж чужого имущества в общей структуре преступности в Чеченской Республике примерно в 3,7 раза ниже среднего показателя в России, а в Кабардино-Балкарской Республике - в 1,2 раза. Низкий уровень краж в субъектах СКФО фиксируется в условиях высокого уровня безработицы (в Республике Ингушетия - 50,7%, в Чеченской Республике -
36,2%, в Ставропольском крае - до 7,4%, по России - 7,4%). Большая часть населения имеет доходы ниже прожиточного минимума (если по России этот показатель составлял 12,9%, то, например, в Республике Ингушетия - 22,3%, в Чеченской Республике - 21,7%, в среднем по СКФО - 17,1%) [6].
Следует обратить внимание на то, что, например, в Республике Северная Осетия -Алания до трети от общего количества безработных, официально зарегистрированных государственными учреждениями, составляют молодые люди в возрасте до 30 лет. В Республике Дагестан средний возраст безработного - 29 лет, при этом 63% безработных вообще не имеют никакого опыта трудовой деятельности.
Вполне закономерно, что по итогам 2016 г. пять из шести республик, входящих в СКФО, являлись регионами с наибольшим показателем количества совершенных преступлений лицами, не имеющими постоянного источника дохода. В среднем этот показатель составлял 81% (от общего числа выявленных лиц) по округу, в субъектах самый высокий показатель в Республике Северная Осетия - Алания - 83,4%, затем Карачаево-Черкесской Республике - 83,3%, Чеченской Республике - 82,1%, Кабардино-Балкарской Республике - 77,9%, Республике Дагестан -76,9%.
Вышеизложенное позволяет констатировать, что в округе складывается сложная и весьма противоречивая криминальная ситуация. С одной стороны, в условиях широко известных социально-политических потрясений и социально-экономических трудностей на протяжении длительного периода в субъектах СКФО фиксируется относительно низкий уровень преступности, в том числе таких правонарушений, как кражи. С другой стороны, контент-анализ публикаций в СМИ показывает, что в регионе (об этом шла речь на очередном заседании правительственной комиссии в декабре 2016 г.) хронической проблемой является высокий уровень задолженности за энергоресурсы. По словам премьер-министра Д.А. Медведева, долги за газ в 2016 г. выросли до 79 млрд руб., а за электроэнергию -до 25 млрд руб. Среди причин невозврата долгов, как правило, выделяют низкую платежную дисциплину и плохой учет поставленных энергоресурсов [7].
Полагаем, что дело не только в некачественном учете поставляемых энергоресурсов. Так, например, в Чеченской Республике в начале XXI в., по приблизительным оценкам, при помощи незаконных врезок было похищено примерно 10% всей добытой нефти [8]. Кража
10
нефти и нефтепродуктов получила большое распространение в Ставропольском крае, где этим промыслом охвачены восточные районы, в которых было задействовано до 250 нелегальных установок. Врезки в нефтепроводы выявляются и в Дагестане, с 2005 по 2008 г. они, например, составили более 22% от общего числа выявленных в России. При этом раскрываемость таких преступлений в регионе ниже 50%. Не лучше обстоит дело с хищением газа: в первой половине 2008 г. только на территории Кабардино-Балкарской Республики было обнаружено около 60 незаконных врезок в газопроводы. Расходы на ликвидацию каждой криминальной врезки составляли не менее 50 тыс. руб. Известно, что потери от хищений и плохого состояния систем газораспределения приводят к ежегодным убыткам газовиков на Юге России порядка 3 млрд руб. (из них 2,5 млрд руб. - в Чеченской Республике) [9].
Объемы теневой экономики и, соответственно, теневых доходов в регионе существенны, а фактическая (значительное время длящаяся) безнаказанность такого рода бизнеса способствует вовлечению в теневую экономику все большего количества людей. В зависимости от специфики каждой республики можно назвать отрасли, которые в течение долгого времени составляют основу ее теневой экономики: кроме нелицензированной добычи, переработки и продажи нефтепродуктов, это нелицензирован-ное производство и сбыт фальсифицированной алкогольной продукции (вин и коньяка в Дагестане, водки в Северной Осетии - Алании), контрабандная ловля осетровых рыб, добыча икры и переработка морепродуктов с последующим контрабандным вывозом в другие регионы (Дагестан - Каспийское побережье) и т.д.
Не имея возможности получить легальную работу, население использует все свои возможности и ресурсы, ищет любые способы заработать. Более того, низкий уровень оплаты труда работающих заставляет их искать пути получения дополнительного дохода. Широко распространены отношения с работодателем, основывающиеся только на устной договоренности, когда работодатель не платит налоги в фонд оплаты труда. Зачастую результатом низких зарплат в легальной экономике становятся коррупция, взяточничество, крепко укоренилась система так называемых «откатов».
В регионе коррупция выступает не столько формой, сколько фактором, организующим преступность структурно-кланового характера. Родственные и национальные отношения во многом определяют специфику реализации
государственной политики в борьбе с преступностью, как следствие, неординарная ситуация в регионе складывается в отношении не только краж, но и преступлений против собственности, количество которых значительно ниже, чем в других регионах России.
В научной литературе существуют различные объяснения сложившейся в регионе криминальной ситуации. Во-первых, национальные обычаи и традиции, прежде всего, это принцип «Не воруй у своих», который подразумевает своеобразное толкование подавляющей частью населения известного воровского закона «Не воруй там, где живешь». Во-вторых, фактор латентности данного вида преступлений, с которым тесно связан виктимологический аспект, проявляющий себя в том, что на фоне сложной криминальной ситуации, представляющей угрозу, в первую очередь для жизни и здоровья, преступлениям, не представляющим значительной общественной опасности, каковыми, в частности, являются кражи, придается гораздо меньшее значение со стороны потерпевших. В-третьих, замещение в структуре преступности традиционно наиболее распространенных видов преступлений другими, выражающими региональные особенности преступности (например, незаконный оборот оружия, наркотиков и ряд других) [2, с. 157-158].
Безусловно, низкий уровень краж в национальных республиках Северного Кавказа в некоторой мере определяется религиозно-этническими и общинно-родовыми факторами, которые составляют основу неофициальных систем социального контроля. Нет смысла отрицать то, что формирование множества разнообразных способов и стилей поведения людей происходит в рамках конкретного для каждого человеческого сообщества образа жизни. В изучаемом нами регионе, в силу его многонациональности, таких стилей поведения много и каждый из них - это сложная своеобразная система жизнедеятельности, сложившаяся в конкретных культурно-исторических и геополитических условиях, отражающая накопленный опыт, ценности и формы отношения к миру. Наряду с вышеизложенным, можно привести немало других примеров, когда в основе поведения людей самых разных национальностей, проживающих на Северном Кавказе, лежал принцип, согласно которому нельзя воровать у своих, а воровать у государства, у чужих считается доблестью. Немало исторических фактов подтверждает это. Известно, что главными и определяющими чертами самобытности, менталитета населяющих респу-
11
блики СКФО народов являются подчиненность группе и зависимость от нее, господство вертикальных связей поколений, строгая иерархия, безоговорочное подчинение и преданность лидеру. Такие особенности необходимо понимать и учитывать наряду с факторами социально-экономического, организационно-управленческого, правового и т.д. характера.
Разделяем мнение о том, что основным направлением нормализации криминальной обстановки в СКФО является его социально-экономическое развитие, решение вопросов занятости и материального обеспечения населения. Заслуживает внимания и характерный для региона вывод исследователей о Республике Дагестан, состоящий в том, что «дотационное положение данного субъекта Российской Федерации способствует росту коррупции среди представителей власти, сотрудников судебной системы и правоохранительных органов, которая, в свою очередь, становится фактором самоуничтожения республики. Следствием коррумпированности и попустительства представителей органов власти является утрата уважения у населения к государственным установлениям, к правовым нормам» [10, с. 19].
Действительно, федеральное правительство в последние годы инвестировало в экономику и социальное обеспечение субъектов округа деньги, но условием этого финансирования не было повышение качества управления, которое по многим показателям в субъектах округа является малоэффективным. Существенную негативную роль в регионе играет высокий уровень коррупции.
Характерными для СКФО продолжают оставаться такие общественно опасные и резонансные явления, как терроризм и экстремизм. С учетом актуальности проблем борьбы с этими явлениями в регионе 25-26 сентября 2014 г. в г. Ставрополе под эгидой Российской криминологической ассоциации была проведена Всероссийская научно-практическая конференция «Проблемы теории и практики борьбы с экстремизмом и терроризмом в современных условиях».
В настоящее время по-прежнему существует потребность в проведении глубоких и систематических криминологических исследований с использованием всего спектра методов работы по данной проблематике, а также осуществлении мониторинга межнациональных и межконфессиональных отношений в регионе в соответствии с Федеральной целевой программой «Укрепление единства российской нации и этнокультурное развитие народов России (2014-2020 годы)».
Результаты криминологического анализа территориальных различий преступности, в том числе между субъектами на территории округа, должны стать принципиально важным научно-информационным звеном, оптимизирующим систему регионального управления, в том числе правоохранительной деятельности.
Индивидуальность преступности в регионе определяет и организованная преступность, которая имеет широкие межтерриториальные связи. В условиях распространения организованных проявлений преступности на территории региона существует проблема преступных формирований, действующих по национально-этническому признаку. Криминогенная специфика этого фактора охватывает большой диапазон: от межнациональных конфликтов бытового характера, постепенной замены преобладающего на определенной территории этноса этнически иным населением (отток этнических славян не только из республик, но и, в частности, из восточных районов в Ставропольском крае) до внутриполитической борьбы в форме глобальных противоречий между различными национальными и религиозными группами. Криминогенная обстановка обостряется целенаправленным их столкновением. И это происходит в условиях, когда на официальном уровне имеют место разногласия в форме территориальных споров (насчитывается около 30 спорных территорий) между субъектами в округе. В Конституции Республики Ингушетия прямо указано: «Возвращение политическими средствами незаконно отторгнутой у Ингушетии территории и сохранение территориальной целостности республики Ингушетия - важнейшая задача государства» (ст. II, гл. «Основы Конституционного строя»).
Не может не вызывать обеспокоенности факт, что преступность в регионе опирается на молодежную среду. Так, например, широко известно, что подавляющее количество участников незаконных вооруженных формирований (порядка 65%), действующих на территории Республики Дагестан, -это молодые люди в возрасте до 30 лет.
По-прежнему отличительной чертой региона является незаконный оборот оружия. Так, по итогам 2015 г. наибольшее количество зарегистрированных преступлений с использованием оружия было совершено в Республике Дагестан (357 преступлений). Этот регион, а также Кабардино-Балкарская Республика относятся к регионам с наибольшим числом лиц, совершивших преступления в составе группы (18,5 и 18,2% соответственно). По итогам 2016 г. Республика Ингушетия занимает первое место
12
по темпам прироста числа зарегистрированных преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия (62%).
Безусловно, нами обозначены лишь некоторые особенности, выявленные при анализе состояния преступности в СКФО. Каждая из указанных и иных существующих особенностей преступности
1 О внесении изменений в перечень федеральных округов, утвержденных Указом Президента Российской Федерации от 13 мая 2000 г. № 849, и в Указ Президента Российской Федерации от 12 мая 2008 г. № 724 «Вопросы системы и структуры федеральных органов исполнительной власти»: указ Президента РФ от 19 янв. 2010 г. № 82. Доступ из справ. правовой системы «Кон-сультантПлюс».
2. Рос. газ. 2010. 26 февр.
3. Бышевский Ю.Ю. Криминологические парадоксы Северного Кавказа // Современные проблемы уголовной политики: материалы Все-рос. науч.-практ. конф., 1 окт. 2010 г.: в 2 т. / под ред. А.Н. Ильяшенко. Краснодар, 2010. Т. 1
4. Криминология: учеб. / под общ. ред. А.И. Долговой. 4-е изд., перераб. и доп. М., 2010.
5. Криминология: учеб. / под ред. В.Н. Кудрявцева и В.Е. Эминова. М., 2009.
6. Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики. URL: http:// www.gks.ru
7. URL: http://www.kommersant.ru
8. Рискин А. Армия подсела на нефтяную иглу // Независимая газета. 2003. № 130.
9. Ремизов Д. Течет река - отчего бы не напиться. 2008. URL: http://www.rosbaítsouth. ru2008/09/23/526172.html
10. Зиядова Д.З. Проблемы терроризма и экстремизма в регионах Российской Федерации в системе с преступлениями и просчетами представителей органов власти // Проблемы теории и практики борьбы с экстремизмом и терроризмом: материалы науч.-практ. конф. Ставрополь, 2015.
в регионе требует проведения глубокого и всестороннего, а также систематического криминологического анализа, что позволит наметить пути решения проблемы минимизации негативных, имеющих выраженную криминогенную направленность явлений, характеризующих преступность в СКФО.
1. On amendments to the list of federal districts adopted by decree of the President of the Russian Federation № 849 on May 13, 2000, and by decree of the President of the Russian Federation № 724 on May 12, 2008 «Issues of the system and structure of federal executive bodies»: decree № 82 of the President of the Russian Federation on Jan. 19, 2010. Access from legal reference system «ConsultantPlus».
2. Rus. newsp. 2010. Febr., 26.
3. Byshevsky Yu.Yu. Criminological paradoxes of the North Caucasus // Modern problems of criminal policy: proc. of All-Russian sci. and pract. conf., Oct. 1, 2010: in 2 vol. / ed. by A.N. Ilyashenko. Krasnodar, 2010. Vol. 1.
4. Criminology: textbook / gen. ed. by A.I. Dolgova. 4th ed., rev. and augm. Moscow, 2010.
5. Criminology: textbook / ed. by V.N. Kudryavtsevand V.E. Eminov. Moscow, 2009.
6. Official site of the Federal Service of State Statistics URL: http://www.gks.ru
7. URL: http://www.kommersant.ru
8. Riskin A. The army sat down on the oil needle // Independant newspaper. 2003. № 130.
9. Remizov D. The river flows - why not get drunk. 2008. URL: http://www.rosbaltsouth. ru2008/09/23/526172.html
10. Ziyadova D.Z. Problems of Terrorism and Extremism in the Regions of the Russian Federation in a system with crimes and miscalculations of representatives of authorities // Problems of theory and practice of combating extremism and terrorism: proc. of sci.-pract. conf. Stavropol, 2015.
13
