CC BY
3Научная статья
УДК 159.9.016.2; ББК 88.83
https://doi.org/10.24412/2658-638X-2024-l-34-38
EDN: https://elibrary.ru/TLTKOG
NIION: 2018-0077-1/24-419
MOSURED: 77/27-024-2024-01-618
Область науки: 5. Социальные и гуманитарные науки
Группа научных специальностей: 5.3. Психология
Шифр научной специальности: 5.3.9. Юридическая психология и психология безопасности
К вопросу о соотношении категорий «правосознание» и «правовое поведение» военнослужащих в интеракционистской парадигме юридической психологии
Юлия Николаевна Скорикова
Войсковая часть 5382, Казачьи Лагери, Россия, [email protected]
Аннотация. Рассматриваются вопросы соотношения категорий «правосознание» и «правовое поведение» в юридической психологии. Основным тезисом выступает то, что в настоящее время существуют некоторые сложности в юридической психологии относительно детерминации категории «правосознание», поскольку ряд отечественных исследований в области юридической психологии не всегда учитывают достижения когнитивистики и эпифеноме-нологии в контексте теории двойных аспектов и нейтрального монизма, внесших значительный вклад в понимание свойств человеческого сознания. Анализируются повседневные практики военнослужащих сквозь призму действующих требований законодательства Российской Федерации, определяющих спектр деятельности сотрудников силовых ведомств, посредством категории «правовое поведение», учитывающей интеракционистскую концепцию, которая эксплицирует взаимосвязь между внутренней и внешней логикой организации социальной реальности в воинских частях и иных структурных подразделениях, отнесенных к воинским формированиям.
Ключевые слова: военнослужащий, юридическая психология, правосознание, сознание, правовое поведение, интеракция, нормативные правовые акты, нормативное регулирование, перцепция, дискурс
Для цитирования: Скорикова Ю. Н. К вопросу о соотношении категорий «правосознание» и «правовое поведение» военнослужащих в интеракционистской парадигме юридической психологии II Психология и педагогика служебнойдеятельности. 2024. № 1. С. 34-38. https://doi.org/10.24412/2658-638X-2024-l-34-38. EDN: TLTKOG.
Original article
On the question of the relationship between the categories of «legal awareness» and «legal behavior» of military personnel in the interactionist paradigm of legal psychology
Yulia N. Skorikova
Military unit 5382, Cossack Camps, Russia, [email protected]
Abstract. The paper deals with the issues of the correlation of the categories «legal awareness» and «legal behavior» in legal psychology. The main thesis is that currently there are uncertainties regarding the determination of the category «legal consciousness», since a number of domestic studies in the field of legal psychology do not always take into account the achievements of cognitive science and epiphenomenology in the context of the theory of dual aspects and neutral monism, which have made a significant contribution to understanding the properties of human consciousness. The article analyzes the daily practices of military personnel through the prism of the current requirements of the legislation of the Russian Federation, which determine the range of activities of law enforcement agencies, through the category of «legal behavior», taking into account the interactionist concept, which explicates the relationship between the internal and external logic of the organization of social reality in military units and other structural units assigned to military formations.
Keywords: soldier, legal psychology, legal awareness, consciousness, legal behavior, interaction, normative legal acts, regulatory regulation, perception, discourse
For citation: Skorikova Yu. N. On the question of the relationship between the categories of «legal awareness» and «legal behavior» of military personnel in the interactionist paradigm of legal psychology II Psychology and pedagogy of service activity. 2024;(l):34-38. (InRuss.). https://doi.org/10.24412/2658-638X-2024-l-34-38. EDN: TLTKOG.
© Скорикова Ю. H., 2024
34
PSYCHOLOGICAL SCIENCES
Природа человеческого существования такова, что ой перманентно или почти перманентно прибывает в пограничном состоянии [1]. В том смысле, что - благодаря случаю - в любой момент жизни может наступить окончание нашего сознательного состояния, когда «это состояние» станет чем-то иным, и восприятие реальности исчезнет [2].
Это ощущение перманентного «пограничья» в значительной степени свойственно военнослужащим, поскольку они непосредственно участвуют в деятельности по защите границ государства от воздействия иностранных захватчиков, то есть их работа напрямую сопряжена с риском для жизни, и в таких условиях, то есть в ситуации ведения боевых действий, не знаешь, в какой момент тебя настигнет неудача и настигнет ли вообще, но шанс такого негативного исхода существует всегда.
В повседневной своей деятельности военнослужащий чувствителен к переменам, поскольку привык к тому, что задача, связанная с обеспечением безопасности отечества, может поступить в любой момент. Или наоборот, возможно, здесь также уместно говорить о состоянии апатии к происходящему, поскольку постоянное чувство тревоги нивелируется за счет такого рода частности, становясь чем-то - пускай номинально, поскольку при анализе такого «состояния» сознания индивида речь может идти чаще о привычке или об отсутствии рефлексии, нежели о том, что действительно какое-то эмоциональное состояние с течением времени может исчезнуть в условиях ментального расстройства, хотя сама эмоция достаточно нестабильна и через определенное время сменяется иной эмоцией - вроде части характера личности исключительно за счет своей постоянности, но таким образом тревога «оседает» глубоко внутри науровне бессознательного [3].
Если учитывать то, что деятельность военнослужащего связана с работой в не совсем стандартных для человеческого организма экстремальных условиях, то есть когда стрессовая ситуация может достигать условных максимальных показателей, то у государства возникает необходимость в создании таких средств, которые помогут - реально или искусственно - сгенерировать факторы, которые будут сдерживать негативные последствия. Одним из таких средств выступает нормативно-правовое регулирование деятельности военнослужащего, которое приобретает почти всеобъемлющий характер в определении направлений его повседневной деятельности.
Правила «работы» сознания сотрудников силовых ведомств должны быть устроены таким образом, чтобы элиминировать возможные отклонения от выполнения положений устава, поскольку нормы данного нормативного правового акта сакрализируются в сознании военнослужащего таким образом, что положения основных требований прохождения службы в армии становятся чем-то вроде священного писания, догмата для ортодоксального верующего. По крайней мере, есть основания полагать, что эта та максима, к которой стремятся командиры подразделений.
Может показаться, что в таком случае утрируется деятельность военнослужащих, что слепой ригоризм
по соблюдению требований основных положений отечественного законодательства есть нечто вроде гротеска, однако включенное наблюдение автора данного исследования в воинской части за деятельностью военнослужащих свидетельствует об обратном.
Таким образом, институт армии старается сделать чаще всего из военнослужащего человека с достаточно развитым чувством долга по соблюдению установленных позитивных норм, что в том числе может порождать некоторые фрустрированные чувства, поскольку наложение безусловного рефлекса на условный рефлекс иногда генерирует иррациональные страхи, природа которых заключается в боязни малейшего отступления от формально закрепленных норм [4]. Однако такое происходит не всегда хотя бы по той причине, что, как отмечалось выше, любые ощущения относительно эмоционального дискомфорта «стираются» благодаря системному характеру тех явлений, которые данное ощущение дискомфорта культивируют.
Основной проблемой в научном психологическом дискурсе является то, что некоторые исследователи не совсем верно толкуют то, что понимается под правосознанием, стараясь детально раскрыть его основные аспекты, поскольку они больше говорят о том, что соответствует правовой культуре человека, то есть о некоей имеющейся системе ценностей, которая выступает аксиологическим ориентиром в рабочей деятельности индивида, проходящего службу в армии.
В этой связи целью настоящего исследования выступает изучение вопросов корреляции правосознания военнослужащего со спецификой воздействия существующих позитивно-правовых норм, утвержденных законодателем, на повседневное поведение сотрудника силового ведомства. Основными методами, использованными в работе, являются включенное наблюдение и индуктивный анализ, применяемые с учетом достижений эпифеноменологии и интеракционист-ской теории. Под предметом же исследования понимается взаимосвязь правовой культуры и правосознания в условиях самогенерации паттернов поведения индивидов, участвующих в социальном взаимодействии в местах, отнесенных к воинским формированиям, эксплицируемая в категориях «правосознание» и «правовое поведение».
Указанная проблема исследовалась такими учеными, как Т. Нагель [5], Ф. Джэксон [6], Д. Чалмерс [7], Д. Дэвидсон [8], А. Ревонсуо [9], Д. Деннет [10] в контексте экспликации трудной теории сознания. Они предлагали отказаться от психофизиологической концепции понимания природы сознания, так как данная система взглядов не учитывает наличие квалии в качестве основного элемента сознания индивида.
В отечественной науке данную проблему не оставили без внимания П. М. Гревцева, В. М. Гревцев, И. Н. Коноплева, М. И. Марьин [11], Н. А. Шеяфетди-нова, Л. Н. Завадская, С. С. Гостев, Е. Г. Ермаков [12], а также А. К. Сисакьян [13] и другие. Упомянутые выше исследователи акцентировали свое внимание преимущественно на специфике формирования правосознания
ЕСКИЕ НАУКИ 35
российского юриста в контексте действия норм отечественного законодательства.
Так, П. М. Гревцева, В. М. Гревцев, И. Н. Коноплева, М. И. Марьин в достаточно объемной работе с позиции проведенных эмпирических исследований, посвященной особенностям правосознания военнослужащих, совершивших правонарушения, отмечают, что «в настоящее время исследователи склоняются к тому, что правосознание преступников имеет отличия от правосознания правопослушных граждан со стороны следующих особенностей: более простое представление о правовой реальности; негативное отношение к правовой реальности; позитивное отношение к преступникам; большее эмоциональное напряжение, связанное с правовой реальностью; вера в то, что большинство людей может совершить преступление» [11, с. 26]. Подобный подход в большей степени свидетельствует о том, в какой взаимосвязи находится сформированная или формирующаяся система ценностей военнослужащего (если речь идет, например, о рядовом солдате, проходящем срочную службу) от действующей правовой системы. Тут, безусловно, можно говорить о корреляциях, но не о существующей причинно-следственной связи, поскольку реальные закономерности выявить крайне трудно, так как это требует колоссальных дорогостоящих усилий по сбору эмпирического материала, где необходимо учитывать многие аспекты, касающиеся факторной и структурной операционализации: пол, возраст, выслуга военнослужащего, территориальные особенности расположения воинской части, воинское звание, занимаемая должность, допуск к сведениям, составляющих государственную тайну, и так далее. Полагаем, что не каждый командир пойдет на то, чтобы разрешить проведение лонгитюдно-го исследования на территории части, которой он руководит.
Н. А. Шеяфетдинова, Л. Н. Завадская, С. С. Гостев, Е. Г. Ермаков, рассуждая о природе изменчивости типов правосознания, отмечают тот факт, что целесообразно, скорее всего, говорить о правосознании исходя из той парадигмы, в пределах которой правосознание формируется. Так, они пишут: «Очевидно, что разница в уровне правосознания порождает и разницу в характере парадигмальности последнего. Включенность в формирование правовой действительности и ее отражении на уровне правосознания будут различны при обыденном, профессиональном и научном правосознании, а это значит и относимость к парадигмам будет различна с позиции влияния на них» [12, с. 115]. Полагаем, что авторы анализируемого исследования дифференцируют парадигмы правосознания на основании основных типов мировоззрения, что свидетельствует о том, что существуют некоторые сложности в определении природы правосознания, поскольку исследователи, пытающиеся дать наиболее достоверное определение данного феномена, совершают «натуралистическую ошибку» [14], отождествляя правосознание и мировоззрение.
Возможная неопределенность, касающаяся определения понятия «правосознание», связана с тем, что ученые зачастую обращают внимание на последствия низ-
кого уровня того, что они считают правосознанием (речь идет, как нам кажется, скорее о недостаточном правовом воспитании), а не на истоки специфики восприятия требований действующего законодательства.
Наиболее убедительными в этом вопросе являются исследования Томаса Нагеля [5], который заявил о том, что единственное, что мы можем сказать о природе сознания (в том числе это касается в значительной степени и правосознания как одного из аспектов сознания человека), так это то, что наличие сознания означает возможность «быть-чем-то», то есть, как это не парадоксально, сознание есть ключевое свойство конкретного воспринимающего индивида. Такая позиция редуцирует все возможные способы определения и анализа психологических свойств существа к необходимости определения «перцептивного потенциала», то есть специфики и пределов возможности восприятия данного существа. Вопрос в том, что психофизиологические «границы» существа это лишь часть того, что может раскрыть свойства сознания данного существа, но факт в том, что такой подход Нагеля представляется достаточно убедительным, поскольку он предвещает вопросы о достоверности трудной теории сознания [7]. Однако мысленный эксперимент Фрэнка Джексона «Комната Марии» [6] подчеркивает квазииррациональный характер сознания индивида, поскольку говорит о наличии квалии, природа которой не сводима к исключительно физическим и биологическим свойствам организма.
В этой связи вопросы, касающиеся природы сознания, в том числе и возможности наличия правосознания у индивида, целесообразно рассматривать сквозь призму достижений эпифеноменологии и когнитивистики, что поможет в юридической психологии сконцентрировать внимание на понимании природы правового воспитания или правого поведения военнослужащего.
Сторонники интеракционистского подхода в психологии считают, что основные паттерны поведения индивидов, к числу которых относятся и военнослужащие как представители конкретной маркированной социальной группы [15], формируются изнутри, то есть само поведение диктует свою определенную логику взаимодействия между индивидами, которая, по их мнению, убедительнее конвенциональных норм, принятых законодателем. Герберт Блумер, например, отмечает, что «... характер термина «психологическое», как бы ни понималось его содержание, обусловлен ассоциацией людей между собой» [16, с. 171]. Таким образом, ключевые свойства «психологического» должны основываться на доверии к не всегда рефлексивным самовоспроизводящимся правилам поведения людей, образующимся в результате ежедневного взаимодействия, имеющего разные уровни абстракции (что порой не позволяет в полной мере рефлексировать индивидам над мотивами, установками, ценностями, которые ими движут, хотя такого рода категории оказываются не релевантными в интеракционистской парадигме).
Аналогичные идеи прослеживаются в работах Харви Сакса, сторонника этнометодологической концепции, который исследовал закономерности разговорных
36
PSYCHOLOGICAL SCIENCES
практик людей одной профессии, а также индивидов, проживающих длительное время совместно: супругов, сожителей, членов одной семьи и так далее [17]. Исследования X. Сакса показывают, что люди независимо от выбранной ими специальности генерируют такую «имплицитную» логику и, соответственно, шаблоны (но не устойчивые выражения или профессионализмы), которые упрощают, «сглаживают», понимание друг друга. Работы Харви Сакса - это пример того, что интеракция сама порождает правила действия индивидов в отношении устойчивых практик взаимодействия друг с другом, то есть некий аутопоэтический компонент по выработке наборов разговорных алгоритмов имманентно присутствует в коммуникации [18].
Таким образом, полагаем целесообразным дистанцироваться от использования термина «правосознание» в отношении понимания природы необходимости военнослужащим следовать позитивным нормам, поскольку в психологической науке отсутствуют единые представления относительного ключевых качеств, характеризующих правосознание индивида, так как имеющиеся достижений эпифеноменологии ставят вопрос о природе сознания на уровне концепции нередуктивного физика-лизма.
Наиболее релевантно для описания повседневных практик военнослужащих использовать термин «правовое поведение», потому что в таком случае внимание акцентируется на конгруэнтности паттернов логики повседневных практик сотрудников силовых ведомств и действующих требований нормативных правовых актов. Такой подход обеспечивает понимание деятельности индивида, оказывающегося в условиях почти абсолютной детерминации требований, закрепленных на уровне федерального законодательства, а также в локальных нормативных правовых актах. Кроме того, такой взгляд представляет интерсубъективное видение природы организации деятельности военнослужащих в воинских формированиях, что, помимо прочего, может несколько изменить отношение как самого сотрудника силового ведомства, так и стороннего наблюдателя, к дисциплинарному производству, поскольку у «неправильного» или «неправомерного» поведения появляются не столько свои ценности (хотя они, вероятно, также имеют место быть), а внутренний генезис, приведший к тем поведенческим практикам, которые с позиции действующего законодательства воспринимаются как делинквентные.
Однако остается вопрос, требующий дополнительных изучений относительно устойчивости гетерономии конвенциональных норм по отношению к психологической природе повседневной деятельности военнослужащих. Иными словами, существует потребность в понимании того, насколько возможна тотальная детерминация сознания военнослужащего, полностью (или в достаточной мере) зависящего от требований нормативных правовых актов, в условиях необходимости создания эмоционально благоприятных условий для развития его личности с учетом достигнутых результатов исследователей, являющихся сторонниками интеракционистского подхода. Вероятным ответом на поставленный вопрос
выступает несводимость повседневных практик сотрудника силовых органов к перфомативному дискурсу [19], поскольку это в корне деконструирует этос [20] той ситуации, в которой оказывается военнослужащий в силу действия требований законодателя.
Список источников
1. Фуко, М. О трансгрессии // Танатография эроса: Жорж Батай и французская мысль середины XX века, 1994. 346 с.
2. Вундт, В. О психической каузальности и принципе психофизического параллелизма / В. Вундт // Психологические исследования. 2021. Т. 14. № 75.
3. Цариев, Е. А. влияние бессознательного на сознание и сознательную деятельность военнослужащих войск национальной гвардии Российской Федерации / Е. А. Цариев, И. А. Ватолин // Гуманитарные и социально-экономические науки: современные тенденции развития : сборник научных статей Всероссийской научно-практической конференции с международным участием, Пермь, 21 апреля 2022 года / под общ. ред. Е. М. Русанова. Пермь : Пермский военный институт войск национальной гвардии Российской Федерации, 2022. С. 265-269.
4. Гапонец, Е. Г. Опыт исследования морально-психологического обеспечения преодоления страха у военнослужащих Ограниченного контингента советских войск в Афганистане в звене взвод-батальон / Е. Г. Гапонец, В. Л. Ершов // Вестник научных конференций. 2020. № 4-1 (56). С. 23-25.
5. Nagel, Т. (1974). What is it like to be a bat? The Philosophical Review, 83, 4.
6. Jackson, Frank (1982). Epiphenomenal Qualia. Philosophical Quarterly, 32, 127, P. 127-136.
7. Чалмерс, Д. Сознающий ум: В поисках фундаментальной теории / Д. Чалмерс ; пер. с англ. В. В. Васильева. М. : УРСС ; Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2013. 512 с.
8. Дэвидсон, Д. Материальное сознание / Д. Дэвидсон // Аналитическая философия: Избранные тексты. М. : Изд-во МГУ, 1993. 191 с.
9. Ревонсуо, А. Психология сознания / А. Ревон-суо ; пер.: А. Стативка, 3. С. Замчук. СПб.: Питер, 2013. 336 с.
10. Деннет, Д. Разум: от начала до конца. Новый взгляд на эволюцию сознания от ведущего мыслителя современности / Д. Деннет ; пер. М. С. Соколова // Бом-бора, 2021. 528 с.
11. Гревцева, П. М. Влияние личностных черт на особенности правосознания военнослужащих, совершивших правонарушения в период службы в армии / П. М. Гревцева, В. М. Гревцев, И. Н. Коноплева, М. И. Марьин // Психопедагогика в правоохранительных органах. 2021. Т. 26. № 1 (84). С. 25-32.
12. Шеяфетдинова, Н. А. Парадигмальность правосознания / Н. А. Шеяфетдинова, Л. Н. Завадская, С. С. Гостев, Е. Г. Ермаков // Право и государство: теория и практика. 2020. № 3 (183). С. 114-116.
13. Сисакьян, А. К. Конституционное правосознание - высшая форма правосознания в обществе и госу-
ЕСКИЕ НАУКИ 37
дарстве / А. К. Сисакьян // Евразийский юридический журнал. 2022. № 12 (175). С. 112-114.
14. Мур, Дж. Принципы этики / Дж. Мур. М. : Прогресс, 1984. 327 с.
15. Беккер, Г. Аутсайдеры: исследования по социологии девиантности / Г. Беккер. М. : Элементарные формы, 2018. 272 с.
16. Блумер, Г. Психологическая важность человеческой группы / Г. Блумер // Символический интеракцио-низм: перспектива и метод / пер. с англ. А. М. Корбута. М. : Элементарные формы, 2017. С. 171-192.
17. Sacks, Н. (1972). An Initial Investigation of the Usability of Conversational Data for Doing Sociology, in D. Sudnow (ed.) Studies in Social Interaction (P. 31-74) New York : Free Press.
18. Луман, H. Введение в системную теорию / Н. Луман. М. : Логос. 2007. 360 с.
19. Бурдье, П. Социология социального пространства / П. Бурдье ; пер. с франц. ; отв. ред. перевода
H. А. Шматко. М. : Институт экспериментальной социологии. СПб. : Алетейя, 2005. 288 с.
20. Гоффман, Э. Поведение в публичных местах: заметки о социальной организации сборищ / Э. Гоффман ; пер с англ. А. М. Корбута; под ред. М. М. Соколова. М. : Элементарные формы, 2017. 382 с.
References
1. Foucault, М. On transgression // Thanatography of Eros: Georges Bataille and French thought of the middle of the XX century, 1994. 346 p.
2. Wundt, V On mental causality and the principle of psychophysical parallelism / V Wundt // Psychological research. 2021. Vol. 14. No. 75.
3. Tsariev, E. A. the influence of the unconscious on consciousness and conscious activity of military personnel of the National Guard of the Russian Federation / E. A. Tsariev,
I. A. Vatolin // Humanities and socio-economic sciences: modern trends in development : Collection of scientific articles of the All-Russian scientific and practical conference with international participation, Perm, April 21, 2022 / under general ed. by E. M. Rusanov. Perm : Perm Military Institute of the National Guard Troops of the Russian Federation, 2022. P. 265-269.
4. Gaponets, E. G. The experience of researching moral and psychological support for overcoming fear in servicemen of a limited contingent of Soviet troops in Afghanistan in the platoon-battalion link / E. G. Gaponets, V. L. Ershov // Bulletin of scientific conferences. 2020. No. 4-1 (56). P. 23-25.
5. Nagel, T. (1974). What is it like to be abat? The Philo-
6. Jackson, Frank (1982). Epiphenomenal Qualia. Philosophical Quarterly, 32, 127, P. 127-136.
7. Chalmers, D. The conscious mind: In search of a fundamental theory / D. Chalmers; trans, from the Eng. by V V Vas-ilyev. M.: URSS ; BookHouse «LIBROCOM», 2013. 512p.
8. Davidson, D. Material consciousness/D. Davidson// Analytical philosophy: Selected texts. Moscow : Publishing House ofMoscow State University, 1993. 191 p.
9. Revonsuo, A. Psychology of consciousness / A. Revonsuo ; trans. : A. Stativa, Z. S. Zamchuk. St. Peters-buig : Peter, 2013. 336 p.
10. Dennett, D. Reason: from beginning to end. A new look at the evolution of consciousness from the leading thinker of our time / D. Dennett; per. M. S. Sokolov II Bom-bora, 2021. 528 p.
11. Grevtseva, P. M. The influence of personality traits on the peculiarities of the legal consciousness of servicemen who committed offenses during their service in the army / P. M. Grevtseva, V M. Grevtsev, I. N. Konopleva, M. I. Maryin II Psychopedagogy in law enforcement agencies. 2021. Vol. 26. No. 1 (84). P. 25-32.
12. Sheyafetdinova, N. A. Paradigmality of legal consciousness / N. A. Sheyafetdinova, L. N. Zavadskaya, S. S. Gostev, E. G. Ermakov II Law and the state: theory and practice. 2020. No. 3 (183). P. 114-116.
13. Sisakian, A. K. Constitutional legal awareness - the highest form of legal awareness in society and the state / A. K. Sisakian II Eurasian Law Journal. 2022. No. 12 (175). P. 112-114.
14. Moore, J. Principles of ethics / J. Moore. M. : Progress, 1984. 327 p.
15. Becker, G. Outsiders: studies in the sociology of deviance / G. Becker, M. : Elementary forms, 2018. 272 p.
16. Bloomer, G. The psychological importance of the human group / G. Bloomer II Symbolic interactionism: perspective and method / trans, from Eng. by A. M. Korbuta. M. : Elementary forms, 2017. P. 171-192.
17. Sacks, H. (1972). An Initial Investigation of the Usability of Conversational Data for Doing Sociology, in D. Sudnow (ed.) Studies in Social Interaction (P. 31-74) New York: Free Press.
18. Luman, N. Introduction to system theory / N. Lu-man, M. : Logos, 2007. 360 p.
19. Bourdieu, P. Sociology of social space / P. Bourdieu; translated from French; ed. by N. A. Shmatko. M.: Institute of Experimental Sociology. St. Petersburg: Aleteya, 2005. 288 p.
20. Goffman, E. Behavior in public places: notes on the social organization of gatherings / E. Goffman ; translated from the English by A. M. Korbut; edited by M. M. Sokolov. M. : Elementary forms, 2017. 382 p.
sophical Review, 83, 4.
Информация об авторе
Ю. Н. Скорикова - старший помощник начальника группы правового обеспечения (дознаватель).
Information about the author Yu. N. Skorikova - Senior Assistant to the Head of the legal support group (investigator).
Статья поступила в редакцию 17.12.2023; одобрена после рецензирования 23.12.2023; принята к публикации 22.01.2024.
The article was submitted 17.12.2023; approved after reviewing 23.12.2023; acceptedforpublication22.01.2024. 38 PSYCHOLOGICAL SCIENCES
