CC BY
14
УДК 343.98
DOI: 10.24412/2312-3184-2021-3-236-245
Янин Сергей Александрович
кандидат юридических наук, доцент, начальник учебно-научного комплекса по предварительному следствию в органах внутренних дел Волгоградской академии МВД России s.yanin 1@yandex.ru
Yanin Sergey Alexandrovich
Candidate of law, associate Professor head of the educational and scientific complex for preliminary investigation in the internal Affairs bodies of the Volgograd Academy of the Ministry of internal Affairs of the Russian Federation s.yanin1@yandex.ru
К ВОПРОСУ О СОДЕРЖАНИИ НЕКОТОРЫХ ЭЛЕМЕНТОВ МЕХАНИЗМА ПРЕСТУПЛЕНИЯ, ПРЕДУСМОТРЕННОГО СТАТЬЕЙ 2432 УГОЛОВНОГО КОДЕКСА РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ
Введение: статья посвящена рассмотрению механизма незаконного поиска и (или) изъятия археологических предметов из мест залегания. Представлено понятие и элементы механизма преступления, раскрыто содержание ряда его элементов применительно к совершению преступления, предусмотренного ст. 2432 Уголовного кодекса Российской Федерации: типичные предметы преступного посягательства, характеристика личности преступника, способы совершения рассматриваемого преступления, типичные следы, характерные для совершения преступлений указанной категории.
Материалы и методы: нормативно-правовую базу настоящего исследования составили уголовное и уголовно-процессуальное законодательство Российской Федерации, материалы изучения судебно-следственной практики по уголовным делам о преступлениях, предусмотренных ст. 2432 Уголовного кодекса Российской Федерации.
Методологическую основу исследования составляет общий диалектический метод познания. Кроме того, использованы методы анализа, описания, обобщения.
Результаты исследования: на основе анализа материалов судебно-следственной практики по преступлениям, предусмотренным ст. 2432 Уголовного кодекса Российской Федерации, рассмотрено содержание ряда элементов механизма совершения рассматриваемого преступления, отмечены закономерности возникновения типичных следов.
Выводы и заключения: делается вывод о том, что владение информацией о закономерностях механизма анализируемых преступлений будет способствовать эффективной деятельности правоохранительных органов по борьбе с ними и сохранению отечественной культуры для будущих поколений россиян.
Ключевые слова: незаконный поиск и изъятие, археологические предметы, культурный слой, расследование, личность преступника, следы преступления.
TO THE QUESTION ABOUT THE CONTENT OF SOME ELEMENTS OF THE CRIMINAL MECHANISM PROVIDED BY ARTICLE 2432 OF THE CRIMINAL CODE OF THE RUSSIAN FEDERATION
Introduction: the article is devoted to the mechanism of illegal search and (or) removal of archaeological objects from their places of occurrence. Presents the concept and elements of mechanism of a crime, disclosed the contents of several elements relating to the Commission of a crime under article of the criminal code 2432: typical subjects of criminal assault, characteristics of offender, the modus operandi of the crime, the typical traces that are typical for the Commission of such offences.
Materials and methods: the legal framework of this study consists of the criminal and criminal procedure legislation of the Russian Federation, materials of the study of judicial and investigative practice in criminal cases of crimes under article 2432 of the criminal code of the Russian Federation.
The methodological basis of the research is the General dialectical method of cognition. In addition, methods of analysis, description, and generalization were used.
Results of the study based on the analysis of materials of forensic investigative practices for crimes envisaged in article 2432 of the criminal code, considered a number of the elements of the mechanism of Commission of the crime, noted the regularities of typical traces.
Finding and conclusions: it is concluded that the possession of information about the regularities of the mechanism of the analyzed crimes will contribute to the effective work of law enforcement agencies to combat them and preserve the national culture for future generations of Russians.
Keywords: illegal search and seizure, archaeological objects, cultural layer, investigation, identity of the criminal, traces of the crime.
В 2013 г. в Российской Федерации был принят Федеральный закон № 2451, которым был внесен ряд изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части пресечения незаконной деятельности в области археологии. В числе таких изменений в действующем Уголовном кодексе Российской Федерации (далее — УК РФ) появилась статья 2432, наказывающая за незаконные поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания. Таким образом, государство предприняло меры к сохранению для будущих поколений россиян истории страны, наиболее достоверными источниками которой выступают, наравне с летописями и архивными документами, археологические предметы. Последние определены в Федеральном законе № 73 (далее — ФЗ № 73) как «движимые вещи, основным или одним из основных источников информации о которых, независимо от обстоятельств их обнаружения, являются археологические раскопки или находки, в том числе предметы, обнаруженные в результате таких раскопок или находок»2.
1 О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в части пресечения незаконной деятельности в области археологии [Электронный ресурс]: федер. закон от 23 июля 2013 г. № 245-ФЗ. — Доступ из справ-правовой системы «Консультант Плюс».
2 Об объектах культурного наследия (памятниках истории и культуры) народов Российской Федерации [Электронный ресурс]: федер. закон от 25 июня 2002 г. № 73-ФЗ. — Доступ из справ-правовой системы «Консультант Плюс».
Очевидно, что археологические предметы концентрируются под землей в тех местах, которые являлись населенными пунктами, стоянками и т. п. В таких местах в процессе жизнедеятельности людьми выбрасывались, терялись, прятались различные предметы, строительный и иной мусор, различные остатки, отходы. При этом постепенно уровень поверхности поднимался за счет напластований грунта, «консервируя» такие предметы, сохраняя их. Археологи и историки, обнаружив эти предметы, могут фактологически обоснованно сделать выводы об образе жизни наших предков, их хозяйствовании, верованиях и тому подобных вещах, подробнее узнать историю своей страны.
Слой, в котором находятся следы жизнедеятельности предыдущих поколений, принято называть культурным. Согласно положениям УК РФ, таковым является «слой в земле или под водой, содержащий следы существования человека, время возникновения которых превышает сто лет, включающий археологические предметы».
Д. А. Авдусин дает несколько иное, больше «техническое», определение культурного слоя, по которым понимает «исторически сложившуюся систему напластований, состоящую, в основном, из органических и строительных остатков, образовавшихся в результате деятельности человека» [1, с. 25].
С учетом того, что в культурном слое обнаруживаются археологические предметы, обладающие, кроме культурной, зачастую и немалой материальной ценностью, в жизни общества появилось такое негативное явление, как «черная» археология. Оно зародилось не сегодня и не вчера, еще пирамиды древнеегипетских фараонов спустя довольно непродолжительное (по историческим меркам) время после их погребения были разграблены желающими поживиться хранящимися там ценностями. О том, что при этом наносится колоссальный ущерб национальной культуре, никто не задумывался, главным было обнаружить и завладеть как можно большим количеством ценностей, не обращая внимания на иные предметы, изготовленные не из драгоценных металлов и камней, уничтожая, повреждая и просто выбрасывая их. К сожалению, подобное имело место тысячелетия назад, но продолжается и доныне. Однако государство все же прилагает усилия для того, чтобы воспрепятствовать уничтожению своего культурного достояния, присваивая особый статус памятникам археологии, принимая специализированное законодательство, запрещая незаконные раскопки и свободный оборот археологических предметов. Примером тому является и принятие законодателем изменений в действующий российский уголовный закон.
Однако для действенной борьбы с этим явлением недостаточно просто криминализировать его, необходимо также разработать методику его расследования, что является прерогративой криминалистики. При этом деятельность следователя (дознавателя) должна исходить из знаний закономерностей, связывающих воедино детали механизма преступления. Под ним в теории криминалистики принято понимать «сложную — многоэлементную, динамическую систему, включающую: поведение и действия субъектов преступления, потерпевшего и других лиц, оказавшихся участниками преступного события; способ преступления; орудия и средства его совершения и сокрытия; обстановку совершения преступления, а также взаимосвязи и процессы взаимодействия между указанными элементами» [2, с. 26].
«Знание механизма преступления как целостной системы обстоятельств, процессов и факторов, обусловивших возникновение материальных и иных носителей информации о самом преступлении и его участниках, — справедливо отмечает А. М. Кустов, — обеспечивает возможность выдвижения общих и частных версий, планирования расследования, а также целенаправленного поиска материальных последствий преступления, установления преступника, потерпевшего, способствует правильной квалификации преступного деяния, исследованию всех обстоятельств, подлежащих доказыванию в соответствии с требованиями закона» [3, с. 165—166].
По мнению О. С. Кучина, элементами механизма преступления являются следующие:
1) участники;
2) отношение участников преступления к своим действиям, их последствиям, соучастникам;
3) предмет преступного посягательства;
4) способы подготовки, совершения и сокрытия преступлений;
5) преступный результат и преступный продукт;
6) обстоятельства, способствующие совершению преступлений;
7) поведение и действия лиц, оказавшихся случайными участниками преступлений [4, с. 137—138].
Стоит отметить, что процессы взаимодействия между перечисленными элементами обусловливают появление специфической следовой картины, характерной для каждого конкретного случая, и вместе с тем типичной для совершения преступлений определенного вида. Анализ такой картины позволяет следователю (дознавателю) при знании соответствующих закономерностей установить и иные элементы механизма преступления.
По мнению автора статьи, наиболее важными из них являются предмет преступного посягательства, способ совершения и сокрытия преступления, личность преступника и следовая картина как результат взаимодействия всей совокупности элементов.
Проанализируем перечисленные элементы механизма преступления применительно к незаконному поиску и (или) изъятию археологических предметов из мест залегания.
Так, предметом преступления являются, как следует из наименования и диспозиции статьи 2432 УК РФ, археологические предметы, определение которых представлено выше. Кроме того, для признания деяния преступлением обязательным последствием должно быть уничтожение или повреждение культурного слоя — другого предмета преступного посягательства, специально выделенного и в УК РФ, и в ФЗ № 73 (в противном случае, без повреждения культурного слоя действия нелегальных «археологов» образуют состав административного правонарушения, предусмотренного ст. 7.15 Кодекса об административных правонарушениях Российской Федерации «Ведение археологических разведок или раскопок без разрешения»).
Как следует из положений ФЗ № 73, объекты археологического наследия находятся в государственной собственности и отчуждению не подлежат. Это же правило действует и в отношении археологических предметов, которые также являются государ-
ственной собственностью и при обнаружении должны быть переданы в государственную часть Музейного фонда страны. Работы по их обнаружению — археологические полевые — возможно проводить только на основании разрешения (открытого листа), который выдается Министерством культуры Российской Федерации лицам, имеющим соответствующее образование и подготовку. При этом результаты поисковой деятельности отражаются в научном отчете, который по её окончании сдается в Институт археологии Российской академии наук (далее — РАН).
Подобные ограничения относительно возможности проведения работ по поиску археологических предметов обусловлены тем, что последние могут дать достоверную информацию для историков только в совокупности с культурным слоем, в котором залегают, поэтому археологические полевые работы производятся по утвержденной РАН методике [5; 6]. С учетом того, что культурный слой неповторим, его невозможно восстановить в случае уничтожения или повреждения, работы должны проводиться только квалифицированными специалистами. Поисковики-нелегалы никаких методик, естественно, не соблюдают, обнаруженные ценные археологические предметы присваиваются, не имеющие материальной ценности (с их точки зрения) выбрасываются, культурный слой уничтожается, что впоследствии, даже при изъятии археологических предметов, крайне затруднит либо вообще не позволит провести их грамотную датировку, оценить значение для истории конкретной местности и государства в целом.
Согласно материалам изученной судебно-следственной практики, археологическими предметами преступного посягательства выступали монеты, слитки-гривны, нательные украшения из бронзы, иных материалов, предметы обихода, керамика и др. Однако, с учетом латентности преступлений данного вида, когда далеко не все преступники задерживаются с обнаруженными ими предметами, определить круг последних можно лишь в общих чертах.
Способом совершения анализируемого преступления с позиции уголовного закона являются активные поисковые действия. В большинстве случаев подготовкой к ним служили анализ литературных источников, географических карт с целью определения места наиболее вероятного нахождения археологических предметов, подыскание поисковых средств (металлоискателя), шанцевого инструмента, автотранспорта, соответствующей экипировки (одежда, фонари и т. п.), землеройной техники.
С точки зрения криминалистической науки, указанное преступление совершалось путем незаконных раскопок в границах объекта археологического наследия (т. е. именно там, где обнаружить артефакты наиболее вероятно) как ручным инструментом, так и с использованием использования землеройной техники (трактора).
При этом непосредственно для земляных работ применялись лопаты, ломы, кирки, а для обнаружения мест наиболее вероятного скопления археологических предметов — специальные технические средства поиска (металлоискатели).
Так, например, Василенко В. Н., находясь 12 ноября 2016 года в период времени с 07 часов 40 минут до 10 часов 30 минут на территории Базарно-Карабулакского района Саратовской области в границах выявленного объекта археологического наследия «Обрядовый комплекс Шняево-I», содержащего культурный слой, осознавая отсутствие у него специального разрешения (открытого листа) на проведение археологиче-
ских раскопок, обладая достоверными сведениями о наличии в данной местности мест залегания археологических предметов, с помощью имевшейся у него при себе лопаты и специального технического средства поиска — металлоискателя, умышленно, незаконно, из личной заинтересованности с целью коллекционирования, произвел поиск археологических предметов. Одновременно с этим Василенко В. Н., обнаруживая в результате поиска археологические предметы — 9 медных монет, отчеканенных в XVIII— XIXвеках (1 монета — 1739 года чеканки, 1 монета — 1747 года чеканки, 1 монета — 1748 года чеканки, 1 монета — 1754 года чеканки, 1 монета — 1758 года чеканки, 1 монета — 1789 года чеканки, 1 монета — 1812 года чеканки, 1 монета — 1821 года чеканки, 1 монета — 1823 года чеканки), осуществлял их изъятие из мест залегания на поверхности земли и в земле, используя взятую с этой целью лопату и выкапывая их, тем самым повреждая культурный слой вышеуказанного объекта культурного наследия1.
Переходя от типичного предмета преступного посягательства и способов совершения анализируемых преступлений к совершающим их лицам, можно отметить, что таковых, исходя из изученных материалов судебно-следственной практики, с учетом направленности их, умысла можно условно классифицировать на «корыстных», т. е. целью которых является продажа обнаруженных объектов для получения прибыли, и «коллекционеров», которые занимаются указанной незаконной деятельностью «из любви к искусству», для пополнения своих частных коллекций, обмена с другими коллекционерами.
Проводимые в последние годы исследования следующим образом характеризуют таких лиц:
пол: мужской (97,3 % обвиняемых, подсудимых);
возраст: от 36 лет и выше (45 %), от 25 до 30 лет (39,3 %), от 16 до 19 лет (7,5%); род занятий: без определенных занятий, работы (37,7 %), занимающиеся предпринимательством (27,7 %); занимающиеся научной или профессиональной деятельностью, связанной с изучением археологических памятников (12,2%); образование: высшее (41,7 %), неполное среднее (29,5 %); социальное положение: из обеспеченных семей (81 %);
привлечение к уголовной ответственности: ранее не привлекались 74,5 % фигурантов [7, с. 31].
Как видно из представленной информации, данные преступления совершаются преимущественно ранее не судимыми зрелыми мужчинами с высшим образованием, из обеспеченных семей. Они обладают, как правило, исторической информацией о наиболее вероятных местах нахождения археологических предметов, занимаются коллекционированием либо сбывают обнаруженные предметы, имеют возможность приобрести специальные поисковые средства (металлоискатели), зачастую, довольно высокой стоимости (например, настраиваемые на поиск изделий из различных благородных металлов).
1 Приговор № 1-1-68/2017 1-68/2017 от 21 июля 2017 г. по делу № 1-1-68/2017. Архив Базар-но-Карабулакского районного суда Саратовской области.
Как уже было отмечено выше, в результате взаимодействия элементов механизма преступления формируется определенная следовая картина. Знание закономерностей её образования позволит следователю (дознавателю) полно и в короткие сроки сформировать качественную доказательственную базу по делу, «привязать» фигуранта к факту совершения им преступления вне зависимости от того, сотрудничает ли он с правоохранительными органами либо, пытаясь уйти от ответственности, дает ложные показания либо вообще отказывается от их дачи.
При этом встречающиеся следы традиционно подразделяются следующие разновидности:
идеальные; материальные; «виртуальные» [8].
При этом материальные следы имеют физические и пространственные характеристики, поэтому после проведения с ними определенных процессуальных действий признаются вещественными доказательствами по уголовному делу. Вовлечение же в процесс расследования по уголовному делу идеальных и «виртуальных» следов в качестве доказательств предусматривает необходимость их, с позволения сказать, «овеществления», т. е. превращения их в очевидные для непосредственного восприятия участниками расследования и судебного разбирательства, а также для исследования специалистами или экспертами.
Идеальные следы, хранясь в памяти участников события, «предметно» выступают в виде протоколов допросов свидетелей, подозреваемых, обвиняемых, в которых зафиксированы их показания [9].
Вторая группа следов — материальных — уже являясь материальными объектами, отличается разнообразием. Её можно подразделить на следы подготовки, непосредственного совершения и сокрытия преступления, т. к. эти действия и обусловливают возникновение таких следов.
Так, с учетом того, что выбор места незаконных раскопок случайным не бывает, следами подготовки к совершению анализируемого преступления являются, как правило, документы, конкретно указывающие либо характеризующие какой-либо участок местности как возможный источник обнаружения археологических предметов. Последние, как уже было сказано выше, концентрируются на территории объектов археологического наследия, местах различных исторических событий, старинных поселений и т. п. Таким образом, следами в этом случае будут являться топографические карты, в том числе, старинные (их копии); научная и историческая литература с описанием конкретных местностей — объектов археологического наследия; абонементные книжки (читательские билеты, формуляры) библиотек с зафиксированной в них информацией об ознакомлении фигуранта с указанными источниками; аналогичная информация в памяти ЭВМ, в том числе личных ПЭВМ подозреваемого, электронных формулярах библиотек.
Конечно, все перечисленные следы в случае их обнаружения являются косвенными, т. е. напрямую не свидетельствуют о причастности фигуранта к совершению преступления, предусмотренного ст. 2432 УК РФ, однако вкупе с другими следами, речь
о которых пойдет ниже, могут значительно усилить доказательственную базу, логически подкрепив выводы следователя.
Непосредственное совершение преступления, т. е. производство поисковых действий на местности, предусматривает обязательное образование следующих следов, традиционных для криминалистической науки: предметов, отображений и наслоений [10].
К следам-предметам относятся лопаты, ломы, кирки, сита для просеивания грунта, средства большой и малой механизации (землеройные машины — тракторы, бульдозеры, различные подъемные механизмы и т. д.), приборы и средства обнаружения и фиксации — металлоискатели, геолокаторы, эхолоты (если речь идет о подводном поиске), документы об их приобретении, специальная и иная одежда, фонари, фрагменты артефактов, не представляющие ценности для преступников, сами обнаруженные археологические предметы, кости, фрагменты глиняной посуды, следы стоянки, лагеря (палатки, место готовки пищи и др.), и т. п.
Следами-отображениями являются следы ног, транспортных средств на грунте, следы рук на инструменте, иных изъятых объектах, транспорте, следы зубов на окурках, микроволокна.
Следами-наслоениями являются следы на одежде и теле подозреваемого, его автотранспорте (следы почвы, частиц растений, запаховые, потожировые следы, волосы, слюна, ГСМ на грунте и т. п.).
Кроме идеальных и материальных следов, развитие технического прогресса, циф-ровизация современной жизни обусловливают необходимость выделения такой специфической группы следов, как «виртуальные», хранящиеся в памяти различных электронных устройств и ПЭВМ. При этом такие следы могут свидетельствовать:
о подготовке к совершению преступления (посещение специализированных сайтов в информационно-телекоммуникационной сети Интернет (далее — сеть Интернет), подыскание специальной литературы, карт);
о производстве незаконных поисковых действий (в случае, когда, например, процесс поиска, обнаружения, изъятия археологического предмета, сопутствующих действий фиксируется на смартфон, видеокамеру, видеорегистратор); о способах сокрытия преступления.
На последнем необходимо, на наш взгляд, остановиться подробнее. Так, например, сбыт обнаруженных археологических предметов, рассматриваемый как способ сокрытия преступления, закономерно предполагает активное общение подозреваемого на специализированных форумах нелегальных поисковиков в сети Интернет, социальных сетях, подача объявлений о продаже артефактов, обмен текстовой информацией, фотоизображениями обнаруженных предметов, видеозаписями процесса раскопок. Соответственно, источниками такой информации будут память ПЭВМ (планшетных, стационарных компьютеров, ноутбуков, смартфонов). Записи, фотоизображения можно обнаружить в видеокамерах, регистраторах, используемых в качестве видеокамеры, накопителях информации (флэш-картах, внешних жестких дисках).
Указанные следы, своевременно выявленные и зафиксированные на материальных носителях, т. е., как было указано выше, «овеществленные» и исследованные специалистами, будут являться одним из важнейших доказательств виновности фигуранта.
Таким образом, исходя из изложенного, можно сделать вывод о том, что знание лицом, ведущим расследование по уголовному делу о преступлении, предусмотренном ст. 2432 УК РФ, элементов механизма совершения данного преступления, а также связанных с этим закономерностей, позволит повысить эффективность расследования, сократив его сроки, устанавливая и изобличая всех причастных лиц и возвращая государству фактически похищенное у него культурное наследие.
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЕ ССЫЛКИ
1. Авдусин Д. А. Полевая археология СССР: учеб. пособ. — М.: Высш. шк., 1980. —
335 с.
2. Криминалистика: учеб. / под ред. А. Ф. Волынского, В. П. Лаврова. — М.: ЮНИТИ-ДАНА, 2013. — 943 с.
3. Кустов А. В. Криминалистическая концепция механизма преступления // Вестник МФЮА. — 2016. — № 2. — С. 164—169.
4. Кучин О. С. Криминалистическая теория и практика выявления и расследования незаконного оборота ценностей: дисс. ... д-ра юрид. наук. — М., 2011. — 380 с.
5. Положение о порядке проведения археологических полевых работ и составления научной отчетной документации: утв. постановлением Бюро Отделения историко-филологических наук Российской академии наук 20.06.2018 № 32. — М.: ИА РАН, 2018. — 64 с.
6. Мартынов А. И. Методы археологического исследования / А. И. Мартынов, Я. А. Шер. — М.: Высш. шк., 2002. — 240 с.
7. Баграмян С. Л. Особенности личности преступника по делам о преступлениях, предусмотренных статьей 243.2 «Незаконный поиск и (или) изъятие археологических предметов из мест залегания» Уголовного кодекса Российской Федерации // Вестник Краснодарского университета МВД России. — 2017. — № 3 (37). — С. 29—32.
8. Аверьянова Т. В. Криминалистика: учебник для вузов / Т. В. Аверьянова, Р. С. Белкин, Ю. Г. Корухов, Е. Р. Росинская. 3 изд., перераб. и доп. — М.: Норма, 2011. — 944 с.
9. Суворова Л. А. Идеальные следы в криминалистике. — М.: Юрлитинформ, 2006. —
200 с.
10. Криминалистика: учеб. / под ред. Е. П. Ищенко. — М.: Проспект, 2012. — 504 с.
REFERENCES
1. Avdusin D. A. Polevaja arheologija SSSR Ucheb. Posobie [Field archeology of the USSR. Textbook]. Moscow, Higher school, 1980, 335 p. (in Russian).
2. Volynsky A. F., Lavrov V. P. Kriminalistika: uchebnik [Forensics: textbook] Moscow, UNITY-DANA, 2013, 943 p. (in Russian).
3. Kustov A. V. Kriminalisticheskaja koncepcija mehanizma prestuplenija [Criminalistic concept of the crime mechanism]. Vestnik MFUA — Vestnik MFJuA, 2016, no. 2, pp. 164—169 (in Russian).
4. Kuchin O. S. Kriminalisticheskaja teorija i praktika vyjavlenija i rassledovanija nezakonnogo oborota cennostej: dis. ... dokt. jurid. nauk. [Criminalistic theory and practice of detection and investigation of illegal turnover of values: dis. ... doct. the faculty of law sciences]. Moscow, 2011, 380 p. (in Russian).
5. Regulations on the procedure for conducting archaeological field work and compiling scientific reporting documentation: approved by the resolution of the Bureau of the Department of historical
and philological Sciences of the Russian Academy of Sciences, 20.06.2018, No. 32. M., IA RAS, 2018, 64 p. (in Russian).
6. Martynov A. I., Sher Ya. A. Metody arheologicheskogo issledovanija [Methods of archaeological research]. Moscow, Higher school, 2002, 240 p. (in Russian).
7. Bagramyan S. L. Osobennosti lichnosti prestupnika po delam o prestuplenijah, predusmotren-nyh stat'ej 243.2 "Nezakonnyj poisk i (ili) izatie arheologicheskih predmetov iz mest zaleganija" Ugolovnogo kodeksa Rossijskoj Federacii [Features of the criminal's personality in cases of crimes provided for in article 243.2 "Illegal search and (or) removal of archaeological objects from places of occurrence" of the Criminal code of the Russian Federation]. Vestnik Krasnodarskogo universiteta MVD Rossii — Vestnik of the Krasnodar University of the Ministry of internal Affairs of Russia, 2017, no. 3 (37), pp. 29—32 (in Russian).
8. Averyanova T. V., Belkin R. S., Korukhov Yu. G., Rosinskaya E. R. Kriminalistika: uchebnik dlja vuzov [Criminalistics: textbook for universities]. 3 ed updated and revised, Moscow, Norma, 2011. 944 p. (in Russian).
9. Suvorova L. A. Ideal'nye sledy v kriminalistike [Ideal traces in criminalistics]. M., Yurlitin-form, 2006. 200 p.
10. Ishchenko E. P. Kriminalistika: uchebnik [Forensics: the textbook]. Moscow, The Avenue, 2012, 504 p. (in Russian).
