CC BY
94
УДК 328.185
Погулич Оксана Викторовна Oxana Pogulich
К ВОПРОСУ О РОЛИ ЭЛИТЫ В РЕГИОНАЛЬНОМ АНТИКОРРУПЦИОННОМ ПРОЦЕССЕ
THE ROLE OF THE ELITES IN THE REGIONAL ANTI-CORRUPTION PROCESS
Анализируются теоретические аспекты участия политической элиты в региональном антикоррупционном процессе. Проведен обзор позиций отечественных ученых по вопросу о роли элиты в процессе принятия решений в борьбе с коррупцией. Определено, что формирование устойчивых моделей политических взаимодействий всех субъектов антикоррупционной политики с четкой дифференциацией их политических ролей является источником антикоррупционного политического процесса. Установлено, что усиление правового нигилизма самой власти и снижение уровня доверия к ней у общества вызвано участием политической элиты в коррупционных практиках и схемах, по средствам которых ключевые вопросы решаются вне рамок публичной политики.
В условиях федеративного устройства государства антикоррупционное регулирование, направленное, прежде всего, на осуществление такой формы государственного принуждения, как профилактика коррупционных проявлений, противодействие массовой, низовой коррупции является в значительной мере региональной задачей. Эффективность региональной антикоррупционной политики зависит от эффективного функционирования региональных политических систем, органов власти, институцио-нализации и деятельности партий, групп интересов, административной элиты, уровня политической культуры электората и др.
Низкий уровень компетенции значительной части политической элиты, привнесение ими в элитарный слой коррупционных механизмов деятельности, отсутствие стремления к самосовершенствованию стали результатом значимости роли принадлежности к «команде» первого лица и личной преданности
The article analyzes theoretical aspects of the political elite participation in the regional anticorruption process. A review of the position of national scientists on the role of elites in the decision-making process in the fight against corruption is accomplished. It is determined that the stable models formation of political interactions of all anti-corruption policy subjects with clear differentiation of their political roles is a source of anti-corruption political process. It is found that the enhancement of legal nihilism of the government and reducing its credibility in society is caused by the participation of the political elite in corrupt practices and schemes, in which the means of the key issues are outside the scope of public policy.
In the context of the federal structure of the state anti-corruption regulation aimed primarily at the implementation of such a form of government coercion as prevention of corruption, anti-mass, low-level corruption is largely a regional problem. The effectiveness of the regional anti-corruption policy depends on effective functioning of regional political systems, governments, on institutionalization and activities of parties, interest groups, administrative elite, level of political culture of the electorate and others.
The low level of competence among the political elite, introduction of the elite layer of corruption activity mechanisms, lack of desire to improve themselves are the results of the important role of belonging to the first person «team» and of personal loyalty to the leader, as well as high-value material security of the candidate to the elite. The occurrence of the regional anti-corruption process acquires imitation character where the political elite is riddled with corruption
лидеру, а также значение высокой материальной обеспеченности кандидата в элиту. Протекание регионального антикоррупционного процесса приобретает имитационный характер там, где политическая элита поражена коррупцией
Ключевые слова: коррупция, процесс борьбы с коррупцией, региональная элита, региональный процесс борьбы с коррупцией, органов власти, гражданского общества, коррупция механизм деятельности
Key words: corruption, anticorruption process, regional elite, regional anticorruption process, authori-ies, civil society, corruption mechanism of activity
Сегодня многие ученые сходятся во мнении, что поступательное развитие всех сфер жизни в Российской Федерации и устойчивость избранного курса во многом определяются работой органов государственной власти и органов местного самоуправления, которые составляют современные элиты [6].
Полагая, что сам феномен коррупции возник в социально-политической среде, мы оцениваем политику противодействия этому явлению именно с позиции социально-политического подхода. При этом принимая коррупцию как интегрирующее понятие для целого ряда поступков и действий властных субъектов, отклоняющихся не только от правовых, но и от моральных норм, мы рассматриваем антикоррупционную политику государства как политический процесс.
Известно, что «политический процесс представляет собой развертывание политики во времени и в пространстве в виде упорядоченной последовательности единичных действий и взаимодействий, которую связывает определенная логика или смысл» [4].
С этой позиции мы используем термин «антикоррупционный политический процесс», под которым понимаем совокупность действий институционализированных и неинституционализированных субъектов антикоррупционной политики, по осуществлению своих функций на протяжении определенного промежутка времени, направленную на достижение целей противодействия коррупции. При этом источником антикоррупционного политического про-
цесса выступает политическая институци-онализация мер противодействия коррупции — комплекс процессов и механизмов, обеспечивающих формирование устойчивых моделей политических взаимодействий всех субъектов антикоррупционной политики с четкой дифференциацией их политических ролей.
Особую социальную страту в разрезе протекания антикоррупционных процессов представляет региональная политическая элита, оказывающая определяющее воздействие на процесс принятия стратегических политических решений в сфере противодействия коррупции. Элита обеспечивает согласование интересов субъектов регионального антикоррупционного процесса. Ядро региональной элиты составляет административно-властная элита во главе с губернаторами, проявляющими стремление к политической доминанте.
В сознании определенной части общества утвердилось представление о современных элитах как источнике социальных бед и коррумпированной враждебной силе, угрожающей поступательному развитию и стабильной жизни страны. В среде региональных элит России происходит активизация коррупционной составляющей, что тормозит динамику элит, дискредитирует их основные позиции в политической иерархической системе, подрывает доверие к самой идее модернизации современной политической системы [9].
Для российской политической элиты коррупционные схемы стали нормой в их культуре административно-политических
отношений. Политические элитные группы предпочитают решать наиболее важные вопросы вне рамок публичной политики. В этих условиях коррупция играет роль координатора их ненормативных практик, что усиливает правовой нигилизм самой власти и снижает уровень ее доверия у общества [8].
В законодательстве Российской Федерации возможность противодействия коррупции на региональном уровне предусматривается п. «к» ст. 72 Конституции Российской Федерации, согласно которому административное, административно-процессуальное законодательство находится в совместном ведении Российской Федерации и субъектов Российской Федерации. Возможность противодействия коррупции в форме предупреждения коррупционных проявлений в правовых актах и деятельности соответствующих властных субъектов на региональном уровне предусматривается п. «б» ч. 1 ст. 72 Конституции Российской Федерации, в соответствии с которым защита прав и свобод человека и гражданина, обеспечение законности, правопорядка и общественной безопасности находится также в совместном ведении Российской Федерации и ее субъектов.
Для построения эффективно функционирующего государственного аппарата, ориентированного на социально значимые цели и действующего в публичных интересах, антикоррупционная активность на региональном уровне чрезвычайна важна. Особенностью является то, что правовое регулирование вопросов пресечения и привлечения к ответственности субъектов, совершивших какие-либо коррупционные действия, в большей части, согласно конституции России и федеральному законодательству, относится к компетенции Российской Федерации. В связи с этим регионы в целях обеспечения реализации и защиты прав и свобод человека и гражданина вправе в полной мере осуществлять антикоррупционное регулирование, направленное, прежде всего, на осуществление такой формы государственного принуждения, как профилактика коррупционных проявлений.
Институциональный подход связывает рассматриваемое явление с трансформацией институтов власти — основных субъектов политического процесса. В этом смысле формирование институтов власти, призванных направлять и контролировать деятельность прочих акторов антикоррупционной политики в стране, стало первым шагом на пути противодействия коррупции в России. Современная система органов государственной власти по борьбе с коррупцией определяется, прежде всего, федеративным устройством Российской Федерации, что предполагает создание антикоррупционных органов (комиссий, комитетов, подразделений) изначально на федеральном уровне, а затем — на региональном. Но в некоторых субъектах РФ (Республика Татарстан, Республика Башкортостан и др.) это процесс опередил антикоррупционные инициативы федерального центра в отношении формирования антикоррупционного законодательства и соответствующих органов власти.
При этом следует отметить, что противодействие массовой, низовой коррупции является в значительной мере региональной задачей, так как именно власти регионов в большей степени приближены к процессам взаимодействия государственных структур и населения. Во многом от ответа на вопрос о региональной компетенции и ответственности в антикоррупционной сфере зависит выбор стратегии противодействия коррупции в масштабах государства, а от эффективности региональной антикоррупционной политики — успех противодействия коррупции в масштабах страны [2].
Так, по мнению В.М. Очировой, причины коррупции в России заключаются в чрезмерной бюрократизации (зачастую государство само провоцирует появление коррупции созданием различных мелких служб, необходимость которых сомнительна), широких полномочиях чиновников (к тому же еще и слабо контролируемых), в пробелах в законодательстве, не позволяющих эффективно работать механизму правового регулирования жизни общества [5].
Политические элиты постоянно подчеркивают существующую со стороны коррупции угрозу национальной безопасности и потери эффективности управления государством. Именно они чаще всего являются инициаторами и проводниками очередного цикла усиления борьбы с коррупцией. Однако на этапе реализации их программ инициативу перехватывает бюрократия, которая по-своему интерпретирует и приспосабливает их к своим узкокорпоративным интересам. В результате антикоррупционная инициатива оказывается незавершённой, фрагментарной и формальной, а все борцы с коррупцией сами оказываются потенциально подозреваемыми [8].
В современной России произошло расхождение между элитарностью, понимаемой в традиционном смысле, и обладанием реальной политической властью. Резко возросли роли принадлежности к «команде» первого лица и личной преданности лидеру, а также значение высокой материальной обеспеченности кандидата в элиту, источники которой практически не имеют значения. В итоге общество получило низкую компетенцию значительного числа фигур, попавших в элиту, привнесение ими в элитарный слой коррупционных механизмов деятельности, отсутствие у них побуждений к самосовершенствованию [1].
Подобные тенденции стали возможны в результате слабости гражданского общества, широкого использования властью административного ресурса и информационных технологий в процессе переформатирования элит, ограничения участия общественности в контроле за деятельностью правящей элиты. Фактически элитный рек-рутинг стал внутренней функцией высшего сегмента правящей политической элиты, а процесс формирования и обновления элит превратился в самовоспроизводство правящего класса, практически утратив связи с гражданским представительством [6].
Так, в Забайкальском крае субъекты региональной политической элиты края функционируют в рамках наиболее жесткого, моноцентричного сценария. Политико-экономическая структура Забайкальско-
го края очень проста: один региональный центр и слаборазвитая периферия — что обусловливает некоторое совмещение региональной и муниципальной политической элиты, пересечение их интересов, взаимное рекрутирование членов. Моноцентризм политической системы не экстраполируется на экономику, результатом чего является отсутствие олигархизации бизнеса и приобретения влияния на отрасли региональной экономики [10].
Обновление состава политической элиты происходило не интенсивно вплоть до 2013 г., когда Президент РФ освободил от должности действующего на тот момент Губернатора Р.Ф. Гениатулина. Таким образом стабильность функционирования региональной политической элиты была нарушена. Отстранение старой сложившейся элиты от власти привело к ее недовольству и в скором времени последовавшему внут-риэлитному расколу [7].
Смена в 2013 г. Губернатора Забайкальского края и, соответственно, всей управленческой команды правительства края, не придало антикоррупционному процессу положительной динамики. Действующий Губернатор Забайкальского края К.К. Ильковский сконцентрировал свое внимание на иных приоритетах развития региона, оставив антикоррупционную деятельность без должного внимания. В результате обновленный состав политической элиты края также не акцентирует внимания на данной проблеме.
В силу социальной и экономической структуры, перечень основных субъектов региональной политической элиты выглядит относительно просто: «губернатор — бизнес — мэр» — причём второй элемент не является консолидированным, а рассредоточен на «губернаторскую», «мэрскую» группы, а также небольшую оппозиционную прослойку. Вторая группа является, кроме того, самой мобильной, ее представители наиболее активно переходят из одной элитной группы в другую, а также покидают регион [Ханин]. Отметим, что двое бывших заместителей мэра г. Чита обвиняются в получении взятки в крупном разме-
ре, а также в злоупотреблении должностными полномочиями.
Исследования подтверждают, что характер трансформации политических режимов в государствах постсоветского пространства в значительной степени обусловлен формированием коррупционных сетей вокруг позиций контроля над распределением экономических, политических и символических ресурсов [8].
Положительная динамика регионального антикоррупционного политического процесса зависит от ряда факторов — эффективного функционирования региональных политических систем, органов власти, институционализации и деятельности партий, групп интересов, административной элиты, уровня политической культуры электората и др.
Представляется, что своевременное осмысление динамики, тенденций и особенностей регионального антикоррупционного политического процесса имеет многоаспектное звучание в рамках политической теории, социально-политической практики, формирования и реализации государствен-
ной и региональной антикоррупционной политики.
В свое время социолог политики М.А. Бакунин писал, что «всякая власть, равно как и всякая привилегия, всякое установившееся общественное преимущество заключает в себе начало зловредное и столь могущественно развращающее, что никакая личность, как бы крепка она ни была в умственном и нравственном отношении, не в силах устоять долгое время против вытекающей из него порчи»; «самому лучшему человеку достаточно стать человеком, власть имеющим или политически могущим для того, чтобы превратиться рано или поздно в каналью, в эксплуататора народного благоденствия, в утеснителя народной свободы» [3]. Вот и сегодня мы видим, что функционирование региональных политических систем, органов власти, политических партий, групп интересов, административной элиты, обладающих властью и привилегиями, определяет антикоррупционный процесс: там, где политическая элита поражена коррупцией, процесс борьбы с ней приобретает имитационный характер.
Литература_
1. Воронцов С.А., Михайлов А.Г. О роли средств массовой информации в противодействии коррупции // Философия права. 2012. № 2 (51). С. 109-114.
2. Демьянов Е.А. Социологическое обеспечение государственной региональной антикоррупционной политики // Регионология. 2008. № 3. С. 102-108.
3. Должиков В.А. М.А. Бакунин о коррупции (к 200-летию со дня рождения мыслителя // Известия Алтайского государственного университета. 2014. № 4.1 (84). С. 279-283.
4. Мелешкина Е.Ю. Политический процесс: основные аспекты и способы анализа. М.: Весь Мир, 2001. 304 с.
5. Очирова В. Коррупция в России: состояние и перспективы // Власть. 2014. № 9. С. 105-111.
6. Понеделков А.В., Воронцов С.А., Гниденко И.В. Российские элиты в федеральном и региональном аспектах // Известия Алтайского государственного университета. 2014. № 4.1 (84). С. 290-295.
_References
1. Vorontsov S.A., Mihailov A.G. Filosofiya prava (Philosophy of law), 2012, no 2. P. 109-114.
2. Demiyanov E.A. Regionologiya (Regionol-ogy), 2008, no. 3. P. 102-108.
3. Dolzhikov V.A. Vestn. Alt. Gos. Univ. (Bulletin of Altai State University), 2014, no. 4.1 (84). P. 279-283.
4. Meleshkina E.U. Politichesky protsess: os-novnye aspekty i sposoby analiza [The political process: main aspects and methods of analysis]. Moscow: Ves mir, 2001. 304 p.
5. Ochirova V.M. Vlast (Power), 2014, no. 9. P. 105-111.
6. Pondelkov A.V., Vorontsov S.A., Gnidenko I.V. Vestn. Alt. Gos. Univ. (Bulletin of Altai State University), 2014, no. 4.1 (84). P. 290-295.
7. Рудой В.В. Современные региональные элиты (социологический анализ): информационно-аналитические материалы Первого Всероссийского элитологического конгресса с международным участием «Элитология России: современное состояние и перспективы развития». 7-8 окт. 2013 г., Ростов-на-Дону, ЮРИФ РАНХиГС. - Ростов-на-Дону: Изд-во ЮРИФ РАНХиГС, 2013. 184 с.
8. Серапина А.А. Политические элиты и проблемы антикоррупционной политики в современной России: дис.... канд. полит. наук. Астрахань: АГТУ, 2011. 163 с.
9. Усова Ю.В. Коррупционная составляющая региональных элит: социологический аспект // Исторические, философские, политические и юридические науки, культурология и искусствоведение. Вопросы теории и практики. Тамбов: Грамота, 2014. № 8. С. 181-183.
10. Ханин Д.И. Теория и практика формирования региональных элит // Вестник Читинского государственного университета. 2011. № 9. С. 7177.
7. Rudoy V.V. Sovremennye regionalnye el-ity (sotsiologichesky analiz): informatsionno-anal-iticheskie materialy Pervogo Vserossiyskogo elito-logicheskogo kongressa s mezhdunarodnym uchastiem «Elitologiya Rossii: sovremennoe sostoyanie i perspe-ktivy razvitiya» (Modern regional elites (sociological analysis): information and analytical materials First All-Russian Congress with international participation «Elitology of Russia: current state and prospects of development»). Rostov-na-Donu: RANEPA, 2013. 148 p.
8. Serapina A.A. Political elites and anticorruption policy issues in contemporary Russia [Politicheskie elity i problemy antikorruptsionnoy politiki v sovre-mennoy Rossii]: dissertation... candidate of political sciences: 23.00.02. Astrakhan: ASTU, 2011. 163 p.
9. Usova U.V. Istoricheskie, filosofskie, politicheskie i yuridicheskie nauki, kulturologiya i iskusstvovedenie. Voprosy teoriiipraktiki. (Historical, philosophical, political and law sciences, culturology and study of Art. Issues of theory and practice). Tambov: Gramota, 2014, no. 8. P. 181-183.
10. Khanin D.I. Vestn. Chit. Gos. Univ. (Transbaikal State University), 2011, no. 9. P. 71-77.
Коротко об авторе
Briefly about the author
Погулич О.В., канд. социол. наук, доцент, доцент кафедры государственного, муниципального управления и политики, Забайкальский государственный университет, г. Чита, РФ [email protected]
Научные интересы: проблемы противодействия коррупции в России и мире, антикоррупционная политика, геополитика, безопасность субъекта РФ
O. Pogulich, candidate of sociological sciences, associate professor, State and Municipal Management and Politics department, Transbaikal State University
Scientific interests: problems of confronting corruption in Russia and all over the world, anti-corruption policy, geopolitics, Russian Federation subject security
