CC BY
173
7. Ефремова М. А. Уголовно-правовое обеспечение ки-бербезопасности: некоторые проблемы и пути их решения // Информационное право. 2013. № 5. С. 10 — 13.
8. Uniting and Strengthening America by Providing Appropriate Tools Required to Intercept and Obstruct Terrorism. Act of 2001. URL: http://www.selectagents.gov/resources/ USApatriotAct.pdf (дата обращения: 26.09.2016).
9. Асеев С. Ю., Воронцов В. А. Проблема определения кибертерроризма // Общество и цивилизация. 2016. Т. 2. С. 49-53.
10. Диденко А. И. Понятие и место кибертерроризма в уголовном праве России // Отечественная юриспруденция. 2016. № 9 (11). С. 17-21.
11. Декларация совещания министров «восьмерки» в Оттаве по борьбе с терроризмом (принята 12 декабря 1995 г.). URL: http://www.conventions.ru/view_base.php?id=15901 (дата обращения: 18.08.2017).
12. Итоговый документ совещания министров «восьмерки» по борьбе с терроризмом (Париж, 30 июля 1996 г.): сб. правовых актов. М., 1998. Вып. 10. 84 с.
13. Договор о сотрудничестве государств — участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом от 4 июня 1999 г. URL: http://terroristica.info/node/84 (дата обращения: 15.08.2017).
14. Европейская Конвенция по киберпреступлениям (преступлениям в киберпространстве). Будапешт, 23 ноября 2001 г. URL: http://mvd.gov.by/main.aspx?guid = 4603 (дата обращения: 18.08.2017).
15. Путин призвал создать глобальный фронт по борьбе с кибертерроризмом. URL: http://www.lenta.ru/05_07_2006 (дата обращения: 26.09.2016).
кошЕчкиНА Елена Александровна, кандидат исторических наук, доцент (Россия), доцент межфакультетской кафедры гуманитарных и естественнонаучных дисциплин.
Адрес для переписки: sea7helena@mail.ru
Статья поступила в редакцию 12.09.2017 г. © е. А. кошечкина
УДК 347+323/324+004
Е. А. КОШЕЧКИНА с. в. новиков
Лужский институт (филиал) ЛГУ им. А. С. Пушкина, г. Луга
Омский государственный педагогический университет, г. Омск
К ВОПРОСУ о ПРОБЛЕМАХ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В СФЕРЕ КИБЕРТЕРРОРИЗМА
Статья посвящена проблемам совершенствования законодательства в сфере киберпреступности. Перечислены меры, принимаемые различными странами в целях противодействия распространению экстремизма и терроризма в сети Интернет. Особое внимание уделено законодательству РФ. Рассматриваются российская нормативно-правовая база и другие организационные меры в области противодействия кибертерроризму.
Ключевые слова: кибертерроризм, информационные технологии, киберпро-странство, противодействие киберпреступности.
Ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что XXI век является веком революционно быстрого внедрения в различные сферы жизни компьютерных технологий. По статистике, за последние 15 лет количество пользователей глобальной сети Internet увеличилось примерно в десять раз. Почти половина мирового населения ежедневно активно пользуется глобальной сетью. На конец 2016 г. число пользователей составило почти 4 миллиарда человек. Конечно, большинство из них проживает в развитых странах, однако и развивающиеся государства мало отстают по активности использования информационных технологий [1].
Можно с уверенностью сказать, что информационные технологии стали частью нашей повседневной жизни. Но, к сожалению, вместе с несомненными плюсами от их использования в нашу жизнь
прочно входят и преступления, совершенные с помощью высоких технологий.
Проблемы киберпреступности охватывают все страны, являющиеся пользователями глобальной сети Internet, вне зависимости от места в рейтинге стран по числу пользователей компьютерными технологиями. Наиболее опасным видом кибер-преступлений считается кибертерроризм. Однако противодействовать этому виду преступных деяний оказывается сложнее всего. Причин тому несколько. В первую очередь, несогласованность в сфере самого определения данного термина. Единого понимания того, что же такое кибертерроризм, на данный момент нет. Во-вторых, далеко не все понимают, насколько велика зависимость общества и государства от информационных технологий. Компьютерная техника используются практически
во всех сферах жизни и деятельности человека. Обычный террорист, который совершает преступление в реальной жизни, может быть смертельно опасен для значительного числа людей. Но террорист, действующий в сфере киберпространства, своими действиями может унести жизни сотен тысяч и даже миллионов людей, находясь при этом в безопасном месте. Например, получив доступ к управлению атомной или гидроэлектростанцией [2].
В связи с этим важнейшей задачей является обеспечение безопасности в сферах, влияющих на безопасность и жизнеобеспечение значительного числа людей. И в первую очередь необходимо иметь законодательную основу для противодействия ки-бертерроризму. Именно уголовное право страны должно находиться в авангарде борьбы по проблемам киберпреступности. Однако на практике этого не наблюдается.
Если сравнить законодательства ряда стран ЕС и РФ, то можно получить следующую картину.
В странах Центральной и Восточной Европы исследования, посвященные киберпреступности, на государственном уровне не проводятся. Исследователи и ученые данных стран изучают либо возможность совершенствования законодательства в сфере наказаний за киберпреступления, либо речь идет о характеристиках компьютерной преступности. В основном же используются работы ученых США и ЕС.
Рассмотрим более подробно ситуацию в нескольких странах Центральной и Восточной Европы. Для примера возьмем Чехию, Венгрию и Македонию.
Чешская Республика приняла в 2000 г. в соответствии с с пунктом 4 (1b) Закона № 365/2000 Coll., для защиты информационных систем государственного управления от террористической кибер-угрозы следующие стратегические документы. Это, в частности:
«Национальная стратегия информационной безопасности Чешской Республики».
«Концепция передачи секретной информации Государственным управлением коммуникационной инфраструктуры на территории ЧР». Документ регулирует требования по передаче информации, в особенности секретной, определенной правовыми нормами. В нем предлагается решение обеспечения доступа государственного управления к сети других стран Европейского Союза, посредством интеграции информационных систем в универсальную систему безопасности.
«Уровни защиты информационных систем, необходимые для функционирования важнейших объектов инфраструктуры ЧР».
Поправка к Закону № 101/2000Сб., о защите персональных данных и об изменении некоторых законов с поправками, внесенными более поздними законодательными актами (439/2004 Сб.), раздел 13 (2), в котором говорится, что администратор обязан документировать принятые и реализованные технические и организационные меры по обеспечению защиты персональных данных, в соответствии с законодательством и другими правовыми нормами.
«Обновленная стратегия по борьбе с организованной преступностью». Документ, разработанный Министерством внутренних дел и утвержденный постановлением Правительства Чешской Республики, от 23 октября 2000 г. № 1044.
«Стратегия борьбы с преступными информационными технологиями». Документ, также разрабо-
танный Министерством внутренних дел и утвержденный министром внутренних дел 5 июня 2001 года. Этот документ основан на результатах работы полиции в этой области [3].
В Чешской Республике киберпреступления наказуемы в качестве уголовных преступлений в рамках уголовного права в соответствии с Законом № 140/1961 Сб., Уголовный кодекс (далее «Уголовный кодекс»). Уголовный кодекс содержит статьи в отношении террористических атак, благодаря которым обеспечивается реализация шаблонного решения в борьбе с кибертерроризмом. Данные статьи применимы не только к лицам, совершающим реальное кибертеррористическое преступление, но и к лицам, угрожающим совершить террористический акт, а также которые обеспечивают финансовую, материальную или иную поддержку (т.е. распространения, утверждение террористических актов). Лишение свободы от пяти до пятнадцати лет (при определенных обстоятельствах, даже пожизненное заключение) и даже конфискация имущества может налагаться за эти деяния [4].
Более того, если вышеупомянутые примеры поведения предназначены для поддержки расового или этнического терроризма, они могут быть наказаны в соответствии со статьей о преступлении «Разжигание национальной и расовой ненависти» (статья 198 Уголовного кодекса). На конституционном уровне свобода выражения мнений предусмотрена в статье 17 «Хартии основных прав и свобод» Чешской Республики. В существующем же пункте 4 говорится о возможности ограничить свободу слова и право на информацию в соответствии с законом, принятым парламентом, если это необходимо демократическому обществу для защиты прав и свобод других лиц, государственной безопасности, общественной безопасности или для охраны здоровья и нравственности населения. Насколько известно, никаких проблем с введением антитеррористического закона по отношению к свободе слова не возникло [5].
Основные сложности по борьбе с киберпреступ-ностью в Чехии состоят в следующем: отсутствие высокопрофессиональных кадров, специализированного оборудования (специальное сертифицированное программное обеспечение и т.д.). Лишь небольшое число сотрудников полиции (и спецслужб) получают образование в области информационных и коммуникационных технологий в целом.
Нужно отметить, что в целом, несмотря на высокий уровень киберпреступности в Чехии (и число таких преступлений неуклонно растет), именно ки-бертерроризм не развит. Большинство преступлений, связанных с киберпространством, выглядят следующим образом: нелегальные интернет-продажи, случаи «искусного» злоупотребления интернет-банкингом, «фишинг» (различные формы несанкционированного сбора конфиденциальных данных), использование чужих или поддельных кредитных карт и чеков. Повышение уровня распространения вредного или незаконного содержания (компьютерные программы, фильмы, музыка, запрещенные формы порнографии и экстремистские пропаганды) через Интернет не было выявлено.
В Чешской Республике в одной из немногих стран Центральной и Восточной Европы существует национальная политика по защите государства от кибертерроризма. Однако, как показывает статистика международной компании SymantecInter netSecurityThreatReport, недостаточно лишь иметь
несколько статей в законодательстве, недостаточно и наличия только национальной политики, нужно переходить к активным действиям по улучшению положения в стране за счет обучения IT-грамотности сотрудников служб, борющихся с преступностью (включая киберпреступность), и других шагов, которые помогут Чехии с решением проблемы кибертерроризма.
В Венгрии нет национальной политики в отношении неправильного использования, анализа, выявления, преследования и предотвращения ки-берпреступлений в целом, но в Уголовном кодексе есть необходимые параграфы. В Уголовном праве Венгрии оговорены разные виды терроризма, включая и некоторые киберпреступления. Злоупотребление киберпространством может быть рассмотрено в Венгрии в качестве подготовительного акта к терроризму, но и вторжение в компьютерные системы и компьютерные данные в целом (то есть без террористической цели) также наказуемо (раздел 18 Уголовного кодекса Венгрии). До сих пор, согласно статистике венгерских служб по нарушению использования виртуального пространства, не было ни одного зарегистрированного случая злоупотребления киберпространства в террористических целях. Существующая национальная политика не позволяет перехват и распространение электронной переписки — если только это не разрешено в судебном порядке [6, с. 140—146].
В Венгрии нет конкретных антитеррористических мер саморегулирования. Делегирование и изъятие доменов регулируются гражданской организацией (InternetServiceProviders' Council). Также компетентным органом по злоупотреблению ки-бепространством является Контртеррористическое учреждение под названием Национальное бюро Департамента по исследованию высокотехнологичных преступлений. Закон об электронных сообщениях обязывает поставщиков услуг сотрудничать с властями в целях сбора информации и доказательств в исключительных случаях и в военных целях [6, с. 140-146].
Основная проблема состоит в том, что власти Венгрии постоянно откладывают решение вопросов кибербезопасности, а именно создание полноценной национальной политики в этой области и дополнение имеющихся статей в Уголовном кодексе.
В Республике Македония кибертерроризм юридически не регулируется. Нет общенациональной политики, направленной на анализ, обнаружение, преследование и предотвращение киберпреступ-ности и ненадлежащего использования кибер-пространства. Тем не менее есть определенные преступные действия, которые определены в Уголовном кодексе. В частности, был принят Закон о внесении изменений и дополнений в УК [7]. В систему правового регулирования были внесены статьи о компьютерных преступлениях.
В результате нет соответствующих национальных статистических данных о нарушениях, связанных с неправильным использованием кибер-пространства в террористических целях и при этом нет ни профилей преступников, участвующих в реализации этих преступных деяний, ни особенностей их организаций, ни информации о транснациональных связях или связях с другими формами организованной преступности. Национальное уголовное законодательство не включает уголовные деяния в области компьютерных преступлений, которые определяются с учетом их террористического
характера или технических средств, используемых для совершения преступления. Однако эти преступные деяния могут быть осуществлены частными лицами или террористическими организациями для достижения конкретных целей или для совершения других преступных деяний, которые предусмотрены в Уголовном кодексе.
Терроризм, как преступное деяние против государства, предусмотрен в статье 313 Уголовного кодекса, предписывающей не менее четырех лет лишения свободы для лиц, угрожающих конституционному строю или национальной безопасности, угрожающих вызвать взрыв, пожар, наводнение или другие социально опасные действия (акты насилия), создавая чувство незащищенности и страха у граждан. Интернет может быть использован для публикации вышеперечисленных угроз: вызвать взрыв, пожар, наводнение и т.д., например на веб-странице конкретной террористической организации, или путем взлома веб-страниц государственных органов, или иным способом, в попытке напугать мирных граждан, но не будет считаться совершенным преступлением. Это означает, что злоупотребление компьютером и IT-систем или несанкционированный доступ к веб-странице государственного органа или другого учреждения, т.е. злоупотребление кибер (виртуальным) пространством в террористических целях до сих пор не считается преступлением в национальной уголовно-правовой теории Македонии.
Статья 394-a Уголовного кодекса рассматривает преступное деяние «террористической организации» как акт против общественного порядка. Террористическая организация определяется как группа, банда или другая преступная организация, созданная для совершения преступных деяний: убийства, телесные повреждения, похищения лиц, разрушение общественных объектов, транспортных систем, инфраструктуры, IT-систем и других общественных структур, угон самолетов или других транспортных средств, производства и оборота ядерных вооружений: биологического или химического оружия, других видов оружия или опасных материалов, которые могут испускать радиоактивные или ядовитые вещества, и другие опасные вещества. Также подразумеваются такие преступления, как: вызов пожаров или взрывов, уничтожение водоснабжения и электростанций, других природных ресурсов, посягая на конституционный строй страны или интересы международной организации или иностранного государства [7].
В параграфе 3 настоящей статьи предписывается наказание от четырех до десяти лет лишения свободы за публичные призывы, подстрекательства к созданию террористической организации, в том числе, если это делается через Интернет в общедоступной системе, связывающей компьютерные сети по всему миру, т.е. глобальная сеть передачи данных, к которой у всех есть доступ. В смысле не кибертерроризм как таковой, а лишь передача данных о реальных террористических планах через Интернет, как способ связи между лицами, а не способ достижения цели.
Согласно своей компетенции, изложенной в Законе внутренних дел (OGRM № 19/95, 55/97, 38/2002, 33/2003, 19/2004 и 51/2005), Администрация по вопросам безопасности и контрразведки выполняет задачи, связанные с защитой от шпионажа, терроризма и других мероприятий, направленных на создание угрозы или уничтожение демократи-
ческих институтов, определенных Конституцией; а также с защитой от тяжелых форм организованной преступности. В связи с этим Администрация безопасности и контрразведки компетентна действовать против лиц, совершивших преступные деяния, которые ставят под угрозу конституционный порядок или национальную безопасность, в том числе в совершении преступного деяния под названием «терроризм», а значит, и «кибертерро-ризм» [3].
В связи с тем, что угроза кибертерроризма является реальной и очень серьезной, правительство должно приложить все усилия, чтобы скорее переделать законодательство под вопросы кибербезо-пасности, чтобы было возможно действовать против различных видов противоправных действий, связанных с использованием компьютеров и информационных технологий, которые могут представлять угрозу для конституционного порядка и национальной безопасности.
Если говорить о законах нашей страны, то, в первую очередь, нужно отметить, что, несмотря на частое употребление термина «кибертерроризм» в СМИ и даже юридической литературе, а также массе научных статей, нормативно это понятие не закреплено. В связи с чем, как уже говорилось, существует множество его трактовок, каждый автор вкладывает в данный термин что-то свое.
Ни в Уголовном кодексе РФ, ни в Федеральном законе от 06.03.2006 № 35-Ф3 (ред. 31.12.2014) «О противодействии терроризму», ни в постановлении Пленума Верховного суда РФ от 09.02.2012 № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности», ни в постановлении Пленума ВС РФ от 09.02.2012 № 1 «О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам и о преступлениях компьютерной направленности», ни в методических рекомендациях по осуществлению прокурорского надзора за исполнением законов при расследовании преступлений в сфере компьютерной информации (утв. Генпрокуратурой России) нет определения «кибертерроризма» [8-11].
Есть упоминание данного явления в «Концепции противодействия терроризму в Российской Федерации» (утв. Президентом РФ 05.10.2009), в той его части, где речь идет о направлениях противодействия терроризму. Кибертерроризм назван в качестве одного из видов террористических угроз [12].
Поскольку законодательно «кибертерроризма» в нашей стране нет, то и меры противодействия данному виду преступности не развиты на должном уровне. В связи с этим острой необходимостью является создание некоего координационного центра по борьбе с киберпреступностью. Недавно Сбербанк России предложил создать Национальный центр кибер безопасности (НЦК). Однако здесь речь шла, в первую очередь, об обеспечении информационной безопасности на государственном уровне в рамках реализации госпрограммы «Цифровая экономика».
Предполагается, что НЦК должен стать ключевой структурой по защите страны в информационном пространстве. Он будет получать информацию от международных центров безопасности, иностранных центров реагирования на инциденты в сфере информационной безопасности (сошри1егешегдепсуге8роп8е1еаш, CERT), правоохранительных органов и регуляторов.
Согласно статистическим данным Министерства внутренних дел РФ за 2016 г. большинство (почти 80 %) уголовных дел, связанных с киберпреступ-ностью не дошли до суда и были приостановлены в связи с невозможностью установить личность преступника [13].
Таким образом, можно сделать вывод о необходимости соблюдения ряда условий для эффективного противодействия кибертерроризму:
— совершенствование уголовного права в сфере киберпреступности, в том числе законодательное закрепление понятия «кибертерроризм»;
— создание единого центра по борьбе с преступлениями в киберпространстве, с целью оперативного обмена информацией на всех уровнях и обеспечения системности в работе всех служб, занимающихся предотвращением и пресечением киберпреступлений;
— использование передового международного опыта по борьбе с кибертерроризмом.
Библиографический список
1. Пресс-релиз. Данные по ИКТ за 2016 год. URL: http:// www.itu.int/net/pressoffice/press_releases/2016/pdf/30-ru.pdf/ (дата обращения: 28.09.2016).
2. Иранские хакеры взломали компьютеры ГЭС под Нью-Йорком // Русская служба BBC. URL: http://www.bbc.com/ russian/news/2015/12/151218_iran_hackers_us_dam/ (дата обращения: 28.10.2016).
3. Sieber U., Brunst P. W. Cyberterrorism and other use of the internet for terrorist purposes — threat analysis and evaluation of International Conventions. In Council of Europe (Ed.). Cyberterrorism. The use of the internet for terrorist purposes. Strasbourg: Council of Europe Publishing, 2008. P. 9-105.
4. Сборник законов Чешской Республики. Закон об уголовном судопроизводстве (Уголовно-Процессуальный кодекс). Закон № 141/1961 Coll (Zakon с. 141/1961 Sb). URL: http://www. zakonyprolidi.cz/cs/1961-141 (дата обращения: 06.09.2017).
5. Хартия Европейского союза об основных правах = The Charter of fundamental rights of the European Union. URL: http://eulaw.ru/treaties/charter (дата обращения: 28.08.2017).
6. Каршаи К., Сомора Ж. Уголовное право Венгрии // Социальные и гуманитарные науки. Отечественная и зарубежная литература. Сер. 4. Государство и право. 2012. № 2. С. 140-146.
7. Law on Amendments to the Law on Copyright and Related Rights (Official Gazette of the Republic of Macedonia № 4/2005). URL: http://www.wipo.int/wipolex/en/details.jsp?id = 16888 (дата обращения: 28.08.2017).
8. Методические рекомендации по осуществлению прокурорского надзора за исполнением законов при расследовании преступлений в сфере компьютерной информации (утв. Генпрокуратурой России). Доступ из справ.-правовой системы «Консультант Плюс».
9. О некоторых вопросах судебной практики по уголовным делам о преступлениях террористической направленности: постановление Пленума Верховного суда РФ от 09.02.2012 № 1. Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
10. Российская Федерация. Законы. Уголовный кодекс Российской Федерации от 13.06.1996 № 63-ФЗ (ред. от 06.07.2016). Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».
11. Российская Федерация. Законы. О противодействии терроризму: Федер. закон от 06.03.2006 № 35-ФЗ (ред. 31.12.2014). Доступ из справ.-правовой системы «Консультант-Плюс».
12. Концепция противодействия терроризму в Российской Федерации (утв. Президентом РФ 05.10.2009). Доступ из справ.-правовой системы «КонсультантПлюс».
13. Коломыченко М. Киберспецслужба: Сбербанк предложил создать штаб борьбы с хакерами. URL: http://www.rbc.ru/ technology_and_media/01/09/2017/59a9799f9a7947375702db15 (дата обращения: 06.09.2017).
кошЕчкиНА Елена Александровна, кандидат исторических наук, доцент (Россия), доцент межфакультетской кафедры гуманитарных и естественнонаучных дисциплин Лужского института (филиала) ЛГУ им. А.С. Пушкина.
Адрес для переписки: sea7helena@mail.ru Новиков Сергей валентинович, доктор исторических наук, профессор (Россия), заведующий кафедрой «Управление развитием образования» Омского государственного педагогического университета. Адрес для переписки: bonid89@inbox.ru
Статья поступила в редакцию 12.09.2017 г. © Е. А. кошечкина, С. в. Новиков
УДК 323.28:34
к. в. трофимов
Омский государственный педагогический университет, г. Омск
юридическая ответственность за экстремистскую деятельность
В статье представлен анализ междисциплинарного понятия «экстремизм» как социально опасного явления, выделены его основные признаки. Представлены и раскрыты основные виды юридической ответственности в Российской Федерации (гражданско-правовой, административной и уголовной). В заключении делается вывод о необходимости глубокой научной проработки и законодательном закреплении исследуемого понятия.
Ключевые слова: экстремизм, экстремистская деятельность, преступления экстремистской направленности.
Проблема экстремизма является одной из самых актуальных как во всём мире, так и в России. Дело в том, что экстремизм — это одно из самых опасных социально-политических явлений, которое угрожает не только безопасности граждан, но и ставит под вопрос существование человеческой цивилизации. Его социальная опасность обостряется многомерным характером данного феномена, наличием целого арсенала насильственных методов, которые не укладываются в рамки морали и гуманизма. Современный ренессанс экстремизма обусловлен тем, что в XXI веке «изменились параметры международной безопасности: если раньше они были связаны с балансом военных сил, с соглашениями по ограничению и сокращению вооружений, то сегодня на первый план выходит борьба с экстремизмом, транснациональной преступностью и т.д.» [1, с. 125]. Западные авторы предрекают схожую картину мироустройства в третьем тысячелетии: расползание международного терроризма, усиление этнических и религиозных конфликтов, рост числа беженцев до десятков миллионов (З. Бжезинский, Д. Мойниган). Защитить граждан от этого зла способно только государство. Более того, безопасность жизни граждан в обмен на их повиновение государству (по Т. Гоббсу) является основой общественного договора [2].
Власть в России осознаёт, что «экстремизм ведёт к нарушению гражданского мира и согласия, подрывает общественную безопасность и государственную целостность Российской Федерации, создаёт реальную угрозу сохранению основ конституционного строя, межнационального и межконфессионального согласия» [3].
В статье 2 Конституции Российской Федерации говорится о том, что человек, его права и свободы являются высшей ценностью. Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина — обязанность государства. Данная норма выступает конституционным требованием ко всем государственным институтам для мобилизации всех правовых механизмов с целью защиты каждого человека и гражданина от посягательств на его права. А значит, государство не только может, но и обязано оградить своих граждан от экстремизма, при условии соблюдения гражданами и организациями действующего законодательства, что обусловливает актуальность его изучения.
Поэтому вначале обратимся к исследованию понятия «экстремизм». Под экстремизмом (с латинского ех1;гетш — крайний), в «Словаре русского языка» С. И. Ожегова под экстремизмом понимается политическая категория, которая выражает «приверженность к крайним взглядам, к использованию крайних мер (включая теракты и взятие заложников) для достижения своих целей» [4, с. 13 — 21]. В политическом аспекте под экстремизмом понимают склонность к крайним взглядам; использование нелегальных форм политического участия (бунт, погромы, терроризм) для достижения политических целей [5].
Как видно из литературы, экстремизм характеризуется как деяния различного вида, объединённые насильственным противоправным характером, имеющие, как правило, политический контекст. Так, например, К. О. Никонов в своем исследовании акцентирует внимание на насильственном, криминальном аспекте экстремизма. «Экстремизм
