CC BY
238
УДК 93/94+323/324+004+364
Е. А. КОШЕчКИНА
Лужский институт (филиал) ЛГУ им. А. С. Пушкина, г. Луга
к вопросу о проблемах
противодействия
кибертерроризму
Процессы глобальной информатизации привели к существенным трансформациям общества в XXI веке. Современный терроризм успешно использует новейшие технологические достижения человечества. Взятые на вооружение актуальные методики в области коммуникаций (социальные сети, SMM-работа, интернет-пропаганда и т.п.) позволяют расширять свою аудиторию во всемирной сети, осуществлять интернет-вербовки сторонников вне зависимости от их местонахождения, наполнять выгодным контентом медийное поле. В статье рассмотрены актуальные вопросы борьбы с проявлениями терроризма в глобальном информационном пространстве.
Ключевые слова: глобальное информационное пространство, сеть Интернет, кибертерроризм, киберпространство, ИГИЛ.
Как известно, XXI век — это век информационных технологий, ряд исследователей утверждает, что мы живем в эпоху перехода к так называемому «информационному обществу». Синонимов у него много, самый известный — «постиндустриальное общество», о котором впервые заговорил в 1959 г. Д. Белл. Однако большинство ученых употребляет термины, так или иначе связанные с распространением информации. Вот далеко не полный перечень терминов, которыми обозначают современный этап развития человечества. «Технократическое программированное общество» (А. Турен), «футуриан-ское общество» (Р. Прехода), «активное общество» (А. Этциони), «электронное общество» (М. Мори-шима), «информационное общество» (Т. Умесао и Д, Лион, Г. М. Маклюэн, И. Масуда, Дж. Мак-гейл, А. Норманн), «экспериментальное общество» (Л. Сейкс, М. Фаин), «информациональное общество», «сетевое общество» (М. Кастельс), «общество постматериальных ценностей» (Р. Инглехарт) и др. [1, с. 10].
Легко заметить, что большинство из них так или иначе связано с распространением информационных технологий. Даже уже упомянутый Д. Белл главной характеристикой «постиндустриализма» считал научные открытия и процесс технологиза-ции, то есть на первое место даже в экономике выходит наука и информация, как главная движущая и производительная сила.
Современная жизнь просто пронизана информационными технологиями. Мало кто себе сейчас представляет жизнь без сети Internet. Масштабы произошедшей информационной революции представить сложно. Ведь за последние десятилетия все системы государства: от политической до транспортной оказались полностью зависимы от информационных технологий.
Обычные люди замечают удобство интернет-банкинга, покупок посредством ПК, возможность общения через глобальную сеть с теми, кто находится на огромном расстоянии от них, легкость нахождения любой информации на просторах
глобальной сети и пр. Но мало кто представляет себе, что, например, те же поставки электроэнергии, работа общественного транспорта, работа обычных бытовых служб на сегодняшний день напрямую связана с сетевыми ресурсами. Не говоря уже о государственных структурах. И в этом кроется основная опасность.
Удобство использования высоких технологий в разных отраслях жизни и деятельности общества провоцирует легкость нанесения ударов через глобальную сеть. И здесь уже речь идет о так называемом «кибертерроризме». Эта тема изучена на сегодняшний день недостаточно. Сложность представляет уже сам термин. Ведь теоретически можно считать кибератакой любое, пусть даже самое небольшое нападение на любой сайт в сети. Но нужно четко отличать тех, кто намеренно атаковал веб-страницу какой-либо компании или даже государственной структуры, таким образом высказывая свой протест, от деятельности группы, которая исповедует экстремистские взгляды и считается террористической, стремясь через глобальную сеть причинить как можно больший вред людям и окружающей среде.
Например, посредством Internet-ресурсов нарушив деятельность атомной электростанции или нефтяной платформы либо полностью парализовав работу транспорта и пр. Да, и в том, и в другом случае мы имеем дело с киберпреступлениями, подлежащими уголовной ответственности. Но последствия по масштабам несопоставимы, а следовательно, и ответ властей должен быть адекватным.
Кроме того, на сегодняшний день через глобальную сеть Internet легко формировать группы активистов, которые в дальнейшем могут совершать террористические атаки в реальной жизни. При этом заказчик может остаться неизвестным. Запрещенное во многих странах Исламское государство (ИГИЛ) последнее время сторонников набирает именно в сети, что требует отдельного рассмотрения и адекватного ответа, в первую очередь в законодательной области.
Современные террористические организации, подобные ИГИЛ, активно используют сетевые технологии. Поскольку на данный момент это наименее финансово затратный способ совершения терактов или подготовки к ним. Ведь для того, чтобы совершить кибератаку, которая приведет к серьезнейшим последствиям, либо сформировать действующую террористическую группу на территории конкретной страны (при этом находясь за много тысяч километров от нее), либо координировать действия нескольких террористических групп, достаточно иметь персональный компьютер и доступ в сеть Internet. Легкость совершения киберпресту-плений и фактическое отсутствие уголовной ответственности — это главные причины динамичного развития кибертерроризма.
Существующие шаблоны позволяют за минуты создать собственный сайт, легко сменить его адрес в случае необходимости, либо поменять формат. Если обратиться к статистике, то можно заметить, насколько возросло количество киберпреступлений за последние годы. Если 20 лет назад лишь половина из террористических групп, которые были внесены в список террористических организаций, имели собственные страницы в сети Internet, то сегодня выбор террористических сайтов огромен. Вот лишь некоторые из них: «СендероЛуминосо» и «ТупакаАмару» (Перу), всем известное движение «Талибан», «Тамильское движение сопротивления», террористические организации стран СНГ, «Аль-Каида», «Хезболла», «Хамас», «Организация Абу Нидаля», «Черные Тигры» и многие другие фактически свободно пропагандируют свои взгляды, не говоря уже об использовании глобальной сети для нанесения ударов по объектам национальной инфраструктуры.
Об использовании социальных сетей «ВКонтак-те», «Инстаграмм», «Твиттер», «Одноклассники» и пр. для привлечения сторонников и вербовки потенциальных исполнителей терактов написано уже множество научных статей [2, с. 198 — 200].
Причины интереса террористических организаций к социальным сетям достаточно просты. И речь идет не только о легкости контактов вне границ, но и о таких факторах, как возможность осуществлять работу в разных направлениях, например, адресное, точечное воздействие. Либо, напротив, производить широкую безадресную работу на все возможные аудитории. Особенно легким представляется путь воздействия на молодежь. Поскольку в социальных сетях присутствуют в открытом доступе личные данные и даже сфера интересов, то легко делать целенаправленное распространение материалов с точечным воздействием, рассчитанным на конкретную целевую аудиторию. А молодые люди до 18 лет представляют собой особую группу ввиду неустойчивости психики и легкости внушаемости. Поэтому продвижение идей терроризма, экстремизма, религиозного фанатизма среди молодежи становится возможным именно через социальные сети.
Кроме того, социальные сети позволяют учесть такой немаловажный компонент, как национальность целевой аудитории. И пропаганда в каждом конкретном регионе посредством глобальной сети Internet идет с учетом национальной и культурной специфики. Последнее время запрещенная в России группировка ИГИЛ ведет свою подрывную деятельность в сегменте социальных сетей стран СНГ, полностью используя региональные особенно-
сти проживающих на данной территории народов. Главной целью, по признанию специалистов, является склонение граждан конкретных стран СНГ к принятию радикальных взглядов и выезду в Сирию для участия в боевых действиях на стороне Исламского государства.
И работа террористических организаций в сети более чем эффективна. По данным Национального антитеррористического комитета России в 2016 г. только на территории нашего государства были обнаружены почти 30 тысяч интернет-ресурсов экстремистского и террористического толка [3].
Уже упомянутое Исламское государство на сегодняшний день владеет медийными компаниями, которые сумели охватить огромную аудиторию. А начинались их медийные проекты с видеороликов очень плохого качества основателя ИГИЛ. Но их ставка на инновации сделала свое дело. Охват целевой аудитории в социальных сетях, в первую очередь в Твиттере и Фэйсбуке, проникновение в программы для мгновенного обмена сообщениями — Те1едгати Surespot, множество интернет-сайтов экстремистского содержания. При этом нет единого медиа-центра, действует политика эффективной децентрализации, то есть существует множество автономных друг от друга медиа-групп, охватывающих огромную территорию: от Африки до Северного Кавказа.
Согласно исследованиям, только в 2015 г. ежедневно ИГИЛ производила наполнение медиа-контента, включая видеоролики, документальные фильмы, фотоколлажи, музыку (в целом порядка 40 единиц в день). То есть все то, что активно потребляется пользователями глобальной сети.
Исламское государство использует все возможные маркетинговые ходы и следит за инновациями в медиасфере. Создатель ИГИЛ начинал с видеороликов о собственных зверствах, но сегодня лишь небольшой процент материалов содержит данные, связанные с жестокостью. Большинство медиа-проектов ИГИЛ направлены на пропаганду улучшения инфраструктуры, развитие экономики, культуры, религии. Естественно, при условии прихода к власти сторонников Исламского государства. Подобная пропаганда направлена на то, чтобы убедить неофитов в стабильности Исламского государства и его эффективном развитии.
Кроме того, ИГИЛ впервые за все существование террористических организаций в сети Internet пошла на беспрецедентный шаг — провозгласила максимальную открытость организации. В отличие от Аль-Каиды, ИГИЛ не стала контролировать собственные группы в социальных сетях, отдав их на откуп частным лицам, которые формально не были никак связаны с Исламским государством. В результате подобной политики ИГИЛ превратилось в «модный бренд», подогреваемый средствами массовой информации.
Кроме того, нацеленность на рядовых «зрителей» дает ИГИЛ возможность конкурировать с модными медиа-проектами современности. Медиа-стратегия Исламского государства построена с учетом стремления мира современных технологий к прозрачности. Больше нет секретности и закрытых арабоязычных форумов, есть открытые действия в рамках самых знаменитых интернет-проектах, то есть полная публичность.
При этом нужно сказать, что официальные каналы противодействия оказываются неэффективными. Например, власти США уже год назад признали
низкую степень эффективности противодействия ИГИЛ в социальных сетях. По данным госдепартамента США необходимо полностью пересматривать систему работы, поскольку террористы ИГИЛ более креативны и одерживают победу в информационной войне [4, с. 131 — 134].
Почему система мер, предпринимаемых властями разных стран, оказывается малоэффективной? В первую очередь, дело в том, что проблема кибер-терроризма является недавней.
Даже сам термин «кибертерроризм» относительно молодой. Впервые его употребил в 1980 г. Б. Коллин, являвшийся одним из специалистов Института Безопасности и Разведки (США, Калифорния). Применяя этот термин, он хотел обозначить возможность террористических атак в ки-берпространстве. Вслед за ним уже специалисты Федерального бюро расследований США определили кибертерроризм как преднамеренные действия, обусловленные политическими мотивами, а именно специальные атаки на информационные компьютерные системы, компьютерные программы и данные. При этом оговаривалось, что данные действия сопровождаются насилием по отношению к гражданским лицам, либо действия кибертеррористов приводят к значительному ущербу среди гражданского населения.
Таким образом, под кибертеррористические атаки теоретически подпадают и акты кибертерро-ристов, которые приводят, например, к экономическим трудностям или отключению электроэнергии, водоснабжения и пр. [5].
Современные российские исследователи дают почти аналогичные определения явлению «кибер-терроризма». Так, например, Ф. А. Усилинский под кибертерроризмом понимает действия, выражающиеся в преднамеренной, политически мотивированной атаке на информацию, обрабатываемую компьютером и компьютерными системами, создающие опасность для жизни или здоровья людей или наступления других тяжких последствий, если такие действия были содеяны с целью нарушения общественной безопасности, запугивания населения, провокации военного конфликта [6, с. 8]. Практически аналогичные определения можно найти у таких авторов, как А. А. Паненков, М. А. Ефремова и др. [7, с. 11; 8, с. 19]. Однако есть и другие точки зрения. Например, определение кибертерроризма как совокупности «противоправных действий, связанных с угрозами безопасности личности, обществу и государству, деструктивными действиями в отношении материальных объектов, искажением объективной информации или другими действиями с целью получения преимущества при решении политических, экономических или социальных задач, с помощью использования специального программного обеспечения в киберпространстве» [9, с. 52]. Есть еще один вариант определения данного вида преступлений: «воздействие на компьютеры, компьютерные программы, компьютерные сети или обрабатываемую ими информацию в киберпро-странстве для целей осуществления или подготовки террористического акта» [10, с. 18].
Причиной отсутствия четкой формулировки этого, безусловно, актуального вида преступлений являются, в первую очередь, пробелы в законодательстве многих стран. С одной стороны, это объяснимо, ведь первые исследования проблемы киберпреступности и разработка мер стали производиться относительно недавно.
В период с 1983 по 1985 г. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) предприняла беспрецедентный шаг по изучению преступности в киберпространстве. Результатом работы стал доклад «Преступления, связанные с компьютером: анализ правовой политики». В нем содержались выводы по анализу современного законодательства и изложены конкретные предложения по внесению поправок в него с учетом киберпреступлений. На тот момент речи именно о терроризме не шло, ОЭСР сделало выводы о недопустимости незаконного или даже неэтичного поведения в области компьютеров в целом.
В 1985—1989 гг. была разработана Рекомендация Совета Европы за номером 89, которая содержит список правонарушений, связанных с кибер-преступлениями. Это были именно рекомендации странам-членам Евросоюза по внесению поправок в национальные законодательства. Целью являлась выработка единой стратегии уголовного преследования противоправных деяний в области компьютерных преступлений. В минимальный список преступлений попали действия преступников, которые подпадали под международную юрисдикцию и подлежали уголовному преследованию. Нужно сказать, что Рекомендация № 89 оказала благотворное влияние на изменение законодательства стран ЕС.
Организация объединенных наций неоднократно обращала внимание стран на необходимость борьбы с компьютерной преступностью, модернизации законодательств отдельных стран. Так, в 1995 г. был опубликован «Справочник ООН по предотвращению и контролю преступности, связанной с компьютерами», где были изложены результаты исследований деятельности преступных групп в сфере компьютерных правонарушений, а также проведен тщательный анализ законодательства в этой области.
Нужно отметить, что именно в 1995 г. было предпринято несколько важных шагов по разработке мер противодействия киберпреступности. Например, результатом работы совещания министров «большой восьмерки» по борьбе с терроризмом стала Декларация, в которой затрагивались также вопросы кибертерроризма [11].
В том же году первые состоялась международная конференция, организованная Интерполом. Темой конференции была компьютерная преступность. Основной вывод, который был сделан ее участниками, подчеркивал обеспокоенность международного сообщества распространением киберпреступности. В частности, обращалось внимание на отсутствие эффективных механизмов противостояния кибер-преступникам. Впоследствие подобные конференции стали регулярными. Более того, были созданы специальные рабочие группы в Европе, Азии, Африке и Северной и Южной Америке для изучения регионального опыта противодействия киберпре-ступлениям.
Год спустя все та же «Большая восьмерка» принимает пакет мер, состоящий из 40 рекомендаций по трем направлениям, одним из которых было выявление и профилактика преступлений и террористических актов, совершаемых с применением передовых технологий [12].
Предполагалось, что передовые страны разработают меры противодействия преступлениям, совершаемым с помощью передовых компьютерных технологий. В том числе речь шла и о действиях террористов, использующих сеть Internet.
Однако в течение нескольких лет все меры оставались исключительно «на бумаге», невзирая на усилия членов «Большой восьмерки». Так, в течение 1997 г. прошло несколько совещаний на уровне министров внутренних дел и министров юстиции, было принято несколько документов, декларирующих необходимость изменения законодательства и совместных мер безопасности. Управление по науке, технологии и промышленности ОЭСР подготовило доклад, в котором были отмечены трудности в развитии законодательной системы, касающиеся предотвращения и наказания за преступления, совершенные с помощью компьютерных технологий.
Важный шаг в этом направлении был сделан в 1998 г., когда по инициативе нашей страны Генеральная Ассамблея ООН приняла Резолюцию53/70. Именно там речь шла не только о киберпреступ-ности, но о кибертерроризме. О мерах противодействия данному виду преступности было упомянуто и в Договоре о сотрудничестве государств-участников СНГ в борьбе с терроризмом (от 04.06.1999 г.)
[13].
В 2000 г. на одном из саммитов стран-членов ЕС был принят «Электронный европейский план действия», не только призвавшего скоординировать действия внутри Европейского союза, но и предлагавший рассматривать высокотехнологичные и компьютерные преступления как одну из сфер права и использовать наказания, аналогичные наказаниям за обычные преступления.
Одним из важнейших документов стала Конвенция Совета Европы о киберпреступности, принятая в 2001 г. На сегодняшний день это единственный документ такого уровня [14].
Необходимо отметить, что, несмотря на усилия, прикладываемые международным сообществом и многочисленные декларации, понятие «кибертер-роризм» законодательно закреплено лишь в двух государствах — в США и Украине.
Соединенные Штаты Америки можно считать «пионером» в сфере законодательного противодействия кибертерроризму. В 2001 г. терроризм в сфере наукоемких технологий был закреплен в «Акте 2001 г.». К кибертерроризму был отнесен достаточно широкий спектр преступлений: от ущерба, принесенного хакерами частным лицам, до вреда, причиненного государственным учреждениям [8].
Что касается нашей страны, то в 2006 г. глава государства предложил разработать глобальную стратегию по борьбе с кибертерроризмом [15]. Министерство внутренних дел активно включилось в реализацию мер по борьбе с этим видом преступности. За период 2006 — 2011 гг. было проведено более 20 научных конференций, в том числе и на международном уровне, основной темой которых была разработка совместных практических мер по защите граждан и государственных структур в сети Internet.
Нужно отметить, что, несмотря на все усилия, поправки в законодательство как стран ЕС, так и стран СНГ, которые помогли бы в борьбе с ки-бертерроризмом, так и не были внесены. И это несмотря на тот факт, что киберпреступность в целом и кибертерроризм в частности являются одним из самых значимых глобальных вызовов современности.
Помимо того, что крупнейшие террористические организации используют интернет-пространство для расширения своих сторонников, подготовки и координации актов террора, киберпреступность
приносит колоссальные убытки экономике. Так, например, в 2016 г. по признанию спецпредставителя Президента РФ по вопросам международного сотрудничества в области информационной безопасности А. Крутских, убытки от киберпреступлений составили примерно $500 млрд, что сопоставимо с 1 % мирового ВВП. В 2017 году ущерб мировой экономики от участившихся кибератак может перевалить за 1 трлн долларов, а более долгосрочные прогнозы еще более неутешительны. При этом раскрываемость кибератак остается крайне низкой [3].
Таким образом, можно сделать вывод о том, что кибертерроризм уже сейчас приносит ущерба больше, чем организованная преступность. Являясь одним из глобальных вызовов человечеству, кибер-терроризм должен быть объектом пристального внимания мирового сообщества.
Для эффективного решения проблем, связанных с киберпреступностью, необходимо решить ряд задач, среди которых можно назвать следующие. Во-первых, изменение законодательства как национального, так и международного. То есть внесение поправок в уже существующие законы, либо принятие законодательных актов, регулирующих уголовно-процессуальные действия. Для справки: на сегодняшний день в нашей стране нет законодательно оформленного понятия «кибертерроризм».
Во-вторых, необходима подготовка специальных кадров, которые специализировались бы именно на киберпреступности, то есть занимались предупреждением, выявлением и раскрытием преступлений, совершенных с применением киберпростран-ства.
Третье обстоятельство напрямую связано с развитием чисто технических средств противодействия киберпреступности.
И наконец, четвертое направление. Создание системы координации и взаимодействия всех возможных служб противодействия кибертерроризму как внутри отдельного государства, так и на международном уровне. Также необходимо отметить, что действия против киберпреступности должны быть направлены, в первую очередь, на предупреждение подобных преступлений, путем целенаправленного воздействия на потоки информации. Только в этом случае информационная война, развязанная ведущими террористическими организациями в кибер-пространстве, будет прекращена.
Библиографический список
1. Курс лекций по истории для непрофильных специальностей / Под ред. О. А. Кирьяш. Омск: ИПК Макшеевой Е. А., 2013. 228 с.
2. Мурюкина Е. В. Медиаобразовательный анализ террористических сайтов для молодежи // Медиаобразование. Media Education. 2017. № 1. C. 198-212.
3. Новостные сообщения. URL: http://ria.ru/ world/20160527/1439834739.html (дата обращения 10.08.2016).
4. Бураева Л. А. Мировой опыт противодействия экстремизму и терроризму в глобальном информационном пространстве // Теория и практика общественного развития. 2015. № 18. С. 131-134.
5. Denning D. Е. Activism, hacktivism, and cyberterrorism: the Internet as a tool for influencing foreign policy. URL: http:// www.iwar.org.uk/cyberterror/resources/denning.htm (дата обращения: 07.08.2016).
6. Усилинский Ф. А. Кибертерроризм в России: его свойства и особенности // Право и кибербезопасность. 2014. № 1. С. 6-11.
7. Ефремова М. А. Уголовно-правовое обеспечение ки-бербезопасности: некоторые проблемы и пути их решения // Информационное право. 2013. № 5. С. 10 — 13.
8. Uniting and Strengthening America by Providing Appropriate Tools Required to Intercept and Obstruct Terrorism. Act of 2001. URL: http://www.selectagents.gov/resources/ USApatriotAct.pdf (дата обращения: 26.09.2016).
9. Асеев С. Ю., Воронцов В. А. Проблема определения кибертерроризма // Общество и цивилизация. 2016. Т. 2. С. 49-53.
10. Диденко А. И. Понятие и место кибертерроризма в уголовном праве России // Отечественная юриспруденция. 2016. № 9 (11). С. 17-21.
11. Декларация совещания министров «восьмерки» в Оттаве по борьбе с терроризмом (принята 12 декабря 1995 г.). URL: http://www.conventions.ru/view_base.php?id=15901 (дата обращения: 18.08.2017).
12. Итоговый документ совещания министров «восьмерки» по борьбе с терроризмом (Париж, 30 июля 1996 г.): сб. правовых актов. М., 1998. Вып. 10. 84 с.
13. Договор о сотрудничестве государств — участников Содружества Независимых Государств в борьбе с терроризмом от 4 июня 1999 г. URL: http://terroristica.info/node/84 (дата обращения: 15.08.2017).
14. Европейская Конвенция по киберпреступлениям (преступлениям в киберпространстве). Будапешт, 23 ноября 2001 г. URL: http://mvd.gov.by/main.aspx?guid = 4603 (дата обращения: 18.08.2017).
15. Путин призвал создать глобальный фронт по борьбе с кибертерроризмом. URL: http://www.lenta.ru/05_07_2006 (дата обращения: 26.09.2016).
кошЕчкиНА Елена Александровна, кандидат исторических наук, доцент (Россия), доцент межфакультетской кафедры гуманитарных и естественнонаучных дисциплин.
Адрес для переписки: [email protected]
Статья поступила в редакцию 12.09.2017 г. © е. А. кошечкина
УДК 347+323/324+004
Е. А. КОШЕчКИНА С. В. НОВИКОВ
Лужский институт (филиал) ЛГУ им. А. С. Пушкина, г. Луга
Омский государственный педагогический университет, г. Омск
К ВОПРОСУ О ПРОБЛЕМАХ ЗАКОНОДАТЕЛЬСТВА В СФЕРЕ КИБЕРТЕРРОРИЗМА
Статья посвящена проблемам совершенствования законодательства в сфере киберпреступности. Перечислены меры, принимаемые различными странами в целях противодействия распространению экстремизма и терроризма в сети Интернет. Особое внимание уделено законодательству РФ. Рассматриваются российская нормативно-правовая база и другие организационные меры в области противодействия кибертерроризму.
Ключевые слова: кибертерроризм, информационные технологии, киберпро-странство, противодействие киберпреступности.
Ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что XXI век является веком революционно быстрого внедрения в различные сферы жизни компьютерных технологий. По статистике, за последние 15 лет количество пользователей глобальной сети Internet увеличилось примерно в десять раз. Почти половина мирового населения ежедневно активно пользуется глобальной сетью. На конец 2016 г. число пользователей составило почти 4 миллиарда человек. Конечно, большинство из них проживает в развитых странах, однако и развивающиеся государства мало отстают по активности использования информационных технологий [1].
Можно с уверенностью сказать, что информационные технологии стали частью нашей повседневной жизни. Но, к сожалению, вместе с несомненными плюсами от их использования в нашу жизнь
прочно входят и преступления, совершенные с помощью высоких технологий.
Проблемы киберпреступности охватывают все страны, являющиеся пользователями глобальной сети Internet, вне зависимости от места в рейтинге стран по числу пользователей компьютерными технологиями. Наиболее опасным видом кибер-преступлений считается кибертерроризм. Однако противодействовать этому виду преступных деяний оказывается сложнее всего. Причин тому несколько. В первую очередь, несогласованность в сфере самого определения данного термина. Единого понимания того, что же такое кибертерроризм, на данный момент нет. Во-вторых, далеко не все понимают, насколько велика зависимость общества и государства от информационных технологий. Компьютерная техника используются практически
