CC BY
121
ekokul'turnaya sreda" [Proc. Int. Sci. Symp. "Winter Olympic games Sochi-2014 and Georgian-Circassian eco-cultural environment"]. Tbilisi, Publ. "Meridiani",
2012, 155 p., p. 71.
4. Bizhev A.Kh. Adygi Severo-Zapadnogo Kavkaza i krizis vostochnogo voprosa v kontse 20-kh nachale 30-kh gg. 19 v. [Circassians in the North-Western Caucasus and the crisis of the Eastern question in the late 20s and early 30s of the 19th century]. Maykop, Adyghe publishing house, 1994, 226 p., p. 136.
5. Pokrovskiy N.I. Naucnaa mysl' Kavkaza, 1998, no. 1, pp. 80-91.
6. Degoev V. Kavkaz i velikie derzhavy, 1829-1864 gg. Politika, voyna, diplomatiya [the Caucasus and the great powers, 1829-1864, Politics, war, diplomacy]. Moscow, Publ. house "Rubezhi 21", 560 p., 2009, p. 445.
7. James Forsyth. The Caucasus. A History. Cambridge Univ. Press, 2013, 898 p., p. 285.
8. Margiev Z. Batum vo vremena Osmanskoy imperii [Batumi during the Ottoman Empire]. Batumi, Publ. "Alioni", 2008, 782 p., p. 429.
9. Borov A.Kh. Cherkesskiy vopros kak istoriko-politicheskiy fenomen [Circassian issue as a historical and political phenomenon]. Nalchik, KBSC RAS Press, 2012, p. 2.
10. Materialy mezhdunarodnogo foruma istorikov-kavkazovedov (g. Rostov-na-Donu, 14-15 avgusta 2013 g.) [Proc. Int. Forum of Historians and Caucasus (Rostov-on-don, August 14-15, 2013). Ed. by V.V. Chernous. Rostov-on-Don, Mart,
2013, 944 p.; Materialy vtorogo mezhdunarodnogo
foruma istorikov-kavkazovedov (g. Rostov-na-Donu, 15-16 oktyabrya 2014 g.) [Proc. 2nd Int. Forum of Historians and Caucasus (Rostov-on-don, October 15-16, 2014)]. Ed. by V.V. Chernous. Rostov-on-Don, Mart, 2014, 222 p.; Kramarova U.N., Chernous V.V. Naucnaa mysl' Kavkaza, 2014, no. 3, pp. 82-89.
11. Kvelashvili G. Tabula, 2010, no. 4, p. 26.
12. Malashkhiya Sh. Olimpiada v Sochi - ocherednoe prestuplenie i propaganda [Olympic games in Sochi - another crime and propaganda]. Materialy mezhdunarodnogo nauchnogo simpoziuma "Zimnye olimpiyskie igry Sochi-2014 g. i gruzino-cherkesskaya ekokul'turnaya sreda" [Proc. Int. Sci. Symp. "Winter Olympic games Sochi-2014 and Georgian-Circassian eco-cultural environment"]. Tbilisi, Publ. "Meridiani",
2012, 155 p., p. 44.
13. Aprasidze D., Priznaki cherkesskogo genotsida, politicheskie itogi ego godovshchiny [Signs of the Circassian genocide, political results of his anniversary]. Materialy mezhdunarodnogo nauchnogo simpoziuma "Zimnye olimpiyskie igry Sochi-2014 g. i gruzino-cherkesskaya ekokul'turnaya sreda" [Proc. Int. Sci. Symp. "Winter Olympic games Sochi-2014 and Georgian-Circassian eco-cultural environment"]. Tbilisi, Publ. "Meridiani", 2012, 155 p., p. 49.
14. Valerian Dolidze. Istoriuli memkvidreoba, 2013, no. 10 (39), pp.10-12.
15. Nauchno-prakticheskaya konferentsiya "Priznanie genotsida cherkesov: tsel' i itogi" [Scientific-practical conference "the recognition of the Circassian genocide: purpose and totals]. Istoriuli memkvidreoba,
2013, no. 10 (39), pp. 4-10.
5 декабря 2014 г.
УДК 39(4/9) Н-33
К ВОПРОСУ О ПРИЗНАКАХ ЧЕЧЕНСКОГО ТАЙПА
С. А. Натаев
Одной из сложных и запутанных проблем в исторической литературе по чеченскому тайпу является определение его признаков или принципов. В данной статье на основе анализа опубликованных материалов предлагается авторское видение вопроса.
Первым исследователем, обозначившим в научной литературе признаки (основные принципы) чеченского тайпа был А.Г. Автор-ханов. В статье "К вопросу изучения тайпов, тухумов и классовой борьбы в чеченской
Натаев Сайпуди Альвиевич - кандидат исторических наук, доцент кафедры истории народов Чечни Чеченского государственного университета, 364907, г. Грозный, ул. Шерипова, 32, e-mail: [email protected].
деревне" он выделил 8 признаков (основных принципа) чеченского тайпа: единство и незыблемость родовых отношений для каждого сородича-тайповца; кровная месть всем тайпом за убийство члена тайпа; ослабевшая в последнее время экзогамия; помощь тай-па его членам в особых случаях (бедствие, смерть, женитьба); подчинение членов тайпа решениям совета тайпа или его главы; траур всего тайпа в случае смерти его члена; неучастие женщин в решении правовых вопросов тайпа; тайповое гостеприимство [1].
Saypudi Nataev - Chechen State University, 32, Sheripova Street, 364049, e-mail: [email protected].
Проблема признаков тайпа рассматривалась и М.А. Мамакаевым, автор считал,что "основных обязательных принципов, устанавливаемых правовым институтом тайпиз-ма, двадцать три" [2, с. 28-29 ]. Рассмотрим их подробно, используя более позднюю работу названного автора [3].
1. Единство и незыблемость тайповых отношений для каждого сородича тайпа [3, с. 29].
Некоторые исследователи понимают это как незыблемость тайповых обычаев и законов для каждого члена тайпа. Такового в Чечне не было в отличие от дагестанских народов, где каждый аул имел свои адаты, обязательные для каждого члена джамаата (сельского общества), действие которых ограничивалось границами джамаата. У чеченцев адаты имели общенародное правовое поле. И нет материалов, говорящих о тайповых обычаях и законах.Институт тайпа предусматривает приоритет и защиту интересов личности в гармонии с интересами тайпа для каждого его члена, в гармонии с интересами всего общества. В основу чеченских адатов были положены принципы неприкосновенности личности (личного достоинства) и неприкосновенности жилища. Институт чеченского тайпа -это институт родственной солидарности, одна из форм социальной организации чеченского этноса. Вероятно, в период формирования института тайпа существовал приоритет интересов тайпа. Однако существовал приоритет и интересов народа. То, что шло в разрез с общенародными интересами, не поощрялось и пресекалось Мехк-кхелом - Советом страны. Постановления заседаний Совета страны были обязательны для их членов, представлявших тайпы и сельские общества. На совещаниях Мехк-кхел осуществлял высший суд народа, здесь же приводили в исполнение и смертные приговоры [4].
Если отдельные тайпы или сельские общины не подчинялись решению Мехк-кхела, то их могли полностью истребить. О строгости и силе власти, некогда принадлежавшей Мехк-кхелу, свидетельствует, очевидно, и чеченское изречение: "Махкодинаргдисна, махканадинаргдиснадац" - "За действия страны не мстили, за действия против страны не прощали" [5].
На наш взгляд, в Чечне уже в отдаленный период истории существовала модель гражданской общины, где приоритет прав личности находился в гармонии с интереса-
ми общества. Модель гражданской общины на Кавказе впервые описана М.А. Агларовым на примере народов Нагорного Дагестана [6].
2. Право на общинное землевладение. М. Мамакаев пишет: "Еще в конце XVII века в горах Чечни мы находим пахотные земли, как правило, в общем владении всем родом. Но вскоре происходит раздел земли между отдельными семьями. Надо отметить, что имущественная дифференциация в Чечне в тот период носила достаточно глубокий характер. Об этом свидетельствуют такие факты, как наличие безземельных крестьян и кабальной формы земельной ренты, а также довольно большего количества крупного и мелкого рогатого скота в руках отдельных лиц" [3, с. 29].
В дореволюционной и советской литературе преобладала точка зрения о нераздельной тайповой собственности у чеченцев. Иного мнения придерживался исследователь общественного быта чеченцев конца XIX в. Б.К. Далгат. Он писал: "Природные условия, где земля дается не готовая, а является результатом личной энергии и труда отдельных дворов, семей, тут, в горах, немыслимо и какое бы то ни было пользование землей на общинных началах, и частная собственность на землю, надо полагать, в горах была с самого возникновения там поселений. На плоскости условия иные, и там мы встречаемся с общинной землей" [7, с. 110].
О существовании частной собственности на землю в горах говорит факт существования аренды как формы землепользования у чеченцев. Б.К. Далгат отмечал: "Когда весь род выселяется на плоскость, то поделенная на мелкие участки между дворами земля, покинутая в горах, вновь становится общим достоянием всего рода. Живя на плоскости, род сохраняет на нее право собственности, отдает в аренду (чаще всего родственному роду, входящему с ним в один тайп) и полученную плату делит между дворами поровну" [7, с. 111].
На наш взгляд, тут фигурирует не род, а семья, поскольку чаще всего выселялись семьями. При выселении на равнину семья теряла долю общетайповой собственности, но не теряла право на собственную землю в горах. «Ветвь или гара, переселившаяся на плоскость, нередко получала от своего тайпа, остававшегося в горах, за пользование покинутым ею в горах земельным участком
"бер", т. е. подарок, подать. Так, фамилия Чермоевых еще в 1860 году из родины Ичкерии, покинутой ею давно, получала ежегодно за пользование ее землей по две овцы; 1-2 сафьяна (кожи) и 15 аршин бязи» [7, с. 111].
На наш взгляд, тайповая форма собственности не предусматривала коллективный труд и коллективную форму распределения конечного продукта. Каждый член тайпа имел право на долю в общинных пашнях, пастбищах, лугах, лесах. Получив свой пай, член тайпа мог распоряжаться им по своему усмотрению, мог разрабатывать его, сдавать в аренду, но право продажи земельного участка было ограничено кругом родственной группы, проживавшей в данном поселении. Продавать земельный участок членам других тайпов не разрешалось, но допускалась продажа земли однотайповцу - жителю другого поселения.
3. Объявление всем тайпом кровной мести другому тайпу за убийство и общественную дискредитацию члена данного тайпа [3, с. 29].
С.А. Хасиев критически относится к изложенному М. Мамакаевым сравнению признаков чеченского тайпа с "классическим" родом ирокезов. Он пишет: «К их числу М. Мама-каевым отнесена, в частности, кровная месть. При этом он считает, что убийство члена другого тайпа влекло за собой кровную месть всему тайпу, к которому принадлежал виновник, что пострадавший тайп убивал любого члена этого тайпа. На самом деле у чеченцев все обстояло не так прямолинейно и просто. При участии в кровной мести всего тайпа могла разразиться кровопролитная война. Разрешение вопросов, связанных с кровной местью, осуществлялось на уровне общественных ячеек "цхьанац1ийна нах" (досл. "люди одного дома") и "доьзал" - семья. Свидетельством этого служит обычай чеченцев: сразу после убийства близкие родственники (виновного - С.Н) по мужской линии обязаны были покинуть свои жилища и скрываться определенное время. Круг людей, покидающих дома, был строго определен обычным правом - это мужчины в пределах круга "цхьанац1ийна нах". Следует отметить, что адаты чеченцев осуждают покушение на жизнь людей, не являющихся непосредственными виновниками - "куьгбех-кениг"» [8, с. 71].
4. Безусловное запрещение брака между членами одного тайпа
М.А. Мамакаев писал: "Из тайповых обычаев наиболее долго бытовал обычай за-
прещения брака внутри тайпа. В чем же причина такого запрета? Если вступающие в брак из одного тайпа, то у них не будет многочисленного и здорового потомства, утверждали старейшины, чьи наблюдения и опыт свидетельствовали об отрицательном влиянии браков между близкими родственниками на потомство. Отдельные тайпы, ставшие на путь нарушения экзогамии, преследовались общественным мнением. Кровнородственные связи у чеченцев тянутся, вернее, не прекращаются до седьмого-восьмого поколения" [3, с. 30-31].
Этнограф С.А.Хасиев не согласен с названным принципом, сформулированным М. Мамакаевым, он приводит этнографические материалы, показывающие, что в так называемых однотайповых поселениях Аллерой, Никарой, Памятой, Цонтарой и других брачные союзы внутри тайпа были типичным явлением. Вопреки утверждениям М. Мамакаева, чеченский тайп не экзогамен, как не трудно в этом убедиться, посетив хотя бы одногентильное (однотайповое) село, поселение. Более того, оказался не экзогамным и "гар". Правда, внутри "некъи" жители одного поселения обычно не женились и не выходили замуж, хотя есть немало примеров, когда и этот принцип нарушался. Безусловный запрет накладывался на брачные союзы внутри "цхьанац1ийна нах", особенно если они жили в одном населенном пункте. К сказанному добавим, что ни М. Мамакаев, ни кто-либо другой не зафиксировал, чтобы определенный тайп имел потенциальных жен в другом тайпе. А это один из признаков рода [8, с. 72].
Надо отметить, что экзогамия в тайпах соблюдалась в основном в одногентильных поселениях в горах, когда тайпы были малочисленными. При расселении представителей тайпа в разных аулах на плоскости и при увеличении численности тайпа тайп и гар становились эндогамными, а экзогамия распространялась на родственную группу некъи в пределах восьми поколений родственников по отцовской линии. Нарушения экзогамии в пределах кровнородственной группы были в основном среди тайпов инонационального происхождения.
5. Оказание отдельным членам тайпа-тайповой помощи в случае бедствий и несчастий.
6. В случае смерти члена тайпа - объявления траура всем родом [3, с. 32].
На наш взгляд, это не признаки тай-па, а обычаи и традиции, которые в первую очередь распространялись на членов кровнородственной группы "цхьанац1ийна нах" -"люди одного дома, люди одной крови". В рамках родственных групп некъи и гара траур был более ограниченным. О соблюдении же траура всем тайпом, когда чеченцы начали переселяться на равнину с ХУ-ХУ1 вв. и были разбросаны по десяткам сел и отселков, говорить не приходится. Названные признаки тайпа (по М. Мамакаеву) можно объединить, как принцип родственной солидарности.
7. Тайп возглавлял тайпанхьалханча -предводитель тайпа, или, как принято говорить, тхьамада [3, с. 32].
В литературе термин "хьалхарастаг" имеет значение "тхьамда". В чеченском традиционном обществе "хьалхарастаг" (букв. "впереди стоящий человек") мог представлять интересы "отцовской семьи" двух-трех поколений. Совет кровнородственной группы "ц1хьанац1ийна нах" (4-5 поколений) состоял из "ц1ийнахьалхара нах" (букв. "впереди стоящие люди") - не предводителей тайпа, гара, некъи, а "первых людей", которым были делегированы права решения вопросов, выходящих за пределы подобных групп родственников. Совет тайпа - "тайпанахьалхара нах" (букв. "первые люди тайпа") - характерен для периода, когда чеченцы в основном жили в однотайповых поселениях в горах.
Б.К. Далгат писал: "Я раньше уже упоминал и теперь повторю, что братства, или тайпы не имели одного общего начальника и дела их решались советом всех начальников родов, входивших в состав данного братства. У чеченцев и ингушей также существуют дворовые старейшины" [7, с. 133].
Этнографические материалы позволяют нам делать вывод о том, что тайп не имел предводителя, а все вопросы социального, экономического, уголовного характера решались на уровне кровнородственной группы "цхьанац1ийна нах", т. е. "ц1ийнахьалхара нах" (досл. первые люди дома). Существовал и совет тайпа - "тайпанахьалхара нах" (букв.первые люди тайпа), состоявший из представителей каждой социальной группы "цхьанац1ийна нах", входивших в определенный тайп. Но в Чечне не было института главы тайпа.
С. Дауев пишет: "Институт старшинства чеченского общества нельзя отождествлять
с институтом старейшин или назначаемых сверху старшин. Это исторически сложившийся орган представительства малых семей, объединенных между собой кровным родством [9].
С XVI в. с началом переселения чеченцев на равнину институт тайпа, вероятно, утратил социальную и экономическую базу, так как представители тайпов оказались расселенными в нескольких, даже в десятках аулов. Такие тайпы, как беной, гуной расселялись в нескольких десятках населенных пунктов Чечни. А представители тайпа цонтарой проживают компактно в 69 из 424 сел республики. Нарушается территориальное единство тайпа и разрываются экономические связи.
Структура тайпа изменялась, на первый план выходила отцовская семья, объединявшая родственников трех поколений, и кровнородственная группа "цхьанац1ийна нах" (люди одного дома, люди одной крови), объединявшая 4-5 поколений. Эта кровнородственная группа в свою очередь делилась на отцовские семьи - "ц1а", они - на индивидуальные семьи - "доьзал". Представительские функции переходили не к отдельной личности - к тхьамде, а к группе представителей семей - "ц1ийнахьалхара нах", и не всегда в эту группу входили люди, старшие по возрасту, на первый план выдвигались личные качества человека.
8. Выбор предводителя, производившийся свободной договоренностью членов совета старейшин, который состоял из взрослых мужчин тайпа, не носил наследственного характера [3, с. 32].
Надо отметить, что в чеченском языке нет понятия "тайпан да" (отец тайпа). В одно-тайповых поселениях в горных районах существовал институт "тайпанахьалхара нах" (первые люди тайпа), который формировался из старейшин "цхьанац1ийна нах" - людей одного дома, т. е. фамилии. Говорить о предводителе или вожде тайпа нет основания. Но в чеченском языке есть архаизм "пхьеда" (отец селения), где "пхье" - поселение, "да" - отец.
С переселением чеченцев на равнину данный термин, вероятно, трансформировался в "юртда" - отец села.
В преданиях, в фольклоре чеченцев есть термины Мехка Да (Отец Страны), Мехка Нана (Мать Страны), это не муж и жена, а выборные должности, появление которых, вероятно, уходит в глубокую древность. В прерогативу
Отца Страны входили организация обороны, управление страной и соблюдение законов -эдиль, а Мехка Нана ведала вопросами воспитания детей, нравственности и морали. На время войны у чеченцев избирался Т1еман Да (Отец Войны), ему помогали баьччи - сотники, туркхи - десятники. В позднее средневековье управление у чеченцев, вероятно, перешло к Мехк-кхелу - Совету Страны, который существовал еще в XIX в.
9. Каждый тайп имел свой совет старейшин (тайпанкхел).
10. Совет старейшин избирался из числа мудрых и уважаемых людей пожилого возраста, но независимо от их имущественного ценза.
11. Совет старейшин заседал открыто: каждый чеченец по своему желанию мог присутствовать на нем, получить слово и высказать свое мнение. При окончательном решении вопроса на совете право голоса имели только его выборные члены.
12. Все члены совета старейшин имели равные права.
13. Тайп имел право назначать и смещать своих предводителей (тайпанхьалхан-чой) и военачальников (бяччи) [3, с. 33].
На наш взгляд, названные признаки тай-па (с 7 по 13), можно объединить как принципы самоуправления в чеченском традиционном обществе, начиная с кровнородственных групп"ц!а" - отцовская семья,"цхьанац!ийна нах", затем "некъи", "гара", "тайп".
Надо отметить, что вышеуказанные принципы самоуправления имели силу только в одногентильных поселениях в горах, в которых жили члены одного тайпа. Процесс переселения горцев на равнину нарушал территориальное, хозяйственное единство тайпа, и функции тайпа переходили к отцовской семье, а с увеличением ее численности -к кровнородственной группе цхьанац!ийна нах. На наш взгляд, говорить об институте "главы тайпа" у чеченцев, о выборности и переходе этой должности по наследству нет оснований. Нет материалов, подтверждающих существование самого института главы тайпа.
14. Бесправное положение женщин при решении правовых вопросов.
В дореволюционной и советской научной литературе был создан стереотип о явно заниженном статусе женщины в чеченском обществе. На самом деле у чеченцев был сильно развит культ матери и женщины вообще.
Статус мужчины в чеченской семье был, несомненно, выше, чем у женщины. Это подчеркивал и М. Мамакаев: "Собственный очаг (ц!а) и благословление детьми отца было для чеченца целью и сутью его жизни. Во главе семьи мог стоять только муж, хотя жена в приобретении имущества была не менее правоспособна и дочь наследовала равную долю с братом, а мать наравне с детьми" [3, с. 7].
15. Право на усыновление посторонних лиц - принятие в состав своего тайпа. Тайп с большим торжеством принимал в свой состав постороннего человека, при этом вступавший был обязан для этого торжества зарезать быка. А поэтому таких лиц еще до сих пор называют "сту бийна хилла ве-жарий" (букв. "ставшие братьями, зарезав быка"). При этом принятые в тайп не принимали названия тайпа, приютившего их, и никто не принуждал их к этому. Фамилия для лиц, принятых в тайп, образовывалась по признакам их этнической принадлежности. Отчество этих лиц, как правило, не произносили. Так, например, Суьйлин Аба (Дагестанец Аба), Ыьндин Исраил (Андиец Исраил), Пумкин Муса (Кумык Муса) и т. д. Фамилия же у аборигенов-чеченцев, как правило, образовывалась от имени ближайшего предка (например, Пабин некъийн Оьздамиран во! Виса). Но были случаи, когда они образовывались и от наименования рода (например, Терлоевы, Мержоевы, Гуноевы, Дишниевы и др.). [3, с. 35].
Вступавший в тайп получал право пользоваться общественной землей, загоном, лесом, покосами, а его частная собственность (пахотная земля и пр.) оставалась ему. Принятый в тайп получал защиту и покровительство, что было очень важно в условиях постоянных распрей и межусобиц из-за малоземелья в горах. Инициатива и право усыновления членов других тайпов принадлежали кровнородственной группе цхьана цШйна нах, а не тайпу. Покровительство и ответственность за действия принятого в тайп возлагались на эту же кровнородственную группу. Редко, но бывали случаи отказа от приема других лиц в состав тайпа. Это происходило в случае малоземелья тайпа, особенно в горах. Но чаще всего это распространялось на лиц, которые совершили преступление и были изгнаны из своего тайпа.
16. Переход имущества умершего к членам тайпа [3, с. 35].
Надо отметить, что этот обычай характерен для языческого периода в истории чеченцев и, вероятно, потерял свое значение с утверждением ислама с XVI-XVII вв. Согласно канонам ислама, умерший не забирает в мир иной ничего, кроме савана. Согласно адатам и по шариату право наследования имущества умершего принадлежит его семье. Этот обычай трудно определять как признак тайпа, вероятно, традиция бытовала в общенародном пространстве и не могла выступать как признак тайпа даже в языческий период истории чеченцев.
17. Каждый тайп имел свое определенное имя, полученное им от своего предполагаемого родоначальника и принадлежавшее исключительно ему одному [3, с. 35].
Надо отметить, что нет ни одного чеченского тайпа, получившего название от имени своего предводителя. Еще У. Лау-даев [10, с. 21] отмечал, что чеченские тайпы получали свое наименование от названия гор, рек, местности. Этой точки зрения придерживается и лингвист К.З. Чокаев [11]. Точки зрения, что названия чеченских тайпов образовались от профессиональной деятельности людей, придерживались этнографы И. Саидов [4-5], утверждавший, что "белгатой" - "работные люди" (земледельцы), и С.А. Хасиев [8], отмечавший, что "касп" - ремесло, профессия. Названия ряда тайпов происходят от былой национальной принадлежности их членов, например, "г1уьмкий" - кумыки, "ч1ергази" - черкесы, "абзой" - абазины.
18. Тайп занимал особую территорию и имел свою тайповую гору [3, с. 35]. Признак территориального единства тайпа терял свою силу с началом переселения чеченцев на равнину. Не все тайпы имели свою гору. Только 84 чеченских тайпа имеют свою тайповую гору, а тайпы, сформировавшиеся из инонациональных элементов, ее не имеют.
19. Тайпу принадлежала тайповая башня, возведенная его родоначальником [3, с. 36].
М.О. Косвен приходит к выводу, что "в тех местах Кавказа, где существовали боевые башни, они принадлежали именно патронимии, так что каждая патронимия имела свою башню, и в селении было столько па-тронимий, сколько башен" [12].
Но и в этом случае фактическим владельцем боевой башни в исследуемый нами период был глава небольшой группы кровнородственных семей, а не вся патронимия.
Здесь важно отметить и то, что почти всегда эти жилые и боевые башни сохраняли имена своих первоначальных владельцев, как, например, Унтин-г1ала, Дугалин-г1ала, Алдам-Г1езин-г1ала, Зайтан-г1ала и т.д. [3, с. 36]. Даже в условиях гор признак, что каждый тайп имел свою башню, перестал быть определяющим, а с переселением основной части чеченцев на плоскость потерял свое значение.
20. Тайп имел свое божество с определенным обрядом религиозного культа.
21. Тайп справлял праздники, связанные с культом своего божества [3, с. 37].
Надо отметить, что чеченцы до принятия ислама имели пантеон языческих божеств: Ц1у - бог огня и чистоты, Тушоли - богиня материнства, плодородия и любви, Сиэла, МаьлхАьзни и др. Во главе пантеона стоял бог Дела. Эти божества почитались в ареале проживания не только чеченских тайпов, но и других нахских этнических групп: ингушей, бацбийцев (цова-тушин). С принятием мусульманства чеченцы сохранили теоним Дела как одно из имен Всевышнего - Аллаха. С утверждением ислама в Чечне языческие божества ушли в небытие.
Надо отметить, что ни фольклор, ни письменные источники не дают свидетельств о праздниках тайповых божеств. Были общенахские языческие божества и общенародные праздники.
22. Тайп имел отдельные тайповые кладбища. На таких кладбищах хоронили только членов данноготайпа. Однако следует отметить, что жену хоронили на кладбище тайпа мужа [3, с. 37].
Со временем тайповые кладбища стали превращаться в межтайповые. М. Мамакаев считал кладбище (аналогично ирокезскому) обще-тайповым. С.А. Хасиев пишет: "Такое утверждение - очевидная натяжка, которую, впрочем, он сам непроизвольно опровергает, признавая, что жен хоронят вместе с мужьями" [8, с. 72].
23. Тайповое гостеприимство [3, с. 38].
Тайпового гостеприимства не было,
были общенародные традиции гостеприимства, которые мало отличались от таких же традиции у других народов Кавказа. Ответственность за гостя нес хозяин дома, идеологически это касалось и тайпа в моно-гентильных поселениях.
М. Мамакаев пишет: "Таков общественный строй, при котором жили чеченские
тайпы. В этих 23 пунктах изложены все основные права и обязанности члена родовой общины чеченцев" [3, с. 38]. Л. Ильясов, считает, что М. Мамакаев, определив 23 принципа, лежавших в основе тайповой структуры, в ряде случаев перенес правила, характерные для классического рода; "основополагающими для классического чеченского тайпа можно считать 9 признаков, а не 23, как у М. Ма-макаева [13].
На наш взгляд, второй и третий признаки тайпа в варианте Л. Ильясова, говорящие о том, что тайп имел вооруженную дружину и возглавлял ее "баьчча", не совсем убедительны, так как чеченцы имели касту военных орстхой (балой), которые в свою очередь подразделялись по роду вооружения и назначения. Неубедителен и признак, согласно которому тайп возглавлял предводитель. Как мы отмечали, ни в письменной, ни в устной традиции чеченцев нет лексемы, обозначающей предводителя тайпа, а есть "тайпана хьалхара нах" ("первые люди тайпа"), есть социальная категория "цШйна хьалхара стаг" ("первый человек фамилии"). Чеченцы избегали узурпации власти одним человеком и традиционно решения принимались коллегиально.
На наш взгляд, характерными для чеченского тайпа признаками в XVII-XIX вв. являлись: приоритет прав и свобод личности и тайповых интересов в соответствии с общенародными интересами; право на общинное землевладение для Горной Чечни и для плоскости, где была общинная собственность на землю, а не тайповая, как в горах. С оговорками на то, что право защиты своих членов и возмездия в первую очередь возлагалось в исследуемый период не на тайп, а на кровнородственную группу цхьанацШйна нах, можно принять и третий признак -"объявление всем тайпом кровной мести другому тайпу за убийство и общественную дискредитацию члена своего тайпа". Признак тайпа "Безусловное запрещение брака между членами одного тайпа" можно принять с оговорками: даже родственная группа гара не была экзогамной, экзогамия была характерна для родственной группы некъи, объединявшей восемь поколений родственников по отцовской линии.
Признак "Оказание отдельным членам тайпа помощи в случае бедствии и несчастии" и "В случае смерти члена тайпа - объявление
траура всем родом", на наш взгляд, следует объединить как признак родственной солидарности, характерный для однотайповых поселений в горах. Вышеприведенные признаки тайпа с 7-го по 13-й можно объединить как "самоуправление в тайпе" с оговорками -в Горной Чечне, так как на плоскости поселения были многотайповые.
Признак "Бесправное положение женщин при решении правовых вопросов" можно рассматривать не в рамках тайпа, а в структуре семейного уклада, основанного на адатах и законах шариата. Признак "Переход имущества умершего к членам тайпа" неубедителен. У чеченцев существовало право прямого наследования членами семьи. Признак "Тайп занимал особую территорию и имел свою тайповую гору" характерен только для горной местности. 20-й и 21-й признаки не были свойственны тайпу. Признак наличия тайповых кладбищ характерен для горных поселений. Признак о тайповом гостеприимстве не убедителен, этот институт регламентировался общенародными обычаями и традициями.
На наш взгляд, из 23 принципов или признаков, по определению М. Мамакаева характерных для чеченского тайпа, главным и определяющим являлся принцип тайповой солидарности и право члена тайпа на земельный надел. Одним из признаков тайпа являлось наличие тайповой горы, тайпового кладбища в однотайповых поселениях.
Но еще в XVI-XVII вв. с миграцией основной массы горцев Чечни на равнину и образованием многотайповых поселений чеченский тайп теряет свое территориальное единство, разрушаются хозяйственные связи, что приводит к ослаблению его социальных функций как общественного института, он изживает себя как форма социальной организации чеченцев.
Как представляется, первые исследователи чеченского тайпа А.Г. Авторханов, М.А. Мамакаев и др. были вынуждены подгонять свои работы под официальные установки и "стандарты", что чеченский тайп - это "классический" род и ему должны были быть присущи все признаки родовых институтов.
Нам близка точка зрения С. А. Хасиева, отмечавшего что "ошибкой М. Мамакаева было сосредоточение основного внимания
на внешних, формальных признаках чеченского тайпа и этнографического рода ирокезов, описанного Л. Морганом. Абсолютизация этого момента привела к недооценке качественно различных уровней экономического и социального развития рассматриваемых этносов, в результате чего тайп оказался отождествленным с классическим этнографическим родом" [8, с. 70].
Наша точка зрения состоит в том, что чеченский тайп - это не классический род по своему социальному содержанию, а братство (чеч. вошалла). Соответственно ему не могли быть присущи признаки "морганов-ского" рода, как это было принято считать в советской исторической науке.
ЛИТЕРАТУРА
1. Авторханов А.Г. К вопросу изучения тайп, ту-хумов и классовой борьбы в чеченской деревне // "Революция и горец". 1931. № 4. С. 24-29.
2. Мамакаев М.А. Чеченский тайп (род) и процесс его разложения. Грозный: Чечено-Ингушское кн. изд-во, 1962. 48 с.
3. Мамакаев М.А. Чеченский тайп (род) в период его разложения. Грозный: Чечено-Ингушское кн. изд-во, 1973. 98 с.
4. Саидов И.М. Мехк-кхел (Совет страны) у на-хов в прошлом // Кавказский этнографический сборник. В 2 т. Т. 2. Очерки этнографии горной Ингушетии. Тбилиси: Изд-во "Мецниереба", 1968. С. 199-206.
5. Саидов И.М. Общественный быт вайнахов XIX - нач. XX вв.: Автореф. дис. ... канд. истор. наук. Тбилиси, 1972. 26 с. С. 16.
6. Агларов М.А. Сельская община в Нагорном Дагестане в XVII - начале XIX вв. М.: Наука, 1988. 240 с.
7. Далгат Б. К. Родовой быт и обычное право чеченцев и ингушей. Исследования и материалы. 1892-1894 гг. М., ИМЛИ РАН, 2008. 380 с.
8. Хасиев С.А. О социальном содержании института "тайп" чеченцев (XIX - начало XX вв.) // Вопросы политического и экономического развития Чечено-Ингушетии (XVIII - нач. XX вв.). Грозный: Чечено-Ингушское кн. изд-во, 1986. С. 71-75.
9. Дауев С. Чечня: коварные таинства истории. М.: Изд-во "Русь", 1999. 241 с. С. 208.
10. Лаудаев У. Чеченское племя // Сборник сведений о кавказских горцах. Вып. VI. ССКГ. VI. Тифлис, 1872. С. 3-61.
11. Чокаев К.З. Вайн мотт - вайн истори. Грозный: Книга, 1991. 192 с.
12. Косвен М.О. Этнография и история Кавказа. М.: Изд-во восточной литературы, 1961. 260 с. С. 260.
13. Ильясов Л. Чеченский тайп: мифы и реалии // Вестник "Лам". 2001. № 4. С. 33-40.
REFERENCES
1.Avtorkhanov A.G. K Revolyutsiya i gorets, 1931, no. 4, pp. 24-29.
2. Mamakaev M.A. Chechenskiy tayp (rod) i protsess ego razlozheniya [Chechen tiep (clan) and its decomposition process]. Grozny, Chechen-Ingush publishing house, 1962, 48 p.
3. Mamakaev M.A. Chechenskiy teip (rod) v period ego razlozheniya [Chechen teip (clan) in the period of its dissolution]. Grozny, Chechen-Ingush publishing house, 1973, 98 p.
4. Saidov I.M. Mekhk-kkhel (Sovet strany) u nakhov v proshlom [Mehk-Khel (the Council) of nahow in the past]. Kavkazskiy etnograficheskiy sbornik [the Caucasian ethnographic collection]. Vol. 2. Essays of the Ethnography of the mountains Ingushetia. Tbilisi, Publ. "Mecniereba", 1968, pp. 199-206.
5. Saidov I. M. Obshchestvennyy byt vaynakhov 19 -nach. 20 veka [Public life of the Vainakhs in 19th -early of the 20th century. A thesis submitted for the degree of Candidate of History]. Tbilisi, 1972, 26 p.
6. Aglarov M.A. Sel'skaya obshchina v Nagornom Dagestane v 127 - nachale 19 v. [A. rural community in mountainous Dagestan in the 17th - beginning of the 19th century] Moscow, Nauka, 1988, 240 p.
7. Dalgat B.K. Rodovoy byt i obychnoe pravo chechentsev i ingushey. Issledovaniya i materialy. 1892-1894 gg. [Family life and customary law of the Chechens and Ingush]. Moscow, IMLI RAS, 2008, 380 p.
8. Khasiev S.A. O sotsial'nom soderzhanii instituta "tayp" chechentsev (19 - nachalo 20 vv.) [On social content of "Teipe" Institute of Chechens (19th -early of the 20th centuries)]. Voprosy politicheskogo i ekonomicheskogo razvitiya Checheno-Ingushetii (18 - nach. 20 vv.) [Issues of political and economic development of the Chechen-Ingushetia (18 - early of the 20th centuries)]. Grozny, Chechen-Ingush publishing house, 1986, pp. 71-75.
9. Dauev S. Chechnya: kovarnye tainstva istorii [Chechnya: insidious ordinances history]. Moscow, Publishing House "Rus' ", 1999, 241 p.
10. Laudaev U. Chechenskoe plemya [Chechen tribe]. Sbornik svedeniy o kavkazskikh gortsakh [The collection of information about the Caucasian highlanders]. Vol. 6. Tiflis, 1872, pp. 3-61.
11. Chokaev K.Z. Vayn mott - vayn istori [Vayn Mott - vayn stories]. Grozny, Kniga, 1991, 192 p.
12. Kosven M.O. Etnografiya i istoriya Kavkaza [Ethnography and history of the Caucasus]. Moscow, Oriental literature Publishing house, 1961, 260 p.
13. Il'yasov L. Vestnik "Lam", 2001, no. 4(8), pp. 33-40.
4 февраля 2015 г.
