CC BY
1171
К вопросу о предмете теории государства и права Ю.А. Ежов
Юридический факультет МГТУ, кафедра правовых дисциплин
Аннотация. В статье рассматриваются разноречивые представления, преимущественно отечественных ученых о круге вопросов, составляющих предмет теории государства и права, а также - причины расхождений. Предлагается собственное видение затронутой проблемы, включающее методологические подходы к необходимой коррекции предмета теории государства и права, его определение с учетом смежных общественных наук.
Abstract. The paper considers some contradictory opinions of Russian scientists on the subject of the theory of state and right and the reasons of these differences. The author has given the methodological approaches to the necessary correction of the subject of the theory of state and right and its definition accounting interdisciplinary social sciences.
1. Введение
Ряд российских теоретиков в изданных в последние полтора десятка лет учебниках вообще опускают вопрос о предмете дисциплины теории государства и права. Другие теоретики, избегая дефиниции предмета теории государства и права, перечисляют и комментируют некоторые его содержательные компоненты.
Эта ситуация не случайна, ибо, как полагает один из авторитетов в области теории государства и права, Н.И. Матузов: "... до сих пор нет полной ясности в вопросе о ее предмете, структуре, месте в правовом познании. В последние годы в связи с развитием науки эти ... сомнения только усилились" (Матузов, Малъко, 2001, с.7). О неудовлетворенности состоянием теории государства и права чуть раньше говорили многие classical autores (Жуков, 2000). Это и понятно, так как традиционный для отечественного правоведения предмет теории государства и права не мог не претерпеть изменений -главным образом в сторону его вестернизации - в ходе реформирования методологических основ и содержания всего обществоведения, его деидеологизации, деполитизации и интернационализации. Западноевропейский юридический рационализм и методологический плюрализм и сегодня оказывают заметное воздействие на этот процесс.
Отсюда свою задачу автор видит как в привлечении внимания коллег к данной проблеме, от нерешенности которой страдает преподавание теории государства и права, так и в попытке разобраться в главном, изначальном вопросе этой, как и любой другой науки, - что и как она изучает, о чем она.
2. Определение предмета теории государства и права
Те авторы, которые в своих учебниках формулируют определение предмета теории государства и права, обычно указывают неизменный ряд его содержательных элементов. Во-первых, это наиболее общие закономерности возникновения, развития и функционирования государства и права. Во-вторых, -их сущность и исторические типы. В-третьих, - содержание и формы, функции и структура государства и права, их взаимосвязь. В-четвертых, отдельные авторы иногда называют и другие компоненты предмета: правотворчество, правоприменение и т.п.
Встречаются авторы, которые включают в предмет теории государства и права основные (общеюридические) понятия и принципы. Последнее и вовсе непонятно, ибо с помощью понятийно-категориального аппарата как раз и осуществляется сам процесс познания предмета данной науки.
В партийно-советский период отечественной истории, когда не разрабатывались и не преподавались ни философия политики и права, ни политология и социология права, вышеизложенное понимание предмета теории государства и права еще было оправдано. Однако с учетом появления этих наук и интеграции демифологизированного отечественного правоведения в мировую юридическую науку привычный набор предметных компонентов государственно-правовой теории представляется сегодня небезупречным.
В самом деле, наиболее общими закономерностями развития государственно-правовой жизни занимается философия государства и права (отчасти - философия политики). Поэтому более точными в этом вопросе видятся В.К. Бабаев, который говорит об общих (а не всеобщих) закономерностях, или М.И. Байтин, который пишет об "общих специфических закономерностях" (т.е. не общесоциологических, а юридических), об "основных коренных вопросах" (Бабаев, 2001; Матузов, Мальков, 2001, с.15). Еще более осторожен А.И. Денисов, говоря о "закономерном процессе" возникновения государства и права
Ежов Ю.А. К вопросу о предмете теории государства и права
(Денисов, 1972). Да и сами закономерности (тенденции) формулируются упомянутыми юристами довольно неопределенно и очень по-разному, а, кроме того, этих закономерностей обнаруживается не так уж много для того, чтобы составить основу предмета теории государства и права.
Весьма спорным представляется также вопрос о том, задачей какой науки является выяснение сущности государства и права: государственно-правовой теории или все же философии права? Если и той, и другой вместе, то получим и значительное совмещение их предметных зон и, тем самым, размывание их границ. Если же изъять эту задачу из ведения теории государства и права, то получим заметное обеднение традиционного предмета последней. Едва ли может изменить ситуацию замечание
B. Ленина о движении человеческого познания "от явления к сущности, от сущности первого, так сказать, порядка, к сущности второго порядка и т.д. без конца" (Ленин, 1977).
В случае разделения вопроса о сущности государства и права между философией права и теорией государства и права и оставления последней только сущности "первого порядка" ("первую истину" по Гегелю, которого конспектировал Ленин), то в остатке ее предмета окажутся не столько субстанциальные, сколько феноменологические проблемы, вопросы системно-институционального и структурно-функционального характера. Имеются в виду: генезис и содержание государственно-правовой жизни, ее количественно-качественные параметры, внешние и внутренние детерминанты; формы государства и права (необходимые и случайные, простые и сложные, возможные и действительные, общие и особенные); юридический процесс и механизм государственно-правового регулирования, правоотношения и правовое поведение, законность и правопорядок, правонарушение и юридическая ответственность, прогресс и регресс в государственно-правовом становлении и т.п. Сюда же следует отнести и вопросы методологии, но не всеобщего (эпистемологического, дедуктивного), а так называемого среднего уровня познания (индуктивного характера).
Прежде чем предложить собственную дефиницию предмета теории государства и права, автор хотел бы задать некоторые методологические направляющие по его локализации и коррекции. Прежде всего, необходимо четче "развести" предметы теории государства и права и философии права, которая для первой является фундаментальной и методологической наукой. При этом автор не разделяет взглядов некоторых ученых на философию права только как на методологическую основу теории государства и права. Философию права как самостоятельное направленное социальной философии в этом случае необходимо "очистить" от государственно-правовой конкретики, юридического реализма, памятуя гегелевское: "Философская наука о праве имеет своим предметом идею права и его осуществление" (Гегель, 1990). В русле именно гегелевской парадигмы развивали эту науку
C.Е. Десницкий, А.П. Куницын, B.C. Соловьев, П.И. Новгородцев, Б.Н. Чичерин, а сегодня -B.C. Нерсесянц, Ю.В. Тихонравов, Г.И. Иконникова, В.П. Ляшенко, Ю.Я. Баскин, И.П. Малинова и др.
Во-вторых, следует яснее осознать, что философия права дает эссенциальное понимание государственно-правовой реальности и форм ее реализации; речь идет o sui generis юридической онтологии, в рамках которой государство и право выступают естественными институтами ("природа" по Платону). Теория государства и права исследует государство и право как человеческие установления ("конвенция"), как право позитивное (писаное законодательство), что и составляет так называемую юридическую догматику. Не о сущности государства и права, их общественном бытии, смысле, социальном предназначении и т.п. должна быть теория государства и права, а об их существовании - как сущем, т.е. обо всем многообразии изменчивой юридической практики в ее простой фактической данности, синергизме, нелинейности и т.д. Это существование (применительно к отдельному человеку -экзистенция в духе Л. Шестова, Н. Бердяева, М. Хайдеггера, К. Ясперса и др.) познается не эпистемологическими, а общенаучными и эмпирическими методами, в том числе социо- и психометрическими.
Данные рассуждения лежат в русле западной теоретической юриспруденции. Так, проф. Б. Рютерс (ФРГ) полагает, что если теория права представляет собой попытку познания последнего в качестве какой-либо нормативной системы в процессе ее реального функционирования, то философия права призвана ответить на вопрос о причинах такого варианта формирования и действия права (Rüthers, 1999, S.7). Задачу теории права он видит в описании правовой системы с целью выявления закономерностей ее функционирования, но закономерностей не в смысле неких глубинных оснований, а, так сказать, технического, социологического характера. К содержательным элементам предмета общей теории права он относит, в частности, источники (формы) права, юридическую герменевтику, уровни действия права, его соотношение с моральными и религиозными нормами, правоприменение, толкование права и т.п. (Rüthers, 1999, S.18).
Третьим направлением уточнения предмета теории государства и права - помимо его социологизации и экзистенциализации, снимающих противоречие между субъектом и объектом познания, - предлагается считать гуманизацию. Под нею понимается нацеленность познания
государственно-правовой действительности на человека как высшую ценность общества. При этом гуманизм, как базовое и исходное понятие, является не только мировоззрением (Ф.К. Шиллер, Ж.-П. Сартр и др.), но и одним из направлений теории познания, согласно которому этот процесс по своим мотивам, объему и целям всегда является только человеческим. Речь идет о человеческом измерении (оценке) государства и права. В рамках данного методологического подхода эти институты, как и любые общественные блага in corpore, рассматриваются только в рамках человеческой деятельности.
С учетом вышеизложенного под предметом теории государства и права предлагается понимать комплекс формально-содержательных аспектов существования государства и права как взаимообусловленной социальной реальности, а также закономерностей ее функционирования.
3. Заключение
Таким образом, в познании государства и права как общего объекта ряда философских и политико-юридических наук теория государства и права выделяет свой круг вопросов и проблем. Из него - помимо методологических - вытекают различия в используемом понятийно-категориальном аппарате этих наук, обусловленные степенью генерализации форм рационального познания и абстрагирования от изучаемой реальности. Отсюда, наконец, - при в целом одинаковом наборе научных функций - акцент в теории государства и права следует делать на таких, как дескриптивная, прикладная, критическая, идеологическая, прогностическая, политическая и воспитательная, тогда как для философии права, от которой неизбежно должна дистанцироваться наша государственно-правовая теория, актуальными являются гносеологическая, методологическая, мировоззренческая и аксиологическая функции.
Литература
Rüthers B. Rechtstheorie. München, Verlag C.H. Beck, S.7, 18, 1999. Бабаев B.K. (ред.) Теория государства и права. М., Юристъ, с.12, 2001. Гегель. Философия права. М., Наука, с.5, 57-58, 1990.
Денисов А.И. (ред.) Теория государства и права. М., Издательство МГУ, с.7, 1972.
Жуков В.Н. Место теории государства и права, философии права и истории политических учений в системе высшего юридического образования. Научн.-практич. конференция. Государство и право, № 12, с.99-100, 2000.
Ленин В.И. Философские тетради. Поли. собр. соч. М., Политиздат, т. 29, с.227, 1977.
Матузов Н.И., Малько A.B. (ред.). Теория государства и права: курс лекций. М., Юристъ, с.7, 15, 2001.
