CC BY
96
К ВОПРОСУ О ПРАВОВОЙ ХАРАКТЕРИСТИКЕ ИНСТИТУТА ВЫДАЧИ ПРЕСТУПНИКОВ (ЭКСТРАДИЦИИ)
Татаринова Л.Ф.1, Алаева Г.Т.2 ©
1Кандидат юридических наук, доцент кафедры «Юриспруденция и международное право»;
2кандидат юридических наук, декан Гуманитарно-юридического факультета.
Университет «Туран», Республика Казахстан, город Алматы
Аннотация
В результате активного развития международного права, может сложиться впечатление, что такой институт международного публичного права, как выдача преступников (экстрадиция), исчерпан для международных отношений. Однако на сегодняшний день проблема полноценного использования института выдачи преступников (экстрадиции) выходит на определенно новый уровень, обусловленный расширением сфер трансграничной преступности.
Несомненно, что основное количество проблемных вопросов института выдачи (экстрадиции) связано с темпами развития и процессами совершенствования сотрудничества государств по вопросам профилактики и борьбы с преступлениями, расширения границ применения исследуемого института по развитию комплексного подхода к межгосударственному сотрудничеству в таком сегменте, как выдача (экстрадиция).
Ключевые слова: выдача, преступник, договор, двойное вменение, процедура, юрисдикция. Keywords: extradition, criminal, contract, double imputation procedure, jurisdiction.
Правовая характеристика выдачи (экстрадиции) преступника представляет собой достаточно дискуссионный вопрос, требующий подробного и разностороннего изучения. При этом немаловажную роль играет терминология, используемая при реализации исследуемого процесса, это обусловлено тем, что в документах международно-правовой практики при обозначении экстрадиции достаточно часто применима разная терминология.
В определенных случаях встречается также употребление вместе терминов «экстрадиция» и «передача», которые обозначают процесс доставления лица, совершившего преступление. К примеру, Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности (принята Резолюцией Генеральной Ассамблеи 55/25 от 15 ноября 2000 г.) в п. 11 ст. 16 гласит, что «Во всех случаях, когда Государству-участнику согласно его внутреннему законодательству разрешается выдавать или иным образом передавать одного из своих граждан только при условии, что это лицо будет возвращено в это государство для отбытия наказания, назначенного в результате судебного разбирательства или производства, в связи с которыми запрашивалась выдача или передача этого лица, и это Государство-участник и Государство-участник, запрашивающее выдачу этого лица, согласились с таким порядком и другими условиями, которые они могут счесть надлежащими, такая условная выдача или передача являются достаточными для выполнения обязательства, установленного в пункте 10 настоящей статьи» [1]
Если учитывать предусмотренную п. 10 ст.16 возможность уголовного преследования своих граждан, не подлежащих выдаче, может сложиться впечатление, учитывая использование различной терминологии, что в п. 11 создатели Конвенции подразумевали в основном экстрадицию, т. к. она является достаточно часто применяемой в межгосударственном сотрудничестве при преследовании преступников.
© Татаринова Л.Ф., Алаева Г.Т., 2016 г.
Данное мнение можно подтвердить, приведя в пример Комментарии к Конвенции, содержащей положения об экстрадиции, сформулированные в ст. 16, схожие с традиционными положениями, содержащимися во многих иных соглашениях.
Также полагаем не случайным совместное употребление данных терминов.
Для начала законодательная практика разных государств может использовать оба понятия при обозначении процесса доставки лица государству, которое его запрашивает; достаточно важен процесс развития международного уголовного права, обуславливающий рождение других юридических процедур, которые называются «передача» («surrender»), в меньшей степени обремененных правовыми препятствиями, характерными при экстрадиции.
В то же время имеющиеся отличия между указанными терминами не оказывают решающего воздействия на использование термина «экстрадиция» (extradilion) для обозначения процедур межгосударственного сотрудничества, связанного с доставкой обвиняемого либо осужденного под юрисдикцию запрашивающего государства.
В отличие от межгосударственного воздействия, зачастую в практике сотрудничества вкупе с международными уголовными трибуналами при обозначении процесса доставки лица используют понятия «surrender» (передача) и «transfer» (перевод) (ст. 29 Устава Международного уголовного трибунала по бывшей Югославии; ст. 28 Устава Международного уголовного трибунала по Руанде) или «surrender» (ст. 102 Статута МУС) [2, с.665].
Подобные технико-юридические приемы являются важными инструментами для обеспечения ясности и определенности терминологии, которая выступает как необходимая предпосылка при точном уяснении сущности и содержания процедур передачи лиц международным трибуналам и отделении их от других юридических механизмов, к примеру от экстрадиции.
Проводя анализ проблемных вопросов в области подхода к определению экстрадиционных преступлений, А.И. Бойцов отмечает, что «...отсутствие в национальном законодательстве соответствующих положений относительно... международных преступлений не может рассматриваться в качестве препятствия для исполнения просьб или приказов международных судов (трибуналов) о выдаче (передаче) обвиняемых в их совершении лиц...»[3, с. 452].
Эта постановка вопроса абсолютно справедлива, за исключением определенного смешения терминологии, потому что при речи о доставке обвиняемых применяют только процедуры выдачи.
Н.И. Костенко при рассмотрении проблем развития международной уголовной юстиции указывает, что «...осуществление правосудия однозначно требует того, чтобы все государства мира осуществляли сотрудничество с Международным уголовным судом по вопросам ареста и выдачи вне зависимости от гражданской принадлежности лица» [4, с. 354].
Кроме наличия обязательства по сотрудничеству с МУС государств-участников Римского статута МУС при взаимодействии с указанным судебным учреждением, в Статуте ничего не говорится о выдаче.
При применении терминологии Статута имеет место как терминологический, так и фундаментальный смысл использования обозначения важных форм сотрудничества с МУС, а также и при разграничении, связанном с процедурами выдачи преступников и передачи обвиняемых.
Если суммировать существующие дефиниции определения термина «экстрадиция», содержащиеся в доктринальных источниках, то можно отметить, что экстрадицию рассматривают как многосистемный международный правовой институт, содержанием которого является «... передача в компетентную уголовную юрисдикцию, согласно международным договорам или национальными законодательными актами, либо же на основе принципа взаимности, лица, совершившего преступление, если оно не является
гражданином страны, где он находится в период привлечения к ответственности или где его привлекают к исполнению наказания» [5].
Классическим определением, считающемся общепринятым и на которое ссылается множество исследователей, является: «...экстрадиция представляет собой передачу одним государством другому государству, лица, обвиняемого или осужденного за преступление, совершенное за пределами территории собственного государства, которое вправе судить и наказывать его» [6].
В доктринальных источниках, посвященных рассмотрению вопросов выдачи (экстрадиции), данный институт определяется, как: «.процесс передачи преступника государством в соответствии с нормами международного права другому государству для привлечения к уголовной ответственности или применения уголовного наказания» [7, с.122], а также как: «. основанный на международных договорах и общепризнанных принципах международного права акт правовой помощи, состоящий в передаче обвиняемого или осужденного государством, на территории которого он находится, требующему его передачи государству, где требуемое лицо совершило преступление или гражданином которого оно является, или государству, потерпевшему от преступления, для привлечения к уголовной ответственности или приведения приговора в исполнение» [8, с.28-29].
Экстрадиция объясняется как юридическая, в определенных странах административная процедура, благодаря которой лицо, которое уклонялось от наказания, выдается государству, от которого оно сбежало. Вместе с этим отмечают выдачу как формальную процедуру между странами, входящими в договор о регулировании экстрадиции [9, р.98].
При экстрадиции рассматривают и возможность передачи лица государством, где находится это лицо, другому государству, чтобы привлечь к уголовной ответственности или для приведения приговора в исполнение.
Отдельные авторы вводили в понятие экстрадиции элемент отсутствия согласия передаваемого лица на выдачу запрашивающему государству.
В специальной литературе встречается мнение, в соответствии с которым «. экстрадиция представляет собой процесс передачи лица, которое запрашивают». Однако, по нашему мнению, учитывая многообразие сотрудничества, применяемого на практике в борьбе с преступностью, термин «передача» не соответствует сущности процесса экстрадиции. Более того, термин «передача» используется при осуществлении других немаловажных процедур международного сотрудничества.
К примеру, согласно международной практике, существуют разные варианты применения данной процедуры: первый - передача обвиняемых является одной из форм сотрудничества между государствами в международном уголовном праве; второй - передача уже осужденных лиц, государству своего гражданства, чтобы осуществить наказание в виде лишения свободы; третий - использование передачи лиц как самостоятельной процедуры в рамках использования Европейского ордера на арест.
Таким образом, учитывая сложности в терминологическом определении понятия «экстрадиция», целесообразно обратить внимание на точку зрения В.М. Волженкиной, которая исследуя проблемы выдачи, дает определении экстрадиции: «. процедура, согласно которой государство, под чьей уголовной юрисдикцией преследуется лицо, запрашивает и получает это лицо из страны, где оно скрывалось, с целью последующего привлечения к уголовной ответственности или обеспечения исполнения приговора» [10, с. 183].
Другая проблема, связанная с терминологией, - придание довлеющего значения частным ее сторонам в юридической литературе при выработке понятия.
Так, В.М. Волженкина указывает, что «.большинство авторов признают выдачу как процессуальную деятельность, содержанием которой является совокупность общих и специально созданных уголовно-процессуальных процедур. Даже если согласиться, что выдача - это институт уголовного права, то ее реализация и в этом случае требует производства процессуальных действий и непременной регламентации взаимодействия с
другими странами, что относится только к уголовному процессу». Более того, автор полагает, что «выдача как процессуальная деятельность находится в сфере действия уголовно-процессуального права, поскольку правоотношения возникают при осуществлении государством уголовного преследования путем реализации национального уголовного права при расследовании преступлений, подпадающих под юрисдикцию этого государства» [10, с.16].
При таком подходе, как нам кажется, главное значение дается только одной из сторон экстрадиции, ущемляя тем самым другие. У процессуальных норм есть свое естественное значение для регулирования экстрадиции. Ряд действий, предпринимаемых в процессе осуществления выдачи, несет процессуальный характер и регламентирован нормами процессуального права.
Но данное обстоятельство недостаточно обосновано, чтобы утверждать об экстрадиции как об институте исключительно уголовно-процессуального права.
Этот правовой институт сочетает в себе нормы различных отраслей права, без учета которых крайне трудно осуществлять выдачу.
Из этого мы делаем вывод: качественная составляющая экстрадиции, характеризующая ее как самодостаточный правовой институт - многосистемность выдачи, находящая проявление в объединении в себе как нормы международного права, так и нормы национального законодательства, взаимодействующих и дополняющих друг друга.
В целом экстрадиция является достаточно сложной правовой процедурой. Это может быть также обусловлено ее взаимосвязанностью в применении с обязательным учетом положений разных отраслей права и нормами находящимися в консолидированных правовых актах, таких как, скажем, Европейская конвенция об экстрадиции 1957 г. [11] или национальные законы о выдаче.
Осуществление экстрадиции на практике невозможно, если не учитывать нормы международного, уголовного, уголовно-процессуального, конституционного иных законодательств. Это можно объяснить тем, что правовое регулирование экстрадиции и вопросов, связанных с ней, является немаловажным аспектом межгосударственного сотрудничества, полностью охватывается рядом правовых актов, сочетает в себе положения разных отраслей права и также самостоятельных правовых систем, существующих в гармонии.
Институт экстрадиции во многом испытал воздействие процесса, когда большая часть норм международного уровня перешла в национальное законодательство, к примеру, это выразилось в законах о выдаче.
Кроме того, имеется серьезное взаимовлияние международного, национального законодательства, а также практики квазисудебных органов, деятельности национальных судебных инстанций и международных институтов в сфере экстрадиции, в частности, решений Европейского суда по правам человека.
Согласно специальной литературе, «...практика государств в сфере выдачи преступников в последнее время свидетельствует об использовании решений судов отдельных государств в качестве прецедентов другими государствами» [12, с.232].
Одно из важнейших положений, которое характеризует экстрадицию как правовой институт, - вхождение осуществления выдачи в компетенцию государства, где преступник находится, и лишь у этого государства есть право выдать лицо. Связано это с осуществлением государством суверенитета в пределах своей юрисдикции должностными лицами, имеющими право принимать решения [13, р. 2-3].
Экстрадиция находится в пределах осуществления государством своих законных прав и объединена с понятием «государственного суверенитета», важной частью которого является территориальная юрисдикция.
Более того, как отмечает С.В. Черниченко: «.территориальное верховенство является основным элементом суверенитета» [14, с.126].
Когда государство осуществляет полный суверенитет, оно устанавливает правопорядок, которому подчинены все, находящиеся на его территории, физические и юридические лица [15, с.215].
Международная практика имеет в своей истории подход, где основанием для выдачи являются международные договоры об экстрадиции или оказании правовой помощи по уголовным делам или же конвенции по борьбе с международными преступлениями, а также национальные законы об экстрадиции, которые были приняты отдельными государствами. Это положение предусматривается в национальном законодательстве.
Так, в соответствии с ч. 4 ст. 13 Конституции Испании «.выдача преступников допускается только во исполнение договора или закона с соблюдением принципа взаимности» [16, с.52].
Конституция Российской Федерации в ст. 63 предусматривает, что «.выдача лиц, обвиняемых в совершении преступления, а также передача осужденных для отбывания наказания в других государствах осуществляются на основе федерального закона или международного договора Российской Федерации» [17, с.384].
В случае, когда лица, которые совершили преступления, хотят уйти от уголовной ответственности, скрываются на другой территории, лучшим инструментом обеспечения их нахождения в пределах территории запрашиваемого государства будет международный договор. Подобные договоры очень распространены в мировой практике.
Несмотря на большую роль национальных законодательных актов по экстрадиции, нужно учитывать, что если подобного договора нет, то экстрадиция имеет свои особенности.
К примеру, национальное законодательство в ряде государств имеет положение, в котором оговаривается, что «.прежде, чем суд приступит к установлению наличия состава преступления, необходимо получить ответ на предварительный вопрос: предусмотрена ли запрашивающим государством выдача преступника в аналогичных ситуациях в отношении государства, которому предъявлено данное требование, т.е. выдача может быть осуществлена с соблюдением принципа взаимности» [18, с. 457].
Подобных примеров достаточно много. Например, согласно ст. 1.2 Закона Азербайджанской Республики «О выдаче», положения могут применяться и с принципом взаимной помощи. Законодательство при этом в случае несоблюдения предусматривает отказ от выдачи лица (ст. 3.1.8).
Республика Казахстан также исходит из принципа взаимности в вопросах экстрадиции, что предусмотрено в уголовно-процессуальном праве.
Самая важная черта экстрадиции, подлежащая отдельному упоминанию, - ее межгосударственный характер.
Таким образом, суммируя все вышеизложенное, можно констатировать, что одним из проблемных вопросов современного института экстрадиции является сотрудничество государств в области борьбы с преступностью, характеризующееся введением в международную практику новых юридических инструментов, пересмотром некоторых ограничений, имеющих место в исследуемом институте, а также изменением подходов к проблеме борьбы с международными преступлениями без проецирования на них политического оттенка.
Литература
1. Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности. Принята Резолюцией Генеральной Ассамблеи 55/25 от 15 ноября 2000 г. // Официальный сайт ООН [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://www.un.org/ru/documents/decl_conv/conventions/ orgcrime.shtml
2. Азаров В.А. Уголовный процесс: Учебник // Под ред. В.П. Божьева (3-е изд., испр. и доп.). - М.: Спарк, 2002. - 704 с.
3. Бойцов А.И. Выдача преступников. - СПб., 2004. - 795 с.
4. Костенко Н.И. Международная уголовная юстиция. Проблемы развития. - М., 2002. - 448 с.
5. Shearer I. Extradition in international Law. - Manchester, 1971. - 283 р.
6. Terlinden v. Ames. U.S. Supreme Court. [Электронный ресурс]. - Режим доступа:Шр8://8иргете..)и8йа.сот/са8е8Яе<1ега1/ш/184/270/
7. Галенская Л.Н. Международная борьба с преступностью. - М., 1972. - 165 с.
8. Валеев P.M. Выдача преступников в современном международном праве: (Некоторые вопросы теории и практики). - Казань, 1976. - 126 с.
9. Bledsoe R, Boczek B. International Law Dictionary. - L.A. California. - 1987. - 386 p.
10. Волженкина B.M Выдача в российском уголовном процессе. - М.. 2002. - 184 с.
11. Европейская Конвенция о выдаче ETS N 024. Париж, 13 декабря 1957 г. // [Электронный ресурс]. - Режим доступа: http://constitution.garant.ru/act/right/megdunar/2541059/
12. Тихомиров Ю.А. Курс сравнительного правоведения. - М., 1996. - 432 с.
13. Gilbert G. Transnational Fugitive Offenders in International Law: Extradition and Other Mechanisms. -The Hague: Kluwer Law International, 1998. - 486 p.
14. Черниченко C.B. Теория международного права: В 2 т. - Т 2: Старые и новые теоретические проблемы. - М.: НИМП, 1999. - 531 c.
15. Лукашук И.И. Международное право. Общая часть. - 3-е изд., перераб. и доп. - М., 2005. - 432 с.
16. Конституции государств Европы. В 3-х томах. Т. 2 // Под общ. ред.: Окунькова Л.А. - М.: Норма, 2001. - 840 c.
17. Конституция Российской Федерации: Научно-практический комментарий // Под ред. Б.И. Топорина. - М., 2007. - 671 с.
18. Международное право // Отв. ред. Ю.М. Колосов, Э.С. Кривчикова. - М., 1999. - С. 457 - 458.
19. Мельникова Э.Б. Международное сотрудничество в сфере уголовной юстиции. Учебное пособие. - М.: Проспект, 2003. - 112 c.
