CC BY
51
Голубева Т.Г., докторант СКАГС
К ВОПРОСУ О ПОЛИТИЧЕСКИХ УСЛОВИЯХ ВВЕДЕНИЯ МЕСТНОГО САМОУПРАВЛЕНИЯ В СОВРЕМЕННОЙ РОССИИ
Автор статьи исследует влияние политических условий на процессы становления местного самоуправления (МСУ) в России, зависимость моделей МСУ от состояния политической системы, реализации административной реформы, уровня политической активности населения территорий.
Ключевые слова: местное самоуправление, политические условия, политические институты, демократические институты.
Для выявления институциональных признаков действующей в настоящее время в России модели местного самоуправления необходим анализ тех политических условий, которые детерминировали ее особенности и противоречия.
Действующая Конституция Российской Федерации устанавливает, что народ осуществляет свою власть непосредственно через органы государственной власти и органы местного самоуправления. Основной Закон Российской Федерации закрепляет, таким образом, следующие каналы осуществления народовластия: непосредственную (прямую) демократию, органы государственной власти, органы местного самоуправления. Особую роль в осуществлении народом власти выполняют выборные представительные органы, воплощающие представительную демократию.
"У государства нет другой территории, кроме той, которая поделена на муниципальные образования. По смыслу российской Конституции, местное самоуправление действует на всей территории Российской Федерации. Но государство "не уходит" с этой территории. Здесь действует Конституция и федеральные законы, а также конституции, уставы и другие законы субъектов Федерации" [1]. Таким образом, обеспечивается территориальное единство государственной и муниципальной власти.
Как уже отмечалось, согласно Конституции Российской Федерации и Федеральному закону от 06 октября 2003 г. № 131-ФЗ "Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации" местное самоуправление наделено компетенцией в двух сферах: в вопросах местного и государственного значения. Однако за-
коны и другие нормативные акты, принимаемые органами государственной власти (как федеральными, так и субъектов Российской Федерации), не всегда разграничивали эти виды полномочий местного самоуправления, предпочитая в ряде случаев не указывать, к какому виду они относятся, именно потому, что любые передаваемые государственные полномочия требуют одновременной передачи органам местного самоуправления необходимых для их осуществления материальных и финансовых средств, не всегда имеющихся у соответствующих органов государственной власти.
Вместе с тем следует отметить, что иногда нелегко разграничить, государственное или местное значение имеют те или иные полномочия, само деление это относительно. Совершенно очевидно, что "многие сферы отношений, определенные как вопросы местного значения, пересекаются со сферой государственных функций (например, обеспечение санитарного благополучия населения, обеспечение социальной поддержки и содействие занятости населения и т.д.)" [ 2 ]. Решение указанных вопросов в значительной мере отнесено к сфере представительной ветви власти муниципальных сообществ.
Большая советская энциклопедия дает народному представительству такое определение «Народное представительство осуществление законодательной власти, а также других верховных прав и представительными органами, то есть такими органами, члены которых избираются населением в качестве его представителей [ 3 ]. Народным представительством называются также и сами представительные учреждения. В общественных науках депутат определяется как выборный представитель населения в органах власти, лицо, избранное членом представительного органа власти [ 4 ].
По мнению Э. Дюрана, начиная с последней трети Средневековья носители государственной власти, являлись единственными регуляторами общественной деятельности и самоуправления муниципалитетов. Соответственно государство было единственным проводником и выразителем общественных интересов [ 5 ]. С появлением представительной власти местного уровня произошло сближение элиты и населения.
Исследователи справедливо отмечают, что «российская муниципальная система объективируется в многообразии моделей местного самоуправления. Для этого в субъектах Российской Федерации и муниципальных образованиях существуют самые благоприятные условия: колоссальное разнообразие естественно-антропологических, политических, экономических и социокультурных факторов; исторические и иные местные обычаи и традиции; специфика геополитического
положения; кадровый потенциал; особенности теоретических представлений о местном самоуправлении и осуществляемой региональной и местной политики; характер взаимоотношений с органами государственной власти субъекта Российской Федерации и др.
Все это обусловливает проявление особенностей отдельных муниципальных образований, которые, постепенно концентрируясь, формируют разнообразные модели местного самоуправления» [ 6 ]. Сама же политическая система не является принципиально новой, а имеет глубокие онтологические связи с предыдущим типом политического устройства жизни страны, что и находит отражение в политических практиках реформирования местного самоуправления. Хотя по замыслу инициаторов реформы эти практики должны быть ориентированы на деполитизацию жизни местных сообществ, на деле приводят к серьезным политическим последствиям для жизни страны в целом.
Согласно формулировке В. Гельмана, нынешние российские элиты используют советские рецепты для решения постсоветских проблем [ 7 ]. При этом Гельман в процессе политического анализа опирался на теоретические конструкты наследия известного немецкого политолога Карла Шмитта, который определял деполитизацию как «абсолютный техницизм», то есть безразличие в отношении политической цели - подобно тому, как у инженера может не быть интереса к дальнейшему использованию его изобретения. Он сравнивал такую модель с системой «безошибочной объективности», согласно которой «должны остаться лишь организационно-технические и экономикосоциологические задачи, но не должно быть более никаких политических проблем» [ 8 ].
Формированию деполитизированного подхода в функционировании структур местного самоуправления способствует объективный факт прихода в систему муниципального управления представителей поколения, родившегося в 60-х - начале 80-х годов. Это поколение приносит свои ценностные ориентации и свой уникальный опыт социальных взаимодействий, накопленный в условиях квазирыночной экономики, свой прагматичный взгляд на мир. Однако это поколение отличается еще большей степенью индивидуализации и стремлением сделать карьеру любой ценой, чем это было у предыдущей генерации муниципальных управленцев.
Индивидуализация же в странах Запада рассматривается как угроза политической системе. Как отмечает У. Бек, «...процессы индивидуализации подрывают социально-структурные предпосылки политического консенсуса, до сих пор обеспечивавшие коллективное политическое действие. Причиной является парадокс того, что на микросо-
циальном, микрополитическом уровне формы активности расширяются, и общество меняется снизу субполитическим образом по все большему количеству вопросов и сфер деятельности. Больше не существует замкнутого пространства национальной политики. Общество и общественность состоят из противоречивых пространств, которые одновременно является как индивидуализированными, так и транснационально открытыми и находящимися в оппозиции друг к другу» [ 9 ].
По мнению экспертов, реализация реформы системы муниципального управления в России уже в ближайшие годы позволит не только повысить эффективность управления и регулирования, качество и доступность муниципальных услуг в целом, но и будет способствовать более интенсивному развитию позитивных экономических процессов. К примеру, в Чеченской Республике основой реформы муниципального управления должно стать: делегирование ответственности за принятие оперативных решений на уровень непосредственных исполнителей; ориентация в оценке эффективности деятельности госучреждений на непосредственные результаты, конечные результаты и социальный эффект от их деятельности, а не на затраты ресурсов, необходимых для их достижения; развитие конкуренции в общественном секторе и преобразование иерархичных государственных органов исполнительной власти в общественные предприятия сферы услуг.
Задачами реформирования системы муниципального управления на первом этапе являются: определение роли и места различных уровней территориального управления в системе воздействия на развитие общества; распределение полномочий между федеральными, региональными и местными органами власти и управления; выявление объективных основ разграничения объектов собственности по уровням территориального управления; нахождение путей обеспечения сочетания федеральных, региональных и местных интересов, а также отраслевых и территориальных интересов в системе управления; обеспечение на практике полной самостоятельности региональных и местных органов власти и управления в решении вопросов, относящихся к их компетенции [ 10 ]. Реформирование МСУ тесно связано с проводимой в стране административной реформой.
Философия административной реформы, являющейся наряду с реформой местного самоуправления и бюджетной реформой ключевой составляющей модернизации российского государства, основывается на мировой практике движения за реформирование системы управления в сфере публичного, государственного управления. При этом для становления институциональной системы, соответствующей
потребностям экономического роста, представляется необходимой новая роль государства, а также муниципальных структур.
Посредством существующих в политической системе механизмов, самоуправляемое общество неизбежно осуществляет регулирование собственной экономической подсистемой. Форма функционирования экономики должна рассматриваться в отношении к форме политической организации общества. Наиболее адекватной рыночной форме экономической подсистемы является демократическая форма политической подсистемы социальной системы. Соответственно они оказываются взаимозависимыми, и задача демократического государства состоит во всемерной поддержке рыночных принципов функционирования экономики, в том числе и на уровне муниципальных образований.
Последние зиждутся на наличии малого бизнеса, поскольку монополистические тенденции находятся в явном противоречии с рыночным предпринимательством и подрывают его основу - свободную конкуренцию [11 ]. Активизация деятельности институтов местного самоуправления как негосударственных инстанций социальноправового контроля составляет необходимое условие преодоления деформаций правовой культуры представителей властных структур в регионах и обеспечения гарантий реализации гражданских прав рядовых акторов.
Как институциональное звено, опосредующее взаимоотношения рядовых акторов и властных структур, местное самоуправление создает возможности для расширения участия населения в решении социально-правовых проблем, более активной защиты им своих прав, для создания в обществе атмосферы уважения к ценностям правовой культуры и уверенности в наказуемости противоправных действий, в реальном равенстве всех перед законом [ 12 ]. Однако вышеуказанное возможно только при условии транспарентных выборов [ 13 ], с последующей ответственностью граждан за результаты сделанного ими политического выбора, а также регулярной отчетности перед населением представительной и исполнительной власти.
Расширение влияния государства на все стороны общественной жизни при одновременном выхолащивании смысла демократических процедур, особенно на выборах, привело к сжатию пространства публичной политики и резкому усилению автономности властной элиты от общества. В этих условиях произошло возвышение бюрократической элиты над всеми остальными и началось фактическое поглощение ею политической элиты. Эта элита в отличие от 1990-х годов стала по преимуществу рекрутироваться не по специфическим политическим каналам, через выборы, а подбиралась вышестоящими властными ин-
станциями из чиновников, назначавшихся на должности, связанные с принятием политических решений, которые раньше в основном занимали публичные политики. Особенно заметен этот процесс был в институтах исполнительной власти, где формирование команд из бюрократов по принципу личной преданности и знакомства по прежней работе приобрело значительный размах. При общем ослаблении публичной политики в стране большую роль приобрели неформальные центры власти и соответственно не избранные и неизвестные обществу чиновники, имевшие возможность влиять на принятие политических решений [ 14 ].
Широкое распространение получили такие практики, как: нарушение норм Конституции Российской Федерации и Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» при разработке его правовой базы в регионах; узурпация органами государственной власти права решать вопрос о количестве муниципальных образований, их границах и т.д.; введение разрешительной системы формирования муниципальных образований; навязывание муниципальным образованиям уставов, нарушение порядка их утверждения; произвольная, без учета мнения населения, нарезка территорий муниципальных образований; вмешательство в процесс выборов органов местного самоуправления, назначение должностных лиц муниципальных образований; передача муниципальным образованиям некоторых государственных полномочий без компенсации расходов на их исполнение[ 15 ].
У сотрудников бюджетных учреждений почти полностью отсутствует мотивация на результат: независимо от результатов труда, зарплату получают фиксированную. Поэтому иждивенчески настроенных бюджетников, в том числе и руководство местного самоуправления, давно назрела необходимость перевода на самоокупаемость.
Анализ современного состояния государственного управления в Российской Федерации и опыта реализации административной реформы позволяет утверждать, что фактором неудач проводимых преобразований является отсутствие реального (активного) спроса на осуществление этих изменений. Это связано с недостижением основных критериев эффективности развития системы государственного и муниципального управления.
Низкая политическая активность населения не позволяет говорить о достаточном соответствии между интересами общества и выборных органов государственной власти. Относительная эффективность наблюдается лишь при решении вопросов, связанных с влиянием небольшого числа активных групп интересов, обладающих достаточ-
ными ресурсами для продвижения во власть своих представителей и лоббирования принятия тех или иных решений. Высокая актуальность проблемы лоббирования интересов не позволяет рассчитывать на развитие системы услуг, направленных на удовлетворение потребностей общества в целом. В этих условиях возникающие проблемы решаются обществом за счет прямых незаконных договоренностей с органами государственного управления.
Таким образом, следует отметить крайнюю слабость информационного канала «общество» ^ «политическое руководство». Система государственной власти в настоящее время остается недостаточно прозрачной и для общества, и для руководителей государства. Это связано с отсутствием осознания обществом собственных расходов на содержание государственного управления. Население не сопоставляет уплачиваемые налоги с объемом получаемых товаров и услуг, «цена» получаемого от государства набора благ не принимается им во внимание.
Эффективное развитие государственного управления блокируется и отсутствием возможности мониторинга происходящих перемен. В большинстве случаев проблема низкой мотивации к проведению реформ приводит к замедлению начавшихся преобразований.
Решение проблемы низкой эффективности системы государственного управления в Российской Федерации оказывается невозможным без развития гражданского общества. Реформирование системы государственного управления в любом случае подчинено авторитарным принципам, так как решения о реформировании предпринимаются ограниченным числом руководителей государства. Вместе с тем, реформа окажется эффективной только в том случае, если, во-первых, руководители государства будут в ней заинтересованы (это будет соответствовать их интересам), во-вторых, интересы руководителей государства и большей части общества будут совпадать, а в-третьих, если у общества будет существовать устойчивый и реально работающий канал воздействия на политическое руководство и стимулирования перемен в государственном управлении.
Первый элемент определяется стимулами политических деятелей и первых лиц государства, второй — степенью развития демократических институтов, третий — прозрачностью деятельности государственных органов для населения и существованием «обратной связи», обеспечивающей постоянную реакцию на низкое качество или непредставление услуг, выражающуюся в реальной ответственности чиновников за незаконные действия. Только в этом случае удастся построить систему стимулов, обеспечивающую устойчивое и эффективное осуществление изменений в государственном управлении [ 16 ]. Феде-
ральный закон от 2 марта 2007 г.№ 25-ФЗ «О муниципальной службе в Российской Федерации» [17] направлен на совершенствование института муниципальной службы. При этом под муниципальной службой понимается профессиональная деятельность граждан, которая осуществляется на постоянной основе на должностях муниципальной службы, замещаемых путем заключения трудового договора (контракта).
Переход от социализма к капитализму потребовал пересмотра и особенностей функционирования института местного самоуправления. Однако для правящей элиты эта задача отошла на второй план, что привело к многочисленным институциональным дисфункциям.
Современная «российская номенклатура представляет собой нестабильную социальную среду... Политико-экономические группировки российской номенклатуры в зависимости от конъюнктуры постоянно видоизменяются и трансформируются, одни исчезают и появляются новые, они сливаются и разделяются, теряют и приобретают новых членов» [ 18 ]. В указанном отношении сошлемся на мнение профессора В.Г. Игнатова, который пишет: «Обращает на себя внимание отсутствие четко выработанной и, тем более, легитимно признанной программы построения рыночной экономики и правового общества, довольно часты колебания в зависимости от личных взглядов тех или иных, часто меняющихся, представителей руководящей «команды», вынуждающее колебаться «вместе с линией партии» и значительную часть региональной и местной административно-политической элиты» [ 19 ]. В таких условиях вопросы, связанные с вовлечением граждан в решение местных проблем, у федеральной и региональной элиты отошли на второй и даже на третий план.
Кроме того, сказался на политическом поведении правящей элиты и возникший идеологический вакуум, в ходе которого даже объективно существовавшие предпосылки реформирования местного самоуправления, не рассматривались, что объяснялось нарастанием в стране политического консюмеризма. Политолог Л. Бызов отмечает, что равнодушие к политике явление для нашего общества не новое, и это тенденция, которая проявляется достаточно давно. «Дело в том, что население смотрит на политику скорее как на развлечение, на политический театр. Это связано с тем, что происходит глубокое отстранение человека от политики. У людей есть своя частная жизнь, которая представляет для них ценность, и они не ощущают, как политика на эту жизнь влияет. Какая будет Дума, какая партия победит, как будут складываться отношения с Америкой - все это на них никак не отражается». Такая тенденция проявилась с середины 90-х годов, когда люди разочаровались в политике и перестали ее воспринимать всерьез.
«У социологов это называется негативный консенсус общества и власти - мы вас не трогаем и вы нас не трогайте, мы от вас ничего не ждем, но и вы не лезьте в наши дела. Этот негативный консенсус на самом деле и послужил основой, так называемой путинской стабильности» [ 20 ].
Свидетельством указанной тенденции является модель политического поведения россиян: с одной стороны, сограждане циничны и прагматичны, с другой - влюбчивы и склонны безоговорочно доверять сильному лидеру. Разрешить этот парадокс политолог С. Пшизова берется с помощью понятия политического консюмеризма, то есть потребительского отношения к политике, в противоположность активистскому [ 21 ],’ присущему модернизационной модели местного самоуправления.
Отметим, что в западных странах идеология "нового либерализма" возникла в форме лоббирования в органах власти интересов граждан [ 22 ]. Новый либерализм стал ответом на прогрессирующие процессы атомизации социума, в России же в ходе рыночных преобразований элита косвенным образом способствовала процессам атомиза-ции, поскольку в этом случае снижалась политическая ответственность и социальная активность населения.
У властной элиты есть скрытое психологическое противостояние любому плюрализму и, в первую очередь, плюрализму политическому, на основе которого функционирует институт местного самоуправления. Достаточно показательно, что трансформация старой модели местного самоуправления и формирование новой модели, затрагивающей интересы буквально всех членов российского общества, начались без соответствующего информационного обеспечения и разъяснений гражданам страны. Реформирование политического института приведшее к социально значимым изменениям в жизни территориальных сообществ проводилось де-факто без общественных консультаций и информирования населения о возможных угрозах и рисках реформ.
Такого рода антидемократические методы принятия важнейших для социума решений реформаторы объясняли низкой политической культурой населения, того самого населения в интересах которого и осуществлялись политические реформы. При этом реформирование осуществлялось на основе модернизационного подхода.
В качестве иллюстрации методологического «плюрализма» реформаторов сошлемся на статью Александра и Павла Лукиных, обличительный пафос которой направлен главным образом против западных интерпретаторов российской культуры; при этом совершенно иг-
норируется тот факт, что и российская дискуссия на протяжении столетий воспроизводит ровно те же представления о соотношении российской и западной социально-политической реальности [ 23 ]. Достаточно показательно, что в условиях кризиса отечественной политической науки, которая не смогла предложить работоспособные модели функционирования института местного самоуправления в политической системе России, что и привело к принятию «сырого» Федерального закона «Об общих принципах организации местного самоуправления в Российской Федерации» многие исследователи ищут выход среди аналитических схем и моделей, оправдавших себя в предшествующих социально-экономических контекстах, которых попросту больше не существует и которые неприменимы к реалиям существования территориального социума в современных политических условиях.
В настоящее время в политической системе России самостоятельность местного самоуправления как политического института означает лишь относительную автономию муниципальной власти от системы государственной власти. Эта самостоятельность основывается на законодательном закреплении предметов ведения муниципальных образований и полномочий органов местного самоуправления, предоставлении органам местного самоуправления прав по установлению местных налогов и определению иных источников доходов местных бюджетов, наличия у органов местного самоуправления правотворческих правомочий и т.д.
Сложившаяся в современной России и вновь реформируемая модель местного самоуправления сохраняет традиционную противоречивость:
- реформы местного самоуправления, инициируемые государственной властью, нередко ограничиваются этой же властью и затем сводятся на нет, а начинающиеся новые реформы нередко отрицают старые;
- смысл проводимых властью реформ порой непонятен населению и поэтому не порождает должной инициативы снизу, и, следовательно, не способствуют формированию реального местного самоуправления и гражданского общества [24]. Дисфункции о которых идет речь носят системный характер и обусловлены принципиальной позицией в вопросах реформирования МСУ значительной части региональных, муниципальных элит.
На это, к примеру, указывает в своей работе политолог К. Рогов: «Яркие планы структурных реформ в той или иной сфере встречают яростное сопротивление контролирующей ее элиты. Чтобы преодолеть сопротивление, необходимо лишить эту элиту самостоятельности. Ко-
гда же задача по установлению контроля решена, тема реформ начинает блекнуть, меркнуть и постепенно становится неактуальна. Оказывается, что не нужно, да и просто невозможно реформировать то, что контролируешь. Хотя бы потому, что, реформируя нечто в соответствии с некими принципами, ты уже отчасти теряешь контроль - обрекаешь себя следовать этим принципам. И наоборот, наличие в системе серьезного изъяна и есть лучший рычаг и гарантия контроля» [ 25 ].
В подтверждение этого тезиса приведем цитату из интервью председателя комиссии по вопросам регионального развития и местного самоуправления Общественной палаты Российской Федерации В. Глазычева, который на вопрос: «Отчего же городским поселениям не позволяют обрести статус городского округа?», ответил: «Во-первых, принцип антиурбанизма. Во-вторых, стремление администраций районов при поддержке региональных властей сохранить контроль за городскими поселениями. Вот, например, выдержка из обращения в Общественную палату главы городского поселения Оболенск Серпуховского района: «По закону Московской области, администрация городского поселения должна работать по смете, без своего бюджета. При этом в смете, утвержденной советом депутатов Серпуховского района, выделены средства только на содержание аппарата администрации. Остальные статьи расходов либо отсутствуют, либо настолько мизерны, что не позволяют проводить никаких серьезных мероприятий. Под большим давлением со стороны главы Серпуховского муниципального района все вновь избранные главы городских и сельских поселений нашего района (кроме меня) свои полномочия передали обратно в район... Им обещали большие проблемы в нашей дальнейшей работе, никакого финансирования со стороны районного и областного бюджета» [26].
Изучение политических процессов показывает, что власть способна на реализацию социальных интересов лишь в той степени, в какой это способствует властной легитимации. Механизм российских политических процессов все в большей степени основывается на технологизации политической власти, источником которой, в свою очередь, становится бюрократический характер государственных структур, переход власти из сферы государства в сферу личных связей и отношений, недоверие населения к власти в силу ее коррумпированности [27].
Литература
1. Васильев В.И. Государственная власть и местное самоуправление: продолжение спора // Конституционные и законодательные основы местного самоуправления в Российской Федерации. М., 2004. С. 8.
2. Сергеев А.А. Система правовых основ местного самоуправления. Воронеж, 1999. С. 28.
3. Большая советская энциклопедия, II изд. М., 1954. Т. 2. С. 142.
4. Тихомирова Л.В., Тихомиров М.Ю. Юридическая энциклопедия. М., 1998. С. 114; Энциклопедия книжного клуба «XX век». Т. 6. М., 2001. С. 124; Советский энциклопедический словарь, 4-е изд. М., 1989. С. 379.
5. Дюран Э. Местные органы власти во Франции. М., 1996. С. 12-13.
6. Акмалова А.А. Модели местного самоуправления. М., 2001. С. 42.
7. См.: Gel’man V. Leviathan’s Return: The Policy of Recentralization in Contemporary Russia /Ross C., Campbell A. (Eds.). Federalism and Local Politics in Russia. -London; New York: Routledge, 2009. P.8.
8. Шмитт К. Политическая теология. М., 2000. С. 96.
9. Бек У. Собственная жизнь в развязанном мире // Проблемы теоретической социологии / Под ред. А.О.Бороноева. Вып. 4. СПб., 2003. С.219-220.
10. Артамонов А.Д. Концептуальные подходы к определению эффективности деятельности органов государственной власти // Российское предпринимательство. 2008. №9.
11. Артамонов А.Д. Экономические критерии местного самоуправления в России // Российское предпринимательство. 2008. №7; Артамонов А.Д. Анализ и оценка качественных ориентиров государственного управления // Российское предпринимательство. 2008. №10.
12. Помазков С.А. Развитие местного самоуправления как фактор повышения правовой культуры региональных управленческих кадров // Научная мысль Кавказа. Дополнительный выпуск. 2006. № 2.
13. Подробнее см.: Бузин А., Любарев А. Преступление без наказания: административные технологии федеральных выборов 2007-2008 годов. М., 2008.
14. Рябов А. Возрождение «феодальной» архаики в современной России: практика и идеи // Рабочие материалы. Московский центр Карнеги. 2008, № 4. С. 8.
15. Кружков А.В. Местное самоуправление в России: несбывающийся проект // Полис. 2004. № 6. С. 57-58.
16. Калинин А.М., Николаев И.А. «Высокие технологии» аппарата управления: реформа госучреждений // Биржа интеллектуальной собственности. 2003. №7 (июль). Т. II. С.1-18; Калинин А.М. Эффективность и вклад в национальное богатство отрасли «Управление и оборона» российской экономики / Сколько стоит Россия. Под ред. И.А. Николаева. М., 2004.
17. ФЗ РФ от 2 марта 2007 г. N 25-ФЗ «О муниципальной службе в Российской Федерации» // Российская газета. 2007. 7 марта. С. 17-18.
18. Нисневич Ю. Аудит политической системы посткоммунистической России. М., 2007. C. 236-237.
19. Игнатов В.Г. Проблемы становления и совершенствования функционирования новой системы государственного и муниципального управления в современной России / Вертикаль власти: проблемы укрепления российской
государственности в современных условиях (коллективная монография). Ростов н/Д., 2001. С. 18.
20. Цит. по: Максимов В. «Для людей это шоу»: Россияне воспринимают политику как развлечение, не влияющее на их жизнь // Новые известия. 2005, 27 декабря.
21. Пшизова С. От “гражданского общества” к “сообществу потребителей // Полис. 2009. № 1.
22. Подробнее см.: Berry J. The New Liberalism. - Washington: Brookings Institution Press, 1999.
23. Лукиных А., Лукиных П. Мифы о российской политической культуре и российская история // Полис. 2009. № 1.
24. Холопов В.А. Местные органы власти в условиях муниципальной реформы: проблемы формирования и функционирования // Политико-
административные отношения в условиях федерации. Сб. науч. статей / Под ред. Н.П.Медведева. Вып.1. М., 2007. С. 163-177; Холопов В.А. Непосредственное участие граждан в местном самоуправлении как поле для взаимодействия органов государственной и местной власти // Вестник Российского университета дружбы народов. Серия: Политология. 2006. № 7. С. 101 -104; Холопов В.А. Органы местного самоуправления // Аспирантский вестник РГУ им. С.А. Есенина. 2006. №8. С. 99-104.
25. Рогов К. Академический обмен // Коммерсантъ. 2006. № 169 (№ 3500) от 12.09.
26. Цит. по: Сеньшин Е. Стремление от абсолюта // Эксперт Урал. 2006. №39(256). 23 октября.
27. Титова Л.Г. Государство и общественно-политические движения в российском политическом процессе // Государственная служба. 2006. №5. С. 126 - 129.
УДК 321
Чернов В.А., соиск. КРСУ, советник Посольства Российской Федерации в Кыргызской Республике
ДИЛЕММА БЕЗОПАСНОСТИ КАК МЕЖГОСУДАРСТВЕННАЯ И ВНУТРИГОСУДАРСТВЕННАЯ ПРОБЛЕМА
В конце ХХ - XXI века существенно изменились внутригосударственные и международные отношения, объективно влияющие на характер безопасности. В статье объясняются причины, условия и факторы возникновения и проявления «дилеммы безопасности» в условиях трансформации отношений и пути обеспечения безопасности на различных уровня общества.
Ключевые слова: дилемма безопасности, международная безопасность, внутригосударственная безопасность, обеспечение безопасности.
