CC BY
53
Е.Э.Разлогова
К ВОПРОСУ О ПЕРЕДАЧЕ ЛЕКСИЧЕСКИХ ПАРАЛЛЕЛИЗМОВ В ПЕРЕВОДЕ
На материале шестнадцати французских переводов повести А.С.Пушкина «Пиковая дама» прослеживается судьба лексических параллелизмов оригинального текста. Рассматриваются различия в подходах к такого рода явлениям со стороны литературоведов и переводчиков, в частности относительно тех моментов, которые можно считать либо неаккуратностью автора, либо стилистическим приемом.
Ключевые слова: художественный перевод, стилистика, лингвостилистика, лексические параллелизмы, сопоставительная семантика, Пушкин, «Пиковая дама», буквализм, Берман, французский язык
This analysis of sixteen French translations of Alexander Pushkin's short novel "The Queen of Spades" centers on problems of conveying lexical parallelisms of the original. The paper also considers differences between literature scholars' and translators' approach to those parallelisms, including those points that could be interpreted alternatively as either the author's carelessness or stylistic devices.
Key words: literary translation, stylistics, lexical parallelisms, contrastive semantics, Pushkin, The Queen of Spades, literalism, Berman, French.
В переводоведении предлагается рассматривать переводные тексты по крайней мере с трех позиций4. Первая (théories préscriptives) - классическая, содержащая качественную оценку того или иного перевода в соответствии с теми или иными априорными критериями. Вторая (théories déscriptives) - чисто описательная, сосредоточенная вокруг формальных характеристик переводных текстов в сравнении с оригиналами и / или другими их переводами, a priori не содержащая качественных оценок. Третья (théories prospéctives) - вскрывающая замысел переводчика, его «программу» в отношении того или иного текста. Так, вопрос о передаче в переводе поэтической формы может быть либо оценен исходя из предписаний, главенствующих на момент выполнения перевода, либо исследоваться наряду с предложенными в других переводах вариантами, либо рассматриваться в свете программных установок переводчика. То же самое касается передачи той или иной лексики, тех или иных синтаксических конструкций и т. п.
4 См. [Oseki-Dépré, 1999: 17].
Материалом для нашего исследования послужил корпус из 16 французских переводов «Пиковой дамы», выполненных в разное время профессиональными переводчиками и изданных во Франции, Швейцарии и Бельгии1.
Предлагаемый ниже анализ выполнен в рамках второго, а именно дескриптивного подхода. Мы рассмотрим, каким образом могут передаваться в переводе некоторые стилистически релевантные особенности оригинала, - подобные вопросы широко обсуждаются в современном пе-реводоведении. Более конкретно, нас будет интересовать передача в переводе лексических параллелизмов, системы так называемых «внутренних аналогий», базирующихся на появлении одних и тех же слов, содержащих одну и ту же характеристику применительно к разным персонажам и / или ситуациям. Если многие фигуры речи2 связаны с повтором слов в «близком» контексте (хиазм, поэтическая анафора, эпифора, анадиплоз и др.), то в нашем случае речь пойдет о повторах удаленных друг от друга единиц, функция которых не в том, чтобы структурировать высказывание или смежные высказывания, а в том, чтобы структурировать повествование. Это своего рода текстовые фигуры. Такие явления в текстах различных авторов часто привлекали внимание исследователей, в частности Антуана Бермана [Вегтап, 1999], Ю. М. Лотмана [Лотман, 2009]. Принято считать, что эти повторы являются маркерами, сближающими персонажей и ситуации3.
Мы рассмотрим три случая таких повторов в «Пиковой даме» и проследим за способами их передачи во французских переводах. Нас будут интересовать повторы лексем трепет / трепетать / затрепетать (относительно Германна и Лизы), окаменеть (в отношении Германна и графини) и словосочетаний запер двери / дверь заперта (когда речь идет о Герман-
1 Речь идет о следующих переводах (в скобках дается год их первого известного нам издания): Поль де Жюльвекур (1842), Проспер Мериме (1849), Эрнест Жобер (1892), Морис Ке (1902), Андре Жид, Жак Шиффрин и Борис Шлётцер (1923), М. Витме (1940), Николай Полтавцев (1945), Мишель-Ростислав Офманн (1947), Марк Шапиро (1948), Ж.-М. Дерама (1964), Николай Варовски (1966), Жан Саван (1970), Андре Меньё (1973), Дмитрий Сеземанн (1989), Мишель Никё (1999), Андре Маркович (2012).
2 Некоторые традиционные фигуры речи в тексте «Пиковой дамы» и ее французских переводах были рассмотрены нами в [Разлогова, 2013].
3 Во французской стилистике подобные ситуации описываются термином collocation, хотя последний может употреблятьсяи в более широком смысле (см., например, [Gardes-Tamine, 2001]).
не и графине). Анализируемые ниже параллелизмы пушкинского текста были неоднократно отмечены литературоведами. Мы попытаемся показать, что их подход в целом отличается от подхода большинства переводчиков.
I. Слова трепет / трепетать (затрепетать) встречаются в повести семь раз. Три раза во второй главе:
1. Лизавета Ивановна испугалась, сама не зная чего, и села в карету с трепетом неизъяснимым.
2. ...и следовал с лихорадочным трепетом за различными оборотами игры.
3. - Чей это дом? - спросил он у углового будочника. - Графини ***, -ответил будочник.
Германн затрепетал;
Два раза в третьей:
4. Германн трепетал, как тигр, ожидая назначенного времени.
5. Он остановился, с трепетом ожидая ответа.
И два раза в четвертой:
6. ... сказала, что разденется сама, и с трепетом вошла к себе, надеясь найти там Германна и желая не найти его.
7. Вдруг дверь отворилась, и Германн вошел. Она затрепетала.
Этот повтор можно рассматривать как стилистически значимый момент, он интерпретируется (в частности, Ю. М. Лотманом) как способ сближения персонажей Лизы и Германна, как элемент «живого» начала у Пушкина. Рассмотрим французские переводы в хронологическом порядке.
ЖЮЛЬВЕКУР: ...et s'assit en voiture tout émue, toute tremblante...; suivait avec des tressaillements nerveux; Herman tressaillit...; Herman tressaillit de joie et d'espérance...; в переводе отсутствует; ...elle était montée chez elle en tremblant...; Elle tressaillit, elle se sentit trembler...
МЕРИМЕ: et s'assit en tremblant dans sa voiture; suivant avec une anxiété fébrile; Hermann tressaillit; Hermann frémissait comme un tigre à l'affût; ...attendant une réponse en tremblant; ...dans son appartement, tremblant d'y trouver Hermann; Elle tressaillit.
ЖОБЕР: ...et ce fut avec un tremblement inexplicable...; ..suivant, avec un tremblement fiévreux...; Hermann tressaillit; Hermann frémissait comme
un tigre...; ...il attendit, tout tremblant, une réponse; ...toute tremblante...; Elle se mit à frissonner.
КЕ: ...avec une frayeur inexplicable; ...avec une fiévreuse anxiété; Hermann tressaillit; Hermann palpitait comme un tigre...; ..et, avec émotion, attendit sa réponse; ...et, avec émotion, rentra chez elle; Elle se mit à trembler...
ЖИД: ...saisie d'un trouble étrange,...; ...avec une angoisse fébrile...; Hermann tressaillit; Hermann frémissait comme un tigre...; ...et attendit, frémissant, sa réponse; ...puis, toute frémissante, elle était montée dans sa chambre; Elle tressaillit.
ВИТМЕ: ... et monta en voiture avec un inexprimable frisson; ...avec une émotion fébrile; Hermann tressaillit; Hermann frémissait comme un tigre...; ...attendit la réponse en tremblant; ...pénétra dans sa chambre toute émue...; Elle tressaillit.
ПОЛТАВЦЕВ: ...avec une sorte d'angoisse inexpliquable; ...avec une émotion fébrile...; Hermann tressaillit; Hermann bouillonna d'impatience, mais il fallait attendre l'heure indiquée; Il se tut et attendit la réponse en tremblant; Elle entra doucement dans sa chambre, espérant y trouver Hermann...; Elle tressaillit.
ОФМАНН: s'installa dans sa voiture avec un trouble inexprimable; ... à suivre avec une anxiété fébrile. . . ; Hermann tressaillit; Hermann frémissait comme un tigre; il s'arrêta, guettant une réponse en tremblant; отсутствует в переводе; Elle tressaillit...
ШАПИРО: ...envahie par l'anxiété ; ...suivre, avec des palpitatiopns secrètes...; Hermann tressaillit; Hermann trépignait comme un tigre à l'affût...; . et attendit sa réponse anxieusement; . et, tremblant d'émotion, pénétra dans sa chambrette...; Elle tressaillit.
ДЕРАМА: ...prise d'une agitation inexpliquable; ...avec une angoisse fiévreuse...; Hermann tressaillit; ...en frémissant comme un tigre...; ...et attendit en tremblant une réponse; ...et, le cœur battant, elle s'était rendue dans sa chambre...; Elle tressaillit.
ВАРОВСКИ: ...saisie d'un trouble inexplicable; ... suivant avec une anxiété fébrile.; Hermann tressaillit; Hermann frémissait comme un tigre...; ... et attendit, en frémissant, sa réponse; .était entrée, toute frémissante, dans sa chambre...; Elle tressaillit.
САВАН: ...et c'est prise d'un trouble inexpliquable qu'elle...; ...en suivant avec une émotion fébrile...; Hermann tressaillit ; ...Hermann frémissait comme un tigre;...et, frémissant, attendit la réponse; ... elle était entrée, toute émue, chez elle...; Elle tressaillit.
МЕНЬЁ: ...et s'assit dans le coupé en tremblant; suivant avec une anxiété fébrile; Hermann tressaillit; Hermann frémissait comme un tigre...; ...et attendait sa réponse en tremblant; ...elle était entrée palpitante dans sa chambre...; Elle tressaillit.
СЕЗЕМАНН: ...et monta dans sa voiture en frissonant de façon inexplicable;... à suivre fébrilement les péripéties du jeu; Hermann frémit; Hermann frémissait comme un tigre; Il se tut et attendit, tremblant, sa réponse; elle avait pénétré dans sa chambre en tremblant; Elle trembla...
НИКЕ: ...avec un frémissement indéfinissable; ...avec un frémissement fébrile; Hermann frémit; Hermann frémissait comme un tigre; ...en attendant frémissant.; ...elle était montée en frémissant dans sa chambre; Elle frémit.
МАРКОВИЧ (2012): ...et monta dans le carrosse, saisie d'un frisson indi-cidle;...suivait, en frissonnant de fièvre, toutes les péripéties de la partie; Hermann tressaillit ; Hermann frissonnait comme un tigre.; ...et, frissonant, attendit sa réponse; ...et ,en frissonant, était entrée chez elle.; Elle se mit à frissonner.
Как явствует из приведенных контекстов, повтор в полном объеме поддерживается только в переводе Никё - все семь раз используются frémir / frémissement4. Дистрибуция эквивалентов распределилась в основном между frémir, tressaillir и trembler5 - глаголами, охватывающими как внутреннее состояние, так и его внешнее проявление, причем во frémir преобладает, скорее, первое, а в trembler и tressaillir, скорее, второе (ср. русск. дрожать, вздрогнуть). Из глаголов с близкой семантикой в переводах присутствуют palpiter, frissoner, trépigner. Были предложены также варианты со словами, указывающими исключительно на внутреннее состояние (trouble, frayeur, anxiété, angoisse, émotion, toute émue). Кроме того, встречаются и более редкие варианты, иногда, на наш взгляд,
4 Мишель Никё в комментарии к своему переводу отмечает значимый повтор трепетать / трепет (см. сноску 24 ко второй главе его перевода [Pouchkine, 1999]), но фиксирует его шесть раз, а не семь, хотя все семь раз переводит единообразно. Ю. М. Лотман также фиксирует этот повтор шесть раз, пропуская шестое вхождение [Лотман, 2009: 808]. Германн у Пушкина «трепещет» чаще, чем Лиза. В нем, если следовать концепции Лотмана, больше жизни; к тому же здесь еще раз появляется значимая цифра семь.
5 В качестве русских эквивалентов интересующего нас значения этих слов Новый французский словарь [Гак, Ганшина, 1993] дает: для frémir - содрогаться, дрожать, трепетать, для tressaillir - вздрагивать, содрогаться, для trembler -дрожать, трепетать, для palpiter - трепетать, дрожать, для frissonner - дрожать, содрогаться.
вполне семантически адекватные, такие, как le cœur battant (с трепетом, букв. с бьющимся сердцем) - словосочетание, которое не было нами обнаружено в качестве французского эквивалента с трепетом в двуязычных словарях. Семантика трепетать очень близка к семантике frémir; тем не менее словарь Рейфа [Рейф, 1835] не дает frémir в качестве эквивалента русск. трепетать в отличие от более поздних словарей, например словаря Н.П. Макарова [Макаров, 1916]. Выбор Никё, быть может, объясняется еще и очень широкой семантикой frémir : по описанию многих словарей, слово frémir исторически связано в первую очередь с чувством страха, ужаса (отвращения) или гнева (словари Французской Академии до 1832 года). В более современных словарях упоминается чувство холода, наслаждение или любая другая сильная эмоция, в том числе нетерпение [TdLF, 1971-1994], [Petit Robert, 2008]. С другой стороны, употребление в качестве конкурентного варианта глагола tressaillir ('вздрагивать / вздрогнуть, содрогаться / содрогнуться ') крайне затруднительно в имперфекте, что практически исключает возможность его использования в переводе четвертого вхождения. Вместе с тем никто, кроме Никё, не употребил frémir / frémissement в первом, втором и седьмом вхождении. В третьем вхождении этот глагол употребили только Никё и Сеземанн, все остальные предпочли trésaillir.
Интересен также выбор Марковича, который шесть раз использовал frissonner /frisson, близкие по семантике к frémir /frémissement: отличие состоит в том, что стилистическая «аура», инвариантная коннотация6 frémir отличается от инвариантной коннотации frissonner. У последнего не просматривается присущая frémir «драматическая» составляющая, которая присутствует в русск. трепетать и содрогаться, а также во фр. tressaillir (и даже в некоторой степени в trembler). Frissonner - слово более бытовое: оно, в частности, выражает идею озноба, с его помощью естественно передать русск. поёжиться (от холода, от удовольствия) так же как, например, и русск. от этого у меня мурашки по коже хорошо укладывается в ça medonne des frissons. Именно поэтому, быть может, такой вариант встречается в других переводах только два раза, и то применительно к Лизе. В каком-то смысле это вопрос жанра7, его завышения или занижения. У Марковича наблюдается тенденция к «модернизации» перевода, сближению с современным разговорным языком.
6 О понятии инвариантной коннотации см. нашу работу [Разлогова, 2003].
7 О проблеме жанрового «попадания» в переводе, см., в частности, в книге [Bellos, 2011].
В целом можно отметить распад в переводах этого значимого лексического параллелизма как под воздействием языковых факторов, так и в силу незаинтересованности в его передаче со стороны переводчиков. Исключение составляют два последних перевода Никё и Марковича, в которых параллелизм поддерживается в наиболее последовательно.
Заметим, что четырехкратный повтор волнение / волноваться в пушкинском тексте (слов, по-видимому, менее заметных и интересных, чем трепетать / трепет, не обладающих в отличие от последних икониче-ской составляющей8) не поддерживается в полном объеме даже у Никё.
II. Глагол окаменеть сближает персонажи Германна и графини. Этот параллелизм отмечен Ю. М. Лотманом [Лотман, 2009], он упомнается и в работах С. Бочарова. Окаменеть встречается в повести два раза:
Гл. III
В сердце его отозвалось нечто похожее на угрызения совести и снова умолкло. Он окаменел.
Гл. IV
Мертвая старуха сидела окаменев; лицо ее выражало глубокое спокойствие.
В первой главе также есть контекст со словом камень: Вы знаете, что он <граф Сен-Жермен> выдавал себя за вечного жида, за изобретателя жизненного эликсира и философского камня, и прочая. Но здесь, как и в русском, фр. pierre philosophale образует устойчивое словосочетание и вряд ли это вхождение можно поставить в тот же ряд и считать стилистически значимым. Что касается двух значимых вхождений окаменеть9, то в переводах мы находим следующие варианты:
ЖЮЛЬВЕКУР: ...et il redevint pierre, statue!!!... / La vieille était assise, et pour ainsi dire clouée dans son fauteuil; la mort l'avait comme pétrifiée.
МЕРИМЕ: Son cœur redevint de pierre. / Elle était assise dans son fauteuil, toute roide10.
ЖОБЕР: ...mais il (Hermann) la (conscience) fit taire et s'endurcit. /La vieille morte était assise, déjà glacée.
КЕ: Il resta pétrifié. / La vieille morte était assise, pétrifiée.
8 [tr] в трепетать (и, кстати говоря, [fr] во frémir и frissonner и [tr] в trembler и trésaillir).
9 В словаре Рейфа даются следующие эквиваленты: Каменеть / Окаменеть -devenir pierre, se pétrifier, s'endurcir, devenir insensible; у него сердце окаменело -son coeur s'est endurci.
10 Roide - устаревший вариант raide.
ЖИД: Il se fit de pierre. / Elle était assise toute raide.
ВИТМЕ: Il était redevenu de pierre. / La morte se tenait assise, comme pétrifiée.
ПОЛТАВЦЕВ: Il se sentait comme pétrifié. / La vieille se tenait immobile dans son fauteuil.
ОФМАНН: Il devint de pierre. / La vieille était assise dans son fauteuil, roide.
ШАПИРО: Il redevint de pierre./La morte était assise dans son fauteuil, comme pétrifiée.
ДЕРАМА: Il se fit de pierre. / ...la morte était assise raide, comme de la pierre.
ВАРОВСКИ: Il se fit de pierre. / La morte était toujours assise, comme une figure en pierre.
САВАН: Il se fit de marbre. / La morte se tenait assise, comme pétrifiée.
МЕНЬЁ: Il se fit de pierre. /Le cadavre de la vieille était assis tout roide.
СЕЗЕМАНН: Il était comme pétrifié. / La vieille femme morte était assise, pétrifiée.
НИКЁ: Il se fit de pierre. / La morte était assise, pétrifiée.
МАРКОВИЧ: Il devint de pierre. / La vieille femme morte était assise, pétrifiée.
Только у Ке повтор pétrifié / pétrifiée полностью повторяет параллелизм оригинала. У Полтавцева и Сеземанна (Жан-Луи Бакес, написавший комментарии к этому переводу, специально отметил повтор окаменеть) в первом случае метафора заменена образным сравнением, что является некоторым смягчением этого, в общем-то, не такого частого для французского языка употребления11. Стандартная и в целом малозаметная метафора il se fit / devint de pierre для выражения идеи бесчувственности в передаче первого фрагмента широко используется в других переводах. Учитывая контекст первого вхождения (В сердце его отозвалось нечто похожее на угрызения совести и снова умолкло. Он окаменел), в роли антецедента местоимения il, если в переводе предтекста фигурирует и фр. cœur, могут выступать как Германн, так и cœur 'сердце' - оба мужского рода. Возможность такого разночтения в русском тексте отсутствует. Более того, существует устойчивое выражение un cœur de pierre (букв.
11 Справедливости ради следует отметить, что в Trésor de la langue française [TdLF, 1971-1994] для pétrifier приводятся такого рода примеры и что на данном этапе эта фигура стала терять свой оригинальный характер и даже иногда используется в СМИ.
'каменное сердце'); оно делает прочтение с антецедентом cœur предпочтительным, что переводит это выражение в другую, менее экспрессивную с точки зрения образности категорию, поскольку речь идет уже о совсем конвенциональной, клишированной фигуре.
Для второго контекста, где выражена идея отсутствия движения, в шести текстах идет смягчающее метафору образное сравнение (comme pétrifiée, comme une figure de pierre) и только в четырех - чистая метафора c pétrifiée. В остальных случаях какая-либо метафора отсутствует (raide, immobile, glacée).
Отметим также, что у Мериме, Меньё и Офманна слово pierre встречается еще по одному разу, а именно во второй главе:
Горек чужой хлеб, говорит Данте, и тяжелы ступени чужого крыльца, а кому и знать горечь зависимости, как не бедной воспитаннице знатной старухи?
МЕРИМЕ и МЕНЬЁ: ...elle est haute à franchir, la pierre de son seuil (букв. 'каменный порог')
ОФМАНН: ... et la pierre de son seuil (букв. 'каменный порог') est pénible à franchir...
У Полтавцева cœur de pierre появляется в другом контексте:
Германн смотрел на нее молча: сердце его также терзалось, но ни слезы бедной девушки, ни удивительная прелесть ее горести не тревожили суровой души его.
ПОЛТАВЦЕВ: Hermann la contemplait en silence. Il se sentait tout aussi boulversé, mais ce n'étaient point les larmes de la pauvre jeune fille ni le charme étonnant de cette détresse qui avait ému son coeur de pierre.
У Шапиро pétrifié появляется в конце повести:
Чекалинский потянул к себе проигранные билеты. Германн стоял неподвижно.
ШАПИРО: Tchékalinsky empocha placidement les billets. Hermann ne bougeait pas, comme pétrifié.
В последних двух случаях схема сближения Германна и графини не нарушается, однако члены лексического ряда появляются в иных по отношению к оригиналу контекстах.
В переводе Жобера формируется параллелизм Лизы и графини, отсутствующий у Пушкина:
Лизавета Ивановна не отвечала ничего, но ее руки и ноги поледенели...
ЖОБЕР: Lizaveta Ivanovna ne dit rien,mais ses mains et ses pieds se transformèrent en glace.
что может восприниматься как параллельная конструкция к La vieille morte était assise, déjà glacée. (см.выше).
Если параллелизм с «каменной» метафорой в целом и поддерживается в переводах, то во втором контексте (как и в некоторых переводах первого) метафора чаще всего ослабляется переходом в образное сравнение. В то же время в некоторых случаях возникают и иные параллельные структуры.
III. Третий пример, пожалуй, наиболее парадоксален. В повести два раза речь идет о запертых дверях в связи с проникновением через них Германна и графини:
A. Германн видел, как лакеи вынесли под руки сгорбленную старуху, укутанную в соболью шубу, и как вослед за нею, в холодном плаще, с головой, убранною свежими цветами, мелькнула ее воспитанница. Дверцы захлопнулись. Карета тяжело покатилась по рыхлому снегу. Швейцар запер двери. Окна померкли. <...> Ровно в половине двенадцатого Германн ступил на графинино крыльцо и взошел в ярко освещенные сени. Швейцара не было. Германн взбежал по лестнице, отворил двери в переднюю и увидел слугу, спящего под лампою, в старинных, запачканных креслах. Легким и твердым шагом Германн прошел мимо его. Зала и гостиная были темны.
B. В это время кто-то с улицы взглянул к нему в окошко, - и тотчас отошел. Германн не обратил на то никакого внимания. Чрез минуту услышал он, что отпирали дверь в передней комнате. Германн думал, что денщик его, пьяный по своему обыкновению, возвращался с ночной прогулки. <...> Дверь отворилась, вошла женщина в белом платье. <... > - и Германн узнал графиню!
<...> Прощаю тебе мою смерть, с тем, чтоб ты женился на моей воспитаннице Лизавете Ивановне...
С этим словом она тихо повернулась, пошла к дверям и скрылась, шаркая туфлями. Германн слышал, как хлопнула дверь в сенях, и увидел, что кто-то опять поглядел к нему в окошко.
Германн долго не мог опомниться. Он вышел в другую комнату. Денщик его спал на полу; Германн насилу его добудился. Денщик был пьян по обыкновению: от него нельзя было добиться никакого толку. Дверь в сени была заперта. Германн возвратился в свою комнату, засветил свечку и записал свое видение.
В обоих фрагментах речь идет о том, что некто (в первом случае Гер-манн, во втором - графиня) проникает в помещение через запертую (запертые) дверь (двери). Это обстоятельство было отмечено С. Г. Бочаровым [Бочаров, 2007] со ссылкой на статью Л. Магазаника [Магазаник, 1999]. В первом отрывке Германн не отпирает запертую швейцаром дверь, он просто входит сначала в сени, затем в переднюю и попадает в залу и гостиную. Во втором фрагменте графиня (или ее призрак) отпирает дверь, затем уходит, причем оказывается, что после ее ухода дверь заперта12. Рассмотрим варианты переводов:
ЖЮЛЬВЕКУР: В переводе отсутствует (Le suisse rentra...) /...la porte du vestibule était parfaitement fermée.
МЕРИМЕ: Le suisse ferma la porte de la rue. / La porte de l'entrée était fermée à clé.
ЖОБЕР: ... tandis que le suisse refermait la porte. /La porte du vestibule était fermée.
КЕ: Le suisse ferma la porte. / La porte d'entrée était fermée.
ЖИД: Le suisse referma la porte d'entrée. / La porte de l'antichambre était fermée à clef.
ВИТМЕ: Le suisse ferma la porte. / La porte d'entrée étaitfermée à clé.
ПОЛТАВЦЕВ: Le suisse ferma la porte. / La porte du vestibule était fermée.
ОФМАНН: Le Suisse ferma la porte. / La porte du vestibule était fermée à clef.
ШАПИРО: Le portier referma les portes de la maison... / La porte donnant sur l'antichambre étaitfermée à clé.
ДЕРАМА: Le portier referma le grand porche. / La porte de la rue était fermée au verrou.
ВАРОВСКИ: Le suisse ferma la porte. / La porte du vestibule étaitfermée à clef.
САВАН: Le suisse ferma la porte d'entrée. / La porte d'entrée était fermée.
МЕНЬЁ: Le suisse ferma la porte. / La porte de l'entrée était fermée à clé.
СЕЗЕМАНН: Le suisse referma la porte. / La porte d'entrée était verrouillée.
12 В пушкинском тексте есть еще один контекст с глаголом отпереть, связанный с моментом, когда Германн уходит из дома графини после ее смерти; однако в этом случае он отпирает две двери при помощи данного ему Лизой ключа: Под лестницею Германн нашел дверь, которую отпер тем же ключом, и очутился в сквозном коридоре, выведшем его на улицу.
НИКЁ: Le suisse ferma la porte d'entrée. / La porte du vestibule était fermée à clé.
МАРКОВИЧ: Le suisse referma les portes. / La porte du vestibule était fermée à clé.
Если во втором фрагменте 12 переводчиков из 16 настаивают на том, что дверь была не просто закрыта, а именно заперта, то в переводе первого фрагмента ни один из них не фиксирует на этом внимания. Употребление запереть в первом фрагменте с точки зрения содержания может рассматриваться в трех аспектах:
1) Как нормальное, содержательно значимое употребление, где запереть имеет современное значение. Германн проходит сквозь запертую дверь. Тогда это своего рода «фантастический» элемент, сходный с прищуренным глазом графини. Вместе с тем это проникновение никак не комментируется в контексте: в записке Лизы, назначающей свидание Германну у себя в комнате, ничего не сказано о том, что входная (или еще какая-то) дверь может быть заперта, нет также указания на особые действия Германна, направленные на преодоление этого препятствия. Ничего не сказано о каких-либо особых способностях Германна. Этот момент существует сам по себе.
В то же время во втором фрагменте, где эксплицитно описываются фантастические события, запертая дверь полностью согласуется с контекстом.
2) Как неаккуратность автора13.
3) Как значение глагола запереть, вышедшее из употребления. Словарь Ушакова [Ушаков, 2000], который, как нам кажется, лучше всего отражает современное употребление, дает первым значением ЗАПЕРЕТЬ 'затворить что-н., пользуясь прибором (замком, засовом), не позволяющим кому.-н. другому открыть'. Сходное, но менее развернутое определение дает [МАС, 1981]: 'Закрыть на ключ, на замок и т. п.; замкнуть'. Словарь Академии Российской по азбучному порядку расположенный [Словарь Академии, 1809] первым значением дает 'Замыкать, затворять, или укреплять плотно'. Замыкать в свою очередь толкуется как 'запирать что замкомъ'. Затворять по этому словарю замка не пред-
13 С. Г. Бочаров исключает такую возможность [Бочаров, 2007: 142]. Не следует, однако, забывать о том, что в двух первых изданиях «Пиковой дамы» графиня три раза названа княгиней и существует некая аномалия, связанная с титулом графини и ее внука - князя Томского (см. об этом в сноске 13 ко второй главе в переводе Никё).
полагает. Словарь современного русского литературного языка [БАС, 1955] дает в качестве первого значения 'закрывать, замыкать'. Ни специальное «устройство», ни тем более «другие» не фигурируют в толковании, указывается лишь возможность присоединения уточнений на замок, на ключ, замком, ключом. Замыкать толкуется через запирать. Такая ситуация характерна и для других словарей. Парадоксальным образом в том же БАСе в толковании ОТПИРАТЬ есть ссылка на запирающее устройство: 'открывать запертое, закрытое на запор, замок'. Если считать, что затворять эквивалентно современному закрывать, то во фразе Швейцар запер двери имеет место полисемия глагола запереть, которой в современном русском языке уже нет, и которая разрешается контекстом в пользу значения 'затворить', то есть, просто закрыть, но не запереть. По такому же пути идет словарь Пушкина [Словарь Пушкина, 2000]. Наряду с современным, словарь предлагает для слова ЗАПЕРЕТЬ значение 'затворить' с единственным примером: «Швейцар запер двери <...>. Ровно в половине двенадцатого Германн ступил на графинино крыльцо и взошел в ярко освещенные сени. Швейцара не было».
Однако подавляющее большинство примеров, касающихся запертых дверей в пушкинских текстах, однозначно понимается в современном значении, соответствующем первому значению словаря Ушакова ('затворить, пользуясь прибором, не позволяющим другим войти'). Единственным примером, допускающим разночтение, является именно первый из рассмотренных выше контекстов, проинтерпретированный таким образом составителями словаря и переводчиками, быть может, прежде всего из соображений здравого смысла, который в данном случае может оказаться и не вполне уместным.
Между тем, ошибки, строго говоря, во французских переводах нет, поскольку фр. fermer устроено примерно так же, как и русск. закрыть, -оно может пониматься и как 'запереть'. Можно считать, что здесь происходит так часто встречающаяся в переводах замена на гипероним14. Запереть в значении 'не давать возможности другим открыть' имеет, как это видно из приведенных выше примеров, по крайней мере два разных французских эквивалента, в зависимости от того, заперта дверь на ключ
14 Антуан Берман рассматривает замену на эквивалент с более общим значением как один из типичных видов искажений при переводе: деформацию рационализации в ее лексическом воплощении [Berman, 1999: 54]. В данном случае можно дать более точный перевод, введя дополнительное уточнение, примерно так же, как при переводе слов синий или голубой на французский язык, где и то, и другое bleu.
(fermer à clé) или на засов (verrouiller, fermer au verrou). Это значит, что в переводе первого фрагмента, если интерпретировать его с современной точки зрения, должна была произойти обязательная конкретизация при том, что никаких аргументов для предпочтения того или иного эквивалента в тексте Пушкина нет. Аналогичное обстоятельство совершенно не смущает переводчиков во втором фрагменте: в тех немногих случаях, когда заперта переводится просто без уточнения как fermée (Жобер, Полтавцев, Ке, Саван), это слово автоматически из контекста понимается как 'заперта', а не просто 'закрыта'. В остальных случаях переводчики делают выбор либо в пользу à clé, либо в пользу verrouiller. «Слабый» параллелизм в переводах сохраняется (использование выражения fermer la porte / les portes в разном грамматическом оформлении), однако фантастический аспект первого контекста (если, разумеется, считать, что он там есть) полностью исчезает, и такой параллелизм вряд ли мог бы получить «интересное» истолкование и стать частью литературоведческой концепции.
Этот случай иллюстрирует определенную тенденцию к конформизму, свойственную переводчикам и составителям словарей, и противоположную тенденцию в литературоведении.
* * *
Выше на примере 16 французских переводов «Пиковой дамы» мы показали, что происходит в художественных переводах со стилистически значимыми лексическими параллелизмами. В отличие от классических стилистических фигур лексические параллелизмы разнесены по тексту, это «дистанцированный» повтор, который не так легко заметить. Структуры такого вида являются частью невидимого каркаса повествования, его «несущей конструкции». Они изучаются в рамках стилистики и литературоведения: чтобы увидеть их (и соответствующим образом интерпретировать), часто требуются, с одной стороны, определенные навыки, которыми переводчик может и не владеть, а с другой - заинтересованность в обнаружении подобного рода явлений, которой у переводчика может и не быть. Объективная значимость этих факторов также не всегда очевидна: то, что воспринимается как существенное одними, может полностью игнорироваться другими. Воссоздание таких моментов в переводе, даже если они обнаружены, может быть связано, как мы показали выше, с трудностями языкового характера.
Можно также отметить, что решения переводчиков часто идут вразрез с интересами литературоведов. Если последние ищут в тексте ориги-
нальные, странные, отличные от нормы моменты15 для дальнейшей интерпретации, то в интерпретации переводчиков наблюдаются иные тенденции. Эти моменты часто ослабляются (например, передача метафоры более «мягким» образным сравнением в случае comme petrifié, или же стремление уйти от какой бы то ни было метафоричности в тех же фрагментах). В некоторых случаях они вообще стираются (параллелизм «запертой» двери): переводчики не хотят передавать «от себя» нечто, противоречащее здравому смыслу. Реже некоторые моменты усиливаются в переводах: слова и выражения, задействованные в лексических параллелизмах, повторяются и там, где в оригинале им нет эквивалентов («добавочные» появления pétrifié в переводе Шапиро).
Переводчики, с одной стороны, находятся как под сильным давлением литературных тенденций на момент выполнения перевода, так и часто собственной манеры письма, собственных эстетических пристрастий. С другой стороны, на них давит текст оригинала, толкая их на путь «примитивного» буквализма (часто со следами обратной интерференции), который, даже если и способствует изоморфной передаче стилистических моментов, отнюдь не обеспечивает успеха у читающей аудитории (это характерно, например, для перевода М. Ке, который, кстати, единственный воспроизвел полный параллелизм с эквивалентами окаменеть).
Соотношение между оригиналом и переводом непрозрачно. Вносимые переводчиком вынужденные или самовольные отклонения16 не могут быть обнаружены без специальных исследований, которые традиционно относятся к области переводоведения. На всеобщее обсуждение выносится лишь конечный результат - именно он в первую очередь доступен читателям и критикам. Лингвостилистические аспекты перевод-
15 Стиль определяется в некоторых школах именно как отклонение от нормы, хотя большую актуальность получили на данный момент другие его определения более позитивного толка.
16 Интересна в этом отношении оценка оригинальных текстов самими переводчиками, которые часто считают, что им удалось их «улучшить». Так, Андре Жид в переписке с Жаком Шифриным в процессе обсуждения их совместного перевода повестей Белкина пишет: «Текст второй повести действительно ужасен. Я смогу одолеть некоторые места только с вашей помощью. Некоторые фразы настолько трудны для восприятия (и останутся таковыми несмотря на все наши усилия), настолько бесформенны, что я даже задаюсь вопросом, не лучше ли их просто выкинуть» [Gide, Shiffrine, 2005]. В книге А. Бермана [Berman, 1999] приводятся также высказывания переводчиков русской классической литературы на французский язык (Марка Шапиро, Бориса Шлётцера и др.) о том, как «плохо» писали Толстой и Достоевский, как приходилось «причесывать» их тексты и т. п.
ного текста, если они соответствуют литературной тенденции момента автоматически получают положительную оценку читателя. Специальные же исследования в области переводоведения, в отличие, например, от литературной критики, никак не влияют на судьбу (в том числе и коммерческую) литературных переводов.
Как было показано выше, лексические параллелизмы по тем или иным причинам редко передаются в полном объеме. Вместе с тем стремление к их воссозданию относится к тому, что можно было бы обозначить как стилистический буквализм. Сам по себе буквализм - явление сложное: можно быть буквалистом в одном и не быть им в другом. Так, Мишель Никё в своем переводе «Пиковой дамы» не передает близко к тексту некоторые аспекты пушкинского оригинала, в некоторых случаях его лексический выбор очень нацелен на читателя (дом графини - hôtel, Лизанька - Lison и т. п.), однако именно он крайне аккуратно воспроизводит стилистически значимый лексический параллелизм в наиболее сложном первом фрагменте (трепет / трепетать / затрепетать). Точка зрения, согласно которой верность стилистике оригинала является первостепенной задачей переводчика, безусловно имеет право на существование. Именно такой «этический» подход рекомендуется, в частности, в работах А. Бермана. Однако эта концепция, призывающая к сознательному изживанию искажающих тенденций (tendences déformantes), предполагает соблюдение очень тонкой грани: надо дать почувствовать язык и стилистику оригинала, но при этом сохранить языковую и литературную самоценность переводного текста17. Как было показано выше, подобные решения иногда находятся на грани восприятия текста как «странного» (например, некоторые моменты у Никё). Переводы такого типа отличаются и от академических аннотированных переводов, и от примитивно понятого буквализма, в борьбе с которым, кстати говоря, формировалась советская школа художественного перевода. Заметим, что во Франции «строгое» следование оригиналу воспринималось и воспринимается в целом более толерантно18, хотя в рамках этого подхода по-настоящему
17 Сам Пушкин, по-видимому, отрицательно относился к буквализму вообще, и к выполненному в ключе буквализма французскому переводу «Потерянного рая» Джона Мильтона, принадлежащему перу Шатобриана, в частности. Следует иметь в виду, однако, что во Франции этот прозаический перевод считается классикой «правильного» буквализма, ему посвящены работы А. Бермана и М. Бал-лара (см. об этом [Oseki-Dépré, 1999: 48-53]).
18 Соотношение между буквализмом и переводом, выполненным «на читателя», по-разному оценивались в разные периоды (см. об этом, например, [Mou-
удачными признаны очень немногие переводы. Перевод, выполненный по канонам стилистического буквализма, требует больших усилий и больших временных затрат, чем просто «хороший» в литературном отношении перевод: надобно не только освоить стилистику оригинала, но и из всех допустимых вариантов выбрать те, которые лучше всего ее отражают, сохраняя при этом достаточную идиоматичность в рамках языка перевода. Баланс может сдвигаться в ту или иную сторону, и свойственная таким текстам специфика не гарантирует их успеха у читателя.
Список литературы
Бочаров С.Г. Филологические сюжеты. М., 2007.
Лотман Ю.М. «Пиковая дама» и тема карт и карточной игры в русской литературе (Пушкин - Достоевский - Блок) // Лотман Ю. М. Пушкин. СПб., 2009.
Магазаник Л. «Пиковая дама»: морфология и метафизика больших
тропов // Пушкин и теоретико-литературная мысль. М., 1999. Разлогова Е.Э. Абстрактное и конкретное в семантике французских
BEAU и BON // Вопросы языкознания. 2003. №4. Разлогова Е.Э. К проблеме передачи нарративных схем и стилистических
фигур в переводе // Вестник Моск. ун-та. Сер. 9. 2013. №3. Bellos D. Is that a Fish in your ear? Translation and the meaning of everything. London, 2011.
Berman A. L'analytique de la traduction et la systématique de la déformation // Berman A. La traduction à la lettre ou l'auberge du lointain. Paris, 1999. Gardes-Tamine J. La stylistique. Paris, 2001. Gide A., Schiffrine J. Correspondances (1922-1950). Paris, 2005. Mounin G. Les belles infidèles. Lille, 1994.
Oseki-Dépré I. Théories et pratiques de la traduction littéraire. Paris, 1999. Словари
БАС = Большой академический словарь. М.; Л., 1955. Гак В.Г., Ганшина К.А. Новый французско-русский словарь. М., 1993. Макаров Н.П. Полный русско-французский словарь. Пг., 1916. МАС = Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой. М., 1981.
nin, 1994]). Так, эпохе классицизма в большей степени были присущи адаптированные переводы, очень далекие от оригинала. В наши дни некоторые из этих текстов вообще не рассматривались бы как переводы.
Рейф Ф. Русско-французский словарь, в котором русские слова расположены по происхождению. СПб., 1835. Словарь Академии = Словарь Академии Российской по азбучному порядку расположенный. СПб., 1809. Словарь языка Пушкина / Отв. ред. В.В. Виноградов. М., 2000. Ушаков Д. Н. Толковый словарь русского языка. Т. I. / Под ред. Д. Н. Ушакова. М., 2000.
Petit Robert. Le nouveau Petit Robert. Dictionnaire alphabétique et analogique de la langue française. Paris, 2008. TdLF = Trésor de la langue française. Dictionnaire de la langue du XIX et du XX siècle en 16 volumes et un supplément. Paris, 1971-1994.
Источники
Пушкин А.С. Полн. собр. соч.: В 10 т. М.; Л. P de Julvécourt. Le Yatagan. Paris, 1843.19
Mérimée P. La dame de pique (Traduit de Pouchkine) // Kernozé Z. (ed.). Mérimée Pouchkine. M., 1987.20 Pouchkine A. La dame de pique et autres nouvelles / Trad. de B. Tseytline et E.
Jaubert. Paris, 1989. Pouchkine A. Doubrovsky ou le brigand-gentilhomme, suivi de La dame de
pique / Trad. de M. Quais. Paris, 1902. Pouchkine A. La dame de pique / Trad. d'A. Gide et J. Schiffrine; Préface et
complément de notes de N. Kehayan. Paris, 1995. Pouchkine A. La dame de pique, Doubrovski. Paris, 1940 (пер. М. Витме). Pouchkine A. Œuvres en prose / Trad. de N. Poltavzev. Bruxelles, 1945. Pouchkine А. Romans et nouvelles, Doubrovsky, La dame de pique, La nuit égyptienne / Introductions de M. Hofmann; Trad. de R. Hofmann. Paris, 1947.
Pouchkine A. La dame de pique et Les récits de Belkine / Trad. de M. Chapiro. Genève, 1948.
Pouchkine A. La dame de pique. Deux récits de feu Ivan Pétrovitch Belkine.
Le négre de Pierre le Grand / Trad. de J.-M. Deramat. Paris, 1964. Pouchkine A. La dame de pique. Œuvres choisies. Paris, 1966 (пер. Н. Варов-ского).
19 Переводы даются в хронологическом порядке относительно первого их издания. В библиографию включены те издания, цитаты из которых приводятся в статье.
20 Мериме, как и Жюльвекур, издал свой перевод «Пиковой дамы» как авторскую повесть.
Pouchkine A. La dame de pique et autres nouvelles / Trad. de J. Savant; introd.
et bibl. par G. Sigaux. Paris, 1970. Pouchkine A. S. Œuvres complètes / Publiées par A. Meynieux; Préface de
L. Martinez. Paris, 1973. Pouchkine A. La dame de pique suivie de Récits de feu Ivan Petrovitch Belki-ne / Commentaire et notes de Jean-Louis Bakès; Trad. de D. Sesemann. Paris, 2008.
Pouchkine A. La dame de pique / Trad. présentation et notes de M. Niqueux. Paris, 1999.
Pouchkine A. La dame de pique / Trad. d'A. Markowicz. Arles, 2012.
Сведения об авторе: Разлогова Елена Эмильевна, доктор филол. наук, ведущий научный сотрудник Научно-исследовательского вычислительного центра МГУ имени М.В.Ломоносова, доцент кафедры французского языкознания филологического факультета МГУ. E-mail: razlogova.elena@gmail.com
