CC BY
29
УДК 81*371 ББК 81.0
Д.М. Миронова
К ВОПРОСУ О НЕКОТОРЫХ ПЕРСПЕКТИВАХ СОПОСТАВИТЕЛЬНОГО ИЗУЧЕНИЯ СЕМАНТИЧЕСКИХ КАТЕГОРИЙ СВОЙСТВА И СОСТОЯНИЯ
В настоящей статье анализируются некоторые перспективы применения сопоставительного подхода в отношении семантических категорий свойства и состояния. Освещаются причины неугасающего интереса исследователей к этим категориям, «спроецированным» в сферу человека. Особое внимание уделяется целесообразности сопоставительного
изучения данных семантических категорий на материале одного и нескольких языков, а также его возможным результатам.
Ключевые слова: семантика; понятийная категория; семантическая категория; категория состояния; категория свойства; сопоставительный подход; семантическая типология
D.M. Mironova
ON SOME PERSPECTIVES IN THE COMPARATIVE RESEARCH OF SEMANTIC CATEGORIES OF PROPERTY AND STATE
Opportunities for application of the comparative approach with respect to semantic catégories of the property and State are analysed. Also highlighted are the reasons for researchers ’ unfading interest in these catégories, «projected» into the sphere of the human world. Spécial attention is paid to the feasibility of the comparative study of the target semantic catégories based on the mate-rials of one or several languages, as well as to the possible results of such study.
Key words: semantics; conceptual category; semantic category; category of State; category of property; comparative approach; semantic typology
Интерес к репрезентации категорий свойства и состояния в языковой реальности характеризует лингвистическую мысль с давних времен. Так, еще в лингвофилософских разысканиях античных мыслителей прослеживается стремление с привлечением фактов языка описать и классифицировать видовые проявления свойств и состояний, определить границы этих категорий в терминах сходств, различий и взаимодействия последних, явленных в живой речи. При этом в силу антропоцентричности человеческого мировидения в поле наблюдений философов закономерно оказывались, прежде всего, свойства и состояния самого человека. К примеру, в своем трактате о категориях греческий философ Аристотель уделял специальное внимание вербально выраженным «качественным определениям» лица, подчеркивая возможность квалифицирующих наименований по характерному для конкретного человека отсутствию обязательного природного свойства: «Мы называем беззубым не то, что не имеет зубов, и слепым - не то, что не имеет зрения, но то, что не имеет <того или другого>, когда оно по природе должно иметь <это>» [Аристотель, 1939, с. 37]. Подобные лингвофилософские размышления можно считать первыми шагами на пути осмысления языковой репрезентации рассматриваемых категорий, которая привлекала внимание лингвистов и в дальнейшем. К настоящему времени, несмотря на опыт многолетних исследований в данной области, интерес к ней по-прежнему не утрачен и, более того, сопряжен с целым кругом актуальных проблем. В частности, об этом свидетельствует появление все новых работ, посвященных разнообразным аспектам языкового отражения свойств и состояний. Наиболее приоритетной сферой их «бытования», привлекающей внимание многих авторов, оказывается при этом внешний и внутренний мир человека с его разноликими признаками. По данным науковедения, подобная ситуация может быть обусловлена не только отсутствием адекватного решения уже известных вопросов, поставленных в рамках соответствующего научного направления, но и новым видением изучаемого объекта [Лукин, 2005, с. 10]. Представляется, что с учетом достижений современной лингвистики применительно к интересующим нас категориям плодотворная роль принадлежит сопоставительному подходу в его широком понимании. Такой расширенный взгляд направлен на их манифестацию в рамках нескольких языков (контрастивное исследование) либо внутри одного национального языка с его разновидностями. Как известно, во второй половине XX в. языковеды указывали на необходимость лингвистической интерпретации этих категорий с учетом имеющихся между ними сходств и различий. Так, успешные попытки выявить их различительные признаки были предприняты в основательной работе Т.В. Булыгиной и О.Н.
Селиверстовой [Булыгина, 1982], ценные наблюдения по этому поводу имеются в трудах Л.М.Васильева [Васильев, 2006]. Вместе с тем, обращает на себя внимание содержащаяся в подобных работах мысль об отсутствии исчерпывающей разработки данной проблемы на материале конкретных языков (см., в частности [Барамыгина, 2007; Камалова, 1999; Васильев, 2006]. Глубокое осмысление предложенных концепций при наличии широких горизонтов для дальнейших сопоставительных исследований способствует сегодня все более заметному признанию семантических сфер свойства и состояния в ряду наиболее привлекательных с этой точки зрения. Важно отметить, однако, что основанием такой тенденции в области изучения лингвоэкспликации свойств и состояний служит не только внешний «фактор исследователя», но и причины, касающиеся внутренних закономерностей развития лингвистической науки, а также характер рассматриваемого объекта. Первые из этих причин тесно связаны с антропоцентрической направленностью парадигмы, господствующей в современной лингвистике, а также с накопленными в ее русле достижениями и перспективами. Произошедшее в отечественной науке осознание значительного воздействия человеческого фактора на структурную и функциональную стороны системы языка послужило причиной усиления интереса ученых к языковой манифестации мира человеческой жизнедеятельности, в котором свойства и состояния играют весьма заметную роль. В поле научного внимания таких исследований оказывается, прежде всего, семантика соответствующих языковых единиц, которая рассматривается в свете когнитивной функции языка, как выразитель знаний о данном фрагменте человеческого опыта, отражающий способ его концептуализации во всех универсальных и специфических, национальных чертах [Попова, 2007]. В свою очередь, общая соотнесенность категорий с субъектом-человеком рисуется одним из параметров, стимулирующих их совместное изучение. Известно, что операция сравнения имеет смысл лишь в отношении объектов, имеющих не только различия, но и однородных в том или ином отношении [Советский философский словарь, 1974, с. 285]. Еще одной онтологической причиной актуальности сопоставительного изучения категорий выступает их принадлежность к единой признаковой сфере, что было впервые показано еще в трудах античных мыслителей. Такая бытийная общность также создает предпосылку совместного изучения данных категорий. Другим благоприятным источником их рассмотрения в сопоставлении видится разноуровневый характер единиц, транслирующих эти категории в языках мира. Так, например, на материале русского языка указанная черта стала аргументом для выделения в плане его содержания отдельных семантических категорий (или концептов) свойства и состояния, каждая из которых формирует самостоятельные функциональносемантические поля. С этой точки зрения важно отметить проводимое в исследованиях данного направления последовательное разграничение так называемых понятийных (концептуальных, логических) и семантических (языковых) одноименных категорий (далее - ПК и СК), каждая из которых, тем не менее, имеет единую психическую природу. Теоретическим основанием этого разграничения явилось ставшее общепризнанным положение современной семантики о том, что СК в отличие от ПК ориентированы на строй языка, обладая конкретной языковой реализацией с присущими ей коннотациями и структурными значимостями [Васильев, 2006, с. 214]. Семантические категории и реализующие их значения вбирают в себя только социально значимые признаки объектов действительности. Поэтому, как полагают исследователи, одной из важнейших задач изучения СК свойства и состояния становится выявление набора таких когнитивных признаков (избранных составляющих одноименных ПК), которые по мере накопления практического опыта были акцентуализированы говорящими и закреплены языком. Решение этой задачи с привлечением результатов логико-философской интерпретации изучаемых категорий является первым существенным шагом, закладывающим основу адекватности описания. С одной стороны, такое соотнесение позволяет верно идентифицировать конкретный тип СК, отличив ее не только от базовой ПК, но и от иных категориально-семантических типов [Захарова, 1996]. С другой стороны, обращение к логико-философской мысли дает возможность «выделить параметры психологического единства человечества» в представлениях о состояниях и свойствах [Шафиков,
2004, с. 9, 11]. Тем не менее, на фоне такого единства, проекция данных категорий на сферу характеристик самого человека значительно маркирует их в этнокультурном отношении, что, в свою очередь, ставит перед лингвистами следующую, не менее важную, задачу, связанную с проблемой интерпретации универсальной категориальной информации общественным сознанием в ракурсе этнокультурной специфики. «В ходе этого процесса понятийные категории получают определенное преломление в системе данного языка, становятся (уже в преобразованном виде) элементами его подсистем, подвергаются влиянию специфических сторон его строя» [Бондарко, 1974, с. 64], выступая тем самым на так называемом поверхностно-семантическом уровне. Высокая антропоцентричность рассматриваемого объекта изучения, таким образом, вызывает необходимость учета психологического и культурологического осмысления данных категорий с установлением тех его положений, которые обеспечивают большую адекватность при описании результатов преломления обеих категорий в языке и речи. Сочетание в этом процессе единообразных и уникальных черт становится весьма существенной предпосылкой и для типологических (в том числе контрастивных) сопоставлений в области семантики, которые на сегодняшний день могут проводиться на материале разного количества языков с преобладанием семасиологического либо ономасиологического подхода. В первом случае лингвисты концентрируются на установлении внутреннего единства языков в представлении данных семантических категорий. Как показывают исследования, такое единство основывается на универсально-логическом компоненте и существует на фоне индивидуальных различий, которые обусловлены явлением языковой избирательности, связанной с целым рядом факторов. В числе наиболее весомых из них высвечиваются онтологическая размытость границ между познаваемыми объектами, возможность видения объектов с разных сторон, а также несходство жизненного опыта носителей разных языков [Шафиков, 2004]. При описываемом подходе семасиологический ракурс мысли реализуется, прежде всего, во внимании к разнообразным параметрам плана содержания исследуемого поля: «Анализ репрезентации одного и того же концепта в разных языках позволяет выявить национальную специфику языковых систем, проявляющуюся в разных способах вербализации одного и того же концепта, в степени подробности или обобщенности его репрезентации, в количестве и наборе лексем, фразеосочетаний, номинирующих концепт, в уровне абстракции, на котором концепт представлен в том или ином языке» [Попова, 2007, с. 90]. Отмечая наиболее значимые параметры, находящиеся в поле зрения подобных исследований, С.Г. Шафиков включает в их ряд разноаспектную характеристику сем на уровне таксономии действительности и их значимости в языковой системе, связи единиц одноименных полей в разных языках, а также межъязыковые сходства и различия их внутренней формы [Шафиков, 2004]. В свою очередь, исследование всех этих сторон позволяет сделать обоснованные выводы о преобладании явного или скрытого характера выражения изучаемых СК в конкретном языке и разных языках мира. При доминировании же ономасиологического аспекта в типологическом изучении СК свойства и состояния внимание сосредоточено на разнообразии средств их представления в языковых системах и наличии / отсутствии изоморфизма в этом отношении. Такой подход предполагает попытку выявления всего спектра языковых средств, участвующих в языковом воплощении данных категорий в явном или скрытом виде. Как известно, впервые в отечественной лингвистике эта проблема была наиболее четко поставлена в трудах П.П. Мещанинова применительно к семантическим категориям в целом. Так, по мысли ученого, «именно подобное разнообразие языковых средств, участвующих в репрезентации понятийной категории, выявляет особенности того или иного языкового строя», поскольку «в одних языках эти общие, основные свойства выявляются в одном виде, в других - в ином» [Мещанинов, 1978, с. 231]. Наиболее плодотворным результатом отмеченного подхода служит, на наш взгляд, возможность наглядной демонстрации того, какие системы разноуровневых средств экспликации человеческих свойств и состояний существуют в языках мира, каким образом они дополняют друг друга в процессе означивания этих сфер действительности и, наконец, какую языковую интерпретацию данных ПК они обеспечивают. Кроме того, примечательным с точки зрения
типологического подхода, по всей видимости, оказывается проведенная еще в античности связь этих фундаментальных категорий с локализованностью / нелокализованностью качества во времени, что в свое время послужило ключевым параметром при разграничении свойств и состояний [Аристотель, 1939]. Названный параметр качества, запечатленный человеческим сознанием, представляет собой частный случай фиксации объектов реального мира в аспекте точечности / неточечности. Как полагают исследователи, данный аспект служит одним из ведущих универсальных принципов когнитивного освоения мира человеком. Так, скажем, уже в самый ранний период детства при осмыслении поссесивных отношений человеку свойственно различать временное и постоянное обладание [Цейтлин, 2007]. В свою очередь, когнитивная существенность указанного аспекта закономерно определяет «наличие глубинных сходств между <...> языками» [Ажеж, 2003], использование данного противопоставления в основе многих семантических оппозиций. Этот факт позволяет представителям контенсивно-типологического направления вести речь о включении точечности / неточечности в число фундаментальных параметров, формирующих семантический тип любого языка в качестве явной либо скрытой категории, т.е. такой, которая не находит явного (эксплицитного) выражения, но вместе с тем оказывает влияние на сочетаемость слов в предложении [ЛЭС, 2002]. Поэтому перспективным, на наш взгляд, является выявление степени значимости категорий свойства и состояния в системе других категорий, имеющих отношение к данному аспекту. Так, одним из ярких свидетельств релевантности этих категорий в семантической системе языка представляется факт введения их родовых наименований в число так называемых элементарных значений (семантических примитивов), универсальных компонентов лексических значений в языках мира. По-видимому, достижение подобного рода цели возможно путем интеграции задач, поставленных в рамках семасиологического и ономасиологического подходов, с учетом того, какое место занимает «идея» точечности / неточечности в смысловой структуре единиц этой группы категорий (грамматический / семантический признак, модификационный / классификационный). Очевидно, что похожая цель, естественным образом, может быть актуальной и в семантических исследованиях на материале одного / нескольких вариантов того или иного национального языка. Так, относительно изучения языковой реализации СК свойства и состояния высокую ценность представляют территориальные диалекты в сравнении с литературным языком. Присущее диалектам отсутствие кодифицированной нормы, речемыслительная антропоцен-тричность, тенденция к мотивированности при установке на детализированное означивание тех или иных понятийных сфер придают им значительную открытость для воплощения в них национальной индивидуальности мировидения. Непреложная значимость хозяйственной деятельности в жизни диалектоносителей влечет за собой видение человека прежде всего как субъекта некоторой деятельности. По этой причине СК состояния в отношении лица представлена здесь преимущественно наименованиями физиологических состояний, способных влиять на ход человеческой деятельности, а в основе внутренней формы диалектных обозначений свойства / лица по свойствам доминирует признак, отражающий то или иное характерное действие.
Предлагаемый обзор нескольких важнейших аспектов сопоставительного изучения СК свойства и состояния, «спроецированных» в сферу человека, свидетельствует, таким образом, о наличии ряда перспектив на пути их дальнейшего исследования, обусловленных как спецификой главенствующей научной парадигмы, так и характером самого объекта исследования. Представляется, что разработка каждого из этих вопросов может послужить углублению научных представлений о семантическом картировании двух фундаментальных понятийных категорий в их взаимосвязи между собой и с другими участками системы плана содержания.
Библиографический список
1. Ажеж, К. Человек говорящий : вклад лингвистики в гуманитарные науки [Текст] / К. Ажеж : пер. с фр.
Б.П. Нарумова. - 2-е изд., стер. - М. : Едиториал УРСС, 2003. - 304 с.
2. Аристотель. Категории [Текст] / Аристотель; под ред. Г.Ф. Александрова. - М. : Соцэкгиз, 1939. - 84 с.
3. Барамыгина, И.Б. Семантика и синтаксис предикатов состояния, отношения и оценки [Текст] / И.Б. Барамыгина. - Иркутск : Изд-во ИГУ, 2007. - 251 с.
4. Бондарко, A.B. Понятийные категории и языковые семантические функции в грамматике [Текст] / A.B. Бондарко // Универсалии и типологические исследования. - М. : Наука, 1974. - С. 54-79.
5. Булыгина, Т.В. Семантические типы предикатов [Текст] / Т.В. Булыгина, О.Н.Селиверстова; отв. ред. О.Н. Селиверстова. - М. : Наука, 1982. - 365 с.
6. Васильев, Л.М. Понятийные, семантические и грамматические категории как объект лингвистической семантики [Текст] / Л.М. Васильев // Теоретические проблемы общей лингвистики, славистики, русистики : сб. статей. - Уфа : РИО БашГУ, 2006. - С. 213-214.
7. Васильев, Л.М. Предикаты состояния (и их типология, парадигматика и синтагматика) [Текст] / Л.М. Васильев // Теоретические проблемы общей лингвистики, славистики, русистики : сб. статей. - Уфа : РИО БашГУ, 2006. - С.362-364.
8. Васильев, Л.М. Семантические категории как универсалии контрастивной лингвистики [Текст] / Л.М. Васильев // Теоретические проблемы общей лингвистики, славистики, русистики : сб. статей. - Уфа : РИО БашГУ, 2006. - С.223-225.
9. Васильев, Л. М. Предикаты свойства как один из семантических классов лексики и фразеологии [Текст] / Л.М. Васильев // Теоретические проблемы общей лингвистики, славистики, русистики : сб. статей. - Уфа : РИО БашГУ, 2006. - С. 371-376.
10. Васильев, Л. М. О семантических категориях языка [Текст] / Л.М. Васильев // Теоретические проблемы общей лингвистики, славистики, русистики : сб. статей. - Уфа : РИО БашГУ, 2006. - С. 222-223.
11. Васильев, Л.М. Признак, свойство, качество, оценка как языковые концепты [Текст] / Л.М. Васильев // Теоретические проблемы общей лингвистики, славистики, русистики : сб. статей. - Уфа : БашГУ, 2006. - С. 242-244.
12. Захарова, И.А. Категория соответствия в лингво-философском освещении [Текст] / И.А. Захарова // Иссле-
дования по семантике. - Уфа : Б.и., 1996. - Вып. 21. - С. 26-36.
13. Камалова, А.А. Семантические типы предикатов состояния в системном и функциональном аспектах [Текст] / A.A. Камалова. - Архангельск : Изд-во Поморского ун-та, 1999. - 293 с.
14. ЛЭС - Лингвистический энциклопедический словарь [Текст] / гл. ред. В.Н.Ярцева. - 2-е изд., доп. - М. : Большая российская энциклопедия, 2002. - 709 с.
15. Лукин, В.А. Художественный текст : Основы лингвистической теории. Аналитический минимум [Текст] /
B.А. Лукин. - 2-е изд., перераб. и доп. - М. : Ось-89, 2005. - 560 с.
16. Мещанинов, И.И. Члены предложения и части речи [Текст] / И.И. Мещанинов. - Л. : Наука, 1978. - 322 с.
17. Попова, З.Д. Когнитивная лингвистика [Текст] / З.Д. Попова, И.А. Стернин. - М. : ACT; Восток-Запад, 2007.-314 с.
18. Советский философский словарь [Текст] / гл. ред. Л.Ф. Ильичев, П.Н.Федосеев [и др.]. - М. : Советская энциклопедия, 1974. - 840 с.
19. Цейтлин, С.Н. Семантическая категория посессивности в русском языке и ее освоение ребенком [Текст] /
C.Н. Цейтлин // Семантические категории в детской речи; отв. ред. С.Н. Цейтлин. - СПб. : Нестор-История, 2007. - 436 с.
20. Шафиков, С.Г. Типология лексических систем и лексико-семантических универсалий [Текст] / С.Г. Шафиков. - Уфа : БашГУ, 2004. - 237 с.
