CC BY
63
ТЕМА НОМЕРА
О.Н. Тынянова
К вопросу о некоторых методологических затруднениях в геополитических исследованиях
Статья посвящена проблеме методологии теоретической геополитики. Изложен критический взгляд автора на синергетическую парадигму гуманитарных исследований, а также альтернативные подходы к анализу и моделированию геополитических процессов.
Ключевые слова: геополитические процессы, синергетика, энергия, математическая абстракция, классическая термодинамика, реальные системы, «порядок из хаоса», отношения «центр — периферия», геополитический кластер.
Обозначившийся кризис современной геополитики [27, с. 207] связан не только с неоднозначностью и размытостью используемых ею дефиниций и сменой в условиях глобализации политологической и политико-управленческой парадигм. Среди прочих социально-политических дисциплин геополитика, возможно, наиболее наглядно свидетельствует о философско-методологическом кризисе в названных дисциплинах — следствии доведения до логического конца того жесткого разграничения наук гуманитарного и естественнонаучного циклов, который в качестве своего рода канона был введен в научный оборот баденской школой неокантианства [7; 38] и которого все чаще отходят современные представители как гуманитарных, так и естественных наук [26; 32; 36; 39].
Действительно, осознание глобальной взаимозависимости мира привело и к осознанию необходимости применения для исследования протекающих в нем процессов междисциплинарного подхода, и показательно, что первой заявила об этом глобалистика: «...когда дело касается глобализации, то гуманитарное, естественнонаучное и техническое знание под влиянием активных процессов интеграции нередко оказывается единым конгломератом. Более того, современный уровень развития глобалистики дает основание говорить о принципиальной применимости в области общественных наук некоторых методов и принципов, сформулированных в естествознании» [48, с. 35].
Что же касается собственно геополитики, то в качестве самостоятельной отрасли научного знания она
© Тынянова О.Н., 2011
создавалась учеником Дарвина «во втором поколении» Ф. Ратцелем (см. ком-мент. 1) как принципиально междисциплинарная область — «политическая антропология» [37] (см. коммент. 2), — что позволило определить ее одновременно и как «науку об отношении земли и политических процессов», «учение о зависимости политических событий от земли» [51] (К. Хаусхофер), и как проблемную научную область, исследующую «объективно существующие пространственные целостности, имеющие политический смысл» [20] (В. Колосов). И сегодня отдельные отечественные исследователи [4, с. 9; 21; 26] склонны видеть в геополитике не только идеографическую, но и номо-тетическую (в терминологии В. Виндельбанда) науку, справедливо указывая на отличие закономерного поведения больших человеческих масс от стохастического (вероятностного) поведения индивида.
Между тем из всех возможных политических смыслов, которыми могу быть наделены «пространственные целостности», геополитика традиционно оперирует преимущественно политэкономическим и — особенно в случае России — сакрально-метафизическим (исключением здесь являются работы Д.Н. Замятина и его школы); исследования же влияния природной (космической и геосферной) среды на протекание социально-политических процессов [44, 45, 47] по сей день остаются на периферии политологической и социологической науки. Причина последнего, как представляется, — в том, что несмотря на частое употребление терминов «система» и «системный анализ», последний применяется исключительно к масштабу региональных (в лучшем случае макрорегиональных) исследований, где в роли метасистемы выступает вся сфера геополитического — глобальное геопространство. При рассмотрении же последнего в качестве системы «за скобками» исследований остается взаимодействие между ним и его природной метасистемой (сам факт детерминации «второй природы» природой первой нуждается не в доказательстве — очевидно, что стоит лишь погаснуть Солнцу, остановиться вращению Земли или исчезнуть гравитации, и исчезнет всё живое, а с ним и все правительства, — а в системном комплексном междисциплинарном исследовании силами не отдельных геополитиков, и даже не геополитических школ, а крупных академических научно-исследовательских центров).
Однако наиболее значительным методологическим затруднением является то, что, несмотря на многократно повторяемый тезис об обмене веществом (массой), энергией и информацией как внутри самой системы, так и между системой и окружающей ее средой, геополитические процессы традиционно исследовались как исключительно процессы обмена веществом (массой). Отдельные вопросы обмена информацией внутри отдельных геополитических регионов, а также между ними и внешней социально-политической средой оказались в центре исследовательского внимания лишь в последнее время и преимущественно в связи с проблемой информационной безопасности.
Между тем представляется, что процессы и информационного, и массо-обмена логично рассматривать именно как энергетические: «Возможно, имеется фундаментальная связь не только массы и энергии (Е = тС1), но всех трех фундаментальных субстанций бытия — массы, энергии и информации.
Известно, например, что информация снижает потребную для преобразования объекта деятельности энергию» [34, с. 10], более того, «носителем информации всегда является тот или иной вид энергии» [49; 11]. Энергия как мера движения материи является сущностной характеристикой всех социальных, в т.ч. геополитических процессов — если, по П.А. Сорокину понимать под процессом в широком смысле слова «любой вид движения. логического субъекта во времени» [41, с. 80]. Да и само использование веберовского термина «социальное действие» «по умолчанию» предполагает, что мерой такового действия (как меры работы системы, по И. Ньютону [30]) является энергия. Таким образом, любая парадигма геополитических исследований, не сводя социальное к физическому, должна, тем не менее, быть «энергетической», т.е. в ее рамках геополитические процессы должны (по возможности непротиворечиво) описываться как обмен, перенос и преобразование социальной энергии в результате взаимодействия как между отдельными элементами геополитического пространства, так и между ним самим и его (биосоциальной) метасистемой.
Отметим в этой связи, что в современном обществознании сложилась традиция ассоциировать энергетический подход с рассмотрением биосоциальных систем как диссипативных (т.е. рассеивающих энергию) и неравновесных и с применением для их анализа синергетики. Не имея возможности дать развернутый критический анализ этой концепции, остановимся лишь на ее исходной (термодинамической) посылке и трех основных положениях, представляющих определенный методологический интерес в свете рассматриваемой проблемы и вызывающих наибольшие претензии со стороны тех авторов, чья критика синергетики видится наиболее аргументированной [6; 10, с. 236—285; 49]: 1) связь между системами разных уровней организации осуществляется через хаос; 2) в сильно неравновесных состояниях системы начинают воспринимать те факторы воздействия извне, которые они бы не восприняли в более равновесном состоянии (т.н. «эффект бабочки»); 3) в условиях, далеких от равновесия, в системах действуют бифуркационные механизмы — наличие точек раздвоения продолжения развития. Варианты развития системы практически не предсказуемы.
Так, весьма сомнительным представляется уже само использование для описания социальных процессов классической термодинамики, основным объектом которой является идеальный газ — «математическая модель газа, в которой предполагается, что потенциальной энергией взаимодействия молекул можно пренебречь по сравнению с их кинетической энергией. Между молекулами не действуют силы притяжения или отталкивания,.. а время взаимодействия между молекулами пренебрежимо мало по сравнению со средним временем между столкновениями» [14]. Как явствует из приведенного определения, в качестве модели социума синергетикой предлагается пространство, в котором плотность населения составляет 1 человек на 1 кв.км — не в среднем, как в Восточной Сибири, а буквально. Действительно, именно в том случае, когда все пространство условно разбито на ячейки-квадраты площадью 1 кв.км, и в каждой обитает строго по одному человеку (причем между обитателями ячеек не существует никаких взаимосвязей и время взаимодействия пренебрежимо
мало по сравнению со средним временем между возможными столкновениями), для описания социального пространства может использоваться модель идеального газа. Между тем очевидно, что подобная модель не могла быть реализована на практике в исторической ретроспективе, поскольку в подобных условиях homo sapiens не выжил бы; по той же причине не может она реализоваться и в компьютерный век — хотя именно такую модель активно пытается реализовать современное российское дистанционное образование (см. коммент. 3). И уж коль скоро так необходимо использовать газ в качестве модели социума, то следовало бы выбрать газ не идеальный, а реальный, молекулы которого взаимодействуют между собой и занимают определенный объем...
Обратим внимание и на то, что идеальный газ есть, по определению, «математическая модель газа» — математическая абстракция, равно как и любимое синергетиками понятие «динамическая система» (в этом последнем случае — абстракция, предназначенная для описания и изучения систем, эволюционирующих с течением времени). Между тем ни одна социально-политическая система абстракцией не является. При этом, с одной стороны, любая социально-политическая система является системой открытой, которая существует, в конечном итоге, — повторимся — исключительно и только за счет энергии Солнца. С другой стороны, любая система управления, оставаясь де факто открытой системой, на том (и только на том) уровне, на котором она выступает контуром управления, может рассматриваться как закрытая. И именно поскольку (социальные) системы управления являются (в указанном смысле) закрытыми, постольку в них сохраняется энергия и накапливается энтропия, и время от времени такие системы оказываются перед альтернативой: либо реформирование, либо внешняя экспансия, либо социальный взрыв.
Эти-то факты и игнорируют современные приверженцы синергетической парадигмы, по преимуществу математики, не понимающие различия между математической абстракцией и природным объектом, особенно когда таковой объект является системой кибернетической (системой управления), что определяет возможность прогнозирования его поведения лишь на локальных (и весьма малых) отрезках времени (в скобках отметим, что «реальные ураганы и реальные бабочки подчиняются не классической механике [и не классической термодинамике — О.Т], а квантовой теории» [12, с. 205]).
Сказанное объясняет и сомнительность применения синергетической парадигмы для исследования и описания исторических процессов. Таковы, в частности, предпринимаемые синергетикой и ее отраслью «клиодинамикой» [17] многочисленные попытки увязать ход истории исключительно с ростом народонаселения, игнорируя детерминацию исторического (а в значительной мере и геополитического) процесса не столько ростом численности населения (равно как и«перепроизводстве» элиты» и ее быстром обогащении и моральном разложении), сколько прежде всего ростом технологического могущества общества — тем самым уровнем развития производительных сил, о котором неоднократно писали не только классики марксизма, но и весьма далекие от него зарубежные исследователи [25; 23; 9; 3]. В этой связи отметим некоррект-
ность утверждения «клиодинамики» о прямой связи между численностью населения страны и уровнем развития её производительных сил — хорошо описано сокращение общинных пахотных земель не из-за роста численности общинников (и населения на данной территории), а преимущественно вследствие захвата этих земель имущими [2; 5; 8]. Отметим также и непроверяемость (и недостоверность) подобного рода моделей, поскольку численность населения различных стран и регионов (тем более всего земного шара) для прошлых эпох поддается лишь весьма приблизительной оценке, да и то при помощи косвенных методов, точность которых оставляет желать лучшего [2; 8; 15].
Вернемся, однако, к основным положениям синергетики. С общеметодологической точки зрения принципиальным представляется то, что экстраполяция на социальную реальность (и в целом живую материю) второго закона термодинамики (т.е. термодинамики идеального газа) требует предварительного определения жизни. Согласно же Э. Шредингеру, «жизнь — это упорядоченное и закономерное поведение материи, основанное не только на одной тенденции переходить от упорядоченности к неупорядоченности, но и частично на существовании упорядоченности, которая поддерживается все время [выделено мной — ОТ]» [50]. В свою очередь В.И. Вернадский относит к фундаментальным свойствам живой природы гомеостаз, представляющий собой «относительное постоянство внутренней среды организмов и других биосистем в процессе их функционирования и при наличии внешних или внутренних возмущений» [29] (см. коммент. 4). При этом со времен того же В.И. Вернадского едва ли не «общим местом» в биологии и биофизике является утверждение о нарушении биологическими объектами второго закона термодинамики — телеономию, явление повышения внутреннего порядка, присущее всем живым существам, что большинство современных биологов считает ключевым понятием для различения живого от неживого. На антиэнтропийную же направленность человеческой деятельности указывал еще во второй половине XIX в. С.А. Подолинский в своей работе «Труд человека и его отношение к распределению энергии» [33].
С точки зрения возможности применения синергетического подхода к исследованию геополитических процессов существенным, на наш взгляд, является то, что, как справедливо отмечает И.В. Данилевский [10], практически все примеры «порождения» порядка хаосом — это примеры не самоорганизации системы, а ее организации за счет внешнего целенаправленного воздействия со стороны экспериментатора — в прямом и в переносном смысле этого слова. Достаточно привести пример внедрения в общественное сознание концепта «свободной стихии рынка», якобы ведущей к «самоорганизации» экономической сферы без управляющего воздействия государства. В отношении же геополитических процессов концепт «порядок из хаоса» может успешно использоваться в качестве элемента стратегии управляемого хаоса, применяемой геополитическим конкурентом в целях установления контроля над лимитрофными зонами и слабеющими суверенными государствами. Представляется, что и в целом более корректно было бы говорить не о самоорганизации материи, а о ее организации в ответ на внешнее воздействие (которое в этом случае и выступает организующим фактором).
Более того, сам концепт «порядок из хаоса» ставит под вопрос существование не только геополитического, но и какого бы то ни было пространства в собственном смысле, восходящем к учению о пространстве Г.В. Лейбница [24]. Так, по Лейбницу, пространство есть отношение (порядок взаимного расположения) множества тел, существующих вне друг друга (так же как время — порядок сменяющих друг друга явлений или состояний тел), чему не противоречит и информационный подход, согласно которому «информация — это организованное по определенным правилам пространственное размещение материи [выделено А.И. Деминым — О.Т]» [11, с. 26]. Сказанное делает очевидным тот факт, что чем эффективнее организовано пространство государства, тем более императивно его (пространства) политический смысл определяет содержание внутренней и внешней политики. Такое понимание категории пространства принципиально и с точки зрения исследования протекающих в нем процессов. Так, по определению П.А. Сорокина, «любой процесс, чтобы называться таковым, должен включать в себя следующие составляющие:
1) логическое подлежащее (unit) — единицу, то есть то, что изменяется или находится в процессе; 2) временные отношения; 3) пространственные отношения; 4) направление [курсив П.А. Сорокина — О.Т.]» [41, с. 80]. В этой связи отметим, что, учитывая принципиальную возможность сведения всего многообразия геополитических процессов к процессам социальной, экономической, территориально-политической, а также этнополитической и социокультурной интеграции и дифференциации [22, с. 104—107; 41, с. 773], исследование геополитических процессов предполагает выявление: 1) наиболее общих единиц (элементов) таковой интеграции-дифференциации, полагая, что эти наиболее общие единицы геополитических процессов есть одновременно и элементы структурной организации пространства государства (в том числе и пограничного пространства [43]); 2) особенностей изменения во времени и пространстве характера интеграции-дифференциации этих единиц между собой и с геополитическими центрами силы — собственным и сопредельным.
Наконец, возникает вопрос о порядке как о (межсистемных) причинноследственных отношениях, поскольку за «хаотическое» может приниматься некая неизвестная исследователю причинно-следственная связь между системой и метасистемой. Так, М.И. Штеренберг приводит пример приливной активности Мирового океана, считавшейся хаотической вплоть до открытия ее зависимости от фаз Луны [49, с. 77]. Отсюда целесообразным видится изучение влияния на геополитические процессы «метасистемных» социоприрод-ных факторов: «Поскольку истинной системой является весь Космос, а любая подсистема — лишь его частью, неразрывно с ним связанной, в свойствах выделяемого класса [существующих систем — О.Т!] должна быть отражена эта связь [выделение и курсив М.И. Штеренберга — О.Т!]» [49, с. 67]. В этой связи существенный интерес, на наш взгляд, представляет вопрос, поставленный С.А. Подолинским: «Откуда берется в организме энергия, необходимая для совершения действий, которые мы называем трудом?», на который он, правда, отвечает в духе физиократов XVIII в., считавших основным ис-
точником энергии человека его пищу [33, с. 87]. В ХХ в. на подобного рода вопрос, сформулированный уже шире (откуда берется энергия, необходимая для социальной активности масс) А.Л. Чижевским и П.А. Сорокиным, дан ответ: в качестве источника такой энергии обоими названо Солнце [47; 41, с. 772—773]. Применительно к геополитическим процессам эти представления выглядят тем более перспективными, что они могут служить основой для разработки принципиально новых геополитических моделей [42], поскольку картографическая проекция переноса солнечной энергии по поверхности земли и ее формализация не вызывает особых затруднений.
Что же касается управляющей роли бифуркаций, то еще автор теории катастроф Р. Том, жестко критикуя концепцию Пригожина (а именно утверждая, что признание управляющей роли бифуркации — случая — равносильно признанию управляющей роль рока, судьбы или Божьей воли), полагал, что они могут лишь запускать переход из порядка в хаос и наоборот, но не влиять на сам переход, мир же при этом остается Космосом, но не Хаосом [40, с. 140]. Таким образом, отнюдь не «эффект бабочки» и не бифуркационный механизм следует считать главной причиной слабости прогностики, а то, что «в конечном итоге прогнозирование сводится преимущественно к линейной экстраполяции тенденций. гораздо реже специалисты прибегают к нелинейной экстраполяции, позволяющей «заглянуть» в следующий цикл развития тех или иных процессов, за пределы того цикла, в котором мы живем в настоящее время. Для того, чтобы осуществить такое предвидение с выходом в следующий цикл, необходимо знать, по крайней мере, закономерности двух предыдущих циклов» [19, с. 38], идентификация которых является самостоятельной научной проблемой. Подчеркнем в этой связи, что подобно тому, как концепт «порядок из хаоса» отрицает категорию пространства, постулируемая синергетикой непредсказуемость вариантов развития системы по сути является отрицанием категории стратегии — и в ее практическом, и в научном аспектах.
В свою очередь законами флуктуации нельзя объяснить процессы, имеющие целенаправленность и подчиненные какому-либо внутреннему плану [1], а значит, и проектную деятельность, каковыми по сути своей являются политика и геополитика [13], а также переход от простых форм к сложным (что признают и сами сторонники синергетики [18, с. 82, 83]). Для объяснения этих процессов сегодня значительно более успешно применяется информационный и информационно-деятельностный подходы, и все большее количество исследователей склоняется к признанию управляющей роли именно информации, являющейся одновременно и основным негэнтропийным фактором. Синергетика же («по определению» — поскольку оперирует в рамках модели идеального газа) не учитывает не только характерное для биосоциальных систем наличие выделенных информационных подсистем, но и то, что «существуют такие информационные свойства, которые не исчезают ни при каких обстоятельствах, ни при каких бифуркациях. ... применительно к социуму они представляют собой не только ципфо-паретовские распределения [принцип 80/20 — О.Т], но и инвариантную основу этнического менталитета, коренясь в коллективном
бессознательном. Есть только один случай, когда они могут исчезнуть — это гибель материальной системы, которая является их носителем» [10, с. 263—264].
Таким образом, тезис Пригожина «будущее при нашем подходе... не заложено более в настоящем» [35, с. 7] не может быть распространен на социальную реальность в силу определяющих ее культурных смыслов и символов: по справедливому утверждению А.С. Панарина, «. грядущее будущее не нейтрально, а входит в сферу культурно-смысловых значений, в основе которых лежит мотивация ответа [курсив А.С. Панарина — О.Т.]» [31, с. 32]. Весьма примечательны в этом смысле и позиция о. Павла Флоренского относительно Логоса и культуры, противостоящих второму закону термодинамики [45, с. 39, 704], позволяющая говорить не только об антиэнтропий-ной и управляющей роли культурных смыслов для социальных систем, но и о тесной взаимосвязи информационно-деятельностного и аксиологического подходов (как справедливо отмечает М.И. Штеренберг, «для практического и адекватного использования информации необходимо понимать ее смысл, а также по возможности и ее ценность для данной системы» [49, с. 37]).
Что же касается альтернативной синергетической парадигмы исследования геополитического пространства как пространства порядка, то, во-первых, в ее основе должны, как представляется, лежать принципы Онсагера (принцип минимума диссипации энергии) и Ле-Шателье (способность системы к сопротивлению внешним воздействиям вплоть до внутренней перестройки), а также принцип (закон) энтропийного убывания энергоресурса от центра к периферии. Названные принципы позволяют оценивать устойчивость геополитического центра силы в зависимости от уровня организации его (пограничной) периферии: чем выше структурная организация материи, тем ниже уровень энтропии.
Во-вторых, анализ организации геополитического пространства как системы центрально-периферических отношений представляет собой разновидность кластерного анализа, где под геополитическим кластером понимается объединение региональным (макрорегиональным) геополитическим центром нескольких периферийных геополитических структур (от собственных приграничных административно-территориальных единиц и лимитрофов до партнеров по блокам и коалициям), которое может рассматриваться как самостоятельная единица, обладающая определенными свойствами. В рамках такого подхода характеристика поля геополитики может быть представлена совокупностью параметров, приведенных в табл. 1.
Таблица 1
Параметры поля геополитики в системе «центр — периферия»
№ Пп. Параметр Единица измерения Источник информации
1 Размер периферийных (приграничных) территорий: — неоспариваемых, — спорных, — отданных (полученных) в соответствии с международными договорами кв.км Бюллетень международных договоров
Окончание табл.
№ Пп. Параметр Единица измерения Источник информации
2 Находящиеся на периферийных (приграничных) территориях природные ресурсы: — восполнимые — невосполнимые (по данным геологоразведки и по оценочным данным) тыс.т; куб.м документы 1) Государственной комиссии по запасам; 2) Всероссийского института минерального сырья (ВИМС) — научно-исследовательского института при Министерстве природных ресурсов
3 Глубинность территорий (расстояние между линией границы и ближайшими крупными промышленными центрами и транспортными узлами) км Статистический ежегодник, статистический сборник «Регионы России», Атласы железных и автомобильных дорог
4 Инфраструктурная насыщенность территории (промышленная, банковская, военная и инфраструктура «двойного назначения»). единиц/ кв.км Статистический ежегодник, статистический сборник «Регионы России», Атласы железных и автомобильных дорог
5 Логистические характеристики (между какими регионами или транспортными коридорами данные территории являются «связующим звеном») Статистический ежегодник, статистический сборник «Регионы России», Атласы железных и автомобильных дорог
6 Социально-демографические характеристики населения периферийных (приграничных) регионов (по каждому показателю отдельно) Статистический ежегодник, статистический сборник «Регионы России», статистический сборник «Миграция в РФ», статистика Лиги здоровья нации
7. Экономические характеристики периферийных (приграничных) регионов (по каждому показателю отдельно) Статистический ежегодник, статистический сборник «Регионы России»
8. Характеристика «культурной маркировки» периферийных (приграничных) территорий (особенности городской застройки): процентное соотношение собственных «культурных маркеров» (в т.ч. элементов этнонациональ-ной, государственной, религиозной символики) и «культурных маркеров», характерных для сопредельных территорий кол-во/ кв.км сборник «Монастыри и церкви России» и т.п. издания Патриархии; материалы ЦНИИП градостроительства Российской академии архитектуры и строительных наук
9. Данные контент- и дискурс-анализа СМИ и учебники истории, издаваемые на периферийных (приграничных) территориях
Важными качественными параметрами при анализе поля геополитики являются характер и особенности административно-политического устройства (разграничение полномочий между центром и пограничной периферией, в т.ч. вопросы землеустройства и землепользования).
Следующим шагом после указанной формализации геополитического процесса может стать расчет «потенциальных пар», характеризующих отношения «центр — периферия» (территориальный, социально-демографический, экономический, военный, инфраструктурный и инновационный потенциалы), и в целом переход к разработке математических моделей.
Заметим, что аналогом подобного рода кластерной модели — как качественной (эвристической), так и математической — является не абстрактный синергетический аттрактор, а гравитирующая масса (в этом смысле геополитический кластер подобен звездному кластеру — звездному скоплению, определяемому как группа звёзд, связанных друг с другом силами гравитации). Аналогичная гравитационная модель социального пространства еще в начале ХХ в. была предложена знаменитым русским ученым-энциклопедистом
Н.А. Морозовым, который рассматривал экономические, административные и культурные центры как центры скопления физической энергии, аналогичной энергии электромагнитных и гравитационных полей, и говорил об образовании этими центрами гравитационных полей соответственно экономического, административного и культурного притяжения [28, с. 4—11].
Здесь, как представляется, необходимо отметить следующее. Во-первых, при моделировании геополитических процессов следует иметь в виду, что ни один из методов моделирования не реализует одновременно все полезные (и необходимые) для исследователя функции (прежде всего объяснительную и предсказательную), по причине чего невозможно построить идеальную унифицированную модель.
Во-вторых, необходимым условием создания адекватной математической модели какого-либо общественного процесса является его правильная формализация — формулировка основных объективных, а не умозрительных закономерностей, определяющих его ход [8]. Образцом подобной успешной формализации социально-политического процесса по праву считается выполненный Карлом фон Клаузевицем всесторонний анализ обширного эмпирического материала военных походов и кампаний 1566—1815 гг., позволивший ему сформулировать основные законы войны [16].
В-третьих, любая гипотеза — равно как и любая модель — принимаются научным сообществом не столько в результате доказательства их состоятельности, сколько (а порой исключительно) в результате конвенции. Конвенция же, как известно, заключается только теми, кто хочет ее заключить и способен на это, и предполагает, по крайней мере, в перспективе, смену парадигмы. Однако господствующая парадигма, как это блестяще описал Т. Кун, порождается все же не конвенцией, а сменой поколений исследователей. Сколько же поколений геополитиков должно смениться, чтобы мы, наконец, преодолели обозначенные методологические затруднения и в теоретическом отношении перестали жить, «под собою не чуя страны»?..
Комментарии
1. Э. Геккель, один из авторов знаменитого «биогенетического закона», лекции которого посещал Ф. Ратцель, был учеником Ч. Дарвина.
2. Автором термин «геополитика» был ученик Ратцеля Р. Челлен.
3. В частности, ректор Современной Гуманитарной Академии М.П. Карпенко отмечает: «Обучение по месту проживания становится возможным при использовании технологии, предлагаемой СГА с учетом воз-
можности ИКТ обучения. Эта технология может быть сформулирована как три «без»:
1) технология безгрупповая. Обучение при ней становится индивидуальным, поскольку возможности цифровых информационных систем таковы, что мы можем каждому студенту предложить индивидуальный учебный план, индивидуальные учебные продукты и т.д. Уже сейчас каждый студент СГА обеспечивается индивидуальными учебными материалами в форме учебных пособий, аудиокассет, обучающих программ согласно выбранному им набору дисциплин;
2) технология бессессионная, то есть мы можем каждому студенту предложить или принять от него индивидуальный график учебного процесса освоения знаний. Студент будет сдавать экзамены не в сессию, а по мере усвоения соответствующей дисциплины;
3) технология безбумажная, в том смысле, что библиотеки станут работать преимущественно с цифровыми книгами. ...в рамках Академии действует единая автоматизированная система.. , в которой хранятся результаты всех сданных студентом экзаменов, пройденных тестов и выполненных работ. Оценки в нее заносятся автоматически, и передаются из всех филиалов в Москву по оптико-волоконному кабелю. Хранение отчетности в таком виде, во-первых, экономит место и бумагу, а во-вторых, на порядок облегчает учет и контроль успеваемости как каждого студента по отдельности, так и тех или иных групп» (См.: Карпенко М.П. Глобализация образования: возможности и перспективы // VIPERSON.RU. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://viperson.ru/wind.php?ID=216088).
4. Под биосистемой здесь понимается «система, образованная в основном элементами биологической природы с возможным включением био-косных, технических или даже социально-экономических элементов». При этом следует учитывать, что «во-первых, сам термин «гомеостаз» «по определению» относится не к процессам, а к состояниям.... Во-вторых, и это самое главное, функция биосистем вовсе не постоянна. Чем выше уровень организации биосистем, тем разнообразнее процессы ее жизнедеятельности, тем сложнее, изменчивее и гибче ее функционирование, . тем более выражен гомеостаз» (Нефедов В.П., Ясайтис А.А., Новосельцев В.Н. и др. Гомеостаз на различных уровнях организации биосистем. Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 1991. [Элекронный ресурс]. Режим доступа: http:// biospace.nw.ru/evoeco/lit/novoselzev.htm).
Литература
1. Акопян И. Философские основания единства биологического и физического знания. Ереван: Изд-во АН АрмССР, 1987.
2. Александрова Н.В., Ладынин И.А., Немировский А.А., Яковлев В.М. Древний Восток. М.: Астрель, 2007.
3. Андерсон П. Переходы от античности к Средневековью. М.: «Территория будущего», 2008.
4. Белов П.Г. Методологические основы национальной безопасности России. Монография в 2-х томах. СПб.: СПбГТУ. 2004. Т. 1.
5. Васильев ЛС. История Востока. В 2 т. М.: Высш. шк., 1998
6. Василькова В.В. Порядок и хаос в развитии социальных систем: (синергетика и теория социальной самоорганизации). СПб.: Издательство «Лань», 1999.
7. Виндельбанд В. Прелюдии. Философские статьи и речи. СПб.: Изд. Д.Е. Жуковского, 1904.
8. Геворкян С.Г. О математическом моделировании физических процессов // Пространство и Время. 2010. № 1. С. 69—78.
9. Гизо Ф. История цивилизации в Европе. М.: «Территория будущего», 2007.
10. Данилевский И.В. Структуры коллективного бессознательного: Квантовоподобная социальная реальность. Изд. 2-е, испр. и доп. М.: КомКнига, 2005.
11. Демин А.И. Парадигма дуализма: Пространство — время, информация — энергия. М.: Издательство ЛКИ, 2007.
12. Дойч Д. Структура реальности. Пер. с англ. — Ижевск: НИЦ «Регулярная и хаотическая динамика», 2001.
13. Иванова С.В. О политическом проектировании и проектной деятельности в сфере политики // Пространство и Время. 2011. № 1(3). С. 188—193.
14. Идеальный газ. [Элекронный ресурс]. Режим доступа: http://ru.wikipedia. о^/шк1/Идеальный_газ.
15. История Древнего мира. В 3-х т. 2-е изд. / Под ред. И.М.Дьяконова,
В.Д.Нероновой, И.С.Свенцицкой. М.: Наука, 1983.
16. Клаузевиц К. О войне. М.: Эксмо, 2007.
17. Клиодинамика. Интернет-портал. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.cliodynamics.ru/
18. Князева Е.Н., Курдюмов С.П. Синергетическое расширение антропного принципа // Синергетическая парадигма. Многообразие поисков и подходов. М.: Прогресс—Традиция, 2000.
19. Кокошин А. О стратегическом планировании в политике. М.: КомКнига,
2007.
20. Колосов В.А., Мироненко НС. Геополитика и политическая география. М.: Аспект-Пресс, 2001.
21. Комлева Н.А. Основы геополитики. Екатеринбург: Изд-во Урал. ун-та,
2008.
22. Кулаков А.В. Теоретико-методологические основы исследования влияния системы геополитических факторов на пограничную политику государства. Голицыно: Военный институт ФПС РФ, 1999.
23. Левек П. Эллинистический мир. М.: Наука, 1989.
24. Лейбниц Г.В. Монадология // Сочинения. В 4 т. М.: Мысль, 1982. Т. 1.
25. Мак-Нил У. В погоне за мощью. Технология, вооруженная сила и общество в XI—XX веках. М.: «Территория будущего», 2008.
26. Малков С.Ю. Социальная самоорганизация и исторический процесс: Возможности математического моделирования. М.: УРСС, 2009.
27. Миньяр-Белоручев К.В. Российская геополитика в контексте глобализации: проблемы методологии // Глобалистика как область научных исследований и сфера преподавания / Под ред. Абылгазиева И.И., Ильина И.В. Отв. ред. Шестова Т.В. М.: ФГП МГУ, 2008.
28. Морозов Н.А. История человеческой культуры в естественнонаучном освещении. В 7 тт. Т. 2. Силы земли и небес. М.: КРАФТ+ЛЕАН, 1998.
29. Нефедов В.П., Ясайтис А.А., Новосельцев В.Н. и др. Гомеостаз на различных уровнях организации биосистем. Новосибирск: Наука. Сиб. отделение, 1991. [Элекронный ресурс]. Режим доступа: http://biospace.nw.ru/evoeco/lit/ novoselzev.htm.
30. Ньютон И. Математические начала натуральной философии. М.: Наука, 1989.
31. Панарин А.С. Глобальное прогнозирование в условиях стратегической нестабильности. М.: УРСС, 1999.
32. Пантин В.И. Волны и циклы социального развития. Цивилизационная динамика и процессы модернизации. М.: Наука, 2004.
33. Подолинский С.А. Труд человека и его отношение к распределению энергии. М.: Изд-во «Белые альвы», 2005.
34. Поздняков А.И. Системно-деятельностный подход в военно-научных исследованиях. М.: ВАГШ, 2008.
35. Пригожин И., Стенгерс И. Время. Хаос. Квант. К решению парадокса времени. М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2003.
36. Разработка и апробация метода теоретической истории / Под ред. Н.С. Розова. Вып. 1. Новосибирск, Наука, 2001
37. Ратцель Ф. Народоведение. Т. 1—2. СПб., 1903.
38. Риккерт Г. Науки о природе и науки о культуре. М.: Республика, 1998.
39. Розов Н.С. Историческая макросоциология: методология и методы. Новосибирск: НГ, 2009.
40. Сокулер З.А. Спор о детерминизме во французской философской литературе // Вопросы философии. 1993. № 2.
41. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика. СПб.: Изд-во РХГИ, 2000.
42. Тынянова О.Н. О пространственной причинности геополитических процессов // Геополитика и безопасность. 2010. № 4(12). С. 37—49.
43. Тынянова О.Н. Организация пограничного пространства современного Российского государства как фактор устойчивости в геополитическом процессе. Автореф. дисс. ... канд.полит.н. М., 2008.
44. Федоров А.Е. Влияние геологических факторов на историю человечества // Пространство и Время. 2010. № 2. С. 152—163.
45. Федоров А.Е. Влияние геолого-геофизических факторов на социальные явления и активность людей // Система «Планета Земля»: 15 лет междисциплинарному научному семинару. 1994—2009. Монография. М.: ЛЕНАНД, 2009.
С. 214—284.
46. Флоренский П.А., священник. Сочинения в 4 т. Т. 1. М.: Мысль, 1994.
47. Чижевский А.Л. Космический пульс жизни: Земля в объятиях Солнца. Ге-лиотараксия. М.: Мысль, 1995
48. Чумаков А.Н. Метафизика глобализации. Культурно-цивилизационный контекст. М.: «Канон+», РООИ «Реабилитация», 2006.
49. Штеренберг МИ Синергетика: наука? философия? псевдорелигия? М.: Academia, 2007.
50. Шредингер Э. Что такое жизнь с точки зрения физика? М.: Атомиздат, 1972. [Элекронный ресурс]. Режим доступа: http://knagpu.kms.ru/Evolution/ Lectures/Life/Schrodinger.html.
51. O’Loughlin J., ed. Dictionary of Geopolitics. L.: Westport, 1994.
