О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов Текст научной статьи по специальности «Политологические науки»

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 1 • 2012 Специальный выпуск СИСТЕМА ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Человек на Земле

УДК 303.01(001.51:55)

Тынянова О.Н.

О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

Тынянова Ольга Николаевна, кандидат политических наук, ведущий инженер Института физики Земли РАН, научный сотрудник бюро военно-научной информации Военного университета Министерства обороны РФ

E-mail: [email protected], [email protected]

Классическая геополитика — самостоятельная отрасль научного знания, оперирующая большими пространствами и большими людскими потоками, — формировалась как междисциплинарное направление на «стыке» гуманитарных и естественнонаучных дисциплин. В статье рассмотрены возможности использования методологии естественных наук в геополитическом моделировании и предложена модель геополитической динамики, позволяющая рассматривать геополитическую экспансию в направлении осей «Восток-Запад» и «Север-Юг» в категориях энергетической выгодности.

Ключевые слова: геополитика, геополитическое моделирование, организация геополитического пространства, энергия социального действия, перенос энергии социального действия, модель геополитической динамики.

Всякий взрыв общественных сил вместо того, чтобы быть рассеянным в окружающей среде неизвестного пространства и варварского хаоса, будет отрезонирован самыми дальними частями света, и слабые элементы в политическом и экономическом организме мира рассыплются на куски. ... Инициативу проявляет человек, не природа, но именно природа в большей мере осуществляет регулирование. Мой интерес лежит скорее в области изучения всеобщего физического регулирования, нежели в сфере изучения причин всеобщей истории.

Х. Маккиндер

1. Естественные науки и методологические подходы к геополитическому моделированию: постановка проблемы

Геополитика, оформившаяся как отрасль научного знания в конце XIX в., т.е. раньше, нежели собственно политология, насчитывает множество определений. Приведем лишь некоторые наиболее характерные: «доктрина, рассматривающая государство как географический организм или пространственный феномен» (Р. Челлен); «наука об отношении земли и политических процессов», «учение о зависимости политических событий от земли»; «наука о политической форме жизни в жизненном пространстве в ее зависимости от земли и обусловленности историческим движением» (К. Хаусхофер); «наука о взаимоотношениях между окружающим человека пространством и политическими формами его жизни» (А. Хаусхофер); «наука, изучающая и анализирующая в единстве географические, исторические, политические и другие взаимодействующие факторы, оказывающие влияние на стратегический потенциал государства» (энциклопедия Americana); «Проблемная научная область, основной задачей которой выступает фиксация и прогноз пространственных границ силовых полей различного характер (военных, экономических, цивилизационных, экологических) преимущественно на глобальном уровне. <...> Геополитика выделяет объективно существующие пространственные целостности, имеющие политический смысл» (В. Колосов) (цит. по: [Колосов, Мироненко 2001]).

Однако как бы ни определялась объект-предметная область геополитики, принципиальными для нее остаются три момента:

1) понимание пространства, восходящее к концепции Ф.Ратцеля, согласно которой пространство — это не только тер-

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

ритория, которую занимает то или иное государство, но и политическая сила, влияющая на человека, определяющая его взгляды на мир и его поведение (каждый народ и каждое государство имеют свою «пространственную концепцию»);

2) геополитика оперирует большими человеческими потоками (движение которых закономерно, в отличие от стохастического — случайного — движения отдельных индивидов) и «большими пространствами»;

3) основной задачей геополитики как науки и политической практики является выработка стратегических целей, что традиционно осуществляется на основании соответствующих геополитических моделей.

При этом, с одной стороны, «в геополитических моделях не всегда важно то, что эта модель точное или абсолютно неточное отражение реальности» [Колосов, Мироненко 2001, с. 94]: все они являются не моделями в строгом смысле

слова, а космогониями, где «большую роль играет ментальный фактор. Достаточно большое количество политиков ве-

1 ** рили в правоту модели хартленд-римленд1, в результате чего она стала идеологическим инструментом творцов внешней

1 Хартленд (от англ. Heartland — «срединная земля», «сердцевинная земля») — массивная северо-восточная часть Евразии, окаймляемая с юга и востока горными системами, в геополитической модели Х. Маккиндера — массивную северо-восточную часть Евразии, общей площадью более 15 млн км2, первоначально почти повторявшую контуры водосборного бассейна Северного Ледовитого океана (кроме бассейнов Белого и юго-западной части Баренцева морей) и бессточного бассейна центральной Евразии (в том числе бассейнов Каспийского и Аральского морей), а также приблизительно совпадающую с территорией Российской империи и СССР. Римленд (англ. Rimland — «дуговая земля») — геополитическая концепция, введенная американским политологом

Н. Спайкменом. Римлендом Спайкмен назвал дугу (англ. rim — дуга) прибрежной полосы, окружающей Хартленд с запада, юга и юго-востока. В отличие от Маккиндера, Спайкмен полагал, что именно эта земля имеет решающее стратегическое значения для контроля над Евразией.

Сэр Хэлфорд Джон Маккиндер (Halford John Mackinder, 1861—1947), выдающийся английский географ и геополитик, член Тайного совета, британский Верховный комиссар на юге России (1919—1920), автор теории хартленда.

Николас Джон Спайкмен (Nicholas John Spykman, 1893—1943), американский геополитик, автор концепции «сдерживания» и основатель подхода классического реализма в американской теории международных отношений, основой его теории являлась идея «Римленда» как ключевой территории в мировой политике.

политики» [Колосов, Мироненко 2001, с. 94]. С другой стороны, как справедливо отмечает В. Лефевр, «современные космологические модели порождены физикой» [Лефевр 1967, с. 19], и предметом все большего числа работ оказывается влияние геофизических факторов на социально-политические процессы [Копылов 1997; Трифонов, Караханян 2004; 2008; Киричек-Бондарева 2005; Полетаев 2005; Федоров 2005, 2007—2010а,б; Чухров 2010], а физические термины оказываются сегодня неотъемлемой частью геополитического дискурса — и не только по причине генетической связи первых теоретических геополитических (социал-дарвинистских) концепций с естествознанием.

Сам факт использования естественнонаучной терминологии, являющееся характерной особенностью геополитического дискурса, представляется нем весьма примечательным и ценным в методологическом отношении. «Терминологическое тождество, — справедливо отмечает И.А. Шмерлина, — это симптом, над которым стоит задуматься, принимая во внимание хотя бы феномен «лингвистической интуиции» обыденного сознания. За спонтанным выбором того или иного термина часто скрывается более глубокое, нежели чисто рассудочное, интуитивное постижение смысла явления. ... Иными словами, общность терминологии отражает эволюционное единство мира людей и природы» [Шмерлина 2012, с. 88—89] (на данное обстоятельство еще вначале ХХ в. обращал внимание А.А. Богданов: «.общий язык вынуждается единством организационных методов или форм и выражает его. Он вырабатывается повсюду лишь позже, чем обнаруживается это единство» [Богданов 1921]).

В свете сказанного небезынтересен лексикон как классической, так и современной геополитики.

Так, после Ф. Ратцеля2, введшего в научный обиход наряду в числе прочих также и термин «жизненная энергия»,

2 Фридрих Ратцель (Friedrich Ratzel, 1844—1904) — немецкий географ и этнолог, социолог; основатель антропогеографии и геополитики.

П. Видаль де ла Блаш — представитель французской школы геополитики, формировавшейся в противовес немецкой — говорит о стране как о хранилище энергии [Vidal de la Blache, de Martonne], В.И. Кузьмин и Н.А. Галуша пишут об энергетике геополитических процессов [Кузьмин, Галуша 2000], В.А. Дергачев - о рубежной энергетике геополитических макроструктур [Дергачев 2000]; П.А. Сорокин [Сорокин 2000], а затем и О.В. Доброчеев [Доброчеев 1998] рассматривают циклические геополитические процессы как «флуктуацию энергии».

Вторая группа геополитических терминов, использующихся преимущественно для описания геополитических процессов, восходит к физической теории поля. В частности, А. Страус рассматривает баланс сил государств в качестве глобального униполя [Страус 1997], С. Джонс в своей теории «единого поля» проводит параллель между геополитическими процессами и физикой полевых структур; одним из этапов формирования территориально-политических образований является, по его мнению, появление «поля напряженности», аналогичного физическим полям, в котором соотношение политических сил, выступающих за или против ключевой идеи, меняется от точки к точке (см.: [Колосов, Мироненко 2001, с. 250]). И.Л. Беленький пишет о существовании России в «силовом поле» системы мировых координат

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

«Восток — Запад — Север — Юг» [Беленький 2000], а Ю.П. Михайлов — о «полевом» характере процессов формировании новых экономических и политических центров, а их взаимодействие предлагает рассматривать как взаимодействие политических и иных геополей [Михайлов 2001, с. 179]. Однако еще задолго до упомянутых авторов, в 1924 г.,

Н.А. Морозов уподобил взаимодействие этнических, экономических, административных и культурных центров интерференции соответственно полей этнического, экономического, административного и культурного притяжения, аналогичных гравитационным и электромагнитным полям, где соответствующие силы действуют вдоль соответствующих же силовых линий [Морозов Н.А. 1998].

В этой связи логичными представляются два предположения.

Предположение первое состоит в том, что классические модели Х. Маккиндера — Н. Спайкмена и К. Хаусхофера3

3 Карл Хаусхофер (Karl Haushofer; 1869—1946), немецкий географ и социолог, основоположник германской школы геополитики.

(рис. 1) по-прежнему актуальны постольку, поскольку отражают помимо геополитической еще и некую физическую реальность. Эта же физическая реальность оказывает существенное, а в ряде случаев решающее влияние на социальное пространство как в случае до- и протогосударственных форм социальной организации (этносы, первые цивилизации и т.п.), так и в периоды ослабления государства.

а) б)

Рис. 1. Геополитические модели: а) Х. Маккиндера — Н. Спайкмена (Внешний полумесяц, или Островной полумесяц — термин Маккиндера, обозначающий совокупность территорий, входящих в зону влияния «государств моря»; части континентов и острова, тяготеющие к «морскому существованию», зона, целиком стратегически подконтрольная атлантизму); б) К. Хаусхофера (каждый панрегион — большое, континентального размера, пространство — объединяет государства исходя из общности социально-политических и экономических проблем — т.н. «панидея» — и потенциально обладает экономической самостоятельностью)

Между тем в условиях сохраняющегося разрыва между естественнонаучным и гуманитарным знанием последнее не допускает обусловленность социальных процессов и явлений природными (физическими, биологическими, космическими и пр.) факторами, отчего географический (точнее, геофизический) детерминизм, это фундаментальное основание геополитики, оказался фактически полностью вытесненным социальным детерминизмом. В то же время по мере осознания миром своей целостности становится очевидно, что перспективы геополитического моделирования определяются возможностями междисциплинарного подхода: «.современный уровень развития глобалистики дает основание говорить о принципиальной применимости в области общественных наук некоторых методов и принципов, сформулированных в естествознании» [Чумаков 2006, с. 35].

Второе предположение состоит в том, что в основе геополитического моделирования должно лежать представление о геополитическом пространстве (далее — геопространстве) как о сложной системе, между отдельными элементами которой (цивилизациями, державами и региональными центрами силы, государствами полупериферии и периферии) происходит обмен энергией, веществом (массой) и информацией, причем и для последних двух процессов (информационного, и массообмена) мерой движения является энергия [Поздняков 2008, с. 10; Демин 2007; Штеренберг 2007]: как мера движения материи (или, по Ньютону, мера работы тела или системы тел) энергия выступает сущностной характеристикой всех социальных процессов, и с введением М. Вебером в научный оборот термина «социальное

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

действие» становится возможным говорить об «энергии социального действия» как о мере работы (дееспособности) социальных систем. Такой же обмен веществом, энергией и информацией происходит и между геопространством и его внешней средой, в качестве которой должно рассматриваться пространство не социальное («вторая природа»), как это делается в современной «постклассической» геополитике, а физическое («первая природа»): «.Представляется целесообразным рассмотреть возможные модели и некоторые принципы их построения, в которых, с одной стороны, “живые организмы” и “цивилизации”, а, с другой, феномены “физической картины” выступили бы как различные проявления некоторой единой конструкции» [Лефевр 1967, с. 19].

Отсюда любая геополитическая модель должна быть, во-первых, «энергетической». Во-вторых, коль скоро любая геополитическая модель является космогонией, в качестве метасистемы геопространства, что называется, «по определению» должна рассматриваться природная среда: «Поскольку истинной системой является весь Космос, а любая подсистема -лишь его частью, неразрывно с ним связанной, в свойствах выделяемого класса [существующих систем — О.Т.] должна быть отражена эта связь» [Штеренберг 2007, c. 67; выделение и курсив М.И. Штеренберга]. В ХХ в. эта связь нашла отражение в ответе на вопрос об источнике энергии социального действия, поставленный А.Л. Чижевским и П.А. Сорокиным: оба они (как и Л.Н. Гумилев) в качестве источника такой энергии называют Солнце4 [Чижевский 1995; Сорокин 2000];

4 Слабая осведомленность в основах естественных наук отдельных современных политологов приводит к весьма своеобразному представлению об энергии, «по умолчанию» тиражируемому в гуманитарных науках. Так, например, К.С. Гаджиев, задаваясь вопросами: «...что такое энергия для социального мира? Что понимается под социальной энтропией? Каковы их источники и причины?», - настаивает на том, что «ответить на эти вопросы трудно, а может быть и невозможно, точно так же, как на вопрос о таинстве и первоосновах жизни. Все же в данном контексте энергию можно было бы обозначить как нечто вроде апейрона у Анаксимандра. Это одно из основополагающих понятий античной метафизики, которое... означало... нечто вневременное и внепростран-ственное — волю, потенцию, возможность, которые могут или не могут при определенных условиях конкретизироваться в реальных сущностях» [Гаджиев 2001, с. 190].

Между тем отождествление К.С. Гаджиевым социальной энергии с анаксимандровым апейроном с последующим выводом о «вневременном и внепространственном» характере потенций, реализующихся (или не реализующихся) в социальном мире противоречит не только современным представлениям о природе пространства-времени, но и лишает предмета исследования и геополитику, и даже, в известной мере, собственно политологию (поскольку «всякое политическое решение имеет пространственное выражение» [Колосов, Мироненко 2001, с. 267]) и юриспруденцию (имея в виду действие закона во времени и в пространстве).

При этом любое, в т.ч. и социальное действие есть (как об этом говорят практически все словари), проявление какой-либо энергии — что недвусмысленно следует и из концепции М.Вебера. В свою очередь, по Т. Парсонсу, подсистемы социального действия интегрированы на основе взаимообмена энергии и контроля, причем вышележащие подсистемы нуждаются в нижележащих как в источнике энергии [Парсонс 2002а,б]. В этой связи представляется необходимым подчеркнуть: несмотря на специфику структурно-функционального подхода, нередко (и справедливо) обвиняемого в деперсонализации, в рамках любой исследовательской программы, говоря

об энергии социального действия (и, далее, социальных взаимодействий и отношений), следует иметь в виду, что носителями таковой энергии являются сами люди, ибо, если таковых нет, то нет ни социума, ни, соответственно, и социального действия. В свою очередь в случае, если погаснет Солнце —источник жизни на Земле (и/или остановится вращение Земли), разговор о каких бы то ни было политических системах станет невозможен.

аналогичные взгляды можно встретить и у представителей такого направление экономической науки, как эконофизика: «Глобальная экономика является. динамической диссипативной структурой, функционирующей на основе энергетического потока, идущего от солнца» [Полуян 2009]. В свою очередь, как показывает И.П. Копылов, источником энергии социального действия является и электромагнитное поле Земли [Копылов 1997, c. 15—78].

При этом любая основанная на представлениях о переносе энергии социального действия геополитическая модель должна одновременно отражать (в виде картографической проекции) пространственный характер переноса данной энергии за счет движения человеческих масс, товарно-денежных потоков и идей5 в ходе геополитических процессов. В этой связи

5 В отсутствии надежной и исчерпывающей статистики товарно-денежных и миграционных потоков в качестве основных форм переноса энергии нами рассматривались преимущественно военные кампании, колонизация земель и исследовательские экспедиции.

допустимым представляется предположение о существовании корреляции между основными направлениями переноса по поверхности Земли солнечной энергии и энергии электромагнитного поля, с одной стороны, и направлениями переноса энергии социального действия, с другой (иными словами, в масштабе «глобального геополитического пространства», т.е. пространства всего земного шара геополитические силы действуют — в основном — вдоль соответствующих силовых линий физических полей).

Здесь следует подчеркнуть некоторые, на наш взгляд, принципиальные моменты.

Во-первых, любая модель, отражающая подобную корреляцию, будет эвристической уже по той причине, что основные характеристики геополитических процессов даже в случае их (необходимой в интересах управления) формализации не могут быть полностью математизированы в силу «невозможности сделать "точный перевод" на чисто количественный язык любого явления, которое является качественно-количественным. А большая часть социокультурных явлений, в том числе таких, как войны и революции, обладают этим свойством» [Сорокин 2000, c. 623; курсив П.А. Сорокина].

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 1 • 2012 Специальный выпуск СИСТЕМА ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft 'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

Во-вторых, уже сама постановка вопроса о моделировании тех или иных процессов означает работу в рамках таких исследовательских программ, в число основополагающих принципов которых входит принцип причинности (от которого философия постмодерна «поспешила» отказаться — см., напр.: [Лебедев, Кудрявцев 2005; Причинность и телеономизм... 2002], — в том числе и в силу неадекватной трактовки физической картины мира и «методологического заблуждения» самой современной физики [Еганова 2005, 2008]). Между тем сегодня, когда польским физиком М.Грызинским разработана детерминистская атомная физика [Gryzinski 1996; Грызинский 2000, 2004], когда «Олегом Д. Ефименко,.. впервые в физике был поднят вопрос о необходимости предъявлять к „физической теории" требование „быть причинной"» (и о «необходимости в физическом описании явлений оперировать „причинными уравнениями"») [Еганова 2008, с. 17; Jefimenko 2000], аналогичное требование — «быть причинной» — тем более следует предъявлять геополитике (и, заметим в скобках, философии политики — и философии как таковой). Иными словами, речь должна идти о генезисе геополитической реальности, а геополитическая модель должна быть , по сути, формой визуализации (и/или формализации) причин геополитических процессов и явлений (что, в свою очередь, делает эволюционистскую исследовательскую программу наиболее адекватной задачам геополитического анализа).

В-третьих, любая геополитическая модель, будучи одновременно и визуализацией и/или формализацией организации геополитического пространства6, должна, как представляется, отражать принципиальное отличие правого от левого,

6 Заметим, что ставший общеупотребительным термин «самоорганизация» применительно к социальной материи — «второй природе» — есть не что иное, как ее «вписанная в физическую картину» (Лефевр), т.е. подчиняющаяся физическим законам, организация под действием «первой природы».

называемое В.И. Вернадским фундаментальным свойством живой материи [Вернадский 1939, 1975]. В случае геополитического пространства — и социального пространства в целом — их стратификация по оси «Восток — Запад» («правое» — «левое») находит свое отражение и в существовании «восточного» и «западного» типа политической организации общества, проявляющегося в таких сферах, как:

а) политико-экономический (нерасчлененность политики и экономики, отсутствие или неразвитость института частной собственности и ограниченные товарно-денежные отношения на Востоке — выраженная дифференциация политической и экономической сфер, господство частной собственности и рыночных отношений на Западе),

б) социально-политический (поглощение общества «восточным» государством — государство и «гражданское общество» западного типа) и

в) политико-управленческий («восточная» власть-собственность как логическое продолжение родовых отношений — «западная» власть-технология как противовес родовым отношениям [Васильев 1998, c. 69]).

При этом, как было показано нами для политико-административной сферы (на примере центрально-периферической организации исторических империй), проявление тенденции к интеграции увеличивается по мере продвижения с востока на запад, в то время как проявление тенденции к дифференциации нарастают в обратном направлении, с запада на восток [Тынянова 2008]. Динамику же геополитических (макросоциальных) взаимодействия и отношений — если оперировать терминологией М. Вебера — можно рассматривать в самом общем виде как перенос в ходе движения человеческих и товарно-денежных масс, а также идей отдельных элементов «восточного» принципа организации социального пространства на Запад, а «западного» — на Восток (наиболее ярким примером чего можно считать соответственно привнесение германскими племенами характерной для Востока партимониальной системы отношений в позднеантичную Европу7 и

7 О последующих этапах европейской интеграции и идее единой Европы см.: [Бабурин 1997, с. 382—384; История Европы 1998, т. 5, с. 610—620]. Как пример движения в западном направлении «восточного» интегрирующего начала может быть интерпретировано и остроумное замечание К. Свасьяна: «Евросоюз сегодня — это никакие не Соединенные Штаты Европы, а Союз Европейских социалистических республик. со столицей в Брюсселе, откуда по образцу недавней Москвы осуществляется руководство братскими странами» (цит. по: [Свасьян 2000]).

модернизирующее влияние европейской колонизации Востока). Иными словами, в самом общем виде можно говорить о том, что геополитические процессы, направленные с востока на запад, способствуют продвижению в западном направлении интегрального начала Востока, в то время как направленные с запада на восток геополитические процессы способствуют продвижению в восточном направлении дифференцирующего западного начала.

В целом же представляется возможным понимать под геополитическим процессом процесс переноса во времени и пространстве (стратифицированном мировой системой границ) импульса, под действием которого происходит переход потенциальной энергии ландшафта (географического и обусловленного им хозяйственного и культурного) в кинетическую энергию социального действия, а также самой этой энергии, что проявляется в форме территориально-политической и пр. интеграции и дифференциации. Одним из проявлений таких интеграционно-дифференционных процессов является движение (смещение) в пространстве и во времени геополитических и геоэкономических «центров силы» (государств и/или блоков государств) и «периферий» (государств, блоков государств, регионов, чья политика и/или экономика определяется степенью «иррадиации» политической и экономической силы соответствующих центров).

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft 'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

В-четвертых, применительно к любым методам геополитического (равно как и любого другого) прогнозирования и к моделям, на основании которых таковое прогнозирование предполагается, можно говорить о некой аналогии с принципом Гейзенберга: даже тогда, когда на основании геополитического анализа удается определить, где, когда и как начнется тот или иной общественный процесс, когда он закончится, определить совершенно невозможно (по-видимому, верно и обратное: можно говорить о возможности процесса, который длится строго определенное время , например, «шестидневная война» — шестидневная в буквальном смысле, — однако где именно, как и когда разразится очередная «шестидневная война», предсказать невозможно).

В-пятых, говоря о переносе энергии социального действия таковой процесс следует рассматривать как подчиняющийся принципам Онсагера (принцип минимума диссипации энергии) и Ле-Шателье — Брауна (способности системы к сопротивлению внешним воздействиям вплоть до внутренней перестройки), которые, собственно, и обуславливают возможность рассмотрения геополитических процессов как процессов интеграции-дифференциации. При этом представляется, что минимизация диссипации (рассеяния и безвозвратной потери) энергии на уровне геопространственных (территориально-политических) структур достигается за счет их территориально-политической организации: чем выше структурная организация материи, тем ниже уровень энтропии8. Что же касается принципа Ле-Шателье —Брауна, то любое внешнее

8 Применительно к общественным процессам можно сказать, что в период мятежей и смут энтропия — которая, по определению, есть мера неупорядоченности системы — в обществе будет высокой, а в период «эпох благоденствия и процветания» — низкой (максимальная энтропия, таким образом, соответствует периоду разрушения государства). Определение же самой меры хаоса и беспорядка в той или иной социальной системе — отдельная исследовательская задача, выходящая за рамки данной публикации.

воздействие на любую социальную структуру (от государства и до семьи) всегда встретит сопротивление — независимо от того, с какими целями это воздействие осуществляется (вспомним распространенную ситуацию, характерную отнюдь не только для XXI века: «Мы пришли дать им волю, а они в нас стреляют.»). В то же время жизнеспособность геополитических структур в целом и отдельного государства в частности в существенной степени зависит от их способности к трансформации и реформированию [Агаджанов и др. 1998, с. 351].

В-шестых, поскольку геополитические процессы, равно как и любые процессы и явления, имеют выраженную пространственно-временную природу, «выявление закона развития любого объекта выступает, по сути дела, как выявление его структуры пространства-времени...» [Соколов 1996, c. 29], и геополитическая модель должна отражать протекание процессов переноса энергии социального действия в пространственно-временной системе координат. Между тем существенное затруднение здесь как раз и состоит в отсутствии не только детально разработанной физической концепции времени, но и такого его определения, которое полностью конкретизировало бы его свойства, а не являлось только операционным, указывающим на различные способы измерения промежутков времени [Шихобалов 1991, c. 412].

В целях преодоления данного методологического затруднения, а также руководствуясь вышеупомянутым требованием к геополитике «быть причинной», мы посчитали целесообразным обратиться к причинной механике советского астрофизика Н.А. Козырева9.

9 Основными претензиями, предъявляемыми к данной теории, являются, во-первых упрек в том, что она основывается на экспериментальных данных, полученных на пределе чувствительности приборов, и, во-вторых, то, что за время пребывания в заключении Н.А. Козырев оказался лишенным возможности ознакомиться с последними достижениями теоретической физики [Владимирский 2008]. Что касается первой претензии, то она вполне может быть предъявлена и теории относительности Эйнштейна, что не помешало последней получить официальное мировое признание. В отношении же второго направления критики заметим, что труды семинара и научной школы академика РАН М.М. Лаврентьева (Новосибирск), недвусмысленно подтверждающие теорию Козырева, едва ли заслуживают упреков в недостаточном профессионализме (каковые, впрочем, наглядно иллюстрируют представления Т. Куна и М. Фуко об особенностях формирования и природе научных парадигм).

Согласно концепции Козырева:

1) «время обладает особым, абсолютным свойством, отличающим будущее от прошедшего, которое может быть названо направленностью или ходом. Этим свойством определяется отличие причин от следствий, ибо следствия находятся всегда в будущем по отношению к причинам. Это последнее положение вводит в механику новое физическое понятие — ход времени. . Всякая конкретная причинно-следственная связь определяется еще и пространственным направлением» [Козырев 1991, c. 244, 250, 251, 329];

2) «в силу этой направленности время может совершать работу и производить энергию . ход времени может создавать дополнительную напряженность в системе и тем самым менять ее потенциальную и полную энергию. Поэтому ход времени может быть источником энергии» [Козырев 1991, c. 238, 331];

3) для вращающихся небесных тел (включая Землю) движение по часовой стрелке соответствует ходу времени [Шихобалов 1988, c. 10, 13—16], так что время может рассматриваться как физическая сила [Арушанов, Коротаев 1989; Подоль-ный 1989; Чернин 1987], имеющая определенное, не меняющееся направление в пространстве (пространственный вектор), что позволяет говорить о постоянном «потоке времени», направленном справа налево (далее для этого явления будет использоваться термин «мировой ход времени»);

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft 'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

4) время обладает плотностью (под которой понимается упомянутая способность хода времени создавать дополнительную большую или меньшую напряженность в трехмерном пространстве системы), которая максимальна на широте экватора, значительна на широтах тропиков к северу и к югу, убывая к широтам Северного и Южного полярных кругов и полностью исчезая на 73° с.ш. [Дадаев 1991, c. 41];

5) «воздействие времени не распространяется, а появляется всюду мгновенно, убывая обратно пропорционально расстоянию. . Материя не экранирует время, его можно экранировать только физическим процессом» [Козырев 1991, c. 329].

Понимание времени как физической силы, имеющей определенное, не меняющееся направление в пространстве, которое в проекции на плоскость выглядит как движение справа налево (т.е., в условиях Земли, с востока на запад) отсылает нас к упомянутому тезису В.И. Вернадского о принципиальном отличии правого от левого как фундаментального свойства живой материи (в основе которого, возможно, и лежит теория времени Н.А. Козырева)10.

10 Еще раз подчеркнем, что аналогичным свойством обладает и геопространство. Таким образом, в характере социальных и «геополитических ландшафтов» проявляется именно эта отмечавшаяся советским географом

Н.В. Морозовым* [Морозов Н.В. 1968] и А. Тойнби [Тойнби 2001] обусловленность характера (прежде всего, разнообразия) ландшафтов хозяйствования и политико-административных — управленческих — (у Морозова) и культурных/«цивилизационных» ландшафтов (у Тойнби) характером природных ландшафтов, существенно различных для востока и запада рассматриваемой ими Евразии.

* Морозов Н.В. (1893—1949), один из основателей советской экономической географии, профессор Московского университета. В своей незавершенной работе «Продвижение цивилизации от Передней Азии к Северо-Западной Европе» [Морозов Н.В. 1968], обосновывая вывод о степени интеграции животноводства в земледельческую систему как о критерии прогресса производительных сил, Н.В. Морозов показал, что однотипность и малая расчлененность ландшафта Передней Азии, где плодородные речные долины резко контрастируют с пустыней и полупустыней, приводила к жесткому противопоставлению земледельческой и скотоводческой культур. По мере продвижения на северо-запад, через Малую Азию, островной мир Эгейского моря на европейский материк появляется большее разнообразие ландшафтов, что способствовало более гармоничному развитию земледельчества и скотоводства. Именно разнообразие природных и хозяйственных ландшафтов, благотворно влияя на продуктивность сельского хозяйства, повышало способность и его, и соответствующей территориально-политической структуры в целом противостоять природным, хозяйственным и политическим катаклизмам, ускоряля процесс социального развития.

Таким образом, становится возможно говорить о наполнении геополитической оси «Восток — Запад» «энергетическим» содержанием. В свою очередь разработанная И.П. Копыловым модель, устанавливающая корреляцию между электромагнитным полем Земли и геополитически активными зонами, позволяет выявить аналогичное содержание и у оси «Север —

Юг»: в Северном и Южном полушариях зоны наибольшего влияния электромагнитного момента между 20° и 50° широты

являются одновременно и зонами наиболее высокой геополитической активности (рис. 2) [Копылов 1997, c. 43].

Антарктида

Рис. 2. Зоны наибольшего влияния электромагнитного момента по [Копылов 1997, с. 42]. In — круговой поперечный ток (в проекции на плоскость имеет вид синусоиды)

При этом зона наибольшего влияния электромагнитного момента в Северном полушарии характеризуется более высокой геофизической и, соответственно, геополитической активностью [Федоров 2005, 2007—20106] — и потому, что именно здесь располагаются основные континентальные массивы, и, следовательно, накопление энергии происходит интенсивнее, нежели в случае океанических рифтовых зон, и потому, что в Северном полушарии, прежде всего на территории Евразии, расположены основные широтные зоны сейсмической активности.

Важнейшим принципом организации геопространства является также закон убывания энергоресурса от центра к периферии, проявляющийся в форме т.н. «краевого» эффекта, характерного для периферийных областей пространствен-

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 1 • 2012 Специальный выпуск СИСТЕМА ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft 'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

ных структур. О высокой энергетике «краевых» процессов в природе и обществе пишет В.А. Дергачев [Дергачев 2000, c. 97]; «краевой» эффект лежит в основе отмечаемого Л.С. Васильевым феномена «убывающей этнической солидарности»: «...в ее [этнической общности — О.Т.] недрах фиксируется солидарность, которая реализуется автоматически, но. сила ее убывает с увеличением дистанции, как социально-родственной, так и территориальной» [Васильев 1998, c. 59]. «Краевой» эффект лежит в основании определения империи как государства, объединяющего «разнородные этнические и территориальные образования с помощью жестко централизованной власти, влияние которой ослабевает по мере продвижения от центра к провинциям» [Введение в политологию... 1996, c. 81], что корреспондирует и тезису Ф. Рат-целя о способности центра контролировать пограничную периферию как о показателе силы государства, и восходящему к ратцелевской концепции описанному М.В. Ильиным феномену «парадоксальной периферии». Последняя возникает в тех случаях, когда имперское организующее — унифицирующее — начало не до конца или недостаточно плотно охватывает зону своего геополитического контроля, отчего на самом краю такой зоны возникают политические образования, которые, с одной стороны, минимально унифицированы и потому способны накапливать собственные ресурсы, а с другой — готовы, благодаря как выгодному геополитическому положению, так и накопленным ресурсам, перехватить инициативу имперского центра по освоению соответствующей геополитической ниши [Ильин 1997, c. 38].

Фактически же само использование термина «краевой эффект» означает применение «по умолчании» «гравитационной» модели взаимодействия центра и периферии, в рамках которой центр рассматривается как некая масса, создающая, как и любая масса, согласно общефизическим представлениям, поле тяготения. Так, выше мы упоминали о том, что еще в 20-х—30-х гг. ХХ в. известный русский ученый-энциклопедист Н.А. Морозов рассматривал экономические, административные и культурные центры как центры скопления физической энергии, аналогичной энергии электромагнитных и гравитационных полей, образующие гравитационные поля соответственно экономического, административного и культурного притяжения [Морозов Н.А. 1998, c. 4—11]. «Аллюзией» на тему подобного рода «гравитационной модели» является и метафора «массивность и плотность политий» [Ильин 1996, c. 63], понимаемая как количество и интенсивность коммуникативных взаимоотношений между политическими акторами. В этом смысле геополитическая динамика есть, по сути, непрерывный процесс дифференциации по оси «центр — периферия», начавшийся еще в период неолитической революции, что находит отражение в несколько большей по сравнению с центром (государств, геополитических регионов, материков) дифференцированности периферии, что проявляется не только (а часто и не столько) в виде количества расположенных в периферийных зонах территориально-политических структур, меньших по размеру по сравнению с центральными, сколько в большем разнообразии культурно-хозяйственных ландшафтов.

Таким образом, фундаментальными свойствами геопространства можно считать его «осевую» организацию по принципам «центральнее — периферийнее», «севернее — южнее» и «восточнее — западнее» (с учетом исторически сложившейся неоднозначности деления геопространства на Запад и Восток [Заварзин 2002, c. 120—133]), а также анизотропность (зависимость физических свойств от направления) и векторизованность, т.е. существование «энергетически выгодных» направлений переноса энергии социального действия, соответствующих направлениям основных «силовых линий» (переноса солнечной энергии, мирового хода времени, электромагнитного и гравитационного полей).

В свою очередь представляется, что эффективность геополитических процессов, т.е. глубина и продолжительность социально-политических, культурных и экономических последствий экспансии, будет определяться двумя факторами. Во-первых, это собственно направление вектора экспансии; в этом случае энергозатраты будут наибольшими, а эффективность наименьшей в тех случаях, когда вектор геополитической экспансии противоположен направлениям переноса физической энергии по поверхности Земли. Во-вторых, это энергозатраты на преодоление границ различного уровня — государственных, цивилизационных, этнолингвистических и пр. (с учетом различий в степени дифференциации между Западом и Востоком, можно предположить, что чем западнее расположены такие границы, тем больше будут их барьерные свойства и, соответственно, тем выше будут затраты на их преодоление даже в условиях «энергетически выгодного» направления вектора экспансии; столь же допустимым, на наш взгляд, является предположение о том, что барьерные свойства любых границ существенно повышаются в случае их хотя бы частичного совпадения с такими энергетически значимыми геологическими структурами, как рифтовые зоны и линеаменты).

Выдвинутая нами гипотеза осевой организации геопространства может быть соотнесена и с классическими геополитическими моделями. В частности, зоны модели Х. Маккиндера — Н. Спайкмена можно считать наибольшими «таксонами» «центрально-периферической» картины мира. В пользу такой интерпретации существует свидетельство из области геногеографии — направления генетики, исследующего путем картографирования генов и различных генетических параметров географический аспект процесса эволюции генофонда человека (т.е. совокупности генов в популяции, занимающей конкретную территорию [Серебровский 1930, c. 71]). Так, в целях выявления пространственного выражения процесса адаптации той или иной человеческой популяции к условиям окружающей среды было проведено исследование адаптивной структуры генофонда (разнообразия реакций генов на давление окружающей среды) популяций 9 условно выделенных регионов мира, в том числе Евразийского, куда была включена вся территория бывшего СССР [Балановская, Рычков 1997, c. 288—297]. «Результат, — отмечают исследователи, — оказался совершенно непредвиденным: не Африканский генофонд (предположительно эволюционно исходный), не Европейский (находящийся в фокусе всемирно-

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 1 • 2012 Специальный выпуск СИСТЕМА ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft 'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

исторического процесса), но Евразийский генофонд... оказался центральным в генетическом пространстве и наиболее близким к мировому по своим генетическим характеристикам» [Балановская, Рычков 1997, с. 293]. Таким образом, центральное положение хартленда как «осевого пространства» характеризуется наиболее высокими показателями устойчивости (адаптивности) и на генетическом уровне, причем границы области наибольшей устойчивости практически полностью совпадает с наименее «мобильной» центральной частью хартленда, выделенной В.П. Семеновым-Тян-Шанским [Семенов-Тян-Шанский 1989, c. 35]. Результаты данного геногеографического исследования свидетельствуют и о том, что накопленное в ходе эволюции межпопуляционное разнообразие, т.е. фактически отмечавшаяся Х. Маккиндером возрастающая по мере удаления от хартленда «мобильность» внутреннего и внешнего полумесяцев, увеличивается поширот-но, в самом общем виде соответствуя маккиндеровской модели [Балановская, Рычков 1997, c. 296].

Что же касается модели К. Хаусхофера, то в ее «панрегионах» можно с известной долей приближения видеть основные зоны убывания интегральной тенденции политий «восточного» типа и, соответственно, возрастания дифференциации, свойственной политиям «западного» типа. В этом отношении весьма характерно, что промежуточное положение на условной шкале «интеграция — дифференциация» занимают такие государства и государственные объединения центральных зон модели Хаусхофера, как Россия, балканские государства (распавшийся союз Сербии и Черногории, Бос-ния-Герцеговина), Турция, Пакистан, Индия и ОАЭ — как государства с известной степенью функциональной и институциональной дифференциации политического устройства, но с «интегральным» характером самой власти, а также СНГ — как объединяющий подобного же рода государства политический союз конфедеративного типа со слабо артикулированным принципами объединения. В исторической ретроспективе в этих зонах модели Хаусхофера располагались государства, в которых степень частнособственнической активности намного превышала обычную для неевропейских обществ норму, однако частная собственность на землю так и не оформилась [Васильев 1998; История Востока... 1998]. Увеличение дифференциации евразийского пространства в направлении с востока на запад прослеживается не только в политической сфере [Тынянова 2008] — аналогичную картину дает и геногеография, выявляющая присущий генофонду не только Евразии, но и всего человечества «градиент» внутрипопуляционного разнообразия по оси «Восток — Запад»: последнее минимально на восточной части евразийского геопространства и возрастает по мере продвижения в западном направлении [Балановская, Рычков 1997, c. 296]. Иными словами, «интегральное» начало Востока проявляется и в виде минимального различия между отдельными индивидами человеческих популяций восточных ареалов, в то время как по мере продвижения на запад различия между отдельными индивидами человеческих популяций возрастает.

В целом, таким образом, становится возможным говорить о пространственной причинности геополитических процессов, которую составляют электромагнитные и гравитационные взаимодействия, а также мировой ход времени. При этом лишь гравитационные взаимодействия могут описываться преимущественно в терминах социального детерминизма.

2. Динамическая геополитическая модель как результат применения гипотетико-дедуктивного метода

Второй после выбора исследовательской программы проблемой геополитического моделирования является выбор основного метода разработки соответствующей модели, и в данном случае выбор этот диктуется не только необходимостью синтеза гуманитарного и естественнонаучного знания о геополитическом пространстве как сложной системе, но и,

v/ г \ v/ v/ u и

прежде всего, малой изученностью тех (причинных) связей элементов данной системы с окружающей — природной — средой, которые и могли бы использоваться при построении геополитической модели.

По этой причине наиболее продуктивным, на наш взгляд, является применение гипотетико-дедуктивного метода — тем более, что сформулированные выше предположения (гипотезы) были выдвинуты в контексте системы естественнонаучного и гуманитарного (политологического) знания и должны быть подвергнуты оценке путем соотнесения с массивом накопленных политико-исторических данных, что, собственно, и составляет концептуальное ядро данного метода.

Не имея возможности обсудить все аспекты применения гипотетико-дедуктивного метода в рамках данной публикации, приведем для его характеристики развернутую цитату из «Новой философской энциклопедии»:

«Гипотетико-дедуктивный метод — метод научного исследования, заключающийся в выдвижении некоторых утверждений в качестве гипотез и проверке этих гипотез путем вывода из них (в совокупности с другими имеющимися у нас знаниями эмпирически проверяемых следствий). Оценка исходной гипотезы на основе такого вывода носит сложный и многоступенчатый характер, т.к. только достаточно длительный процесс испытания гипотезы в контексте системы научного знания может привести к обоснованному ее принятию или опровержению. В современной методологии науки при рассмотрении гипотетико-дедуктивного метода стремятся также учитывать процессы совершенствования и развития гипотетических конструкций науки в результате их сопоставления с эмпирическими данными. <...> Гипотетико-дедуктивный метод подчеркивает открытый характер теоретического знания по отношению к опыту, необходимость эмпирического обоснования и проверки как обязательного условия плодотворного функционирования и развития науки. Вместе с тем гипотетико-дедуктивный метод охватывает существенные черты реальной практики научного исследования, предполагающего выдвижение теоретических гипотетических конструкций, далеко выходящих за пределы эмпирически данного, и последующую их конкретизацию, уточнение, совершенствование в процессе сопоставления с эмпири-

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 1 • 2012 Специальный выпуск СИСТЕМА ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft 'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

ческими данными. Подобная практика научного исследования,.. получает свое развитие в теоретическом естествознании Нового времени, прежде всего в механике, а впоследствии в физике... .эмпирическое обоснование и проверка . утверждений в духе гипотетико-дедуктивного метода проводится не изолированно для каждого отдельного утверждения, а как согласование системы теоретических утверждений с эмпирическим базисом теории. Осуществление исходной идеи гипотетико-дедуктивного метода в рамках такой целостной теоретической системы, соотносимой с эмпирическим базисом, позволяет говорить о гипотетико-дедуктивной модели научного знания.

<...> Эмпирическим данным соответствует (или не соответствует) здесь не отдельная гипотеза, а весь комплекс посылок и утверждений, фиксирующих гипотетически принимаемую теоретическую модель. И установление этого соответствия или несоответствия носит характер не эмпирической проверки в собственном точном смысле слова (как в случае предположения, скажем, "все люди в данном здании понимают русский язык"), а лишь логической согласованности, непротиворечивости системы теоретических посылок с эмпирически проверяемыми следствиями при условии принятой эмпирической интерпретации теории. При этом позитивная ситуация согласования (условно говоря, "под-тверждаемость") не предопределяет еще однозначно принятия данной теоретической конструкции, поскольку могут быть другие концепции, получающие подобное "подтверждение". Отсюда возникает проблема критериев выбора среди "подтвержденных" концепций, в частности критериев их простоты, особенно т.н. динамической простоты в достаточно длительном историческом периоде их существования... Негативная же ситуация рассогласования системы теоретических допущений, в свою очередь, не влечет за собой отказа от теоретической концепции, поскольку она может быть преодолена за счет пересмотра любого компонента системы. Благодаря этому возникает методологическая проблема критериев эффективности, конструктивности подобного рода пересмотров и устранения нежелательных "ad-hoc" допущений и "конвенционалистских уловок".

Сохраняя исходную установку на движение «сверху» от гипотетической конструкции к эмпирически данному, современная концепция гипотетико-дедуктивного метода по мере своего развития далеко отходит от представлений о радикальной эмпирической проверяемости в духе примитивного верификационизма или фальсификационизма и преодолевает вместе с тем неправомерное противопоставление контекста открытия и контекста оправдания, свойственное "стандартной концепции науки» сторонников логического позитивизма"» [Швырев 2000—2001].

Что касается «проблемы критериев выбора среди "подтвержденных" концепций, в частности критериев их простоты, особенно т.н. динамической простоты в достаточно длительном историческом периоде их существования», то преодолением ее в случае геополитического моделирования является существенное расширение временных и пространственных (территориальных) границ исследования геополитических процессов (в нашем случае в качестве нижней границы временного интервала исследования целесообразно рассматривать период появления первых надежных источников о военных кампаниях, а именно эпоху египетского Нового царства, а в качестве пространственных границ — Евразию и Северную Африку как регионы, для которых характерна наиболее высокая интенсивность геополитических процессов). Сложнее обстоит дело с «методологической проблемой критериев эффективности, конструктивности пересмотров и устранения не-желательных "ad-hoc" допущений», однако представляется, что сложность эта — не большая, чем в случае иных естественных науках.

Предположив, что перенос энергии социального действия должен (в основном) происходить вдоль силовых линий основных физических полей, мы обратили внимание на описание устойчивых «траекторий», по которым осуществляется подобного рода перенос энергии от одного цивилизационного «ядра» к другому, выполненное в малоизвестной работе советского географа середины ХХ в. Н.В. Морозова («Продвижение цивилизации от Передней Азии к СевероЗападной Европе», 1968), поставившего перед собой задачу «обрисовать перемещение ведущих центров хозяйства и культуры за исторический период — от зарождения цивилизации в Месопотамии и Египте до утверждения капитализма в Северо-Западной Европе» [Морозов Н.В. 1968, c. 174]. В самом общем виде концепция Н.В. Морозова выглядит следующим образом. Смещение центров интенсивности хозяйствования и перемещение культурно-хозяйственных центров из Передней Азии в Средиземноморье связано прежде всего с увеличением глубины дифференцированности ландшафтов хозяйствования с Востока на Запад, причем «подвижность, гибкая приспособляемость производственной структуры к сложному разнообразию географических условий, меняющихся не только от места к месту, но и во времени под воздействием самого же хозяйствующего человека, находит отражение и в политической организации средиземноморских обществ» [Морозов Н.В. 1968, c. 181]. При этом историко-географические сдвиги проявляются в форме изменений политической системы общества, имеющих выраженный пространственно-временной вектор: (1) от Вавилона через Ассирию и Хеттское государство с ядром Каппадокия к Ирану [Морозов Н.В. 1968, c. 181], (2) «от Египта через Крит, Афины, Царьград к Корсуню и Киеву, т.е. в направлении с юга на север, с таким же основанием, как и о продвижении на северо-запад — от Греции через Италию в Галлию, Прирейнскую Германию, Великобританию» [Морозов 1968, с. 187]. Согласно Н.В. Морозову, падение Римской империи и «перенос империи» на восток не нарушает выявленную тенденцию: «...выдвижение Византии и падение Италии, иначе говоря, смещение центра тяжести хозяйства с запада на восток, имеет существенное отличие от ... противоположно направленного продвижения цивилизации. В первом случае мы имеем сдвиги в географических рамках старого цивилизованного мира... Во втором же случае дело

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

идет о расширении сферы цивилизации за счет включения в нее варварских стран» [Морозов Н.В. 1968, с. 187].

Приведенная цитата представляет собой наглядную иллюстрацию векторизованности геополитического пространства, определяющего предпочтительные —«энергетически выгодные» — направления геополитических процессов.

Исходя из существования трех источников энергии (Солнца, мирового хода времени и электромагнитного поля Земли), направление переноса каждой из которых имеет собственную картографическую проекцию, нами была предложена динамическая модель геополитических процессов (рис. 3), в рамках которой «энергетически выгодные» векторы геополитической экспансии заданы:

(1) направлением мирового хода времени, т.е. с востока на запад, так что при движении материального объекта в сторону, противоположную мировому ходу времени (против вращения Земли, с запада на восток), время оказывает на материальный объект давление с возникновением дополнительных сил, которое уменьшается с убыванием плотности времени к широтам Северного и Южного полярных кругов и исчезает с исчезновением плотности времени на 73° с.ш.;

(2) направлением, в самом общем виде соответствующим направлению переноса солнечной энергии океаническими течениями, совпадающим с направлением мирового хода времени на южных широтах Восточного полушария (зона пассатных течений) и противоположно мировому ходу времени на северных широтах Атлантики (Гольфстрим и Северо-Атлантическое течение) и в районе Тихого океана (экваториальное противотечение и Северо-Тихоокеанское течение). Точный расчет траекторий переноса энергии социального действия в направлении переноса солнечной энергии нами не производился, однако было выдвинуто предположение, что в западной части Евразии начало разворота такой траектории с запада на северо-запад (и точку «разветвления» двух потоков — солнечной энергии и мирового хода времени) следует искать в юго-восточной части Прикаспия, а с северо-запада на север и, далее, на северо-восток — между 55° и 60° с.ш. и 40° и 45° в.д. (предположительно, восточная граница данной зоны проходит по линеаменту 44°в.д., в то время как «точки перегиба» приходятся на выделяемые А.Е. Федоровым геологически активные меридиональные линеаменты, отстоящие друг от друга на 300 долготы [Федоров 2005, с. 356]) В этой связи допустимым, на наш взгляд, представляется предположение, что характерный для Северной Америки «сквозной» (линейный) принцип [Королев 2001, с. 136] пространственной организации есть косвенное свидетельство отличия организации геопространства северной части Восточного полушария от Западного, где доминирующим является линейное направление мирового хода времени;

Рис. 3. Модель пространственной обусловленности геополитических процессов: (а) в Евразийско-Атлантическом регионе; (б) в зоне Тихого океана. 1 — направление переноса солнечной энергии; 2 — направление мирового хода времени (в зоне максимальной плотности времени); 3 — океанические течения; 4 — границы геополитических зон в модели Хаусхофера

(3) направлением силовых линий электромагнитного поля Земли, обусловливающих перенос энергии социального действия в направлении оси «Север — Юг». Здесь «энергетически выгодным оказывается движение с севера на юг, за

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 1 • 2012 Специальный выпуск СИСТЕМА ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft 'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

исключением миграций на территории рифтовых зон, особенно в тех случаях, когда регулирующая роль государства снижается или отсутствует (как, например, в случае первичного расселения гоминид из Африки в Европу). При этом следует ожидать, что характер протекания геополитических процессов в направлении данной оси будет определяться суммарным действием электромагнитного поля, океанических течений и «потока времени» (поскольку «во вращающихся телах под влиянием “потока времени” должны возникать дополнительные силы... При... “левостороннем” вращении на экваториальные массы действует сила, направленная к северу, вблизи оси вращения она направлена к югу...» [Дадаев 1991, с. 41]).

В этой связи отметим, что при разработке модели было введено два дополнительных ограничения:

1) северо- и юго-западное направления вектора геополитической, геоэкономической и геокультурной экспансии относительно столицы осуществляющего такую экспансию государства рассматривались как собственно западное, а северо- и юго-восточное направления — как собственно восточное направление. Влияние же оси «Север — Юг» учитывалось лишь в использовании концепции И.П. Копылова11 в части, касающейся зон повышенной геополитической активности

11 Отметим, что в расширенном варианте модели при рассмотрении оси «Север — Юг» должны учитываться не только силовые линии электро-магнитного поля Земли, задающие энергетически выгодное направление геополитической экспансии с севера на юг, но и упомянутые дополнительные силы причинной механики Н.А. Козырева.

В этом случае по-видимому, на пространстве между экватором и, предположительно, 50о с.ш. существует два

конкурирующих направления, «энергетическая выгодность» которых в существенной степени зависит от наличия в зоне геополитической экспансии главнейших энергетически значимых геологических структур —рифтовых и сейсмических зон, линеаментов и зон дегазации).

между 20° и 50° широты в Северном и Южном полушариях, а также в допущении, что начиная с 20° с.ш. удельный вес

мирового хода времени постепенно уменьшается и исчезает у 73° с.ш. (выше которой действуют только направленные

с севера на юг силы электромагнитного поля Земли), в то время как удельный вес переноса солнечной энергии увеличивается и в районе 65° с.ш. становится доминирующим;

2) предлагаемая модель использовалась для анализа геополитических процессов Восточного полушария, поскольку именно в нем расположены основные геополитические и геоэкономические центры. При этом хотя, как отмечалось выше, анализ геополитической динамики в рамках какой бы то ни было модели отнюдь не является доказательством ее «правильности» («полноты») или «неправильности» («неполноты»), существует значительное количество геополитических феноменов — военных и колонизаторских кампаний, а также смещения геополитических и геоэкономических центров, — объяснение которых становится возможным в рамках предлагаемой модели.

Так, описанное Н.В. Морозовым «продвижение цивилизации» из Передней Азии по территории Благодатного Полумесяца происходило преимущественно в направлении мирового хода времени на широтах, относящихся к зоне максимальной геополитической активности. Аналогичным образом, по-видимому, в ХХ—ХХ1 вв. произошло и смещение мирового геоэкономического «ядра» к Тихоокеанскому побережью США и далее в Азиатско-Тихоокеанский регион (АТР).

В свою очередь «смещение центров интенсивности хозяйствования» (Н.В. Морозов) из зоны Благодатного Полумесяца на северо-запад обусловлено разделением энергопотоков, так что образование и последующее усиление части европейских геополитических центров силы произошло преимущественно в направлении мирового хода времени (итальянские города-государства, Испания, Англия), а части — преимущественно в направлении переноса солнечной энергии (Голландия, Франция, прирейнские и прибалтийские земли Священной Римской империи) (схема 1).

Схема 1. Смещение геополитических центров силы из зоны Благодатного Полумесяца: зеленая стрелка (на запад) — в направлении мирового хода времени; красная стрелка (на север и северо-восток) — в направлении переноса солнечной энергии.

При этом в области увеличения удельного веса переноса солнечной энергии тенденция к дифференциации может возрастать и в направлении суммарного вектора энергопотоков (отпадение Нидерландов от империи испанских Габсбургов, длительное сохранение на северо-западе Священной Римской империи большего числа незначительных по своей территории немецких государств).

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 1 • 2012 Специальный выпуск СИСТЕМА ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

Здесь следует отметить, что, во-первых, образование геополитических центров не происходит одновременно даже в том случае, если они лежат на одной «силовой линии» геопространства, и, во-вторых, в ходе переноса энергии социального действия усиливаться будет только тот центр, который наилучшим образом сможет организовать свою периферию. В зависимости от своей центрально-периферической организации старые геополитические центры силы с появлением нового актора могут:

а) частично сохранить свой геополитический статус или утратить его, сохраняя свое территориальную целостность (схема 1),

б) распасться на самостоятельные центры силы, конкурирующие за доминирование в регионе (схема 2);

Схема 2. Перенос энергии социального действия с распадом старого геополитического центра силы: зеленая стрелка (на запад) — в направлении мирового хода времени; красная стрелка (на север и северо-восток) — в направлении переноса солнечной энергии.

в) объединить (хотя бы на некоторое время) в единое целое несколько территориально-политических структур (схема 3).

Схема 3. Перенос энергии социального действия с объединением старых геополитических центров силы: зеленая стрелка (на запад) — в направлении мирового хода времени; красная стрелка (на северо-запад, север, северо-восток) — в направлении переноса солнечной энергии.

Можно также предположить, что в отличие от геополитических центров силы, образование которых возможно только в результате высокого уровня хозяйственной и политической организации по оси «центр — периферия», в случае гео-экономических центров в ходе переноса энергии социального действия образовываться (и усиливаться) будет только тот из них, который имеет преимущества в организации информационных потоков и, соответственно, коммуникационных возможностей. При этом образование и смещение как геополитических, так и геоэкономических центров силы будет тем более заметно, чем больший интервал времени выбирается для геополитического анализа, что объясняется инерционностью территориально-политических структур.

Эта инерционность, а также свойство времени возникать одновременно во всех частях геопространства можно считать причиной того, что локальные «вспышки» геополитической активности в малом историческом масштабе будут создавать картину возникающих одновременно в разных частях геопространства никак не связанных меж собой очагов напряженности, и лишь переход к большему масштабу темпоральности12 позволит обнаружить их взаимосвязь.

12 Темпоральность (от англ. tempora — временные особенности) — временная сущность явлений, порожденная динамикой их особенного движения, в отличие от тех временных характеристик, которые определяются отношением движения данного явления к историческим, астрономическим, биологическим, физическим и другим временным координатам (Современная западная философия. Словарь. Под ред. В.Н. Садовского. М.: Изд. полит. литературы, 1991. С. 298).

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 1 • 2012 Специальный выпуск СИСТЕМА ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

Схемы 1—3 представляют, на наш взгляд, интерес еще и постольку, поскольку они оказались иллюстрацией не только геополитических, но и некоторых пандемических процессов. Так, в частности, М.В. Супотницкий и Н.С. Супот-ницкая показывают [Супотницкий, Супотницкая 2010], что распространение чумы (переносчиками которой явились и крысы — направление миграций которых свидетельствует также и о направлении морских коммуникаций, — и сами люди) в период ее «второго пришествия» в Европу в середине XIV в. происходило: а) в направлении переноса солнечной энергии: из Китая и Месопотамии в государства Южной Европы (на запад), затем к северу — к Германии и Норвегии, после чего траектория эпидемии повернула на восток — в Польшу, на Русь (в Псков и Новгород) и Швецию; б) в направлении мирового хода времени: из Италии в Испанию, из Франции — в Англию (см., напр., схему 1).

Весьма показательным здесь оказывается и то, что распространение эпидемии не просто сопровождается упадком государственного управления вследствие эпидемии: «Пока она [эпидемия — О.Т.] продолжалась, прекращались все формы экономической деятельности. Урожай не собирался, налоги или ренты не взимались, рынки не устраивались, а правосудие не исполнялось» [Супотницкий, Супотницкая 2010]. Самому распространению эпидемии в Европе по данным траекториям предшествует (в первой четверти XIV в.) ослабление (в разной мере и по различным причинам в каждом конкретном случае) института государства в большинстве стран данного региона.

Применительно к геополитической экспансии предлагаемая модель позволяет также выделить несколько широтных зон различного характера переноса энергии социального действия в зависимости от интенсивности двух основных энергопотоков (рис. 4):

(1) в области максимальной интенсивности геополитических процессов 20° с.ш. и 50° с.ш. Здесь «при прочих равных условиях» осуществление поширотно направленной с востока на запад экспансии происходит с меньшими энергетическими затратами и приводит к более глубоким политическим последствиям, чем в случае направленности вектора экспансии с запада на восток. Энергетически выгодным на европейской территории является также экспансия, вектор которой совпадает с направлением, определяемым разворотом траектории переноса солнечной энергии.

Рис. 4. Широтная зональность переноса энергии социального действия: 1 — в направлении переноса солнечной энергии; 2 — в направлении мирового хода времени; 3 — океанические течения; 4 — границы геополитических зон в модели Хаусхофера; 5 — широтные границы зон плотности времени (штриховковй выделены зоны наибольшей интенсивности геополитических процессов по И.П. Копылову); 6 — точки перегиба траектории переноса энергии социального действия.

При этом необходимо выделять два уровня реализации геополитической экспансии — макрорегионального, когда в качестве исходной координатой вектора экспансии является столица государства, и субрегионального (локального), когда за исходную координату вектора принимается плацдарм для развертывания кампании. Соответственно выбор направления на локальном уровне связан с успешностью кампании на конкретном театре военных действий (ТВД), а на макрорегиональном

— с долгосрочными перспективами осуществляющего экспансию государства как геополитического центра силы.

Наиболее яркими примерами успешности экспансии в энергетически выгодных направлениях на данных широтах являются:

(а) в эпоху Древнего мира — финикийская, а затем греческая колонизация средиземноморского бассейна; преимущественное расширение в западном направлении Китайской империи, Вавилонского царства, Ассирии, Персидского государства (с учетом итогов греко-персидских войн 500—449 гг. до н.э.), а также Карфагена; западный вектор военных походов римлян в период Пунических войн. Говоря о геополитической динамике Древнего мира, нельзя не отметить, что именно на данных широтах располагается Благодатный Полумесяц — пояс величайших цивилизаций древности и, возможно, прародина вида Homo sapiens [Алексеев 1997]. О значимости западного вектора здесь можно судить по тен-

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 1 • 2012 Специальный выпуск СИСТЕМА ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

денции палеонтологии и антропологии искать прародину человечества не в Африке, а в Центральной и Южной Азии [Алексеев 1997, с. 251; Хрисанфова 1987] (хотя данный вопрос и сегодня остается открытым);

(б) в средние века и раннее Новое время — вторжение германских племен на территорию Римской империи; завоевание арабами бассейна Средиземного моря и Пиренейского полуострова; военная экспансия на запад монголов и турок — сельджуков и османов; завоевание Англии норвежцами и норманнами; Реконкиста (освобождение Пиренейского полуострова от арабов); расширение в западном направлении Первого и Второго Тюркского каганатов, Персии (в Закавказье), а также Испании эпохи Великих географических открытий; начало активной колонизации Северной Америки; завоевание Китая манчжурами; движение с востока на запад объединенных польско-литовско-русских сил в Грюне-вальдской битве, русских и украинских войск в период русско-польской войны 1654—1667 гг. В качестве примера большей «энергетической выгодности» западного вектора поширотной экспансии может быть названо и произошедшее в ходе Тридцатилетней войны усиление антигабсбургской коалиции в результате вступления в нее Франции. Действительно, до усиления за счет Франции западного вектора экспансии, совпадающего с направлением мирового хода времени, в условиях военных действий на территории, где траектория переноса солнечной энергии дугообразно разворачивается на северо-запад, векторы экспансии Габсбургов и антигабсбургской коалиции «при прочих равных условиях» (т.е. с учетом военного потенциала и политической и хозяйственной организации участвующих в войне сторон) оказывались практически равноценны энергетически. В ряду примеров успешности осуществления экспансии с востока на запад следует упомянуть и завоевание Востоком товарных рынков Запада в результате движения товаров по Великому шелковому пути (одностороннего с востока на запад, поскольку на Западе не существовало товаров, в которых хотя бы сколько-нибудь мог быть заинтересован Восток [Васильев 1998, с. 251; История Востока... 1998, с. 641—643]; золото в данном случае выступает не в качестве товара, вырабатывающегося золотодобычей, а в качестве платежного средства);

(в) в Новое время с XVIII в. до Первой мировой войны — активная колонизация Северной Америки; движение русских войск в период Северной и Семилетней войны и трех русско-турецких войн (здесь — прежде всего на самом ТВД, поскольку на макрорегиональном уровне движение происходило по дуге переноса солнечной энергии в направлении, противоположном движению данного энергопотока, что не в последнюю очередь замедляло достижение желаемых политических результатов); наступление германских войск в период франко-прусской войны 1870—1871 гг.; западное расширение Японии в 1905—1907 гг.; движение войск стран Антанты в период Первой мировой войны.

Отметим, что значительное количество техногенных факторов, обусловленных научно-техническим прогрессом, усложняет обнаружение взаимосвязи общества с его природной внешней средой, отчего пространственный детерминизм геополитических процессов гораздо более отчетливо прослеживается на примерах государств Древнего мира, Средних веков и раннего Нового времени. Однако геополитическая динамика ХХ-ХХ1 вв. демонстрирует те же закономерности.

Так, совпадающий с направлением мирового хода времени вектор экспансии косовских албанцев представляет угрозу не только для самих Балкан, но и для всей Западной Европы (особенно в том случае, если этот вектор будет развернут в направлении переноса солнечной энергии). В свою очередь выбор американским командованием Кувейта в качестве плацдарма для начала военной операции в Иране при сохранении западного вектора экспансии США в данном регионе угрожает безопасности не только Ирана, но и Сирии (а в долгосрочной перспективе также безопасности Балкан и в целом восточноевропейского региона): в первом случае направление геополитического давления совпадает с направлением мирового хода времени, во втором — с направлением переноса солнечной энергии. Аналогичным образом Афганистан может также стать для США эффективным плацдармом не только для контроля Китая и Индии, но и для потенциально возможной экспансии в направлении мирового хода времени (Иран — страны Средиземноморского бассейна), а также в направлении переноса солнечной энергии (Прикаспийский регион — Закавказье — юг и юго-запад России — Восточная Европа; проблема последствий для самих США их восточного внешнеполитического вектора будет обсуждена несколько ниже).

Весьма характерным примером описываемых процессов явились события в Северной Африке, продемонстрировавшие (в условиях ослабления государства) распространение геополитической напряженности в направлении мирового хода времени (от Египта до Марокко) и в направлении переноса солнечной энергии (к Тунису и Южной Европе, в большинстве государств которой, несмотря на возникающее напряжение, остающиеся сильными политические институты с высокой вероятностью «погасят» импульс социального действия, как это произошло ранее в Кувейте и Бахрейне при движении против мирового хода времени). Что же касается военных действий Франции и ЕС против Ливии, то, производимые в «энергетически невыгодном» направлении, они могут привести к существенному ослаблению не только самой Франции, но и всей конструкции Евросоюза — в противоположность арабским государствам, чье давление на Европу осуществляется в «энергетически выгодном» направлении. С учетом же различного уровня центрально-периферической организации европейских и арабских государств, уравновешивающего «энергетические» различия геополитических векторов, конфликт грозит перерасти в перманентную «арабскую весну» и оказаться весьма затяжным.

В свою очередь успешность переноса энергии социального действия в направлении переноса солнечной энергии между 40° з.д. и 45° в.д. может быть проиллюстрирована на примере перемещения не только геополитических центров силы (схемы 1-3), но также и центров населения в Европе [Светляковский, Иллс 1989, с. 15] (рис. 5а,б) и России [Семе-нов-Тян-Шанский 1989, с. 35] (рис. 6).

ТЫНЯНОВА О.Н. О ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫХ ОСНОВАНИЯХ МОДЕЛИРОВАНИЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

а)

б)

Рис. 5. Смещение центров населения в Европе: а) в соответствии с предлагаемой моделью геополитических процессов; б) по данным центрографических исследований: Франция: к северо-востоку от Шатору; Германия: к северо-востоку от Эрфурта; Европа: в направлении восток-северо-восток [Светляковский, Иллс 1989].

Рис. 6. Смещение центра населения в России/СССР по В.П. Семенову-Тян-Шанскому [Се-менов-Тян-Шанский 1989, с. 35] (приведено по карте Российской Федерации в границах после распада СССР): 1 — траектория перемещения центра населения в 1300—1926 гг.; 2 — траектория перемещения центра территории в 1613— 1926 гг.

В последнем случае это перемещение происходило преимущественно в «энергетически невыгодных» для страны направлениях (хотя перемещение центра территории в 1613—1926 гг. и может рассматриваться как собственно южное

— вдоль силовых линий электромагнитного поля, происходило оно на территории преимущественного влияния противоположно направленного вектора переноса солнечной энергии). В результате начавшееся со второй половины XIX в. движение населения Российской империи, а затем СССР на восток и соответствующие перемещения центров населения привели к образованию разрывов в этническом ядре русских как государствообразующего этноса [Семенов-Тян-Шанский 1989, с. 35] и его столь заметному ослаблению, что политика интенсивного движения переселенческих масс на восток России была свернута: «Даже власти заметили, что “откачка” людей и средств на восток... чревата депрессивными провалами в историческом ядре страны» [Семенов-Тян-Шанский 1989, с. 34]. Отметим, что на аналогичные последствия подобных явлений в Древней Руси указывал еще В.О. Ключевский: «Постоянное движение населения к окраинам ее ослабляло центр, разрывало связи, скреплявшие разные части области между собой, так что эти связи не выдерживали давления неблагоприятных внешних явлений» [Ключевский 1997, с. 54].

Электронное научное издание Альманах Пространство и Время. Т. 1. Вып. 1 • 2012 Специальный выпуск СИСТЕМА ПЛАНЕТА ЗЕМЛЯ

Electronic Scientific Edition Almanac Space and Time Special issue 'The Earth Planet System'

Elektronische wissenschaftliche Auflage Almabtrieb 'Raum und Zeit' Sonderheft'System Planet Erde'

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

Что же касается «энергетической выгодности» направлений геополитических векторов России в целом, то, анализируя в рамках представленной модели ее военную историю XIII—ХХ вв., можно, по-видимому, говорить о том, что поширотное движение ее войск в западном направлении оказывалось (с учетом высоких барьерных свойств западных границ) успешным для России даже после значительных территориальных потерь на предыдущих этапах военных действий (как, например, в период Смутного времени, Отечественной войны 1812 г., после Октябрьской революции 1917 г., в ходе Великой Отечественной войны). В то же время на протяжении всей своей истории Россия демонстрирует значительную уязвимость своих юго-восточных и южных рубежей, поскольку внешняя геополитическая экспансия в этих регионах осуществляется в «энергетически выгодном» направлении, а противостояние ей — в восточном направлении, связанном с максимальным напряжением всех ресурсов государства (что сегодня позволяет оценивать в качестве наиболее существенных угрозы нелегальной китайской миграции, транзита наркотиков на участке границы РФ от Республики Тувы до Белгородской области, а также угрозу расползания военного конфликта по юго-западному и южному сегментам пограничного пространства страны).

Подчеркнем, однако, что не только для России, но и для любого государства восточный вектор поширотной геополитической экспансии на широтах ниже 50° с.ш. связан с тем большими затратами энергии, чем на более низких широтах эта экспансия осуществляется, что наиболее отчетливо проявляется в долгосрочной перспективе развития политикоадминистративной сферы. Так, если рассматривать примеры геополитических процессов древности и Средних веков, то едва ли не самыми характерными малой эффективности восточного вектора экспансии оказываются:

— азиатские походы Александра Македонского: усилия, затраченные на экспансию, так и не дали политического результата: созданная империя распалась сразу после смерти ее основателя, почти не оставив после себя сколько-нибудь существенных следов культурного и социально-политического влияния эллинизма несмотря на беспрецедентный по тому времени размах градостроительства в целях эллинизации Востока, внедрение греческого языка, а также ряд мероприятий, призванных обеспечить государственное единство (строительство транспортной инфраструктуры, введение единой македонской монеты, установление единого для всего государства культа владыки как живого воплощения бога на земле) [Левек 1989, с. 10—11]. Наоборот, именно персидская система управления провинциями практически без изменений была воспринята завоевателями и легла в основу местного управления в государствах, образовавшихся после распада империи;

— восточный вектор расширения Римской империи: несмотря на успехи экспансии не только в западном, но и в восточном направлении, а также на высокий уровень развития транспортной инфраструктуры (знаменитые римские дороги) и активную латинизацию населения провинций, латынь укоренилась лишь на западе от Рима, а невозможность эффективно управлять завоеванными восточными территориями привела в итоге к распаду империи на Западную и Восточную части;

— продвижение на восток воинов ислама: несмотря на успех в распространении на восток самого ислама, экспансия в направлении против мирового хода времени многочисленных мусульманских завоевателей привела к образованию в большинстве своем «рыхлых» и недолговечных территориально-политических структур. Так, ослабление империи Великих Моголов началось сразу же после смерти ее основателя, и укрепление центральной власти произошло лишь в результате захвата страны правителем Бихара и Бенгалии Шер-ханом, двигавшимся с востока на запад, т.е. в направлении мирового хода времени. Здесь также заметим, что арабский язык укоренился преимущественно на западе (Ирак и ранее был населён арабами);

— крестовые походы: и созданное в результате первого из них Иерусалимское королевство, и захваченные в результате Четвертого крестового похода территории Византии в скором времени прекратили свое существование в качестве самостоятельных территориально-политических структур, несмотря на успехи в создании мощной военно-инженерной инфраструктуры в первом случае и существование доставшейся «в наследство» от Византии развитой системы хозяйствования во втором.

В качестве примеров, свидетельствующих о значительном истощении ресурсов государства при осуществлении им поширотной экспансии с запада на восток, могут быть названы также итоги Столетней войны для Англии, русского похода Бонапарта для Франции, русско-японской войны для Российской империи, итоги Первой и Второй мировых войн для Европы (распад Австро-Венгрии, утрата Германией статуса геополитического центра силы). Аналогичным образом можно, по-видимому, рассматривать и мировой экономический кризис, последовавший за Крымской войной - несмотря на успехи Англии и Франции на локальном ТВД.

Единственным примером успешности восточного вектора экспансии можно было бы считать завоевание Сирии и Палестины Тутмосом III и дальнейшее укрепление позиций Египта в этом регионе при Рамсесе II. Однако отмечающаяся исследователями неполнота документальных свидетельств, относящихся к рассматриваемой эпохе, затрудняющая создание полной картины расстановки политических сил в регионе [История Востока... 1998] в эпоху Древнего, Среднего и Нового царств, не позволяет делать однозначных выводов о степени автономии этих восточных провинций, к тому же отделенных от египетской территории пустыней. Между тем даже в случае полного контроля Египта над территориями Сирии и Палестины (как это, по-видимому, было при Рамсесе II), именно длительное сохранение восточного вектора экспансии может рассматриваться в качестве причины истощения политических ресурсов страны, что и привело в конечном итоге к окончательной утрате ею геополитического статуса несмотря на чрезвычайно высокий для того времени уровень хозяйственной и политической организации.

Заметим, что даже с развитием коммуникаций, увеличивающих возможности геополитических центров контролировать пространство своих восточных периферий, «энергетическая предпочтительность» восточного вектора экспансии

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

остается меньшей по сравнению с западной, что показывает сравнение продолжительности сохранения метрополиями своих колоний. Так, дольше всех удерживала свои латиноамериканские колонии Испания, чей геополитический вектор был направлен с востока на запад («базой» дальнейшей колонизации Филиппин служило западное побережье уже колонизованной Мексики), в отличие от Португалии, Голландии, Франции и даже Англии. Последняя, учитывая ее более поздний выход на мировую арену в качестве мировой колониальной державы, сохраняла «в своей короне» Индию практически на 100 лет меньше, чем Испания Латинскую Америку.

В этой связи можно предположить, что даже в современных условиях восточный вектор геополитической экспансии на южных и даже средних широтах, несмотря на свою эффективность в решении краткосрочных задач, не только значительно менее эффективен при достижении средне- и долгосрочных (стратегических) целей, но и ведет к столь существенными затратам энергии, которые даже для сверхдержав чреваты исчерпанием ресурсов. В этой связи обращает на себя внимание не только факт малой эффективности практически всех ведущихся в восточном направлении попыток и Британской империи, и СССР, и Соединенных Штатов установить устойчивый контроль над территорией Афганистана (в последнем случае рассматривалось фактическое движение американских войск на афганский ТВД — с восточного побережья США через Европу). Исходя из предлагаемой модели автор неоднократно начиная с 2003 г. указывал на дестабилизирующее воздействие на геоэкономический и геополитический потенциал США реализации ими «плана Анаконды» — и в долгосрочной перспективе в целом, и его ближневосточного этапа в частности даже при успешности отдельных военных операций. В этом смысле усиление депрессивных тенденций в американской экономике и постепенная утрата США статуса геополитического гегемона явились закономерным итогом сохранения ими восточного вектора геополитической экспансии;

(2) между 20° ю.ш. и 50° ю.ш.. Здесь в пользу преимуществ западного вектора свидетельствуют: происходившее с востока на запад заселение Австралии европейцами и направленность с востока на запад абсолютного большинства экспедиций по исследованию ее внутренних областей [Витвер 1963; Магидович И.П., Магидович В.И 1982—1986; Максаковский 1997]; образование английских колоний на юге и востоке Африки, значительно более успешное, чем происходившее в области максимальной плотности времени (между 20° ю.ш. и 20° с.ш.) продвижение вглубь континента португальцев, особенно по сравнению с их движением с запада на восток [Витвер 1963; Магидович И.П., Магидович В.И 1982—1986; Максаковский 1997] (даже с учетом сложности рельефа португальцы в своей колонизации Африки не продвинулись восточнее современной восточной границы Анголы, значительно уступив по глубине экспансии Англии и Франции, двигавшимся в «энергетически выгодных» направлениях с севера на юг и с востока на запад); западный региональный вектор английских войск в период англо-бурской войны;

(3) в области максимальной плотности времени между 20° ю.ш. и 20° с.ш. Здесь восточный вектор экспансии, встречающий наибольшее сопротивление со стороны мирового хода времени, должен быть максимально затруднен. Показательной в этом смысле представляется направленность с востока на запад по экваториальной Африке основных масс «живого товара» (потоки работорговли в направлении с запада на восток, в страны арабского Востока, и в северном направлении, в район Средиземноморья, были значительно слабее [Максаковский 1997, Покшишевский 1978] — см. рис. 7).

Рис. 7. Основные потоки работорговли в XVI—XVIII вв. [Максаковский 1997, с. 528].

^ Районы вывоза рабов

Основные потоки

работорговли

Цифрами обозначены: 1 — Золотой

берег, 2 — Невольничий берег.

ТЫНЯНОВА О.Н. О ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫХ ОСНОВАНИЯХ МОДЕЛИРОВАНИЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

Высокая плотность времени должна, по-видимому, накладывать отпечаток и в целом на свободу перемещений человеческих масс, а, следовательно, понижать уровень геополитической и геоэкономической динамики пространственных структур, расположенных в рассматриваемой широтной зоне, по крайней мере в периоды, предшествующие характерному для постиндустриального периода прогрессу в научно-технической и коммуникационной (информационной) сферах. И действительно, обращает на себя внимание незначительное количество расположенных на данных широтах геополитических и геоэкономических центров (Сиам, в течение длительного времени доминировавший в субрегионе, и ставший гео-экономическим центром во второй половине ХХ в. Сингапур, остающийся пока единственным на данных широтах);

(4) в области постепенного понижения плотности времени и усиления доминирования направления переноса солнечной энергии выше 50° с.ш. Наиболее яркими примерами предпочтительности восточного геополитического вектора экспансии, осуществляемой при приближении к 65° с.ш., где направление переноса солнечной энергии с запада на восток становится доминирующим, является стремительная русская колонизация Сибири и процесс становления Северного морского пути. В то же время восточный вектор экспансии на пространствах между 50° и 65° с.ш., особенно государств, столицы которых расположены выше 50° с.ш., т.е. Дании, Швеции, Англии, Голландии, Германии, Польши (Речи Посполитой) и России, заслуживают несколько более подробного обсуждения.

Так, происходящее на рассматриваемых широтах одновременное убывание плотности времени и увеличение удельного веса переноса солнечной энергии ведет к установлению здесь своего рода равновесия между двумя противоположно направленными потоками энергии. Отсюда рост удельного веса потока энергии, направленного с востока на запад, обусловливает повышенную заинтересованность в восточном направлении геополитического вектора тех европейских государств, чьи столицы расположены выше 50° с.ш. В то же время установление названного равновесия затрудняет осуществление на данных широтах экспансии в обоих направлениях, примером чего можно считать периоды переменного успеха противостояния здесь России с одной стороны и Литвы (Ливонского ордена, Речи Посполитой, Польши), Швеции, Германии с другой. В этой связи становится возможным говорить об особой значимости для государств, чьи столицы расположены на указанных широтах, их хозяйственной и политической организации.

В свою очередь возможность реализации экспансии с севера на юг (в направлении линий электромагнитного поля Земли) в районе 73° с.ш. следует рассматривать как возможность осуществления геополитического давления на северные участки пограничных пространств как евразийских, так и североамериканских государств. Геополитический смысл сказанного становится очевидным в контексте темы «войны за Арктику», расположенную между северными границами Канады и США и северными границами РФ и европейских государств.

Выше уже отмечалось, что даже в современных условиях движение людских потоков в «энергетически невыгодных» направлениях способно вызвать существенное ослабление геополитического центра силы. Между тем если до второй половины ХХ в. движение идей осуществлялось преимущественно в результате движения человеческих масс как их основных носителей (а до развития книгопечатания и, особенно, до появления бумажных СМИ — исключительно в результате такового движения), то в условиях научно-технического прогресса возник и все более совершенствуется принципиально новый тип перемещения информации, при котором уже не требуется одновременное перемещение людских потоков.

Развитие средств связи, прежде всего космических, знаменовало собой принципиально новый этап освоения геополитического пространства: в отличие от человеческих масс распространение электронного сигнала практически не зависит от направления (при том, что движение по околоземной орбите всех транслирующих спутников совпадает с «энергетически выгодным» направлением вращения Земли). Сказанное позволяет говорить о том особом значении, которое приобретают в векторизованном геопространстве национальная идея, государственная идеология и та инфраструктура, которая обеспечивает распространение и воспроизводство таковых, а именно о возрастающей в XXI в. «антиэнтропийной» функции государственной идеологии и национальной идеи — функции стратегического ресурса, позволяющего центру снизить до минимума энергетические затраты на удержание в сфере своего влияния расположенную на востоке периферию.

3. Некоторые результаты применения динамической геополитической модели к приграничным регионам Российской Федерации

Предлагаемая модель была использована нами для оценки характера и вероятных последствий геополитической динамики Евразийского континента для Российской Федерации, большая часть приграничных территорий которой расположена в зонах повышенной геополитической активности (рис. 8)13.

13 При этом мы исходили из того, что в случае антироссийского вектора геополитической экспансии ведущими мотивами являются не иррациональные эмоционально-психологические («нелюбовь», «страх», «ненависть») и/или «цивилизационные», а сугубо рациональные — и объективные — потребности как западных, так и восточных государств в ресурсах (территориальных, человеческих, водных, минеральных и т.д.) при особой привлекательности богатой таковыми ресурсами и относительно слабо огосударствленной, а в ряде случаев и малонаселенной территории России.

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

а)

Рис. 8. Зоны повышенного геополитического напряжения в пограничном пространстве РФ: а) все зоны геополитической активности; б) приграничные субъекты Федерации, находящиеся ниже или примыкающие к 50° с.ш. (к верхней границе зоны максимальной геополитической активности); в) приграничные субъекты Федерации, расположенные в «точках перегиба» траектории переноса солнечной энергии (они же — зоны повышенной геологической активности [Федоров 2005, с. 356]); г) приграничные субъекты Федерации, примыкающие к 73° с.ш. (к нижней границе зоны минимальной плотности времени).

Исходя из предлагаемой нами модели геополитической динамики, направления соответствующих векторов геополитической экспансии сопредельных государств (и последствия таковой экспансии при реализации наихудшего сценария) могут быть представлены следующим образом.

1. В направлении, практически совпадающем с направлением мирового хода времени, осуществляется давление на РФ со стороны Китая, причем направлено оно не только на приграничные субъекты Дальневосточного федерального округа, но и на промышленную зону Южного Урала (рис. 9). Представленный на этом же рисунке вектор геополитической экспансии Японии имеет северо-восточное направление, энергетически менее выгодное (по сравнению с Китаем). Однако в силу неоднократно отмечавшихся ранее особенностей инфраструктурной организации данного сегмента геополитического пространства России (оторванность от центра, геоэкономическая ориентация на государства ЮгоВосточной Азии и инфраструктурная связь с ними) значительная часть ее азиатских территорий при реализации неблагоприятного сценария может быть поглощена данными сопредельными государствами.

Рис. 9. Векторы экспансии Китая и Японии и эмпирически выделенный сегмент территории РФ, на который предположительно может распространиться соответствующее геополитическое влияние.

2. Наиболее слабые звенья северо-западного, западного и юго-западного сегментов пограничного пространства России (в условиях оформления на Западе новых геополитических центров силы) превратятся в территории их как минимум стратегических границ, а в отсутствие таковых центров силы — в так называемые «неконтролируемые территории» (рис. 10). При этом таковые территории с большей вероятностью образуются на пространстве приграничных субъектов Федерации, расположенных в нижней и средней «точках перегиба» траектории переноса солнечной энергии (рис. 10а; заметим в этой связи, что прогноз о российско-грузинском сегменте государственной границы РФ как о наиболее опасном был сделан еще в 2002 г.). Представляется, что при наличии проблем инфраструктурной связности пространства, а

ТЫНЯНОВА О.Н. О ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫХ ОСНОВАНИЯХ МОДЕЛИРОВАНИЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

также в острой социально-экономической и демографической ситуации и в предыдущем, и в рассматриваемом случаях ключевая роль в сохранения территориальной целостности России принадлежит информационному пространству (понимаемому максимально широко и включающему и образование и культуру, и СМИ, и идеологию).

Рис. 10. Векторы экспансии по траектории переноса солнечной энергии: а) со стороны государств Закавказья и Турции на Южный федеральный округ и со стороны Германии и Литвы на Калининградскую обл.; б) со стороны Норвегии на приарктическую зону и со стороны Финляндии на Карелию (оранжевымкругом выделены Архангельская обл. и часть Ненецкого АО); в) со стороны потенциального геополитического центра силы, контролирующего Северный полюс (оранжевым кругом выделены Архангельская обл. и часть Ненецкого АО; красным пунктиром указан Северный морской путь)

в)

Что же касается северо-западного и северного сегментов пограничного пространства России (рис. 10б и 10в), то здесь, несмотря на энергетическую выгодность соответствующих векторов экспансии, России даже в современных социально-экономических и демографических условиях исторически есть что противопоставить таковой и помимо информационного пространства. Ключевую роль с этой точки зрения играет Северный морской путь (СМП), а также коммуникационный узел, сформированный в Архангельской области и формирующийся в Ненецком АО за счет СМП и трасс Белко-мур и Баренцкомур (при том, что Архангельская область является единственным приарктическим субъектом РФ, связанным с центром и железной, и автомобильной магистралями, и воздушной трассой).

В то же время в условиях ослабления центра и фактического отказа государства от управления территориями укрупнение меридионально протяженных субъектов РФ в случае реализации наихудшего геополитического сценария может превратить их административные границы в линии «разломов», проходящие близ границ зон модели Хаусхофера (в случае Тюменской области ситуация усугубляется еще и за счет прохождения вблизи ее границ линеаментов 60° и 90° — рис. 11).

Рис. 11. Границы зон модели Хаусхофера как линии потенциальных «разломов» по административным границам укрупненных субъектов РФ (серые линии — границы зон модели Хаусхофера, коричневые линии — линеаменты 60°, 90°, 120°).

Тынянова О.Н. О естественнонаучных основаниях моделирования геополитических процессов

Безусловно, представленная геополитическая модель требует дальнейшего уточнения применительно как к социальному пространству и политической системе общества, так и к геофизической реальности (в частности, учета фактора энергетически значимых геологических структур, ротационной физики Земли и влияния на геополитические процессы системы Земля — Луна — Солнце). Однако данная модель оказывается первым шагом в изучении пространственной причинности геополитических процессов, которое позволило бы связать физическое (геофизическое) и социальное пространства государства и рассматривать его организацию по осям «Север — Юг», «Запад — Восток» и «центр — периферия» как геостратегический ресурс.

Благодарности. Автор выражает искреннюю признательность А.Е. Федорову, В.Л. Сывороткину, С.Г. Геворкяну, В.И. Харламову и А.Б. Докторовичу за помощь в подготовке данного материала.

ЛИТЕРАТУРА I REFERENCES

1. Агаджанов С.Г., Бекмаханова Н.Е., Булгаков М.Б. и др. Национальные окраины Российской империи. Становление и развитие системы управления / Отв. ред. С.Г. Агаджанов, В.В. Трепавлов. М.: Славянский диалог, 1998.

2. Алексеев В.П. Расселение и численность древнейшего человечества // Человек заселяет планету Земля. Глобальное расселение гоминид. Материалы симпозиума «Первичное расселение человечества». М.: Ин-т географии РАН, 1997.

3. Арушанов М.Л., Коротаев С.М. Поток времени как физическое явление (по Н.А. Козыреву). Деп. ВИНИТИ. 22.12.89. № 7598-В-89.

4. Бабурин С.Н. Территория государства. Правовые и геополитические проблемы. М.: Изд-во МГУ, 1997.

5. Балановская Е.В., Рычков Ю.Г. Генофонд человека на этапах освоения ойкумены: адаптивная эволюция и геногеография // Человек заселяет планету Земля. Глобальное расселение го-минид. Материалы симпозиума «Первичное расселение человечества». М.: Ин-т географии РАН, 1997.

6. Беленький И.Л. Роль географического фактора в отечественном историческом процессе: аналитический обзор. М.: ИНИОН РАН, 2000.

7. Богданов А.А. Очерки организационной науки // Пролетарская культура. 1921. № 20—21. С. 3—19. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://www.uic.unn.ru/pustyn/lib/bogdanov.ru.html

8. Васильев Л.С. История Востока. В 2 т. М.: Высш. шк., 1998. Т. 1.

9. Введение в политологию. Словарь-справочник / Под ред. В.П. Пугачева. М.: Аспект-Пресс, 1996.

10. Вернадский В.И. О коренном материально-энергетическом отличии живых и косных тел биосферы // Проблемы биогеохимии. Вып. 2. М.—Л.: Изд-во АН СССР, 1939.

11. Вернадский В.И. Размышления натуралиста. Пространство и время в живой и неживой природе. М.: Наука, 1975.

12. Витвер И.А. Историко-географическое введение в экономическую географию за-рубежного мира. М.: Географгиз, 1963.

13. Владимирский Б.М. 100 лет со дня рождения Н.А. Козырева. Воспоминания и размышления — о теории Времени, о лунном вулканизме, об эпохе и личности // Время и звезды: к 100-летию Н.А. Козырева. М.: МГУ, 2008. С. 562—587.

14. Гаджиев, К.С. Введение в геополитику. М: Логос, 2001.

15. Грызинский М. О природе атома // Поиск математических закономерностей Мироздания: физические идеи, подходы, концепции: Избр. труды III Сибирской конференции по математическим проблемам физики пространства-времени сложных систем (ФПВ-2000), Новосибирск, 22—24 июня 2000 г. / Ред. М.М. Лаврентьев. Новосибирск: Изд-во ИМ, 2001. С. 135—160.

16. Грызинский М. Об атоме точно: Семь лекций по атомной физике / Ред. М.М. Лаврентьев. Новосибирск: ИМ СО РАН, 2004. (Сер. «Библиотека конференции». Вып. 1).

17. Дадаев А.Н. Николай Александрович Козырев // Козырев Н.А. Избранные труды. Сост. А.Н. Дадаев, Л.С. Шихобалов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.

1. Agadzhanov S.G., Bekmakhanova N.E., Bulgakov M.B. i dr. (1998). Natsional'nye okrainy Rossiiskoi imperii. Stanovlenie i razvitie sistemy upravleniya. Otv. red. S.G.Agadzhanov, V.V.Trepavlov. Slavyanskii dialog, Moskva.

2. Alekseev V.P. (1997). Rasselenie i chislennost' drevneishego chelovechestva. Chelovek zaselyaet planetu Zemlya. Global'noe rasselenie gominid. Materialy simpoziuma «Pervichnoe rasselenie chelovechestva». In-t geografii RAN, Moskva.

3. Arushanov M.L., Korotaev S.M. (1989). Potok vremeni kak fizi-cheskoe yavlenie (po N.A. Kozyrevu). Dep. VINITI. 22.12.89. N 7598-V-89.

4. Baburin S.N. (1997). Territoriya gosudarstva. Pravovye i geopoliticheskie problemy. Izd-vo MGU, Moskva.

5. Balanovskaya E.V., Rychkov Yu.G. (1997). Genofond cheloveka

na etapakh osvoeniya oikumeny: adaptivnaya evolyutsiya i genogeografiya. In: Chelovek zaselyaet planetu Zemlya.

Global'noe rasselenie gominid. Materialy simpoziuma «Pervichnoe rasselenie che-lovechestva». In-t geografii RAN, Moskva.

6. Belen'kii I.L. (2000). Rol' geograficheskogo faktora v otechestven-nom istoricheskom protsesse: analiticheskii obzor. INION RAN, Moskva.

7. Bogdanov A.A. (1921). Ocherki organizatsionnoi nauki. Proletarskaya kul'tura. N 20—21. Pp. 3—19. URL: http://www.uic.unn.ru/pustyn/lib/bogdanov.ru.html

8. Vasil'ev L.S. (1998). Istoriya Vostoka. V 2 t. Vyssh. shk., Moskva. T. 1.

9. Vvedenie v politologiyu. Slovar'-spravochnik. Pod red. V.P. Pugacheva. Aspekt-Press, Moskva. 1996.

10. Vernadskii V.I. (1939). O korennom material'no-energeticheskom otlichii zhivykh i kosnykh tel biosfery. In: Problemy biogeokhimii. Vyp. 2. Izd-vo AN SSSR, Moskva—Leningrad.

11. Vernadskii V.I. (1975). Razmyshleniya naturalista. Prostranstvo i vremya v zhivoi i nezhivoi prirode. Nauka, Moskva.

12. Vitver I.A. (1963). Istoriko-geograficheskoe vvedenie v ekonomi-cheskuyu geografiyu za-rubezhnogo mira. Geografgiz, Moskva.

13. Vladimirskii B.M. (2008). 100 let so dnya rozhdeniya N. A. Kozyreva. Vospominaniya i razmyshleniya — o teorii Vremeni, o lunnom vulkanizme, ob epokhe i lichnosti. In: Vremya i zvezdy: k 100-letiyu N. A. Kozyreva. MGU, Moskva. Pp. 562—587.

14. Gadzhiev K.S. (2001). Vvedenie v geopolitiku. Logos, Moskva.

15. Gryzinskii M. (2001). O prirode atoma. In: Poisk matematicheskikh

zakonomernostei Mirozdaniya: fizicheskie idei, podkhody,

kontseptsii: Izbr. trudy III Sibirskoi konferentsii po

matematicheskim problemam fiziki prostranstva-vremeni slozhnykh sistem (FPV-2000), Novosibirsk, 22—24 iyunya 2000 g. Red. M.M. Lavrent'ev. Izd-vo IM, Novosibirsk. Pp. 135—160.

16. Gryzinskii M. (2004). Ob atome tochno: Sem' lektsii po atomnoi fizike. Red. M.M. Lavrent'ev. IM SO RAN, Novosibirsk. (Ser. «Biblioteka konferentsii». Vyp. 1).

17. Dadaev A.N. (1991). Nikolai Aleksandrovich Kozyrev. In: Kozyrev N.A. Izbrannye trudy. Sost. A.N. Dadaev, L.S. Shikhobalov. Izd-vo LGU, Leningrad.

ТЫНЯНОВА О.Н. О ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫХ ОСНОВАНИЯХ МОДЕЛИРОВАНИЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

18. Демин А.И. Парадигма дуализма: Пространство — время, инфор- 18. мация — энергия. М.: Издательство ЛКИ, 2007. (Relata Refero).

19. Дергачев В.А. Геополитика. Киев: ВИРА-Р, 2000. 19.

20. Еганова И.А. Теоретическая физика: синдром Пигмалиона // 20.

Поиск математических закономерностей Мироздания: физические идеи, подходы, концепции: Избр. труды VI Сибирской междисциплинарной конф. по математическим проблемам физики пространства-времени сложных систем (ФПВ-2007). Новосибирск, 15—21 июля 2007 г. Вып. 6. Новосибирск: Академическое изд-во «Гео», 2008. С. 94—103.

21. Еганова И.А. Terra incognita, открытая Н.А. Козыревым // Поиск 21.

математических закономерностей Мироздания: физические

идеи, подходы, концепции: Избр. труды V Сибирской междисциплинарной конференции «Математические проблемы физики пространства-времени сложных систем» (ФПВ-2004). Вып. 2. Новосибирск: Академическое изд-во «Гео», 2005. С. 249—271.

22. Заварзин Г.А. Империя: пугающее слово или понятие? // 22.

Вестник РАН. 2002. Т. 72. № 2. С. 120—133.

23. Доброчеев О.В. Физические закономерности социально- 23.

экономических явлений. М.: МИФИ, 1998.

24. Ильин М.В. Геохронополитика — соединение Времен и Пространств 24.

// Вестник МГУ. Сер. 12. Политические науки. 1997. № 2. С. 28-44.

25. Ильин М.В. Хронополитическое измерение: за пределами По- 25. вседневности и Ис-тории // Полис. 1996. № 1. С. 55—77.

26. История Европы: В 8 т. / Ред. Удальцова З.В.; Чубарьян А.О. и 26.

др.. М.: Наука, 1988.

27. История Востока. В 6 тт. М.: Вост. литература РАН, 1998—2000. 27.

Т. 1., 1998.

28. Киричек-Бондарева М.А. О возникновении и развитии человека в 28.

единстве с внутриземными тектоно-физико-химическими процессами (энергогенерирующи-ми источниками) // Эволюция. 2005.

№№ 2, 3.

29. Ключевский В.О. Лекции по русской истории, читанные на Высших 29.

женских курсах в Москве в 1872—1875 гг. / Под ред. Р.А. Киреевой

и А.Ф. Киселева. М.: Гуманит. изд. центр ВЛАДОС, 1997.

30. Козырев Н.А. Избранные труды. Сост. А.Н. Дадаев, Л.С. Шихоба- 30.

лов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.

31. Колосов В.А., Мироненко Н.С. Геополитика и политическая 31.

география. М.: Аспект-Пресс, 2001.

32. Копылов И.П. Электромеханика планеты Земля. М.: Изд-во 32.

МЭИ, 1997.

33. Королев С.А. Генезис российского пространства и проблемы феде- 33.

рализма // Россия и современный мир. 2001. № 4(33). С. 133—140.

34. Кузьмин В.И., Галуша Н.А. Количественная геополитика. М.: 34.

Акад. воен. наук, 2000.

35. Лебедев С.А., Кудрявцев И.К. Детерминизм и индетерминизм в 35.

развитии есте-ствознания // Вестник Московского университета. Серия 7. Философия. 2005. № 6. С. 3—20.

36. Левек П. Эллинистический мир: Пер. с фр. М.: Наука, 1989. 36.

37. Лефевр В. Конфликтующие структуры. М.: Советское радио, 37.

1967.

38. Магидович И.П., Магидович В.И. Очерки истории географических 38.

открытий. В 5 тт. М.: Просвещение, 1982—1986.

39. Максаковский В.П. Историческая география мира. М.: Экопрос, 39.

1997.

40. Михайлов Ю.П. Возрождение геополитики // География Азиатской 40.

России на ру-беже веков. Материалы XI научного совещания географов Сибири и Дальнего Востока 28—30 нояб. 2001 г. Иркутск:

Ин-т географии СО РАН, Сиб. и Дальне-вост. отд. РГО, 2001.

41. Морозов Н.А. История человеческой культуры в естественнона- 41.

учном освещении. В 7 тт. Т. 2: Силы земли и небес.

М.:КРАФТ+ЛЕАН, 1998.

42. Морозов Н.В. Продвижение цивилизации от Передней Азии к 42.

Северо-Западной Европе (Предварительные тезисы) // География

и хозяйство. Л.: Изд. Геогр. о-ва СССР, 1968. С. 174—204.

43. Парсонс Т. К общей теории действия. Теоретические основания 43.

социальных наук // Парсонс Т. О структуре социального действия. 2-е изд. М.: Академический проект, 2002а.

Demin A.I. (2007). Paradigma dualizma: Prostranstvo — vremya, informatsiya — energiya. Izdatel'stvo LKI, Moskva. (Relata Refero). Dergachev V.A. (2000). Geopolitika. VIRA-R, Kiev.

Eganova I.A. (2008). Teoreticheskaya fizika: sindrom

Pigmaliona. In: Poisk matematicheskikh zakonomernostei

Mirozdaniya: fizicheskie idei, podkhody, kontseptsii: Izbr. trudy VI Cibirskoi mezhdistsiplinarnoi konf. po matematicheskim problemam fiziki prostranstva-vremeni slozhnykh sistem (FPV-2007). Novosibirsk, 15—21 iyulya 2007 g. Vyp. 6. Akademicheskoe izd-vo «Geo». Novosibirsk. Pp. 94—103. Eganova I.A. (2005). Terra incognita, otkrytaya N.A. Kozyrevym. In: Poisk matematicheskikh zakonomernostei Mirozdaniya:

fizicheskie idei, podkhody, kontseptsii: Izbr. trudy V Sibirskoi mezhdistsiplinarnoi konferentsii «Matematicheskie problemy fiziki prostranstva-vremeni slozhnykh sistem» (FPV-2004). Vyp. 2. Akademicheskoe izd-vo «Geo», Novosibirsk. Pp. 249—271. Zavarzin G.A. (2002). Imperiya: pugayushchee slovo ili po-nyatie? Vestnik RAN. T. 72. N 2. Pp. 120— 133 Dobrocheev O.V. (1998). Fizicheskie zakonomernosti sotsial'no-ekonomicheskikh yavlenii. MIFI, Moskva.

Il'in M.V. (1997). Geokhronopolitika — soedinenie Vremen i Prost-ranstv. Vestnik MGU. Ser. 12. Politicheskie nauki. N 2. Pp. 28—44. Il'in M.V. (1996). Khronopoliticheskoe izmerenie: za predelami Povsednevnosti i Istorii. Polis. N 1. Pp. 55—77.

Istoriya Evropy: V 8 t. Red. Udal'tsova Z.V.; Chubar'yan A.O. i dr. Nauka, Moskva. 1988.

Istoriya Vostoka. V 6 tt. Vost. literatura RAN, Moskva. 1998— 2000. T. 1., 1998.

Kirichek-Bondareva M.A. (2005). O vozniknovenii i razvitii cheloveka v edinstve s vnutrizemnymi tektono-fiziko-khimiche-skimi protsessami (energogeneriruyushchimi istochnikami). Evolyutsiya. NN 2, 3.

Klyuchevskii V.O. (1997). Lektsii po russkoi istorii, chitannye na Vysshikh zhenskikh kursakh v Moskve v 1872—1875 gg. Pod red. R.A. Kireevoi i A.F. Kiseleva. Gumanit. izd. tsentr VLADOS, Moskva. Kozyrev N.A. (1991). Izbrannye trudy. Sost. A.N. Dadaev, L.S. Shikhobalov. Izd-vo LGU, Leningrad.

Kolosov V.A., Mironenko N.S. (2001). Geopolitika i

politicheskaya geografiya. Aspekt-Press, Moskva.

Kopylov I.P. (1997). Elektromekhanika planety Zemlya. Izd-vo MEI, Moskva.

Korolev S.A. (2001). Genezis rossiiskogo prostranstva i problemy federalizma. Rossiya i sovremennyi mir. № 4(33). Pp. 133—140. Kuz'min V.I., Galusha N.A. (2000). Kolichestvennaya geopolitika. Akad. voen. nauk, Moskva.

Lebedev C.A., Kudryavtsev I.K. (2005). Determinizm i

indeterminizm v razvitii estestvoznaniya. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 7. Filosofiya. N 6. Pp. 3—20.

Levek P. (1989). Ellinisticheskii mir: Per. s fr. Nauka, Moskva. Lefevr V. (1967). Konfliktuyushchie struktury. Sovetskoe radio, Moskva.

Magidovich I.P., Magidovich V.I. (1982—1986). Ocherki istorii geograficheskikh otkrytii. V 5 tt. Prosveshchenie, Moskva. Maksakovskii V.P. (1997). Istoricheskaya geografiya mira. Ekopros, Moskva.

Mikhailov Yu.P. (2001). Vozrozhdenie geopolitiki. In: Geografiya Aziatskoi Rossii na rubezhe vekov. Materialy KhI nauchnogo sove-shchaniya geografov Sibiri i Dal'nego Vostoka 28-30 noyab. 2001 g. In-t geografii SO RAN, Sib. i Dal'ne-vost. otd. RGO, Irkutsk. Morozov N.A. (1998). Istoriya chelovecheskoi kul'tury v estestvennonauchnom osveshchenii. V 7 tt. T. 2: Sily zemli i nebes. KRAFT+LEAN, Moskva.

Morozov N.V. (1968). Prodvizhenie tsivilizatsii ot Perednei Azii k Severo-Zapadnoi Evrope (Predvaritel'nye tezisy). Geografiya i khozyaistvo. Izd. Geogr. o-va SSSR, Leningrad. Pp. 174—204 Parsons T. (2002a). K obshchei teorii deistviya. Teoreticheskie osnovaniya sotsial'nykh nauk. In: Parsons T. (2002). O strukture sotsial'nogo deistviya. 2-e izd. Akademicheskii proekt, Moskva.

ТЫНЯНОВА О.Н. О ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫХ ОСНОВАНИЯХ МОДЕЛИРОВАНИЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

44. Парсонс Т. О социальных системах / Под ред. В.Ф. Чесноковой и С.А. Белановского. М.: Академический проект, 2002б.

45. Подольный Р.Г. Освоение времени. М.: Политиздат, 1989.

46. Поздняков А.И. Системно-деятельностный подход в военнонаучных исследова-ниях. Монография. М.:ВАГШ, 2008.

47. Покшишевский В.В. Население и география. М.: Мысль, 1978.

48. Полетаев А.И. Этнотектоника Восточного полушария Земли // Система «Планета Земля» (Нетрадиционные вопросы геологии). Материалы 13 семинара. М.: РОО Гармония строения Земли и планет, 2005.

49. Полуян П.В. Горящая кровь экономики. Эконофизика и политэкономия. Кредо физиократов ХХ1 в. // Научный эксперт. 2009. № 12. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://energy-future.ru/goryashhaya-krov-ekonomiki-statya-po-modnoj-ekonofizike

50. Причинность и телеономизм в современной естественнонаучной парадигме / Отв. ред. Е.А. Мамчур, Ю.В. Сачков. М.: Наука, 2002.

51. Свасьян К. Россия и демократия. Заготовки одного некролога // Независимая газета. 2000. 19 сент. № 176 (2238).

52. Светляковский Е.Е., Иллс У.К. Центрографический метод и региональный анализ // География и хозяйство. Вып. 3. Центрографический метод в экономической географии. Л.: Изд. Геогр. общ. СССР, 1989.

53. Семенов-Тян-Шанский В.П. Центр России, его особенности и значение для страны // География и хозяйство. Вып. 3. Центрографический метод в экономической географии. Л.: Изд. Геогр. о-ва СССР, 1989.

54. Серебровский А.С. Проблемы и методы геногеографии // Труды I Съезда генетиков и селекционеров. Б/м, 1930. Т. 2.

55. Соколов Ю.Н. Общая теория цикла. Единая теория поля // Циклы природы и об-щества. Материалы IV международной конференции. Ч. 1. Ставрополь: Ин-т им. В.Д. Чурсина, 1996.

56. Сорокин П.А. Социальная и культурная динамика. СПб.: РХГИ, 2000.

57. Страус А.Л. Униполярность. Концентрическая структура нового мирового порядка и позиция России // Полис. 1997. № 2. С. 27-44.

58. Супотницкий М.В., Супотницкая Н.С. Очерки истории чумы. Очерк V. «Чёрная смерть» — второе пришествие чумы в Европу (1346—1351). М., 2010. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http://supotnitskiy.ru/book/book3-5.htm

59. Тойнби А.Дж. Постижение истории: Сборник / Пер. с англ. Е.Д. Жаркова. М.: Рольф, 2001.

60. Трифонов В.Г., Караханян А.С. Геодинамика и история цивилизаций. М.: Наука, 2004.

61. Трифонов В.Г., Караханян А.С. Динамика Земли и развитие общества. М.: ОГИ, 2008

62. Тынянова О.Н. Власть и граница. Аналитический экскурс // Власть. 2008. № 9. С. 58—62.

63. Фёдоров А.Е. Влияние геологических факторов на историю человечества // Пространство и Время. 2010а. № 2. С. 152—163.

64. Фёдоров А.Е. Влияние геолого-геофизических факторов на

социальные явления и активность людей // Система «Планета Земля»: 15 лет междисциплинарному научному семинару.

1994-2009. Монография. М.: ЛЕНАНД, 2009.

65. Фёдоров А.Е. Влияние геотектоники на активность населения Кавказа // Система «Планета Земля» (Нетрадиционные вопросы геологии). Материалы 16 семинара. М.: Книжный дом «ЛИБРОКОМ», 2008.

66. Фёдоров А.Е. Влияние крупных дизъюнктивных геологических структур на ис-торическое развитие населения Северной и Восточной Европы // Система «Пла-нета Земля» (Нетрадиционные вопросы геологии). Материалы 14 и 15 семинаров. М.: Издательство ЛКИ, 2007.

67. Фёдоров А.Е. Возможные геотектонические причины высокой активности насе-ления Алтае-Монгольского региона // Система «Планета Земля»: 300 лет со дня рождения М.В.Ломоносова 1711-2011. М.: ЛЕНАНД, 2010б.

44.

45.

46.

47.

48.

49.

50.

51.

52.

53.

54.

55.

56.

57.

58.

59.

60.

61.

62.

63.

64.

65.

66.

67.

Parsons T. (2002b). O sotsial'nykh sistemakh. Pod red. V.F. Chesnokovoi i S.A. Belanovskogo. Akademicheskii proekt, Moskva. Podol'nyi R.G. (1989). Osvoenie vremeni. Politizdat, Moskva. Pozdnyakov A.I. (2008). Sistemno-deyatel'nostnyi podkhod v voenno-nauchnykh issledovaniyakh. Monografiya. VAGSh, Moskva. Pokshishevskii V.V. (1978). Naselenie i geografiya. Mysl', Moskva. Poletaev A.I. (2005). Etnotektonika Vostochnogo polushariya Zemli. In: Sistema «Planeta Zemlya» (Netraditsionnye voprosy geologii). Materialy 13 seminara. ROO Garmoniya stroeniya Zemli i planet, Moskva.

Poluyan P.V. (2009). Goryashchaya krov' ekonomiki. Ekonofizika i politekonomiya. Kredo fiziokratov KhKhI v. Nauchnyi ekspert. N

12. URL: http:||energyfuture.ru|goryashhaya-krov-ekonomiki-

statya-po-modnoj-ekonofizike

Prichinnost' i teleonomizm v sovremennoi estestvennonauchnoi paradigme. Otv. red. E.A. Mamchur, Yu.V. Sachkov. Nauka, Moskva. 2002.

Svas'yan K. (2000). Rossiya i demokratiya. Zagotovki odnogo nekrologa. Nezavisimaya gazeta. N 176 (2238). 19 sent. Svetlyakovskii E.E., Ills U.K. (1989). Tsentrograficheskii metod i regional'nyi analiz. In: Geografiya i khozyaistvo. Vyp. 3. Tsentrograficheskii metod v ekonomicheskoi geografii. Izd. Geogr. obshch. SSSR, Leningrad.

Semenov-Tyan-Shanskii V.P. (1989). Tsentr Rossii, ego osobennosti i znachenie dlya strany. In: Geografiya i

khozyaistvo. Vyp. 3. Tsentrograficheskii metod v ekonomicheskoi geografii. Izd. Geogr. o-va SSSR, Leningrad. Serebrovskii A.S. (1930). Problemy i metody genogeografii. In: Trudy I S"ezda genetikov i selektsionerov. B|m. T. 2.

Sokolov Yu.N. (1996). Obshchaya teoriya tsikla. Edinaya teoriya polya. In: Tsikly prirody i ob-shchestva. Materialy IV mezhduna-rodnoi konferentsii. Ch. 1. In-t im. V.D. Chursina, Stavropol'. Sorokin P.A. (2000). Sotsial'naya i kul'turnaya dinamika. RKhGI, Sankt-Peterburg.

Straus A.L. (1997). Unipolyarnost'. Kontsentricheskaya struktura novogo mirovogo poryadka i pozitsiya Rossii. Polis. N 2. Pp. 27-44. Supotnitskii M.V., Supotnitskaya N.S. (2010). Ocherki istorii chumy. Ocherk V. «Chernaya smert'» — vtoroe prishestvie chumy v Evropu (1346—1351). Moskva. URL: http:IIsupotnitskiy.ruIbookIbook3-5.htm Toinbi A.Dzh. (2001). Postizhenie istorii: Sbornik. Per. s angl. E.D. Zharkova. Rol'f, Moskva.

Trifonov V.G., Karakhanyan A.S. (2004). Geodinamika i istoriya tsivilizatsii. Nauka, Moskva.

Trifonov V.G., Karakhanyan A.S. (2008). Dinamika Zemli i razvitie obshchestva. OGI, Moskva.

Tynyanova O.N. (2008). Vlast' i granitsa. Analiticheskii ekskurs. Vlast'. N 9. Pp. 58—62.

Fedorov A.E. (2010a). Vliyanie geologicheskikh faktorov na istoriyu chelovechestva. Prostranstvo i Vremya. N 2. Pp. 152—163.

Fedorov A.E. (2009). Vliyanie geologo-geofizicheskikh faktorov na sotsial'nye yavleniya i aktivnost' lyudei. In: Sistema «Planeta Zemlya»: 15 let mezhdistsiplinarnomu nauchnomu seminaru. 1994-2009. Monografiya. LENAND, Moskva.

Fedorov A.E. (2008). Vliyanie geotektoniki na aktivnost' naseleniya Kavkaza. In: Sistema «Planeta Zemlya»

(Netraditsionnye voprosy geologii). Materialy 16 seminara. Knizhnyi dom «LIBROKOM», Moskva.

Fedorov A.E. (2007). Vliyanie krupnykh diz"yunktivnykh geologicheskikh struktur na is-toricheskoe razvitie naseleniya Severnoi i Vostochnoi Evropy. In: Sistema «Planeta Zemlya» (Netraditsionnye voprosy geologii). Materialy 14 i 15 seminarov. Izdatel'stvo LKI, Moskva.

Fedorov A.E. (2010b).Vozmozhnye geotektonicheskie prichiny vysokoi aktivnosti nase-leniya Altae-Mongol'skogo regiona. In: Sistema «Planeta Zemlya»: 300 let so dnya rozhdeniya M.V.Lomonosova 1711-2011. LENAND, Moskva.

ТЫНЯНОВА О.Н. О ЕСТЕСТВЕННОНАУЧНЫХ ОСНОВАНИЯХ МОДЕЛИРОВАНИЯ ГЕОПОЛИТИЧЕСКИХ ПРОЦЕССОВ

68.

69.

70.

71.

72.

73.

74.

75.

76.

77.

78.

79.

80.

Фёдоров А^. Мировая история и глобальные геологические 68.

структуры. Часть 2 || Система «Планета Земля»

(Нетрадиционные вопросы геологии). Материалы 13 семинара.

М.: РОО Гармония строения Земли и планет, 2005.

Xрисанфова E.K Древнейшие этапы гоминизации || Итоги 69.

науки и техники. Сер. Антропология. 1987. Т. 2.

Чернин А.Д. Физика времени. М.: Наука, 1987. 70.

Чижевский А.Л. Космический пульс жизни: Земля в объятиях 71.

Солнца. Гелиота-раксия. М.: Мысль, 1995.

Чумаков А.Н. Метафизика глобализации. Культурно- 72.

цивилизационный контекст. Научное издание: Монография. М.:

«Канон+», РООИ «Реабилитация», 2006.

Чухров А.С. Влияние некоторых геофизических факторов на 73.

уровень агрессивно-сти общества II Актуальные вопросы и достижения современной антропологии. Сб. материалов III Международной научной конференции I Новый Сибирский институт, Правительство Республики Алтай, Горно-Алтайский государственный университет, НИИ Алтаистики им. Д.И. Анучина,

МГУ имени М.В.Ломоносова, Международная академия интегративной антропологии. Горно-Алтайск, 2010. Ч. 2.

Швырев В.С. Гипотетико-дедуктивный метод || Интернет-версия 74.

издания: Новая философская энциклопедия: в 4 т. I Ин-т философии РАН; Нац. обществ.-науч. фонд; Предс. научно-ред. совета В.С. Степин. М.: Мысль, 2000—2001. [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:||iph.ras.ru|elib|0794.html Шихобалов Л.С. О направленности времени. Деп. ВИНИТИ. 75.

1.12.88. № 8489-В-88.

Шихобалов Л.С. Причинная механика Н.А. Козырева: анализ 76.

основ || Козырев Н.А. Избранные труды. Сост. А.Н. Дадаев,

Л.С. Шихобалов. Л.: Изд-во ЛГУ, 1991.

Шмерлина И.А. Биологические грани социальности. Очерки о 77.

природных пред-посылках социального поведения человека.

М.: Книжный дом ЛИБРОКОМ, 2012

Штеренберг М.И. Синергетика: наука? философия? псевдоре- 78.

лигия? М.: Academ-ia, 2007.

Gryzinski M. True and False Achievements of Modern Physics. Homo-Sapiens, Warsaw, 1996. Vidal de la Blache P., de Martonne E. Principes de la geographie humaine. Paris, Utz, 1995.

Fedorov A.E. (2005). Mirovaya istoriya i global'nye geologicheskie struktury. Chast' 2. In: Sistema «Planeta Zemlya» (Netraditsionnye voprosy geologii). Materialy 13 seminara. ROO Garmoniya stroeniya Zemli i planet, Moskva. Khrisanfova E.N. (1987). Drevneishie etapy gominizatsii. Itogi nauki i tekhniki. Ser. Antropologiya. T. 2.

Chernin A.D. (1987). Fizika vremeni. Nauka, Moskva. Chizhevskii A.L. (1995). Kosmicheskii pul's zhizni: Zemlya v ob"yatiyakh Solntsa. Geliotaraksiya. Mysl', Moskva.

Chumakov A.N. (2006). Metafizika globalizatsii. Kul'turno-tsivilizatsionnyi kontekst. Nauchnoe izdanie: Monografiya.

«Kanon+», ROOI «Reabilitatsiya», Moskva.

Chukhrov A.S. (2010). Vliyanie nekotorykh geofizicheskikh faktorov na uroven' agressivnosti obshchestva. In: Aktual'nye voprosy i dostizheniya sovremennoi antropologii. Sb. materialov III Mezhdunarodnoi nauchnoi konferentsii. Novyi Sibirskii institut, Pravitel'stvo Respubliki Altai, Gorno-Altaiskii gosudarstvennyi universitet, NII Altaistiki im. D.I.Anuchina, MGU im. M.V.Lomonosova, Mezhdunarodnaya akademiya integrativnoi antropologii, Gorno-Altaisk. Ch. 2.

Shvyrev V.S. (2000—2001). Gipotetiko-deduktivnyi metod. In: Internet-versiya izdaniya: Novaya filosofskaya entsiklopediya: v 4 t. In-t filosofii RAN; Nats. obshchestv.-nauch. fond; Preds. nauchno-red. soveta V.S. Stepin. Mysl', Moskva. URL: http:IIiph.ras.ruIelibI0794.html

Shikhobalov L.S. (1988). O napravlennosti vremeni. Dep. VINITI. 1.12.88. № 8489-V-88.

Shikhobalov L.S. (1991). Prichinnaya mekhanika N.A. Kozyreva: analiz osnov. In: Kozyrev N.A. (1991). Izbrannye trudy. Sost. A.N. Dadaev, L.S. Shikhobalov. Izd-vo LGU, Leningrad.

Shmerlina I.A. (2012). Biologicheskie grani sotsial'nosti. Ocherki o prirodnykh pred-posylkakh sotsial'nogo povedeniya cheloveka. Knizhnyi dom LIBROKOM, Moskva.

Shterenberg M.I. (2007). Sinergetika: nauka? filosofiya?

psevdoreligiya? Academia, Moskva.

ON THE NATURAL SCIENTIFIC BASIS

OF THE MODELING OF GEOPOLITICAL PROCESSES

Olga N. Tynyanova, PhD (Political Sciences), Chief Engineer at the RAS Institute of the Physic of the Earth, Researcher at Bureau of Military Scientific Information, Military University of the Ministry of Defense of the Russian Federation

E-mail: [email protected]; [email protected]

Classical geopolitics as an independent branch of scientific knowledge, which operates the large spaces and large stream of people, was formed as an interdisciplinary field at the 'junction' of Humanities and Natural Sciences. The author considers the possibility of using the methodology of the natural sciences in the geopolitical modeling and provides a model of geopolitical dynamics, which can be used to consider the geopolitical expansion in the direction of axes 'East — West' and 'North — South' in terms of energetically favorable. Thus, the author believes that the movement of large masses of people is along the lines of the physical fields, and is energetically favorable in those cases when the vector of geopolitical expansion coincides with the direction of these lines (as the main lines that define the political results of geopolitical expansion the author considers the direction of heat transfer of solar energy to the Earth's surface, the field lines of the electromagnetic field of the Earth, and the direction of the 'world flow of time' by N.A. Kozyrev).

Keywords: geopolitics, geopolitical modeling, organization of geopolitical space, energy of social action, solar energy, 'world flow of time' by N.A. Kozyrev, energy transfer, the model of the geopolitical dynamics.