CC BY
110
К ВОПРОСУ О НАУЧНО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКОМ КОНТЕКСТЕ ТРУДОВ В.Я. ПРОППА
Е.Г. Волкова
Аннотация. Статья посвящена проблеме методологических оснований концепции фольклора В.Я. Проппа. Рассматриваются истоки и основные особенности его методологии. Раскрывается специфика использования им структурно-типологического и историко-генетического метода Указывается на возможность применения методологической программы В.Я. Проппа для анализа не только сказочного фольклорного нарратива, но и ряда других феноменов духовной культуры. Отмечается вклад данного исследователя в становление мировой гуманитарной науки XX века, а также влияние его работ на развитие таких направлений философской мысли, как структурализм и постструктурализм.
Ключевые слова: В.Я. Пропп, методология, волшебная фольклорная сказка, архаические мифы, морфология, инвариант, функции, структурно-типологический метод, историко-генетический метод.
Summary. The article is devoted to methodological base of Propp's folklore conception. The beginnings and the principal peculiarities ofhis methodology are observed. The specific of using him the structural-typological and historical-genetic method is revealed. It is shown that there is a possibility of application of Propp's methodological program for the analysis of not only fairy folklore narrative, but of other phenomena of spiritual culture too. Especially marked Propp's contribution to the formation of humanities of XX century, and the influence of his works on the development of such branches of philosophy as structuralism and poststructuralism.
Keywords: V.Y. Propp, methodology, magic folklore fairy-tale, archaic myths, morphology, invariant, functions, structural-typological method, historical-genetic method.
285
Мифы и легенды народов мира, а также произведения фольклора, несомненно, являются величайшим культурным наследием, интерес к которому не угасает на протяжении многих столетий. Проблема природы мифологических представлений, обнаруживаемых, в частности, в символическом подтексте фольклорных произведений, неоднократно рассматривалась в трудах многих исследователей
в области этнографии и фольклористики. Особое место среди работ, посвященных структуре мифологических текстов и фольклорных нарративов, вопросу взаимосвязи произведений фольклора и мифологических представлений, занимают монографии известного отечественного филолога и этнографа В.Я. Проппа.
Достаточно серьезное влияние на становление его исследовательской
286
позиции оказали работы А.Н. Весе-ловского по сравнительно-исторической поэтике, а также труды Ж. Бедье, касающиеся проблемы обнаружения вариантных и инвариантных элементов в произведениях фольклора. Немаловажное значение для формирования методологии ученого имели исследования представителей русской формальной школы в литературоведении (В.Б. Шкловский, Б.М. Эйхенбаум, В.М. Жирмунский, Ю.Н. Тынянов и др.) [1]. Основополагающим в их подходе к художественному произведению было утверждение, что искусство делает искусством форма, которую, по выражению Б.М. Эйхенбаума, следует считать не тем, что соотнесено с понятием «содержание» (под ним ортодоксальные формалисты, понимали нечто производное от формы, возникающее на основе суммы приемов — способов «делания» художественного произведения), а тем, что определяет специфику искусства, что организует произведение искусства. Таким образом, первостепенное значение придавалось поэтической форме, признавалась возможность ее саморазвития вне зависимости от содержания.
Однако для Проппа исследование формы только ради самой формы не было принципиально важным. Основная идея его монографии «Морфология волшебной сказки», вышедшей в 1928 году, не была связана со взглядами формалистов на литературное произведение как на систему приемов. Да и сам термин «морфология» Пропп взял не у формалистов, называвших свой метод анализа художественного произведения «морфологическим», и, более того, вообще не из области филологии. Как отмечал сам ученый, он
был заимствован у И.-В. Гете, чьи труды в области ботаники и остеологии в целом явились одним из весьма значимых источников методологии В.Я. Проппа.
Необходимо также заметить, что определенное влияние на формирование методологической установки ученого оказала утвердившаяся в отечественной гуманитарной науке к моменту начала им работы над «Историческими корнями волшебной сказки» марксистско-ленинская теория и идеология. Это, в частности, касается принятия Проппом идеи стадиального подхода к изучению феноменов культуры. Однако, если рассматривать его научное наследие в целом, можно обнаружить, что практически все идеи Проппа, а также методология его трудов во многом противоречили официальной идеологической парадигме, что явилось одной из основных причин задержки в рефлексии на исследования ученого в отечественной научной традиции. Лишь «Морфология сказки», как пишет А.Н. Мартынова, не была подвержена идеологическому диктату сталинского режима, будучи продуктом другого времени — времени «относительной свободы и раскованности» [2, 80].
Отмечая тот факт, что о возможности введения в фольклористику понятия «морфология сказки» никто не думал, В.Я. Пропп нисколько не сомневался в том, что в сфере фольклорной сказки рассмотрение форм и установление закономерностей ее структуры возможна та же точность, что и в области морфологии органических образований. Он полагал, что существует нечто, объединяющее область природы и область человечес-
кого творчества, некие общие для них законы, и отмечал возможность изучения этих сфер сходными методами. И хотя, как замечал сам исследователь, он увидел закон на очень скромном участке — на одном из видов народной сказки, раскрытие этого закона может иметь и более широкое значение [3, 134].
Основной целью первой монографии ученого было определение понятия «волшебная фольклорная сказка» через выявление ее жанровой специфики посредством обнаружения в ее структуре постоянных устойчивых элементов (инвариантов), что явилось первым этапом целостного синхронического и диахронического изучения данного нарратива. Указывая на первостепенность синхронического подхода, В.Я. Пропп писал, что, прежде чем обращаться к вопросу о генезисе сказки, необходимо определить, что сказка собой представляет, а, следовательно, изучение структуры всех видов сказки является необходимым предварительным условием ее исторического изучения.
В ходе исследования в структуре волшебной сказки В.Я. Проппом были выделены элементы постоянные и переменные. К числу постоянных, устойчивых элементов исследователем были отнесены функции, (поступки действующих лиц, определенные с точки зрения их значимости для хода действия, независимо от того, кем и когда они выполняются), причем число этих функций ограничено (31), последовательность их всегда одинакова, и именно они образуют основные составные части любой из волшебных фольклорных сказок, которые по своему строению являются однотипными [4, 22-24].
Впоследствии Е.М. Мелетинский сравнивал функции, выделенные Проппом, со своего рода повествовательными синтагмами, следующими друг за другом во времени и образующими линейный синтагматический ряд. Причем появление в структуре сказки одной функции имплицирует появление другой функции. Кроме того, Мелетинским было сделано и еще одно интересное наблюдение: с точки зрения перспектив структурного подхода, исключительное значение имеет открытие В.Я. Проппом бинар-ности большинства функций (недостача — ликвидация недостачи, запрещение — нарушение запрета, борьба — победа и т.д.) [5, 440].
Таким образом, В.Я. Пропп в ходе эмпирического исследования обнаружил в многообразии сказочного материала своего рода единообразие, некий инвариант среди множества вариантов, единую композиционную схему, лежащую в основе всех волшебных сказок, не обладающую реальным независимым существованием, а лишь реализующуюся в повествовании в самых различных формах.
Позиционируя себя как эмпирик, «который, прежде всего, пристально всматривается в факты и изучает их скрупулезно и методически, проверяя свои предпосылки и оглядываясь на каждый шаг рассуждении» [6, 133134], Пропп писал, что если описываются и изучаются ряды фактов и их связи, описание их перерастает в раскрытие феномена, что обладает уже не только частным интересом, но и располагает к философским размышлениям. Исследователь признавался, что подобные размышления были и у него, указывая, что они зашифрованы в эпиграфах к рядам глав его первой
287
288
монографии. И именно эпиграфы из работ Гете, имеющие обобщающий и философский характер, по мнению Проппа, должны были выразить основную идею книги — неразделеннос-ти сферы природы и сферы человеческого творчества.
«Морфология волшебной сказки» стала одним из первых опытов разработки и применения структурных методов в гуманитарных науках. Сам Пропп относительно возможных сфер использования своего метода писал, что последний может оказаться полезным не только для изучения фольклорных нарративных жанров, но и архаических мифов, и даже, в некоторой степени, повествовательных жанров литературы. Как отмечал сам ученый, выводы, вероятнее всего, будут совершенно иные, морфологических систем может оказаться немало, но методы вполне могут быть одинаковы. Однако, он указывал, что данные методы возможны и плодотворны лишь там, где феномен повторяемости обнаруживает себя в серьезных масштабах, как например, в языке, в фольклоре. Но в тех случаях, когда искусство становится областью индивидуального творчества, применение подобных методов даст положительные результаты лишь при условии изучения повторяемости в сочетании с изучением единственности.
После осуществления структурно-типологического анализа сказки Пропп обратился к ее исследованию с диахронической (историко-генети-ческой) позиции. Данной проблеме посвящена его монография «Исторические корни волшебной сказки» (1946), исследование, которое, по замыслу автора, должно было дать исто-рико-генетическое объяснение едино-
образия волшебных сказок. В нем он предпринял попытку изучение генезиса сказки как целого, полагая, что все сюжеты волшебной сказки необходимо изучать в их взаимосвязи, а каждый ее мотив — в его отношении к целому.
В исследовании генезиса волшебной сказки В.Я. Пропп исходил из того, что этот фольклорный нарратив следует сравнивать с исторической действительностью прошлого. Данное понятие ученый трактовал достаточно широко, включая в него социальные институты (формы брака, преемственности власти и др.), обычаи и обряды, мифы, как первобытных доклассовых народов, так и культурных государств древности. А поскольку и миф и обряд есть продукты некоторого первобытного, не знающего абстракций мышления, его формы также должны привлекаться для объяснения генезиса сказки [7, 7-18].
Полагая, что сказку как феномен культуры необходимо рассматривать с позиции ее стадиального изучения, В.Я. Пропп писал, что раскрытие первоначальных форм возможно только при наличии очень большого сравнительного материала по разным народам и ступеням их развития. Располагая материал по стадиям развития народов, понимая под «стадией» степень культуры, определяемую по совокупности признаков материальной, социальной и духовной культуры, можно будет выявить «историческую поэтику»... «Это путь изучения снизу вверх, от старого к новому. Но в нашей науке применяется и обратный путь сверху вниз, т.е. реконструкция ранних «мифологических» основ путем анализа поздних материалов» [8, 25]. Подобного рода изучение, осуществленное еще Н.Я. Марром в области лингвис-
тики, В.Я. Пропп считал принципиально правильным и вполне возможным для фольклора.
В результате исследования ученый пришел к выводу, что общей ис-торико-генетической основой единой структуры волшебной фольклорной сказки являются архаические мифы, сопровождающие обряд инициации.
Таким образом, В.Я. Пропп не только впервые применил структурно-типологический метод для анализа сказочного нарратива, предпринял изучение генезиса сказки как целого, но и осуществил комплексный подход к исследованию фольклора как феномена духовной культуры. Однако среди зарубежных исследователей, осмысливших научное наследие В.Я. Проппа в целом, как с филологической точки зрения, так и в контексте современной ему историко-культурной обстановки, можно назвать лишь английского филолога-слависта Э.Э. Уорнер. Только «Морфология волшебной сказки» имела определенный резонанс на Западе. Результаты исследования, проведенного в данной работе, сыграли важную роль в становлении мировой гуманитаристики XX в. И, несмотря на то, что сам ученый рассматривал «Морфологию» всего лишь как начальную ступень в изучении волшебной сказки, именно она фактически стала одной из фундаментальных работ, основанных на использовании структурно-типологического метода. И методология этого труда, и сделанные в нем открытия вышли далеко за рамки фольклористики, причем уже в работах самого Проппа (имеется в виду монография «Русские аграрные праздники», вышедшая в свет в 1963 г.). Заложенные в «Морфо-
логии волшебной сказки» идеи лишь спустя почти треть столетия после ее выхода в свет стали предметом широкой научной рефлексии в работах таких исследователей, как P.O. Якобсон, К. Леви-Стросс, Р. Барт, А.Ж. Греймас, У. Эко, А. Дандис, П. Маранда, К. Бре-мон, Ц. Тодоров, Г. Принс, Э. Уорнер, Е.М. Мелетинский, В.В. Иванов, В.Н. Топоров, А.Н. Мартынова и др. Большинство же работ В.Я. Проппа не только не получили должной оценки со стороны западных исследователей, но и остаются, в частности, из-за отсутствия переводов, до сих пор неизвестными мировой гуманитарной науке.
ЛИТЕРАТУРА
1. Уорнер Э.Э. Владимир Яковлевич Пропп и русская фольклористика. — СПб.: Филологический факультет СПбГУ, 2005.
2. Мартынова А.Н. Владимир Яковлевич Пропп: Жизненный путь. Научная деятельность. — СПб.: Дмитрий Була-нин, 2006.
3. Пропп В.Я. Структурное и историческое изучение волшебной сказки // Фольклор и действительность. — М.: 'ОЯ Наука, 1976.
4. Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. — М.: Лабиринт, 2003.
5. Мелетинский Е.М. Структурно-типологическое изучение народной сказки / / Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки. Исторические корни волшебной сказки (Собрание трудов В.Я. Проппа.). — М.: Лабиринт, 1998.
6. Пропп В.Я. Структурное и историческое изучение волшебной сказки // Фольклор и действительность. — М.: Наука, 1976.
7. Пропп В.Я. Исторические корни волшебной сказки. — М.: Лабиринт, 2005.
8. Пропп В.Я. Специфика фольклора // Фольклор и действительность. — М.: Наука, 1976. ■
!ЕК
