К ВОПРОСУ О МОТИВАХ СОКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПОТЕРПЕВШИМИ Текст научной статьи по специальности «Право»

DOI 10.47643/1815-1337_2022_11_202 УДК 349

К ВОПРОСУ О МОТИВАХ СОКРЫТИЯ ПРЕСТУПЛЕНИЙ ПОТЕРПЕВШИМИ ON THE QUESTION OF THE MOTIVES OF CONCEALMENT OF CRIMES BY VICTIMS

ТИЩЕНКО Юрий Юрьевич,

кандидат юридических наук, старший научный сотрудник НИЦ-3 ФКУ НИИ ФСИН России. 125130, Россия, г. Москва, ул. Нарвская, 15А, стр. 1. E-mail: yutish@list.ru;

TISHCHENKO Yuriy Yu.,

Candidate of Law, Senior Researcher Research Institute of the Federal Penitentiary Service of Russia. 125130, Russia, Moscow, Narvskaya str., 15A, p. 1. E-mail: yutish@list.ru

Краткая аннотация. В статье идет речь о мотивах потерпевших сокрытия фактов совершения в отношении их преступлений. Автором проанализированы детерминанты латентной преступности. Методика исследования предусматривала сочетание приемов статистического наблюдения и локальных обследований. Результатом исследования стало возможным мотивы потерпевших сокрытия преступления условно расположить в три группы. В заключении сделан вывод о необходимости создать условия для стимулирования своевременного обращения граждан по поводу совершенных в отношении их криминальных инцидентов.

Abstract. The article deals with the motives of the victims of the concealment of the facts of the commission in relation to their crimes. The author analyzes the determinants of latent crime. The research methodology provided for a combination of statistical observation techniques and local surveys. As a result of the study, it became possible to conditionally arrange the motives of the victims of the concealment of the crime into three groups. In conclusion, it is concluded that it is necessary to create conditions for stimulating timely appeals of citizens about criminal incidents committed against them.

Ключевые слова: преступность, латентная преступность, раскрытие преступлений, профилактика, жертвы преступлений, потерпевший, борьба с преступностью.

Keywords: crime, latent crime, crime detection, prevention, crime victims, victim, crime fighting.

Для цитирования: Тищенко Ю.Ю. К вопросу о мотивах сокрытия преступлений потерпевшими // Право и государство: теория и практика. 2022. № 11(215). С. 202-204. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_11_202.

For citation: Tishchenko Yu.Yu. On the question of the motives of concealment of crimes by victims // Law and state: theory and practice. 2022. No. 11(215). pp. 202-204. http://doi.org/10.47643/1815-1337_2022_11_202.

Статья поступила в редакцию: 13.10.2022

Статистика последних лет фиксирует некоторое сокращение уровня раскрытия преступлений по отношению к совершенным преступлениям. Темпы роста нераскрытых преступных посягательств почти в два раза выше по сравнению с раскрываемыми. Анализ статистической отчетности о состоянии преступности позволяет сделать вывод, что не установлены виновные в совершении каждого пятого убийства, трети тяжких телесных повреждений, около половины разбоев, две трети грабежей, краж и киберпреступности. Не изобличенные преступники составляют мощный потенциал воспроизводства преступности, который с каждым годом возрастает. Данная констатация базируется на «светлых» цифрах преступности и борьбы с ней. Однако, как известно, существуют и «темные» цифры, т.к. не о всех правонарушениях становится известно правоохранительным органам, и если даже поступает информация о них, то она не всегда получает должную правовую оценку и регистрируется.

В научных публикациях называются различные показатели латентности, иногда в десятки, и даже сотни, раз превышающие зарегистрированную преступность. Очевидно, что в данном вопросе необходима определенная ясность. Речь идет не только о знании действенных размеров общественно-опасных деяний. Через «темную» цифру появляется возможность оценить обстоятельства, препятствующие обнаружению преступлений, а в конечном счете и эффективность деятельности полиции по борьбе с преступностью в целом.

В условиях роста преступлений и снижения показателей их раскрываемости, в том числе по причине ограниченности «пропускной сп о-собности» служб раскрытия органов внутренних дел, правомерно ли ставить вопрос о заинтересованности правоохранительной системы в сокращении латентной преступности, в том числе за счет лучшего ее обнаружения. На первый взгляд очевидна парадоксальность постановки данной проблемы, и тем не менее ответ может быть только утвердительный, особенно в информационном аспекте. Раскрываемость преступлений находится в прямой зависимости от объема полноты информации о своевременности ее получения. Известно, что научная вероятность раскрытия преступления существенно возрастает, если лицо неоднократно совершало подобные правонарушения. Так, при совершении первой кражи вероятность избежать разоблачения составляет 0,9 (по специальной шкале коэффициентов). Но с каждым новым преступлением этот коэффициент уменьшается, и если лицо задумало десятое преступление, то он составит уже 0,3 [4]. Тем самым сокращение латентности можно считать одним из путей повышения осведомленности полиции и, следовательно, улучшения практики раскрытия преступлений.

Что же имеется в латентном слое преступности и в каком разрезе? Проведенное нами исследование позволяет сделать следующие выводы и закономерности. Под латентными преступлениями мы понимаем деяния, содержащие запрещенные уголовным законом элементы, о которых не сообщалось в правоохранительные органы (незаявленные или неизвестные правонарушения), либо сообщалось, но они не получили должной правовой оценки и реагирования в правоохранительных органах (скрытые).

Общий уровень латентной преступности выступает как сумма уровней естественной (незаявленной) и искусственной (скрытой) латентности. Из всей совокупности латентных преступлений нами изучалась группа так называемых общеуголовных преступлений: нанесение телесных повреждений, угроза или покушение на убийство, сексуальные инциденты, грабежи, разбои, различные виды краж [1].

Методика нашего исследования предусматривала сочетание приемов статистического наблюдения и локальных обследований. С учетом существенных региональных различий изучение проводилось в сравнительно схожих по социально-экономическим, демографическим и криминологическим признакам регионах (Новгородская, Тверская, Владимирская, Калужская, Рязанская, Псковская области). В указанных регио-

Уголовно-правовые науки

нах были проведены выборочные опросы: а) законопослушных граждан разных половозрастных и социальных категорий о посягательствах, жертвами которых они оказались сами или их родственники, знакомые; б) сотрудников правоохранительных органов об уровне латентности преступности в целом, по отдельным видам, мотивах укрытия преступлений; в) осужденных, отбывающих наказание в исправительных учреждениях, об участии их в совершении преступлений, которые остались необнаруженными.

Помимо этого, анализу подвергались различного рода документы, относящиеся к исследуемой проблеме: в органах внутренних дел -представления и постановления прокуроров, акты ведомственных проверок, материалы служебных расследований фактов укрытия преступлений от регистрации, постановлений о непревличении граждан к уголовной ответственности по тем или иным основаниям; регистрационные книги бюро судебно-медицинских экспертиз, где фиксируются факты обращения граждан для определения степени тяжести телесных повреждений; учетов приемных покоев больниц, куда доставляются граждане с телесными повреждениями, полученными в результате чьих-то неправомерных действий и т.п.

Результаты исследования показали, что опрошенные или сами или их родственники, знакомые, став потерпевшими в предшествующий опросу год, примерно в 40 % случаев не обращались с заявлениями в правоохранительные органы.

Развернутая структура незаявленных правонарушений показала, что основную массу среди них составили посягательства имущественного характера (2/3 от общей совокупности). Это различные виды краж, грабежи, разбои. Телесные повреждения заняли второе место (18,5 %). Каждый вид правонарушений, включенный в выборку, имеет свой уровень латентности. Так, о телесных повреждениях не заявили в 35 % случаях (осужденные определили показатель в 57 %), о сексуальных инцидентах, включая факты изнасилования - в 37 %, о грабежах, разбоях - в 55 %. Близкий к среднему общий показатель незаявленных краж - в 44 % случаев. Но он существенно различается при дифференцированном подходе. Чаще всего граждане не обращаются в правоохранительные органы по поводу так называемых карманных краж (из одежды, сумок) - в 60 % случаев. И в тоже время не сообщили о кражах велосипедов, мотоциклов, мопедов в каждом четвертом случае. Почти в половине случае остались неизвестными для правоохранительных органов кражи из дач, садовых домиков и иных загородных строений.

Мнение опрошенных специалистов подтверждает данную тенденцию, но показатели латентности указываются ими более низкие. С учетом приведенных данных предполагалось, что в латентном слое значительную долю составляют правонарушения, не представляющие большой общественной опасности и существенно не затрагивающие интересов граждан. Для проверки указанной гипотезы у опрашиваемых выяснялись мотивы принятия решения не сообщать об инцидентах правоохранительным органам. В результате оказалось возможным мотивы условно расположить в три группы.

Первая группа - это неверие в способность правоохранительных органов (отсутствие доказательств, полиция неэффективно борется с преступностью, отсутствие желания граждан общаться с полицией из-за сложности процедур и т.п.). Такими мотивами руководствовались около 40 % опрошенных.

Вторая группа - это наличие возможностей защитить свои интересы в альтернативных уголовному правосудию формах или оценка события как незначительного. В структуре мотивов они составили примерно 45%, среди которых более половины связаны с оценкой инцидента как несерьезного или с незначительным ущербом. С учетом наиболее распространенности краж опрошенных попросили оценить степень серьезности ущерба по последней из них. Выяснилось, что только 7 % случаев ущерб определен как очень существенный, в 30% - довольно существенный, а в 55% -ущерб несущественный. Указанные данные подтверждают общее представление о большой доле в латентном слое малозначительных правонарушений.

Третья группа - это различные мотивы личностно-ситуативного характера - опасение мести преступников, нежелание огласки факта, уголовное наказание для преступника нецелесообразно. Данные мотивы составили 17 %.

О мотивах опрашивались и специалисты. По их оценкам на первом месте стоит «отсутствие желания вступать в контакты с правоохранительными органами из-за недоверия в их возможности». Иными словами, свои возможности они оценивают более пессимистично по сравнению с опрошенными потерпевшими. На второе место они поставили «незначительность ущерба». Но обращение в правоохранительные органы еще не означает, что во всех случаях будет надлежащее реагирование и приняты меры к обеспечению возмещения нанесенного деликтом ущерба или восстановления иных нарушенных прав. Респонденты указали, что каждое пятое-шестое их сообщение о криминальных инцидентах, по их мнению, осталось без какого-либо реагирования в правоохранительных органах. Конечно, этот показатель требует критического отношения. Непринятие мер не всегда означает нежелание, неспособность или «злой умысел» правоохранительных органов. Факты, события, о которых сообщается в заявления, в действительности могут не существовать или быть не такими, как указывается. Кроме того, оценка события заявителем как преступления фактически может не содержать признаков состава преступления [3].

Опрошенные специалисты (т.е. те, кто постоянно и непосредственно соприкасаются с получение сообщений и реагированием на них) данный показатель в целом определяется в зависимости от конкретных видов. По их оценкам скрывается около 12 % сообщений о нанесении телесных повреждений, около 10 % - изнасилований, 5-6 % - грабежей и разбоев, 15 % - краж из загородных строений, 13 % краж велосипедов, мопедов, мотоциклов, 20 % - карманных краж.

Сокрытие преступлений происходит в основном путем необоснованных постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела по мотивам отсутствия события или состава преступления, либо как события не представляющего большой общественной опасностью при их изучении выяснилось, что из поступивших сообщений о телесных повреждениях скрывается каждое пятое, об изнасилованиях - 15 %, о разбоях и грабежах - четвертое-пятое, о кражах квартир, дачных домиков - каждое пятое, о карманных кражах - третье-четвертое. Близкие по значению показатели содержат и статистические данные. По выборочным статистическим сведения каждая третья проверенная МВД России жалоба граждан, в которой сообщалось о сокрытии правоохранительными органами преступлений, при проверке подтверждается. Суммируя результаты ис-

следования, можно считать общий уровень скрываемых преступлений до 30 %. Специалистам было предложено причины сокрытия указать и оценить в баллах в зависимости от значимости и распространенности. На первое место опрошенные поставили обстоятельства, связанные с недостаточной штатной численностью полиции, перегрузками в работе (ограниченная пропускная способность).

Причины субъективного порядка поставлены на второе место. Это, прежде всего, стремление к созданию мнимого благополучия в работе (уменьшение количества нераскрытых преступлений за счет их укрытия). В данном случае сказывается определенная инерционность прошлых лет, когда показатели зарегистрированных преступлений и их раскрываемость были единственными критериями, по которым оценивалась работа полиции, что обуславливало серьезные злоупотребления. Отмечена значимость и таких обстоятельств, как слабое материально-техническое обеспечение правоохранительных органов, неудовлетворенность заработной платой сотрудников и ряда других явлений социально-бытового порядка [5].

Таким образом, общий расчетный уровень латентности можно определить в 40-45 %. Он существенно различается в зависимости от конкретного вида преступления.

В большинстве своем латентную преступность составляют малозначительные или не представляющие большой общественной опасности криминально-значимые сокрытия, значительная часть которых может разрешаться иными уголовно-процессуальными путями. Это следует учесть при разработке уголовно-правовой концепции современного периода и регламентировать в уголовном и процессуальном законодательстве. Положительное решение позволит «разгрузить» уголовно-правовую систему, направив ее усилия на борьбу с наиболее опасными видами преступлений. Вместе с тем, развитие институтов оказания помощи и поддержки жертвам правонарушений вне уголовно-правовой системы следует увязывать с регистрации инцидентов в правоохранительных органах. В этих целях потребуется внести коррективы в организацию учетов криминально значимых происшествий. На сегодняшний день данные учеты в значительной степени разрознены даже в органах внутренних дел, в том числе, осуществляется в различных формах журналов в дежурных частях, в секретариатах и непосредственно в различных службах. Регистрация и учет информации о признаках преступления, полученной оперативно-розыскным путем, фактически целиком зависит от усмотрения оперативного состава.

Представляется, что вся полученная органами внутренних дел информация должна регистрироваться и учитываться по общим правилам, в одной службе в унифицированных формах, включая и сообщения криминального характера, поступающие в прокуратуру и в суды [2].

Подобным образом следовало бы интегрировать в единый учет заявления и иные сообщения о признаках преступлений, имеющиеся в медицинских учреждениях, страховых компаниях, частных детективных и охранных службах и иных организациях. В данном случае речь идет об учете всей криминально значимой информации, а не об обязательном полицейском реагировании на нее.

На решение лиц сообщать или не сообщать о преступлении, как отмечалось ранее, влияет много факторов: тяжесть последствия, поведение жертвы в криминальной ситуации, пол, возраст, социальный статус и т.п. Для некоторых обращение в правоохранительные органы лишь формальный акты, например, для получения документа с фиксацией события преступления при получении страховых выплат. Наказание виновных их мало интересует. Другие, наоборот, несмотря на малозначительность происшествия, требуют уголовного преследования и наказания виновных. В любом случае заявитель должен получить удовлетворение. Ежегодные рост количества жалоб на непринятие правоохранительными органами мер по сообщениям о преступлениях, поступающих в МВД России и иные инстанции, связан прежде всего с тем, что потерпевшие не получают такого удовлетворения [5].

Представляется, что полиция должна располагать полной информацией в отношении того, куда потерпевший может обратиться за помощью и иметь тесное сотрудничество с органами и организациями, представляющими те или иные социальные услуги гражданам вне рамок уголовного процесса. Если интересы потерпевших будут удовлетворяться, то тогда им станут более понятны законные основания отказов в возбуждении уголовных дел, в том числе и тогда, когда не установлены виновные.

Иными словами, необходимо создать условия для стимулирования своевременного обращения граждан по поводу совершенных в отношении их криминальных инцидентов. Декларативные призывы к населению о сотрудничестве с правоохранительными органами малопродуктивны, если они не трансформированы в конкретные условия и механизмы, обеспечивающие заинтересованность граждан. Думается, что органы внутренних дел должны иметь целевую комплексную программу мер по улучшению контактов с населением, которая должна обеспечить и качественное наращивание информации для предотвращения и раскрытия преступлений.

Библиогра фия:

1. Гафаров Э.С. Детерминация латентной организованной преступности // Форум молодых ученых. 2021. № 6 (58). С. 206-209.

2. Гриб В.В. Социально-криминологическая природа искусственно латентной преступности современной россии и факторы, ее детерминирующие // Юридический мир. 2013. № 6. С. 21-24.

3. Кокурин Г.А. О некоторых аспектах раскрытия половых преступлений // Российское право: образование, практика, наука. 2021. № 2. С. 65-69.

4. Карлссон Х. Преступность и уровень жизни. М. 1982. 156 с.

5. Пичугин В.Г., Годунова Л.А. Социально-психологические причины латентной преступности // Вопросы российского и международного права. 2019. Т. 9. № 2-1.

С. 62-68.

6. Смирнов А.М. Основные факторы распространения искусственной латентной преступности в России // Аллея науки. 2018. Т. 3. № 9 (25). С. 115-118.

7. Цветикова Т.В. Латентная преступность как показатель низкой правовой культуры: изменение ситуации // Юридическая наука. 2022. № 5. С. 143-149.

References:

1. Gafarov E.S. Determination of latent organized crime // Forum of Young Scientists. 2021. No. 6 (58). pp. 206-209.

2. Grib V.V. Socio-criminological nature of artificially latent crime in modern Russia and factors determining it // Legal World. 2013. No. 6. pp. 21-24.

3. Kokurin G.A. On some aspects of the disclosure of sexual crimes // Russian law: education, practice, science. 2021. No. 2. pp. 65-69.

4. Karlsson H. Crime and standard of living. M. 1982. 156 p.

5. Pichugin V.G., Godunova L.A. Socio-psychological causes of latent crime // Issues of Russian and international law. 2019. Vol. 9. No. 2-1. pp. 62-68.

6. Smirnov A.M. The main factors of the spread of artificial latent crime in Russia // Alley of Science. 2018. Vol. 3. No. 9 (25). pp. 115-118.

7. Tsvetkova T.V. Latent crime as an indicator of low legal culture: changing the situation // Legal Science. 2022. No. 5. pp. 143-149.