CC BY
19УДК 343.34
Милованов Н.М.
Студент 4 курса Института Прокуратуры Московский государственный юридический университет им. О.Е.Кутафина (МГЮА)
Козловец Д.В.
Студент 4 курса Института Прокуратуры Московский государственный юридический университет им. О.Е.Кутафина (МГЮА)
К ВОПРОСУ О «ЛИЦЕ, ЗАНИМАЮЩЕМ ВЫСШЕЕ ПОЛОЖЕНИЕ
В ПРЕСТУПНОЙ ИЕРАРХИИ»
Аннотация: Данная статья посвящена проблеме правоприменения новой для российского уголовного законодательства уголовно-правовой нормы - статье 2101 УК РФ, а именно проблеме определения субъекта данного преступления. Авторами проводится исторический экскурс в проблему уголовной ответственности «лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии», исследуются доктринальные мнения и позиция Верховного суда РФ касаемо лиц, подпадающих под данное понятие. Проводя анализ положительного, во многом случайного грузинского опыта применения данных понятий, авторы приходят к выводу, что проблему организованной преступности и тесно с ней связанную проблему коррупции следует решать не столько в контексте реформирования уголовного закона, сколько в плане устранения причин и условий преступности как таковой и, прежде всего, в рамках социально-экономической политики.
Ключевые слова: Новеллы уголовного законодательства; субъект преступления; лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии; «воры в законе»; компаративистика.
Еще со времен Петра I законодательство придавало важное значение поимке «воровских атаманов» [2]. С тех пор уголовно-правовое противодействие организованной преступности не утратило актуальности.
21 февраля 2019 г. Государственная Дума приняла в первом чтении внесенный
Президентом России законопроект № 645292-7 «О внесении изменений в Уголовный
кодекс Российской Федерации и Уголовно-процессуальный кодекс Российской
28
Федерации (в части противодействия организованной преступности)». Законопроект этот предусматривает, в частности, дополнение УК РФ новой статьей 2101 УК РФ -«Занятие высшего положения в преступной иерархии». Статья эта, в отличие от ч. 4 ст. 210, предусматривает ответственность за сам факт занятия высшего положения в преступной иерархии. Это предложение вызвало дискуссию, некоторые специалисты подвергли его критике в контексте несовершенства юридической техники. Имеются и опасения, что эта статья повторит судьбу по сути «мертвой» ч. 4 ст. 210 УК, по которой с момента вступления в силу Федерального закона от 3 ноября 2009 г. № 245-ФЗ по сей день никто не был осужден.
Проблема кроется в сложности толкования понятия «лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии». Криминологическое по сути понятие, лишенное строгой правовой определенности, используется в тексте уголовного закона, что может повлечь ущемление прав и законных интересов граждан[4, С.251].
В научной доктрине и разъяснении Пленума Верховного Суда РФ сложились различные подходы к трактовке «лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии». По мнению некоторых исследователей, к числу таковых следует относить «воров в законе», имеющих особый формализованный порядок «вступления в ранг»[1, 29] и присущих исключительно им полномочий. Другие отмечают, что занятие высшего положения в преступной иерархии определяется особенностями преступной деятельности, и «воры в законе» не во всех случаях подпадают под данное понятие. В свою очередь, ряд авторов совмещают оба критерия и считают, что специальный субъект данного преступления определяется обладанием высоким положением в преступной иерархии в целом и главенствованием на определенной территории[5, С.61-62]. В связи с этим встает вопрос о возможности отнесения к субъектам указанных преступлений так называемых «положенцев» и «смотрящих», лишь временно главенствующих на конкретной территории (в сфере деятельности). К сожалению, практика также не дает однозначного ответа на данный вопрос.
Пленум Верховного Суда РФ от 10 июня 2010 г. в п. 24 постановления от 10 июня 2010 г. N° 12 в отрыве от статуса лица в преступной иерархии в качестве «вора в законе»
делает акцент на конкретных действиях лица, свидетельствующих о занятии им высшего положения в иерархии конкретного преступного сообщества.
Некоторые авторы считают целесообразным отнесение к числу «лиц, занимающих высшее положение в преступной иерархии» хранителей так называемого «общака», отмечая необходимость нанесения удара прежде всего по финансовой базе преступного сообщества. В связи с этим А.Н. Мондохонов обращает внимание на упущение правоохранительных органов в части отсутствия документирования схем формирования и распределения «общака», а также на отсутствие специальных методик выявления источников пополнения криминальной кассы, что способствовало бы привлечению хранителей «общака» к ответственности по ч. 4 ст. 210 УК РФ и применению к имуществу конфискации[3, С.39].
Сторонники законопроекта ссылаются на положительный опыт Грузии, который российский законодатель и планировал использовать как в 2009 г., так и в новом законопроекте. Однако УК Грузии, в отличие от российского был дополнен понятиями «вор в законе» и «воровской мир». При этом успех грузинского законодателя обусловлен различными факторами, в том числе и случайными.
Дело в том, что статус «вора в законе» в воровском мире считается весьма престижным. При этом «воровской закон» запрещает вору скрывать этот статус, в том числе и от сотрудников правоохранительных органов. Поэтому выявление и наказание воров в законе в Грузии оказалось делом не сложным.
Но где гарантии, что иерархи преступного мира не соберутся и не откорректируют «закон». Если совсем недавно они вынуждены были прямо утвердительно отвечать на вопрос о том, являются ли они «ворами в законе», то теперь они чаще пользуются правом хранить молчание.
Есть и проблемы, связанные с действием уголовного закона во времени. Уже в 2009
г. в ч. 4 ст. 210 была заложена возможность привлечения воров в законе к
ответственности за сам факт «занятия высшего положения». Ч. 1 ст. 210 УК
устанавливает, в частности, ответственность за «участие в собрании». Но «коронация»
воров происходит не иначе как на сходках, в которых участвуют иные коронованные
воры, только они и вправе короновать вора. Таким образом, будучи «коронован», вор в
30
законе неизбежно «участвует в собрании». Тем не менее, он не обязан раскрывать полицейскому, следователю и судье подробности сходки, в том числе конкретное время, когда она проходила, кто в ней участвовал и т.п. Напротив, эти обстоятельства он должен держать в тайне от властей. Голословное же утверждение о том, что лицо является вором, недостаточно для вменения ч. 4 ст. 210.
Новый проект в этом контексте не столько решает проблему с доказыванием воровского статуса и времени его приобретения, сколько дублирует ч. 4 ст. 210, поскольку «занятие высшего положения», предполагает участие в собрании.
Следует учитывать и то обстоятельство, что бандиты, не интегрированные в воровское сообщество (т.н. «беспредельщики»), нередко представляют не меньшую опасность, чем воры в законе. Достаточно вспомнить банду «волков», осужденных приговором Тверского областного суда 2 октября 2009 г.
В профессиональном сообществе размытость формулировки «высшего положения в преступной иерархии» вызывает обеспокоенность ввиду возможности распространения этого понятия на предпринимателей. Ведь практически любая бизнес-корпорация характеризуется сложной иерархичной структурой. Поэтому, напр., небесспорное обвинение в мошенничестве в особо крупном размере, может дополнительно повлечь обвинение в участии в преступном сообществе, что уничтожит для бизнесменов все гарантии от необоснованного уголовного преследования, закрепленные в уголовном и уголовно-процессуальном законе в течение последних лет. Новая статья 2101 только усугубит эту проблему.
Представляется, что легкого решения сложных проблем не бывает. Проблему организованной преступности и тесно с ней связанную проблему коррупции правильно решать не столько в контексте реформирования уголовного закона, сколько в плане устранения причин и условий преступности как таковой и, прежде всего, в рамках социально-экономической политики.
Список использованных источников:
Белоцерковский С.Д. Система правового регулирования борьбы с организованной преступностью и научные основы ее оптимизации. - М., 2011. С.29 Инструкция полевых и гарнизонных команд офицерам, отправленным для сыску беглых драгунов, солдат, матросов и рекрут и для искоренения воров и разбойников и пристанодержателей их от 24 декабря 1719 г. // Полное собрание законов Российской Империи с 1649 г. Т. V. 1713-1719
Мондохонов А.Н. Противодействие организованной преступности // Законность. 2012. № 6. С.39
Морозова Л.А. Правовая определенность как общеправовой универсальный принцип реализации права. 2017. Социально-экономические явления и процессы. № 3. С. 251 Никитенко И.В., Якушева Т.В. Организация преступного сообщества: проблемы квалификации // Уголовное право. 2010. № 5. С. 61-62
