CC BY
199
ГРАЖДАНСКОЕ ПРАВО
А. Г. Кузьмин
к вопросу о конституционно-правовом статусе
юридических лиц
Предлагается определение понятия конституционно-правового статуса юридических лиц, особое внимание уделено вопросу соотношения данного понятия со смежными категориями.
В научной литературе правовое положение субъекта правоотношений обычно отождествляется с его правовым статусом. Правовой статус, в нормативном смысле, будучи составной частью системы права, выступает в качестве относительно самостоятельного регулятора общественных отношений. С помощью данной юридической категории определяются природа, место субъектов права в системе общественных отношений, их права и обязанности по отношению к иным субъектам и т. п.
Целью настоящей статьи является рассмотрение вопроса об использовании указанного выше термина для обозначения правового положения юридических лиц как субъектов целого ряда отношений конституционно-правового характера с учетом того, что категория «правовой статус юридического лица (коллективного субъекта)» на данный момент относится к числу одной из самых малоразработанных и неоднозначных в современном конституционном праве. Анализ же взглядов на содержание понятий «правовое положение», «правовой статус», «правоспособность» позволяет сделать вывод о том, что понятие «правовое положение» используется обычно как более широкое. Исходя из этого представляется целесообразным применять его в качестве обобщающего и под правовым положением предлагается понимать правовое состояние лица, характеризующееся совокупностью его правовых свойств. Правовое положение лица, в свою очередь, можно условно разделить на конституционно-правовое, гражданско-правовое, административно-правовое и т. п.1
Каковы же основные доктринальные подходы к определению положения юридических лиц в конституционно-правовых отношениях?
Прежде всего, следует отметить, что термин «юридическое лицо» ученые-конституционалисты практически не используют, заменяя его понятиями «коллективные субъекты» или «объединения граждан». Причем в число «коллективных субъектов» включают: само государство, государственные органы и учреждения, общественные объединения, административно-территориальные единицы, субъекты Российской Федерации, избирательные округа, религиозные организации, промышленные предприятия, иностранные фирмы и специальных субъектов (юридических лиц)2.
Такую ситуацию отчасти можно объяснить тем, что в науке конституционного права следует различать отраслевые и собственные понятия и категории3, а понятие «юридическое лицо» традиционно является категорией гражданского права. Но с таким обоснованием не согласен Г. А. Гаджиев, который считает, что наука конституционного права «переваривает» отраслевые понятия, так что конституционное право имеет дело только с понятиями данной отрасли права, которые лишь генетически связаны с отраслевыми понятиями. «Такие конституционные понятия,— пишет Г А. Гаджиев,— как
право частной собственности, неприкосновенность частной жизни, состязательность, юридическое лицо и т. д. могут быть названы смежными (с отраслевыми) конституционно-правовыми понятиями, поскольку их содержание в конституционном праве может не совпадать с содержанием одноименных отраслевых понятий»4.
Следует отметить, что в отечественной теоретико-правовой науке утвердилось суждение о том, что субъектами правоотношений могут выступать лишь люди (физические лица) и коллективные субъекты как организации людей5. К первой группе единодушно относят граждан, иностранцев, лиц без гражданства. Применительно ко второй группе одни авторы подчеркивают лишь организацию единства коллективных субъектов, выделяя «организации людей» или «организационно оформленные коллективные образования»6, упоминая в их кругу юридические лица, государство и государственные органы; другие исследователи более подробно раскрывают содержание коллективного субъекта, например А. В. Малько в это понятие включает не только государство, но и негосударственные организации7. С. С. Алексеев к разряду организаций относит различные некоммерческие и коммерческие организации, «государственные организации» (государственные органы, государственные предприятия), частные фирмы и общественные объединения8.
Е. И. Козлова и О. Е. Кутафин, обозначая круг субъектов конституционно-правовых отношений, упоминают лишь об общественных объединениях граждан, но признают за коллективными субъектами обладание деликтоспособностью. По их мнению, деликтоспособность коллективных субъектов конституционного права в общей форме закреплена в ч. 2 ст. 15 Конституции РФ, согласно которой, в том числе и объединения граждан, обязаны соблюдать Конституцию РФ и законы9.
Более «прогрессивными» в этом плане являются взгляды А. Н. Кокотова и М. И. Кукушкина10, которые достаточно внимания уделили конституционному положению объединений индивидов. Рассматривая данный вопрос через призму права на объединение (ст. 30 Конституции РФ), они предлагают под этим правом понимать возможность граждан самостоятельно выбирать любые формы негосударственной совместной деятельности, не противоречащие Конституции, и предлагают следующую классификацию объединений индивидов:
1) негосударственные организации — самостоятельные, самоуправляемые, формальные сообщества людей, добровольно объединившихся на равных для постоянного (регулярного) достижения общих целей, проведения совместной работы, направленной на реализацию социально полезных (законных) интересов. В зависимости от осуществляемых с их помощью прав граждан негосударственные организации можно разделить на политические (публичные), экономические, профессиональные и социальные, духовно-культурные, научные и образовательные, правообеспечительные;
2) коммерческие, имеющие основной целью извлечение прибыли, и некоммерческие организации, которые такой цели не предусматривают, но вправе заниматься предпринимательской деятельностью, не распределяя полученную прибыль между участниками;
3) общественные объединения как часть некоммерческих организаций, которые в свою очередь делятся на шесть организационно-правовых форм: организации, движения, фонды, учреждения, органы самодеятельности, политические партии11.
Следует отметить, что в научных разработках последнего времени право на объединение, как конституционная основа существования юридических лиц, трактуется
достаточно неоднозначно. Так, Д. А. Алимов, например, причисляя право на объединение к группе политических прав и свобод, указывает, что в результате его реализации
могут создаваться предпринимательские объединения, имеющие свою «специальную»
12
правовую основу в виде соответствующих законов .
Д. А. Малый трактует право на объединение как комплекс «самостоятельных субъективных конституционных прав». Он полагает, что под объединением, как результатом процесса объединения граждан, в Конституции понимаются и организации, имеющие коммерческий характер, то есть конституционные нормы о праве на объединение применимы к созданию, вступлению и пребыванию (участию) в объединениях «любого рода и вида», а субъективные права, реализуемые юридическими лицами, производны от соответствующих прав физических лиц — участников этих образований. Наряду с этим Д. А. Малый считает, что конституционные нормы о праве на объединение «не могут распространяться» на такое юридическое лицо, как коммерческая организация, состоящая из одного участника — физического лица13. С этим вряд ли можно согласиться, поскольку и подобные юридические лица вполне могут становиться участниками и выступать учредителями предпринимательских объединений и союзов.
Следует согласиться с Д. А. Алимовым в том, что те общественные отношения, на основе которых возникает и реализуется право на объединение, функционируют в режиме формирования относительно самостоятельных (обособленных) коллективных интересов членов и участников этих объединений от интересов государства и общества14. Д. А. Малый вполне справедливо замечает, что «право вступать в объединение подразумевает скорее поиск такого объединения, в котором интересы и цели объединившихся лиц отвечали бы интересам и целям лица, желающего быть участником объединения». Однако применительно к праву на создание объединения он подчеркивает необходимость полного совпадения направленной на такое создание воли индивида с волей других лиц, а само право (хотя бы и условно) определяет как «коллективное» субъективное. Между тем полное совпадение воли возможно только в случае такого же совпадения интересов, осуществление которых она опосредует, но заинтересованность каждого из учредителей в создании объединения вполне может отличаться по самым разным характеристикам. Поэтому и данное конкретизированное полномочие следует трактовать только как право человека совместно с другими лицами создавать объединение15.
В. И. Крусс по этому поводу высказывает такое суждение: «...всякое объединение есть прямое или опосредованное объединение лиц, обладающих неотъемлемыми правами и свободами, но у самого объединения как уже существующего формирования аналогичных полномочий быть не может. Право на объединение, как представляется, имеет субсидарное значение не только по отношению к праву политического участия, но также (и только) ко всем основным правам и свободам16. По мнению В. И. Крусса, вряд ли правильно говорить об однородности прав граждан и юридических лиц, как это делает Д. А. Алимов, но при этом вполне обоснованными представляются его опасения, заключающиеся в том, что отраслевое регулирование деятельности юридических лиц на основе сугубо отраслевого понимания может приводить к умалению прав отдельного гражданина как члена соответствующего объединения. В этой связи кажется ошибочным и «разведение» режимов правового регулирования индивидуального и коллективного пользования правом на предпринимательскую деятельность применительно к условию регистрации, связанное со вступлением в силу Федерального закона от 8 августа 2001 г. № 129-ФЗ «О государственной регистрации юридических лиц»17.
Другие исследователи полагают, что и в России, и в большинстве стран мира к субъектам конституционного права относятся правозащитные неправительственные организации и общественные объединения, реализующие свою правоспособность в сфере защиты прав человека в формах, не противоречащих конституции. Нормы конституций
о свободе объединений создают возможность образования любого союза в рамках требования закона, что позволяет обществу организовываться в соответствии со своими потребностями18.
Таким образом, в отечественной правовой науке можно выделить, по крайней мере, две основные позиции относительно юридических лиц как субъектов конституционных прав и отношений: представители первой признают юридическое лицо как созданный в соответствии с законом для определенных целей реальный, но вместе с тем искусственный субъект права, которому могут принадлежать имущественные и некоторые личные неимущественные права и обязанности (в том числе и конституционные), применимые
19
к его природе , представители другой полагают, что юридическое лицо — это прежде всего организация, которая в соответствии с законодательством обладает гражданской правосубъектностью (ст. 49 ГК РФ), но не может быть субъектом конституционных прав в их подлинном (первородном) значении20.
Полагаем, что правовой статус юридических лиц — одна из важнейших юридических категорий, неразрывно связанных с социальной структурой общества, уровнем демократии в нем, состоянием законности и характером отношения государства к частному бизнесу либо влиянием ряда юридических лиц (общественных объединений, некоммерческих организаций и т. д.) на политику государства в иных сферах.
Определяя положение юридического лица как субъекта конституционного права и конституционно-правовых отношений, мы исходим из того, что в современной научной юридической литературе понятия «субъект права» и «участник (субъект) правоотношений» чаще всего используются как синонимы21. В частности, по мнению Р. О. Халфиной, понятие участника правоотношения более узкое и конкретное, чем понятие субъекта права, в котором объединяются две его основные характеристики — возможность участвовать в различных правоотношениях и реальное участие в них (т. е. это понятие охватывает как потенциальные возможности, так и их реализацию)22.
В соответствии с другой точкой зрения понятие «субъект права» значительно уже: оно призвано отразить лишь абстрактные возможности реализации прав и обязанностей, никак не затрагивая процесс их реализации. Так, В. С. Нерсесянц подчеркивал, что не следует смешивать абстрактный субъект объективного права (абстрактного участника абстрактного правоотношения) и конкретный, индивидуально определенный субъект права (участника конкретных правоотношений)23. В этой связи А. Я. Якимовым под «субъектом права» предложено понимать «абстрактное лицо (физическое или юридическое), предусмотренное правовыми нормами, которое наделено определенным объемом абстрактных юридических прав и обязанностей»24.
В теории права проводились различия между субъектом права и субъектом правоотношений, а также обосновывался механизм «перевода» или преобразования «абстрактного лица» — субъекта права — в субъект правоотношений, в которых реализуются его юридические права и обязанности25. Недостатками данной теории, а точнее невозможностью ее применения к исследованию юридического лица как субъекта конституционного права и конституционно-правовых отношений являются, во-первых, рассмотрение проблемы на примере личности, хотя порой авторы и делают оговорки
относительно того, что все сказанное распространяется и на других субъектов; во-вторых, упомянутыми авторами приводится узкое отраслевое толкование правоотношений как конкретных правовых связей между конкретными участниками по типу «должник-кредитор», «истец-ответчик». Хотя некоторые из указанных исследователей, например Р. О. Халфина, признают, что «создание теории правоотношений требует глубокого изучения этого сложного явления с более широких позиций, чем те, которые традиционно приняты в правовой науке»26.
Тем не менее для участия в правоотношениях те или иные субъекты должны обладать определенными качествами, признаваемыми или установленными законом для всех и каждого из будущих участников правоотношений, т. е. правовым статусом.
Слово «статус» переводится с латинского как «положение или состояние кого-либо (чего-либо)»27, поэтому термины «правовой статус» и «правовое положение» обычно употребляются как синонимы и используются для обозначения места субъекта правового общения28. Так, Л. Д. Воеводин пишет: «Применительно к характеристике места гражданина, физического лица в правовом общении термины «статус», «положение», «состояние» чаще всего применяются в работах по общей теории государства и права в связи с рассмотрением вопроса о субъектах права...»29. Таким образом, при использовании понятий «правовое положение» и «правовой статус» мы будем исходить из их совпадения этимологически и по существу.
Понятие «правовой статус» употреблялось и употребляется в юридической науке
30
и законодательстве весьма широко, хотя само понятие является спорной категорией . В юридической литературе предпринимаются попытки обосновать его универсальность и, соответственно, возможность использования в различных институтах конституционного права31. В частности, Е. А. Лукашева, рассуждая о понятии и структуре правового статуса индивида, пишет: «Сложные связи, возникающие между государством и индивидом, и взаимоотношения людей друг с другом фиксируются государством в юридической форме — в форме прав, свобод и обязанностей, образующих в своем единстве правовой статус индивида. Правовой статус индивида — одна из важнейших политико-юридических категорий, которая неразрывно связана с социальной структурой общества, уровнем демократии, состоянием законности. Правовой статус индивида законодательно закрепляется государством в конституциях и иных нормативно-юридических актах (внутригосударственных и международных)»32.
Действительно, права и обязанности являются основным исходным элементом права. Следует согласиться с мнением Г. В. Мальцева о том, что ничего более важного в структуре права, по существу, нет: «Система прав и обязанностей — сердцевина, центр правовой сферы, и здесь лежит ключ к решению основных юридических проблем»33.
Правовой статус, природа прав и обязанностей как ключевые понятия правовой науки привлекают пристальное внимание юристов, при этом исследование вопроса о структуре правового статуса имеет большее значение, чем его понятие. Но следует заметить, что вопрос об элементах правового статуса в юридической науке четко разработан только по отношению к юридическому положению личности. Так, существует несколько подходов к определению правового статуса личности, а в его структуру включается различный набор элементов. Некоторые ученые включают непосредственно в структуру правового статуса личности гражданство34, другие — общую правоспособность, гарантии35, законные интересы36, юридическую ответственность37, а также социальнополитическую роль и назначение38. На наш взгляд, наиболее верной представляется
точка зрения о том, что следует ограничить понятие правового статуса категориями прав, свобод и обязанностей, которые позволяют четко выделить его структуру39.
Сопоставляя трактовки содержания правового статуса, предложенные разными учеными, можно выделить несколько основных моментов: во-первых, всеми авторами данная категория выделяется в качестве самостоятельного, комплексного правового института; во-вторых, несмотря на разнообразие и различие элементов, выделяемых в качестве составляющих правового статуса, права, свободы, обязанности, гарантии их реализации, общие предпосылки обладания правами с необходимостью присутствуют в характеристике большинства определений; в-третьих, очевидно, что рассматриваемое понятие некоторыми авторами трактуется излишне широко, другими же, напротив, неоправданно узко. Мы не склонны сужать границы определения правового статуса, сводя его содержание к правам, обязанностям и их гарантиям, и разделяем позицию Н. С. Бондаря, который по данному поводу пишет: «... применительно к характеристике конституционного статуса чаще всего ограничиваются лишь его сравнением со смежными категориями — с точки зрения объемного содержания, например, в соотношении с понятием правового статуса как более широкой категорией, включающей не только конституционные, но и частно-отраслевые права и свободы, а также (в зависимости от имеющихся подходов и точек зрения) и другие правовые явления, характеризующие положение гражданина в обществе и государстве (гарантии прав и свобод, гражданство, правоспособность, дееспособность и т. п.). Если согласиться с таким подходом, тогда, возможно, следовало бы просто ограничиться использованием самого понятия правового статуса в двух смыслах — в узком и широком»40. Однако основные характеристики и отличительные черты конституционного статуса определяются не объемными его параметрами (включением в это понятие большего или меньшего количества правовых явлений и категорий), а качественными характеристиками. Конституционный статус является самостоятельной и весьма специфической государственно-правовой категорией41. В этом качестве он призван отражать не только внешние признаки института конституционных прав и свобод, но и их социально-политическую и юридическую природу, выступая конституционным выражением реально существующей в обществе свободы граждан Российской Федерации, их положения во взаимоотношениях с обществом и государством. Законодательным оформлением конституционного статуса обеспечивается правовое закрепление общесоциальной категории прав человека, ее превращение в юридическую категорию прав гражданина. Тем самым на уровне конституционного статуса гражданина достигается синтез объективного права, выражающего государственную волю, направленную на удовлетворение притязаний человека к обществу по поводу свободы поведения и возможностей пользования социальными благами, и субъективного права как волевого отражения в индивидуальном сознании человека экономических и политических условий жизни общества, порождающих эти притязания и гарантирующих возможность их реализации. Иными словами, конституционный статус представляет собой с точки зрения юридической природы диалектическое единство объективного и субъективного права. Это своего рода формально-юридический итог
42
перевода правовых возможностей в плоскость социальной действительности42.
Основываясь на этих базовых конструкциях, мы рассматриваем производный конституционно-правовой институт — институт правового статуса юридического лица, исходя из позиции, заключающейся в том, что выводы, сделанные наукой о структуре правового статуса личности, справедливы и при определении элементов статуса
юридического лица. Структура правового статуса представляет собой общее, а содержание правового статуса — частное явление.
Таким образом, под конституционно-правовым статусом юридических лиц предлагается понимать комплексный конституционно-правовой институт, определяющий правовое состояние юридических лиц, содержание которого составляют правосубъектность, правовые принципы их создания и деятельности, права, свободы и обязанности, юридические гарантии реализации прав и свобод и ответственность юридических лиц, закрепленные в Конституции РФ и федеральных законах.
В целом правовое регулирование статуса юридических лиц предполагает:
• предусмотренный законодательством порядок создания юридических лиц;
• нормативное определение организационно-правовых форм юридических лиц и их основных характеристик (коммерческие организации, некоммерческие организации, публичное юридическое лицо и т. д.);
• систему государственной регистрации и формы отчетности перед государством;
• законодательное закрепление круга деятельности организации или ограничение тех или иных ее видов.
Примечания
1 См.: Бараненков В. В. Соотношение понятий «правовое положение», «правовой статус» и «правосубъектность юридического лица // Юрид. мир. 2006. № 2. С. 13.
2 См.: Матузов Н. И., Малько А. В. Теория государства и права: Учебн. М., 2004. С. 25.
3 См.: БогдановаН. А. Система науки конституционного права. М., 2001. С. 155-156.
4 Гаджиев Г. А. Конституционные принципы рыночной экономики (развитие основ гражданского права в решениях Конституционного Суда Российской Федерации). М., 2004. С. 10.
5 См.: Лесной В. М. Социалистические правовые отношения // Теория государства и права. М., 1972. С. 458-464.
6 См.: Венгеров А. Б. Теория государства и права. М., 1999. С. 394-397; Хропанюк В. Н. Теория государства и права. М., 1999. С. 309.
7 См.: Малько А. В. Теория государства и права в вопросах и ответах. М., 1999. С. 166.
8 См.: Алексеев С. С. Право: Азбука. Теория. Философия: Опыт комплекс. исслед. М., 1999.
9 См.: Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Конституционное право России: Учебн. М., 2004. С. 23, 67.
10 См.: Конституционное право России / Под ред. А. Н. Кокотова, М. И. Кукушкина. М., 2006. С. 202.
11 См.: Там же. С. 203-207.
12 См.: Алимов Д. А. Конституционное право на объединение: механизм обеспечения и пределы ограничения: Автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Ростов н/Д, 2001. С. 7, 11.
13 См.: Малый Д. А. Конституционное право на объединение в Российской Федерации: Автореф. дис. . канд. юрид. наук. Казань, 2002. С. 4, 6.
14 См.: Алимов Д. А. Указ. соч. С. 7.
15Малый Д. А. Указ. соч. С. 10.
16 Крусс В. И. Право на предпринимательскую деятельность — конституционное полномочие личности. М., 2003. С. 26.
17 См.: Лапач В. А. Система объектов гражданских прав в законодательстве России: Автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Ростов н/Д, 2002.
18 Матвеева Т. Д. Неправительственные организации в системе защиты конституционных прав и свобод человека: Дис. ... д-ра юрид. наук. М., 1998. С. 56.
19 См.: КозловаН. В. Юридическое лицо с точки зрения закона и правовой науки // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11, Право. 2002. № 5. С. 58.
20 См.: Крусс В. И. Указ. соч. С. 124.
21 См.: Халфина Р. О. Общее учение о правоотношении. М., 1974. С. 116; Марченко М. Н. Проблемы теории государства и права: Учеб. М., 1999. С. 645; Российская юридическая энциклопедия. М., 1999. С. 2796.
22 См.: Халфина Р. О. Указ. соч. С. 114-115.
23 См.: Нерсесянц В. С. Общая теория права и государства: Учебн. М., 1999. С. 76.
24Якимов А. Ю. Статус субъекта права (теоретические вопросы) // Государство и право. 2003. № 3. С. 6.
25 См.: Витрук Н. В. Основы теории правового положения личности в социалистическом обществе. М., 1979. С. 186-187, 190-191; Патюлин В. А. Государство и личность в СССР. М., 1974. С. 198-199; Ткаченко Ю. Г. Методологические вопросы теории правоотношений. М., 1980.
С. 96-97.
26Халфина Р. О. Указ. соч. С. 8.
27 Словарь юридических латинских терминов и выражений. М., 1999. С. 91.
28 См.: Белов Г. А. Права человека. Политология. М., 1996; Витрук Н. В. Правовой статус личности в СССР. М., 1985; Топорнин Б. Н. Конституционный статус гражданина. М., 1989; Малинин М. С. Правда о правах человека. М., 1995.
29 Воеводин Л. Д. Юридический статус личности в России. М., 1997. С. 12.
30 См.: Матузов Н. И., Малько А. В. Указ. соч.; Козлова Е. И., Кутафин О. Е. Указ. соч. С. 206.
31 См.: Богданова Н. А. Указ. соч. С. 46-70.
32 Общая теория прав человека / Под ред. Е. А. Лукашевой. М., 1996. С. 28.
33 Мальцев Г. В. Права личности: юридическая норма и социальная действительность // Конституция СССР и правовое положение личности. М., 1979. С. 50.
34 См.: Конституция Российской Федерации: Коммент. М., 1994. С. 76.
35 См.: Конституционный статус личности в СССР. М., 1980. С. 21-26.
36 См.: ВитрукН. В. Указ. соч. С. 29.
37 См.: Кучинский В. А. Личность, свобода, право. М., 1978. С. 115.
38 См.: Богданова Н. А. Категория статуса в конституционном праве // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 11, Право. 1998. № 3. С. 14-18.
39 Общая теория прав человека / Под ред. Е. А. Лукашевой. М., 1996. С. 30.
40Бондарь Н. С. Власть и свобода на весах конституционного правосудия: защита прав человека Конституционным судом Российской Федерации. М., 2005. С. 43.
41 См.: Конституционный статус личности в СССР М., 1980; Матузов Н. И. Правовая система и личность. Саратов, 1987; Воеводин Л. Д. Указ. соч.; Права человека. Учеб. для вузов / Отв. ред. Е. А. Лукашева. М., 1999;Мельников Н. В. Прокурорская власть и личность: Правовые средства обеспечения конституционности прав и свобод граждан России. М., 2003.
42 См.: Бондарь Н. С. Указ. соч. С. 45.
