CC BY
182
ФИЛОЛОГИЯ
Ю.В. ГОРДЕЕВА
соискатель кафедры английской филологии Орловского государственного университета Тел. (4862) 75 29 93
Л.П. СЕМЕНЕНКО
доктор филологических наук, профессор кафедры английской филологии Орловского государственного университета E-mail: leonid-ogu@rambler.ru Тел. 8 960 654 91 90
К ВОПРОСУ О КОММУНИКАТИВНОЙ ЦЕЛИ В АСПЕКТЕ ЕЕ СЕМАНТИЧЕСКИХ И ПРАГМАТИЧЕСКИХ ПРЕДСТАВЛЕНИЙ
Статья рассматривает вопрос эффективности высказывания с точки зрения успешности реализации коммуникативной цели. Потенциальные и контекстно-связанные коммуникативные цели трактуются как единицы разных уровней и анализируются как семантическая и прагматическая категории соответственно. Особое внимание уделяется проблеме косвенной иллокуции и экспликации механизма ее осуществления.
Ключевые слова: язык, эффективное общение, диалог, компетенция, коммуникативный акт, коммуникативная цель, потенциальное значение, контекст, косвенная иллокуция, перлокуция, деривация, мотивация.
Язык есть средство общения. В зависимости от того, что акцентируется в данном утверждении - «средство» или «общение», мы и выделяем специфический предмет исследования. «В пределах традиции изучения языка как средства общения ученый оперирует наборами единиц, «высшим» пределом которых является предложение. Но как только ударение стало делаться на другую часть формулы, т.е. на общение, стало ясно, что общение осуществляется не посредством фонем, морфем или слов и вовсе не замыкается даже пределами отдельных, изолированно рассматриваемых предложений» [Звегинцев 1980: 13] Лингвистика языка оперирует «безличным материалом» [Бахтин 1979: 215], «"пустыми" формами, которые каждый говорящий в процессе речи присваивает себе и применяет к своему собственному "лицу"» [Бенвенист 1974: 297], тогда как лингвистика общения рассматривает максимально персонифицированные речевые произведения, используемые в определенных обстоятельствах, возникающие как способ достижения поставленных практических и коммуникативных целей и отвечающие требованиям стратегии и тактики ведения диалога [Городецкий 1990: 42-43].
В связи с этим может возникнуть вопрос об относительной значимости или весомости двух категориальных компонентов, составляющих понятийную пару «язык и общение». Можно ли считать научно состоятельной, например, постановку вопроса о социальном, историческом, когнитивном и т.п. приоритете одного из двух компонентов этой связки? В частности, если это в принципе возможно, на каких основаниях и при каких условиях наря-
ду с традиционной конъюнкцией «язык и общение» может быть выдвинута дизъюнктивная формулировка «язык или общение»? Вот что, например, пишет М.А. Кронгауз, признавая приоритет коммуникативной составляющей в данной паре: «Бывают ситуации, когда люди теряют свой язык, точнее, возможность общаться на нем. Это либо физическая ущербность, либо религиозные обеты, либо просто потеря собеседника на своем родном языке, например, эмиграция. В этих ситуациях всегда происходит своеобразная компенсация, всегда возникает новый язык или знаковая система. То, на чем можно общаться. Так что потеря языка - вещь весьма болезненная, но преодолимая, а вот потребность человека в коммуникации, по-видимому, относится к нашим основным потребностям» [Кронгауз 2009: электронный ресурс]. М.А.Кронгауз иллюстрирует эти слова следующим наблюдением. В ответ на упреки академика в регулярном употреблении слова ложить домработница отвечает: «Ну, знаю я, что правильно будет «класть», но мне жить с теми людьми, которые «ложат». Позиция домработницы, очевидно, лишний раз свидетельствует о том, что не языковые нормы детерминируют тип речевого взаимодействия, но реализация потребности человека к коммуникации специфицирует выбор языковых средств.
Тип речевого взаимодействия детерминируется контекстом в широком смысле этого слова. Содержание высказывания претерпевает модификации в зависимости от контекстных факторов адресанта, адресата, условий их взаимодействия, непосредственности-опосредованности общения и
© Ю.В.Гордеева, Л.П.Семененко
т.д. Результат коммуникации связан с тем, насколько реализована коммуникативная цель говорящего. По тому факту, достигнута ли коммуникативная цель, выделяются два типа общения:
- эффективное (общение со знаком «плюс»);
- неэффективное ( общение со знаком « минус»).
Успешность диалога зависит от степени развития таких компетенций, как
1. лингвистическая компетенция, предполагающая владение вокабулярными единицами и правилами, позволяющими синтезировать их в значимые высказывания;
2. социолингвистическая компетенция, то есть умение использовать и употреблять языковые формы согласно ситуативным требованиям;
3. дискурсная компетенция, то есть осознание связности отдельных высказываний в значимых коммуникативных блоках;
4. стратегическая компетенция, предполагающая использование вербальных и невербальных стратегий для компенсации пробелов в навыках и умениях говорящего;
5. социокультурная компетенция, предполагающая некую осведомленность в рамках социокультурного контекста;
6. социальная компетенция, то есть желание интеракции, эмпатия и стремление к взаимодействию [Communication 1993: 1].
Не подлежит сомнению то, что данный перечень (очевидно, далеко не исчерпывающий) психических, интенциональных, когнитивных состояний коммуниканта отражает некоторое множество необходимых условий успешного и рационального языкового взаимодействия. В нашей работе речь идет лишь об отдельных аспектах коммуникативного акта, напрямую обусловленных указанными выше факторами успешной естественно-языковой интеракции и полностью или частично подпадающих под понятия «цели высказывания» (в традиционных терминах грамматики языка) и «коммуникативной цели» (в терминах лингвистики общения).
Рассмотрим разные по «цели высказывания» предложения Вы можете мне помочь, Помогите мне, пожалуйста и Вы поможете мне? Все они направлены на побуждение собеседника к действию. Можно ли при этом утверждать, что предложения, разные по цели высказывания, дублируют друг друга содержательно? Очевидно, что в данном случае необходимо провести дифференциацию таких понятий, как «повествовательность» и «утверждение», «побудительность» и «просьба», «вопро-сительность» и «вопрос», которые при ближайшем рассмотрении предстают как разнопорядковые величины, благодаря чему коммуникативно-целевой
(иллокутивный) смысл 'просьба' может быть выражен посредством использования соответственно повествовательных, побудительных и вопросительных конструкций предложения.
Таким образом, коммуникативная цель детерминируется коммуникативной интенцией, то есть дает возможность говорящему реализовать намерение коммуникативными способами. В естественных условиях в любом грамматически правильном предложении цель высказывания всегда эксплицитно выражена синтаксическими средствами и входит в состав совокупности средств, используемых для выражения потенциальной коммуникативной цели, то есть говорящий, как правило, может найти в используемом им языке средства для более или менее адекватного выражения своего коммуникативного намерения.
Коммуникативная цель предполагает наличие в языке различных средств ее достижения. Например, цель побудить собеседника к какому-либо желательному для говорящего действию может быть достигнута с помощью речевого акта вежливой просьбы или приказа, выраженного с помощью императива, инвективной лексики, с нанесением оскорбления и унижением личности собеседника. Можно «удачно» оскорбить партнера по коммуникации, полагая свою цель выполненной, если таковой считалось соответствующее изменение его эмоционального состояния (т.е. соответствующий ассоциированный перлокутивный эффект оскорбления). Таким образом, степень достижения коммуникативной цели определяет эффективность коммуникативного акта как такового. Это обстоятельство находит отражение в работах Г.П. райса, который под эффективностью понимает такое конвенциональное и интенциональное воздействие на слушающего, посредством которого тот опознает намерение говорящего [Грайс, 1985: 225], и Е.Н. Ширяева, заявляющего, что эффективное общение - это оптимальный способ достижения поставленных коммуникативных задач, когда речевой акт, рассматриваемый в аспекте говорения, соответствует речевому акту, рассматриваемому в аспекте его реальных последствий. [Ширяев, 1996]. И.А. Стернин в основу содержания понятия «эффективное общение» помещает понятие «баланс отношений»: эффективным речевым воздействием следует признать такое, которое удовлетворяет двум основным условиям: достигает поставленных говорящим неречевой и речевой целей и сохраняет равновесие между участниками общения, т.е. достигает коммуникативной цели [Стернин, 1995: 6]. Речь при этом идет о качестве общения, оцениваемом по его результату с точки зрения того личност-
ФИЛОЛОГИЯ
ного состояния, которое испытывают оба участника коммуникации при осуществлении совместной речевой деятельности.
Таким образом, коммуникативную цель высказывания можно рассматривать и как семантическую категорию в ракурсе «план содержания ^ план выражения» (т.е. коммуникативная цель ^ способ ее выражения), и как прагматическую категорию в ракурсе «план содержания ^ контекст» (т.е. коммуникативная цель ^ контекстные условия реализации коммуникативной цели). Семантическая и прагматическая обусловленность коммуникативной цели делает необходимым противопоставление контекстно-свободных, или потенциальных, коммуникативных целей контекстно-связанным.
Условиями контекстно-свободного описания коммуникативной цели будем считать необходимость воздерживаться от окончательных суждений о содержании конкретных высказываний с опорой на то, что в поверхностной структуре предложения принципиально возможно содержание эксплицитных указателей потенциальной коммуникативной цели безотносительно контекста, и на признание разноуровневости представления контекстно-свободных и контекстно-связанных коммуникативных целей.
Значение предложения относится к значению высказывания как потенциальная возможность к реализованной. Механизм, осуществляющий реализацию такого рода потенциальных возможностей, можно представить себе в виде особого процессора или модуля, который оперирует семантическими и контекстными знаниями и правила которого (в процессе анализа) имеют на выходе семантическую структуру (значение предложения); в процессе синтеза входом служит прагматическое представление, а выходом - семантическая структура. Преобразование контекстно-связанного значения в контекстно-свободное можно рассматривать как «логико-прагматическое отображение» [Leech, 1980: 82], как прагматическую деривацию [Leech, 1983: 17] и как преформацию [Почепцов, 1983]. Схематично это можно представить следующим образом:
поверхностное представление
I
семантическая деривация I
семантическое представление I
прагматическая деривация I
прагматическое представление
Существенным различием между единицами семантического и прагматического уровней является то, что семантика оперирует дискретными категориями, а прагматические категории представляют собой некий континуум. Так, приказ есть понятие сугубо семантическое; его прагматический коррелят есть приказ прямой или косвенный, более или менее конвенциональный, то есть контекстно-связанный приказ есть некая величина, определяемая по шкале косвенности, конвенциональности и т.д. Если любой компонент семантической структуры в принципе может быть эксплицитно выражен в поверхностном представлении, то для контекстно-связанных значений данное ограничение снимается, то есть поверхностная структура высказывания может и не содержать эксплицитных маркеров коммуникативного намерения, следовательно, связь между высказыванием и его целью может быть прагматически мотивирована, но не поддаваться описанию в терминах семантической деривации.
Таким образом, потенциальная и контекстно-связанная коммуникативная цели представляют собой единицы разных уровней, между которыми существуют отношения деривационного типа, и должны быть описаны в рамках соответствующих уровней представления в разных терминах и независимо друг от друга или в рамках единого описания при исследовании процессов межуровневого взаимодействия. (В данном случае мы используем широкое понимание деривации, включающее в себя как традиционную «трансформацию», так и прагматическую деривацию или «преформацию».)
Контекстно-связанные коммуникативные цели подразделяются на прямые и косвенно выраженные. Рассмотрим следующий пример. Допустим, в некой ситуации утверждение Скользко передает просьбу пойти другой дорогой, то есть высказывание в данном контексте реализует как значение утверждения, так и значение просьбы: таким образом, утверждение представляет собой прямое контекстно-связанное значение, а просьба - косвенное. Данное разграничение уместно преимущественно с точки зрения взаимодействия прагматического и семантического представлений.
Таким образом, коммуникативная цель, достижение которой определяет успешность речевого взаимодействия, может рассматриваться как через призму способа ее выражения, то есть как семантическая категория, так и с точки зрения контекстных условий ее реализации, то есть как прагматическая категория. Другими словами, в семантическом анализе мы имеем дело с контекстно-свободными коммуникативными целями, в прагматическом - с контекстно-связанными, которые могут быть вы-
ражены как прямым, так и косвенным способом. Между контекстно-свободными и контекстно-связанными коммуникативными целями существуют отношения «додеривационного» характера (если деривацию понимать в узком смысле - как процесс межуровнего преобразования, или отображения (mapping) при переходе от абстрактных глубинных представлений к поверхностным).
Строго говоря, в естественном общении практически любое конкретное высказывание понимается адресатом как «нечто большее» по сравнению с тем, что говорится буквально, т. е. в реальных условиях любое высказывание представляет собой в большей или меньшей степени косвенную иллокуцию. Но с традиционным представлением о косвенном речевом акте, как правило, связывают ситуацию, в которой говорящие, например, задавая вопрос и тем самым будто бы ожидая от слушающего предоставления им вербализованной информации, на самом деле обращаются к нему с просьбой и тем самым побуждают его совершить какое-то действие.
Характерные примеры - вопросы вида: (1) Вы не могли бы закрыть окно? (2) Могу я попросить вас передать мне соль? (3) Ты не одолжишь мне свой конспект? Прояснить реальную цель высказывания в ряде случаев помогает его пропозициональное содержание. Например, во всех приведенных высказываниях речь идет о некотором будущем действии, совершение которого предицируется слушающему.
Сам же механизм осуществления косвенной иллокуции можно представить следующим образом. Говорящий намерен осуществить некий речевой акт, но по каким-то причинам не намерен делать это буквально; при этом существует другой тип речевого акта, содержательно не противоречащего буквальному и совместимого с буквальным хотя бы в некоторых коммуникативных ситуациях. Полагаясь на содержательную близость буквального и небуквального коммуникативных актов в данной коммуникативной ситуации, говорящий осуществляет небуквальный речевой акт.
Библиографический список
1. Бахтин М.М. Проблемы поэтики Достоевского. 4-е изд. М.: Советская Россия, 1979. 313 с.
2. Бенвенист Э. Общая лингвистика. М.: Прогресс, 1974. 447 с.
3. Городецкий Б.Ю. От лингвистики языка - к лингвистике общения. // Язык и социальное познание. М.: Центр. совет филос. семинаров при Президиуме АН СССР, 1990. С. 39-56.
4. Грайс Г. П. Логика и речевое общение. // Новое в зарубежной лингвистике, вып. XVI: Лингвистическая прагматика. М., 1985.
5. Звегинцев В.А. О цельнооформленности единиц текста. // ИАН СЛЯ. 1980. Т. 39. № 1. С.13-21.
6. Кронгауз М.А. Язык и коммуникация: новые тенденции. 2009 - Электронный ресурс: http://www.polit.ru/ article/2009/03/19/communication/
7. Почепцов Г.Г. мл. Коммуникативные преформации // Механизмы вывода и обработки знаний в системах понимания текста. Уч. записки Тартуского университета. Вып. 621. Тарту: Изд-во Тартуского университета, 1983. С. 110-117.
8. Стернин И.А. Учитесь общаться. Сб. тестов. Воронеж, 1995. 213 с.
9. Ширяев Е.Н. Культура речи как особая теоретическая дисциплина // Культура русской речи и эффективность общения. М., 1996. С. 21-22.
10. Communication in the modern languages classroom. / ed. by Joe Sheils. Council of Europe Press, 1993. 309 p.
11. Leech G. Explorations in Semantics and Pragmatics. Amsterdam: Benjamins, 1980. 133 p.
12. Leech G. Principles of pragmatics. London - New York: Longman, 1983. 250 p.
YU.V.GORDEEVA, L.P.SEMENENKO
THE COMMUNICATIVE GOAL OF AN UTTERANCE IN ITS SEMANTIC AND PRAGMATIC REPRESENTATION
The article discusses the problem of an utterance being effective from the viewpoint of its communicative intention. The peculiarities of the latter are specified in terms of semantics and pragmatics as potential and context-bound ones accordingly. Special attention is given to indirect illocution and the way it gets realized.
Key words: language, effective communication, dialogue, competence, communicative act, communicative intention, potential meaning, context, indirect illocution, perlocution, derivation, motivation.
