CC BY
20
УДК 811.111*37 СЕМЕНЕНКО Л.П.
доктор филологических наук, профессор, кафедра английской филологии, Орловский государственный университет имени И.С. Тургенева [email protected]
UDC 811.111*37 SEMENENKO L.P.
Doctor of Philology, Professor, Department of English
Philology, Orel State University E-mail:[email protected]
О СООТНОШЕНИИ ПОНЯТИЙ «ЦЕЛЬ ВЫСКАЗЫВАНИЯ» И «КОММУНИКАТИВНАЯ ЦЕЛЬ»
ON THE INTERRELATION BETWEEN THE NOTIONS OF THE "GOAL OF UTTERANCE"
AND "COMMUNICATIVE GOAL"
H центре внимания — отсутствие каких-./ибо регулярных взаимно-однозначных соответствий между грамматически установленными целевыми характеристиками предложения и реальными коммуникативно-целевыми особенностями высказывания.
Ключевые слова: коммуникативная цель, семантическая структура, прагматическое представление, речевой акт, небуквальный смысл высказывания, контекстно-связанное значение.
In the centre of our attention is the absence of any regular one-to-one correspondence between the grammatically predetermined intentional characteristics of a sentence and the actual communicative goals that the utterance is aimed at.
Keywords: communicative goal, semantic structure, pragmatic representation, speech act, non-literal meaning of an utterance, context-dependent meaning.
Предметом обсуждения мы предлагаем считать различия в представлении о целевом аспекте коммуникации, обусловленные разными предпосылками исследования. разными задачами описания и выбором разных ракурсов рассмотрения изучаемого объекта.
Начнем с общей характеристики понятия «цель высказывания». известного каждому хотя бы по материалам школьной грамматики. Так. Н.Ю. Шведова отмечает в «Лингвистическом энциклопедическом словаре»: «В зависимости от цели сообщения П. (предложения. - Л.С.) могут быть повествовательными, вопросительными или побудительными». К этому автор добавляет уточнение, согласно котором) «возможна и более детальная классификация П. по цели высказывания, охватывающая также П. со значениями сослагательности, условности, желательности, долженствования» [3, с. 395]. Эти суждения не только содержат некоторые общие сведения о классификации предложений по «цели высказывания», но и вызывают ряд вопросов, требующих прояснения. Например, каким образом соотносится используемый Н.Ю. Шведовой термин «цель сообщения» с ключевыми для нас понятиями «цель высказывания» и «коммуникативная цель»? Насколько исчерпывающей является упоминаемая автором «более детальная классификация» и насколько тесно она связана с процессом формоизменения и. в частности. — с выбором определенной глагольной формы наклонения?
Попытайтесь охарактеризовать предложение, которое вы в данный момент читаете, по «цели высказывания». Побудительное, ответят многие, и это будет вполне приемлемая характеристик! данного предложения.
Попробуйте теперь уточнить характер побуждения, выраженного в рассматриваемом предложении. Эту задачу читатель также решит без особого труда: целью автора, употребившего в своей речи данное побудительное предложение, было, скорее всего, то. что называется «приглашением к дискуссии». Очевидно, для интерпретаций. сильно отличающихся от предложенной, у читателя нет достаточных оснований. По крайней мере, представляются маловероятными такие интерпретации данного предложения, как инструкция, экзаменационное задание, требование, совет, просьба, приказание, мольба и т.д.
На чем базируется вывод слушателя или читателя о «цели высказывания» и что позволяет уточнить «цель высказывания» применительно к конкретным речевым актам (РА), т.е. применительно к конкретным случаям целенаправленного использования языка в ситуации общения?
На первую часть вопроса можно ответить так: любое правильно построенное предложение содержит эксплицитные указатели «цели высказывания», определяющие принадлежность данного предложения к одному из трех классов - к классу повествовательных, вопросительных или побудительных конструкций (в частности, эксплицитным указателем побудительного предложения служит глагольная форма повелительного наклонения). «Цель высказывания» относится к числу структурно-семантических параметров предложения, и. таким образом, то или иное значение данного параметра. та или иная цель высказывания не может не быть эксплицитно выражена в предложении.
© Ccmciiciiko Л.II. © Semenenko L P.
Ответ на вторую часть вопроса будет не столь лаконичным.
Во-первых, в предложении наряду с обязательны-ми эксплицитными указателями «цели высказывания» могут содержаться эксплицитные указатели, конкретизирующие «цель высказывания» применительно к данному РА. О предтожении. содержащем всвоей структуре подобного рода эксплицитные указатели, можно сказать не только то. что оно принадтежит. например, к классу побудительных предтожении. но также и то. что в данном случае оно выражает определенную разновидность побуждения. В частности, предложение Попытайтесь, пожалуйста следует, очевидно, интерпретировать как просьбу. Если угодно, попытайтесь как разрешение; Ради Бога, попытайтесь как мольбу и т.д.
Во-вторых, особую роль в конкретизации «цели высказывания» играет контекст (обстоятельства общения). а точнее - определенная совокупность предварительных знаний комму никантов об обстоятельствах общения. Вновь обратившись к рассмотренному выше примеру, отметим, что даже при отсутствии конкретизирующих эксплицитных указателей наше побудительное предтожение вполне определенно воспринимается как приглашение к диску ссии, а не как просьба или команда. Это обусловлено тем. что в контексте научного общения уместными считаются далеко не все побудительные РА. которые потенциально могут быть осуществлены посредством использования данного побудительного предложения. Контекст дот екает интерпретации. характерные для данной сферы, для данных обстоятельств общения, и одновременно блокирует способы понимания, наименее приемлемые с точки зрения данного контекста.
Итак, что же происходит с таким известным нам из школьной грамматики свойством предтожения. как «цель высказывания», при использовании данного предложения в конкретном РА? Сказанное выше позволяет предположить, что в этом случае эксплицитно выраженная в предтожении «цель высказывания» уточняется и модифицируется при помощи специальных средств естественного языка и/или контекстных знаний.
Понимать ли это так. что «цель высказывания» как бы устанавливает исходные пределы, в которых производятся все уточнения и модификации комму никативной цели, реализуемой говорящим в РА? Если бы это было так на самом деле, то побудительные предложения использовались бы для выражения всевозможных разновидностей побуждения и не более того, повествовательные - исключительно для разновидностей утверждения, вопросительные — только для разновидностей вопроса. В том. что это далеко не так. можно убедиться на следующих примерах: Позвольте узнать, который час (побудительное предтожение-вопрос): Я прошу вас передать соль (повествовательное предложение-побуждение): Не глупость ли ото? (вопросительное предложение-утверждение).
Как видно, «цель высказывания» не только не предопределяет конкретные способы понимания ком-
муникативной цели (КЦ) говорящего в конкретном контексте. но даже не устанавливает жестких пределов для возможных интерпретаций предтожения. выражающего определенную «цель высказывания».
Суммируя все эти замечания, можно сказать, что понятие «цель высказывания» использовалось нами до сих пор применительно к трем различным явлениям, в каждом из которых специфически отражается целевой аспект языковой коммуникации.
Во-первых, любое грамматически правильное предложение выражает одну, и только одну, «цель высказывания», т.е. является либо повествовательным, либо побудительным, либо вопросительным.
Во-вторых, предтожение. выражающее определенную «цель высказывания», одновременно служит средством выражения потенциальных КЦ. каждая их которых представляет собой в широком смысле модификацию «цели высказывания» применительно к возможным контекстам.
В-третьих, будучи употреблено в конкретной ситуации общения, предложение определенным образом реализует свой коммуникативно-целевой потенциал. являясь средством дтя достижения тех или иных контекстно-связанных КЦ.
С этой точки зрения среди различных характеристик целевого аспекта коммуникации потенциальные КЦ занимают промежуточное положение между «целью высказывания» и контекстно-связанными КЦ. Соответственно, вопрос о соотношении этих трех понятий можно разделить на два вопроса: (0 о соотношении «цели высказывания» и потенциальных КЦ: (и) о соотношении потенциальных и контекстно-связанных КЦ говорящего.
«Цель высказывания» принадлежит к числу семантических характеристик предложения, определяющих правильность, узаконенность того способа использования языка, при помощи которого субъект пытается воздействовать на адресата. Это значит, что «цель высказывания» не может не быть выражена в правильно построенном предложении и. следовательно, любое правильное использование предложений языка подлежит описанию в терминах коммуникативно-целевой семантики.
Предтожение, никак не характеризующееся по «цели высказывания», грамматически неправильно. И. с другой стороны, цель, которую говорящий стремится достичь, нарушая грамматическую правильность предложения. не имеет никакого отношения к «цели высказывания» (отсюда, конечно же. не следует, что сама эта цель порочна или «неправильна» — в языковой коммуникации цель часто оправдывает средства). В этой связи уместно вспомнить Л. Витгенштейна, который отмечал, что. если мы признаем правильными предложения Принеси мне сахара и Принеси мне молока, в отличие от комбинации слов *Молоко мне сахара, то это не значит, что предъявление в речи данной комбинации слов лишено всякого эффекта. Но если при этом адресат «у ставится в изумлении», то произнесение данной
комбинации слов нельзя исходя из этого рассматривать как приказание «уставиться в изумлении», даже если это как раз тот эффект, который говорящий намеревался произвести [11. с. 138]. Другими словами, данная комбинация слов не является предложением, побудительным по «цели высказывания».
Принадлежность «цели высказывания» к семантике предложения - бесспорный факт. Об этом, в частности, свидетельствует то. что замена маркера одной «цели высказывания» маркером другой «цели высказывания» всегда связана с определенным семантическим изменением (ср.: Жизнь прекрасна; Жизнь прекрасна?). С другой стороны, как нам обозначить данный компонент семантической структу ры предложения? Можно ли. например. сказать, что все побудительные предложения выражают некоторое абстрактное значение 'побудительность1. вопросительные - значение 'вопросительность'. повествовательные - 'повествовательность'? Этого нельзя сделать без оговорок. Как. например, отнестись к тому, что повествовательное предложен ж Я прошу тебя передать соль эксплицитно выражает значение 'повествовательность' и одновременно эксплицитно выражает побуждение к действию? При этом то. что мы назвали значением 'повествовательность' служит необходимым условием передачи побуждении (ср. вопросительное предложение Я прошу тебя передать соль?, не выражающее побуждение к действию). Вероятно, следует говорить о том. что форма повествовательного предложения выражает 'повествовательность' как максимально абстрактное значение, входящее в семантическую структуру предложений, которые, будучи повествовательными по форме и имея в своей поверхностной структуре определенные дополнительные маркеры КЦ. способны эксплицитно выражать у тверждения, разные виды побу ждения к действию, вопросы и т.д. Например, в предложении Я прошу тебя передать соль у казателем просьбы служит повествовательная констру кция в совокупности с глаголом просить, употребленным в форме первого лица, настоящего времени, изъявительного наклонения. действительного залога.
Можно ли. исходя из этого, полагать, что различные структурно-семантические типы предложений (повествовательные. побудительные, вопросительные) как бы дублируют друг друга? Этот вопрос, например, задает О.Г. Почепцов и отвечает на него следу ющим об-разом. Нет. нельзя, поскольку, даже если предложения разных типов идентичны в интенциональном отношении (имеют идентичную «иллокутивную силу»), они различаются по другим семантическим компонентам [4. с. 14-15].
На этот вопрос мы бы ответили так же: нет. не дублируют. Но не потому, что предложения разных типов не могу т полностью совпадать семантически, а потому. что. с одной стороны, 'побудительность', 'вопросительность'. 'повествовательность'. а с другой стороны, просьба, вопрос, утверждение являются величинами разного порядка. Например, утверждение не есть «цель высказывания» повествовательных предложений. Это
всего лишь одна из потенциальных КЦ. для выражения которых могут быть использованы повествовательные конструкции. К числу потенциальных КЦ. выражаемых при помощи повествовательных предложений, относятся не только утверждение, но и просьба, приказание. совет, разрешение, преду преждение, обещание, поздравление, извинение, вопрос, согласие, признание и т.д.
О том. что «цель высказывания» и потенциальная КЦ представляют собой понятия разных степеней абстракции. свидетельствует и тот (¡»акт. что. например, о побудительных предложениях можно сказать, что они выражают «побу ждение вообще», но то же самое нельзя сказать о повествовательных предложениях, передающих побуждение к действию. Последние всегда выражают какую-то более или менее конкретну ю разновидность побуждения, т.е.. например, предложение Я прошу тебя передать соль выражает просьбу, а предложение Я побуждаю тебя к передаче соли не используется для побуждения к действию. Аналогичным образом вопросительное предложение Вы не могли бы передать соль? выражает не «побуждение вообще», а его разновидность - просьбу.
Итак, о двух рассматриваемых характеристиках предложения можно сказать, что потенциальная КЦ является конкретизацией «цели высказывания». Последняя, в свою очередь, представляет собой достаточно абстрактный семантический компонент в составе потенциальной КЦ. Соответственно, средства выражения «цели высказывания» входят в совоку пность средств, используемых для выражения потенциальной КЦ.
Если в грамматически правильном предложении «цель высказывания» всегда эксплицитно выражена, то потенциальная КЦ может быть в принципе эксплицитно выражена (точнее сказать, потенциальная КЦ всякий раз хотя бы частично эксплицирована - в число средств ее экспликации входят средства выражения «цели высказывания», которая всегда эксплицитно выражена). Это значит, что естественный язык располагает средствами для эксплицитного выражения всех без исключения потенциальных КЦ. которые могут быть реализованы с использованием предложений данного структу рно-семантического типа.
В том, что потенциальной КЦ всегда соответствует узаконенная языком совокупность эксплицитных указателей. заключается ее существенное сходство с «целью высказывания» и ее важное отличие от контекстно-связанной КЦ.
Сам факт нашего противопоставления контекстно-связанных КЦ потенциальным позволяет читателю сделать вывод о том, что последние рассматриваются как контекстно-свободные. Контекстная независимость характеризует потенциальную КЦ как сугубо семантическую категорию, которая, как и любая другая семантическая категория, должна, прежде всего, рас-сматриваться в ракурсе «план содержания - план выражения». или. применительно к данному случаю. - в раку рее «КЦ - способ языкового выражения КЦ».
Соответственно, контекстно-связанная КЦ представляет собой прагматическую категорию и рассматривается под углом зрения «план содержания - контекст», или. более конкретно, - «КЦ - контекстные условия реализации КЦ».
Таким образом, вопрос о разграничении потенциальных и контекстно-связанных КЦ является для нас одним из аспектов более фундаментального вопроса о разграничении, и вообще - о соотношении семантических и прагматических характеристик высказывания. Уже не одно десятилетие этот фундаментальный вопрос служит предметом оживленной дискуссии, представляющей широкий спектр мнений по данной проблематике. Не вдаваясь в историю дискуссии и не претендуя на полный охват ее тем, упомянем ряд вопросов, стоящих в центре внимания ее участников, а именно - вопрос о самой возможности такого разграничения: о критериях разграничения: о понятийном аппарате соответствующих лингвистических дисциплин, о взаимодействии прагматической и формально-лингвистической «парадигм»; о подходах лингвистической семантики и прагматики к описанию отдельных характеристик высказывания (семантических и прагматических пресуппозиций. интенций говорящего и конвенций общения и т.д.); о семантических и прагматических факторах понимания: о так называемом «семантико-прагматическом представлении высказывания»; о прикладной целесообразности жесткого разграничения между семантикой и прагматикой и др.
Рассмотрим условия, при которых контекстно-свободное (семантическое) описание КЦ оказывается возможным.
Первым условием контекстно-свободного описания КЦ мы будем считать необходимость воздерживаться от окончательных суждений о содержании конкретных высказываний. Именно поэтому мы говорим, что предметом контекстно-свободного описания являются потенциальные КЦ. Любое утверждение о том. что предложению 5 присуща потенциальная КЦ. исходит из наличия в поверхностной структуре 8 эксплицитных указателей (или принципиальной возможности таких указателей) и не идет дальше констатации о возможности выражения данной КЦ в возможном контексте.
Коммуникативные цели не исчерпывают числа тех содержательных характеристик высказывания, по поводу которых мы не можем выносить окончательные суждения, оставаясь в пределах семантического, контекстно-свободного описания. Так. для предтожения 5. взятого вне контекста, могут быть заданы условия истинности, однако наше окончательное суждение об истинности/ложности 5 не может не быть контекстно-связанными (если, конечно. Б не является аналитически истинным утверждением, т.е. истинным во всех возможных контекстах). То же самое справедливо по отношению к условиям искренности и другим условиям успешности РА. Интересно, что к числу этих характеристик относят и такой на первый взгляд контекстно-независимый конструктивный параметр.
как семантическая правильность предтожения. Дж. Лакофф. например, вводит понятие «относительной правильности»: предложение признается семантически правильным лишь относительно некоторого множества пресуппозиций (условий семантической правильности). Окончательное суждение о правильности предложения зависит от того, насколько наши знания о мире гармонируют с данным множеством пресуппозиций |7|.
Итак, контекстно-свободным характеристикам предложения присуща некая потенциальность, «неокончательность». Лишь в определенном контексте предложение - истинно или ложно, семантически правильно или неправильно, использование данного предтожения удачно или неудачно, эксплицитно выраженная потенциальная КЦ соответствует или не соответствует намерениям говорящего в данной ситуации.
Вторым условием контекстно-свободного описания КЦ служит признание разноуровневое™ представления потенциальных и контекстно-связанных КЦ говорящею. Потенциальные КЦ являются компонентами семантического представления высказывания, контекстно-связанные КЦ - компонентами прагматического представления (пользуясь другими, недостаточно точными, но вместе с тем распространенными терминами. можно сказать, что потенциальные КЦ принадлежат «значению предложения», контекстно-связанные КЦ -«значению высказывания»). Попытка рассматривать потенциальные и контекстно-связанные КЦ как единицы одного уровня представления может повлечь за собой некоторые недоразумения.
Такого рода недоразумений, на наш взгляд, не лишена трактовка Дж. Серлем косвенных речевых актов типа Я хочу, чтобы ты передал соль - 'Я прошу тебя передать соль': «В косвенном речевом акте говорящий хочет сказать то. что он говорит (means what he says). Однако, кроме этого, он хочет сказать нечто большее. Значение предложения является частью (is pan of) значения высказывания, но оно не исчерпывает значение высказывания» [10, с. 282]. Из этого определения следует, во-первых, что косвенным РА могу т быть противопоставлены (прямые) РА. в которых значение высказывания исчерпывается значением предложения, а во-вторых, что отношение между значением предложения и значением высказывания есть отношение «часть - целое».
Известно, что реализация семантического потенциала. заложенного в некотором языковом выражении, прежде всего предполагает включение данного языкового выражения в систем}' координат ЗДЕСЬ — ТЕПЕРЬ -Я. которую, по словам К. Бюлера. «каждый приносит с собой» и которая неотчуждаема «для каждого бодрствующего человека, который в себе». Если допу стить, что в частном случае значение высказывания исчерпывается значением предтожения. то это возможно .лишь при условии, что все компоненты значения, отражающие включение данного предтожения в систему координат ЗДЕСЬ - ТЕПЕРЬ - Я. получают эксплицитное языковое выражение. На первый взгляд, такая «самодостаточная»
коммуникация не только возможна, но и естественна для целого ряда сфер «внеситуативного» использования языка, к которым А. Мартине, в частности, относит сплетни и литературу [9, с. 60]. Пример «самодостаточной» коммуникации находим также у К. Бюлера. который приводит замечание Леонардо да Винчи о том. что картина художника «все несет с собой», в отличие от скульптуры, где большую роль играют такие контекстные факторы, гак окружающая обстановка и освещение |6. с. 370-371].
Между тем очевидно, что контекстно-свободная коммуникация возможна в том. и только в том. случае. если абсолютно все контекстные знания, необходимые для взаимопонимания коммуникантов, «загружаются» в семантическую структуру используемых языковых выражений. Читатель может сам попытаться осуществить такую «загрузку», повторив эксперимент И. Бар-Хиллела. продемонстрировавший всю сложность замены так называемого «индек-сального» предложения Я голоден на не зависящее от контекста «неиндексальное» предложение без утечки контекстно-связанной информации [5. с. 175-176]. Собственно говоря, подобные попытки не будут успешными. поскольку даже такая, казалось бы. контекстно-свободная структурная характеристика предложения, как его семантическая правильность, является, по су ти дела, контекстно-связанной. Это свидетельствует о том. что значение высказывания, включенного в систему координат ЗДЕСЬ - ТЕПЕРЬ - Я. принципиально не может исчерпываться значением предложения. (Ср.: «Если в состав текста входит всего одно предложение, то неверно считать, что текст только из него и состоит. Он состоит из этого предложения как выразителя определенной ситуативно обусловленной функции текста» |2, с. 517|.
Неправомерно также считать, что отношение между значением предложения и значением высказывания есть отношение типа «часть - целое». Если бы это было действительно так. то значение высказывания представляло бы собой простую совокупность контекстно-свободного буквальною значения предложения и некоторых контекстно-связанных небуквальных значений. В рамках такой совоку пности можно было бы без труда разграничить компоненты, относящиеся к значению предложения, и компоненты, входящие в значение высказывании, минуя значение предложения (это - частный случай разграничении между семантикой и прагматикой). Однако в реальных условиях попытки разграничить контекстно-свободные и контекстно-связанные компоненты в пределах значения одного и того же высказывания наталкивается на непреодолимые препятствия.
В действительности значение предложения относится к значению высказывания не как часть к целому. а как потенциальная возможность к реализованной. Механизм, осу ществляющий реализацию такого рода потенциальных возможностей, можно представить себе в виде специального модуля, который опериру ет семан-
тическими и контекстными знаниями и правила которого (в процессе анализа) имеют на входе некоторую семантическую структуру (значение предложения), а на выходе - некоторое прагматическое представление (значение высказывания); в процессе синтеза входом слу жит прагматическое представление, а выходом - семантическая структура.
Тезис о разноу ровневости значений предложения и высказывания имеет ряд важных следствий. Отметим два из них.
Во-первых, несмотря на общий термин «значение», компонентный состав значения предложения и значения высказывания различен по своим сущностным характеристикам. Иначе и быть не может, если речь идет о разных уровнях представления: компоненты семантического представления специфичны в той же мере, в какой специфичны стру ктурные компоненты других уровней представления - прагматического, синтаксического, морфологического, фонологического. Например, существенным различием между единицами семантического и прагматического уровней является то. что семантика оперирует дискретными категориями, а прагматические категории представляют некоторый континуум. Так. «просьба вообще» есть понятие сугубо семантическое: его прагматический коррелят- просьба, в большей или меньшей степени вежливая, конвенциональная, косвенная и т. п. Другими словами, контекстно-связанная просьба есть некоторая величина, определяемая по шкале вежливости, конвенциона.тьности. косвенности и др. [8|.
Во-вторых, если любой компонент семантической стру ктуры должен быть эксплицитно выражен (либо в принципе может быть эксплицитно выражен) в поверхностном представлении, то для контекстно-связанных значений данное ограничение снимается. Допустим, например. что в некоторой ситуации у тверждение Холодно передает просьбу закрыть окно. Поверхностная структура этого утверждения не содержит эксплицитных маркеров просьбы и не может содержать такого рода маркеры до тех пор. пока просьба закрыть окно остается контекстно-связанным значением высказывания, а потенциальное утверждение о том. что холодно. -контекстно-свободным значением предложения. Это обусловлено тем, что. хотя в данном случае связь между утверждением и просьбой прагматически мотивирована. способность данного утверждения передавать просьбу не поддается описанию в терминах семантической деривации.
Подчеркнем, что в рассмотренном примере контекстно-свободным значением предложения служит потенциальное утверждение, а контекстно-связанным значением высказывания - реализованное утверждение плюс реализованная просьба (т.е. - по Дж. Ссрлю: говорящий действительно хочет сказать то. что он говорит. но при этом он хочет сказать нечто большее). В этом случае реалиюванное утверждение можно рассматривать как прямое контекстно-связанное значение, а реализованную просьбу как косвенное контекстно-
связанное значение. Однако данное разграничение имеет значимость преимущественно с точки зрения межл ровневого взаимодействия прагматического и семантического представлений (т.е. мы признаем реализованное утверждение прямым лишь потому, что на семантическом уровне ему соответствует потенциальное утверждение, а реализованную просьбу косвенной лишь потому, что на семантическом уровне значением предложения не является потенциальная просьба). Если же контекстно-связанные значения описывать в пределах одного (прагматического) уровня, то проблема разграничения прямых и косвенных значений теряет свою остроту. Дж. Лич. например, рассматривает все контекстно-связанные значения как в большей или меньшей степени косвенные ¡8. с. 35-44]. Но если все-таки сохранить разграничение между этими двумя разновидностями когнитивных структур (прямым и косвенным значениями), необходимо сделать оговорку о том. что «они являются структурами одного и того же общего типа и сходны в том. что обе зависят от контекстуальной информации и фоновых знаний», в терминах которых интерпретируется высказывание [1. с. 96].
Сказанное о взаимоотношении значений предложения и высказывания в полной мере справедливо применительно к взаимоотношению их составляющих - потенциальной и контекстно-связанной КЦ говорящего. Так. потенциальная КЦ - явление семантического уровня; контекстно-связанная КЦ - явление прагматического уровня; между ними существует отношение деривационного типа. Они описываются в разных терминах и независимо друг от друга - в рамках описания соответствующих уровней представления; они могут быть предметом единого описания - при исследовании процессов межуровневого взаимодействия. Прямые и косвенно выраженные контекстно-связанные КЦ различаются с точки зрения межу ровневого взаимодействия; с точки зрения их принадлежности к одному и тому же
уровню представления между ними нет существенных различий.
Итак, контекстно-свободное описание КЦ возможно при условии, что (0 в рамках данного описания мы воздерживаемся от вынесения окончательных вердиктов о значении описываемых высказываний; (и) потенциальные и контекстно-связанные КЦ рассматриваются как компоненты разных уровней представления, а их взаимоотношению приписывается деривационный характер.
Мы вкратце рассмотрели соотношение трех типов характеристик, в совокупности образующих коммуникативно-целевой аспект высказывания. «Цель высказывания» входит в КЦ-компонент семантики предтожения. но не исчерпывает его. Это слишком абстрактное значение, чтобы его можно было связать с определенной разновидностью КЦ. Совокупность «цели высказывания» и конкретизирующих ее семантических компонентов представляет собой потенциальную КЦ. которую, таким образом, можно рассматривать как совокупный КЦ-компонент семантической структуры. КЦ. реализуемая говорящим в конкретном контексте. является контекстно-связанной и принадлежит уже не семантической стру кту ре, а прагматическому представлению высказывания. Между потенциальной и контекстно-связанной КЦ существует отношение деривационного типа («прагматическая деривация»). Деривационной разноуровневостъю объясняется тот факт, что потенциальная КЦ может быть всякий раз эксплицитно выражена, но то же самое нельзя сказать о контекстно-связанной КЦ. Вследствие этой разноуровневое™ представлений потенциальные КЦ могут служить предметом автономного, контекстно-свободного описания. Такое описание возможно, однако, при условии. что оно не претендует на окончательность суждений о коммуникативно-целевых характеристиках описываемых высказываний.
Библиографический список
1. Бирвиш М. Насколько линейно упорядоченной является языковая обработка? // Повое в зарубежной лингвистике. Вып. XXIII. М.: Прогресс, 1988. С. 93-152. '
2. Косериу Э. Современное положение в лингвистике // Изв. АН СССР. Сер. литер, и яз. 1977. Т. 36. №6. С.514-521.
3. Лингвистический энциклопедический словарь. М.: Советская энциклопедия, 1990.
4. ПочепцовО.Г. Основы прагматического описания предложения: Автореф. дисс. ... д-ра филол. наук. Киев, 1989.
5. Bar-Hillel 11 Indexikalische Ausdrücke // Pragmatik I: Interdisziplinäre Beiträge zur Erforschimg der sprachlichen Kommunikation /Hrsg. S.J. Schmidt. München: Wilhelm Fink, 1974. S. 166-186.
6. Biihler K. Sprachtheorie: Die Darstellungsfimktion der Sprache. Jena: Gustav Fischer, 1934.
7. Lakoff G. Presupposition and relative well-formedness // Semantics / ed. by D.D. Steinberg and L.A. Jacobovits. Cambridge: Cambridge University Press, 1971. P. 329-340.
8. Leech G. Principles of pragmatics. London — New York: Longman. 1983.
9. Martinet A. A functional view of language. London: Oxford University Press, 1962.
10. Searle J. R. Metaphor // Philosophical perspectives on metaphor / ed. by M. Johnson. Minneapolis: University of Minnesota Press. 1981. P. 248-285.
11. Wittgenstein L. Philosophical investigations. 2nd ed. Oxford: Basil Blackwell, 1958.
References
1. Bierwisch M. To what extent is language processing orderly linear // New trends in foreign linguistics. Vol. XXIII. Moscow: Progress, 1988. Pp. 93-152.
2. Coseriu E. Modem state ol" tilings in linguistics // Proceedings of the Academy of Sciences of the USSR. 1 .iterature and language series. 1977. Vol.36. No. 6. Pp. 514-521..
3. Linguistic encyclopedic dictionary. Moscow: Soviet Encyclopedia, 1990.
4. Poclieptsov O.G. Foundations of the pragmatic description of a sentence: The abstract of the thesis ... Doctor of Philology. Kiev, 1989.
5. Bar-Hillel Y. Indexikalische Ausdrücke // Pragmatik I: Interdisziplinäre Beiträge zur Erforschung der sprachlichen Kommunikation /Hrsg. S.J. Schmidt. München: Wilhelm Fink, 1974.' S. 166-186.
6. Buhler K. Sprachtheorie: Die Darstellungsfunktion der Sprache. Jena: Gustav Fischer, 1934.
7. LakoffG. Presupposition and relative well-formedness // Semantics / ed. by D.D. Steinberg and L.A. Jacobovits. Cambridge: Cambridge University Press, 1971. Pp. 329-340.
8. Leech G. Principles of pragmatics. London—New York: Longman. 1983.
9. Martinet A. A functional view of language. London: Oxford University Press, 1962.
10. Searle J. R. Metaphor // Philosophical perspectives on metaphor / ed. bv M. Johnson. Minneapolis: University of Minnesota Press. 1981. Pp. 248-285.
11. Wittgenstein L. Philosophical investigations. 2nded. Oxford: Basil Blackwell, 1958.
